Без тебя

Глава 41

Сергей

Смысл слов Маши до меня не сразу доходит, но замешательство длится всего пару секунд. После — вспышка.

— Скажи, что ты шутишь, — прошу ее, заведомо зная, такого подарочка мне не уготовлено.

Выпалив всё одним махом, Маша сглатывает. Дышит тяжело. Поджала губы и смотрит на меня исподлобья. Боль в её глазах пронизывает меня насквозь.

В груди гореть начинает. Знакомое чувство. Никогда его не забуду. Только не после того, что мы с ней пережили.

Вот и поговорили.

«Поздравляю, Спирин! Вот ты и дождался разговора по душам».

Отвезя Колю к Саяре, я вернулся. Мы ведь с Машей договорились поговорить. Не знаю, каких новостей я ждал, но точно не таких.

Сквозная дыра в грудной клетке разрастается.

— И ты только сейчас решила мне рассказать?! Серьезно?! Нет, блд, серьёзно?! — выхожу из себя, сдерживаться совершенно не получается. — Больше года прошло, Маша! Неужели за всё это время не нашлось случая признаться? Никогда не хотела мне рассказать?

Она ожидаемо молчит, тем самым напрочь выкидывая меня за пределы самообладания.

Сука! Что же это за дни такие?! Пиздец в очередь выстроился.

— Как ты додумалась до такого, Маш?! Это, по-твоему, отличный план? Развестись, лечь под другого мужика… чтобы меня спасти?! — настолько мерзко от произнесенных слов, что в пору рот прополоскать. — А меня не забыла спросить, нужно ли мне такое спасение? Цена не слишком высокая? Думаешь, я хотел такой помощи?

Стараюсь… Стараюсь понять её, уложить в голове, но не могу. Да, пусть мы жили не идеально. Но не так же, блд, плохо! Будучи женатым, я был уверен, что мы любим друг друга. Ссорились и тут же мирились. Как бы ни злился, именно Маша была моим воздухом. Я брата родного никогда так не любил, как её.

— Ты не понимаешь! Я поэтому от тебя всё и скрыла! Ты бы никогда не согласился! Она сказала… Мама сказала, что с тобой случится что-то — несчастный случай, если я не послушаюсь! Ты не знаешь, на что она способна! Какие у неё связи! Как бы я жила, зная, что тебя из-за меня убили?! Как жить, Сереж, зная, что твой любимый человек из-за твоей глупости погиб? — в её голосе надрыв сумасшедший. — Я тебя так сильно любила всегда… Ты моё всё! Ты заботился обо мне всегда. Я тоже хотела…

Ощущения такие, слов в грудь с ноги пробили. Легкие перестают работать. Если кровь сердце качает, то без толку.

О чем она сейчас? Забота: уйти от меня, оставив в кипящем одиночестве и непонимании? Забота: забрать сына и закрыться в доме у маменьки? Забота: фоточки с новым мужиком выкладывать сразу после развода? Разрушить всё то, что мы по крупицам строили — это забота?

Обхватываю затылок руками затылок и отворачиваюсь. Мне страшно в этот момент глупостей наделать. Ударить Машу не смогу никогда, но разнести тут всё к чертовой матери — запросто. Сдавливаю голову со всей силы.

Надолго меня не хватает.

— Это ты так заботу проявила? — спрашиваю, резко обернувшись. — А теперь представь, как мне житься будет после заботы такой? Это даже для тебя слишком. Я не могу уложить в голове этот поступок.

Маша меня перебивает.

— А что я, по-твоему, делать должна была? — кричит истерично.

Округляю глаза, давая понять, насколько слова её звучат глупо.

— Мне рассказать. Понимаешь? Открыть свой миленький ротик и рассказать мне, о том, что она тебя шантажирует. Пока мы с тобой жили вместе, много ли было ситуаций, которых я решить не смог? К чему была эта жертвенность? У тебя было всё, потому что я старался ради вас. Ты приезжала от неё и закатывала мне истерику, дескать, всё не так! Говорила, что мы живем неправильно. А идти на поводу у твоей конченной мамы — это, стало быть, нормально?

Это какой-то долбанный портал в прошлое. Воспоминания в голову лезут. Я не забыл, как после её ухода жить не хотелось. Не забыл боль, разрывающую тело на куски. Отчаянье и безысходность. Перманентное состояние. Ты бьешь в закрытую дверь, но тебя не хотят даже слушать.

Убираю руки в карманы брюк и приближаюсь к бывшей жене.

— Ты хоть понимаешь, что наделала?

Маша назад пятится.

— Отойди. Я не могу соображать, когда ты нависаешь…

Да ты что?!

— Ты меня боишься? — гнев предела достигает. Вспышка сильнейшая. — После всего происшедшего ты не их боишься, а меня?

Маша закрывает ладонью рот и отрицательно головой качает.

Слезы. Раскаянье. Пустота.

— Сереж, я не знала, что так будет. Она никогда мне не говорила о других мужчинах. И речи поначалу о них не шло. Только когда маме стало плохо в Екатеринбурге, и мы с тобой поругали…, - дух переводит, жадно хватая ртом воздух. — Ты уехал…

— Я уехал?! Ты меня тогда за дверь выставила! Сказала, что я маму твою довести до смерти хочу, — как мы тогда поругались… Мне от жены нужен был один маленький шажочек в мою сторону. Но каждый раз я в стену лбом упирался. Она отказывалась говорить. А я так хотел правду услшать. Ну что же, дождался. — Расскажи мне ты тогда всё — я бы лично этой суке шею свернул!

Маша пугается, дыхание затаив.

Глаза нараспашку. В них ужас.

— Сереж, прости… Прости меня… Я не знала… Не знала, что так всё получится. Она только после твоего отъезда о каком-то Мироне заговорила. Сказала, что он идеально мне подходит. До этого никогда о других. Мы с ней поругались… И Марк как раз тогда приехал… Я помощи у него попросила…

Ярость с немыслимой скоростью рассудок затмевает. Пелена не перед глазами, она везде. Мой гнев пропитывает всё вокруг.

Я не понимаю её поступков… Чтобы она сейчас не сказала — я не пойму. Никогда не пойму, как она смогла решиться на такое. Мы ведь друг друга любили. Больше всего на свете. Сделать ради неё что угодно — для меня не пустые слова.

Происходящее — пытка. Самая настоящая. Я не могу определить, что именно самую сильную боль причиняет. Она мне не доверилась. Решила спасти меня такой ценой, что в петлю впору лезть… Зато Марка о помощи попросила.

Решила доверить свою жизнь не мне, а другому мужику… Ублюдку, который после этого решил её в моих глазах с грязью смешать… В голове не укладывается. Как такое возможно? Почему так?

Он к ней прикасался. Был рядом. А она терпела? Терпела близость другого мужика, чтобы меня спасти? Как такое можно понять? И как с этим жить? Как крышей не поехать?

Смотрю на Машу. Лицевой нерв дергается. Остатки сил уходят на то, чтобы её не пугать сильнее.

— Понравилось, как он помог? — горько усмехаюсь.

— Сереж…, - из глаз Маши потоки слез брызгают.

— Это так просто, Марусь. Взять и рассказать всё, — опускаю голову. Поверить не могу. Это явь? Наша с ней действительность? — Я ради тебя всё бы сделал… Всё что угодно… Я старался создать те условия, которых ты заслуживала. Маш, я старался, как мог, — развожу руки в стороны. — Думаешь, мне нужно всё это было? Я хотел только тебя и сына. Остальное для вас! Чтобы вы жили в нормальных условиях. Чтобы отдыхать могли, где и когда ты хотела. Чтобы вы ни в чем не нуждались… Не спорю, я уставал, поэтому и срывался к друзьям иногда, но ты меня пойми, многое из происходящего мне тяжело было принять. Думаешь, легко было от места в следственном отказаться, ради того, чтоб у ног твоих собачонкой сидеть? Я боялся, что как только войду в график, Наталья Леонидовна тебя у меня заберет, — не слишком-то я и ошибся. Ты же её во всем слушалась.

— Я знаю, Сереж… Мне так жаль… Если бы ты знал, как мне от самой себя было противно… Безумно. Но страх за тебя был сильнее. Я, правда, никогда бы себя не простила, — Маша обнимает себя за плечи. Всхлипывает. — Я никогда тебе не рассказывала, старалась об этом не думать… В юности я подслушала её разговор с Руфицким-старшим и ещё одним мужчиной, они обсуждали, что кого-то нужно убрать. Мама обещала мне, что всё в прошлом, но когда она начала тебе угрожать, я поняла — она не перед чем не остановится. Прости меня, за то, что я так поздно всё поняла. Мне, правда, жаль. Очень…

Я кожей чувствую её состояния. Хочу обнять, но не могу. Боюсь.

— Я не хотела тебе рассказывать. Надеялась, что ты не узнаешь! Не хотела падать в твоих глазах ещё ниже. Но я не могу с этим жить. Так болит… Думаю об этом постоянно. Меня не отпускает прошлое. Психолог говорит, нужно рассказать, тогда полегчает. Я извиниться перед тобой хочу. Те снимки, я специально хотела оттолкнуть тебя. Знала, что это единственное чего ты мне простить не сможешь. Всячески старалась убедить тебя… Показать, как мне хорошо с Марком…

Обхожу Машу. Подхожу к стене и на пол опускаюсь. Будто все силы выпустили. Она права. Я любил её так сильно, что всем словам верил. Обещала заявление о разводе забрать? Верил, несмотря ни на что. Полгода каждый день верил. Вот, в этот раз точно заберет. Каким же ослом надо было быть? Собирала вещи, а после в любви признавалась? Я верил.

Упираюсь затылком в стену и глаза прикрываю. Тут же перед глазами физиономия Руфицкого появляется. Вернее, то, как я её в кашу превращаю.

Она после всего этого обижалась на меня за то, что я его избил? Как такое возможно? Почему она такая наивная?

На ощупь достаю телефон из кармана. Слегка приоткрыв веки, нахожу в записной книжке номер нужного человека.

Подняв голову, смотрю на Машу, замечаю, как она дрожит.

С какой гнилью в душе нужно жить, чтоб так обидеть собственного ребенка? Не укладывается, никак в моей голове не укладывается!

Бездна молчания превратила нашу действительность в ад.

Всего-навсего нам поговорить нужно было.

— Тох, здоров, — начинаю, как только знакомый трубку берет. — Помощь нужна твоя. Должен буду.

В ответ смешок слышится.

— Привет, Серег. Ну, давай попробуем.

— Организуй мне встречу в Сизо. С Руфицким.

Маша издает какой-то жутковатый звук. Секунда и она уже рядом со мной стоит, на колени опустившись. Руки просящее складывает.

— Сереженька, не надо! Пожалуйста, не надо!

Она не представляет, что со мной делает. И близко не представляет.

— Серый, ты уверен? Я всё понимаю… Но он до сих пор на тебя всем подряд жалуется. Второй раз спустить на тормоза не факт, что получится. Ты же понимаешь? За него и так просят убедительно.

— Я знаю, — меньше всего мне сейчас нравоучения нужны. Лучше с этим козлом поговорить, чем Машу пугать, ещё сильнее. Дрожит, как лист на ветру. — Постарайся на днях организовать. Дело срочное к нему есть.

— Как знаешь. Утром завтра жди дату и время.

Тоха не согласен, но и не спорит.

После первого раза заява Маркуши далеко не пошла. Даже если сейчас что-то изменит, мне похер.

Маша опирается ладонями о мои колени, наклоняется к моему лицу.

— Сережа, прошу тебя, не надо. Я не хочу, чтобы у тебя неприятности были. Я не для этого рассказала! Я хотела извиниться. Хотела, чтобы между нами недосказанности не было. Мне нужно, чтобы ты меня простил! Сейчас ведь все нормально. Я стараюсь! Посмотри! Я ведь меняюсь! Ты должен это видеть во мне! Для меня это важно…

Пристально сканирую её взглядом.

Неужели не понимает? Не всё так просто? Как я могу забыть? Теперь никогда.

Внутри сражение гигантское. Обнять её и утешить. Сжать плечи и встряхнуть. Наорать. Разузнать всё до мельчайших подробностей. Наказать или ласкать. Я не знаю, чего больше хочу в этот момент.

Как и раньше Маша разжигает во мне костер из противоречий. Он так полыхает, что скоро ничего вокруг не останется.

Губы Маши трясутся. Глаза страхом и слезами наполнены.

Схожу с ума, так много в ней раскаянья и смятения.

— Почему ты раньше не рассказала? Хотя бы после того, как мать твоя сбежала?

Эту суку теперь тоже нужно найти. Я честно, не думал особо об этом. Мне было важно, чтобы её рядом с Машей не было. А всё остальное неважно. Не убивать же её, такого Маша не простила бы мне никогда. Но сейчас, в этот самый момент мне похрен и на это. Не простит? Да и пусть. Хочется избавиться от мерзкого чувства, которым я сейчас до краев наполнен.

Слова Маши, какими бы они ни были, уже ничего не изменят. Ненависть к этим людям во мне навсегда.

— Есть ещё что-то, что я должен знать? — обманчиво спокойно произношу.

Когда я ехал сюда, думал, меня очередная истерика ждет. Она ведь после снимка Сафи поговорить захотела. Ждал, что она расскажет, что написала в том сообщении, что Сафи расстроило.

Был готов их с сыном отдых обсудить.

Собирался ей рассказать о папаше, что, наконец-то, собрался с духом и решил появиться в жизни дочери. Извиниться якобы хочет. Духу ему не хватает приехать, но утверждает, что хочет очень быть рядом, что назначал дочке встречи, но она не приходит. Шлет придурок цветочки свои. Как такая чистая и хорошая девочка смогла у отморозков родиться?! Недомужик и сука смогли подарить миру светлого человека.

— Пообещай к Марку не ездить, — Маша смотрит на меня выжидательно.

Серьезно думает, что после всего сказанного ею, я его в покое оставлю?

— Прошу, Сереж! Пожалуйста, — подавшись вперед, она обхватывает ладонями моё лицо. — Я так сильно люблю тебя. Всегда любила. Да, все наши мечты вдребезги разбились, но если с тобой… Ты же знаешь, они мстить будут.

Руки сами в кулаки сжимаются. Я зависаю от её прикосновений. Несколько мгновений мне требуется, чтобы взять себя в руки.

— Маш, — обхватываю её запястья и сдавливаю. — Мы больше не будем делать так, как ты решила. Только не в этом вопросе. Я понимаю, ты думала, что справишься лучше меня, но сама посмотри, что из этого вышло. Как тебе эта пропасть между нами? Довольна результатом? Такую ты хотела? — поверить не могу, что моя маленькая девочка такую дичь сотворила. — Я ошибался. Тебе не на дизайнера надо было учиться, а в театральный идти. Можешь гордиться. Спектакль разыгран отлично. Я поверил в твои чувства к другу детства.

Убираю её руки от себя. Высвободившись, поднимаюсь на ноги. Маша продолжает сидеть на полу, упираясь в него коленями.

Где бы спокойствия взять? Моё закончилось.

— Есть ещё новости? — повторяю вопрос. Можно задать конкретнее, но не сейчас. Не могу ни о чем думать. Марк и теща заняли всё сознание.

Маша вскидывает голову. Смотрит на меня в отчаянье.

Откуда-то я уже знаю, что неприятности не закончились.

Облизнув пересохшие губы, она шепчет.

Снова молчит и плачет.

Самый настоящий ад. То, что я не могу выносить. Слезы Маши полосуют душу наотмашь.

— Ты не собиралась мне это рассказывать. Что тогда ты хотела, чтобы я знал?

— Прости меня… Я не знала, что всё так получится… Я не хотела, чтобы вы… Ужасно глупо с моей стороны, но у меня сердце ухнуло вниз, когда я впервые на страничке Ло увидела ваши совместные снимки…

Она плачет, сбивается. Смена темы разговора настолько резкая, что голову отрывает.

Что же мы наделали? Как докатились до такого?

Я тоже с собой не справляюсь.

Поднимаю Машу с пола. Держу крепко.

— Ты о чем сейчас?

Она молчит несколько минут. Только плачет.

— Я знаю, что она от тебя беременна… От других она бы не стала… Ни за что бы не стала. Ей нельзя…, - каждое слово она из себя выталкивает. Внутри Маши что-то булькает. Она давится слезами.

Отстранившись немного, обхватываю пальцами её подбородок, заставляя на меня посмотреть.

— После всего, что я только что узнал, ты о Сафи поговорить хочешь?

Сжечь к чертям разом всё решила?

— Я обещала ей никогда…

Она навзрыд рыдает.

Десятки мелких судорог скручивают внутренности.

Остается гадать, насколько чудовищные подробности меня ждут. Сафи знала, что Маша жертвенности ради с Марком была?

Хочется встряхнуть её и заставить прекратить меня мучить. Готов за раз выслушать всё. Но планы меняются.

Мой телефон, орошенный минутами ранее на пол, звонить начинает.

Ожидаю звонок с работы. Но на экране, не предвещая мне ничего хорошего, высвечивается номер Надежды Васильевны.

Испытываю дежавю сильнейшее, когда взяв трубку, слышу всхлип. Она тоже плачет.

— Сереженька, ты можешь приехать? Или сказать где ты? Пожалуйста, — женщина дышит тяжело. — Пожалуйста, побудь с Иженой. Мне нужно… Нужно с дочкой попрощаться.

___

Добрый вечер, дорогие читатели. Помнится, просила уже, но сделаю это ещё раз. Давайте без явных ярких спойлеров в комментариях. У нас немного осталось.

Благодарю за понимание.