Бесстрашный горец

Глава 6

— Где сэр Эван? – спросила Фиона Грегора.

Тот взглянул на нее с улыбкой, однако Фиона сделала вид, будто не замечает этого.

В течение трех дней она старалась держаться к Эвану как можно ближе, а он, напротив, все время пытался ус­кользнуть от нее. Она начала опасаться, что ошиблась, что их поцелуй не произвел на Эвана такого сильного впечат­ления, как на нее. Может быть, он просто пытался польстить ей, сказав, что шрамы у нее на щеках не такие уж безобраз­ные. Мужчины имеют обыкновение хвастаться своими шра­мами, однако предпочли бы, чтобы женщины их не имели.

– Он уехал час назад, – ответил Грегор. – Взял с собой шестерых людей и отправился искать Греев.

Фиона хмуро взглянула на ворота замка:

– Интересно, от кого он сбежал, от меня или от своего отца?

– От вас обоих. – Грегор расхохотался, заметив, что Фиона вспыхнула.

– Знаешь, Эван совсем не умеет общаться с женщина­ми, – вмешался в разговор Натан, и его голубые глаза заис­крились от смеха. – Если хочешь поймать его, тебе придет­ся действовать очень быстро.

Первым побуждением Фионы было убедить Натана, что она не собирается гоняться за его братом, но, вздохнув, она решила ничего ему не говорить. Все равно он никогда ей не поверит. Она почувствовала себя неловко оттого, что бра­тья Эвана догадались, какую игру она затеяла, но, пораз­мыслив, пришла к выводу, что ничего страшного в этом нет. Похоже, они вовсе ее не осуждают.

– Что ты имел в виду, говоря, что Эван не умеет об­щаться с женщинами? – спросила она Натана. – Они ему безразличны?

– Вовсе нет, но у него такой свирепый вид, что женщи­ны его опасаются, кроме того, он совсем не умеет ухажи­вать.

– Это из-за шрама? – продолжала Фиона и, когда Гре­гор с Натаном кивнули, раздраженно покачала головой. – У моего брата тоже лицо обезображено шрамами, однако Джилли считает, что красивее его нет человека на свете. А наша Джилли из клана, мужчины которого славятся красо­той. Некоторые из них настолько хороши, что у девушек от одного взгляда дыхание перехватывает. Странно, что ваши женщины не виснут у Эвана на шее, ведь он глава клана.

– Подозреваю, любая из них ляжет с ним в постель, если он ее об этом попросит, – заметил Натан. – Наши женщины знают свое место.

Лицо Фионы приобрело такое яростное выражение, что Грегор расхохотался.

– Смотри, Натан, как бы тебе не пришлось пожалеть о своих словах! — воскликнул он.

– Ты хочешь сказать, что женщинам в Скаргласе не раз­решено отказывать мужчинам? – бросилась Фиона в атаку. Подбоченившись, она с яростью взглянула на Натана.

Натан поспешно отступил:

– Ну, некоторые позволяют себе это, но отец говорит… Фиона подняла руку, не давая ему продолжать:

– Не повторяй глупости, которые говорит твой отец! Я прекрасно знаю, какого мнения он о женщинах и об их месте среди мужчин. Но я понятия не имела, что здешние женщины принимают всю эту чушь за вселенскую правду. Давно пора открыть им глаза и научить их слову «нет». Где Мэб?

– Гм… В хижине, где готовят лекарства, – ответил юно­ша и густо покраснел.

– Почему это при упоминании имени Мэб ты красне­ешь? – с улыбкой спросила Фиона.

– Вовсе я не краснею, – отрезал Натан, и когда Грегор захохотал, ткнул его локтем в бок.

– Если ты не краснеешь, значит, у тебя жар, тогда тебе следует дать хорошую порцию слабительного и от­править в постель. – Юноша взглянул на нее с таким ужасом, что Фионе пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться.

– Мэб готовит для меня микстуру.

– Молодец, что не побоялся сказать, – тихо прогово­рила Фиона. – А от чего?

– Вернее, не микстуру, а мазь для лица, – поправился Натан и вновь покраснел. – От прыщей.

Фиона внимательно взглянула на красивое лицо Ната­на. Прыщи на нем и в самом деле были, но она видала и не такое.

– Ничего страшного, Натан, – успокоила она. – Сколь­ко тебе лет?

– В следующем месяце исполнится девятнадцать.

– Эти прыщи скоро у тебя пройдут. А чтобы это случи­лось быстрее, нужно тщательно умываться. По крайней мере раз в день хорошо мой лицо горячей водой с мылом и насу­хо вытирай. А самые крупные протирай спиртом.

– А почему именно спиртом?

– Не знаю, – пожала плечами Фиона. – Наверное, спирт подсушивает прыщи. Но то, что он помогает, это точно.

– А Мэб сказала, что поможет ее микстура.

– Мэб очень милая женщина. Она прекрасно умеет ле­чить обычные болезни, готовить простейшие микстуры и мази. Однако я бы не советовала тебе пользоваться теми средствами, которые она сама придумывает. Мне кажется, вы все уже стали относиться к ним с подозрением. – Гре­гор энергично закивал, а Натан неуверенно нахмурился. – От тех лекарств, которые она изобретает сама, бывают всякие неприятности: волосы начинают зеленеть или синеть, начинается сильное расстройство желудка.

– И выступает ужасная сыпь, – подхватил Грегор.

– Только этого мне не хватало, – проговорил Натан.

– Я схожу к ней. Если мне удастся определить, из чего она готовит лекарство, я смогу тебе сказать, стоит тебе им пользоваться или лучше его выбросить.

И Фиона направилась к хижине. Глядя ей вслед, Натан спросил Грегора:

– Ты знал, что лекарства, которые готовит Мэб, не все­гда безопасны для здоровья?

– Да, – ответил Грегор. – Неужели ты сам никогда не задумывался над тем, почему многие из нас начинают бо­леть, намазавшись мазью, которую смешала Мэб, или вы­пив микстуру, которую она приготовила?

– Я думал, ты всегда отказываешься от ее лекарств, по­тому что у них отвратительный на вкус и плохой запах.

– Поэтому тоже, но еще и потому, что в первые годы пребывания Мэб в замке ее так называемое лечение мало кому шло на пользу. Она способна вылечить рану, вправить кость и сбить температуру, но лучше все-таки не попадать ей в руки.

– Я это запомню, – сказал Натан, слегка улыбнув­шись. – Я сердечно поблагодарю Мэб за помощь, но по­ступлю так, как советует Фиона. Отказываться от помощи Мэб я не стану, чтобы ее не обидеть.

– Не беспокойся, Фиона сумеет найти в разговоре с ней нужные слова. С самого первого дня, как она приехала в Скарглас, она ведет себя так, что Мэб ее слушается во всем и не обижается. Ей ужасно хочется быть хорошим ле­карем, а Фиона училась лечить у леди Молди, о которой Мэб самого высокого мнения. Так что Фиона делится с ней лекарскими знаниями, не оскорбляя при этом ее чувств.

– Как ты думаешь, Фиона точно так же намеревается себя вести с нашим братом? – спросил Натан, ухмыляясь во весь рот.

Грегор расхохотался и покачал головой:

– Боюсь, что с ним ей потребуются кнут и прочная веревка.

– Почему он ее не хочет? Ведь она красивая девушка.

– Еще как хочет, однако считает, что не достоин ее.

– А она, похоже, другого мнения.

– Да, но мне кажется, она слишком уж беспокоится о своих шрамах. Да еще наш отец постоянно вмешивается не в свое дело. Все это вынуждает Эвана держаться от Фионы подальше, а Фиону чувствовать себя не в своей тарелке всякий раз, когда наш брат оказывает ей хоть ка­кое-то внимание. В общем, отношения между ними не­простые, и пройдет еще немало времени, пока они нала­дятся. Хорошо бы все закончилось благополучно и Эван с Фионой поженились.

– Может быть, нам следует вмешаться? Хотя предста­вить себе не могу, что мы можем сделать. Может, погово­рить с Эваном?

– Нет, пока этого делать не стоит. Разве что намекнуть Эвану, что он ведет себя как последний дурак. В таких де­лах лучше держаться подальше и дать девушке и парню са­мим разобраться в своих отношениях. Вот если Эван нако­нец узнает, кто такая Фиона, из какого она клана, и попы­тается получить за нее выкуп, тогда мы вмешаемся. Эван хочет ее, Фиона хочет его, и из нее получится великолепная хозяйка Скаргласа. И я не позволю страхам и сомнениям разбить эту пару.

– Можешь рассчитывать на мою помощь.

– Да и все наши братья наверняка не останутся в сто­роне.

– А что, все понимают, что происходит?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что Макфингелы про­пустят молоденькую хорошенькую девчонку, появившуюся в Скаргласе?

И братья весело рассмеялись.

«В Скаргласе не любят перемен», – подумала Фиона, глядя на Клэр – высокую дородную женщину. Убедив­шись, что мазь, которую Мэб готовит для Натана, не при­несет ему никакого вреда, Фиона поспешила к женщи­нам, стиравшим белье, чтобы предложить им свое мыло, но наткнулась на каменную стену по имени Клэр. Похо­же, эта особа решила, что Фиона собирается давать ей со­веты, и всем своим видом продемонстрировала, что этого она не потерпит ни за что и никогда. Глядя на нее, Фиона очень пожалела, что в отличие от Джилли не умеет видеть людей насквозь и не может с уверенностью сказать, что они в данный момент чувствуют. Ей бы очень хотелось знать, почему Клэр так категорично отказывается от ее помощи: из страха потерять место или из простого упрям­ства.

– Но ведь от этого мыла белье станет мягче, – пред­приняла она еще одну попытку, осторожно кладя куски мыла на табуретку. – Его надолго хватит, и одежда, кото­рую вы стираете, прослужит дольше. А отстирывает оно не хуже того мыла, которым вы пользуетесь сейчас. И не су­шит руки.

Фиона очень надеялась, что служанки, чувствуя, что сей­час разразится скандал, не бросят стирку, чтобы с удоволь­ствием за ним понаблюдать.

– Ты здесь не хозяйка, а жалкая пленница! – рявкнула Клэр, мрачно глядя на нее своими темными глазами. – И не имеешь никакого права здесь распоряжаться!

– Верно, но я всего лишь предлагаю вам воспользо­ваться моим мылом.

– Ты здесь не имеешь права голоса! Ты в Скаргласе чужая! Отправляйся к своей сумасшедшей ведьме Мэб. Вот ее можешь поучать!

– Мэб не сумасшедшая и не ведьма. Клэр презрительно фыркнула:

– Эта ненормальная вообразила, что умеет лечить. Не понимаю, почему лэрд не вышвырнет эту старую суку и ее ублюдка из Скаргласа, пока она кого-нибудь не отравила. А теперь убирайся отсюда, девка!

И она толкнула Фиону с такой силой, что та едва не свалилась на землю, однако сумела удержаться на ногах. Краешком глаза она заметила, что Натан, нахмурившись, бросился к ней, услышала, как служанки ахнули от ужаса, однако ни то, ни другое ее не остановило. Одним прыжком подскочив к Клэр, которая уже успела повернуться к ней спиной, она нанесла ей такой удар, что скандалистка рух­нула на колени. Фиона одной рукой рывком заломила ее правую руку за спину, а другой обхватила женщину за гор­ло. Наклонившись, она заговорила ей прямо в ухо, даже не стараясь понизить голос:

– А теперь позволь сказать тебе: я могу простить тебе то, что ты назвала меня девкой и посмела распустить руки, но вот то, что ты сказала про Мэб, я не стану пропускать мимо ушей.

– Она… – начала было Клэр, однако Фиона еще силь­нее сжала ей горло, не давая и слова сказать.

– Мэб милая и добрая женщина, взявшаяся за дело, которое никто другой не пожелал выполнять. И никакая она не сука. Она стала жертвой распутного прохиндея, ко­торый скрыл от нее, что у него есть жена. Так что советую тебе презирать тех, кто заслуживает презрения. И если не хочешь, чтобы я подрезала твой поганый язык, настоятель­но рекомендую тебе не говорить гадости о ее сыне. – От­толкнув Клэр, она отступила на шаг. – А если ты настолько тупа, что не желаешь принимать никаких новшеств, твое дело. Я сама выстираю свою одежду и белье.

С трудом поднявшись, Клэр усмехнулась Фионе прямо в лицо, стараясь, однако, держаться от нее подальше.

– Можно подумать, что такая белоручка, как ты, умеет стирать!

– Опять берешься судить о том, чего не знаешь? Похо­же, ты еще тупее, чем кажешься. Я много чего умею: сти­рать одежду, покрывать соломой крышу, сажать растения, чинить сбрую и прочее. А еще я умею укорачивать злые языки. – Выхватив нож, которым обычно разрезали куски мыла, Фиона метнула его, аккуратно пригвоздив рукав пла­тья Клэр к столбу, возле которого та стояла. – Имей в виду, что я вонзила нож именно туда, куда хотела. – И взяв свое мыло, Фиона пошла было прочь, однако по дороге оберну­лась и бросила: – А со своим мылом можешь делать все, что пожелаешь. Советую тебе вымыть им твой гадкий рот.

Как только Фиона ушла, Натан подошел к Клэр, смот­ревшей прямо перед собой широко раскрытыми глазами, и проговорил:

– Она терпеть не может, когда ее называют девкой.

– Кто она? – дрогнувшим голосом спросила Клэр.

– Лэрд называет ее Фионой, Обладательницей Десяти Кинжалов. – Заметив, что женщина побледнела, Натан мрачно ухмыльнулся. – Именно столько кинжалов мы на­шли у нее, когда брали ее в плен. – Он наклонился к Клэр ближе и холодно продолжал: – Почти все мы любим Мэб, а ее сына считаем своим братом. Умная женщина наверня­ка бы вспомнила, сколько в Скаргласе незаконнорожден­ных детей, и не стала бы говорить о них с таким презрени­ем. Умная женщина держала бы ушки на макушке и сооб­разила бы, что эта малышка вполне может стать женой лэрда, следующей леди Скаргласа. – И, отвернувшись от дрожащей Клэр, он устремился за Фионой, но по дороге обернулся и прибавил: – Во всяком случае, я и почти все мои братья намереваемся сделать все возможное, чтобы это произошло.

Натан увидел Фиону посередине двора замка. Она сто­яла, уперев руки в бока, и смотрела в небо. Подойдя к ней, Натан заметил, что она глубоко дышит.

– Я не сумела сдержаться, – проговорила Фиона, не отрывая взгляда от темных дождевых туч.

– Да, хорошую ты задала Клэр взбучку, – согласился Натан.

Слова эти польстили Фионе, однако она тотчас же одер­нула себя: радоваться туг нечему.

– Благовоспитанная леди должна уметь держать себя в руках. Наша Джилли говорит, что когда леди злится, она не должна бросаться на людей и метать в них ножи.

– А каким образом она должна выражать свой гнев?

– Наша Джилли говорит, что леди должна вежливо дать понять, что она недовольна, и говорить твердо, но спо­койно.

– По-моему, ты не кричала.

Взглянув на улыбающегося Натана, Фиона тоже улыб­нулась и вздохнула:

– Как бы мне хотелось, чтобы я могла взглянуть на че­ловека и точно определить, какие чувства он испытывает. Наша Джилли обладает этим умением. Она видит человека насквозь.

– Похоже, это очень полезное умение. Фиона кивнула:

– Да. Если бы мне это было дано, я бы смогла понять, почему Клэр такая злюка и язва.

– Почему вместо крови у нее желчь?

Фиона хмыкнула, и Натан улыбнулся. Они вместе на­правились к замку.

– Некоторые люди рождаются злыми и мрачными, но большинство становятся такими с возрастом. Если знать, почему это происходит, можно сделать так, что они снова станут милыми и доброжелательными или по крайней мере такими, что при общении с ними не хочется отрезать им язык. Клэр спала когда-нибудь с твоим отцом?

– Нет, Ее муж жаловался, что она и с ним редко спит. – Взглянув на Фиону, Натан вспыхнул: – Прости. Я не дол­жен был тебе этого говорить.

– Не извиняйся. До тринадцати лет я воспитывалась вместе с пятью братьями. Потом приехала Джилли, и наше грубое воспитание претерпело некоторые изменения к луч­шему, а суровая жизнь, которую мы вели, стала более ком­фортной. Но все равно некоторая грубость в нас осталась, поэтому сомневаюсь, что ты способен сказать мне что-то такое, чего я не слышала раньше или что могло бы меня шокировать. – Она нахмурилась. – А почему Клэр назвала Мэб ведьмой? – И, взглянув на Натана, удивилась: похо­же, этот вопрос смутил юношу.

– Гм… Если ты поживешь здесь еще какое-то время, ты наверняка услышишь, что многих наших женщин называ­ют ведьмами, а мужчин колдунами. Думаю, эти слухи рас­пускают Грей. Видишь ли, почти у всех людей из нашего клана смуглая кожа, а наш замок Скарглас довольно мрач­ный. У моего отца было пять жен, четыре из которых умер­ли. Это тоже вызвало немало слухов. – Фиона презритель­но фыркнула, и он с облегчением вздохнул. – И даже то, что он любит посылать всех к черту, не помогает.

Внезапно Фиона резко остановилась и взглянула на Натана широко раскрытыми глазами.

– Теперь я знаю, кто вы такие! Я слышала сплетни о вас, но никогда не обращала внимания на то, как называет­ся ваш клан. Если эти черные слухи распускают Грей, они весьма в этом преуспели, ведь даже до меня они дошли. – Она покачала головой и вновь направилась к замку. – Не знаю, где была моя голова? Я должна была по крайней мере узнать ваш замок, поскольку, говоря о вашем клане, его очень подробно описывали. Когда я его впервые увидела, во мне даже шевельнулись какие-то неясные воспомина­ния, но я никак не могла попять, откуда они у меня. Реши­ла, что вид замка навевает мысли о колдовстве и убийстве.

– А теперь ты не боишься?

– Нет. Ведь ни того, ни другого мне видеть не довелось. Среди вас, конечно, живут странные люди, такие, как, на­пример, старик по имени Айан, который любит танцевать в лунном свете в круге, выложенном камнями. Или Питер, который настолько боится воды, что, должно быть, не мыл­ся уже лет десять.

– Скорее двадцать.

– Может быть. Но я не вижу в этом никакого колдовства. Странности, не более того. И хотя мне не слишком нравится ваш отец, не думаю, что он убил своих жен. Ско­рее всего бесконечные роды сократили их жизнь. Что же касается того, что он околдовывает женщин… Похоже, он и в самом деле обладает настоящим талантом заманивать их в постель, и я подозреваю, выбирает таких дурочек, которые верят в сказки, которые он им рассказывает.

– Это верно. А еще он пользуется своим положением в замке, чтобы заставить женщин с ним спать. Они с Эваном часто спорят по этому поводу. – Остановившись, Натан взглянул в сторону ворот. – Кстати, вот и он. Легок на помине.

Фиона постаралась не подать виду, насколько ей прият­но видеть Эвана. Она не хотела, чтобы Натан догадался о ее чувствах. Эван неловко спешился, поморщился и с трудом выпрямился. Фиона бросилась к нему, и он поспешно от­ступил на шаг, что ее покоробило, однако она постаралась это скрыть.

– Ты ранен, – обеспокоено проговорила она, внима­тельно оглядывая его с головы до ног.

– Вовсе нет, – ответил он, тронутый тем, что о нем беспокоятся, и ругая себя за это.

Заметив, что штаны его насквозь пропитаны кровью, Фиона так и ахнула:

– Да из тебя течет кровь, как из недорезанного поро­сенка! Нужно как можно скорее промыть рану и зашить.

Прежде чем Эван сумел придумать подходящий пред­лог, чтобы отказаться от ее помощи, Натан взял его под руку и увлек в замок, а там отвел в спальню. Заметив, что оставляет за собой тонкую полоску крови, Эван понял, что никакой вразумительной причины для отказа он приду­мать не сможет. Оставалось только надеяться, что боль и потеря крови настолько лишат его сил, что Фиона, когда будет ухаживать за его раной, не вызовет у него никакого желания.

Натан принялся стаскивать с него, одежду, и Эван по­нял, что в самом деле сильно ослаб, поскольку не смог ему помешать, а лишь что-то пробурчал себе под нос, выражая возмущение, и, застонав, почти рухнул на кровать. Натан осторожно накрыл его одеялом, оставив неприкрытыми ра­неную ногу и грудь. Внезапно Эван почувствовал сильный приступ головокружения, однако сумел побороть его.

– Что случилось? – спросил Натан, когда Фиона при­нялась смывать с ноги Эвана кровь.

– Мы поймали нескольких мужчин из клана Греев за кражей скота, – ответил Эван. – К сожалению, еще с пол­дюжины скрывались неподалеку, но мы их не видели. Пока мы преследовали воров, они пустились за нами в погоню. Несколько наших получили легкие ранения.

– О Господи! Где же Мэб? – воскликнула Фиона. – Наверное, она не знает, что нужна.

– Я схожу за ней, – сказал Натан и поспешил к двери.

Эван хотел попросить его остаться, однако промолчал. В конце концов, он взрослый, сильный и решительный мужчина. Он вполне способен остаться с Фионой наедине и не поддаться низменным желаниям. Ведь она касается его ноги только затем, чтобы начать лечить его рану.

Однако его решимость таяла с каждым прикосновением ее пальцев к бедру. Эван почти с радостью воспринял боль, которая нахлынула на него, когда Фиоиа прижгла рану спир­том и стала зашивать ее. Боль быстро остудила желание, но, к сожалению, ненадолго. Когда Фиона принялась бинто­вать рану, почти касаясь при этом его паха мягкими паль­чиками, желание вернулось с удвоенной силой. Эван по­спешно взглянул вниз и с облегчением вздохнул: одеяло надежно скрывало то, насколько он возбужден.

– У тебя на лице кровь, – заметила Фиона, перевязав рану и выпрямляясь.

– Чепуха, – отозвался он, – Легкая царапина.

Она склонилась над ним, чтобы смыть кровь с пореза над ухом, и у Эвана перехватило дыхание от исходящего от нее аромата. Груди ее находились всего в нескольких дюй­мах от его рта. Эван поймал себя на том, что не в силах оторвать взгляда от нежных бугорков, выступающих под вырезом платья. Кожа Фионы оказалась прозрачная, с ме­довым отливом. Как ни старался Эван, он не мог подавить желание проверить, такая ли она сладкая и теплая на ощупь, какой кажется на вид.

Когда Фиона обработала рану и начала выпрямляться, он поспешно обхватил рукой ее талию и принялся цело­вать груди, с удовольствием вдыхая чистый запах кожи. Фиона затрепетала, и Эван заметил, что дыхание ее стало прерывистым. Хотя ему очень не хотелось отрываться от ее груди, он оставил ее в покое и, пройдясь поцелуями по стройной шее, добрался до губ. Глаза Фионы были широ­ко распахнуты и говорили о всевозрастающем желании.

Полные губы оказались слегка приоткрыты, и Эван вос­пользовался этим, прижавшись к ним со страстью, кото­рую не сумел скрыть.

Когда язык его проник к ней в рот, Фиона почувствова­ла, что желание ее становится еще острее. Он провел рукой по ее спине, и ей показалось, что по ней пробежал огонь. Слабый стон сорвался с ее губ, когда рука его прошлась по ее боку, добралась до груди и легонько сжала ее. Это при­косновение вызвало в ней не страх, как это было с Мензисом, а жажду большего.

Она уже собиралась забраться к Эвану в постель, как вдруг он резко оттолкнул ее. Обиженная и изумленная, Фиона с трудом выпрямилась и взглянула ему прямо в гла­за. На щеках его играл слабый румянец, дыхание было пре­рывистым. И то, и другое свидетельствовало о том, что Эван явно испытывал к ней страсть. В этот момент она услыша­ла, что ее зовет Мэб, и обида немного утихла. Прикрыв рукой глаза, Эван бросил: – Иди. Ты нужна Мэб.

Секунду помешкав, Фиона выскочила из комнаты и в двери столкнулась с Мэб. Ей было неприятно, что Эван так резко оборвал свои ласки, однако она понимала, что это к лучшему. Эван ранен и не способен в полной мере отдаться страсти, которую они испытывают друг к другу. Кроме того, он все еще побаивается чувств, которые к ней испытывает. Так что сейчас не самое удачное время дать ему понять, что она вовсе не собирается его отталкивать. Безжалостно подавив остатки желания, Фиона принялась споро помогать Мэб оказывать помощь другим раненым. Еще несколько дней, до тех пор пока не заживет его рана, Эван не сможет ни сбежать от нее, ни избежать ее. У нее полным-полно времени для того, чтобы подавить его со­противление.