Бесстыдница

Глава 18

Камми чувствовала себя одновременно успокоенной и раздосадованной, отъезжая от «Форта». Она предложила Риду свою любовь и приняла ответную страсть так, словно завтра никогда не наступит. Однако «завтра» приходило всегда. Может быть, именно этого она и боялась — взглянуть в глаза завтрашнему дню.

Ей не хотелось уезжать, но Рид настоял, сказав, что так будет безопаснее для нее. Как будто это имело теперь какое-нибудь значение.

Он прекрасно справился с взятой на себя ролью охранника. Теперь Камми нигде не чувствовала себя в безопасности, кроме как рядом с ним.

А что, если прислушаться к трезвому голосу рассудка?

Во-первых, Рид до сих пор не ответил однозначно насчет исчезновения Джанет Бейлор. Вообще-то Камми боялась услышать, что он действительно причастен, поэтому и не вынуждала Рида признаться.

Во-вторых, Кит. Камми буквально преследовало его искаженное страхом и ужасом лицо, в которое направлено дуло пистолета. Он никогда не отличался мужеством. Наверное, молил убийцу о пощаде. А может быть, и нет. Ах, судить об этом было невозможно, строить предположения бессмысленно.

Не успела Камми свернуть с подъездной аллеи, которая вела к дому Рида, как в зеркало заднего обзора «Кадиллака» ударил свет фар стремительно приближавшегося автомобиля. Еще несколько секунд, и послышался глухой удар в бампер. Преследования подобного рода всегда грозили неприятностями, а уж здесь, в темном заповеднике, на извилистой дороге, с бесчисленными «слепыми» поворотами, оно было просто убийственно. От сидевшей на хвосте машины невозможно было ни уйти в сторону, ни оторваться. Скорее всего за рулем сидел какой-нибудь идиот, помешанный на быстрой езде, или подросток, рисующийся перед дружками, а скорее перед своей девчонкой, которую уговорил покататься по лесу.

Камми попыталась увеличить скорость. Бесполезно. Автомобиль словно приклеился к ее «Кадиллаку». Пару раз она пробовала тормозить, преследователь лишь на мгновение отрывался от нее, а потом снова пристраивался к ее бамперу.

Когда показался поворот на широкое шоссе, Камми почувствовала облегчение. Она надеялась, что та машина сразу же обгонит ее по свободной полосе. Снизив скорость, она прижала машину почти к самой обочине, чтобы максимально облегчить «гонщику» задачу. Но тот и не думал оставлять ее в покое, по-прежнему упираясь носом в «Кадиллак». Камми снова надавила на газ. И только теперь ее охватил страх. Похоже, за злой шуткой скрывалась личная неприязнь. Кому могло такое прийти в голову? Если хорошенько подумать, то таких людей набралось бы довольно много. Это мог быть убийца Кита. Или любой из тех, кто против ее борьбы за расширение фабрики, а их — не меньше дюжины. Выровняв скорость, Камми стала лихорадочно соображать, что делать.

После минутного раздумья она решила, что для паники нет оснований, так как скоро покажутся окрестности Гринли с ярко освещенными дорогами. И тогда она увидит своего преследователя. Если он, конечно, не обгонит ее прямо сейчас. Вполне вероятно, она даже знает этого человека. Хотя не исключено, что он поедет по другой дороге и снова сядет на хвост, когда Камми выедет из города, направляясь к «Вечнозеленому».

Большая станция техобслуживания и стоянка для грузовиков на окраине Гринли были залиты светом, словно аэропорт на Рождество. Камми включила сигнал поворота, надавила на тормоз и въехала в сиявшие огнями ворота. «Кадиллак» вкатился на площадку между двумя бензоколонками и остановился. Сзади раздался пронзительный визг шин. С трудом вписавшись в поворот, машина лихача влетела на заправку и, не доезжая до бензоколонок, резко затормозила. Водитель высунулся из окна и повернулся к Камми.

Она уже захлопнула дверцу своего автомобиля, собираясь искать спасения на станции, когда увидела лицо этого сумасшедшего. Им был Гордон Хаттон. Волна бешеной ярости охватила Камми. Она не стала дожидаться, пока деверь подойдет, и, вскинув голову, сама направилась к его машине.

— Какого черта ты сел мне на хвост?! Ты же мог угробить нас обоих!

— А мне захотелось поиграть у тебя на нервах, — ответил Гордон, и на его круглом лице появилась презрительная усмешка. — Мне уже несколько дней никак не удается поговорить с тобой. Птичке, видите ли, вздумалось полетать. Я видел, как ты выруливала от Сейерза, и решил прижать тебе задницу, чтобы остановить.

— Ты мог позвонить и условиться о встрече, — неприязненно сказала Камми.

— Я уже раз десять просил твою чертову домработницу оказать такую услугу, но сдается мне, что она передает тебе только то, что сама посчитает нужным.

Камми еще не виделась с Персфон, но говорить об этом не сочла нужным.

— И чего же ты хочешь?

Он придвинулся к ней почти вплотную, и в лицо Камми ударил сильный запах бурбона, смешанный с тяжелым запахом нечистого тела и тошнотворной сладостью дешевого одеколона. Она не удержалась и отпрянула от Гордона.

— Ну что ж, мы поняли, что ты тянешь руки к нашей фабрике, — зло сказал Гордон. — Меня и прежде раздражало твое вмешательство в дело о ее продаже. Раньше я закрывал на все глаза, считая это глупыми женскими уловками, к которым ты прибегаешь, чтобы удержать Кита. Теперь же следует положить конец этому безобразию.

Его оскорбительный тон был возмутителен, а убежденность в том, что он вправе указывать ей, как себя вести, окончательно вывела Камми из терпения.

— Может быть, это шокирует, но твои желания, Гордон, меня никогда не интересовали, — язвительно бросила она.

— Сука, — процедил он, скрипнув зубами. — Ты всегда была эгоисткой, которой нет ни до кого дела, поэтому Кит и бежал из дому, чтобы найти себе подходящую бабу.

На какую-то секунду Камми засомневалась: вдруг он прав, и Киту действительно недоставало ее заботы? Нет, сомнения эти были ложными. Мрачно усмехаясь, Камми произнесла ледяным тоном:

— Ты мастер переворачивать все с ног на голову. Насчет эгоизма скажу тебе так: мне пришлось научиться самой заботиться о себе; просто больше никто не хотел этого делать.

— Что ты прибедняешься? Почти полгорода пускало по тебе слюни, будто не знаешь.

В мясистом лице Гордона было что-то такое, что заставило Камми содрогнуться. Гордон домогался ее с того самого дня, как она вышла замуж за Кита. Подняв подбородок, она надменно ответила:

— Это, между прочим, совсем не одно и то же.

— А ты, похоже, решила свою маленькую проблему, не так ли? Взяла Сейерза там, где хотела… да еще в своей любимой позиции, поставив его на колени.

Когда Кит напивался, то становился замкнутым и угрюмым. Гордон же превращался в хама. Алкоголь обычно обнажает то, что каждый прячет в себе как можно глубже. Результаты истинного проявления натуры в ряде случаев могут оказаться весьма поучительными.

— Я не собираюсь выслушивать это, — на лице Камми застыло отвращение. — Если тебе хочется обсудить что-то относительно фабрики, позвони Фреду Моли, когда протрезвеешь. В его офисе мы и поговорим.

— Что ты… — ошарашенно начал Гордон.

Но Камми уже нырнула в свою машину, со стуком захлопнув дверцу, и включила передачу. «Кадиллак» развернулся и выехал за ворота. Сзади снова завизжали шины — Хаттон догонял ее. Его явное намерение взять измором вызвало в Камми приступ такой ярости, какого, пожалуй, она никогда не испытывала. Больше она не остановится, но и Гордон не думал отставать. Что ж, если брат Кита собирается следовать за ней до самого дома, то пусть приготовится выслушать еще несколько нелицеприятных вещей, о которых, вне всякого сомнения, он предпочел бы не знать.

Камми свернула на подъездную аллею к «Вечнозеленому», во всех зеркалах ее машины отражался свет фар висевшего на хвосте автомобиля. Несмотря на то, что она поставила «Кадиллак» в гараж, ей показалось, что Гордон протаранит его еще прежде, чем удастся открыть дверцу. Однако удара не последовало. Камми вышла из машины и направилась к выходу, но на ее пути выросла грузная фигура деверя. Он широко расставил похожие на обрубки ноги и упер руки в бока.

— Никто не разговаривает со мной в таком тоне, сестренка, — начал он скрипучим до отвращения голосом.

— Ты вынудил меня, — резко осадила Камми Гордона, давая понять, что ему не удастся запугать ее. — Я открою тебе глаза еще на кое-какие вещи. Начнем с того, что шатания вокруг моего дома и заглядывания в окна, преследования и выслеживания вызывают у меня отнюдь не положительные эмоции.

— О чем ты говоришь? Я не понимаю. Я только заметил, как ты выезжаешь из «Форта»…

— Да уж, разумеется, — язвительно перебила его Камми и, не давая опомниться, продолжила: — А теперь о другом. Ты, наверное, считал, что поступаешь весьма хитро, подучивая Кита, чтобы он заставил меня прекратить дело о разводе, но именно ты стал причиной его смерти. Косвенной, конечно. Тебя всегда интересовали только деньги твоей фабрики. Ты любишь только деньги. И Кит знал об этом, поэтому боялся признаться тебе в том, что по-крупному проигрался и по уши погряз в долгах. От отчаяния он стал заниматься махинациями и влез в фабричные фонды вместо того, чтобы обратиться к тебе за помощью.

Лицо Гордона утратило агрессивность, стало глупым и растерянным.

— Он что?.. — с трудом выдавил Гордон.

— Присвоил довольно крупную сумму. По меньшей мере, полмиллиона. И ты никогда не догадался бы об этом. Это сумел обнаружить Рид.

Гордон судорожно вздохнул.

— Я не верю. Кит не мог пойти на такое. Какой в этом смысл? Это равносильно тому, что крадешь деньги из кармана брата.

— Не только брата, но из кармана Рида — тоже. Об этом не следует забывать, — уточнила Камми.

Прищурившись, Гордон переваривал сказанное.

— Так вот, значит, почему Сейерз не давал ему прохода…

— Если ты имеешь в виду день, когда Кита избили на фабрике, то ошибаешься. Это не Рид. Киту напомнили о том, что пора вернуть долг.

— Боже…

Лицо Гордона сделалось мертвенно-бледным, плечи безвольно обвисли.

— Я бы помог найти ему деньги, если бы он пришел ко мне. Но почему… Хаттоны никогда не опускались до такого. Это убьет мать, когда она узнает.

В Камми шевельнулась жалость. Все-таки душа этого человека не совсем очерствела. К тому же у него еще была гордость. Гордость за свою семью, фабрику, за передаваемую из поколения в поколение традицию вести дела без обмана. Никто в городе не сомневался в честности Хаттонов. Естественно, что известие о непорядочности Кита, пренебрегшего достоинством и честью, Гордон воспринял как удар.

Неожиданно он распрямился.

— Если Кит воровал, то только из-за тебя, потому что не мог смириться с тем, что ты богаче.

— Оставь свои обвинения. Его эгоистические муки меня не касаются.

— С тобой он не чувствовал себя мужчиной. Я не верю ни единому твоему слову. Ты просто хочешь вывалять память о брате в дерьме. Ты — лживая сука. Тебе мало, что выгнала его из дома и свела в могилу, хочешь теперь имя Кита опозорить!

Камми пристально взглянула ему в глаза.

— Кит сам растоптал свою жизнь, без моей помощи.

Гордон поднял кулак и, потрясая им перед ее носом, завопил:

— Заткнись! Заткни свой лживый рот! Если я узнаю, что ты распространяешь эти сплетни, то заставлю тебя пожалеть, что вообще родилась на свет. Я знаю, ты просто пытаешься подложить мне свинью и расстроить сделку. Поэтому и выдумала эту историю с пропавшими деньгами и финансовыми проблемами. Но я не потерплю такой наглости, слышишь?! Чтоб ты сдохла!

— Полегче, — в голосе Камми послышалась угроза. — Последний, кто пытался запугать меня, не замедлил отправиться на тот свет.

— Ты имеешь в виду Кита? — Гордон резко поднял голову.

Камми не стала ничего отвечать, только пристально смотрела немигающим взглядом.

Он отступил на шаг, бормоча проклятия, потом круто повернулся и стал втискиваться в автомобиль. Взревел мотор, и машина так резко сдала назад, что запахло горелой резиной. Стремительный разворот, жалобный визг шин, и уже через несколько минут подъездная аллея была пуста. Только откуда-то издалека доносилось затихающее урчание сердитого двигателя.

Камми вздрогнула и судорожно вздохнула. Потом подошла к заднему крыльцу и принялась вертеть связку ключей. Ее так сильно трясло, что она никак не могла найти нужный ключ. На ступени упала чья-то тень. Камми в ужасе замерла и сдавленно вскрикнула.

— Это всего лишь я, — сказал Рид.

В его голосе была странная настороженность, которой Камми не слышала прежде. На лице — ни тени улыбки. Грудь так бурно вздымалась, будто бы он только что закончил пробежку. А ведь она совсем недавно уехала из «Форта». Казалось, что он бежал к «Вечнозеленому» через лес.

Камми ничего не сказала в ответ.

— Я делал свой обычный обход. Смотрю — стоит машина. Потом услышал голоса. Ну и подумал: вдруг тебе понадобится помощь? Но ты обошлась без меня.

Обычный обход. Конечно, она знала об этом, но эта мысль сразу же вылетела из головы, как только Камми вспомнила свой разговор с Гордоном, который слышал Рид. Скорее всего ее слова больше походили на угрозу, чем на предупреждение. А ведь Рид и раньше допускал, что это Камми убила Кита. Или притворялся?

— Ты ошибаешься, — сказала Камми. — Ты был мне очень нужен.

— Зачем? — спросил Рид, склонив голову. — Следовало убить его вместо… Для этого ты все время держишь меня возле себя?

Это было отнюдь не предположение и не шутка. Рид спрашивал, хотела ли она, чтобы именно он убил Гордона, не дав ей самой сделать это. Рид и раньше говорил что-то подобное, пытаясь вызвать Камми на откровенность и отплатить той же монетой, вынудив признаться, что и она способна на убийство. Однако на этот раз он говорил совершенно серьезно, вероятно, считая, что Камми желала Гордону смерти.

Метнув в сторону Рида быстрый взгляд, полный недоверия и боли, Камми резко отвернулась, тяжело поднимаясь по ступенькам. Она пересекла крыльцо неверными, спотыкающимися шагами. Только с третьей попытки ей удалось открыть дверь, которая тут же со стуком захлопнулась за ней.

Торопиться не было причины. Рид не тронулся с места. Когда Камми выглянула из окна, у крыльца уже никого не было. Он ушел.

В ту ночь Камми долго не могла уснуть. Пред ее мысленным взором вставали картины недавнего прошлого, сменяя друг друга, как в калейдоскопе. Кит и Рид в кромешной темноте возле озера. Рид и маленькая девочка на семейном торжестве. Темная фигура, наблюдающая за «Вечнозеленым». Уэн, пересекающая озеро на моторке. Преподобный Таггарт, рассуждающий о браке. Рид и Чарлз за компьютером. Похороны Кита, Бад, тетя Бек, Гордон… Перебирая все в памяти, Камми искала ключ к разгадке таинственных и непонятных вещей, творившихся вокруг.

Неужели Рида так же ранили ее сомнения, как и ее саму его недоверие? Пожалуй, эта мысль была несколько странной, так как невиновность Рида все еще была под вопросом. Но ведь его подозрения к Камми вовсе не исключали собственную причастность к убийству. А как он мог подозревать Камми в преступлении, которое сам же и совершил? Можно ли ему верить?

«Ты хочешь, чтобы я убил его для тебя?»

Быть может, она не совсем правильно поняла его, вдруг его слова следовало принимать как обычное предложение своих услуг? Разве не такую позицию по отношению к Камми Рид избрал с самого начала — позицию человека жесткого, бескорыстного, всегда готового помочь ей во всем.

Утром Камми увидела у себя под глазами темные круги — результат мучительных размышлений и душевного смятения. Перспектива весь день просидеть дома наедине со своими мыслями абсолютно не прельщала Камми. И она решила изменить образ жизни, внеся хоть какое-то разнообразие в обыденную монотонность. А ведь она совсем забросила антикварный магазинчик. Уэн уже столько времени занимается им одна. Просто безобразие. Достав из стенного шкафа юбку из зеленого твида и хлопчатобумажный свитер такого же цвета, Камми стала одеваться.

Все утро она провела в магазине, помогая распаковывать вещи, приобретенные на последнем аукционе. Среди них оказалось немало хлама, но было и кое-что приличное — рокингемская майолика, лиможский фарфоровый сервиз для какао, комплект мебели для гостиной из розового дерева, обитый шелковой полупарчой, изготовленный в шестидесятых годах прошлого столетия.

Смена занятий и общение с Уэн подняли Камми настроение. К полудню она была почти в порядке. Уэн отправилась на кухню, а Камми осталась у прилавка обслуживать покупательницу. Раздался звонок медного колокольчика, висевшего над дверью магазина. В проеме показалась высокая женщина с чудесными светлыми волосами. Вошедшую нельзя было не узнать.

Подружка Кита Иви Прентис натянуто улыбнулась, но к прилавку не подошла. Большой живот Иви уже не могла скрыть просторная, не по размеру футболка.

Когда за покупательницей закрылась дверь, Камми медленно подошла к Иви.

— Как ваши дела?

— Прекрасно, просто замечательно. — Иви повернулась к ней и, пожалуй, чересчур весело улыбнулась.

— Я искала вас на похоронах…

Улыбка как-то сразу померкла.

— Там были только родственники и члены семьи. Я знаю Эда, который работает в часовне; так он впустил меня, когда все ушли. Я приходила к нему прощаться и сказать… самое главное.

— А как вы себя чувствуете? У вас все в порядке?

— Да. Но я увидела вашу машину у дверей магазина и подумала… Вы были так добры ко мне.

— Значит, у вас не все в порядке. — Камми коснулась руки Иви. — Давайте присядем, и вы мне обо всем расскажете.

Они расположились у пузатого камина: Иви — в кресле-качалке, Камми — напротив нее.

— У меня действительно одни неприятности, — призналась Иви и покраснела. — Я не хочу сказать о Ките ничего плохого. Я любила его и думаю… мы подходили друг другу. Но он оставил меня в таком ужасном положении…

— Что же случилось? — Камми старалась говорить как можно мягче, чтобы вызвать Иви на откровенность.

— Понимаете, он выплачивал по счетам за аренду автоприцепа, в котором я живу, и за коммунальные услуги, покупал продукты. Кит заставил меня бросить работу, и я могла рассчитывать только на его поддержку. Он ведь должен был со дня на день оформить развод и считал, что обязан обеспечивать меня. Так и было… до недавнего времени. Хотя, откровенно говоря, он зачастую просрочивал оплату за трейлер, и приходилось постоянно напоминать ему о продуктах. У меня были небольшие сбережения, но их хватило ненадолго. И вот теперь, когда его не стало, мне совсем не на что жить. И никто не возьмет меня на работу. С таким животом я нигде не нужна, тем более — в Гринли.

— Могу представить ваше положение. — У Камми не было сомнений, что Иви переживает не самые лучшие времена.

— Я не хочу обращаться в благотворительный фонд для неимущих, хотя, кажется, у меня на то есть все основания. Я договорилась, что буду рожать в Шривпорте — там принимают бесплатно. Единственное, чего я хочу, — уехать из этого города. К сожалению, пока у меня нет такой возможности.

В это время отворилась кухонная дверь, и в торговый зал высунулась голова Уэн. Увидев, с кем беседует Камми, она крайне удивилась. Камми сделала едва заметное движение головой. Уэн округлила глаза, однако тотчас скрылась за дверью, оставив ее приоткрытой.

Иви ничего не заметила, полностью погруженная в свои мысли. Опустив глаза, она продолжала:

— Поверьте, я очень не хотела снова беспокоить вас, но мне больше не к кому обратиться. Последней надеждой был преподобный Таггарт. Я думала, что существует какой-нибудь церковный фонд… — Она замолчала, словно пытаясь вернуть себе самообладание, и вскоре вновь заговорила срывающимся голосом: — Ведь проповеднику должно быть известно о христианском всепрощении и милосердии, правда? Но для меня не нашлось ничего, кроме нотации. Он сказал, что я сама легла в ту постель, за которую платят, что мне все равно, с кем спать, лишь бы были деньги. Больше всего на свете я презираю лицемерие, — в голосе женщины звучали боль и отчаяние.

Чтобы избавить Иви от необходимости выступать в роли просительницы, Камми пришла ей на выручку.

— Скажите, сколько вам нужно.

В светло-голубых глазах Иви стояли слезы, она с сомнением и надеждой взглянула на Камми.

— Я не могу принять ваших денег. Правда, не могу. Но Кит говорил… он обещал, что обязательно позаботится обо мне и ребенке, будет помогать в любом случае. Я понимаю, что моя просьба нелепа, но не могли бы вы сказать, может быть, известно о каком-нибудь банковском счете для нас? Или о чем-то в этом роде, что оставил для нас Кит.

Кит не оставил для них ничего — в этом Камми была абсолютно уверена. Единственное, что он оставил в банке, — кредиторскую задолженность.

— Я точно не знаю, но обязательно поинтересуюсь.

— Вы сделаете это? Правда? — Из глаз Иви потекли слезы, оставляя мокрые полоски на щеках. — Я была в такой растерянности. Мне так стыдно было говорить с вами о своих проблемах и о нашей с Китом жизни. Я просто…

— Не волнуйтесь, — успокоила ее Камми, — я все выясню и через день-два позвоню вам. Хорошо?

— Не знаю, как вас благодарить. Я… любила Кита и была в ярости, когда узнала, что он собирается вернуться к вам, но никогда не осуждала его за это. Я просто поняла, каким он был на самом деле.

— Не думаю, чтобы вы поняли все до конца, — проговорила Камми. — Но если вас это хоть немного утешит, то можете считать причиной столь неожиданной смены сердечных привязанностей деньги.

Иви внимательно смотрела на Камми. Ее изучающий взгляд становился все пасмурнее и холоднее.

— Нет… — хрипло выдохнула она. — Я хотела сказать, что это вряд ли утешит меня.

Камми проводила подружку Кита до дверей. Когда Иви уехала, из кухни вышла Уэн.

— Итак, ты хочешь найти деньги, чтобы помочь бывшей содержанке Кита.

— Она не так мало для него значила, — рассеянно ответила Камми.

— Конечно. К тому же она еще и баба. Баба, с которой он спал и которую собирался использовать для того, чтобы выставить тебя на посмешище.

— Может быть.

— И ты решила пожалеть ее? Или таким образом думаешь от нее избавиться?

— Наверное, потому что я благодарна ей — Иви освободила меня от Кита.

— Так я и поверила.

— Так оно и есть, — возразила Камми.

— В таком случае ты — мягкосердечная дурочка.

— Скажи проще — придурок.

— Вот видишь, ты и сама все понимаешь, — сказала Уэн и, чертыхнувшись, добавила: — Камми, детка, ты не поможешь всему миру.

— В таком случае хотя бы какой-то его маленькой части.