Безумная страсть

4

Док сурово взглянул на Люка, когда тот вошел в кабинет.

– Уже все? – спросил Док.

– Сеанс длится полчаса, – ответил Люк.

– Я хотел бы предупредить вас. – Док снял очки, повертел их в руках, хотел надеть снова, но передумал и отложил в сторону.

– Предупредить? – Люк был невозмутим. – О чем?

– Это касается Мэри. Она больна.

– В этом отеле нет ни одного по-настоящему здорового человека, раз уж это место является оздоровительным центром.

– Пусть так. Но Мэри особая пациентка. У нее расстроены нервы. Она не всегда отвечает за свои поступки и слова. Иногда у нее бывают провалы в памяти. Иногда она придумывает себе что-нибудь, а потом верит в это…

– Например?

– Например, – Док усмехнулся и все-таки надел очки. – Недавно она споткнулась и повредила ногу. Споткнулась сама. А утверждает, что ее толкнул Вик.

– Кто такой Вик? Он приставлен, чтобы присматривать за ней? – спросил Люк, думая о том, что все-таки не стал бы давать голову на отсечение, что Мэри упала без посторонней помощи. Достаточно только взглянуть на этого Вика с его внешностью головореза, чтобы в этом усомниться.

– Это не важно, – отмахнулся Док, ясно давая понять, что Люк лезет не в свое дело. – Я вот что хочу сказать… Я очень хочу, чтобы вы ни о чем с ней не разговаривали. Новые знакомые и новые впечатления, влекущие за собой потрясения, для нее небезопасны.

– Кто вам сказал, что знакомство с новыми людьми обернется потрясением для нее? Мне всегда казалось, что человеку иногда полезно поменять обстановку, чтобы почувствовать себя лучше.

– Но не в случае с Мэри. Любые впечатления приравниваются для нее к потрясениям. У нее очень расшатана психика.

– Я все понял, Док, – сказал Люк и с удовлетворением заметил неудовольствие своего непосредственного начальника, которое тот тщетно пытался скрыть.

Я не стану называть тебя иначе, как Док. Ты не заслужил, чтобы тебя называли по имени, мстительно подумал Люк и удивился самому себе.

– Вот только не пойму я, Док, с чего это вы взяли, что я стану тревожить вашу пациентку?

Док вперил взгляд в лицо Люка. Затеяв разговор о Мэри, он преследовал совершенно определенную цель: дать понять своему ассистенту, что тот должен думать исключительно о работе. Док заметил интерес Мэри к этому мужчине. Взять хотя бы за пример тот бунт, который она попыталась устроить на пикнике. Это никуда не годится! Ее привезли сюда не для того, чтобы она вернулась к своим прежним выходкам! Док и вместе с ним Вик надеялись, что здесь Мэри обретет долгожданный покой.

– Я предупреждаю об этом всех своих коллег, – выкрутился Док.

Люк пожал плечами, всем своим видом показывая равнодушие к этой теме, и вернулся к пузырькам и колбочкам. Док какое-то время наблюдал за ним, но потом оставил это занятие. Пока Вик рядом с Мэри, никто не посмеет близко подойти к ней.

Мэри видела Люка еще несколько раз за день. Все время в белом халате. Он куда-то торопился, широко шагая и смотря строго вперед. Люк либо и вправду не замечал ее, либо не замечал намеренно. Но в любом случае Мэри ждала от него новостей. Они не договорились, где и как встретятся, чтобы полюбоваться на закат. Мэри и сама не знала, почему согласилась на эту прогулку. Она понятия не имела, как ей удастся сбежать от прицельного взгляда Вика, постоянно находившегося поблизости. Мэри могла не видеть своего телохранителя, но все равно чувствовала, что он где-то рядом.

После ужина Мэри поднялась в свою комнату и заперлась изнутри. Глупо, конечно, все равно Вик откроет дверь своим ключом, но у нее появилось ощущение защищенности.

Мэри вышла на балкон и посмотрела на море. Солнце уже клонилось к горизонту, но пока еще было светло.

Если Люк не поторопится, то мы пропустим закат, подумала Мэри.

Впервые за долгое время у нее появились какие-то эмоции. Нельзя сказать, что Мэри жила совсем без эмоций, но, строго говоря, она почти ничего не ощущала. Или не хотела ощущать. Мэри было скучно и неинтересно, что бы ни происходило. Единственное постоянно сопутствующее ей чувство называлось раздражением. Из-за него она капризничала и ругалась – или, вернее сказать, пыталась ругаться – с Виком, а пару раз и с Доком. Однако в обоих случаях это было бесполезно.

Вик только усмехался криво и говорил какую-нибудь очередную гадость, а Док тотчас переходил на вежливо-убаюкивающий тон и начинал разговаривать с Мэри, как с душевнобольной.

Сейчас же в ней проснулся интерес. Или что-то подобное ему. В любом случае Люк ее заинтересовал.

Мэри услышала, как открывается дверь на соседнем балконе, и через несколько секунд увидела Люка.

– Я так и знал, что вы здесь, – сказал он, сверкая белыми зубами в улыбке.

– Да, я здесь, – подтвердила Мэри.

– Идемте скорее, иначе пропустим закат.

– Не уверена, что у нас получится выбраться незамеченными, – сказала Мэри. – Бьюсь об заклад, что у моей двери дежурит Вик.

– Клянусь вам, его там нет, – ответил Люк, довольно улыбаясь.

– С чего вы взяли?

– Я позаботился о том, чтобы Вик не мешал нам, пока мы любуемся на закат. Но не будем терять времени, а то Вик одумается и прибежит сюда.

Мэри кивнула, не став расспрашивать Люка, как ему удалось отделаться от ее второй тени. В конце концов, это не важно.

Они вышли в коридор, спустились на лифте вниз, прошли через холл, где было полно народа, и действительно Мэри нигде не увидела Вика. Она и Люк прогулялись по аллее и подошли к ступенькам, ведущим к пляжу. Они не опоздали: солнце только начинало тонуть в воде, окрашивая ее во все оттенки красного. Люк предложил Мэри присесть, и она опустилась прямо на песок, еще не остывший после дневной жары.

– Красиво, правда? – спросил Люк, смотря с восторгом вдаль. – Мне никогда не надоест любоваться заходящим солнцем.

– Умирающим солнцем, – тихо сказала Мэри.

Люк повернул голову в ее сторону, и Мэри, хотя и не смотрела на него, почувствовала на себе пристальный взгляд Люка.

– Так Вик говорит, – пояснила она. – Он понимает красоту заката, но, если для нас солнце заходит, чтобы утром вернуться снова, то для него оно умирает, а потом возрождается. В этом есть что-то… жуткое.

Люк снова вернулся к созерцанию заката. Погруженные в собственные мысли, они просидели в молчании до тех пор, пока совсем не стемнело и на горизонте не осталась лишь одна светлая полоска.

– Уже довольно поздно, – сказала Мэри. – Меня, наверное, повсюду ищут.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил Люк. – Можно мне называть тебя по имени?

– Оно мне не нравится.

– Я буду называть тебя так, как ты захочешь.

Мэри пожала плечами.

– Мне все равно. То, что мне не нравится мое имя, вовсе не означает, что я категорически против него. Ко всему можно привыкнуть.

– Привыкнуть, но не полюбить.

Мэри взглянула на горизонт, где угасла последняя светлая полоса, и теперь землю освещала пока еще тусклая луна, пришедшая на смену солнцу.

– Пора, – сказала Мэри и поднялась с песка. – Спасибо за прогулку.

Если бы Люк сказал что-либо сейчас, если бы начал какой-нибудь разговор, то все было бы испорчено, потому что Мэри не хотелось говорить. Но он ничего не сказал и не испортил очарования тишины. Они расстались в начале аллеи.

– До скорого, – сказал Люк и тепло улыбнулся.

Мэри ответила ему так же улыбкой и легкой походкой направилась к освещенному входу отеля.

– Где ты шлялась?! – В гневе Вик был страшен. В прямом смысле слова. Его и без того далеко не смазливое лицо исказила злоба. – Я тебя обыскался!

– Ну и совершенно зря беспокоился, – ответила Мэри, снимая накидку с плеч и небрежно кидая ее в кресло. – Даже если бы очень захотел, то не нашел бы.

– Где ты была? – повторил свой вопрос Вик.

Мэри села на кровать и зевнула, вдруг почувствовав непреодолимое желание как можно скорее лечь в постель и уснуть.

– Я гуляла, – ответила она равнодушно. – Смотрела на закат. Ты же знаешь, что я люблю наблюдать за заходящим солнцем.

Вик подозрительно прищурился.

– Одна?

– Нет, с Люком, – ответила Мэри, вовсе не собираясь скрывать что-либо.

– С ассистентом Дока? – искренне удивился Вик. – Это Док его попросил, что ли?

– Разумеется нет. Отвернись.

Вик послушно отвернулся, и Мэри начала раздеваться, потом натянула на себя шелковую ночную сорочку и уютно устроилась под тонким одеялом.

– Все, можешь повернуться.

– Итак, ты гуляла с Люком, – продолжил беседу Вик, уже заметно успокоившийся, но все еще недоумевающий. – И что он там с тобой делал?

Мэри фыркнула.

– Ну что он там мог делать со мной? Распиливал на части! Вик, не будь идиотом. Я же сказала тебе, что ходила на берег, чтобы посмотреть на закат! – Ее уже порядком утомила эта тема. Она начинала ненавидеть и прогулку, и закат, и заодно Вика с Люком.

– Это он пригласил тебя? – спросил Вик.

Мэри потерла переносицу.

– Вот честное слово: не помню. Кажется, он. А возможно, и я… Нет, все-таки, скорее всего, он.

Вик облегченно вздохнул.

– Док просил передать тебе вот это. – Он полез в карман и вынул оттуда пузырек с какой-то коричневой жидкостью.

– Что за гадость?

– Понятия не имею. – Вик пожал плечами. – Он просил передать, и я не стал спрашивать, что это. Док хорошо знает, что тебе нужно. Мне кажется, это какое-то успокоительное. Только не вздумай его вылить, как прошлое лекарство. Я сам стану следить за тем, чтобы ты регулярно его принимала.

– Я не нуждаюсь в успокоительном, – возразила Мэри.

Однако Вика невозможно было переубедить. Даже если бы на пузырьке было написано «Яд», он заставил бы Мэри выпить содержимое только потому, что так сказал Док.

Вик взял со столика стакан, накапал туда из пузырька ровно двадцать капель и разбавил водой из графина. Мэри взяла стакан и, поморщившись, выпила. На вкус снадобье было невыносимо горьким и воняло болотной тиной.

– Дай запить чем-нибудь! – потребовала Мэри охрипшим голосом. – Иначе меня стошнит.

Вик тоже поморщился, но, разумеется, не оттого, что во рту у него вдруг стало горько, и нехотя налил в стакан воды. Через минуту Мэри почувствовала, как ее охватывает дремота. Про себя она порадовалась, что уже лежит в постели, иначе Вику пришлось бы укладывать свою подопечную собственноручно.

– Руку даю на отсечение, что это снотворное, – сказала Мэри, с трудом подавляя зевоту. – И довольно сильное. Спокойной ночи, Вик.

Вик взглянул на почти безжизненное тело внезапно замолчавшей Мэри и усмехнулся своим мыслям. Он аккуратно поставил стакан рядом с графином и снова засунул пузырек в карман пиджака. Все еще улыбаясь, Вик вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь и заперев ее на ключ.