Бездушная

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ПОСЛЕДНЯЯ КОМНАТА

Молниеносным движением, свидетельствующим о том, что, прежде чем стать оборотнем, лорд Маккон был ловким человеком, он сместился относительно мисс Таработти так, чтобы оказаться между ней и дверью, закрыв ее своим телом от вошедшего. Вдобавок, как заметила Алексия, он при этом схватил лежавший рядом на полу осколок, держа его вне поле зрения мистера Саймонса.

— Ну, мисс Таработти, — сказал ученый, — вы на самом деле справились прекрасно. Никогда не видел альфа-оборотня в человеческом облике во время полнолуния.

Алексия села, подтянув лиф и по возможности незаметно поправляя платье на плечах. Пуговицы на спине, конечно, так и остались расстегнуты, и она сердито посмотрела на лорда Маккона, который ответил ей совершенно бессовестным взглядом.

— Мистер Саймонс, — ровно сказала она.

Когда ученый шагнул в камеру, Алексии стало видно, что за его спиной стоят как минимум человек шесть разного, но в основном крупного калибра. Стало очевидно, что он решил не рисковать и принял меры предосторожности на случай, если сведения о ее запредельных способностях окажутся «уткой». Однако, не обнаружив внутри никаких волков, ученый с клиническим интересом уставился на спину лорда Маккона.

— Его мозг тоже стал человеческим, как и тело, или до сих пор работает по-волчьи? — спросил он.

По тому, как сузились глаза графа и как он сжал осколок зеркала, Алексия догадалась о его намерениях. Лежа спиной к двери, он не видел большой свиты мистера Саймонса. Мисс Таработти, как смогла незаметно, помотала головой. Поняв намек, он слегка расслабился.

Мистер Саймонс подошел ближе и, склонившись над распростертым телом графа, схватил того за голову, чтобы заглянуть в лицо. В лорде Макконе проснулось зловредное чувство юмора, и он громко зарычал на ученого, клацнув зубами в его сторону, будто все еще оставался волком. Мистер Саймонс поспешно попятился и посмотрел на Алексию.

— Действительно, — сказал он, — весьма примечательно. Мы будем всесторонне изучать ваши способности, начнем с нескольких анализов… Вы уверены, что мне не удастся склонить вас на нашу сторону, к делу справедливости и безопасности? Теперь, когда вы пережили настоящий ужас нападения оборотня, вы должны признать, что это исключительно опасные существа! Они — настоящая чума, поразившая человеческую расу. Наши исследования помогут защитить всю империю от этой угрозы и не дадут ей распространяться. С вашими возможностями мы могли бы разработать новые способы обезвреживания сверхъестественных. Разве вы не видите, какую пользу можете нам принести? Мы всего-то и хотим время от времени проводить кое-какие оценки вашего физического состояния.

Алексия не совсем понимала, что тут можно сказать. В высшей степени логичная и разумная речь этого человека вызывала у нее одновременно омерзение и страх. Ведь она сидела, прижавшись к оборотню, к мужчине, которого этот похититель, этот мучитель считал мерзостью. А сама она вдруг поняла без всякого удивления, что любит этого мужчину.

— Спасибо за любезное предложение… — начала она.

Ученый перебил ее:

— Ваше добровольное сотрудничество, мисс Таработти, неоценимая вещь, но можно обойтись без него. Поймите, мы будем делать то, что должны.

— Тогда мне следует поступить, как велит моя совесть, а не ваша, — твердо сказала она. — По логике вещей, меня вы должны воспринимать так же извращенно, как и его, — она указала подбородком на лорда Маккона.

Тот сверлил ее взглядом, будто пытаясь заставить замолчать. Но язык мисс Таработти, к несчастью, был без костей и поэтому всегда успевал вперед мозга.

— Я предпочла бы не участвовать в ваших изуверских экспериментах по доброй воле.

Мистер Саймонс слегка улыбнулся натянутой улыбкой психопата. Потом отвернулся и крикнул что-то на латыни.

Ненадолго стало тихо.

Потом за спинами стоящих в дверях ученых и холуев началось какое-то движение и, отодвинув их в сторону, в камеру вошел автомат.

Лорд Маккон заметил на лице мисс Таработти отвращение, но не обернулся посмотреть, чем оно вызвано. Он осознанно смотрел в противоположную сторону, будто не желая видеть ученого и тех, кто толпился за ним, лежа спиной к происходящему. По мере того как Алексия и мистер Саймонс обменивались колкостями, его напряжение росло все сильнее.

Мисс Таработти понимала, что в нем вибрирует гнев, ощущала это в каждой точке соприкосновения их тел, видела в каждой твердой мышце под его голой кожей. Он почти дрожал, как рвущийся с поводка пес.

Алексия осознала, что он не выдержит, за миг до того, как это произошло.

Одним плавным движением лорд Маккон повернулся и сделал выпад, зажав в руке осколок зеркала. Мистер Саймонс, видя, как изменилось лицо мисс Таработти, успел отскочить.

И в то же мгновение автомат рванулся вперед и в сторону, прямо к Алексии.

Захваченный врасплох и стесненный в движениях оттого, что ему нельзя было отрываться от мисс Таработти, лорд Маккон не смог достаточно быстро переключиться на другой объект.

А вот Алексия не была так стеснена. Как только эта мерзкая штуковина приблизилась к ней, она закричала и отшатнулась, уверенная, что умрет, если ее коснется такая гнусная имитация человека.

Невзирая на отвращение мисс Таработти, автомат схватил ее под мышки холодными руками, на пальцах которых не было ногтей, и поднял. Он был на удивление силен. Алексия лягнула его, совершенно точно заехав каблуком по ноге, но без какого бы то ни было результата. Автомат перекинул ее, по-прежнему брыкающуюся и завывающую, как баньши, через восковое плечо.

Лорд Маккон рванулся к ней, но сочетание его выпада и действий автомата привели к тому, что физический контакт прервался. Алексия, вися лицом вниз, сквозь спутанные волосы увидела паническое выражение его лица, а потом в воздухе мелькнуло что-то острое. Последней осознанной мыслью лорда Маккона было швырнуть осколок зеркала в поясницу автомата, чуть ниже головы мисс Таработти, и он успел это сделать.

— Он снова меняется! — заорал мистер Саймонс, поспешно ретируясь из камеры.

Автомат с извивающейся мисс Таработти на плече последовал за ним.

— Обезвредьте его! Быстро! — приказал мистер Саймонс своим людям, стоявшим в дверном проеме.

Они ринулись в камеру.

Мисс Таработти почувствовала легкий укол вины, сообразив, что они понятия не имеют, как быстро происходит превращение. Недавно она заявила, что ей понадобится около часа, чтобы вернуть оборотня из волчьей ипостаси в человечью, и, должно быть, они думали, что обратное превращение займет примерно столько же времени. Потом Алексия понадеялась, что дала лорду Маккону некоторое преимущество. Но в любом случае радость была сомнительной, ведь в опасности теперь были все, и даже она.

Когда мисс Таработти быстро несли по коридору, она услышала зловещее рычание, влажный треск и ужасные крики. Эти леденящие кровь вопли были настолько выразительнее ее собственных, что она перестала завывать на манер баньши и сосредоточилась на попытках заставить автомат отпустить ее. Теперь она извивалась и брыкалась с энергией дикого зверя. К сожалению, адская конструкция по-прежнему держала ее за талию железной хваткой. Поскольку она понятия не имела, из чего именно сделали этого монстра, то решила, что его хватка вполне может оказаться железной в прямом смысле этого слова.

Из чего бы ни был создан скелет гомункула симулякра, сверху его покрывал слой подобия плоти. Мисс Таработти наконец прекратила бороться, чтобы не тратить силы зря, и мрачно уставилась на торчащий из его спины осколок зеркала. Из места, куда тот воткнулся, потихоньку сочилась темная вязкая жидкость. Мисс Таработти смотрела на это, оцепенев от ужаса, и понимала, что лорд Маккон был прав. Это создание действительно накачали кровью — старой, черной, грязной. Интересно, подумалось ей, у этих ученых все связано с кровью? Потом пришла мысль, зачем это лорд Маккон так старался ранить автомата? А потом пришел ответ: ему нужен был след. След, чтобы идти по нему. Это не сработает, сообразила она. Крови недостаточно, она не капает на пол.

Стараясь не слишком сильно задумываться над тем, что она делает, мисс Таработти дотянулась до осколка, который все так же торчал из слегка кровящей плоти автомата, и полоснула им по мягкой внутренней стороне собственного предплечья. Ее кровь здорового ярко-красного цвета немедленно потекла из пореза, оставляя на покрытом ковром полу идеальную дорожку из капель. Алексия успела еще подумать, пахнет ли для лорда Маккона ее кровь корицей и ванилью.

Никто не заметил, что она сделала. Автомат, следуя за хозяином, тащил ее обратно через фойе туда, где находились комнаты с оборудованием. Они миновали помещения, которые мисс Таработти осмотрела во время экскурсии по клубу, и оказались возле тех, видеть которые в прошлый раз ей не позволили. Именно отсюда тогда неслись ужасные крики.

Они достигли последней комнаты в коридоре, на ее двери был прикреплен маленький листок бумаги. Алексия смогла извернуться так, чтобы прочесть, что на нем написано. Аккуратные черные буковки гласили: «КАБИНЕТ КРОВОПУСКАНИЯ», и с каждой стороны от надписи красовалось по осьминогу.

Из своего нынешнего положения мисс Таработти не могла увидеть, что там внутри, пока мистер Саймонс не распорядился о чем-то на своей не поддающейся переводу латыни и автомат не поставил пленницу на пол. Алексия прянула в сторону от автомата, как не слишком проворная газель. Невозмутимый автомат схватил обе ее руки и рывком придвинул к себе, не давая шевелиться. Впрочем, она и так одеревенела от омерзения. Несмотря на то что это чудовище проволокло ее чуть ли не через весь клуб, по коже все равно бежали мурашки от каждого его прикосновения.

Сглотнув желчь, она глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Потом, достигнув некого подобия душевного равновесия, стряхнула волосы с лица и осмотрелась.

В кабинете было шесть железных столов одинакового размера и формы. Сгруппированные попарно, они были привинчены к полу. На каждом из них мог бы уместиться крупный мужчина, к каждому во множестве крепились всевозможные устройства, призванные удержать человека на месте. Они были сделаны из самых разных материалов. У пары столов суетились двое молодых ученых в серых сюртуках и стеклокулярах. В руках у них были блокноты в кожаных переплетах, куда они завернутыми в овчину графитовыми стержнями записывали свои наблюдения. Тут был и мужчина постарше, примерно в возрасте мистера Саймонса, одетый в ужасный твидовый пиджак (это само по себе уже было преступлением). Небрежность, с которой был завязан его галстук, казалась не меньшим грехом, чем его противозаконные деяния. На нем тоже были стеклокуляры, сложнее и крупнее всех, что мисс Таработти доводилось видеть прежде. В какой-то миг все трое оставили свои занятия и уставились на вошедших гротескно выпученными за увеличительными стеклами глазами. Потом они снова принялись копошиться вокруг двух безжизненных тел, лежавших на спаренных столах. Одно из них было привязано лубяной веревкой, а вот второе…

Алексия вскрикнула от ужаса и отчаяния. Лежавший на втором столе был одет в перепачканный кровью экстравагантный сливовый вечерний сюртук из бархата и атласный жилет цвета морской волны в лиловую клетку, разорванный в нескольких местах. Он тоже был привязан веревками, но его ступни и ладони вдобавок пронзали вбитые в стол деревянные колышки. Алексия не могла понять, почему ее друг неподвижен — то ли от боли, которую они ему причиняли, то ли просто обессилел так, что не мог больше пошевелиться.

Мисс Таработти судорожно дернулась в его сторону, но автомат держал крепко. В самый последний момент она решила, что это, наверное, к лучшему. Если она коснется лорда Акелдамы сейчас, когда тот так слаб, ее запредельные способности почти наверняка сыграют фатальную роль. Только выносливость сверхъестественных помогала ему до сих пор оставаться в живых — если он действительно все еще жив.

— Вы, — с жаром воскликнула она, подбирая достаточно ужасное слово, описывающее так называемых ученых, — вы обыватели! Что вы с ним сделали?

Лорда Акелдаму не только связали и пригвоздили к столу, его еще и подключили к одной из местных адских машин. Рукав его прекрасного сюртука был оторван, и рукав шелковой сорочки тоже, а из-под кожи верхней части руки торчала длинная металлическая трубка. Она тянулась к какому-то хитроумному приспособлению, приводимому в движение паром, а от него бежала такая же трубка, уходившая в тело второго подопытного. Этот второй явно не был сверхъестественным, о чем свидетельствовали его загорелая кожа и розовые щеки. Однако он тоже лежал неподвижно, как мертвый.

— На какой стадии мы находимся, Сесил? — спросил мистер Саймонс у одного из серосюртучников, полностью игнорируя мисс Таработти.

— Все почти готово, сэр. Думаю, вы не ошиблись относительно его возраста. Процедура идет куда более гладко, чем все предыдущие.

— А как насчет применения электрического тока? — почесал бакенбарды мистер Саймонс.

Серосюртучник опустил глаза на свои заметки, предварительно сдвинув стеклокуляры, чтобы что-то разглядеть.

— В течение часа, сэр, в течение часа.

Мистер Саймонс с довольным видом потер руки:

— Замечательно, просто замечательно. Что ж, не буду тревожить доктора Нибса, судя по его виду, он с головой ушел в работу. Я знаю, как он предан своему делу.

— Мы пытаемся снизить интенсивность шока, сэр. Доктор Нибс думает, что это может продлить время жизни реципиента, — объяснил второй серосюртучник, оторвавшись от каких-то больших рычагов на боку машины.

— Интереснейшая мысль! И очень небанальный подход. Продолжайте, пожалуйста, продолжайте. Не обращайте на меня внимания. Я просто доставил новый образец, — и он, обернувшись, указал на мисс Таработти.

— Очень хорошо, сэр. Тогда я продолжу, — сказал первый серосюртучник, возвращаясь к своим делам и едва взглянув на мисс Таработти.

Алексия посмотрела прямо в лицо мистеру Саймонсу.

— Я начинаю понимать, — сказала она тихим непримиримым голосом, — кто здесь монстр. То, что вы делаете, куда более противоестественно, чем любые поступки вампиров и оборотней. Вы оскорбляете Творение не только этим, — она резко ткнула большим пальцем в автомат, который по-прежнему не выпускал ее из своей хватки, — но и этим, — и она указала на машину с металлическими трубками, жадно присосавшимися к телу ее друга.

Эта ужасная конструкция, похоже, должна была полностью обескровить лорда Акелдаму. С ее кровожадностью не мог сравниться ни один из виденных Алексией вампиров.

— Это вы, мистер Саймонс, настоящая мерзость.

Мистер Саймонс шагнул вперед и дал Алексии сильную пощечину. Раздавшийся при этом резкий звук шлепка отвлек доктора Нибса от работы. Впрочем, никто ничего не сказал, и все трое ученых тут же вернулись к своим делам.

Мисс Таработти бросило прямо на холодный неподвижный автомат. Она тут же снова отпрянула от него, смаргивая слезы бессилия. Когда в глазах перестало двоиться, Алексия вновь увидела на лице мистера Саймонса всю ту же гнусную натянутую улыбочку психопата.

— Протокол, мисс Таработти, — сказал он. И добавил что-то на латыни.

Автомат подтащил Алексию к свободному столу. Один из серосюртучников прервался, чтобы привязать мисс Таработти, пока автомат не давал ей шевелиться. Мистер Саймонс лично зафиксировал ее запястья и лодыжки, затянув веревку так сильно, что Алексия не сомневалась: проблем с кровотоком ей не избежать. К столу прилагались металлические кандалы, похоже, сделанные из посеребренного железа, и ужасные деревянные колышки, но ученые явно не считали, что в ее случае все это понадобится.

— Давайте сюда нового подопытного, — приказал мистер Саймонс, когда Алексия была привязана. Один из серосюртучников кивнул, положил на полочку свой блокнот в кожаной обложке, снял стеклокуляры и вышел из кабинета.

Автомат застыл перед закрытой дверью — молчаливый часовой с восковым лицом.

Алексия повернула голову. Слева от себя она могла видеть лорда Акелдаму, который по-прежнему неподвижно лежал на своем столе. Немолодой ученый, доктор Нибс, вроде бы справился со своей предыдущей задачей и теперь подключал агрегат, к которому тянулись все трубки, к еще одному устройству — маленькому двигателю, как будто полностью состоявшему из шестеренок и винтиков. В центре у него находилась стеклянная банка с металлическими пластинами у горлышка и дна. Оставшийся в кабинете серосюртучник подошел и начал методично крутить торчащий из этого устройства рычаг.

Вскоре раздался громкий треск, и колеблющийся луч невероятного белого света побежал по трубке, подсоединенной к руке лорда Акелдамы, а потом проник в его тело. Вампир стал дергаться и извиваться, непроизвольно тревожа пронзавшие руки и ноги колышки. Глаза его резко открылись, и он издал пронзительный крик боли.

Молодой ученый, вращая одной рукой рычаг, другой потянул вниз какую-то рукоятку, луч света сместился, пройдя через машину для кровопускания, и побежал по трубке, подведенной к человеку на соседнем с лордом Акелдамой столе.

Глаза этого человека тоже открылись, и он тоже принялся дергаться и кричать. Ученый перестал крутить рычаг, и электрический ток (Алексия догадалась, что это, скорее всего, был он) прекратился. Не обращая внимания на лорда Акелдаму, который обмяк с закрытыми глазами, выглядя при этом маленьким, осунувшимся и очень старым, мистер Саймонс, доктор Нибс и молодой ученый в сером сюртуке бросились ко второму подопытному. Доктор Нибс проверил у него пульс, а потом поднял снова опустившиеся веки, чтобы внимательно разглядеть зрачки через стеклокуляры. Подопытный лежал без малейшего движения.

Потом он неожиданно захныкал, как ребенок после истерики — без слез, издавая короткие всхлипывания. Казалось, что все мышцы его тела напряглись, кости одеревенели, а глаза чуть ли не вылезли из глазниц. Трое ученых попятились, но продолжали внимательно следить за ним.

— Ага, процесс пошел, — удовлетворенно произнес мистер Саймонс.

— Да-да, — кивнул доктор Нибс, потирая руки. — Замечательно.

Молодой человек в сером сюртуке деловито строчил в своем кожаном блокноте.

— Значительно более быстрый и эффективный результат, доктор Нибс. Достойный одобрения прогресс. Я напишу самый благоприятный отчет, — сказал мистер Саймонс, дико улыбаясь и облизывая губы.

Доктор Нибс сиял от гордости:

— Весьма признателен, мистер Саймонс. Однако меня все же беспокоит интенсивность тока. Я хотел бы иметь возможность осуществлять перемещение души с еще большей аккуратностью.

Мистер Саймонс перевел взгляд на лорда Акелдаму:

— Полагаете, вы что-нибудь в нем оставили?

— Трудно сказать, имея дело со столь древним субъектом, — уклончиво сказал доктор Нибс, — но, полагаю…

Его прервал громкий стук в дверь, сопровождаемый словами:

— Это я, сэр!

— Экспозитус, — сказал мистер Саймонс.

Автомат резко повернулся и открыл дверь.

Вошел второй серосюртучник в сопровождении мистера Макдугала. Они несли тело, завернутое в многочисленные слои льняной ткани и больше всего напоминавшее древнеегипетскую мумию.

Заметив привязанную к столу мисс Таработти, мистер Макдугал выпустил свой край тела из рук и бросился к ней.

— Добрый вечер, мистер Макдугал, — вежливо сказала Алексия. — Должна сказать, что я самого невысокого мнения о ваших здешних друзьях. Они ведут себя, — она деликатно помолчала, — неприлично.

— Мисс Таработти, я страшно сожалею, — американец сложил кисти рук в подобие мячика и принялся суетиться вокруг нее. — Если бы я в самом начале знакомства знал, кто вы такая по своей сути, то мог бы предотвратить все это. Я принял бы надлежащие меры предосторожности. Я бы… — и он прижал ко рту обе пухлые ручки, качая головой от нахлынувших неприятных чувств.

Алексия попыталась улыбнуться ему. Бедненький, подумала она, должно быть, тяжело все время быть таким слабым.

— Что ж, мистер Макдугал, — прервал их маленький тет-а-тет мистер Саймонс, — вам известно, что стоит на кону. Эта молодая леди отказалась от добровольного сотрудничества, так что приходится действовать вот так. Вы можете остаться и наблюдать, но вам придется держать себя в руках и не вмешиваться в процедуру.

— Но, сэр, — запротестовал американец, — разве не нужно сначала исследовать границы ее возможностей? Сделать какие-то заметки, сформулировать гипотезы, вообще применить более научный подход? Мы ведь почти ничего не знаем о так называемом запредельном состоянии. Разве вам не следует проявить осторожность? Если она так уникальна, как вы утверждаете, едва ли мы можем позволить себе без особой нужды рисковать ею.

Мистер Саймонс властно поднял руку:

— Мы всего лишь проведем предварительную процедуру переноса. Вампиры называют таких, как она, бездушными. Если наши прогнозы верны, ей не потребуется электрошок, чтобы очнуться. Души-то нет, понимаете?

— Но если верна моя теория, а не ваша?

Мистер Макдугал казался сверх всякой меры взволнованным. Его руки тряслись, а на лбу проступили капельки пота.

Мистер Саймонс ядовито улыбнулся:

— Ради ее благополучия нам стоит надеяться, что это не так, — он отвернулся и принялся отдавать своим сподвижникам распоряжения: — Приготовьте ее к кровопусканию. Проанализируем, как далеко простираются ее способности. Доктор Нибс, вы закончили с этим подопытным?

Доктор Нибс кивнул:

— До поры до времени. Сесил, пожалуйста, продолжайте следить за его изменениями и немедленно уведомите меня, когда появятся зубные выступы.

И он стал возиться, отключая основной агрегат от устройства для электрошока и грубо вырвав трубки из рук лорда Акелдамы и его товарища по мучениям. Алексия встревожилась, увидев, что зияющая рана на руке ее друга не начала заживать немедленно.

Но времени беспокоиться о лорде Акелдаме у нее не оставалась, потому что машину уже придвигали к ней самой, а доктор Нибс подносил к ее руке очень острый с виду нож. Он вспорол рукав платья, и его пальцы забегали по внутренней стороне локтя мисс Таработти, нащупывая вену. Все это время мистер Макдугал издавал бессмысленные звуки отчаянья, но не делал ничего, чтобы помочь ей. Больше того, он робко попятился назад и отвернулся, будто боясь смотреть на происходящее. Сама Алексия сражалась со своими путами, но тщетно.

Доктор Нибс настроил нужный фокус на своих стеклокулярах и поднял нож.

Кабинет содрогнулся от грохота.

Что-то большое, тяжелое и очень сердитое ударилось в дверь снаружи, да так, что автомат, стоявший с внутренней ее стороны, тряхнуло.

— А это что за чертовщина? — спросил доктор Нибс, застыв с поднесенным к руке Алексии ножом.

Дверь снова содрогнулась.

— Она выдержит, — уверенно сказал мистер Саймонс.

Однако после третьего удара по двери пошла трещина. Доктор Нибс поднял нож, которым собирался резать руку Алексии, и приготовился защищаться. Один из серосюртучников завопил. Второй метался среди научных приспособлений в поисках какого-нибудь оружия.

— Сесил, успокойся! — взревел мистер Саймонс. — Она выдержит! — ясно было, что он старался успокоить не только всех остальных, но и самого себя.

— Мистер Макдугал, — прошипела под шумок Алексия, — не могли бы вы меня развязать?

Дрожащий американец уставился на нее, словно не понимая, что она говорит.

Трещина увеличилась, дверь рухнула в кабинет, а следом за ней туда ворвался громадный волк. Шерсть на его морде слиплась от крови, вокруг острых белых зубищ пенилась розовая слюна. Когда взгляд его ярко-желтых глаз обратился к мисс Таработти, та увидела, что в них нет совершенно ничего человеческого.

Пожалуй, лорд Маккон весил добрых четырнадцать стоунов.[5] Алексия недавно при весьма деликатных обстоятельствах узнала, что по большей части этот вес приходился на мускулатуру. В результате из графа вышел очень большой, очень сильный волк. И вся эта движимая безумием полнолуния махина была зла и голодна.

Оборотень ворвался в кабинет кровопусканий разъяренной когтистой и клыкастой бурей, тут же принявшейся бесцеремонно рвать на части все, что подворачивалось. Включая ученых. Мир вокруг внезапно наполнился шумом, кровью и паникой.

Мисс Таработти, как смогла, повернула голову, дрожа от ужаса. Она снова попыталась воззвать к мистеру Макдугалу:

— Мистер Макдугал, пожалуйста, развяжите меня. Я могу его остановить.

Но американец вжался в дальний угол комнаты, трепеща от страха и не сводя глаз с разъяренного волчищи.

— Так, — раздраженно воскликнула мисс Таработти, — немедленно развяжи меня, бестолочь!

И хотя от просьб толку не было, приказ, похоже, отлично сработал. Резкие слова прорвались сквозь пелену ужаса американца, и тот, будто в трансе, принялся теребить узлы, в конце концов освободив руки Алексии. После этого она смогла, наклонившись, самостоятельно отвязать ноги и переместиться на край стола.

Поток напевной латыни перекрыл звуки кровавой бани, и в дело вступил автомат.

К тому времени как Алексия смогла встать — несколько мгновений ушло на то, чтобы восстановить кровообращение, — автомат и оборотень уже сцепились в дверном проеме. То, что осталось от доктора Нибса и двух молодых ученых, лежало на полу в луже крови, среди внутренностей и обломков стеклокуляров.

Мисс Таработти очень старалась удержать рвоту и сознание, которое норовило ее покинуть. Запах бойни был поистине ужасен — пахло свежим мясом и расплавленной медью. А самое мерзкое заключалось в том, что целый и невредимый мистер Саймонс решил одолеть Алексию, пока его автомат бился с потусторонним зверем.

Схватив длинный и острый хирургический нож доктора Нибса, он двинулся к мисс Таработти неожиданно быстро для такого упитанного человека. Прежде чем Алексия успела что-то предпринять, он уже прижимал нож к ее горлу.

— Мисс Таработти, не двигайтесь. И вы тоже, мистер Макдугал. Стойте, где стоите.

Оборотень сжимал мощные челюсти на горле автомата, казалось, прилагая все силы, чтобы откусить тому голову. Однако из этого ничего не вышло, потому что кости этого создания были сделаны из вещества, слишком крепкого даже для зубов оборотня. Голова оставалась, где ей и положено. Держалась она плохо, но все же никуда не падала. Густая потемневшая кровь автомата вытекала из огромных ран прямо на волчью морду. Сверхъестественный зверь, чихнув, разжал челюсти.

Мистер Саймонс начал медленно двигаться к двери, почти заблокированной сцепившимися монстрами. Он толкал впереди себя мисс Таработти, держа нож у ее горла и пытаясь проскользнуть мимо волка.

Тяжелая башка оборотня повернулась к ним, и из его пасти вырвался предупреждающий рык.

Мистер Саймонс отпрянул, и на коже Алексии выступили капли крови. Она тревожно пискнула.

Волк понюхал воздух, и его ярко-желтые глаза сузились. Все внимание зверя переключилось теперь на Алексию и мистера Саймонса.

Автомат напал на него сзади и схватил за шею, пытаясь задушить.

— До тсего фе я голоден, ей-ей, — прошепелявил кто-то.

Забытый всеми подопытный, получивший кровь лорда Акелдамы, встал со своего стола. У него были теперь длинные, хорошо развитые клыки, и он озирался по сторонам с весьма определенным нехорошим интересом. Не обращая внимания на лорда Акелдаму, оборотня и автомат, он задержал взгляд на мисс Таработти и мистере Саймонсе, а потом сосредоточился на самом доступном источнике пищи в кабинете — мистере Макдугале.

Тот, забившись в угол, пронзительно завопил, когда новоиспеченный вампир перемахнул через лорда Акелдаму, а потом с присущими лишь сверхъестественным скоростью и ловкостью преодолел остальное разделявшее их с американцем расстояние.

У мисс Таработти не было времени досматривать, что произойдет дальше, ее внимание снова переключилось на то, что творилось в дверях, потому что сразу после вопля мистера Макдугала она услышала звуки возобновившейся борьбы.

Оборотень пытался стряхнуть автомат со своей спины, но тот вцепился в мохнатую шею мертвой хваткой и не поддавался. Когда волк на мгновение отвлекся, дверной проем отчасти освободился и мистер Саймонс снова потащил туда Алексию.

Мисс Таработти в сотый раз за вечер вспомнила о своем верном парасоле. Но его не было, и Алексии пришлось прибегнуть к второму по эффективности средству. Она сильно ткнула мистера Саймонса локтем в живот, одновременно наступив на ногу каблучком ботинка.

Мистер Саймонс закричал от боли вперемежку с изумлением и выпустил ее.

Мисс Таработти развернулась с триумфальным криком, который немедленно привлек внимание оборотня.

Ставя превыше всего собственную безопасность, мистер Саймонс бросил мисс Таработти на произвол судьбы и выскочил из кабинета. Очертя голову, он понесся по коридору, во всю глотку призывая коллег-ученых.

Автомат продолжал борьбу, его руки все сильнее сжимались вокруг волчьего горла.

Алексия не знала, как ей быть. Несомненно, в волчьем обличье у лорда Маккона было больше шансов против автомата, однако он, хрипя от недостатка воздуха, пытался добраться до нее, не обращая внимания на попытки его задушить. Если Алексия хотела, чтобы он выжил, дотрагиваться до него было нельзя.

Сиплый голос проговорил:

— Сотрите слово, тюльпанчик мой.

Алексия повернулась на звук этого голоса. Лорд Акелдама, явно мучающийся от невыносимой боли, приподнял голову и остекленевшими глазами наблюдал за жестокой дракой.

Мисс Таработти вскрикнула от облегчения. Ее друг жив! Но она не понимала, чего он от нее хочет.

— Слово, — опять выдавил вампир срывающимся от боли голосом, — на лбу у гомункулуса симулякра. Сотрите его, — он обессилел, и его голова снова упала на стол.

Мисс Таработти чуть отодвинулась в сторону, выбирая позицию. Потом, содрогаясь от омерзения, потянулась вперед и провела рукой по восковому лицу автомата. Ей удалось задеть лишь самый конец слова, и VIXI превратилось в VIX.

Казалось, даже этого было достаточно, чтобы начались перемены к лучшему. Автомат оцепенел и ослабил хватку настолько, что оборотень смог его стряхнуть. Восковолиций еще продолжал двигаться, но теперь делал это с явным трудом.

Теперь оборотень полностью переключил внимание на мисс Таработти. Однако прежде чем он успел хотя бы дернуться в ее сторону, Алексия бесстрашно шагнула вперед и двумя руками обвила его мохнатую шею.

Во второй раз превращение показалось ей чуть менее ужасным. Возможно, она просто привыкла к этим ощущениям. Шерсть стала отступать от того места, где руки Алексии коснулись волчьего тела, кости, кожа и плоть изменились, и вот уже в ее объятиях снова оказался голый лорд Маккон.

Он кашлял и отплевывался.

— На вкус этот автомат просто ужасный, — объявил он, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

Единственным результатом этой процедуры стала размазанная по подбородку и щеке кровь.

Мисс Таработти воздержалась от комментария насчет того, что учеными граф тоже перекусил, и вытерла ему лицо подолом своего платья, которое все равно уже было не спасти.

Коньячно-карие глаза смотрели на нее. Алексия с облегчением заметила, что они совершенно разумны и в них нет ни намека на ярость или голод.

— Ты цела? — спросил граф.

Одна большая рука поднялась и провела по ее лицу сверху вниз. Добравшись до пореза на шее, рука замерла, а в глазах лорда Маккона, хоть он по-прежнему касался мисс Таработти, снова появилась звериная желтизна.

— Я выпотрошу этого подонка, — сказал он тихо, из-за чего его голос казался еще более гневным. — Я ему все кости через ноздрю по одной вытащу.

Алексия нетерпеливо цыкнула на него:

— Да это царапина, неглубокая совсем.

Но она потянулась к лорду Маккону и перевела дух, хотя до сих пор даже не подозревала, что задерживает дыхание. Его ладонь, теперь подрагивающая от ярости, продолжала нежно исследовать ее раны: мягко скользнула по синякам на обнаженных плечах и спустилась к порезу на руке.

— Вот древние скандинавы делали правильно — сдирали со спины врага кожу и съедали его сердце, — сказал граф.

— Не говори гадостей, — принялась увещевать его та, кого он так внимательно разглядывал. — Кроме того, я сама это сделала.

— Что?

Алексия небрежно пожала плечами:

— Тебе ведь нужен был след, чтобы по нему идти.

— Дурочка маленькая, — ласково сказал он.

— Но ведь сработало же!

На миг его прикосновение стало настойчивым. Притянув Алексию к своему большому нагому телу, лорд Маккон грубо и очень эротично поцеловал ее, со странным отчаяньем пустив в ход язык и зубы. Он целовал Алексию так, будто без нее ему не выжить. Это было по-настоящему интимно, даже хуже, чем выставить напоказ лодыжки. Алексия прильнула к графу и жадно потянулась к нему губами.

— Мне очень жаль прерывать вас, голубки мои, но не могли бы вы меня освободить? — прервал их объятия негромкий голос. — К тому же ваши дела здесь не совсем закончены.

Лорд Маккон осмотрелся по сторонам, моргая, словно только что вынырнул из сна, который наполовину был кошмаром, а наполовину — эротической фантазией. А мисс Таработти отодвинулась так, чтобы единственной их точкой соприкосновения осталась ее рука, лежащая в его большой ладони. Этого было достаточно, чтобы немного утешиться, и ее способности запредельной, конечно, продолжали действовать.

Лорд Акелдама по-прежнему лежал на столе. Между ним и столом, к которому недавно была привязана Алексия, мистер Макдугал до сих пор сражался со свежесотворенным вампиром.

— Это же надо, — удивилась мисс Таработти, — он все еще жив!

Никто, даже она сама, толком не понял, о ком идет речь — о мистере Макдугале или о рукотворном вампире.

Казалось, их силы примерно равны: вампир еще не привык к своим новым силам и возможностям, а мистер Макдугал от страха и отчаяния проявил себя более успешным бойцом, чем можно было ожидать.

— Итак, любовь моя, — с невероятной смелостью обратилась Алексия к лорду Маккону, — должны ли мы…

Лорд двинулся было вперед, но вдруг застыл на месте и посмотрел на нее сверху вниз:

— Это я?

— О чем ты? — Алексия поглядела на него сквозь спутанные волосы, притворяясь смущенной. Ни за что на свете не собиралась она облегчать ему этот момент.

— Это я — твоя любовь?

— Ну ты ведь оборотень, шотландец, голый и весь в крови, но я все равно держу тебя за руку.

Он испустил вздох облегчения:

— Хорошо. Тогда, значит, все устроилось.

И они пошли туда, где дрались мистер Макдугал и вампир. Алексия не была уверена в том, что сможет одновременно воздействовать сразу на двух сверхъестественных, но собиралась попробовать.

— Прошу прощения, — сказала она и схватила вампира за плечо.

Тот удивленно повернулся к новому угощению. Но его клыки уже втянулись.

Мисс Таработти улыбнулась ему, а лорд Маккон схватил его, будто нашкодившего школяра, за ухо, не дав даже дернуться в сторону запредельной.

— Ну-ну, — сказал лорд Маккон, — даже новорожденные вампиры имеют право питаться только на добровольцах.

Отпустив ухо бедолаги, граф по-боксерски ударил его кулаком в подбородок, заставив рухнуть на пол, да там и остаться.

— Это надолго? — спросила Алексия, имея в виду поверженного вампира.

Она больше не касалась его, и поэтому он должен был быстро прийти в себя.

— На несколько минут, — сказал лорд Маккон с интонациями, которые обычно приберегал для исполнения своих служебных обязанностей.

Мистер Макдугал, не особенно пострадавший (кровь сочилась у него из нескольких ранок на шее сбоку), моргая, смотрел на своих спасителей.

— Не могли бы вы его связать? До чего же славный парень! Понимаете, я могу действовать только одной рукой, — попросил лорд Маккон, протягивая ему веревку с одного из столов.

— Но кто вы, сэр? — спросил мистер Макдугал, оглядывая графа с ног до головы. Заметив, что тот держит Алексию за руку, американец полностью сосредоточился на этом. Во всяком случае, так дело обстояло по мнению Алексии. Тогда она сказала:

— Мистер Макдугал, ваши вопросы подождут.

Мистер Макдугал безропотно кивнул и принялся связывать вампира.

— Любовь моя, — Алексия посмотрела на лорда Маккона. Произнести эти слова во второй раз оказалось гораздо проще, но ей все равно потребовалось много мужества, — возможно, ты поможешь лорду Акелдаме? Я не смею трогать его, пока он так слаб.

Лорд Маккон не стал говорить, что, когда она называет его «любовь моя», он готов выполнить любую ее просьбу.

Они вместе подошли к столу лорда Акелдамы.

— Здорово, принцесса, — сказал лорд Маккон вампиру. — На этот раз вы попали в довольно неприятное положение, верно?

Лорд Акелдама оглядел его с головы до пят:

— Мой сладкий юный голыш, уж не вам это говорить. Хотя, конечно, не то чтобы у меня были возражения.

Лорд Маккон покраснел так основательно, что румянец покрыл не только лицо и шею, но и верхнюю часть туловища. Алексия решила, что это совершенно очаровательно.

Не сказав больше ни единого слова, граф развязал лорда Акелдаму и со всей возможной осторожностью извлек из его рук и ног колышки. Вампир лежал, не шевелясь, еще долго после того, как все было кончено.

Мисс Таработти встревожилась, ведь раны графа должны были затянуться сами по себе, но вместо этого по-прежнему оставались глубокими и зияющими. Даже кровь из них уже не шла.

— Моя дражайшая девочка, — наконец сказал изнуренный вампир, окидывая лорда Маккона оценивающим взглядом, — ну и банкет у нас вышел. Лично я никогда не жаловал оборотней, но этот очень недурно оснащен, вы ведь со мной согласитесь?

Мисс Таработти лукаво посмотрела на него.

— Это моя оснастка, — предупредила она.

— Люди, — хихикнул вампир, — такие ужасные собственники! — он слабо шевельнулся.

— Вы нездоровы, — прокомментировал это движение лорд Маккон.

— Совершенно верно, лорд Очевидность.

Мисс Таработти старательно осмотрела раны вампира, по-прежнему не дотрагиваясь до него. Ей отчаянно хотелось обнять друга, чтобы хоть немного его подбодрить, но он наверняка умер бы от ее прикосновения. Он и так уже был одной ногой на том свете, а переход в человеческую ипостась неизбежно его доконал бы.

— Вас совсем обескровили, — заметила Алексия.

— Да, — согласился вампир, — все ушло вот в этого, — он указал подбородком туда, где под присмотром мистера Макдугала лежал новоиспеченный вампир.

— Полагаю, вы можете принять от меня кровь в дар? — с сомнением проговорил лорд Маккон. — Это поможет? Я хочу сказать, насколько человечным делает меня прикосновение запредельной?

Лорд Акелдама слабо покачал головой:

— Подозреваю, недостаточно для того, чтобы я мог питаться вашей кровью. Это может сработать, но может и убить меня.

Лорд Маккон неожиданно дернулся назад, увлекая за собой Алексию. Две руки обхватили и сильно сдавили его шею. Ногтей на пальцах этих рук не было.

Автомат прополз весь путь по полу, медленно, но настойчиво, и теперь пытался выполнить последний полученный им приказ: убить лорда Маккона. Сейчас, когда граф пребывал в человеческой ипостаси, его шансы на успех были весьма высоки.