Бессмертный всадник

Тени Танатоса защитят его, и впервые в ее жизни она хотела освободить эту свою сторону и позволить ей поохотиться.

Будто читая мысли, Танатос накрыл рукой шею Реган и притянул ее к себе так что их тела прижались друг к другу, затем он впился в ее губы.

Его восставшую плоть, упирающуюся ей в живот, не возможно было не заметить. Язык Танатоса чувственным напором проник в её рот, захватывая, беря то, чего жаждал.

Она сгорала и плавилась изнутри. Её грудь отяжелела, кожа пылала, а плоть изнывала по ласкам.

– А теперь? – прошептал он, касаясь её губ своими.

– О Господи, да! – её сердце бешено заколотилось, и в то же мгновение она почувствовала, как низ живота окатило жаром. – Ты сводишь меня с ума.

Он прижался к ней бедрами, и подумал, что это она доводила его до сумасшествия, а не наоборот.

– Я хочу тебя, Реган. Больше, чем когда-либо хотел кого-то. И готов поддастся твоим чарам.

– Да, – еле слышно произнесла она. – Так и сделай.

Его руки опустились к её талии, и, внезапно, всё мысли потерялись в неистовом стремлении побыстрее сбросить свою одежду. В голове всё смешалось, эмоции утратили ясность, Реган завладели первобытные инстинкты и желание поскорее оседлать Танатоса.

И он окажется под ней. Она должна контролировать ситуацию. Реган никогда и ни за что не позволит мужчине взять верх.

Сбросив остатки одежды, они стояли друг напротив друга сжав руки в кулаки, дыша с трудом. Господи, этот мужчина – великолепен.

Реган восхищалась его телом, стройным и поджарым, как у атлета. Пирсинговые кольца украшали татуированную грудь, плоский живот бугрился мышцами, а узкие бёдра плавными линиями переходили в мощные ноги. Между которыми гордо восставала его плоть. Вены проступали на всей её поверхности, от широкого основания – до гладкой головки.

– Я не могу, – прохрипел он. – Не могу пойти на это в полной мере, не до конца.

Его слова стали огромным разочарованием, но, раз уж такие дела, то она будет довольствоваться тем, что он готов ей дать. Стоп... почему он не мог довести всё до конца?

Крепкие руки Танатоса обвились вокруг Реган, делая девушку пленницей его объятий, и всё мысли сразу же исчезли. Его поцелуй был жестким, жарким, отчаянным. Тан разместился между её ног, и при каждом движении бедер, его член тёрся об её плоть.

– Кровать. Реган развернула его, стопой подсекла за голень и толкнула в грудь. Утратив равновесие он упал навзничь на кровать. Быстро, пока Танатос не опомнился, Реган оседлала его бедра.

Удивление отразилось на его лице, но потом, когда она начала раскачиваться, позволяя его плоти скользить между своими складками, его голова запрокинулась, а губы приоткрылись. Он был живым образцом мужчины, охваченным страстью.

Реган водила руками по его груди, плоскому животу и твёрдым рельефным бицепсам. Танатос откликнулся на её ласки и схватил ладонями её за плечи...

Его пальцы впились в кожу Реган почти с болезненной силой, удерживая её на месте. Глаза Танатоса остекленели, веки были прикрыты, словно его клонило в сон, и он еле ворочал языком.

– Хочешь поиграть, эгидовка? Я согласен, но имей в виду, что я играю жестко.

– Да неужели?

Наклонившись вперед, она выскользнула из его хватки и схватила зубами пирсинговое колечко на соске. Реган дернула его с такой силой, что Танатос зашипел.

– А я тем более, Всадник.

Переводчики: silvermoon, navaprecious, Yogik

Редактор: natali1875

Глава 31

Танатоса поглотило пламя страсти.

Сначала искры зажглись в его мышцах, медленно разгораясь все сильнее, опаляя кожу, пока от дыма у него не закружилась голова. Реган неистово двигалась на нём, её женские прелести находились в опасной близости, и это не давало ему расслабиться. Какого хрена он зашёл так далеко?

Он никогда раньше не позволял себе полностью обнажиться рядом с женщиной. Но вот он кувыркается в постели с женщиной в чём мать родила – что тоже было для него в новинку – и, раскачивая бёдрами, пытается проникнуть во влажный жар её тела.

Реган сжала его сильнее, и Танатос застонал. Обними она его этими божественными ногами за талию – и ощущения будут непередаваемыми.

– Я хочу быть сверху. Входить в тебя, чувствуя под собой.

Где-то глубоко в мозгу возникло понимание, что это он произнес эти слова, но всё же ему трудно было поверить, что они слетели с его губ.

– Извини, – ответила Реган, потянувшись рукой к его члену, и начала поглаживать. – Я делаю это только так.

Он зашипел от ощущений, создаваемых трением её ладони о его твёрдую плоть.

– Я согласен и на это.

Чёрт, он был согласен дать ей что угодно. Если он собирается потерять свою невинность...

Нет.

Господи, о чём он только думает?

– Реган, – простонал он, теснее прижимаясь к её ладони. – Остановись.

– Ни за что.

Её голос был таким же мягким, как и поцелуи, которыми она осыпала его шею. Она слегка прикусила кожу на татуировке скорпиона и начала обводить её языком.

Танатос зажмурился, наслаждаясь её ласками, тем, как она, словно большая кошка, тёрлась своим телом о его.

Ее грудь скользила по его груди, а внутренняя поверхность бедер мягко касалась его бедер, ее руки блуждали по всему его телу, поглаживая и лаская.

Он не должен был позволять себе наслаждаться этим, но он испытывал невыносимую потребность в женских прикосновениях. Это было то, о чем он мечтал всю жизнь и был не в состоянии остановиться сейчас.

Может он и не будет останавливаться.

Он нахмурился, удивляясь пришедшим в голову мыслям. Его тело никогда не действовало в разрез с его мыслями, по крайней мере не тогда, когда дело доходило до секса. Он был достаточно опытен в сохранении своей девственности. Может дело в вине...

Реган лизнула его сосок, и его мысли потерялись в море желания. К черту девственность.

– О, да, – прошипел он, и снова шипение вырвалось из его горла, когда она проделала дорожку своим язычком вниз по его телу. Когда она достигла его пупка и облизнула его вокруг, он мог поклясться, что ему никогда не было так хорошо. Но последует ли она ниже? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Она спустилась ниже. Тан начал задыхаться еще до того, как ее рот достиг его бедра. Шелковистые волосы рассыпались по его коже, щека потерлась об его член, но как бы ему не хотелось посмотреть, он не мог. Тан был слишком близко к краю, и вид отправил бы его за грань.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала, воин? – прошептала Реган у внутренней стороны его бедра.

Комок размером с кулак застрял в его горле, и Тан не смог ничего сказать. Он хотел... о-о, он знал, чего хочет. Но этот опыт новый, и он никогда не был так близок с женщиной.

Нет, даже в темной задней комнате Четырех Всадников.

Каждая женщина, которую он уводил туда, испытывала удовольствие, но только, потому что лаская их тела, Тан пробирался в их умы, и когда заканчивал с ними, женщины верили, что трахали и отсасывали у него, но ничто не могло быть дальше от истины.

– Хммм, – произнесла Реган, кокетливо лаская кончиками пальцев его яйца. – Думаю ты не хочешь ничего...

– Нет, – прохрипел Тан. – Хочу.

– Скажи мне. – Танатос наконец открыл глаза и посмотрел на нее. Вид женщины, склонившейся над ним, ее рот в такой близости от возбужденного члена, что теплое дыхание ласкает его, почти заставил его кончить. В ее великолепных глазах пылал голод, а на губах играла грешная улыбка. – Чего ты хочешь?

Тан сглотнул комок в горле, но это ничуть не смягчило сухость.

– Хочу ощутить твои губы на себе.

Улыбка Реган сделалась еще шире, и она прикоснулась губами к чувствительной коже на его бедре.

– Вот так? – Она его убивала.

– На... моем члене.

– О-о, ясно. – Она скользнула губами по всей длине его члена. – Вот так?

– Да, но...

– Но что? – Она держала свой рот там, где и раньше, и член Тана изнывал от смеси возражения и удовольствия.

– Но... соси его.

Реган подмигнула.

– Другой разговор. – Она приступила к своему занятию, забирая его в влажные глубины своего рта.

Тан сдавленно вскрикнул и так сильно сжал простыни, что руки свело судорогой. Медленное, сильное посасывание сменялось нежным, ласковым облизыванием, и все это время, одна рука Реган скользила по всей длине его члена, а вторая ласкала яйца.

Он был почти там... все тело изогнулось, бедра раскачивались... ох, да...

– Прикоснись к себе, – прошептал Тан.

Реган застонала вокруг его члена, и вибрация почти заставила его кончить. Распахнув глаза, Тан наблюдал как она скользит пальцами между своих ног. В то же мгновение он захотел попробовать ее там.

Он бы хотел облизать каждый дюйм этого покрытого боевыми шрамами тела. А это свечение на ее коже... что-то в нем заставляло извиваться души в его доспехах.

Сейчас они были взволнованы, что только усиливало ощущения внутри него.

Свечение ее кожи казалось обволакивает его, пока Реган скользила языком по головке его члена, и когда Тан решил, что она снова возьмет его в рот, она отпрянула. Прижав его к кровати, Реган взяла в руку его член. Ох... дерьмо.

– Нет!

Свет ударил в него, обволок подобно обертке и исчез. Его души отступили в войне, что разыгралась прямо под кожей, и прижала его к кровати. Тан не мог двигаться, не мог контролировать свои мышцы, когда Реган прижала головку его члена ко входу в свое тело.

– Не делай этого, Реган!

Слишком поздно, она опустилась на него, вобрав всего до самого основания.

Ужас и удовольствие смешались вместе, и когда Реган начала двигаться, все что мог сделать Тан: пытался не задохнуться.

Он представлял, как ломается его Печать, почти чувствовал, как в его душе зарождается злая дрожь.

Реган стонала, насаживаясь на него, шелковистое скольжение ее лона на члене было таким восхитительным, и Тан желал насладиться этим во всю, но проклятая Печать...

Не сломана.

Какого черта? И как она удержала его? Ничто не могло его удержать.

Ногти Реган царапали его кожу, она откинула голову, закрыла глаза, приоткрыла рот, и против воли Тан начал приподнимать бедра, чтобы войти еще глубже.

Ему не стоило наслаждаться этим, но сейчас она двигалась быстрее, ее грудь приподнималась и опадала с учащающимся дыханием. Великолепная. Велик... она была сногсшибательна в своей страсти.

Его собственная страсть вырвалась из-под контроля, жгучим, насыщенным удовольствием. Яйца болезненно сжались, и готовы были взорваться. Член набух и первые импульсы кульминации завибрировали в его нервных окончаниях.

Вот, дерьмо... что если не проникновение, а оргазм разрушит его Печать? Выплеснешь семя внутрь женщины и изменишь свою жизнь.Голос демона, что шептал ему на ухо, когда его прокляли, зазвучал в голове и горло Тана сжалось.

– Остановись, – просипел он, но Реган начала двигаться быстрее, раскачиваясь на нем грациозными волнами. – Реган, прекрати сейчас же!

– Ни в коем случае... ох, ох, да. – Ее тело содрогнулось, стенки её лона сжались вокруг него, и тогда все закончилось. Он кончил. Оргазм врезался в него словно вихрь, яростно приподнимая его тело над кроватью.

Реган вскрикнула, когда он вздрогнул так сильно, что ей пришлось уцепиться в его плечи или слететь на пол.

Тан взревел от восхитительного экстаза, от бесполезного гнева... и сплошного краха.

***

Реган почти не могла двигаться. Ее тело было пресыщенным и все же каким-то странно... возбужденным.

Под ней вздымалась грудь Танатоса, гладкая, татуированная кожа блестела от пота.

Реган было интересно, почувствовал ли он бушующую словно электрический шторм ее способность.

Она могла бы поклясться, что в какой-то миг, отпустила свою способность, но когда открыла глаза, не было ни свечения, ни визга, ни характерного вида создания, из которого, словно хирургическим инструментом, изъяли душу.

Может она зря волновалась о потере контроля во время секса.

Лежа на груди Тана, она слушала биение его сердца под ухом и ласкала рукой его шелковистые волосы. Реган любила косы, и обвив одну вокруг своего пальца, она вздохнула с усталым смирением.

Как бы ей не хотелось остаться вот так, может даже все повторить, она должна уйти, чтобы план Эгиды сработал.

Реган приподняла усталое тело. С золотым отливом глаза Всадника уставились на нее, брови сомкнулись в том, что казалось, смущением. Может он не привык, что женщина берет контроль. Плохо. Если так, то для Тана двадцать первый век окажется очень дерьмовым.

Реган неуклюже поднялась с него на шатких ногах и натянула штаны.

– Ну, – сказала она, надевая свитер, – было весело, но мне пора идти.

– Ты не уйдешь. – Голос Тана был каким-то пустым.

Реган обулась.

– Ага, уйду. Я закончила свои исследования. – Она застегнула свою сумку, отчаянно желая выбраться оттуда, пока не передумала и не осталась. – Если Эгиде еще что-то понадобится, они кого-нибудь пришлют.

– Ты не уйдешь, – повторил он, в этот раз гораздо более ворчливо. – А еще ты освободишь меня.

Реган приподняла бровь.

– Я бы сказала, что уже дала тебе освобождение.

Тан уставился на нее, его брови сошлись в недоуменном сердитом взгляде. Затем внезапно что-то изменилось. Дымчатая тень скользнула по его выражению и в глазах словно осколки засверкали ледяные искры. Даже сам воздух начал потрескивать от опасности.

– Ты... предательница. – Голос его стал низким, исковерканный глубоко-укоренившейся поразительной яростью. – Ничего ты не освободила.

Шокированная до глубины души внезапным изменением его настроения, Реган отступила назад. Определенно, они говорили о разных видах освобождения.

Тан бросил взгляд на бутылку вина.

– И ты опоила меня.

Опоила его? Словно она подсунула вино, чтобы заняться с ним сексом?

– Послушай, ты должен успокоится, и мне правда пора идти.

– Подожди. – Его голос хлестал словно кнут, и Реган удивилась почему в таком взбешенном состоянии он еще не поднялся с матраса. – Ты явилась сюда, чтобы соблазнить меня, не так ли?

Она натянула на лицо одно из своих лучших оскорбленных выражений и надела парку.

– Уверена, что твоему эго хотелось бы так думать...

– Что ты со мной сделала? Как удержала меня вот таким? – Когда она моргнула, проигрывая в голове каждый элемент этого разговора, Тан выплюнул проклятие. – Твой... дар. Твой проклятый свет в моей коже. Как?

О-о... ох, дерьмо. Она выпустила свою способность.

– Это... это причинило тебе боль?

– Мои души борются с ним, – зарычал Тан. – Они его уничтожат, и как только они это сделают, я собираюсь свернуть твою шею.

Ну, значит, вот и пора ей уйти. Реган направилась к двери.

– Ты работаешь на Мора?

Открыв рот от удивления, Реган повернулась к Тану.

– Думаешь я так сильно хотела секса с тобой, что заручилась поддержкой твоего злого брата? Вау, ты и правда самовлюбленный придурок.

– Секс? – рыкнул он, заставив сделать еще один шаг назад. – Это не было сексом. Ты обманула меня. Опоила и осквернила. Ты хоть понимаешь, что наделала?

Реган решила, что ее глаза выскользнут из орбит.

– Осквернила тебя? Ты что, шутишь?

– Я говорил тебе "нет". Я отказался. – Сухожилья на его шее напряглись, когда он попытался поднять голову. – Ты... надругалась... – Его голос сменился неприятным рыком. – Ты взяла мою девственность.

Реган засмеялась. Девственность. Конечно же он шутит.

Мрачное выражение его лица подсказало, что он не шутил, но девственность? Ни в коем случае. Это смешно.

"Нет. Не делай этого. Реган!"Его мольбы вернулись к ней и с оглушительной ясностью зазвенели в ушах. Он просил ее остановиться, но... нет, он не это имел в виду.

Он не мог иметь в виду именно это.

Он все еще лежал на кровати, грудь вздымалась, а глаза сверкали жгучей ненавистью. Капелька пота скатилась по ее виску, пока Реган вспоминала каждую секунду их секса.

Она думала, что протесты Тана были символическими, но если он был одурманен вином, а ее способность обрушилась на него и удерживала пока она... о-о, Боже.

Желудок скрутило и она, пошатываясь, вышла из комнаты. Она вслепую бросилась к входной двери, пока ее настигали яростные крики Танатоса. Как раз вовремя выбравшись наружу, Реган потеряла свой обед возле снегохода.

Горячие слезы жгли глаза, а пронизывающий северный ветер жалил щеки, пока она рылась в кармане в поисках мобильника и ключей. Так быстро, как только могла, она отправила СМС Кинану и Валу, а потом завела снегоход замерзшими пальцами.

За звуком мотора снегохода, Реган слышала яростный рев Тана. Наверное, она будет слышать его всю оставшуюся жизнь.

– Мне жаль, – прошептала она. Святой Боже, ей было так жаль.

Реган завела мотор в надежде заглушить голос Тана, и умчалась со скоростью выстрела, держась за свою жизнь. Поездка вышла длиною в вечность, фары снегохода едва проникали сквозь тьму раннего утра.

Или может ей сложно было что-то разглядеть из-за слез. Реган хотела бы онеметь от холода, но все это только добавляло мрачного ужаса к тому, что она сделала.

Наконец, в отдалении, она заметила две фигуры, высвеченные светом фонариков. Один из них должно быть Кинан, а второй один из родственников демонов... Тень,подумала она.

Кинан говорил, что может сделать так, чтобы ее яйцеклетка и сперма Танатоса связались и сплясали танец ребенка.

Этого не будет.

Реган бросила взгляд через плечо и сразу же пожалела об этом. На фоне серой стены рассвета она увидела очертания огромного сумрачного коня с вооруженным всадником, мчащегося по бесплодной пустыне.

Танатос.

Ужас взорвался в ней, и она чуть не закричала. Если он ее поймают, она умрет.

Она остановилась, и прежде чем успела слезть с машины, Тень схватил ее запястье.

– Поехали! – Реган попыталась отступить, но он удержал ее на месте.

– Я должен вырубить тебя, чтобы пройти через Хэррогейт.

Верно. А потом, когда рука демона начала светится, а тепло распространилось от кончиков его пальцев в ее кровь, желудок Реган снова скрутило.

– Просто не...

Послышался крик, потом еще один, и Реган повернулась и увидела, как из ниоткуда появился Мор на своем жеребце и остановился возле Танатоса и Стикса. Всадник и конь рухнули огромной свалкой крови и снега.

– Вот, дерьмо, – буркнул Кинан. – Мы должны убираться отсюда. Быстрее, Тень.

– Готово. – Демон кивнул. – Мои поздравления. Ты беременна.

Беременна. Нет. Нет, нет, нет! Боже, что она натворила?

Сквозь лязг оружия и ржание лошадей, Реган вскрикнула, когда на Танатоса обрушились копыта белого жеребца.

Тепло под рукой Тени расцветало все сильнее.

– Скажи "спокойной ночи", эгидовка.

– Нет, подожди...

А потом не осталось ничего кроме черноты.

Переводчики: silvermoon, navaprecious, Yogik

Редактор: natali1875

Глава 32

Как бы долго Эрик не метался взад-вперёд по спальне Лимос, и сколько бы он не матерился, ничто не могло помочь ему вернуть нормальное расположение духа после того, что она наделала.

На протяжении двух часов после её ухода, он цепенел от ужаса, переживая, что Лимос наделает глупостей, например, начнёт охоту на Люцифера, и злился из-за того, что она ему солгала.

И... нет. Он не верил, что она его не любит и опять сотрёт ему память. Она хотела избавится от него, ради его же собственной безопасности.

Он сможет взять себя в руки. Он ведь смог пережить ужасное детство, военную муштру, целый месяц в аду, и братьев Лимос. Он справится со всем, что его ждёт впереди, а если нет...

Тогда Мор завладеет его душой.

Итак, это было лишь временное затруднение, но все же он не мог позволить себе сидеть без дела и тратить то драгоценное время, что у него осталось на переживания. Он подключит ПС-Х, Эгиду, и будет наедятся, что вместе они смогут найти выход из всего этого дерьма, касающегося владения его души. Сейчас же, он будет рядом с Лимос.

Он подарит ей жизнь, которою она так хотела.

Взглянув через стеклянную раздвижную дверь на пустую кровать, Эрик позволил себе невиданную роскошь – пофантазировать, как округлится Лимос, вынашивая его ребенка. У них даже не было возможности заняться любовью, как положено молодоженам, но он поклялся себе, что как только она вернётся, Эрик разденет её и окажется внутри неё в считанные минуты.

Он покажет ей, какой будет каждая ночь, проведённая с ним, заставит её жаждать его ласк, и она забудет об этой сумасшедшей идеи – избавиться от него ради его же блага.

Наметив план действий, Эрик вошел в спальню как раз в тот момент, когда открылись двери, и вошла Лимос, полностью облачена в свои доспехи, с опухшими и покрасневшими глазами. Она остановилась, с её лица схлынула вся краска, а затем Всадница залилась румянцем от негодования.

– Почему ты ещё до сих пор здесь? – резко спросила она.

Он скрестил руки на груди.

– Ну, может быть потому, что у меня нет суперсилы, позволяющей использовать порталы, а может потому, что мы, чёрт подери, женаты.

– Кстати, на счёт этого...

Она перебросила волосы через плечо, со свойственной только ей надменностью.

– Я ходила к Гетель. Какие удивительные создания эти ангелы... они могут расторгнуть любой брак, состоявшийся в мире людей. – Лимос подняла маленький свиток. – У тебя есть час на сборы. Мы официально разведены.

***

Твою ж мать! Твою ж, сука, мать!

Мор смотрел на груду окровавленных костей, от которых поднимался пар – это всё, что осталось от Танатоса и Стикса. Жеребец умирал, но Тан уже через несколько минут будет как новенький. Какого хрена его Печать не сломалась? Как?

Мор получил сообщение от вампира-двойника, который на него работал в имении Тана, и тот заверил его, что шлюшка-эгидовка поимела его братца, не без маленькой помощи заговоренного вина конечно. Так что же происходило?

Рыча от злости, он открыл портал к дому Харвэстэр. Мор ворвался в её жилище, пронесся мимо, не обращая на неё никакого внимания, и направился прямиком в комнату, где она держала Ривера.

Ангел сидел, прислонившись к стене, весь покрытый кровью и грязью. Его золотистые волосы безжизненными прядями окружали лицо и свисали с плеч. Остекленевшие голубые глаза смотрели прямо на Мора, когда тот подошел и пнул его в лицо.

Кровь заструилась из разбитой губы и носа Ривера, но он лишь улыбнулся. Самодовольный ублюдок. Мор опять его пнул. Чёртов ангел сумел ударить его в ответ достаточно сильно, чтобы отбросить Мора к стене и разбить ему голову.

Тёплая, вязкая река крови стекла с его затылка вниз по шее и закапала на доспехи, они впитали её жадными, булькающими глотками. Если бы Мор не был настолько зол, то его бы впечатлило, каким сильным был Ривер, не взирая на то, что у него отсутствовали крылья.

– Когда же ты наконец поймёшь, Ресеф? – спросил Ривер. – Ты можешь причинить мне боль, но никогда меня не сломаешь.

– Это мы ещё посмотрим, ублюдок.

Он, словно ворвавшись с цепи, обрушил на него всю свою ярость. Ривер даже не пытался ответить на пинки и удары Мора, а тот был его до тех пор, пока куски плоти не прилипли к его сапогу, а ангел не превратился в кровавое месиво. Харвэстэр опустила руки на плечи Всадника.

– Что случилось? – спросила она, и Мор сразу же повернулся к ней.

– Лучше не трогай меня.

Он начал кружить вокруг девушки, упиваясь её страхом, и желая запугать ещё больше. Мужчина схватил Харвэстэр за горло и впечатал в стену. Он улыбнулся, жадно вдыхая запах её страха, пока не почувствовал его на своём языке.

– Эгидовка трахнула моего братца, – прошептал он ей в ухо, – так почему же его Печать осталась целой?

– Я не знаю, – ответила Харвэстэр, и у него сложилось впечатление, что она врала ему, но он так же знал, что даже избив её до полусмерти, Харвэстэр не скажет ему правду, если это одно из чёртовых "правил", которых они с Ривером должны придерживаться.

– Лживая сука.

Он собирался трахать её до тех пор, пока не сломает. Пока каждая косточка в теле Харвэстэр не будет раздроблена, и её кровь не покроет его с головы до ног. Он сорвал с неё ночную рубашку, оставляя обнаженной и дрожащей.

– Всё ещё есть надежда, – ответила она и охнула, когда его пальцы проникли ей между ног.

– Оставь ее... в покое, – послышался голос Ривера, немного дрожащий, но заставляя воздух дрожать от силы.

Может он и с Ривером поделится. После того, как попользуется ею, как последней шлюхой, какой она и была. Улыбаясь, Мор посмотрел через плечо.

– Не волнуйся, Риви-виви, я и тебе немного оставлю. Я совсем как Кролик-Энерджайзер, могу продолжать сколько угодно.

Он провел пальцем по горлу, и броня исчезла, оставляя его таким же обнаженным, как и Харвэстэр.

– Ублюдок, – прохрипела она.

– Это да, – согласился с ней Мор.

– Ресеф!

Оглушающий рев сотряс здание, и всё внутри Мора задрожало. Очень медленно он повернулся к Риверу. Тот стоял, натянув цепи, его тело стало вдвое больше своего обычного размера.

– Не смей этого делать.

Не было причин бояться ангела. Совсем никаких. Но что-то внутри Мора, так глубоко, что он не мог постичь, затряслось от страха, как пугается ребёнок перед лицом разгневанного отца.

Он вызывающе поднял подбородок, и каким-то образом его слова прозвучали неуверенно:

– Ну вот, испортил всё настроение.

Мор провел пальцами по шраму на горле, возвращая доспехи на место.

– Значит, в другой раз. Когда настанет Апокалипсис, я буду трахать тебя до тех пор, когда твои крики уже не будут воодушевлять меня, а твоя кожа не сможет удерживать твои органы.

Он вышел из дома Харвэстэр, отчаянно надеясь, что никто не увидит, как его колени дрожали от страха. Что это была за хрень? Он ни черта не боялся с тех пор, как сломалась его Печать.

Ругаясь на чём свет стоит, он открыл портал и вышел у тёмных арок, что вели в обитель его матери. Она находилась внутри сооружения, подобного храму, возлежала на шезлонге посредине оргии. Всё как обычно. Это зрелище успокоило его, но лишь немного.

– Мой сын, – промурлыкала она, подзывая его к себе пальчиком. – Ты выглядишь расстроенным.

Мор пнул человекообразного мужчину, что опустился перед ним на колени, и двинулся через извивающуюся массу тел.

– Мой план провалился.

– Эгидовка не лишила Танатоса девственности?

– Лишила. Но его Печать не сломалась.

Лилит моргнула, ее маленькое тело всколыхнулось, когда она села. Демоница одела тонкую, почти прозрачную юбку, но осталась топлес, и только колье с изумрудом размером с утиное яйцо разместилось между ее шикарных грудей.

– Как ты заставил Эгиду поверить и отправить женщину к Танатосу?

– Если она забеременеет, то ребенок спасет мир.

Лилит похлопала по софе возле себя и Мор опустился на бархатную подушку.

– И ты уверен, что она с ним спала.

– Да. – Пока он бился со своим братом, Тан это подтвердил.

– Это все ты. – Меч Танатоса зацепил ухо Мора, разрезая его на пополам. – Ты убедил эгидовку трахнуть меня.

Завоеватель нанес удар, отбросив Тана назад и оторвав кусок уха Стикса.

– Она была хороша, Тан? Стоило ли ждать пять тысяч лет?

Глаза Танатоса были наполнены такой болью, что Мор почти испытал оргазм прямо там. Ему нравилось, когда страдали его братья.

– Да.

– Зародилась ли жизнь в ее утробе? – спросила Лилит.

Мор пожал плечами.

– Может быть. Хайвестер говорит, что все еще есть надежда, но... – Он оборвал себя суровым вздохом. Надежда. – Ребенок. Ребенок и есть наша надежда. Пророчество не о девственности Тана, его невинности. Речь о его невинном ребенке.

Хайвестер, этот подлый ангел, она знала, так ведь? Хотя и не могла помочь открыто, она подала идею со свитком. Теперь Мор испытывал сожаление из-за всего, что с ней сделал. Ладно, нет, сожаления он не испытывал.

– Великолепно. – Ладонь Лилит легла на его бедро, глаза, так похожи на глаза Лимос, заблестели от волнения. – Ребенок – это ключ к его Печати.

Улыбнувшись, Мор откинулся на подушки и избавился от доспехов. Когда он обнажен, его ум всегда работал более ясно. И еще яснее, когда Мор кончал.

Когда рты и руки покрыли его тело, в голове Мора сформировался план. Когда наступил первый оргазм, он знал, что должен сделать. Он должен заполучить того ребенка в свои руки. Того нежного ребенка со сладкой плотью.

Переводчики: navaprecious, silvermoon

Редактор: natali1875

Глава 33

Как только Мор покинул ее резиденцию, колени Хайвестер не выдержали. Она рухнула на пол, разбив коленные чашечки, а секундой позже за ней последовал и Ривер, свалившись кровавой кучей. Не смотря на шок и нерабочие мышцы, Хайвестер потянулась к нему.

"Оставь её в покое".

Мор растоптал Ривера в подобие гамбургера и причинил столько вреда, что на восстановление ангелу понадобятся дни.

И все же, Ривер не только нашел в себе силы заговорить через сломанные кости своего лица, но и призвал остатки своих небесных резервов, крошечная часть которых осталась в обрубках, что раньше были крыльями, и стал силой с которой считаются.

По какой-то причине он защитил ее, и сморщенный кусочек угля – её сердце, дал трещину. Не большую, совсем маленькую трещинку, но все же.

– Ривер?

Он застонал. Звук душераздирающей муки.

– Вэйн! – Оборотень поспешно вошёл. – Вина из костного мозга. Быстрей.

Это не поможет Риверу исцелится, но немного притупит боль и сделает её сносной. И поскольку она, повинуясь приказу, в последнее время часто заставляла ангела пить его, создавая зависимость, что оставит его совершенно бесполезным на пороге Апокалипсиса, то он пристрастился, желая его, как опиумный наркоман жаждет ощутить блаженство от очередной дозы.

Оборотень принёс ей бутылку. Она приподняла голову Ривера, поддерживая ладонью за шею, и поднесла горлышко к его губам.

– Ну давай, – прошептала она и скривилась, когда большая часть жидкости вытекла из уголка его рта.

Он был слишком слаб, чтобы пить, чёрт его дери. В таком состоянии, и находясь так далеко от источника ангельской силы, он мог впасть в состояние, подобное коме.

Он будет томиться в этой коме пока кто-нибудь не вытащит его из Шеула, а значит он может провести здесь целую вечность если она – или кто-то другой – пожелает.

– Давай же, Ривер. Пей, черт бы тебя побрал. – Когда он не пошевелился, Хайвестер повернулась к Вэйну. – Принеси мне немного сахара. Мед, если у нас есть. И чашку с ложкой.

Вэйн принес ей небольшой горшочек мёда, и она смешала ложку сладости с вином из костного мозга.

Ангелы словно колибри, способны вырабатывать небольшие порции живительной энергии из сахара.

Приподняв голову Ривера, Хайвестер налила немного смеси прямо ему в рот. На этот раз, когда жидкость полилась в его горло, он сглотнул.

– Хорошо, – прошептала она. – Еще немного.

Он пил, и прежде чем закончилась смесь, Ривер накопил достаточно энергии, чтобы поднять голову и удерживать руку Хайвестер на месте, продолжая жадно глотать.

– Хозяйка, – начал Вэйн, но Хайвестер была настолько благодарна за реакцию Ривера, что даже не наорала на своего раба за то, что заговорил без разрешения.

– Что?

– Пока здесь был Всадник, вам пришло сообщение. – Слуга протянул ей свиток – сделанный из человеческой кожи.

Она разломала печать зубами, позволив свитку раскрутится. "Ривер может быть свободен". Харвэстэр вздохнула от облегчения. Ей не нравилось держать его взаперти в своем доме, она ненавидела испепеляющие взгляды, которыми он награждал ее, ненавидела то, что он служил живым напоминанием того, что она потеряла.

Хватка Ривера на её руке стала жестче, и его глаза, которые раньше были налитые кровью и затуманены болью, немного прояснились.

Сахар сделал свое дело. И когда вино возымело свой возбуждающий эффект, синева его глаз превратилась в чувственное тёплое море, освещенное светом луны.

Она удивленно вдохнула. Впервые Харвэстэр смотрела на него, как на сексуальное существо. О, она и раньше восхищалась этим великолепным мужчиной, чья красота была способна затмить солнце.

Но сейчас, просто вау. Он весь напрягся, когда его охватило наслаждение, голова запрокинулась, тело выгнулось дугой. Между бедрами внушительного размера плоть натянула потрепанную ткань, которая осталась от брюк.

Ее собственное тело вспыхнуло жаром, пока Хайвестер наблюдала как он извивается в оргазме, который могло доставить только демоническое вино. Ну, не совсем правда... на Другой Стороне, на Небесах, связь двух душ была похожа на это.

Вино из костного мозга первоначально было создано для того, чтобы имитировать то, что теряли падшие ангелы, когда их выгоняли с Небес, и да, оно было близко, и стало вторым самым невероятным опытом, который только можно испытать.

Пальцы Хайвестер зудели от желания прикоснуться к Риверу, и она поняла, что тянется к его твёрдому члену. Она просто хотела немного поласкать его.

Хотела очертить контур, что вырисовывался под ширинкой его штанов, может даже скользнуть пальцем по головке, поскольку она почти выглядывала из-за пояса.

Жидкая похоть разлилась между её ног, и Вэйн низко гортанно зарычал, учуяв запах ее возбуждения и возбуждаясь сам.

Он всегда был рядом, когда Хайвестер нуждалась в крови, сексе, и на ком можно согнать свой гнев.

Временами она ужасно с ним обращалась, но это от нее и ожидалось, и если бы она была помягче, оба, Вэйн и Хайвестер дорого заплатили бы за это.

– Уходи, – приказала она, и немного поколебавшись оборотень повиновался.

Его природа не позволит ему уйти далеко, или ублажить себя без ее на то разрешения, а значит, если оборотень понадобиться ей позже, то он будет готов.

Ривер застонал, приоткрыл губы и закрыл глаза, когда наслаждение обрушилось на него. Его бедра приподнимались и опускались, покачивания завладели его телом, и спереди на брюках начало распространяться влажное пятно, когда он снова и снова кончал.

Он был прекрасен.

"Оставь ее в покое".

Он спас ее. Он мог бы смолчать, позволить Мору надругаться и мучить ее, но Ривер рискнул своей собственной безопасностью.

Понимание всколыхнулось в ней волной благодарности, которая смешалась с желанием, и Хайвестер потянулась, готовая взять его в свою руку...

Пальцы Ривера схватили ее запястье прямо перед тем, как она коснулась его стояка.

Вздохнув, Хайвестер подняла взгляд к лицу Ангела, где желание отобразилось в приоткрытых губах, полуприкрытых веках и раскрасневшейся коже.

Но за всем этим подобно раскаленным уголькам, сверкали его сапфировые радужки.

– Спасибо, – выдохнула она. – Спасибо, что пришел мне на помощь.

– Ни одна женщина не должна так страдать. – Кривая улыбка изогнула его губы. – Но я сделал это не для тебя. Я сделал это для Ресефа. – Пальцы Ривера так сильно сжали ее руку, что Хайвестер вскрикнула, чувствуя как крошатся кости ее запястья. – Тебя... при первой же возможность... я собираюсь убить.

***

Танатос вышел из Хэррогейта перед домом Ареса и связался по телефону с Лимос.

– Через пять минут будь у моего Хэррогейта в Гренландии. И приведи Эрика.

Он собирался разузнать, знал ли новоиспеченный муж Лимос о планах Реган. В этот момент, он бы не удивился, учитывая откровения Лимос. Возможно, она вышла замуж за кого-то столь же хитрого, как и она.

Разве что... Танатосу сложно было держаться за этот гнев. Он разозлился, когда она созналась в своем обмане, но Тан знал ее слишком хорошо и верил, что она сожалеет о своем прошлом.

И если он верил в возможность спасти Ресефа, то как мог бросить Лимос?

Однако, Эрик – совсем другая история. Танатос хотел верить в этого человека, но если он был в сговоре с Реган...

Голос Лимос загудел через телефонную линию.

– Тан, я не могу. Я как раз собиралась отвести Эрика в ПС-Х...

– Приведи его! – В приступе ярости, Танатос отсоединился и швырнул телефон в каменный столб, что подобно стражу стоял у входа в сад Ареса. Телефон взорвался дождем пластика и электронной начинки.

Истекая кровью и плавя снег под ногами, Тан ворвался в дом Ареса, где его остановил главный Рамрель Ареса – Вулгрим.

– Милорд, вы ранены...

– Знаю, – отрезал он. – Где Кара?

– Она... занята, сэр.

– Где Арес?

Вулгрим прочистил горло.

– Тоже занят.

Верно. Тан протолкнулся мимо демона и направился к спальне Ареса, где начал колотить в дверь, оставляя кровавые следы на белой краске.

– Открывайте!

За дверью послышалось эротическое рычание.

– Уходи, Тан. – Предупреждение Ареса было громким и ясным, но Тан проигнорировал его и снова ударил кулаком по двери.

– Стикс умирает.

Послышался шорох простыней, стук ног по полу и еще больше шороха.

– Минутку, – крикнула Кара.

Тан метался взад-вперед, его мышцы напрягались и подергивались от сочетания беспокойства за своего коня, злости на брата, который на них напал, и глубокой ненависти к Реган из-за ее предательства.

Он не знал, что хуже, но все это смешалось вместе в едкое рагу, которое грозило освободить целый ураган насилия. Он хотел убивать. Уничтожать.

Сеять хаос и убивать, убивать, убивать. Только беспокойство за Стикса удерживало его от перехода в полное неистовство, но Тан не мог гарантировать, что этого не произойдет, как только жеребца исцелят.

Если конь умрет... Танатос мог поручиться, что ничто не сможет его остановить.

Кара с Аресом распахнули дверь и выскочили в коридор. Кара оделась в джинсы и толстовку, Арес же облачился в доспехи.

– Что произошло?

– Наш брат произошел. – Тан вывел их из дома и провел на место сражения.

Хоть он и был готов к тому, что желудок перевернется от вида Стикса, лежащего на льду в луже собственной крови, словно прогарпуненный кит, Тан не ожидал, что будет настолько больно. Его коня и раньше ранили, и тяжело.

Но Мор со своим жеребцом наслаждались причиняя боль Стиксу, и Тан мог поклясться, что чувствовал боль животного.

Открылась еще одна брама, вспышка золотистого света прокатилась над тем небольшим кусочком снега, что не был изуродован битвой и кровью. Оттуда вышли Лимос с Эриком, и если они были счастливой замужней парой, то Тан готов был съесть свою Печать.

Они стояли порознь, Лимос одетая в бирюзовые джинсы и кожаную куртку, и Эрик в военном камуфляже, и с оружейным поясом на бедрах.

– Черт возьми. – Кара опустилась возле лошади, которая с трудом дышала.

Арес встал перед Таном, закрывая ему обзор.

– Из-за чего вы подрались?

– Я не знаю. – Тан закрыл глаза. – Нет, знаю. Он думал, что моя Печать сломалась, а когда понял, что это не так, сошел с ума. Он пытался убить Стикса, чтобы причинить мне боль.

– Почему он решил, что твоя Печать сломалась?

Убить. Он задышал, успокаивая желание выследить каждого Хранителя на планете.

– Потому что проклятая Эгида предала нас, и он знал об этом.

– Ты ничего не объясняешь, – сказал Арес.

– Реган. – Одно лишь имя разозлило его настолько, что Тан не смог сдержать кровожадный рык, рвущийся из горла. – Ее прислали не для того, чтобы изучить нашу историю. Ее прислали соблазнить меня. Она меня предала. Они предали всех нас. – Гнев выжег его контроль, когда кипящий едкий осадок прорвался в его вены и подобно кислоте растекся по ним.

– Успокойся, Тан, – произнесла Лимос. – О чем ты говоришь?

– Реган. – Тан начал ходить взад-вперед в тщетной попытке обогнать свою ярость. – Эта сука! – Он повернулся к Эрику. – Что ты об этом знаешь, эгидовец? – Тан встал лицом к лицу с человеком. – Говори!

Выражение лица Эрика стало замкнутым.

– Я не знаю о чем ты говоришь, но буду благодарен если ты выучишь определение понятия личного пространства.

– Тан. – Тон Лимос был тем, который она использовала, когда пыталась утихомирить Ресефа во время редких приступов ярости, но с Таном это не работало, и он с рычанием повернулся к ней.

– Она, блядь, опоила меня. – Он должен убить, и души в его доспехах просились на волю. Скоро. Очень, очень скоро,пообещал им Тан.

Арес нахмурился.

– Когда? Чем?

– После вашего ухода. – Тан вскипел от воспоминаний. – Она угостила меня моим любимым вином, и что-то туда подсыпала. Возможно орочью травку.

– Ох, мужик. – Арес провел рукой по волосам. – Ага, я понимаю почему ты расстроен, но очевидно, это не сработало...

– Нет, сработало.

Все замерли. Все, кроме Эрика, который смотрел на них в абсолютном замешательстве.

Наконец, Лимос прочистила горло.

– Это не возможно.

– Я не понимаю, что происходит. Что такое орочья травка? – спросил Эрик.

– Это афродизиак, – ответила Лимос. – Тан, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю, что она меня опоила. И... – Его кожа стянулась от унижения. – Она взяла меня.

– И я все еще не понимаю. – Взгляд Эрика стал обеспокоенным. – Ты занимался сексом с красивой женщиной. В чем тут проблема? Ты что любитель пенисов?

Тан рванулся вперед, но Арес поймал его за талию.

– Я прикончу твоего мужика, Лимос. Честное слово.

Арес грубо оттащил Тана от человека.

– Дай мне взглянуть на твою Печать.

Рука Тана дрожала, когда он потянулся и вытащил из-под доспехов золотую монету на цепочке. Все стояли тихо и почти не двигаясь, от ожидания воздух стал плотным как туман.

Единственным звуком было трепыхание одежды на холодном ветру и булькающее дыхание Стикса. По крайней мере, целительная способность Кары работала, и раны коня затягивались с поразительной скоростью.

Арес взял в руку Печать Тана, его глаза наполнились беспокойством и мрачной, холодной решимостью. Арес сделает все необходимое, чтобы уберечь брата и не позволить ему отправиться в мир злой сущностью, и Тан не станет винить его.

И все же, желудок скрутило, когда рука Ареса опустилась и легла на рукоять меча.

Танатос взглянув брату в глаза.

– У тебя есть Избавление. – Кинжал не убил Мора, но оставалась надежда, если Печать Тана сломается, он убьет Смерть.

– Он нам не понадобится, – ответил Арес, слова гремели от силы его убеждения. Но если честно, Тан не был уверен, что Избавление мог изменить ситуацию. Если хоть одна Печать разрушится после первой, сломаются все.

Но, может, если Арес вонзит в сердце Тана кинжал до того, как его Печать полностью треснет пополам...

– Сколько прошло времени прежде чем Ресефова сломалась? – спросила Лимос.

– Она вибрировала несколько секунд, а потом треснула, – Арес провел большим пальцем по косе выгравированной на Печати. – Из того что Син говорила о временных рамках события, что вызвало разрушение, думаю это произошло мгновенно. – Он стрельнул в Тана напряженным взглядом. – Как давно ты занимался сексом?

Тан заговорил сквозь стиснутые зубы.

– Полчаса, наверное.

– Подождите. – Шагнул вперед Эрик. – Хочешь сказать, что секс, это то, что должно сломать твою Печать?

– Ага, – ответила ему Лимос. – По крайней мере, мы думали, что именно он. – Она взглянула на Тана. – Может, все это время, ты мог заниматься сексом?

Пять тысяч лет впустую? Не может быть. Должен быть другой ответ. Тан схватил Эрика за воротник, проигнорировав рычание Лимос.

– Зачем Эгиде присылать кого-то, чтобы разрушить мою Печать? Это не имеет смысла.

– Точно, – голос Эрика был чертовски спокоен для того, кто оказался в хватке Смерти. – Не имеет. А значит, они не думали, что секс ее разрушит. И, по-видимому, они были правы. Так что отвали от меня и иди восполняй тысячи лет целибата, придурок.

На глаза Тана опустилась пелена багровой ярости. Лимос с Аресом медленными движениями подошли к нему, и он приготовился к бою. Где-то в пропитанном ненавистью мозге, Тан знал, что пропал, знал, что ему не стоит желать убить человека в своей хватке. Но это не имело значения.

– Тан? – Голос Кары проник в смертельный суп, забивший голову. – Ты нужен Стиксу. – Уронив Эрика, он вихрем повернулся к Каре, которая поглаживала, покрытую корочкой крови, шею жеребца. – Он в порядке, но ему нужен отдых...

– Ко мне. – В то же мгновение, конь обратился дымкой и скользнул внутрь перчатки Тана.

– Танатос... – Голос Ареса был низким и сочился предупреждением. – Что ты делаешь?

– Я собираюсь убить предавшую меня эгидовку.

Арес схватил его за плечо.

– Мы не можем начать очередную войну.

– Тогда им не стоило предавать нас! – Тени душ закружили вокруг него, словно в миксере.

– Тан, – позвала Лимос с ноткой отчаяния в голосе. – Ты должен успокоиться. У тебя снова появился этот безумный взгляд, а нам не нужно повторение Роанока[31].

Роанок... он потерял терпение после того, как его подстрелили, и... Тан не мог вспомнить. Мозг заволокла черная мгла, черный туман, что указывал на точку невозврата и желание убивать.

– Тан... мы со всем разберемся...

– Тан, успокойся...

Вспыхнул мерцающий свет, и Тан решил, что увидел ангела, но его тело дрожало настолько сильно, что он больше не мог верить нечему, что видел или слышал.

– Ривер... слава Богу... откуда ты явился...

– Арес... давай...

Слова смешивались в его голове, пока Тан не перестал понимать кто говорит и о чем. Единственным желанием было убивать. Он начнет с Реган, а потом уничтожит всю организацию Эгиды. Он будет отрывать конечности от тел, вспаривать глотки, убивать, убивать, убивать...

– Лимос! Убери отсюда Эрика!

Слишком поздно. С ревом, Тан освободил свою силу и будь прокляты последствия.

Переводчики: silvermoon, navaprecious

Редактор: natali1875

Глава 34

Арес видел Тана в ярости, ему приходилось восстанавливать, что тот рушил, когда впадал в бешенство, а затем оставался рядом после всего и успокаивал своего брата. Но он никогда не видел... такого.

Ривер появился – выброшенный Хайвестер – как раз перед тем, как Тан превратился в ядерную бомбу. Сила взрыва сбила Ареса и Кару с ног, и Ривера с Лимос, которые не смогли увести Эрика достаточно быстро, и бросились к нему, защищая своими телами.

Ударная волна прокатилась по земле, поднимая снег и образуя сплошную белую стену, когда выстрелила во всех направлениях от эпицентра. Она убьет каждое живое существо в Гренландии.

Арес вскочил на ноги и схватил своего брата. Они с Таном рухнули на землю, треснув доспехами об лед. Перекатившись, они начали сражаться, но благодаря присутствию Кары, Арес оказался в невыгодном положении, его ослабленная броня слишком слабо защищали от ударов Тана.

Отчаявшись, он потянулся к сумке на бедре и нашел то, что искал. Без колебаний, он вогнал костяной шип в шею Тана. Тан замер мгновенно.

Шип, который Кара убедила его носить с собой, был смочен слюной адской гончей, и его хватало, чтобы вывести из строя на несколько минут. Ей пришла в голову идея использовать его как оружие против Мора... или другого родственника, Печать которого сломается. Арес сделал в уме пометку, позже зацеловать жену до потери чувств.

К сожалению, времени было мало.

– Приведи Хэла, – обратился к Каре Арес.

Она могла вызвать гончую мысленно, и проклятому щенку лучше бы поторопиться. Пока ждал, Арес коснулся шрама на горле Тана, заставив доспехи отступить и теперь тот лежал голым на льду.

Хэл появился из воздуха, высунув язык и радостно роняя везде свои слюни. Кара заговорила с ним, и щенок подтащившись поближе, более чем хорошо укусил Тана за руку. Блеск в черных глазах говорил о том, что щенку это понравилось, но Арес поморщился. Он не понаслышке знал, что под действием яда гончей, ты чувствуешь все.

– Извини, братец, – пробормотал Арес. – Но это для твоего же блага.

– Арес. – Голос Кары был пропитан беспокойством, и он вскочил на ноги, потянувшись к мечу.

Но меч ему не был нужен. Сердце Ареса почти остановилось, когда он увидел то, на что смотрела Кара.

Ухватившись за голову, на земле извивался Эрик, а беззвучный крик застрял в его горле. Возле него, неподвижно лежали Ривер и Лимос.

– Какого черта?

Когда появился Ривер, одетый в длинную черную мантию и с таким видом, словно проиграл бой с бензопилой, Арес понадеялся на помощь с Таном. Но это определенно не было помощью, и это не хорошо. Арес опустился на колени возле Лимос и ангела, и начал проверять – пульс, дыхание, хоть что-нибудь.

Не было ничего. Они оба были столь же холодными как лед вокруг них.

Кара опустилась рядом с ним.

– Что происходит?

– Я не знаю.

Страх сжал сердце, и на какое-то мгновение, он решил, что оно перестанет биться.

Покалывание заставило волосы на затылке подняться и Арес, с облегчением и беспокойством, повернулся, когда Гетель материализовалась возле Тана.

Как обычно, она была одета в тунику в греческом стиле, мягкие кожаные сапоги, и с ножнами на бедре.

Она опустилась на колени возле Эрика.

– Что произошло?

– Танатос. Он разозлился. – Ему не нужно было говорить больше. Гетель наблюдала за ними на протяжении сотен лет. Она знала в чем дело. – Как ты узнала, что что-то не так?

– Внезапная смерть тысяч людей на этом острове стала мощнейшим колебанием. Мы могли остановить волну смерти Танатоса, но было слишком поздно. Так много людей погибло. – Ее голос был переполнен тоской. – Более того, я услышала крики душ Ривера и Лимос.

Кровь Ареса стала столь же холодной как земля вокруг них.

– Что ты имеешь в виду?

Гетель погладила волосы Эрика, и тот немного успокоился. Он все еще задыхался, словно рыба выброшенная на сушу.

– Ривер с Лимос защищали Эрика от гнева Танатоса?

– Они заслонили его собой, – ответила Кара.

Склонив голову, Гетель закрыла глаза.

– Да, это имеет смысл.

– Что? – Арес двинулся вперед, не в состоянии ничего понять. – Что имеет смысл?

– Ударная волна... она вбила Ривера с Лимос в Эрика. Буквально. – Гетель подняла на него взгляд. – Она вырвала их души и вбила их в человека. Если бы не они, Эрик бы умер. Проблема в том, что он все равно умрет, если я не смогу вытащить их души. И даже если смогу, то это слишком опасно и больно. Очень.

Кара поежилась, и Арес притянул ее в свои объятья. Она была бессмертна, но не имела иммунитета к холоду.

– Почему больно?

– Души, они... липкие. – Гетель продолжала гладить Эрика по волосам, что немного ослабляло его мучения. – Они связываются с демоническими жизненными силами и делают тех сильнее. По этой причине их и собирает Мор. Мне придется вырвать Ривера и Лимос из Эрика, но фрагменты останутся в Эрике, либо выйдут сами.

Арес многое видел и слышал за свою долгую жизнь, но подобное в новинку. И тревожным.

– Что ты имеешь в виду... фрагменты?

Гетель запнулась, словно пыталась подобрать правильные слова.

– Представь двух людей, слипшихся вместе... как же называется это вещество...

– Суперклей? – предположила Кара.

– Да. Суперклей. – Эрик застонал, и Гетель погладила его по щеке. – Если вы оттащите людей друг от друга, то кусочки кожи и волос по отрываются. В случае с душами, то что принимается или остается позади гораздо важнее.

Арес переваривал несколько секунд, и пожелал, чтобы у него с собой были таблетки Тамса, потому что от всего этого он ощущал кислый привкус во рту.

– Если Эрик умрет, его душа отойдет к Мору.

– Знаю, – тихо ответила Гетель. Она посмотрела на Ареса и Кару. – Держите его. Он будет бороться.

Кара погладила Хэла, который бросился к Эрику и плюхнулся ему на голени.

Гетель приподняла бровь.

– Неординарно, но эффективно.

– История моей жизни с Карой, – пробормотал Арес, и прижал широкие плечи Эрика, пока Кара удерживала голову человека, чтобы уберечь от ударов.

– Держите крепче, – предупредила Гетель.

Закрыв глаза, она глубоко вдохнула и ее тело начало светится. Гетель потянулась к груди Эрика, ее рука скользнула глубоко внутрь полости его тела. Эрик закричал, изогнулся, а на виске и шее вздулись вены. Он содрогнулся, и Арес мог поклясться, что услышал рвущийся звук, когда Гетель рванула так сильно, что отлетела назад. Но даже падая, она изогнулась и с силой ударила кулаком в грудь Лимос.

Лимос дернулась и со вздохом очнулась.

– Эрик! – Она поднялась и схватила за руку своего мужчины, зажатую между Аресом и Гетель. – Что не так? Что происходит?

Гетель распластала пальцы поверх сердца Эрика, как будто использовала свою силу, чтобы заставить его и дальше биться.

– Я пытаюсь его спасти.

Захныкав, Лимос прижалась к Эрику.

– Прости меня, Эрик. Я все исправлю. Просто живи, ладно? Живи.

Арес смущенно моргнул. Все исправлю? Что же произошло между ними после того как Арес покинул дом Лимос прошлой ночью?

Гетель снова потянулась внутрь Эрика, и Лимос попыталась приглушить свой всхлип тыльной стороной ладони.

И снова Эрик закричал. Ужасный, животный звук заставил Ареса вздрогнуть не смотря на годы войн, смертей и разрушений, что должны были сделать его невосприимчивым к звукам страданий. Но это выходило за рамки обычных страданий, и внезапно, Арес понял, что на самом деле значит душевная боль.

Наконец Гетель поднялась, и бросилась к Риверу. И как только она коснулась ладонью его груди, он очнулся и сел, тяжело дыша.

– Ваши души вошли в Эрика, – пробормотала Гетель и очень, очень нежно подняла человека, в бессознательном состоянии, и стала держать его в своих объятиях. Гетель, которая не любила телячьих нежностей. У Ареса бы челюсть отвисла, если бы он так не переживал за парня.

– Он...

– Он будет жить, но никогда уже не будет прежним, – начала Гетель и посмотрела на Лимос. – Вам придется самим познавать его недостатки и таланты. – Ее губы сжались в тонкую линию. – И твои тоже. Вы с Ривером теперь несете в себе частицу Эрика, а в нем заключена часть вас. Гетель поднесла ко лбу Эрика светящуюся ладонь, и он проснулся, сонно моргая.

– Чувствую себя, как на утро после холостяцкой вечеринки. – Он застонал, принимая сидячее положение. Когда его взгляд остановился на Гетель, он выругался. – Ты... – начал он, вцепившись в ее тунику так, словно она не была в силах уничтожить его одним мизинцем, если бы захотела. – Как ты могла расторгнуть мой чертов брак, без моего гребаного разрешения?

Гетель сузила глаза и отцепила его руки от своей одежды.

– Это не мое деяние. Однако я спасла твою жизнь.

Арес вздрогнул от не очень тонкого намека и все повернулись к Лимос, которая внезапно стала красной от смущения. Вглядываясь в снег, она прикусила губу.

– Я... ох, дерьмо. Я могла... мягко говоря слукавить о разводе.

– Значит, мы все еще женаты? – Когда Лимос утвердительно кивнула, по-прежнему избегая его взгляда, Эрик глубоко вдохнул и измучено выдохнул. – Хвала Небесам, – сказал он, потянулся к Лимос и взял ее за руку. – Мы поговорим об этом позже. Что за хрень здесь произошла?

– Ты практически умер, человек, – ответила Гетель, и поднявшись обратилась ко всем, и ни к кому конкретно. – Позаботься о нем. – А затем она исчезла.

Эрик посмотрел на обездвиженного брата Ареса и спросил:

– Адский пёс?

Арес утвердительно кивнул.

– Да. Мы должны какое-то время держать его в таком состоянии.

– Как долго? – спросил Эрик. Хотел бы Арес знать ответ.

– Так долго, как это понадобиться.

Арес поднял Танатоса на руки и добавил:

– Но что-то мне подсказывает, что у него впереди долгий, долгий отдых.

***

Ликвидация негативных последствий. Блядь... ликвидация негативных последствий.

Кинан прокручивал эти слова в голове снова и снова, пока он, Реган, Вал, Малик, Декер и Лэнс сидели в штабквартире Эгиды. После стремительного побега от Танатоса, Кинан сразу же привёл Реган сюда. Всего несколько минут назад они получили известие о масштабной катастрофе в Гренландии.

– Мы ответственны за смерть всех этих людей, – тихо сказал Декер, его глаза не отрывались от монитора ноутбука, стоявшего на столе в комнате для собраний.

Вал покачал головой, но он выглядел таким же опустошенным, как и Декер.

– Мы не могли предугадать, как отреагирует Всадник.

– Слишком бурно отреагирует, – с отвращением фыркнул Лэнс. – Парень сдурел из-за того, что переспал с девушкой. Где такое видано? Каким нужно быть дебилом, чтобы бояться утратить невинность с невероятно горячей штучкой? Реган, наверно в постели ты полный отстой.

Реган бросилась на него через стол со злобным рычанием. Вал и Кинан поймали её прежде, чем она смогла бы навредить себе или новой жизни, зародившейся в ней. Но они не стали останавливать Декера, который впечатал кулак в лицо Лэнса. Тот слетел со стула и ударился о стену.

Декер наступил на грудь Лэнса ногой, своей огромной, обутой в военный сапог ногой, пока тот валялся на ковре.

– Ещё раз заговоришь с Реган подобным образом, и я засуну этот сапог так далеко тебе в задницу, что ты будешь использовать шнурки вместо зубной нити.

– Не говори так о Танатосе. – Реган увернулась от Вала и Кинана, но села на место и не стала бросаться на Лэнса. – Он ни о чем таком не просил.

Декер отпустил Лэнса, и угрюмо наблюдал как тот схватил бумажное полотенце из кофейной стойки и приложил его к своему окровавленному носу.

– И что теперь? – Малик оглядел Реган так словно она знала ответ, но девушка просто болезненно сглотнула.

– Ликвидация негативных последствий, – ответил Кинан. – Всадники будут рассматривать это как предательство, что вполне понятно, учитывая обстоятельства.

Проклятье. Всё не должно было быть таким сложным. Их источники сообщали, что все Всадники, кроме Лимос, были сексуально активными, поэтому Эгида и предположила, что для Реган это станет плёвым делом, без каких-либо последствий.

Все же, Кинану было не комфортно со всей этой темой беременности, и он надеялся на возможность рассказать обо всем Танатосу после определения того, как ребенок спасет мир.

Теперь же... они все были по уши в дерьме.

Почему, мать его, Танатос оказался девственником? Религиозные убеждения? Дал личный обет? Стеснялся своего члена? Черт!

– Как ты теперь всё им объясним? – спросил Декер.

Кинан плюхнулся обратно в кресло и тупо уставился на огромную картину, изображающую битву между ангелами и демонами, на дальней стене.

– Я пойду и поговорю с ними.

– Я пойду с тобой, – сказал Декер.

– Нет, – прошептала Реган. – Ты не можешь. Танатос... – Она пожала плечами. – Просто не надо.

– Она права, – произнес Кинан. – Я пойду один. Будет не весело, но по крайней мере они не смогут меня убить.

– Мы останемся здесь и будем молится, – ответил ему Вал. – Может они и не смогут тебя убить, но я просмотрел отчеты того, что Лимос с Ресефом сделали со Старейшинами в последний раз, когда мы их предали, и поверьте мне, они вполне способны поубивать всех остальных из нас.

Переводчики: silvermoon, navaprecious

Редактор: natali1875

Глава 35

Они все вместе вернулись в имение Ареса. Танатоса несли, Эрика поддерживали Лимос с Ривером, хотя по мнению Эрика Риверу помощь была нужнее чем ему самому.

Он не многое знал об ангелах, но как-то сомневался, что они обычно выглядят так, будто по ним проехались танком, а потом еще подстрелили из пушки. За свою жизнь, Эрик знал, что такое похмелье, и мог поклясться, что Ривер побывал на адской попойке.

Устроив Танатоса в одной из свободных спален с охраной из адских гончих, чтобы пресечь любые его попытки пошевелиться, все они вернулись в гостиную Ареса и уставились друг на друга. Казалось, никто не знал с чего начать.

Не удивительно, учитывая, что речь шла о предательстве Лимос, шутках Эгиды с Реган, крахе Танатоса, и... похмелье Ривера.

По части Лимос, все так же избегала встречаться со взглядом Эрика, пока вышагивала взад-вперед перед камином.

Арес, который стоял возле кресла где сидела Кара с Хэлом на коленях, сложил руки на груди и впился в Ривера сердитым взглядом.

– Итак. Ты собираешься рассказать нам где был и почему не отвечал на наш зов?

– Сейчас не время спрашивать о моей деятельности. – Ангел, хоть и выглядел как ходячий ад, но его смертоносная сила не уменьшилась, и он все-таки сумел стать центром внимания в огромной комнате.

Лимос перестала расхаживать.

– Сейчас самое время спросить, почему ты не пришел на самое важное событие в моей жизни?

Ривер дернулся так, словно его внезапно шлепнули по его святой заднице.

– Ты нашла свой агимортус?

– Да, но я говорю не об этом.

– Тогда, о чем?

Она приподняла подбородок.

– О своей свадьбе.

Сапфировые глаза Ривера потемнели как штормовое море.

– С Сатаной?

– Нет, – ответил Эрик. – Со мной. – Он наконец-то поймал взгляд Лимос и надеялся, что она четко и ясно поняла его молчаливое послание. "Мы женаты, и так и останется, какую чушь ты бы не творила".

Он, зол? Неа.

– Я не понимаю. – Тусклые, ломкие волосы Ривера скользнули по его одеянию, когда он повернулся к Лимос. – Свадьба с Эриком не отменяет твой контракт.

– О, конечно же, отменяет. – Лимос надменно шмыгнула носом, словно обидевшись, что Ривер посмел усомнится в ней. – Когда Эрик снял мой пояс верности и вставил свой...

– Хватит. – Эрик прервал ее прежде чем она успела вдаться в детали того, о чем ни Риверу ни ее братьям не стоило слышать. – Он понял суть.

Ривер сгримасничал.

– Слишком ясно.

Лимос посмотрела на свои ноги, а потом снова подняла взгляд на Ривера.

– Я понимаю что ты занят, должен следовать всем этим глупым правилам, но знаешь... не так много людей, о которых я беспокоюсь, и у меня не много друзей... и я хотела чтобы ты там был.

– Прости меня, Лимос. – Сожаление сделало голос Ривера скрипучим. – Те, кто ответственен за мое отсутствие заплатят. Это я тебе обещаю.

В кармане камуфляжных штанов Эрика зажужжал телефон, и вытащив его он увидел сообщение от Кинана: "Через две минуты буду возле имения Ареса".

О-о, очень даже вовремя.

Эрик извинился, оставив Лимос и Ареса засыпать Ривера вопросами о том, где тот был, и молчаливо пожелал им удачи, потому что ангел похоже не собирался отвечать.

Эрик встретил Кинана во дворе, и прежде чем парень успел выдать "привет", прервал Ки.

– Ты хоть представляешь, что вы идиоты, наделали?

Выражение лица Кинана осталось спокойным, хотя Эрик почти выпрыгивал из своей рубашки.

– Понятия не имею, но думаю, что ты мне расскажешь?

– Я говорю о Печати Тана. Знакомо звучит? Знаешь, что должно было ее разрушить? Секс. Его Печать должна была сломаться от секса, поэтому он всю жизнь соблюдал целибат.

Кинан побледнел.

– Подожди... что? Реган говорила, что он был девственником, но мы не знали почему... ох, блядь.

– Ага. Придурки. Ты говорил мне, что Реган собирается соблазнить Танатоса, но... – Эрик запнулся, когда увидел, как Кинан махнул куда-то ему за спину, и обреченно повернулся, чтобы увидеть стоящую в дверном проеме Лимос, в окружении Ривера и Ареса, глаза которого искрились фиолетовым огнем.

– Ты знал? Все это время ты знал почему Реган была в доме Тана, и не сказал мне? Твоя ложь могла вызвать чертов Апокалипсис! – Она приближалась, глядя на него с яростным презрением, которое поразило Эрика прямо в сердце. – После всего дерьма о том, как ты ненавидишь лжецов, ты сделал это со мной. Ты сделал это со мной!

Эрик не стал себя оправдывать и защищать. Даже неубедительное "Кто бы говорил", не слетело с его губ. И хотя это было правдой, но дело в том, что он был лицемером гигантских масштабов. Ни ложь, ни его недомолвки не имели значения. А его лицемерие.

– Ну? – потребовала она.

Он не успел ответить, да и не знал что сказать, потому что к ним заспешила Кара... пыталась по крайней мере, так как Хэл все время пытался схватить ее шнурки.

– Я только что проверяла Танатоса. И думаю, вы захотите это увидеть.

Арес вытянулся словно тетива.

– Яд перестал действовать?

– Нет, все в порядке. Но... вам в самом деле стоит пойти со мной.

Арес бросил на Эрика уничтожающий взгляд, обещающий, что разберется с ним попозже. Лимос сделала то же самое. Вот чёрт, он был в по уши в дерьме, и учитывая всё, что произошло, лучше уж встретиться лицом к лицу с гневом Ареса, чем Лимос. Он должен всё исправить. И немедленно.

Он направился за ними, но Кинан схватил его за руку.

– Маленький совет от одного женатого мужчины другому. Догони её. Она никогда не простит, если ты этого не сделаешь. Но, дай ей прежде несколько минут, чтобы остыть, – сказал Кинан, лукаво усмехнувшись. – Можешь мне поверить, я знаю, что говорю.

Мышцы Эрика сжимались от желания броситься за своей женщиной, объяснить необъяснимое и исправить все это дерьмо между ними. Он не будет чувствовать себя хорошо рядом с ней пока не выветрит все их грязное белье, и пока не увериться в том, что она больше никогда не попытается избавится от него, ради его же блага.

Они должны разобраться с этим, и хотя понимал, что Кинан прав, Эрик не мог ждать. Он был солдатом, и его работой стало уничтожение врагов.

Прямо сейчас, его врагом стала собственная глупость.

Он снова двинулся вперед, и в этот раз был остановлен Ривером. Ангел вышел из дома, схватил его за затылок и в полусогнутом состоянии поволок к Кинану, словно Эрик был прогуливающим школьником.

– Сперва мы поговорим, – сказал Ривер, отпуская Эрика, чтобы они с Кинаном могли выслушать лекцию в стиле "вы были плохими мальчиками". – Когда Эгида решила прислать Реган к Танатосу.

– Несколько дней назад, – ответил Кинан. – А что? К стати, выглядишь ты дерьмово.

– Живу ради твоей оценки, – протянул Ривер. – А теперь, каковой была цель всего этого действа?

– Недавно мы нашли свиток, написанный Хранителем, который в свое время был провидцем. – Кинан несколько раз переступил с ноги на ногу. – Он... указал, чтобы спасти мир от Мора, эгидовка должна переспать со Всадником.

Ривер сощурил глаза.

– Где вы нашли этот свиток?

– В гробнице Эгиды, которую мне показала Лимос.

– Ох. – Ривер посмотрел на окружающее греческий остров, море и выражение его лица стало встревоженным, и Эрик мог поручиться, что парень немного дрожал. – Интересно, не так ли, пока меня держали вне пределов зоны призыва, Лимос привела тебя к свитку, который дал вам инструкции сделать что-то такое, что, как все думали, разрушит Печать Всадника.

– У нас не было причин не верить Лимос. Она сказала, что нашла гробницу, пока искала свой агимортус. Мы бы не стали ничего предпринимать, если бы не изучили предметы, которые нашли в гробнице.

Комок подозрений размером с демона Гаргантюа увяз в желудке Эрика. Лимос не упоминала эту гробницу, когда совсем недавно обещала сделать все, чтобы помочь Эгиде. Еще одна тайна? Очередная попытка начать Апокалипсис?

Нет. Он не мог так думать. Лимос о многом врала, и Эрик верил, что она сожалеет об этом. И если Лимос сделала что-то, чтобы ввести Эгиду в заблуждение, то не потому что хотела.

Поднявшийся ветер растрепал одеяние Ривера, и затянув кушак, ангел обратил свое внимание на Кинана с Эриком.

– Поскольку Печать Тана не сломалась, то нет никакого вреда, но ситуация оставляет много вопросов.

– Например, что же разрушит Печать Тана. – Разочарованно вздохнул Эрик. – Даже он сам думал, что это сделает секс.

Лицо Кинана приобрело странный зеленоватый оттенок.

– Ох... есть еще кое-что.

О-о, Господи. Надеясь, что Кинан не собирается говорить то, о чем подумал Эрик, мужчина рыкнул:

– Что еще?

– Это Реган, – выпалил Кинан. – Она беременна.

Наступила полная тишина. И тогда Ривер отступил назад, глаза его запылали синим пламенем. Он испустил сердитый рев, а потом просто исчез.

***

Кипя от гнева и чувствуя себя последней идиоткой, Лимос последовала за Аресом и Карой в заднюю часть особняка. Как Эрик мог скрывать от нее нечто настолько важное? Это не похоже на что-то типа: "Нет, дорогая, в этом платье твой зад не выглядит слишком жирным". Он знал, что Эгида подослала кого-то, чтобы предать их всех, и не предупредил. Как долго он знал? Был ли он частью решения?

Может, во время свадебной церемонии, вместо признания о том скольких женщин целовал, ему стоило сказать: "О, привет, к стати, Реган здесь чтобы трахнуть твоего брата, и я знаю об этом".

Ага. Это офигенно. Сколько людей погибло в Гренландии из-за его предательства? И какие еще последствия грядут?

И сейчас, из-за Эгиды, Танатос полностью недвижен, пойманный в ловушку внутри своей головы в компании одной лишь своей ярости.

Он лежал там, где они его оставили, на большой кровати королевского размер в одной из гостевых комнат. Кто-то одел на него спортивные штаны и прикрыл грудь покрывалом.

На кровати возле Тана лежал адский пес, и судя по взгляду которым наградила гончую Кара, Лимос поняла, что он должен был быть на полу. Но честно, кто может указывать монстру-людоеду, весом в две тысячи фунтов, где ему спать.

– Если придется долго держать здесь Тана, то нам понадобится капельница, чтобы предотвратить обезвоживание, – сказала Лимос. В ее голосе настолько ясно слышался гнев, что адская гончая оскалила зубы, словно на угрозу.

– Мы также посменно будем составлять ему компанию. – Арес обернул руки вокруг талии Кары, и Лимос сглотнула, задаваясь вопросом вернут ли они с Эриком такую близость. – Что тебя беспокоит?

Кара указала на Танатоса.

– Смотрите сами.

Что- то было не так. Они все склонились поближе к своему брату, который выглядел так словно мирно спал. Разве что его глаза были открыты. Они уставились вверх, но неподвижны всепонимающие. Лимос напряглась, прекрасно понимая, что он переживает и как себя чувствует. По крайней мере, Тан был с семьей, и знал, что никто не навредит ему. Он будет в комфорте и безопасности.

Кара похлопала по ноге Тана.

– Смотрите.

Тан среагировал немедленно. Не его тело... только верхняя губа. И... святой ад... его зубы. Резцы удлинились в клыки, размером которых гордился бы тигр.

Арес отступил, почти сбив с ног Лимос.

– Что, блядь, это такое? – Он повернулся к Лимос. – Ты знала?

Она все никак не могла отвести взгляд, даже когда рот Тана вернулся в нормальное состояние.

– Понятия не имела. Его Печать цела? Ресеф... Мор... у него отрасли клыки, когда его сломалась.

Арес оттянул одеяло и раскрыл Печать Тана, которая, к счастью, была цела. Но это не объясняло снаряжение плотоядного животного. Был ли Тан так же смущен, как и они?

– Эти последние несколько дней стали чертовски интересными, – пробормотал Арес. – И под интересными, я имею в виду ебанутые.

– Ага, и я часть всего этого. – Лимос глубоко вдохнула, понимая, что должна это сделать и настроилась принять ярость Ареса. – Мне так жаль из-за того, что я наделала и всей лжи, которую наговорила. Я не жду, что ты простишь меня, и понимаю, если ненавидишь... – На этом она замялась, потому что хоть и могла понять, но не могла вынести.

Ей и не пришлось. Арес так сильно прижал ее к себе, что почти выбил дыхание из легких.

– Я не ненавижу тебя, – сказал он немного сдавленным голосом. – Ненавижу то, что ты сделала, ненавижу, что лгала так долго, но я имел в виду именно то, что говорил, когда сказал, что не смотря ни на что люблю тебя. Я был не прав, когда отвернулся от тебя и сказал, что ты так же плоха как Мор. Сможешь меня простить?

О-о, Боже. Он просил о прощении? Как глупо с ее стороны было сомневаться в нем. Ее растили с верой, что только одно слово и только одно действие отделяет тебя от ненависти и предательства, и ей никогда не приходило в голову, что любовь может быть по-настоящему безусловной.

Но потом, как бы зла ни была на своих братьев, она любила их. Как бы зла сейчас ни была на Эрика, он все еще владел ее сердцем. Почему она не поняла все это раньше? Вроде, пару тысяч лет назад?

– Тут нечего прощать, Арес, – прошептала она.

Он сжал ее крепче, а потом нежно отпустил. От облегчение ее ноги стали шаткими, но лишь до тех пор, пока она не взглянула на Танатоса. Ему со стольким придется справляться из-за ее лжи.

Лимос опустилась на матрас и взяла Танатоса за руку.

– Эй. Я знаю, что ты меня слышишь. Мы можем привести Кинана и он объяснит на счет Реган... – Она замолчала, когда губы Тана приоткрылись и показались зубы.

Хотя, в этот раз, в желтых радужках его глаз вспыхнули малиновые точки, а из тела вырвалась убийственная вспышка жара. Татуировки Тана начали извиваться, а коса на шее хлестнула по скорпиону.

Глубоко вдохнув, Лимос поднялась с кровати и попятилась, но ярость Тана продолжала пылать.

Казалось, им предстоит разобраться не только с его таинственными клыками, но и тем, что он оставался очень, очень злым Всадником, а это никогда не было хорошей новостью.

Переводчики: silvermoon, navaprecious

Редактор: natali1875

Глава 36

Ривер стоял на вершине горы Мегиддо и ругался. Ругался пока облака не закружились над ним злым черным вихрем, а потом снова ругался.

Он не мог подняться на Небеса пока не отрастут крылья. Как будто он снова стал Непадшим, застрял между реальностями и практически остался без сил.

По крайней мере он мог взывать к своим Небесным собратьям... и надеяться, что они ответят. Его тело было наполнено вином из костного мозга – но недостаточно.

Он так сильно его жаждал, что всё тело сотрясала мелкая дрожь. Ему либо нужно было принять очередную дозу, либо вывести остатки этой дряни из организма. Но прямо сейчас, его мозг находился в таком одурманенном состоянии, что был неспособен здраво обдумать идею об очистке.

Кожу головы защипало, и он обернулся как раз в тот момент, когда молния ударила об землю в нескольких ярдах от него. Когда вспышка пропала, на её месте стояла Харвэстэр, сжимая в руках сумку из мешковины. Её глаза сверкали, а губы были такими же красными, как вино, которое она заставляла его пить.

– Кто-то немного рассержен.

Слово "рассержен" даже частично не могло описать его состояния, Риверу понадобилась вся его сдержанность, чтобы не наброситься на неё.

– Что ты наделала?

Склонив голову на бок, Харвэстэр ему улыбнулась.

– Я так понимаю, ты только что узнал, почему я держала тебя в плену.

Загремел гром, и дождь обрушился на них большими, тяжелыми каплями. Она взмахнула рукой, и невидимый зонт закрыл их обоих от ливня.

– Мы ведь не могли позволить тебе запретить Эгиде посылать кого-либо для соблазнения Танатоса, не так ли?

Часть его ярости испарилась от внезапно возникшего подозрения. Она совсем не выглядела расстроенной из-за того, что Печать Танатоса не сломалась, и это подсказало ему, что она обо всём знала. Значит, лишить Танатоса невинности не было основной целью?

– Откуда ты знала, что его Печать не сломается?

– Не понимаю, о чём ты. Конечно же я надеялась, что она сломается.

Она лгала, но почему? Он посмотрел вверх, на пенившиеся облака, а потом опустил свой взгляд на злобную Падшую ангельшу. И тут на него нашло озарение.

– Ты знаешь, что составляет агимортус Танатоса, да?

– Понятия не имею.

– Ты лжешь.

Ривер бросился на неё, но без крыльев он был не так проворен, как Харвэстэр, и его рука схватила лишь воздух.

Она стояла в трёх ярдах от него, ухмыляясь.

– Я бы не стала врать. Я вне себя от ярости, что мог так обо мне подумать.

– Вне себя от ярости, ага, как же, – сказал он заскрипев зубами. – Почему ты знала об агимортусе Танатоса, а я – нет.

– Просто я – особенная. Ты – ангел, утративший память, который не раз марал свои белые крылышки. Ой, постой, у тебя же нет крыльев.

Она засунула руку в сумку, которую держала и сказала:

– Кое-что тебе принесла. Наслаждайся.

Она бросила ему бутылку, и он поймал её одной рукой, и лишь позже подумал, что следовало позволить разбиться ей об скалы.

Вино из костного мозга Низула. Бутыль обжигала его кожу, словно пускала корни в ладонь. На него опять начал падать дождь. Харвэстэр исчезла.

Вино... он с ужасом наблюдал, как его тело отделилось от разума, выдел, как рука открыла бутылку и поднесла к губам.

Я сильнее этого. Сильнее этого.

Слова въелись ему в голову, но не потому, что были правдивы. А потому, что он уже говорил их раньше, и оказался неправ. Но когда? И при каких обстоятельствах? Туманное воспоминание было таким же реальным, как мираж, и разобраться в нём было почти невозможно. Но уже тот факт, что у него остались хоть какие-то клочки из прошлого, и неважно насколько нечёткие, сам по себе был чудом.

Возможно к Риверу перешла частица Эриковых, закалённых военной муштрой возможностей воспроизводить в памяти важные детали, когда Гетель разделила их души. Интересно.

Боль пронзила его ладонь тысячью мелких осколков. Он посмотрел вниз и увидел, что из-за того, как сильно сжимал в руке бутылку, та разлетелась на мелкие куски.

Часть его хотела опустится на колени и слизать вино пока оно не впиталось в грязь. Кое-как, он устоял.

Он не позволит Харвэстэр снова выиграть.

***

Харвэстэр вернулась к себе домой. Вэйн ждал её с опущенной головой, не поднимая глаз.

Она была в хреновом настроении, когда нашла Ривера на горе Мегиддо, где он своими проклятиями гневил Небеса, разражаясь бурным ливнем сквернословия. Ливнем не только метафорическим.

Ей не хотелось так скоро с ним встречаться после того, как она его выбросила. Но приказ есть приказ. Только идиот станет игнорировать Люцифера.

"Подпитывай его пристрастие, – сказал ей Люцифер. – Заставь его утонуть в вине".Да уж, легче сказать, чем сделать. Хоть она держала Ривера на строгой диете из вина с костного мозга демонов Низул, он никогда не просил его, даже когда дрожь сотрясала его тело от ломки, и пылало от жара. Она стояла рядом, с бутылкой в руке, ожидая, что он станет умолять.

Ни разу он этого не сделал. Ей пришлось силой по капле вливать ему вино в рот. Распробовав его на вкус, он по собственной воле пил дальше, но этот мужчина обладал удивительной силой сопротивления.

Такой гордый, могущественный ангел.

Она восхищалась им и презирала его.

На её языке остался горький привкус, когда она подозвала к себе Вэйна. Он оказался рядом с ней в считанные секунды, и, преклонив колени, стал целовать её стопы. Когда он слегка задел зубами её кожу – это вывело Харвэстэр из себя. Единственное время, когда он позволял себе небрежность по отношению к ней – когда восходила полная луна в его родной Венгрии. И это значило, ей придется отпустить его на три дня, чтобы он смог дать выход своей энергии оборотня.

Чёрт побери. День становился всё лучше и лучше. Тысячелетние планы начинали приходить в исполнение, но... в один момент всё могло рухнуть.

Устроить беременность эгидовки было рискованным предприятием.

И через девять месяцев этот риск либо окупит старания Харвэстэр, либо уничтожит её.

Всего девять месяцев, и тогда Апокалипсис будет остановлен...или разрушит весь мир.

Переводчики: navaprecious, silvermoon

Редактор: natali1875

Глава 37

Эрик уставился на пустое место, где только что стоял Ривер, гадая, придёт ли когда-нибудь мир опять в норму? Его лучшим предположением было – когда ад заледенеет. Да, та ещё шутка, поскольку, если планы Мора сработают, земля обернётся адом.

– Черт подери, – сказал Кинан, – какой бардак.

– Бардак? – ответил Эрик, поворачиваясь к нему лицом. – Приуменьшение века, не считаешь? Старейшинам Эгиды, мать их, крупно повезло, что они не сломали Печать Тана своей выходкой.

– По крайней мере, мы пытались хоть что-то сделать, чтобы предотвратить Апокалипсис, – рявкнул Кинан. – Все в ПС-Х сидят на своих чёртовых задницах. Пока они начнут действовать, будет слишком поздно.

Армия привыкла действовать сразу, так же, как и правительство, и выжидательная стратегия была не для них. Но, с другой стороны, Эгида тщательно взвешивала и обдумывала свои решения.

Но все это давно известные факты, и рассуждения о них и яйца выеденного не стоили. Кроме того, гнев Эрика был направлен не на Кинана. Он даже не на себя злился, что скрыл такую информацию о Реган от Лимос, хотя он фигурально дал себе за это хорошего пинка.

Дошло до того, что Эрику пришлось принимать решение, с которым, он даже не думал, что столкнется.

Кинан, который казалось прочел ситуацию, словно был на два шага впереди, всех, в точности знал о мыслях Эрика.

– Ты возвращаешься к нам, или нет?

– А ты будешь заставлять меня хранить секреты от моей семьи?

Последовало долгое молчание, а затем Кинан вздохнул.

– Мужик, я знаю кто ты и откуда. Я Хранитель с кучей демонической родни. Я женат на демонице. Моя преданность каждый день оказывается под вопросом.

– Но?

Синего цвета глаза Ки впились в Эрика.

– Но ты по горло увяз с людьми, которые обернутся против нас, если сломаются их Печати. Есть вещи, за которыми мы должны пристально наблюдать.

– Это я понял, и знаю, что Лимос тоже поймет. – Хоть его девочка и злилась сейчас, но она далеко не глупа, и поймет последствия ее обращения во зло. – Она не станет спрашивать ни о чем, что может скомпрометировать нас в случае разрушения ее Печати. Но остальное... как например вовлечение Всадника в беременность Хранительницы? Ага, ты просто оставишь это дерьмо при себе, потому что вот в чем дело – я ничего не стану от нее скрывать.

Больше никогда. Тайны и ложь почти уничтожили его с ней отношения, и ее отношения с братьями. Черт, они всё еще могли разрушиться. Лимос не вернулась, и Эрик начал беспокоится вернется ли она вообще.

Кинан выругался.

– Знаешь, если бы ты был кем-то другим, мы бы сказали тебе проваливать.

– Знаю. Но даже без моей подготовки, навыков по убийству демонов, и способности изучать демонические языки, я слишком важен, чтобы ПС-Х или Эгида позволили себе меня потерять.

Ни одна из организаций не захочет потерять своего человека в кругу Всадников. Проблема в том, что пока Мор владеет его душой, Эрику стоит быть осторожным с тем куда идет и с кем встречается. Засранец мог чувствовать его, а Эрик не рискнет тем, что Мор может появиться посреди штаб-квартиры Эгиды или другим подобным дерьмом.

– Ненавижу, когда ты прав. – Кинан взглянул на часы. – Послушай, я должен идти. Но ты нам нужен. Даже больше чем когда-либо. Подумай об этом.

Эрику и не нужно было об этом думать. Если бы не маленькая скверная проблема с Апокалипсисом, он даже не стал бы рассматривать возможность возвращения, но миру сейчас нужны были все, способные помочь, а Эрик не собирался отворачиваться от человечества.

– Ты такой мудак, – крикнул Эрик, когда Кинан направился по дорожке к Хэррогейту острова. – Ты знаешь мой ответ.

Кинан не стал поворачиваться, просто показал ему палец из-за спины.

– Знаю.

– Придурок, – пробормотал Эрик. Потерев виски, он собрался с силами для следующего противостояния.

Лимос. И Арес. Он не только должен объяснить почему скрывал от них такую тайну, но еще и рассказать, что они скоро станут дядей и тетей. Что-то подсказывало Эрику, что новость окажется не из приятных.

Направляясь к входной двери, он задался вопросом, сколько людей придет на его похороны.

– Эй, Эрик.

Напрягшись, Эрик быстро повернулся к владельцу глубокого голоса.

– Тав? Какого черта ты тут делаешь? – Блондинистый Семинус улыбнулся грустной улыбкой, и желудок Эрика скрутило, от осознания насколько точна его последняя мысль. – Ты пришел убить меня, дружище?

– Ага.

По позвоночнику Эрика пополз холодок.

– Зачем? Лимос разорвала свой контракт, так что убивать меня бессмысленно.

– Судя по всему, Темный Властелин очень взбесился из-за этого.

– Так и должно быть. Он проиграл. – И облажался по-крупному.

Пожав плечами, Тавин оглядел Эрика сверху до низу.

– Хорошо выглядишь. Свобода тебе идет.

– Спасибо. – Ладно, казалось немного странным вот так по дружески болтать с человеком, которого прислали тебя убить. – Итак.

Тавин тяжело вздохнул.

– Итак.

– Как мы это сделаем?

– Не знаю. – Тав выглядел искренне озадаченным, его светлые брови глубоко нахмурились над голубыми глазами. – Никогда не приходилось убивать того, кто мне нравиться.

– Тогда, мы просто замечательная парочка, потому что я никогда не хотел, чтобы кто-то кто мне нравиться пытался меня убить. – Эрик провел рукой по волосам. – Такой отстой.

– Это конечно, неловкая ситуация.

Тавин достал из-под пиджака металлический диск, края которого выглядели настолько острыми, что могли без усилий снести голову оборотню. Эрик догадался, что именно это с ним и произойдет.

– Извини за это, Эрик.

– Я не смогу отговорить тебя, а?

– Если я провалюсь, со мной случится что-то очень плохое. – Голос Тавина стал монотонным, а значит он переключился с друга на связанного долгом солдата.

– А если преуспеешь, что-то плохое случится со мной.

Эрик сдвинулся с места, неприметно открыв кобуру у бедра, в которой находился пистолет. Большинству демонов обычные пули были ни по чём, но он знал, что Семинусы были к ним восприимчивы. Кроме того, ему нравилось старое выражение о том, что огнестрельное оружие добавляет поединку достоинства, а иначе это просто обычная дворовая драка.

Эрик готовился стать очень достойным. Хотя и не сторонился вульгарности.

Тавин наклонил голову, резко кивнув в знак уважения, и битва началась. (и понеслось). Он двигался как тень, словно размытое пятно с серебристым отблеском холодного металла. Закругленное лезвие просвистело совсем рядом и Эрик едва успел достать пистолет, чтобы защититься от диска, что чуть не снёс ему верхушку черепа. Как бы то ни было, нож прошел сквозь ствол Береты и выбил оружие из его рук.

Сукин. Сын.

Тавин бросился вперёд, и Эрик развернулся, чтобы отбить атаку демона, который обрушил на него поток ударов и мастерских выпадов мечей. Где он их взял, с задницы что ли вытащил? Его тело пронзили миллионы порезов, словно его поместили в огромный кухонный комбайн. Упав на землю и ловко перевернувшись, он достал из нагрудного чехла S-образный нож и нанёс удар по корпусу Тавина.

Демон вскрикнул и отскочил назад, но когда он всадил серебряный конец оружия в плечо Семинусу, Тав нанёс ему удар в живот девятидюймовым зазубренным клинком. Эрик услышал булькающий звук проливающейся крови, почувствовал сопротивление мышц и органов. Невероятная агония выбила воздух из его легких.

Каким-то образом ему удалось пнуть коленом Тавина между ног. Парень выругался и согнулся пополам. Эрик стонал и дышал с трудом, но сумел всадить демону в спину S-образный нож, нажал сильнее, вырывая кусок плоти на рёбрах. Демон заорал, его глаза налились кровью, он развернулся и погрузил свой клинок в грудь Эрика.

Голова закружилась и Эрик распластался на земле. Его начала поглощать черная мгла, и черт возьми, он умирал, да неужели? Эрик пережил месяц пыток в Шеуле, пережил Мора, Сатану, Танатоса и найвов.

А этот демон секса собирался его убить.

– Мудак, – выдохнул он.

Глаза Тавина из малиновых стали золотыми, а значит он только немного разозлился. Когда они вернут свой обычный голубой цвет, парень полностью успокоится, но Эрик сомневался, что это произойдет скоро.

– Мне действительно жаль, человек. – Тавин вонзил лезвие.

Прямо в сердце Эрика.

***

Боль. Эрик думал, что знал о всех существующих видах этого чувства.

Он ошибался.

Сердечная боль была зверем особенным, острым, обжигающим пламенем, не позволяющим даже корчиться от мучений.

Он лежал, прижатый тяжелым телом Тавина, жалея, что ему не выпала возможность заняться с Лимос любовью перед смертью. Жалея, что не извинился. Что не дал ей понять кристально чётко, что его не волновали её поступки в прошлом.

Боль в сердце Эрика не имела ничего общего с погружённым в него клинком. Его страдания были из-за Лимос.

Тавин выдернул нож из груди Эрика и неловко поднялся на ноги, зажимая рукой собственную рану, пока его противник истекал кровью на белом песке.

Или... подождите-ка. Крови не было. Подняв голову, Эрик пошевелил пальцами на руках и ногах. Он сел, осмотрел свое тело и, вот чёрт, его раны затягивались.

– Какого х…

Тавин развернулся и метнул нож, прямо в горло Эрику.

Боль была адской, но когда он вытащил клинок, то ощутил странное пощипывание, когда края раны начали срастаться.

– Ух ты, клёво.

Эрик похлопывал себя по телу и даже не смотрел на Тавина, который в этот момент обрушил на него град мелких калтропов, которые соприкасаясь с кожей, прилипали к ней, подобно дюжине колючек репейника.

Они въедались в кожу и мышцы, пытаясь добраться до жизненно важных органов. Очень гадкое демоническое оружие. И когда Эрик попробовал вытащить один из плеча, его кожа задвигалась, и вытолкала наружу противные колючки.

– Бля… – ругнулся Тавин, останавливаясь напротив. – Что ж ты никак не сдохнешь?

– Понятия не имею, – ответил Эрик, поднимаясь на ноги, и мелкие костяные шпоры осыпались на землю.

Тавин опять на него бросился, на этот раз с кинжалом с изогнутым лезвием, стараясь добраться до шеи. Демон уже не шутил, а взялся за дело серьезно. Большинство существ – даже бессмертных – не могут пережить обезглавливание. Эрик пригнулся, развернулся и смог помешать Тавину достигнуть цели. Но парень был очень быстр, и когда он крутанулся, перед глазами Эрика мелькнуло серебряное лезвие.

Он бросился на землю, и, перевернувшись, подобрал один из шипов. Быстрым движением он метнул крохотное оружие, и попал демону в живот. Тавин зашипел от боли и выпустил из рук кинжал. Эрик среагировал молниеносно, подобрав его и вспомнив школьные дни, когда он занимался футболом, одним движением бросил демона на землю. опрокинув на лопатки.

Эрик прижал лезвие к горлу Тавина.

– Закончил?

– Убей меня, – прохрипел он, – или мне придётся продолжать.

Острие шипа в любом случае убьёт его, но это было бы чертовски медленно и болезненно. Перерезать горло Тавину было бы милосерднее. Но черт возьми, парень сильно рисковал, помогая Эрику, принося ему воду и способствуя его побегу из Шеула. А потом была еще эта фигня с разумом.

Эрик посмотрел на демона, его кожа побледнела и стала скользкой от пота.

– Ты лечил мое тело, но также и исцелял мой разум, не так ли? Вот почему я не сошел с ума от посттравматического стрессового расстройства.

Глаза Тавина широко распахнулись. На мгновение Эрик решил, что он собирается это отрицать, но сильная дрожь сотрясала его тело, он задыхался.

– У меня... ограниченные... способности. Мать... была... Пруоси.

Пруоси. Разновидность демона, обладающих невероятными умственными способностями. Так Тав унаследовал физический талант демона-семинуса от своего отца, но и психический от матери. Эрик задавался вопросом, какими другими талантами был наделен демон.

И какую еще информацию он мог от них скрывать.

– Что ты знаешь о найвах, посланных за мной?

– Ничего, – простонал Тав, и струйка крови потекла из его уголка рта. – Но поищи... вне Шеула... преступника. Его остекленевшие от боли глаза встретились с глазами Эрика. – Найвы – шпионы. Никакой демон не будет... использовать их в качестве... убийц. Слишком непредсказуемы.

Да, новость была дерьмовой. Кто же за пределами Шеула хотел его смерти?

От тяжелых шагов завибрировала земля, появились Лимос и Арес с обнаженными мечами, направленными на Тавина.

– У меня все под контролем, – сказал Эрик. – Тавин пытался меня убить, но по какой-то причине я не умер.

Арес свистнул одному из своих слуг Рамрилов, который стоял неподалеку.

– Подготовь камеру пыток.

Господи. Всадники определенно не бездельничали. Он взглянул на Лимос, свирепо смотревшую на него, и ему стало интересно, представляет ли она Эрика в камеру пыток рядом с Тавином. Эрик бросил нож в песок и толкнул его ногой. Никого не будут пытать, и также никто не собирается убивать Тавина.

– Вы слышали, ту часть, где я сказал, что не умер? Я получил удар ножом в живот, горло и сердце. – Эрик потер пальцами кожу на шее. – Нет, так узнали бы.

– Будь я проклят, – Арес сунул меч в ножны. – Гетель заявила, что часть Ривера и Лимос могут остаться, когда она отрывала их души от тебя. Я бы сказал, в тебе остались кусочки бессмертия.

Тав все еще лежал на земле и кашлял кровью.

– ...Я свободен от обязательств, если..., – он шумно втянул в себя воздух. – ...ты бессмертен.

Эрик опустился на колени рядом с ним и положил руку на рану на животе демона.

– Ему нужен врач. – Медицинской подготовки Эрика было не достаточно в столь дерьмовой ситуации.

– Он пытался тебя убить, – отрезала Лимос. – Что ему нужно, так это обезглавливание.

– Он помог мне сбежать из Шеула, – тихо ответил Эрик. – И помог сохранить здравый рассудок.

Арес выругался.

– Отнесу его в ЦБП. Грёбные демоны с их грёбаными демонскими больницами...

Он поднял Тавина на руки, открыл портал и скрылся в нём, оставляя Лимос и Эрика пялиться друг на друга. Эрик точно знал, что она представляет демона закованным в цепи и проигрывает в голове различные варианты истязаний, включая раскалённые кочерги.

– Ты солгал, – начала она, запихивая меч в ножны. Эрик с облегчением выдохнул, он даже не помнил, как задержал дыхание.

– Да.

– Почему?

Он мог бы сказать ей, что это он защищал своих коллег и их связь с Эгидой, и хотя это было правдой, он собирался отбросить ложь и рассказать истинную причину того, почему не открыл ей всю правду.

– Поскольку Эгида верила, что сможет остановить Апокалипсис. Они сделали это во благо всего мира. Я не участвовал в принятии решения, но должен верить, что они сделали это по правильным причинам. – Эрик остановился, задумавшись как рассказать остальное. Он решил, что лучше методом удаления повязки: сделать это быстро. – Реган беременна.

Лимос резко вдохнула.

– Это... Тана?

– Угу. – Эрик с опаской наблюдал за Лимос, надеясь, что она не взорвется как Тан. Это было какое-то ужасное дерьмо, и опыт, который он не хотел никогда пережить снова. – В одном из свитков, к которым ты привела Кинана, сказано, что если Всадник и Хранитель зачнут ребенка, то малыш спасет мир.

– О, Боже. – Лимос зажмурила глаза.

– Ты знала?

– Нет. – Ее глаза налились кровью, когда она снова их открыла. – В смысле, я не знала о свитке. Но... я догадалась, что гробница подставная.

– Так я и думал, – пробормотал он. – Думаю, Мор заставил тебя?

– Да. – Она выглядела такой несчастной, что ему захотелось притянуть ее в свои объятия, но он не был уверен, что сможет на этом остановиться. Он хотел забыть все это и заняться чем-то более приятном, но им нужно поговорить. Они должны все выяснить раз и навсегда.

– Все это, потому что я хотела скрыть свою ложь. – Голос Лимос дрожал, – все из-за меня, Эрик. И этому не будет конца?

Он не мог больше терпеть. Ему пришлось прикоснуться к ней. Подойдя ближе, он нежно взял ее за плечи, но крепко.

– Все закончиться, Лимос. Но прямо сейчас скажи мне... ты еще что-нибудь скрываешь? Все, что угодно?

– Нет, – прошептала она. – Ты и мои братья теперь знаете все. Ну, они узнают, как только я расскажу им о гробнице. И о ребенке.

От облегчения мышцы Эрика чуть не превратились в лапшу. Они оставили в прошлом ложь и тайны, и, конечно, ее братья простят ее, так же, как и Руна...

Чувство стыда захлестнуло его, он почти согнулся от силы этого чувства. Он столько скрывал от Руны. Да, для ее же блага, но когда Лимос сделала тоже самое ради его блага, он был в ярости, потому что он мог сам сделать выбор.

Еще раз его лицемерие стало воздухом, которым он дышал, и на короткое время, тьма и ненависть к себе поглотили его.

– Эрик?

– Лимос, прости меня. – Его грудную клетку сдавливало, пока он не ощутил, что может взорваться. – Боже, каким же козлом я был. Все это время я ненавидел ложь, ненавидел людей, которые мне врали. Но при этом для меня было нормой делать тоже самое, прикрываясь защитой близких, считая их слишком слабыми, чтобы выдержать правду. – О, черт, в груди разливалась боль. – Мой отец привык говорить, что Руна слабая. Он говорил, что ей легко навредить. Легко довести до слез. Он звал ее малявкой.

Лимос положила руку на его плечо, но он увернулся, не в состоянии выносить утешение прямо сейчас. Особенно, когда он его не достоин.

– Я никогда не думал, что обращаюсь с ней так, будто она слабая, но скрывая правду от нее, именно это я и делал. – Он потер грудь, но это не принесло облегчения. – А потом обходил стороной и ненавидел людей, которые врали и скрывали тайны, но черт... я не ненавидел их. Я думаю, что все это время я ненавидел себя самого.

И когда Лимос коснулась его, он попытался стряхнуть ее, но она не сдвинулась с места. Она прижималась к нему, даже когда он попятился, пытаясь отстраниться от нее. Черт, он даже кричал на нее, чтобы она отпустила его, но она повисла на нем как ковбой на мустанге.

– Прекрати! – рявкнула она. – Эрик! – Лимос обняла его и уткнулась лицом в его шею, целуя и зарываясь носом. – Перестань! – Она ласково гладила его волосы, плечи и, в конце концов, он прижался спиной к дереву, позволяя ему и Лимос поддерживать его.

– Прости меня, – прохрипел он. – Мне так жаль, что я вел себя как задница с тобой. Ты не заслужила быть осужденной таким образом.

– Нет, – прошептала она ему в кожу. – Заслужила. Без тебя, вся эта ложь все еще давила бы на меня, и Мор мог бы победить.

Он нежно оттолкнул её от себя так, чтобы посмотреть на нее.

– Я не понимаю.

– Он хотел, чтобы я лгала, – сказала она. – Он знает, что это как наркотик для меня. Но... ты все изменил, Эрик. Я хочу рассказать тебе кое-что. Я ненавижу что-то скрывать от тебя. Ты даешь мне то, что ни ложь и ни саморазрушение не сможет никогда. Я получаю удовольствие от них, но с тобой, это чувство в миллион раз сильнее, и меня не мучает совесть. Я так тебя люблю. Пожалуйста, не ненавидеть человека, которого я люблю.

Глаза Эрика защипало. Он обнял ее так крепко, от чего Лимос охнула, затем он начал ее безумно целовать.

– Мы это сделали, – сказал он ей на ухо. – Мы покончили с ложью, секретами и идиотским поддельным разводом, так ведь?

Она отстранилась и усмехнулась.

– Мы сделали это. Тебе никогда не избавиться от меня, Эрик.

Он собирался сказать ей, тоже самое в ответ, когда в нескольких ярдах от них распахнулись ворота, и появился Арес.

– С твоим другом-убийцей все будет в порядке. – Он нахмурился. – Его следовало убить, но что поделаешь.

Лимос поднялась на цыпочки и поцеловала Эрика.

– Если он попытается убить тебя снова, я обещаю, что он не попадёт в больницу.

– Разве вся ты не покровительственная и милая. – Она фыркнула, а он усмехнулся, целуя ее волосы и вдыхая аромат кокоса. – Эй, Тавин что-то упоминал о найвах, которые напали на нас. Он думает, что кто-то за пределами Шеула вызвал их.

Лимос нахмурилась.

– Это... не хорошо.

На какое-то время все замолчали, Арес поглаживал рукоять меча.

– Если этот новый игрок не демон, то силы, действующие в направлении Апокалипсиса растут. Мы должны тщательней присмотреться к тем, кто нас окружает.

Предатель. Арес имел ввиду, что в наших рядах появился предатель, и как бы сильно Эрик не хотел выступить против этой идеи, он не мог. Не тогда, когда сама Эгида была скомпрометирована одним из них пару лет назад.

И черт, ситуация с Реган только подтверждала слова Ареса.

– Арес, – начал Эрик, потому что должен был сказать. – Я только что обсудил это с Лимос, но мне нужно сказать и тебе. Я клянусь, что никогда снова не буду скрывать какую-либо информацию от тебя.

Прядь каштановых волос упала на лоб Ареса, когда он резко кивнул.

– Ловлю тебя на слове, человек.

Это был Арес, если он не был зол, то он вел себя чертовски разумно. В отличие от двух других братьев Лимос. Говоря о них...

– Как Танатос?

– Может поговорим об этом позже? – спросила Лимос. – Я хочу домой. У нас всех выдалась та еще ночка.

Арес застонал.

– Это моя реплика. В любом случае мне ещё надо сгонять за подарками к Рождеству.

Эрик сильнее сжал Лимос в объятьях.

– Кажется странным, что вы ребята, празднуете Рождество.

– Ресефу нравился любой повод, чтобы попраздновать и купить подарки, – сказала Лимос. – Нарушая традицию мы бы просто сделали еще более очевидным то, что его больше нет.

– Не упоминая того, что двое из нас в паре с людьми, – сказал Арес, – и вы, люди, пришли с огромным багажом. – Его губы изогнулись в ухмылке, и Эрик понял, что это была реакция Ареса на Кару, которая подошла к нему сзади, уперев руки в бёдра.

– Ты назвал меня багажом? – спросила она надменным тоном, но глаза ее сверкали озорством.

Быстрым, размытым движением, Арес повернулся, перекинул Кару через плечо и направился к дому.

– Если туфли подойдут.

Эрик наблюдал за парочкой пока они не скрылись в доме, захлопнув за собой дверь, а потом снова повернулся к Лимос.

– Что бы ты сказала, если бы я тащил тебя как мешок с картошкой?

Улыбка Лимос была настолько сладкой, что Эрик подумал, будто получит приступ диабета.

– Сделаешь так, и я убью тебя.

– Не сможешь. Я теперь бессмертный.

Лимос шмыгнула носом.

– Тогда я... не буду заниматься с тобой сексом.

Эрик рассмеялся.

– Видишь ли, я бы беспокоился об этом, если бы ты не хотела его так же сильно как и я.

– Ты так сильно этого хочешь?

Он отступил от нее ровно настолько, чтобы пройтись взглядом по ее телу.

– О, да. Я хочу взять тебя разными воображаемыми способами и держать в сексуальном напряжении, чтобы за пределами постели, все о чем ты могла бы думать это о том, как вновь вернуться в нее.

Он посмотрел на пышные изгибы, представляя, как хорошо они будут амортизировать его толчки.

– И это планы только на сегодняшний вечер.

Она облизнула губы, и он был готов к бою, его член уже затвердел.

– Забудь, что я сказала об убийстве или отказе тебе... просто забери меня домой.

– Что на счет Ареса? – спросил Эрик. – Мы должны рассказать ему о гробнице и ребенке.

– Завтра, – ответила она. – Сегодня мы все прошли через ад.

Ухмыльнувшись, Эрик поднял ее на руки и перебросил через плечо.

– Открывай врата. – Когда Лимос изогнулась в знак протеста, он шлепнул ее по тугой попке. – Открывай. Сейчас же.

По телу Лимос прошла дрожь и врата открылись.

– Вот. И Эрик?

– Да?

– Шлепни меня еще раз.

Проходя через врата, он именно это и сделал.

Переводчики: silvermoon, Yogik, navaprecious

Редактор: natali1875

Глава 38

В конце концов Лимос собиралась получить то, что всегда хотела. Да, технически она уже не девственница.

Но не удалось закончить начатое, это было сделано в гневе и в силу необходимости.

Теперь же она собиралась распрощаться с девственностью во всех смыслах.

Она вышла из ванной комнаты, ощущая, как ее желудок безумно сводило.

Сексуальный наряд, который ей подарили на брачную ночь... ну, лежал на полу в ванной, где она оставила его после того как примерила, пока Эрик принимал душ в ванной гостевой комнаты.

Конечно, он предложил принять душ вместе, но нет, в ее представлении прекрасная брачная ночь включала в себя ее эффектное появление в спальне перед ее новым мужем и его отвисшую челюсть от вида мало чего прикрывающего нижнего белья.

К сожалению, с эффектным выходом не получилось. И Лимос не одела наряд для брачной ночи. Когда она посмотрела на себя в зеркало, великолепное белье обтягивало ее формы, и сквозь прорези можно было увидеть ее кожу, но она поняла, что никогда не была обнаженной, всегда была завернута в ложь и тот адский пояс целомудрия. И теперь она снова себя прикрывала.

Лимос разделась, потому что собиралась предстать перед мужем новой женщиной, полностью открытой для него, какой никогда не была и будет только с ним.

Эрик оторвался от зажигания свечи, у него чуть челюсть не отпала. Потрясающе. Вокруг его талии было обернуто полотенце, и он позволил ему упасть, и ее реакция на его обнажённое тело была незамедлительной.

Когда она упивалась видом его напряженных грудных мышц, кубиков пресса, и толстого, эрегированного члена, жар опалил ее кожу, и влажное желание расцвело между ног.

Эрик испытывал те же эмоции при виде Лимос.

Он не стал ждать. Сделав три шага, и оказавшись перед ней, он начал страстно целовать Лимос, заставив ее пульс пуститься вскачь. Его язык ласкал ее, толкаясь в откровенной имитации того, что они скоро собирались сделать.

Он скользнул ладонью вдоль её тела и обхватил за попку, теснее прижимая Лимос к своему телу. Тогда девушка почувствовала тёплую, вязкую жидкость, увлажнившую её живот, когда к нему прижался член Эрика.

Это всё было для неё в новинку, она потянулась вниз и провела пальцем по маленькому углублению на головке его ствола. Лимос немного увлеклась, изучая его, упиваясь звуками ускорившегося дыхания Эрика.

Медленно, благоговейно, Эрик опустил ее на кровать.

– Я мечтал о тебе, – выдохнул он возле ее уха, вытягивая свое большое тело поверх нее. – Когда я был в той клетке. Пока я спал, я мечтал об этом.

– Правда?

Эрик скользнул руками по ее талии и ребрам к груди.

– Ага.

– Я была хороша?

– Лучшая.

Лимос объяла дрожь, крошечный трепет сомнения.

– Что если я ужасна в сексе...

Эрик заткнул ее поцелуем.

– Шшш, – пробормотал он ей в губы. – Позволь мне позаботится о тебе. Я всегда буду о тебе заботится.

– Кто бы сомневался, – вздохнула она, пока её муж прожигал пламенными поцелуями дорожку от её подбородка и вниз по шее. Там, где тела Лимос касались его губы, появлялась гусиная кожа.

Его руки разминали и гладили горячую плоть, пока он опускался всё ниже. Пальцы дразнили соски, каждым движением посылая электрические импульсы, что вспыхивали во всём теле. Головокружительные ощущения затягивали её в водоворот страсти, и он только усилился, когда Эрик приподнял одной рукой попку Лимос и подтянул её тело ближе к напрягшемуся члену.

– Сейчас, Эрик, – стонала она, – перестань меня дразнить.

– А я и не дразнюсь, милая, – произнёс он, опуская голову к её чувствительному соску, и обхвати его губами. Когда она закричала в истинном наслаждении, Эрик приподнял голову. – Я пытаюсь сделать так, чтобы твой первый раз стал тем, о чём ты мечтала.

Лимос выгнулась, пытаясь вобрать его плоть внутрь себя.

– Ты преуспел.

Его губы изогнулись в ленивой улыбке, когда он прижал её своим телом.

– Не так быстро.

– Но я умираю.

Лимос произнесла эти слова самым плаксивым тоном, на который только была способна, но она так жаждала познать близость, а её тело изнывало, требуя разрядки, которую могло подарить только соединение двух людей. Слишком много лет самоудовлетворения сделали её нетерпеливой.

– Скажу тебе вот что. – Он провел языком от ее груди до пупка, возвращаясь обратно потерся об нее. – Я помогу тебе снять напряжение. Ты не против?

– Если ты имеешь в виду то, о чем я думаю, то обеими руками за.

Он поднял лицо, его глаза были полуприкрыты, но в них светился голод.

– И в этом я хорош.

Прежде чем она успела подразнить его самоуверенность в себе, он быстро встал на колени у кровати, и притянул Лимос за бедра к себе так, что ее задница почти свисала с кровати. Большими пальцы он раскрыл ее складки, заставляя нервничать и чувствовать себя уязвимой. Инстинктивно она попыталась свести бедра, но Эрик рванулся вперед, блокируя ее движения своими широкими плечами.

– Не могу больше ждать, – прошептал он, и наклонился к ее лону.

Лимос застонала, когда его язык заскользил по её складкам к клитору, достигая вершины, Эрик замер в этом положении. Он взглянул на Лимос так, будто она – сокровище, как если бы каждая ее реакция для него была всем. Лимос могла поклясться, что он не сводил с неё глаз добрых шестьдесят секунд, прежде чем опустил голову и снова ее лизнул. И ещё раз.

Закрыв глаза, она вздрагивала, ее тело не привыкло к таким невероятным стимуляциям. Эрик сжал ее крепче, удерживая на месте. Его горячее дыхание и влажный язык, довели её практически до грани, и Эрик замедлился.

– Ты... обещал не дразнить, – задыхаясь проговорила она сминая в кулаках простынь.

Эрик прильнул к ней, покрывая нежными поцелуями ее лоно.

– Это не поддразнивание. Это разминка. – Он скользнул в нее пальцем, и она приподнялась с матраца.

– О... о, Боже. – Лимос закричала, когда он добавил еще один палец и начал двигать ими в то время как его язык выписывал круги на ее клиторе. – Да, – выдохнула она. – Да... о, да там...