Бесконечный коридор

Часть 4. БЕТТ
Глава 1

В понедельник утром, в конце февраля Пол, просматривая свой еженедельник, решил заехать к Айви вечером; до уик-энда свободного времени уже не оставалось, а ему не хотелось, чтобы женщина по вечерам ждала понапрасну.

На вторник был намечен благотворительный ужин; в среду Полу предстояло ехать в Ньюкасл на медицинскую конференцию, а это означало, что к приему он опоздает и будет вынужден объезжать своих пациентов вечером. Четверг клинический день, – и он будет занят с утра до самой ночи… Наконец пятница. День, так сказать, подведения итогов и подготовки к уик-энду. В том случае, конечно, если Пол и впрямь хотел освободить себе половину субботы; а он этого ох как хотел. Он твердо намеревался хотя бы в этот уик-энд как следует позаниматься, проштудировать кое-какую литературу, припомнить теорию. Всего десять дней оставалось до заседания медицинского совета, а Пол с трудом представлял, какие вопросы ему могут задать. Да, заседание совета беспокоило его всерьез, без дураков.

Утром с второй почтой он получил письмо от доктора Бересфорда. Письмо передала ему Элси, когда Пол вышел позвонить в больницу насчет госпитализации пациента. Бересфорд написал ему впервые, и Пол был изрядно озадачен. В письме, составленном по старинным правилам, доктор Бересфорд приглашал Пола зайти к нему домой в семь часов вечера. Поскольку тема беседы даже не упоминалась, было очевидно, что речь зайдет о чем-то деликатном. Общий тон послания однако возражений не допускал, что задело Пола за живое, тем более, что сам он связывал полученное приглашение с предстоящим в следующую пятницу заседанием совета.

Остаток утра пресловутое письмо маячило у Пола перед глазами; он даже едва удержался, чтобы не позвонить доктору Бересфорду. Пола так и подмывало сказать старику, что сегодня он занят, и не сможет ли тот по телефону объяснить причину столь странного приглашения. Однако Пол сознавал, что, поступив так, лишь выкажет свой страх… А он безотчетно чего-то опасался.

В тот же понедельник днем Бетт отправилась навестить Дженни.

За последние недели Дженни к ним не приходила. Всякий раз она придумала всевозможные предлоги, казавшиеся порой совсем невероятными. Когда предлоги вконец иссякли, Дженни решила, что пора наконец сделать то, что нужно было сделать раньше, и исчезнуть. Как можно дальше от раздиравшей ее сердце близости Пола.

На следующий день после дня подарков, когда к Дженни нагрянула уйма гостей, зашел и Пол. Отведя Дженни в сторонку, он еще раз извинился за свое поведение и попросил у нее прощения.

Дженни пыталась поверить в его искренность, но не могла. Она мечтала бы ему поверить, чтобы избавиться от мучительного стыда; нет, не из-за того, что случилось, а из-за того, что не случилось. Переступи Пол тогда черту, хоть даже один раз, первый и последний, Дженни сохранила бы это светлое чувство на всю оставшуюся жизнь. Так она, во всяком случае, надеялась. Или нет? Вдруг бы она наоборот испытывала невыносимые муки из-за того, что связалась с мужем Бетт? Заставь она себя поверить ему, ей было бы гораздо легче, но, зная необычайную доброту Пола и способность к самопожертвованию, она понимала: он ясно отдает себе отчет во всех поступках и берет на себя вину лишь для того, чтобы выгородить ее.

Беспокоили ее и мысли о Бетт. Дженни корила себя за то, что, не сдержавшись, предала сестру. С другой стороны, в оправдание себе, она вспоминала, сколько раз Бетт изменяла Полу; в конце концов не за руки ведь они держатся, уединяясь с Джоном Ноулсом и ему подобными.

Как бы то ни было, Дженни всерьез решила бежать, хотя толком и не знала, чем займется в уединенной швейцарской гостинице. Куда лучше и проще было не покидать Англию, но ей хотелось оказаться как можно дальше от Пола и Бетт.

Дженни уже упаковывала последний чемодан, когда в дверь позвонили. Сначала в мозгу Дженни вихрем пронеслась мысль, что это Пол, но уже в следующую минуту она взмолилась Богу, чтобы это был не он. Однако когда, открыв дверь, Дженни увидела перед собой Бетт, кровь бросилась ей в лицо. Дженни сразу поняла, что кузина взбудоражена и заметно нервничает. Нервозность сквозила во всем: в походке, в манерах и даже в том, что Бетт отнюдь не сразу перешла к делу. Да и выглядела она нездоровой, как будто подхватила простуду. Лицо казалось красноватым и немного отечным.

– Раз Магомет не идет к горе… – хрипло произнесла она.

Дженни проследовала за ней в гостиную со словами:

– Извини, что не заглядывала в последние дни, но я была страшно занята. То и дело приходилось в Ньюкасл мотаться, с паспортами и всем прочим.

– Тебе хорошо – ты можешь себе позволить мотаться в Ньюкасл, вздохнула Бетт.

– О, Бетт, не начинай снова. Я же предлагала купить тебе машину.

– На кой черт мне сдалась эта машина, – отмахнулась Бетт. – Мне деньги нужны! Хотя, с другой стороны, я ведь могла ее продать, верно? Господи, ну что я за дура!

Отвернувшись от Дженни, она прошагала через всю гостиную и остановилась перед окном, выходящим в сад. Чуть постояв, заговорила снова:

– Ты ведь всегда буквально из кожи вон лезла, чтобы привязать меня к нему и к его дому, да?

– Не говори ерунду, Бетт! – вспыхнула Дженни. – Я всегда думала лишь о том, что лучше для вас с Лорной, и уж конечно и в мыслях не держала подтолкнуть тебя на какой-нибудь опрометчивый шаг.

– Опрометчивый! Ха-ха-ха, вот так потеха! А хочешь кое-что знать? Она резко развернулась и прошагала к Дженни. – Все беды в мире из-за таких доброхотов, как вы с Полом! Уйди я от него много лет назад, у каждого из нас еще оставалась бы надежда на личное счастье. Но нет, добропорядочный доктор Хиггинс и мысли не допускал, чтобы его бросили. Да и ты еще вечно подтявкивала, напоминала, что мое место рядом с ним и с Лорной. Что ж, ну а теперь, коль скоро ты у нас завтра уезжаешь… Ты ведь завтра отбываешь? Дженни не ответила, и Бетт продолжила: – Так вот, я решила сказать тебе, что все твои усилия пошли насмарку, потому что очень скоро достопочтенный доктор Хиггинс навсегда вылетит из Фелберна вверх тормашками; и дома своего он тоже больше не увидит! Я ведь всегда тебе говорила, что утру ему нос, верно? Вот наконец мой час и пробил.

– Господи, Бетт! Что случилось?

– Сейчас объясню, – заявила Бетт, останавливаясь возле камина. – Ты ведь всегда по нашему здоровячку слюнки пускала, да?

Сердце Дженни оборвалось.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – еле слышно пролепетала она.

– Знаешь, – недобро усмехнулась Бетт. – Отлично знаешь. Ты его всегда святым считала, тогда как я была исчадием ада. Скверной девчонкой. Верно?

Дженни глубоко, с нескрываемым облегчением вздохнула, потом сдержанно заговорила, уже нормальным тоном:

– Послушай, Бетт, я просто пыталась быть объективной, не принимать ту или иную сторону. Мне казалось, что так справедливее.

– Да, я знаю. – Бетт громко щелкнула пальцами. – Ты у нас столп справедливости. Однако все это время ты считала, что я во всем виновата. Зло исходило только от меня. Послушай же теперь, что я тебе скажу… Хотя… – она приумолкла, потом закончила злорадным голосом: – Может, это для тебя и не новость, если он с тобой делится.

Во рту Дженни внезапно пересохло. Затаив дыхание, она ждала.

– Ты знаешь, что у него есть любовница? – мстительно спросила Бетт. Что он ее уже много лет содержит?

Дженни показалось, что ее проткнули раскаленным ножом; она даже покачнулась, но удержала равновесие.

– Что, знала или нет? – вызывающе спросила Бетт.

Дженни с трудом покачала головой из стороны в сторону; потом, словно подстреленная птица, проковыляла к креслу и опустилась на него.

– А хочешь знать, кто она? – не унималась Бетт. Придвинув к себе другое кресло, она присела на краешек и вперилась в Дженни. – Айви Тейт.

– Айви! Та самая Айви, которая…

– Да, та самая Айви, которая… работала в моем доме три года. Представляешь? Вот гадюка! – Глаза Бетт засверкали, кулачки сжались. – Я готова была убить мерзавца! Собственными руками задушить. Айви Тейт – самая обычная, заурядная, дешевая, потасканная мещанка! Впрочем, он получил то, что заслуживает. Я ему и прежде это в лицо говорила: он весь пошел в своего деда, сборщика металлолома и прочей рухляди. Почему, по-твоему, он не хотел переехать в богатый район и практиковать там? Да потому что рядом с приличными людьми ему делать нечего! Отхожий Тупик – другое дело. Тут ему самое раздолье. С людьми вроде Мэгги Свон. "Ах, Мэгги, милая Мэгги…" Ноги этой стервы ноги в моем доме не будет! Я ее выброшу еще прежде, чем он у меня отсюда вылетит! Мэгги! Вот гадина!

– Но… какие у тебя доказательства? – Дженни сидела с низко опущенной головой, говорила она медленно, с трудом выговаривая слова. Она чувствовала себя вконец разбитой. Господи, как она могла быть такой наивной и глупой? Огромный и яркий мужчина – конечно, он не мог обойтись без женщины. И как ей это только раньше в голову не пришло? Боже, какая она дура! А Пол? Все эти годы встречался с женщиной, а ее… ее оттолкнул…

– Доказательства? О, их у меня предостаточно. В последнее время я трижды звонила ему в клуб, чтобы передать телефонограмму, но всякий раз мне отвечали, что он уже уехал. Тем не менее домой он заявлялся только в одиннадцать, а то и позже. Я бы, правда, особого значения этому не придала, если бы Джеймс не сказал…

– Джеймс? Неужели ты можешь поверить Джеймсу Ноулсу? – воскликнула Дженни.

– Да, я верю Джеймсу Ноулсу, – отрезала Дженни. – Во всяком случае, куда больше, чем этому дылде. Но это неважно – глазам-то я своим могу верить, надеюсь? А я, если хочешь знать, его выследила. Джеймс мне сказал нечто вполне невинное. "У Пола есть один больной, который живет за городом, – сказал он. – В Мур-Лейне, по дороге на Бекли. Я видел его там несколько раз". Услышав про Мур-Лейн, я сразу насторожилась. Сама-то я никогда там не была, но вспомнила, что именно в Мур-Лейне жила Айви Тейт, а Пол ездил потчевать ее больного мужа. После этого она и появилась в нашем доме. Так вот, я проверила его книги: Айви числится среди пациентов, хотя ничем вроде бы не болеет, да и лекарств он ей не прописывает. Вот я и решила его выследить. Трижды за последнюю неделю я дежурила поздно вечером на выезде из Мур-Лейна, и вот, представь себе, воочию увидела, как он выкатывает оттуда на своем автомобиле. Мерзавец, так и прибила бы его на месте!

– И что ты собираешься делать? – безжизненным тоном спросила Дженни.

– Что делать? – переспросила Бетт, воинственно оскалив зубы. – Я уже начала военные действия. Больше всего на свете он мечтает получить новое назначение. Так вот, я устроила так, что он его уже не получит.

– О нет, Бетт! – не выдержала Дженни. – Только не это. Как ты могла?

– А вот так! – ощерилась Бетт. – Теперь он у меня попляшет.

– Но тебе-то это зачем? Ты же и себе могилу роешь. Если он не получит, эту практику, тебе ведь тоже рассчитывать не на что.

– А ты не знаешь, что Пирсоны предложили ему двадцать тысяч фунтов за дом? Они хотят установить здесь еще один холодильник. Да и городские власти хотят расширить территорию Технического колледжа. Предложение Пирсонов он отклонил, но посмотрим, как он теперь запоет.

– Но зачем вам двадцать тысяч фунтов, Бетт, если он останется без работы?

– Речь идет не только о двадцати тысячах, Дженни. Он должен получить еще десять тысяч по страховке, которую оставил ему покойный папаша. И еще пятнадцать тысяч у него в старых акциях, цена которых, должно быть, выросла уже вдвое. Но мне не только эти деньги нужны. Нет, я хочу, чтобы он вообще без ничего остался, чтобы последние штаны отдал! Я уже давно мечтаю выгнать его из этого проклятого дома. Прежде я даже не надеялась, что мне удастся лишить его практики, но теперь, когда я подам на развод из-за того, что он связался с другой женщиной, да к тому же еще и с собственной пациенткой… Да. Я по ночам представляю, как он стоит перед членами совета… И еще одно я точно знаю: сегодня вечером он свою драгоценную Айви не увидит, я приготовила ему иную судьбу.

– Что ты имеешь в виду?

– О, ты только потерпи немного – сама увидишь.

– Ты просто обезумела, Бетт. А про Лорну ты хоть подумала?

– А при чем тут Лорна?

– Как она ко всему этому отнесется?

– Не знаю, Дженни, да и знать не хочу. Мне сейчас не до Лорны. Тебя это тоже удивляет? Девчонка в последнее время совершенно распустилась, почти совсем не разговаривает со мной…

– А знаешь из-за чего, Бетт?

Глаза Бетт гневно сверкнули, но Дженни показалось, что в них мелькнул страх.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты сама это знаешь, Бетт, ни к чему вдаваться в подробности. Не хочу причинять тебе боли, но неужели ты сама не понимаешь, что пора бы уже и образумиться?

Бетт хрипло задышала. Потом, встав с кресла, она попятилась на пару шагов и лишь тогда сказала:

– Вот что, моя милая, я долго держалась, но теперь, пожалуй, скажу! Так вот, я тебя ненавижу даже больше, чем его, поняла? Ненавижу!

Дженни вздрогнула; не столько из-за этих страшных слов, сколько из-за перекошенного лица Бетт и нескрываемой злобы, с которой они были произнесены.

Бетт быстро зашагала к дверям, но, не дойдя пары ярдов, повернулась.

– Надеюсь, ты хорошо отдохнешь, Дженни. В своем доме я тебя больше, по-видимому, не увижу. И не потерплю, если ты еще хоть раз сунешь свой длинный нос в мои дела! И не надейся мне помешать – я уже запалила бикфордов шнур, и взрыв произойдет с минуты на минуту. Я специально подождала до последнего, прежде чем говорить тебе. Чтоб тебе было, о чем думать в своей Швейцарии.

И в следующий миг дверь за ней с громким треском захлопнулась.

Дженни сидела ошеломленная. Господи милосердный, ты отнял у Бетт остатки разума! Бетт совершенно обезумела от злобы и ненависти. Но Пола она уничтожит! Дженни тщетно пыталась вспомнить последние слова кузины. Ах да, она запалила бикфордов шнур! И взрыв произойдет уже с минуту на минуту. Может, Бетт просто пыталась нагнать на них страху? Нет, вряд ли, такими угрозами зря не бросаются.

Если бы только ей удалось предупредить Пола. Может, он успеет расстроить замысел Бетт? Помешать ее планам.

Дженни, не помня себя, сорвалась с места, опрометью пронеслась в холл и схватила телефонную трубку. Услышав четкий голос Элси, заговорила:

– Элси, это Дженни. А доктор у себя?

– Нет, Дженни, он объезжает пациентов.

– А когда он вернется?

– Думаю, что не раньше пяти.

– Элси, послушайте, я должна его найти. Вы не можете продиктовать мне адреса, по которым он должен разъезжать? Только никому ничего не говорите… Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, Дженни, понимаю. Одну минутку. – После короткого молчания в трубке вновь зазвучал ее голос. – Сначала Фоулер-Роуд, 124, мистер Смит. Тайни-Авеню, 26, ребенок по фамилии Бейли. Записали? Престон-Мьюз, 14, миссис Колдуэлл. И еще четыре вызова в Отхожий тупик: квартиры 8, 17, 24 и 25. Записали?

– Да, спасибо, Элси. И, когда он появится, спросите, видел ли он уже меня. Если нет, то пусть срочно ко мне приедет, хорошо? Скажите, что дело сверхсрочное.

– Можете на меня положиться, Дженни.

– Спасибо. Элси. До свидания.

Дженни вызвала по телефону такси и, дождавшись его, отправилась по первому же адресу, на Фоулер-Роуд.

Полчаса спустя она была уже в Отхожем тупике. Во всех предыдущих местах доктор уже побывал, но застать его Дженни не удалось. А в квартире номер 8 ей сказали, что доктор часто, не успевая заехать утром, приезжал уже после вечернего приема.

Дженни растерялась. На часах было уже четыре. Куда запропастился Пол? В клуб он днем не поедет… Остается она – Айви Тейт. При одной лишь мысли об Айви Дженни стиснула зубы. Не ехать же ей к Айви? Даже увидеть их рядом будет для нее невыносимой пыткой. Но что делать? Другого выхода, чтобы хоть попытаться спасти Пола, у нее не оставалось. Собравшись с духом, Дженни снова впрыгнула в такси и сказала:

– Теперь в Мур-Лейн. Вы знаете, где это?

– Да, на самой окраине города, неподалеку от фермы Уитли.

Пятнадцать минут спустя такси уже тряслось по ухабистой проселочной дороге. Когда за кустами открылось широкое поле, Дженни выкрикнула:

– Это здесь! Остановите.

Такси резко затормозило. Дженни сидела сзади и смотрела в окно. Ни впереди, ни рядом с домом никаких других машин не было, а дорога уже совсем немного дальше заканчивалась тупиком. За воротами стояла в саду Айви Тейт. Цветы, видимо, поливала.

Дженни, как завороженная, следила, как Айви выходит из ворот и медленно приближается к машине. И останавливается перед такси, глядя на нее в упор. Вдруг лицо ее посерело, а глаза испуганно расширились.

– О, мисс Дженни! – воскликнула она. – Боже мой, что-нибудь случилось?

Дженни быстро посмотрела на спину таксиста, снова перевела взгляд на Айви и спросила:

– Могу я на минутку зайти – мне нужно вам кое-что сказать.

– Да, конечно.

– А мне подождать? – поинтересовался таксист, когда Дженни начала выбираться из машины.

– Да, пожалуйста.

– О'кей, – кивнул он.

Не успела Дженни войти в дом, как Айви, прикрыв дверь, прошептала:

– Что случилось? Что-то с доктором, да?

– Я… Я думала, что он здесь, – растерянно пробормотала Дженни. – Мне нужно срочно найти его. Это очень важно.

– Так вы знали, что он… бывает здесь?

– Нет… То есть, я хотела сказать, что только сегодня узнала.

Руки Айви взлетели к щекам. В лице ее не было ни кровинки.

– Что случилось? – сдавленно выговорила она.

– Я должна найти Пола, – выдавила Дженни. – Доктора. Вы его ждете?

– Нет! Нет. Не сейчас, по крайней мере. Но, послушайте… – Она молитвенно воздела руки. – Что случилось? Это из-за меня, да? Скажите мне, мисс Дженни, заклинаю вас!

Дженни пристально посмотрела на эту такую домашнюю и совершенно обыкновенную женщину. Такая же, как и она сама, разве что помоложе да… покруглее. Тем не менее именно к этой женщине приезжал вечерам Пол. Давно ли? Айви ушла от Хиггинсов года два назад, но, по словам Бетт, Пол мог увлечься ею гораздо раньше. Дженни прекрасно сознавала, что уже давно ревнует Пола к Бетт, но старалась всегда подавлять в себе это чувство. Она утешала себя тем, что может хотя бы время от времени видеть Пола, быть с ним рядом. Дженни была свято уверена, что ее миссия состоит в том, чтобы находиться поближе к Полу и облегчать его муки. Но сейчас, когда она увидела Айви, все у нее внутри перевернулось. Почему она? Ведь это я должна была быть на ее месте! Я! Тут она вдруг с ужасом и стыдом вспомнила случившееся в День подарков. Значит, Пол все знал… все знал и все понял, но отказал ей, храня верность ей, этой женщине!

– Не смотрите на меня так, мисс Дженни. Я не совершила никакого преступления; да, я была ему нужна, а он – мне. Я осталась совсем одинокой, но он был еще более одинок. Не окажись под рукой меня, он бы обратил внимание на другую. Я хоть в чем-то доставила ему радость. Тем единственным способом, который был мне доступен. И я отлично знала, что рано или поздно этому придет конец. – Голос ее больше не дрожал, Айви заметно успокоилась. Пройдя к стулу, она уселась и жестом пригласила Дженни сесть напротив. Потом спросила:

– А как вы узнали?

– Это она узнала. Она за ним следила.

– О нет! – простонала Айви, роняя голову на грудь.

Глядя на убитую горем женщину, Дженни вдруг вспомнила, что всегда симпатизировала Айви, всегда ладила с ней, и решила поэтому забыть свою обиду. Пригнувшись к Айви, она негромко, но встревоженно сказала:

– Бетт замыслила что-то очень недоброе, Айви. Боюсь, она совсем обезумела. Она хочет лишить Пола поста, о котором он так мечтает. Более того, она попытается доказать, что он нарушил медицинскую этику, поскольку вы его пациентка, и тогда его совсем отлучат от практики.

– О Господи! – всплеснула руками Айви. Несчастная женщина вдруг принялась раскачиваться – вперед и назад, – словно пытаясь унять страшную боль. Потом, подняв к Дженни исказившееся от муки лицо, произнесла: Скажите, мисс Дженни, ведь у нее должны быть доказательства, да? Она наняла частного сыщика?

– Нет, нет, не думаю, – поспешно ответила Дженни. – Она сама сюда приезжала.

Айви расправила плечи.

– В таких делах нужны более серьезные доказательства. Живые свидетели, например. Я могу сказать, что он лечил меня от аллергии… У меня и правда есть аллергия. От некоторых продуктов я вся сыпью покрываюсь, краснею… Вперив в Дженни молящий взгляд, она добавила: – Может, еще не поздно его спасти; я знаю, что нужно сделать. Вы можете подождать еще несколько минут?

Дженни наклонила голову, а Айви медленно попятилась и, пройдя в спальню, прикрыла за собой дверь.

Оставшись одна, Дженни осмотрелась по сторонам. Обстановка была дешевая и самая обычная. Ничто в доме не говорило о вкусе хозяйки. Вполне, впрочем, естественно для бывшей служанки. Боже, как мог Пол опуститься так низко? С другой стороны, и Бетт была простой стенографисткой, когда Пол на ней женился. Не успела Дженни погрузиться в размышления по этому поводу, как дверь спальни распахнулась, и вошла Айви. Дженни ожидала увидеть перед собой заплаканную женщину с покрасневшими глазами, но лицо Айви было отрешенным и спокойным, только во взгляде ее застыла печальная решимость.

– Передайте это ему лично, ладно? – попросила она, протягивая Дженни конверт. – И, если он захочет приехать – остановите его. Помешайте любой ценой. Все равно это будет бесполезно. А здесь ему больше нельзя появляться.

– Я… Я сомневаюсь, что смогу ему удержать, Айви, – промолвила Дженни. – Он наверняка захочет вас увидеть.

– Я все объяснила в письме. Он меня здесь не найдет. А потом, когда я вернусь, все уже будет по-другому… – Голос ее предательски дрогнул. – Я все это там написала. – Она указала на письмо, которое держала Дженни.

Женщины посмотрели друг на друга; Дженни тихо прошептала:

– Мне очень, очень жаль, Айви.

Ей и впрямь было жаль ее.

– Мне тоже. – Айви быстро заморгала. – Но я вовсе не удивлена, наоборот, я скорее удивлялась, что это продолжалось так долго. – Она приблизилась к Дженни почти вплотную и, задрав голову, посмотрела ей прямо в глаза. Вся боль, которую она ощущала, выплеснулась со словами: – Я бы скорее умерла, чем позволила страдать ему, тем более – из-за меня.

Дженни вдруг пронзил острый стыд. Она почему-то представляла, что все эти годы, скрывая любовь к Полу, поступает благородно. Вбила себе в голову, что лишь два человека во всем мире любят и понимают Пола: она и Мэгги. Лорну она не считала: дочка должна любить отца. Но любовь этой маленькой простой женщины была по-настоящему чистой, возвышенной и благородной. Жертвенной и святой. Вдруг Айви зашептала:

– Он… Он очень любит вас. Пожалуйста, помогите ему! Вы такая спокойная. Ему нужно, чтобы рядом был кто-то близкий и хладнокровный, когда она его совсем допекает. Ведь если он вдруг хоть раз потеряет голову, один Бог знает, что случится.

Спокойная. Хладнокровная. Дженни была как никогда далека от спокойствия и хладнокровия. Повернувшись, чтобы идти, она остановилась в дверях и сказала:

– Я сделаю все, что в моих силах, Айви. Прощайте.

– Прощайте, Дженни, – кивнула Айви. Просто "Дженни", без "мисс".

Дверь захлопнулась, едва Дженни переступила порог. Направляясь к поджидавшему такси, Дженни вдруг представила, как Айви прильнула лицом к двери и медленно сползает на пол…

Несколько минут спустя они выкатили на шоссе.

– Теперь куда? – спросил таксист.

– В Ромфилд-хаус, – вздохнула Дженни. Бетт запретила ей когда бы то ни было переступать порог этого дома, и все же она направлялась именно туда.

Когда они подъехали, было без четверти пять, но еще стоя на тротуаре и расплачиваясь с водителем, Дженни услышала доносившиеся из-за глухих стен крики. Звонить в парадную дверь она не стала, а прошагала прямиком во двор, где истошные визги Бетт и ворчливый голос Мэгги слышались уже совсем громко. Дженни поспешно прошла через приемную. Там не было ни души – Элси днем на два часа уходила, а прием начинался с пяти. Быстро миновав гостиную, Дженни выбралась в холл, даже стены которого, казалось, сотрясались от гневных возгласов.

– Успокойся, женщина! Замолчи! Слышишь, что тебе говорят?

– Не смей мне рот затыкать! Пусть она убирается вон! Сию же минуту! Больше я ее не потерплю!

– Сколько раз я тебе говорил, что она уйдет только тогда, когда я ей скажу – и ни минутой раньше! До тех пор, пока я живу в этом доме, она останется со мной.

– Ха-ха-ха! – сатанинский хохот Бетт зловещим эхом прокатился под сводами холла. – Наш всемогущий хозяин шутить изволит… Пока ты живешь в этом доме! Так вот, здоровяк, позволь мне тебе кое-что сказать: время твое истекает, понял? На глазах тает!

– Ты совсем рехнулась, женщина. Я давно подозревал, что у тебя с головой неладно, но теперь…

– Это у меня с головой неладно? У кого неладно, мы скоро проверим. И дня не пройдет, как все станет на свои места. Но сейчас, док-тор, – отчеканила Бетт, – речь не об этом. Я увольняю свою кухарку, ясно? Я увольняю ее сию же минуту! Чтоб ноги ее в моем доме не было! Уясни это своей здоровенной башкой, истукан чертов! Ни тебе, ни кому другому не удастся мне помешать. Ее время, как и твое, уже тоже истекает, но я не могу отказать себе в удовольствии полюбоваться, как она вылетит отсюда с пустой пазухой. В первый и последний раз ты, Мэгги, уйдешь, не наворовав полную мошну, верно?

– Я понимаю, что вы имеете в виду, мадам, но я вам уже сто раз говорила, что никогда и крупинки у вас не украла. А уношу я только ваши объедки, да и то – с его разрешения. И еще скажу вам: я буду приходить сюда каждое утро, и он сам будет меня впускать, а уходить я потом буду только с его позволения. И уйду я из этого дома только тогда, когда он сам мне это скажет. Хотя служить здесь последние годы сущим адом для меня стало. И все из-за вас, мадам. Вы не больше заслуживаете быть женой доктора и жить в этом доме, чем последняя потаскуха из Отхожего тупика. Сами родом из подворотни, а смеете тут командовать. Если всякая шмокодявка…

Послышался звон бьющейся посуды, и Дженни сломя голову понеслась на кухню. Она увидела Мэгги, которая прижалась к холодильнику; пол рядом с ней был усыпан осколками тяжелого стеклянного кувшина, на счастье не угодившего ей в голову, а разбившегося о стену.

В центре кухни высился Пол, который, схватив Бетт за плечи, тряс ее словно тряпичную куклу. Затем отвесил звонкую пощечину.

Дженни с криком бросилась к нему, сама нарвавшись на увесистый шлепок от случайной отмашки. Увидев Дженни, Пол остановился. Бетт, с побагровевшим лицом вырывалась, лягалась и царапалась, как кошка. Пол, как мог, удерживал ее на расстоянии вытянутых рук, затем, устав, схватил в охапку, бегом дотащил до гостиной и с силой швырнул на диван. А сам стоял, возвышаясь над ней, как великан, и тяжело дыша.

Бетт неожиданно затихла. Глаза и губы ее вдруг стали почти бесцветными, только глаза метали искры.

Обретя голос, Пол сказал:

– Все, это конец. Конец, поняла? Всему есть предел. Я развожусь с тобой.

Дженни, прижавшись спиной к двери, не видела лица Бетт, но услышала странный животный звук, вырвавшийся из ее горла. Гортанный, даже скорее утробный. Потом Бетт привстала и выпрямилась, буравя ненавидящими глазами Пола.

– Ты! – презрительно прошипела она. – Это ты собираешься со мной развестись? О, нет, здоровяк, ты перепутал! Это я с тобой разведусь. Я не только подам на развод, но и уничтожу тебя! По миру пущу! Это я давно тебе обещала, но теперь твой час пробил. Маховик уже запущен, и ничто на свете ничто, понял? – его не остановит. Все кончено, док-тор, слышишь? Тебя ждет приятный сюрприз, и я не стану его предвосхищать.

Глядя на беснующуюся жену, Пол невольно подумал, что у нее и в самом деле не все дома. Будь у нее какие-то реальные факты, например, доказательства его измены с Айви, она не преминула бы сейчас их высказать. Увы, Пол даже вообразить не мог размеров ее коварства. Он не знал, что ненависть преображает женщину, которая становится воистину дьявольски хитра. В одном Пол был уверен наверняка: так больше продолжаться не может. Еще немного, и он кинется на нее с кулаками. Удушит, забьет насмерть…

Стараясь говорить как можно спокойнее, он негромко произнес:

– Кто с кем разводится, не имеет значения; главное – этот вопрос решен.

Лицо Бетт перекосилось.

– Ты так думаешь? А вот мне все почему-то представляется совсем иначе. Я же предупреждала, что в ближайшие часы тебя ждет приятный сюрприз. А потом… Я уж прослежу, чтобы ты остался в чем мать родила. Чтоб ты милостыню просил, оставшись без работы.

Оставшись без работы? Что она задумала? Пол, не мигая, уставился на нее.

– Ты не забыла, что, лишившись практики, я больше не смогу зарабатывать? – в его голосе ощущалась безмерная усталость.

– Будешь комнаты сдавать, – фыркнула Бетт. – О, я все просчитала. Уж нам-то с Лорной на жизнь должно хватить.

– С Лорной? – не удержался Пол.

– Да, с Лорной. Или ты про нее позабыл, здоровяк? Так вот, Лорна остается со мной, потому что у тебя на нее никаких прав нет. Ты даже не сможешь, как нормальный отец, претендовать на свидания с ней!

– Замолчи! – Сжав кулаки, Пол надвинулся на нее. Бетт сжалась в комочек, выставив перед собой руки с растопыренными пальцами.

– О нет, больше я молчать не стану! – завопила она. – Я буду кричать об этом во все горло! Знай, здоровяк – Лорна не твоя дочь! Ты ведь мучился подозрениями все эти годы, верно? Ха-ха-ха! Да, она не твоя! Ты ведь был сразу озадачен, когда ее впервые увидел, помнишь? И глаза раскосые и все такое… А потом, когда в один прекрасный день ко мне пришел Артур Дрессел, и ты увидел, как он ее качает – ты ведь сразу догадался, да? Девичья фамилия его матери была Хаиякава. Японская, не правда ли? Как бы то ни было, он мне ребеночка сделал, а вот ты, со своим апломбом, так и не сумел…

Пол быстро шагнул к ней и обеими руками схватил за шею. Дженни, не помня себя, метнулась вперед и повисла на нем всей тяжестью. Лишь с превеликим трудом ей удалось заставить его разжать руки, после чего вконец обессилевшая Дженни рухнула в кресло и проводила взглядом Пола, который, вытянув руки перед собой и покачиваясь, словно слепой, медленно побрел из гостиной.

Когда дверь за ним закрылась, она кинула взгляд на Бетт. Та лежала, обеими руками держась за горло, и судорожно ловила ртом воздух. Дженни поднялась и подошла к ней. Колени ее подгибались, она едва держалась на ногах. С величайшим трудом, словно это ее душили, она пробормотала:

– Почему… Зачем ты это сделала?

– Ты… хоть… помалкивай… Я тебя нена… – Бетт внезапно замолкла, закрыла глаза и прижала ладонь к животу. Наклонившись вперед, она пробормотала: – Ой, мне сейчас плохо будет.

Ни слова не говоря, Дженни подхватила ее под руки, помогла встать и отвела наверх, в ванную, где продолжала заботливо придерживать, пока ее кузину выворачивало наизнанку.

Несколько минут спустя, уже в спальне, Дженни сказала:

– Раздевайся и ложись в постель, а я принесу тебе чашку чая.

– Оставь меня в покое, – со злостью сказала Бетт, отталкивая ее. – Я ведь приказала тебе, чтобы ты здесь больше не появлялась.

– Тебе нужно отдохнуть, – только и ответила Дженни, делая движение, чтобы помочь ей снять одежду.

Бетт шлепнула ее по рукам.

– Я и сама могу раздеться, – процедила она. – Ты уберешься наконец отсюда, или нет? Нечего обо мне беспокоиться.

Дженни с сожалением посмотрела на нее.

– Я и сама не понимаю, почему я беспокоилась, – ответила она. – Ты этого не стоишь.

С этими словами, она быстро повернулась и вышла в коридор.

Придя на кухню, она застала там Мэгги, которая сидела за столом, обхватив голову руками. Взглянув на Дженни, она простонала:

– Господи, вот уж никогда не думала, что доживу до этого страшного дня. Он совершенно разбит. Просто убит горем.

Дженни не знала, что именно слышала Мэгги, но решила, что вполне достаточно. Тем более, что скорее всего она и так была в курсе событий. Как и большинство доверенных служанок, Мэгги не отказывала себе в удовольствии знать, что происходит в доме.

– Вот горюшко-то, – причитала Мэгги. – Просто не знаю, как мне быть. Я бы сию минуту ушла отсюда, если бы не он. Кроме меня ему, бедненькому, и положиться-то не на кого. Да и вы завтра уезжаете. – Она горестно вздохнула. – И зачем вы только уезжаете? Я нутром чувствую, что большая беда грядет. Страшно мне, мисс Дженни, ох как страшно!

– Где он, Мэгги?

– В приемной. Меня даже слушать не стал. А ведь больных принимать сегодня никак не сможет.

– Завари, пожалуйста, чай в маленьком чайнике, – попросила Дженни.

Не спрашивая, кому предназначается чай, Мэгги просто ответила:

– Хорошо.

Пройдя через холл в приемную, Дженни увидела, что перед регистратурой, в которой сидела Элси, уже выстроилась очередь из четырех больных.

Дженни постучала в дверь доктора и, не услышав ответа, толкнула ее и вошла. Пол сидел за столом, опустив руки на подлокотники кресла. Прежде Дженни всегда казалось, что для своих сорока трех лет он выглядит прекрасно, но теперь ему можно было дать все пятьдесят пять. Медленно приблизившись, она уселась в кресло для посетителей. Сумочка с письмом от Айви была у нее с собой, но Дженни не знала, стоит ли отдавать его сейчас, после случившегося. Вдруг она решилась: пусть лучше он узнает все сразу, чтобы все беды свалились одновременно, а не одна за другой. Бывает ведь так, что несчастья уравновешивают друг друга; частично, по крайней мере.

– Ты не мог бы сегодня отказаться от приема? – тихо спросила она. Мэгги скажет, что тебя куда-нибудь вызвали. Или попроси доктора Прайса подменить тебя.

С минуту Пол смотрел на нее, потом глухо спросил:

– А ты знала про Лорну, Джинни?

Она потупила взор.

– Все это время.

Голова Дженни свесилась еще ниже.

– Ты тоже надо мной потешалась?

Дженни подпрыгнула как ужаленная.

– О нет, Пол! Нет! Просто… Я ничего не могла поделать – было уже слишком поздно. До вашей свадьбы я ничего не знала, а потом вспомнила, что она дружила с Артуром Дресселом, студентом, причем забеременела незадолго до того, как он уехал во Францию, к своим родителям. А потом, почти сразу… появился ты… и ты, и вы…

– Поженились. Ха! Господи, а ведь как она за мной гонялась! Интересно, говорила она тебе когда-нибудь, что у меня возникли подозрения, когда Лорна появилась на свет преждевременно?

– Нет.

– Я люблю Лорну, Джинни. Ты находишь это странным?

– Нет, Пол, что ты.

– Занятно, но с того дня, как я увидел ее на руках у Дрессела, я даже смотреть на нее не хотел. Но затем, когда ей было уже два годика, в один прекрасный день она вдруг заплакала, когда я ее оттолкнул, и с тех пор… все переменилось. – Он бессильно уронил руки на колени. – Что случится, Джинни, если она ей скажет?

– Она все равно будет тебя любить, Пол. Всегда, всю жизнь. – Дженни не стала говорить ему, что Лорна возненавидела свою мать. – И ты будешь обязательно с ней встречаться. Что бы ни говорила Бетт, она не вправе тебе помешать.

Пол тяжело поднялся с кресла и сказал, опираясь рукой на край стола:

– Первым же делом завтра пойду к Паркинсу и начну бракоразводный процесс.

– Пол! – Дженни вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. – Бетт знает!

– Знает? – с недоумением в голосе переспросил Пол. – Что знает?

Дженни потупилась и прошептала:

– Про вас с Айви.

Краешком глаза она заметила, что он опять сел. Затем, тяжело привалившись к столу, произнес:

– Как она может знать? Это невозможно, она бы сказала… Она бы все средства использовала, чтобы насолить мне.

– Она уже это сделала.

– Что ты имеешь в виду?

– Точно не знаю, но она уже затеяла что-то такое, результатом чего должен стать твой полный крах. Ты, по ее замыслу, лишишься практики, но я даже не представляю, в чем он может заключаться.

Глаза Пола забегали по столу, словно он пытался таким образом найти разгадку этой тайны. Потом вдруг он поднял голову и спросил:

– А как ты об этом узнала, Джинни?

– Она сама сказала мне сегодня днем.

Пол резко встряхнул головой, словно пловец, выплывающий на поверхность воды. Он никак не мог найти объяснения столь странного молчания Бетт. Почему, зная про Айви, она скрывала это от него?

– И как давно она в курсе моих дел? – спросил он наконец.

– Не представляю, Пол. Но она несколько раз тебя выслеживала.

– О Господи! – Он закусил губу. – Айви…

– Пол! – Дженни пригнулась к нему. – Я пыталась разыскать тебя сегодня днем. Я весь город объехала. А потом, не найдя тебя… отправилась к Айви.

– Джинни!

– Да, Пол. Я… Я ей все рассказала. Она сама, едва увидев меня, поняла, что что-то случилось. Она испугалась, что с тобой… Потом она… Она передала для тебя письмо, Пол.

Дженни раскрыла сумочку, достала из нее конверт и медленно протянула Полу. Он тоже медленно, словно нехотя, взял конверт и вскрыл его ножом. Затем вынул сложенный вчетверо листок бумаги и, прежде чем развернуть, пристально посмотрел на Дженни.

Перемена в нем была столь внезапной, что испуганная Дженни вздрогнула и едва не опрокинулась вместе с креслом на спину. Пол вскочил и гневно высился над ней, едва не скрежеща зубами.

– Зря ты это сделала, Джинни! – почти прокричал он. – Кто просил тебя соваться в это дело? Знаешь, что ты натворила? – Он пригнулся к ней, глядя прямо в глаза. – Ты сломала ей жизнь, понимаешь? Айви – славная женщина, а теперь… – Он скомкал письмо и швырнул его на стол. – Из-за твоей выходки она пошла на самопожертвование. Что значит какая-то практика по сравнению со спокойной и счастливой жизнью? А Айви дарила мне покой, тогда как я делал ее счастливой… О, Джинни!

Не зная, что сказать, он устало провел рукой по волосам, потом прошагал к своему креслу и устало опустился на него.

Дженни молчала. Она словно онемела. Ей казалось, что он ее отколотил, методично нанося удар за ударом. Особенно болезненными для нее оказались его слова о том, что, выбирая между практикой и Айви, он выбрал бы Айви. Славная женщина. Всю жизнь можно вершить добрые дела, помогать людям и слова доброго не услышать, а Айви, став любовницей Пола, сразу же сделалась в его глазах славной женщиной. Господи, как это несправедливо.

Чувствуя на глазах слезы, она попыталась встать, но Пол, подойдя к ней, взял ее за руки.

– Ах, Джинни, Джинни! Я прекрасно понимаю, что ты хотела сделать как лучше, что ты ради меня старалась, но… Как мне жаль, что так все получилось. Не подумай, я прекрасно понимаю, что со временем забуду ее, что время лучший лекарь, но ведь для нее… в этом заключалась вся ее жизнь. А теперь – она собралась выйти замуж за Уитли. Это фермер, ее сосед. Я знаю, что он давно за ней увивается, и не только ради ее земли. – Мельком глянув на письмо, он посмотрел на Дженни. – Как ты думаешь, можно еще расстроить ее планы, или уже поздно?

Дженни выдернула руки и сказала внезапно треснувшим голосом:

– Не спрашивай меня, Пол! Пожалуйста, не спрашивай больше.

– Извини, Джинни. Я не хотел тебя обидеть.

Когда она направилась к двери, он тихо сказал:

– Пожалуйста, не уходи просто так. У меня что-то в голове помутилось. И… не обижайся на меня, Джинни. Пожалуйста.

Дженни оглянулась через плечо.

– Я не обижаюсь. Тем более, что завтра я все равно уезжаю и…

– Ах, да. – Пол поспешно шагнул к ней. – Я и забыл. У тебя ведь каникулы. Ах, Джинни. – Он с трудом удержался, чтобы не попросить: "не уезжай!". Сейчас ему как раз ее сильно недоставало. – Надеюсь, ты хорошо отдохнешь; ты заслужила. – Он снова взял ее за руку, но на сей раз Дженни отдернула ее сразу.

– Мы редко получаем то, что заслуживаем, – промолвила она. – До свидания, Пол.

– До свидания, Джинни.

Пройдя через приемную, уже заполненную людьми, Дженни направилась через холл на кухню. Мэгги хлопотала у плиты. Кивнув в сторону стола, на котором стоял поднос с чайником, молочником и чашкой на блюдце, она сказала:

– Готово.

– Спасибо, Мэгги.

Взяв поднос, Дженни поднялась по лестнице. Бетт сидела в постели, опираясь на спинку кровати. Одной рукой она держалась за горло и Дженни, поставив поднос на столик, участливо спросила:

– Больно, да?

– Да, – сварливо ответила Бетт. – У меня и без того горло дерет последние дни, а тут еще этот медведь едва меня не задушил.

"А жаль", – невольно подумала Дженни, но тут же отогнала прочь эту мысль, увидев, что Бетт выглядит совсем больной; она так дрожала, что едва не расплескала чай.

– Тебе не холодно?

– Еще как холодно, – промолвила Бетт.

– Я включу грелку.

– Дженни. – Бетт внезапно протянула руку и цепко ухватила Дженни за запястье. Потом сказала, чуть ворчливо: – Извини меня. – И, немного помолчав, добавила: – Так ты уезжаешь завтра?

– Да, – кивнула Дженни. – Я ведь говорила тебе, что уже и вещи собрала.

Бетт закрыла глаза, и ее тело охватила крупная дрожь. Дженни поспешно взяла из ее рук едва не выпавшую чашку и поставила на столик.

Вдруг Бетт, прижав обе руки к груди, горячо зашептала:

– Не уезжай, Дженни! Не бросай меня, ты мне нужна!

Никогда еще за всю долгую историю их знакомства Бетт не говорила с ней так. За многие годы Дженни видела Бетт со всех сторон, но такой жалкой и напуганной ее кузина выглядела впервые. Теперь вся она мелко дрожала, словно от страха.

– Все обойдется, – сказала Дженни. – Вы еще сможете помириться, если ты этого захочешь. Он наверняка забудет и простит…

– Ах, он! При чем тут он… Дело вовсе не в нем. – Ее голос сразу окреп. – Мне просто… – Она уставилась на Дженни, но потом ее голова поникла, а глаза закатились, едва не выскочив из орбит.

– О Господи! Бетт! Посмотри на меня, Бетт. Ты не… Ты не беременна?

Бетт открыла глаза и, не поднимая головы, глухо произнесла:

– Нет, я не беременна. Забавно, – ее губы искривились в подобие улыбки, – почему-то все считают, что беременность – худшее, что может случиться с женщиной.

Она отвернулась и тяжело повалилась на постель.

– Скажи мне, в чем дело, – попросила Дженни, пригибаясь к ней.

– Не важно, все это не имеет значения. – Бетт перестала дрожать, и голос ее звучал почти нормально. – Выкинь из головы то, о чем я тебя просила. Уезжай куда хочешь. Я просто сильно простужена, вот и несу всякую чушь. Уходи, оставь меня в покое. Я спать хочу.

Дженни встала и посмотрела на крохотную, свернувшуюся калачиком фигурку. Никогда ей не приходилось видеть Бетт в таком состоянии.

– Может прислать к тебе Лорну? – предложила она. – Пусть посидит с тобой.

– Нет, нет, – быстро ответила Бетт, переворачиваясь. – Я никого не хочу видеть. Пусть меня оставят в покое.

– Выпей хотя бы чай, пока он еще не остыл.

– Хорошо, сейчас выпью… Ступай.

Дженни медленно вышла из ее спальни. С Бетт определенно творилось что-то неладное. И чего она боялась, если не была беременна? Уж, безусловно, она не мучилась угрызениями совести по поводу зла, причиненного Полу. Не опасалась она и его мести. Мысли Дженни унеслись вспять, к Джеймсу Ноулсу. Нет, и тут Бетт могла страшить только беременность, а этого не было. В чем же дело? Дженни, прекрасно знавшая и понимавшая свою кузина, была уверена: ее мучит нешуточный страх.

Миновав дверь комнаты, которую привыкла считать своей, Дженни приостановилась перед комнатой Лорны и легонько постучала в дверь. Обычно, когда родители в открытую ругались, девочка запиралась изнутри – она не могла вынести их ссор.

Не услышав ответа, Дженни толкнула дверь, и та поддалась. Комната Лорны была пуста. Осмотревшись по сторонам, Дженни не помня себя понеслась вниз по ступенькам и, достигнув первого этажа, принялась поочередно заглядывать во все комнаты. Вконец запыхавшись, она вбежала на кухню. Нет, Мэгги Лорну не видела. С тех самых пор, как девочка вернулась из школы.

– А что случилось-то? – спросила кухарка, вытирая руки о фартук.

– Ее нет дома. Она заходила?

– Ну да, я же вам сказала. В четверть пятого, как всегда, она зашла за чаем с пирогом и унесла их к себе; она часто ест в своей комнате, пока готовит уроки. А в детской вы не были? Там у нее книжки. Ее… мать не позволяет ей держать их в спальне.

– В детской ее тоже нет. Может, Элси хоть ее видела? Пойду спрошу.

Дженни стоило больших усилий заставить себя не бежать по приемной, которая была уже полна больных; некоторые люди стояли. Протолкавшись через них, Дженни вошла к Элси.

– Вы не видели Лорну, Элси?

– Видела, почти сразу после своего прихода. Незадолго до того, как вы зашли к доктору. А что?

– Да ничего особенного, – с деланным спокойствием ответила Дженни. – А вы с ней не разговаривали?

– Нет. Я бы при всем желании не могла – она неслась куда-то сломя голову.

Дженни похолодела. Неужели девочка все слышала? Тогда немудрено, что она неслась сломя голову. Она поспешила на кухню. Мэгги уже ее ждала.

– Скажите, Мэгги, где вы были во время этой… сцены в гостиной?

Мэгги нахмурилась, точно пытаясь вспомнить.

– А в самом деле, где это я была? – пробурчала она себе под нос.

– Вспомните, Мэгги, может быть, вы были в холле?

Мэгги вскинула голову и посмотрела ей прямо в глаза.

– Да.

– И вы все слышали?

– Да, – вздохнула Мэгги. – И пусть Бог ей простит, потому как я точно до гробовой доски не прощу.

– А Лорну вы в это время не видели?

– Нет, конечно. Разве позволила бы я ей быть поблизости, когда там такое творится? Вы сами это прекрасно знаете, мисс Дженни. А в чем дело-то?

Дженни утерла капельки пота со лба.

– Элси сказала, что Лорна вылетела из дома, не чуя под собой ног. Боюсь, что она могла услышать крики Бетт. Даже уверена, что так оно и есть.

– Господи, но это невозможно. Ей и спрятаться-то негде было. Если только… – Мэгги вдруг охнула. – Если только она не в чайной пряталась. Но ведь она никогда туда и не заходила – там вечно лютый холод…

– Зато оттуда она бы слышала каждое слово, Мэгги, – убежденно сказала Дженни. – Чайную от гостиной отделяет только деревянная перегородка.

– Господи, вот беда-то! – всплеснула руками Мэгги. Она тяжело опустилась на табурет и утерла раскрасневшееся лицо краем фартука. – Бедная девочка любит отца больше жизни. Он – единственное, что у нее есть. Она всегда знала, что не нужна матери.

– Мэгги!

– Да, да, мисс Дженни, это правда. Я теперь могу все говорить, мне терять нечего. Наша миссис и замуж-то выскочила, только чтобы сраму не вышло. Зачем ей дочка-то? У ней одни сопливые мальчишки на уме. Раньше-то я терпела – ради него, родимого. А теперь… Нет, мисс Дженни, говорю вам: если наша Лорночка узнала, что она ему не родная, жизнь для нее кончена.

– Но ведь после всего случившегося сегодня она рано или поздно все равно узнала бы. Это неизбежно, Мэгги. Нет, меня больше всего тревожит как именно она об этом узнала.

– И что вы собираетесь делать?

– Сама не знаю.

– Скажете ему?

– Пока нет. Пусть хоть прием закончит; может, к тому времени и Лорна вернется. Вдруг – нагуляется и успокоится… Хотя я и сама в это не верю.

– Я тоже. В любом случае я не уйду, пока она не вернется. Хотите чаю?

– Нет, Мэгги, спасибо.

– Давайте я приготовлю и принесу в вашу комнату.

– Нет, Мэгги, я лучше здесь посижу. Вы не против?

– Что вы, мисс Дженни, разве я могу быть против? – Мэгги остановилась посреди кухни. – Я всегда рада, когда вы здесь, В жизни нашей так мало радостей, а вы ее очень украшаете.

В ожидании Пола они почти не разговаривали. Уже в половине седьмого, услышав шум мотора, Мэгги выглянула в окно. Всмотревшись в сумрак, она воскликнула:

– Он уехал!

Дженни быстро подскочила к окну и забарабанила по стеклу, но Пол, видимо, не услышал. Во всяком случае, голову в сторону кухни не повернул.

– Что же нам теперь делать? – всплеснула руками Мэгги.

– Пойду к Элси и узнаю, кого он должен посещать.

– Нет у него сегодня визитов, – сказала Элси. – Он днем уже всех объехал.

– А вы не знаете, куда он мог уехать? – спросила Дженни.

– Представления не имею. Обычно он говорит мне, когда карточки приносит, но сегодня он и карточки не вынес. Он принял последнего больного и сразу ушел… А в чем дело, Дженни? Что-нибудь случилось?

Дженни покачала головой – провести Элси ей все равно бы не удалось.

– В доме кое-что неладно, – неохотно призналась она.

– Доктору грозят неприятности?

– Не знаю. Надеюсь, что нет.

– Только надеяться и остается. А что, никто не знает, куда он поехал? Ни миссис, ни Мэгги?

– Нет, не думаю… Ладно, Элси, я пошла.

– До свидания, мисс Дженни.

– До свидания, Элси.

Никто, конечно, не знает, подумала Дженни. Только она. Она уже мысленно видела, как Пол на всех парах несется в Мур-Лейн.