Близкая женщина

Глава 12

После этого уик-энда через два дня Даника вернулась в Бостон, а через неделю вылетела в Вашингтон к Блейку. Он хотел, чтобы в субботу она сопровождала его на званый вечер, который устраивал один известный политик. Но в любом случае она бы поехала в Вашингтон. Ей нужно было поговорить с Блейком, обсудить распадающийся на глазах брак. Она должна была начать этот разговор. Что касается Блейка, то он вряд ли на это отважится.

Даника прилетела в Вашингтон в субботу утром, но, как она и думала, Блейк был в офисе. Он заехал домой только переодеться и забрать ее с собой. В воскресенье утром, когда она проснулась, он уже отправился играть в теннис. Впервые возможность поговорить представилась ей после полудня, когда до ее отлета в Бостон оставалась всего пара часов.

Когда после обеда Блейк уже собрался закрыться в кабинете, Даника спросила:

– Блейк, у тебя есть пара минут?

Он взглянул на часы.

– Перед тем, как мы отправимся в аэропорт, мне нужно сделать еще несколько звонков.

– А это не может подождать? Я хочу с тобой кое-что обсудить.

С явным неудовольствием Блейк опустился в кресло.

– Хорошо, я тебя слушаю.

– Мне кажется, – начала Даника, – нам давно пора поговорить о том, что происходит…

Он удивленно поднял брови.

– Что ты имеешь в виду?

Ее взбесило его непробиваемое равнодушие, и это придало ей храбрости.

– Наши отношения зашли в тупик… – Она заметила его быстрый пронзительный взгляд, который никак не вязался с его спокойно-пренебрежительным выражением лица.

– А куда, по-твоему, они должны были зайти? – осведомился он с покровительственной улыбкой.

– Не знаю, но я не ожидала, что наша супружеская жизнь станет такой.

– А ты как себе все это представляла? Не забывай, Даника, мы женаты уже девять лет.

– Тем более. Мы должны были стать друг другу еще ближе, но этого не произошло. У нас разные жизни.

– И кто же в этом виноват? – спокойно спросил он.

– Я не могу винить в этом только себя. Брак – дело обоюдное.

– Чего же ты хочешь, Даника? У меня напряженная работа в правительстве. Я тружусь в поте лица.

– Во благо правительства – не спорю, – сказала Даника.

– Разве не ради тебя? – усмехнулся он, но потом помрачнел. – Что же ты от меня хочешь?

– Ты ни разу не приехал домой, в Бостон. За все лето не выбрал ни одного дня, чтобы навестить меня в Мэне. У тебя практически нет выходных, да и здесь, в Вашингтоне, тебя никогда нет дома.

– Вся моя жизнь теперь переместилась сюда, в Вашингтон. Это ты, надеюсь, понимаешь? – сказал Блейк. – Я очень, очень занят. И очень тебе признателен, что время от времени ты навещаешь меня здесь.

Данике показалось, что она разговаривает с бесчувственным истуканом.

– Это все, что тебе нужно? – не выдержала она. – Ты ведь не думаешь, что супружество – это встречи раз в месяц?

– Браки бывают разными, – сказал он. – Некоторые супруги вообще никогда не расстаются. В других случаях, как, например, в нашем, у каждого из супругов своя жизнь. Таких браков большинство. Кроме того, насколько мне помнится, это была твоя идея. Это ты не пожелала переезжать сюда.

– Ты знал, что у меня есть причина, но не захотел понять!

– Почему же, я все прекрасно понимаю. Именно поэтому ума не приложу, что тебя так огорчает. По-моему, мы нашли подходящий компромисс. В чем же дело?

Даника протяжно вздохнула.

– Блейк, ты здесь встречаешься с женщинами? – спросила она прямо.

– Естественно, встречаюсь. Женщины здесь на каждом шагу.

– Я имею в виду: у тебя есть женщины?

Он нетерпеливо двинул бровями.

– Конечно, нет. Я женат на тебе и не стал бы встречаться с другими женщинами…

– Но разве тебе не нужна женщина?

– Ты это о чем? – пробормотал он.

Она и не предполагала, что он настолько толстокож.

– Но ведь ты мужчина, – сказала она. – Мне кажется, женское общество необходимо тебе куда чаще…

– Я очень занят. У меня нет времени думать об этом, а тем более искать свиданий… Встреч с тобой для меня вполне достаточно, – добавил он, понижая голос.

Она снова вздохнула. Если он и пытался придать своему голосу проникновенное выражение, то это у него не получилось. Он думал только о себе и брак примерял только на себя…

– А для меня, может быть, и нет, – спокойно сказала она. – Что, если мне нужно большее?

На мгновение он смутился, и ей даже стало его жалко.

– Мне и в голову не приходило, – пробормотал он наконец. – Наверное, это все из-за того, что я постоянно загружен работой. Я не думал ни о чем подобном.

– А я думала. И очень много. Иногда мне казалось, что, может быть, для нас обоих было бы лучше, если бы мы были свободными. Ты смог бы найти женщину здесь, я тоже могла бы устроить свою жизнь…

– Что ты предлагаешь? – резко спросил он.

– Может, нам стоит подумать о разводе?

– О разводе? Но я не хочу с тобой разводиться! Что за бредовая мысль!

Увидев, что лицо мужа исказила гримаса искренней боли, Даника испугалась. Но она уже зашла слишком далеко, чтобы отступать назад.

– Может быть, так будет лучше, – мягко сказала она. – Судя по всему, мое общество не доставляет тебе особенного удовольствия, и тебе не интересно то, чем я занимаюсь.

– Напротив, мне интересно! Разве я не расспрашивал тебя о твоей работе?

– Главным образом я сама о ней заговаривала, но ты едва меня слушал.

– Нет, я слушал! Я всегда внимательно тебя слушаю. Но это все-таки твоя работа. Я стараюсь не лезть в твои дела, как ты не лезешь в мои.

Она сокрушенно покачала головой:

– Но это лишь одна причина. А их множество! У нас так мало общего, Блейк. У нас разные интересы, разные друзья. Ты, наверное, забыл, когда мы в последний раз занимались любовью? А ведь именно это и есть жизнь, и она проходит…

А ему бы не мешало об этом помнить. Что касается ее, то она не забыла. Это произошло больше года тому назад в Мэне. Да и то она сама его соблазнила.

– Я такие вещи не записываю, – нахмурился Блейк.

– А тебе не кажется, что это происходит слишком редко?

– Даника, секс в моей жизни не главное. Мне сорок шесть лет. У меня другие интересы.

– Ну а мне двадцать девять, и я не могу не замечать того, что мой муж не спит со мной.

Вскочив с кресла, Блейк нервно зашагал по комнате.

– Вот, значит, чего тебе не хватает. Секса?

– Дело не только в этом. Просто его отсутствие еще раз убеждает меня в том, что нас ничто не связывает.

– Господи, не могу в это поверить! – проговорил Блейк. – Я уже не так молод… В отличие от тебя. – Он круто обернулся. – Чего же ты хочешь?

Даника отложила в сторону скомканную салфетку и очень спокойно сказала:

– Я хочу иметь семью, Блейк. Мне нужен муж, который был бы рядом со мной, и дети.

– Мы пытались завести ребенка, но у тебя случился выкидыш!

– Не мы пытались! – резко оборвала мужа Даника. – Я пыталась!

– Это ничего не меняет, – махнул он рукой. – Мне казалось, отдых тебе на пользу.

– Отдых на протяжении целого года? – иронично отозвалась она.

Он пропустил это мимо ушей.

– Кроме того, если бы ты захотела, мы бы вообще не расставались. Это ты решила остаться в Бостоне.

– Но и в Бостоне наши отношения складывались не лучше. Там ты тоже вечно был занят.

– Черт, я же не сижу без дела! У меня ответственная работа. И я не требую от тебя, чтобы ты сидела дома, ожидая меня. Ты могла делать все, что захочешь. Я не прав?

Он здорово разозлился, а Даника почувствовала, что уже успела остыть.

– Нет, ты прав, – кивнула она.

– И я никогда ничего другого тебе не обещал, верно?

– Но когда мы поженились…

– Тогда мы были моложе, – прервал он. – У нас был выбор, и брак был для нас чем-то неизведанным. Но медовый месяц закончился, Даника! С тех пор многое изменилось, и, если ты не чувствуешь гордости за мои достижения, у тебя очень узкий кругозор… Не каждая женщина может похвалиться тем, что ее муж – член правительства!

– А как же я? – кротко поинтересовалась она. – Что ждет меня?

– По-моему, у тебя прекрасная жизнь, – горячился он. – Я дал тебе свободу, какую не каждый муж готов предоставить жене. Но я достаточно благоразумен и уверен в себе. Ты работаешь с Брайантом, у тебя есть друзья, дом в Мэне… Наконец, у тебя в приятелях этот Бьюкенен! Должен тебе заметить, что любой другой муж не потерпел бы ничего подобного. Среди мужей есть и ревнивые. Но я не из их числа. Я понимаю, что у тебя должны быть свои друзья, и очень за тебя рад. – Его глаза отливали стальным блеском. – Но я не потерплю разговоров о разводе. В общем, я хочу, чтобы ты образумилась и не портила жизнь ни себе, ни мне.

Даника хотела ему возразить, но Блейк круто развернулся и направился в свой кабинет. На пороге он задержался и бросил через плечо:

– Мне нужно позвонить по делу, а потом я отвезу тебя в аэропорт. Со стола можешь не убирать. Джон наведет здесь порядок.

Даника молча смотрела вслед мужу. Когда за ним захлопнулась дверь, она судорожно вздохнула. Она и сама не знала, чего ждала от этого разговора. Она могла предположить, что Блейк устроит скандал или согласится на развод… Но Блейк повел себя иначе. Он опять отделался общими фразами. Он поступил так, как предписывали приличия и в соответствии с давно распределенными ролями. Ее отец поступил бы точно так же. Интересно, отважилась бы ее мать на подобный разговор? Вряд ли, она всегда шла у отца на поводу… Что же делать ей, Данике? После того, что произошло между ней и Майклом, оставаться с Блейком она больше не могла. Но все оказалось гораздо сложнее, чем она могла представить. Блейк явно был намерен воевать. Родители, конечно, будут на его стороне.

Даника малодушно позволила Блейку отвезти ее в аэропорт. По дороге они ни словом не обмолвились о недавнем разговоре. Данике вообще не хотелось говорить. В мыслях царил хаос. Простились они, как всегда, без эмоций. Блейк чмокнул ее в щеку… Хорошо еще, что не в губы. Целовать ее в губы будет теперь другой мужчина.

Даника постаралась занять себя работой, но все ее мысли были о Майкле. Она продолжала работать с Брайантом, просматривала то, что удалось написать за лето, обсуждала с ним следующие главы. Она возобновила занятия в танцклассе, изредка встречалась с приятельницами. Увы, дома ее все равно ждало одиночество. Когда по утрам она отправлялась на собрания в благотворительные комитеты, то невольно присматривалась к другим женщинам. Интересно, счастливы ли они в браке? Хранят ли верность мужьям?.. Она знала, что некоторые из женщин были замужем уже не один раз. Она сожалела, что была с ними не настолько хорошо знакома, чтобы заговорить на эту тему.

В тот день, когда Майкл должен был приехать в Бостон, Даника была дома, она ждала его звонка. Он позвонил в три часа дня.

– Прости ради Бога, Даника! – воскликнул он. – Я хотел позвонить раньше, но с десяти без перерыва были эти чертовы собрания.

– Я так хочу видеть тебя! Когда ты освободишься?

– Наверное, к шести. Может, вместе поужинаем?

– В любое время. Только скажи когда.

Майкл улыбнулся. Он сам горел нетерпением.

– Я люблю тебя! – сказал он.

– И я тебя… Так когда и где?

Они условились встретиться в небольшом греческом ресторанчике, где были укромные уголки и где они могли не бояться назойливых взглядов возможных знакомых.

– Я постараюсь за тобой заехать, не беспокойся – я буду осмотрителен. Не хочу, чтобы вечером ты возвращалась одна.

– Не волнуйся, буду умницей. Не нужно, чтобы нас видели вместе.

Они хорошо понимали друг друга. Чем меньше их будут видеть вместе, тем лучше. Майкл не хотел создавать сложности для Даники – она живет здесь, ее муж – видный политик. Ее репутация должна оставаться незапятнанной.

– Хорошо. Встретимся прямо в ресторане. Не знаю, как я высижу на этих собраниях…

В этот момент их разговор прервали.

– Ваше время истекло, – сказала телефонистка.

– Но три минуты еще не закончились! – воскликнул Майкл.

– Иди, Майкл. Мы еще успеем наговориться, – сказала Даника.

– Конечно, – кивнул он. – Я люблю тебя!

– И я тебя люблю!

Когда Даника положила трубку, душа ее ликовала. Чудесное настроение не покидало ее в течение всего дня, она ждала вечера с трепетом влюбленной девчонки. Легкое чувство вины укололо ее лишь тогда, когда она сказала миссис Хэнне, что сегодня будет ужинать не дома и вернется поздно. Но ответила твердым отказом, когда служанка предложила, чтобы Маркус подвез ее на машине.

– Нет, спасибо, – сказала Даника, – я сама поведу машину.

Данике пришлось несколько раз проехать по улице, отыскивая место для парковки. В ресторан она влетела почти бегом. У нее словно выросли крылья. Она вся лучилась радостной энергией. Когда она упала в объятия Майкла, ей казалось, что мир вокруг засиял яркими красками и наполнился волшебной музыкой.

За ужином они едва замечали, что едят, а от десерта вообще решили отказаться. Некоторое время пришлось ждать, пока принесут счет. Потом они вышли на улицу. Уже смеркалось. Майкл достал из кармана ключ от гостиничного номера и вложил ей в руку.

– Когда мы приедем, я войду следом за тобой, – сказал он. – Ты поднимешься в номер, а я приду через несколько минут.

Она молча кивнула. Майкл был так близко, но, увы, она не могла его даже обнять. Это было настоящей пыткой. Ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы сесть за руль и тронуться с места. Майкл следовал за ней. Дорога отняла несколько минут, но они показались ей бесконечными. Наконец они добрались до автостоянки. Майкл поставил свою машину перед ее «Ауди» и стал ждать.

Затаив дыхание, Даника вошла в холл отеля, поднялась на лифте на восьмой этаж, нашла нужный номер и открыла дверь. Войдя, она прислонилась спиной к стене и перевела дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее. Предвкушение встречи наполняло ее душу сладким томлением.

Сердце стучало так громко, что Даника едва услышала тихий стук в дверь. Она приоткрыла дверь, и Майкл скользнул внутрь. В следующее мгновение, задыхаясь и смеясь, они бросились друг другу в объятия.

– Ты такая красавица! – проговорил Майкл, стягивая с нее платье. – Мне так нравится твой наряд!

Через несколько секунд платье упало на пол, а Даника, также сгорая от нетерпения, принялась развязывать его галстук.

– Ты неотразим в любой одежде, – сказала она, отбрасывая в сторону галстук и торопливо расстегивая его сорочку. – Но я впервые вижу тебя в костюме. Ты сведешь с ума всех студенток! Я уже начинаю ревновать.

– Эти безумные хипповые девицы! Глаза бы мои на них не смотрели, – ответил он вполне искренне, расстегивая ремень и снимая брюки.

Когда он стягивал с себя трусы, она швырнула в сторону колготки.

Нетерпение делало стремительными их движения, и через минуту они оба полностью освободились от одежды и бросились на кровать. Они не виделись целых десять дней и изнемогали от любовного голода.

– Я люблю тебя. Ах, детка, как я тебя люблю! – бормотал Майкл, целуя ее.

Он вошел в нее так стремительно, что она закричала от наслаждения и, подняв ноги, обхватила его за талию. Она поднималась навстречу его энергичным толчкам. Оба быстро и бурно кончили.

– Я так по тебе скучала, – прошептала она, прижимаясь к его влажной груди. – Мне кажется, мы не виделись целую вечность.

Он крепко сжал ее в объятиях, одной рукой обнимая за плечи. Они не шевелились и были словно единым целым, но не могли позволить, чтобы сон похитил у них хотя бы одну минуту встречи. Немного придя в себя, они повели неторопливую беседу, которая прерывалась лишь тогда, когда их снова одолевал любовный жар. В конце концов Даника поднялась с кровати – нужно было одеваться.

– Как бы я хотел, чтобы ты осталась у меня, – сказал Майкл.

– И я бы хотела остаться, – вздохнула она. – Но мне нужно быть дома, иначе миссис Хэнна очень удивится, и неизвестно, чем все это может закончиться.

Она была в отчаянии оттого, что приходится скрывать свою любовь. Даника не могла отвести взгляда от Майкла.

– У тебя такое прекрасное тело! – проговорила она, пробегая рукой по курчавым волосам на его груди.

В вечернем полумраке его бронзовый загар казался совсем темным. Данике казалось, что она трогает рукой бесценное сокровище.

– Бронзовый Бог с сердцем из чистого золота… – сказала она. – Я люблю тебя, Майкл!

Он притянул ее к себе и жадно поцеловал. Она почувствовала, что он снова сгорает от желания.

– Мы еще здесь встретимся? – спросила она.

Он отодвинулся и прикрылся простыней, словно простыня могла уберечь его от соблазна.

– Завтра я освобожусь во второй половине дня, – ответил он. – Я могу вернуться в Мэн вечером, но если ты хочешь, чтобы я остался, я останусь…

Позабыв о том, что хотела быть благоразумной, Даника бросилась к нему и, целуя, стала гладить его тело.

– Да, теперь я вижу, что придется остаться, – проговорил он, изгибаясь. – Но, Даника, остановись, ты играешь не по правилам!

Она так его любила, и ей так нравилось его ласкать, что она не удержалась и, сунув руку под простыню, стала жадно гладить его бедра, приближаясь к заветной цели.

– Сними трусики! – прошептал он. – Я быстро…

– Нет, – ответила она. – Дай я сама…

– Даника! – начал он, но не смог продолжать, потому что ее ласки лишили его дара речи.

Когда она стянула с него простыню, он снова попытался что-то сказать, но она стала ласкать его языком и губами. Она делала это впервые в жизни, но любовь к Майклу компенсировала пробел в ее любовной практике. Он в блаженстве закрыл глаза и откинул голову. Его пальцы вцепились в простыню. Он начал шептать ее имя, но потом почувствовал, что взрывается…

Когда он пришел в себя, она нежно поцеловала его в губы.

– Это было чудесно, – сказала она с кошачьей улыбкой.

Несмотря на то, что у него все еще плыло перед глазами, он чувствовал, что задыхается от любви.

– Да, это было чудесно, – эхом откликнулся он, совершенно обессиленный. Потом, протяжно вздохнув, добавил:

– Ты победила. Сегодня у меня уже нет сил, чтобы любить тебя… Кажется, я до утра не смогу пошевелиться.

– И не нужно, – улыбнулась она. – Когда тебе вставать?

– В семь, – пробормотал он, не открывая глаз.

Она позвонила портье и распорядилась, чтобы утром в семь его разбудили. Потом она тихонько поцеловала его и шагнула к двери. Он уже почти спал. На пороге она оглянулась, чтобы еще раз полюбоваться на него, и с улыбкой вышла из номера.

Следующий вечер был таким же волшебным. На этот раз они ужинали в другом ресторане, а потом опять отправились в гостиницу. Несколько часов они парили в небесах. Потом, увы, пришлось спуститься на землю. Даника стала одеваться.

– Даника, мне это не нравится, – сказал Майкл. – Мне не нравится, что нам приходится прятаться, словно мы делаем что-то дурное. Это все равно, что есть раз в неделю…

Она рассмеялась и погладила его по щеке.

– Разве ты ешь раз в неделю?

– Я говорю не о еде, – нахмурился он.

– Понимаю, – серьезно кинула она. – Я просто не знаю, что тебе на это сказать.

– Скажи, что разведешься с Блейком. Это наконец просто нелепо…

– Мне нужно время, Майкл. Я и так стараюсь. Я уже говорила с ним на эту тему, и теперь мне остается ждать, пока он осознает всю серьезность моих намерений.

– А если до него вообще не дойдет? Может, он из тех ребят, которых нужно пнуть коленом в зад?

– Ты и сам понимаешь, что это не так-то просто.

– Но если ты решила ждать, пока он сам предложит подать на развод… Вдруг ты ошибаешься? Может, ему нужно рассказать о нас? Может, тебе сказать миссис Хэнне, что ты не будешь ночевать дома?

– Я так не могу, Майкл. Прошу тебя! – взмолилась она. – Я надеялась найти в тебе опору. Я поступаю так, потому что иначе не могу…

Видя, что она в отчаянии, Майкл привлек ее к себе.

– Хорошо, милая. Прости, что давил на тебя. Иногда я сам не свой от нетерпения.

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Боюсь только, как бы все не испортить.

– Жаль, что я не могу все сделать за тебя, – сказал Майкл, гладя ее по голове. – А что, если мне съездить в Вашингтон и поговорить с ним?

– Нет, что ты! – воскликнула она. – Ведь это тебя вообще не касается.

– Как не касается? – проворчал Майкл. – Черт побери, я сплю с его женой… – Увидев, что лицо Даники исказилось от боли, он смягчился и продолжал не столь резко.

– Я люблю его жену… Так тебе больше нравится? – спросил он. – Прости, что погорячился. Необходимо что-то предпринять.

– Все образуется. В свое время. Надеюсь, что скоро, – сказала Даника.

События не заставили себя долго ждать. Все случилось не так, как они предполагали. В тот же вечер, когда Даника возвратилась домой, миссис Хэнна сообщила ей, что с ее матерью случился удар.

Больница в Хартфорде не отличалась от других таких же больниц. Те же длинные коридоры, запах антисептиков, приглушенные разговоры и шуршание халатов. Две недели Даника дежурила у постели матери.

Элинор, можно сказать, повезло. У нее парализовало правую половину, но, к счастью, она мало-помалу обретала чувствительность. Даника кормила мать, возила ее на кресле-каталке по коридору, терпеливо ждала ее, пока мать принимала процедуры… И все это время Даника не переставала удивляться, что отец так редко навещает мать.

Он привез жену в больницу, когда у нее случился инсульт. Приезжал он обычно по воскресеньям, но быстро отбывал в Вашингтон. Его ждали большие дела. Даника хорошо помнила, что после последней операции отец тоже нечасто навещал мать. Совсем, как Блейк, когда у нее случился выкидыш. Приехал, переночевал и отчалил. Другое дело Майкл – в те трудные дни он не отходил от нее ни на шаг. Видно было, что она для него важнее всех его дел, его работы.

Кстати, Майкл уже несколько раз приезжал и в Хартфорд. Несмотря на то, что Даника не могла побыть с ним наедине, она была благодарна ему за участие. Что же касается Блейка, то он прислал в палату роскошный букет, а сам так ни разу и не появился.

Свободные минуты выпадали у Даники только тогда, когда Элинор приходили навестить ее друзья. Тогда Даника могла ненадолго отлучиться из больницы. Даника видела, какими испуганными взглядами провожала ее мать, когда она выходила из палаты. А когда она возвращалась, Элинор не выпускала ее руки. Мать словно боялась, что и Даника – ее последняя надежда – покинет ее. Сердце дочери разрывалось от жалости и сострадания.

Даника часто возвращалась в мыслях к поведению и самочувствию Элинор в последнее время. Она поняла, что была невнимательна к матери. Врачи сказали, что, по всей вероятности, на протяжении многих лет у Элинор было повышенное давление, но она даже не подозревала об этом. У отца, впрочем, было свое мнение относительно причин инсульта.

– Последнее время она очень за тебя беспокоилась, Даника, – осуждающе сказал как-то он дочери.

Он и Даника пили кофе в небольшом кафе неподалеку от больницы. Через неделю врачи обещали выписать мать домой.

– Что обо мне беспокоиться? – удивилась Даника.

Внезапно она поняла, на что намекает отец.

– А вот она была другого мнения, – возразил он. – Когда летом она вернулась из Мэна, то не находила себе места. И все из-за ваших отношений с Блейком.

– Из-за наших отношений? Что-то я не понимаю…

Конечно, она все прекрасно поняла. Только хотела, чтобы отец высказался обо всем до конца.

– Вы практически живете разными домами, – решительно продолжал он. – Даже в разных городах. Тебе безразлична его работа. Так супруги не живут! В конце концов, это неприлично! Блейк занимает важный пост, он все время на виду – ты должна помнить об этом.

– Ваша жизнь с мамой ненамного отличается от нашей, – возразила отцу Даника.

Уильям Маршалл нахмурился.

– Еще как отличается! Твоя мать всегда была рядом со мной – и в Вашингтоне, и в Хартфорде. Лишь в последнее время, когда она болела, нам приходилось часто разлучаться.

– Значит, мама – лучшая жена, чем я. Она не так требовательна и готова к самопожертвованию.

– Да, твоя мать – прекрасная жена! Она может быть для тебя примером.

– Сейчас другое время, папа. И потом нельзя списать собственную жизнь с чужого примера, даже если это – пример собственных родителей.

– Это все отговорки. Было бы желание, а у тебя его нет. Интересно, почему?

– В отличие от мамы у меня есть собственные интересы, – сказала она, стараясь оставаться спокойной.

Но Уильям Маршалл всегда шел напролом.

– Я прекрасно знаю, в чем дело, и не морочь мне голову высокими словами. Это все из-за этого Бьюкенена, – заявил он. – Черт побери, что у тебя с ним? Имей в виду, именно поэтому у матери и случился удар! Она очень боялась, что ты можешь наделать глупостей.

– Одну минуточку, папа! – остановила его Даника. – Ты обвиняешь меня в том, что из-за меня случился удар, но это же несправедливо! Доктора говорят, что на протяжении многих лет у мамы было высокое давление. Может быть, это все из-за того, что ты заставлял ее жить по-своему, а может быть, потому, что она беспокоилась за меня… Давай не будем перекладывать вину друг на друга. Мы все равно никогда не узнаем, из-за чего на самом деле это произошло.

– Ты не ответила на мой вопрос, юная леди! Я спросил тебя о том, что у тебя с этим парнем из Мэна? И не смей увиливать!

Даника пристально посмотрела на отца.

– Он мой друг. Может быть, лучшего друга у меня еще не было, и ты должен радоваться, что у него находится время для твоей дочери. Одному Богу известно, что это значит для меня.

– Черт побери, ты это о чем?

– Сейчас не время и не место говорить об этом, – вздохнула Даника.

Но отец не хотел уступать. Понизив голос, он потребовал:

– Нет, девочка, ты уж договаривай все до конца!

– Сейчас есть вещи поважнее. Нужно поставить на ноги маму.

– Она и так поправится. Ее лечат самые лучшие врачи. Я уже нанял ей опытную сиделку, которая будет присматривать за ней дома.

– Я тоже побуду с мамой некоторое время. Нужно, чтобы с ней был родной человек.

Как ни старалась Даника сменить тему, ничего не получилось. Уильяму Маршаллу не давали покоя фотографии, которые передал ему Морган Эмери.

– Почему ты юлишь, Даника? – промолвил он. – Что у тебя с Майклом Бьюкененом?

– Я уже ответила тебе. И хватит об этом, папа.

Она не дрогнула под тяжелым взглядом отца, хотя любила его; он был ее отец, и она не хотела огорчать его. Чтобы не лгать дальше, она предпочла молчать.

– Тогда послушай меня и хорошенько запомни, – сказал Уильям Маршалл. – Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше. От него и его семейки не будет ничего, кроме неприятностей. Он только ловит случай, чтобы опозорить нашу семью. Если ты позволишь себе лишнее, это будет использовано против Блейка. Ей-Богу, Даника, мне казалось, что нет нужды тебе это объяснять… – Она молчала, и он продолжал:

– Итак, держись от него подальше. Блейк Линдсей – достойный мужчина и к тому же твой законный супруг. Наконец, ради здоровья матери веди себя прилично!

Он отчитывал ее словно малого ребенка. Но это лишь укрепило ее. Ей хотелось заявить отцу, чтобы тот не лез в ее жизнь, а занялся своими делами, но… она промолчала. Если она наговорит ему дерзостей, будет только хуже. Нужно держать себя в руках.

Даника взяла сумку и встала.

– Пойду к маме, – сказала она.

Отец тоже встал и взял ее за локоть.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, девочка?

– Ты сказал мне то, что счел нужным. Будь уверен, я поступлю так, как подсказывает мне совесть.

– Более неопределенного ответа я еще не слышал, – проворчал отец. – Наверное, я все-таки плохо тебя воспитывал. Нужно было привить тебе интерес к политике.

– Боже сохрани! – с веселой улыбкой воскликнула Даника.

Но Уильяма Маршалла не так-то просто было обвести вокруг пальца. Он чувствовал, что дочь не все сказала ему. Она всегда жила своей собственной жизнью, о которой он не имел никакого понятия. Впрочем, его это и не интересовало. Он никогда не интересовался тем, чем она занималась в благотворительных фондах. Не говоря уже о ее совместной работе с Джеймсом Брайантом… Но совсем другое дело Майкл Бьюкенен. Неужели он, Уильям Маршалл, допустит, чтобы его семью опозорили?!

Он видел эти фотографии, рассматривал их, и не раз. Прямых доказательств тому, что у его дочери были близкие отношения с Майклом Бьюкененом, не было, однако все указывало на то, что это вполне может случиться. Он попытался ее предостеречь, но вняла ли она его совету? Как бы ни развивались события, он должен быть в курсе всего. Поэтому ему опять понадобится помощь Эмери Моргана. В конце концов, это только вопрос денег. В любом случае, по сравнению с возможными последствиями, плата будет ничтожной. Если у него в руках будет что-то более определенное, он поговорит с дочерью уже по-другому. Он примет меры. Причем не только в отношении Майкла Бьюкенена, но, если понадобится, и в отношении Бьюкенена-старшего.

Но прежде нужно соответствующим образом проинструктировать Моргана. Лишь после этого он сможет спокойно заняться куда более важными делами в Вашингтоне.

Ноябрь в Вашингтоне выдался морозным. Впрочем, Чилла предпочитала холодную осень, нежели теплую весну – когда улицы наводнены туристами, которые слетаются полюбоваться цветущими вишнями и многочисленными историческими достопримечательностями. Вообще-то она всегда плыла против течения. Когда все вокруг увлекались вегетарианством, она ела бифштексы с кровью. Когда носили мини, она носила макси. И так всегда… Чилла была натурой противоречивой и непредсказуемой. Может быть, поэтому в постели с бывшим мужем она почувствовала себя счастливой, как никогда.

– Ах, Чилла, нам всегда было так хорошо вместе! – выдохнул Джеффри, блаженно улыбаясь.

Чилла откинулась на подушку и, взглянув на экс-мужа, сказала:

– В постели – да. Интересно, почему?

– Может, это физиология?

– Думаю, что-то еще. Мы оба такие темпераментные, в постели выкладываемся на полную катушку. С тобой я всегда открываю для себя что-то новое.

– Это похоже на разгадывание головоломки, – согласился Джеффри. – Мы с тобой словно две загадки.

– Да, странно, – кивнула Чилла. – То, что сближает нас ночью, разлучает днем.

Джеффри вздохнул и обнял ее:

– Давай не будем об этом! Хотя бы сейчас.

– От этого разговора все равно не уйти, – возразила она. – Мы с тобой вместе вот уже два месяца. Ночью мы близки, а днем между нами словно вырастает стена.

– Так было и раньше.

– Разве тебя это не волнует?

– Конечно, волнует. Но, может быть, тебе лучше заняться домашним хозяйством?

– Ты тоже можешь найти своим талантам лучшее применение. Интересно, как это ты до сих пор не попробовал себя в телевикторине?

Он нежно взял ее за подбородок и взглянул ей в глаза.

– А ты пробовала?

Она отстранилась.

– Я была бы непобедима.

– Если бы не играла против меня. Что касается вопросов по истории, географии, науке и спорту, то тут мне нет равных!

– Но там есть еще вопросы по искусству. А здесь я дам сто очков любому знатоку!

– Гм-м, – пробормотал Джеффри, – тогда нам стоит подумать о том, чтобы составить одну команду. Мы бы стали чемпионами… А что, это идея! Может, нам действительно бросить работу и переквалифицироваться в экспертов по телевикторинам?

– Вряд ли у нас это получится, – проворчала Чилла. – Мы поссоримся из-за того, кому вертеть волчок и разыгрывать вопрос.

– Нет, – возразил Джеффри, – мы никогда не ссоримся из-за пустяков. – Он задумался. – Другое дело, вещи поважнее. Например, то, что касается нашей работы.

Она перевернулась и устроилась у него на груди.

– Ладно, – сказала она, – давай посмотрим, насколько нас хватит. Расскажи мне о том, чем ты сейчас занимаешься!

– Но, Чилла…

– Вот видишь. Ты мне все еще не доверяешь. Ты доверил мне свое тело, но не свои мысли.

– Господи, мы уже столько об этом говорили…

– И еще не раз будем говорить! Если, конечно… – Тут Чилла приподнялась на постели. – Если, конечно, ты прямо сейчас не решишь, что нам пора расстаться…

Он снова притянул ее к себе.

– Я вовсе этого не хочу! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Нет, не знаю.

– Знаешь.

– Я хочу, чтобы… ты произнес это вслух.

Он криво улыбнулся.

– Тебе нравится загонять меня в угол. Тогда ты чувствуешь себя человеком.

– А вот и нет! – возразила она. – Мне вовсе не нравится загонять тебя в угол. Просто я хочу знать, что, когда мы вместе, не у одной меня тает сердце.

– Так оно и есть, – сказал он и, немного помолчав, добавил:

– Я любил тебя, когда мы были мужем и женой, и до сих пор люблю тебя… Черт, когда я это говорю, мне кажется, что я раздеваюсь догола!

– А ты и есть голый! – рассмеялась она.

Он скользнул взглядом по ее спине.

– И ты тоже.

Он начал ласкать ее, и она прошептала:

– Я действительно люблю тебя, Джефф! И прошу: помоги мне! Я так старалась побороть в себе это чувство. С тех пор, как мы развелись, я много раз пыталась найти себе кого-нибудь другого, но всегда принадлежала тебе. По крайней мере, в мыслях.

– Как?! Только в мыслях? – шутливо прорычал он.

Она покачала головой.

– Иди ко мне, – позвал он. – Поцелуй меня.

– Поцеловать? – Ее глаза игриво заблестели. – Куда?

– Для начала – сюда. – Он коснулся кончиком пальца своих губ.

Чилла не заставила долго себя уговаривать.

Немного погодя, когда они отдыхали, Джефф со вздохом произнес:

– Значит, мы снова вернулись к тому, с чего начали? Снова между нами опустился шлагбаум…

Чилла потерлась щекой о его волосатую грудь. Она закрыла глаза и протяжно вздохнула.

– Так и быть! Открою тебе свои страшные тайны. Сейчас я занимаюсь тем, что расследую дело об утечке токсичных отходов в районе Чеспика, – начала она. – Утечка происходит по вине химкомбината, владельцем которого является один очень-очень важный налогоплательщик.

Джефф молчал. Его поразило не столько то, что она сказала, сколько сам факт того, что она решила ему открыться. Она решила рассказать ему о своей работе, подробности которой всегда ревностно хранила в тайне. Это было что-то новое.

– А раньше об утечке было что-то известно? – спросил он.

– Конечно. Власти знали, что в Чеспике неблагополучно. А ведь там располагаются главные водоресурсы. Потом ситуация с водозабором изменилась. Начались промышленные сбросы из Пенсильвании, затем из Ричмонда и Норфолка. Токсичные примеси хлора были обнаружены даже в сточных водах, прошедших процесс очистки… – Чилла умолкла, но потом договорила:

– Все указывает на то, что химкомбинат-нарушитель находится в районе Балтимора. Но его владелец настолько богат, что может уйти от ответственности.

– И есть доказательства? – спросил Джеффри.

– Доказательства заражения воды отходами производства? Существуют официальные документы.

– А откуда тебе известно, что боссу удается откупаться?

Чилла пристально взглянула на бывшего мужа. Он задавал слишком много вопросов, и это ее насторожило. Джеффри мгновенно это понял и поспешно сказал:

– Прости! Это во мне проснулся профессиональный следователь. Но сейчас я не на работе. Чилла, я же все понимаю, все останется между нами. Не сомневайся!

Джеффри был совершенно искренен, и, глядя на него, Чилла подумала, что стоит последовать его совету.

– Понимаешь, у нас есть некоторые доказательства, касающиеся подкупа должностных лиц. Но косвенные… Здесь придется действовать с чрезвычайной осторожностью, иначе они обрубят все концы.

– Ясно, – проговорил Джеффри. – У меня те же проблемы. – Он имел в виду дело о промышленном шпионаже, которое ему еще предстояло распутать. – Нам известно, что в Болгарию поступает запрещенное к вывозу оборудование. Нам также известно, что оно поступает из Австрии. А мы никак не можем обнаружить первоисточник – американскую фирму. Все документы уничтожались, фабричная маркировка стиралась. Налицо нелегальные махинации, но никого нельзя схватить за руку.

Чилле это тоже было знакомо.

– Да, конечно, – кивнула она. – Время идет, ущерб растет, а ты не можешь подкрепить свои обвинения доказательствами…

– Но как бы там ни было, ты продолжаешь делать свое дело, – вздохнул Джеффри. – Как будто тебе больше всех нужно. Так уж ты устроен.

– Я тебя понимаю, – усмехнулась Чилла. – И даже очень. Я рада, что мы в этом сходимся.

– А как этот маньяк, который болтал о власти и вожделении, больше не звонил?

– Ах тот… – вздохнула она. – Нет, больше он не звонил. Но, кажется, я с ним однажды встретилась. На одном дипломатическом приеме. У него был ужасно скучающий вид, но он не спешил уйти. Напротив, он заговорил со мной, и, клянусь, у него был голос точь-в-точь, как у того, который звонил…

– О чем же он говорил с тобой на приеме?

– Распространялся насчет того, что деньги могут все, и о том, по каким правилам следует играть в нашем городе, если не хочешь пойти ко дну.

– Ну что ж, думаю, ты получила дельные советы, – заметил Джеффри с улыбкой.

– А он откуда?

– Насколько я поняла, откуда-то из госдепартамента. А может, из министерства труда или министерства торговли… Когда я попыталась это выяснить, он сразу перевел разговор на меня и стал рассыпаться в комплиментах. Забросал меня вопросами. Его интересовало мое отношение к славе и популярности. Я не успевала отвечать…

Джеффри хмыкнул и крепче обнял Чиллу.

– Ну как тебе понравилось быть в роли допрашиваемой?

– Мало приятного. Я предпочитаю задавать вопросы, а не отвечать на них.

– Но сегодня, кажется, ты немного изменила своим привычкам? – улыбнулся он.

Она поцеловала Джеффри и кивнула.

– Слава Богу, заметил.

Она приблизила губы к его уху и что-то прошептала. Судя по всему, предложение Чиллы было весьма заманчиво. По крайней мере, у Джеффри не возникло желания с ней спорить.