Бог хаоса

2

Клер не была уверена, что в точности означает «быть наготове»: напустить на себя храбрый вид, почистить зубы или как следует вооружиться. Не вызывало сомнений одно: сначала следовало попрощаться с Майклом.

Он стоял в окружении группы крепких парней, в основном вампиров; многих Клер никогда прежде не видела. Им явно не нравилось выступать в роли телохранителей, пусть даже одного из своих; вдобавок у них был такой вид, словно они унюхали что-то тухлое, — до того им претила необходимость прибегать к помощи людей.

Невампиры в окружении Майкла выглядели старше, явно не студенческого возраста — крутые мужчины с накачанными мышцами. И все равно не вызывало сомнений, что они нервничают.

По сравнению с ними Шейн казался почти мелким, что не помешало ему, ринувшись к Майклу, оттолкнуть с пути вампира. Тот оскалил клыки, чего Шейн даже не заметил.

А вот Майкл заметил. И преградил дорогу обиженному вампу, зашедшему за спину Шейну; они замерли — хищники, готовые вцепиться друг в друга, — и не Майкл первым отвел взгляд.

Сейчас он излучал странную энергию; вообще-то она присутствовала в нем всегда, но, после того как он стал вампиром, этот эффект заметно усилился. Он по-прежнему сохранял ангельский вид, однако временами больше походил на падшего ангела. Правда, когда перевел взгляд на Клер и Шейка, он целиком и полностью был тем Майклом, которого она знала и любила.

Он, как это принято у мужчин, протянул Шейну руку, но тот оттолкнул ее и обнял его. Они, опять-таки по-мужски, похлопали друг друга по спине. Если взгляд Майкла на мгновение и вспыхнул алым, то Шейн этого не заметил.

— Будь осторожен, парень, — сказал он. — Эти университетские цыпочки… Они такие пылкие, знаешь ли. Не позволяй им затащить себя на какую-нибудь вечеринку. Держись!

— Ты тоже, — ответил Майкл. — И будь осторожен.

— Разъезжая в большой черной колымаге и явно играя роль обеденного блюда в городе, полном голодных вампиров? Да уж. Постараюсь держаться незаметно. Но вообще-то я серьезно.

— Я тоже.

Клер и Ева переглянулись.

— Что? — спросил Майкл.

— И это все? Такое, значит, прощание? — удивилась Ева.

— Что тебе не нравится?

Клер недоуменно посмотрела на Еву.

— По-моему, без клиффноутсов[5] мне не обойтись.

— Ну уж не так они сложны, чтобы тебе были нужны руководства.

— Чего вы ждете — цветистых стихов? — Шейн насмешливо фыркнул. — Мы обнялись. Ну и достаточно.

Улыбка Майкла угасла. Он посмотрел на Шейна, на Клер и задержал взгляд на Еве.

— Пусть с вами все будет хорошо. Я люблю вас, ребята.

— Взаимно, — сказал Шейн, что в его устах определенно звучало сентиментально.

Может, они еще поговорили бы, но один из стоящих вокруг вампиров с раздраженным и нетерпеливым видом похлопал Майкла по плечу и прошептал что-то, приблизив бледные губы к его уху.

— Пора отправляться. — Майкл крепко обнял Еву; в конце ему пришлось буквально отдирать ее от себя, — Не доверяй Оливеру.

— Можно подумать, я сама этого не знаю. — Голос Евы снова дрожал. — Майкл…

— Я люблю тебя. — Он поцеловал ее, быстро, но страстно. — До скорой встречи.

И он исчез в мгновение ока, прихватив с собой большинство вампиров. Сын мэра, Ричард Моррелл, — все еще в полицейской форме, правда помятой и в пятнах копоти, — последовал за ними во главе группы людей, двигаясь с более нормальной для человеческого восприятия скоростью.

Ева стояла с ошеломленным видом. Наконец она снова обрела дар речи.

— Неужели он только что сказал…

— Да, — с улыбкой подтвердила Клер, — Именно так.

— Потрясающе! Полагаю, в таком случае мне лучше остаться в живых.

Толпившиеся вокруг люди — сейчас их стало заметно меньше — расступились, пропуская Оливера. Второй самый крутой в городе вампир тоже снял свой маскарадный костюм и сейчас был одет во все черное, включая длинное черное кожаное пальто. Седые волосы он стянул на затылке. Вид у него был такой грозный, будто он исполнился намерения оторвать голову любому, вставшему на пути, все равно, человеку или вампиру.

— Ты! — рявкнул он, обращаясь к Еве. — Пошли.

Развернулся на пятках и зашагал прочь — совсем не тот Оливер, которого они знали, и уж точно не дружелюбный хозяин кафе. Никогда прежде, даже проявляя свою вампирскую сущность, он не выглядел настолько исполненным энергии и решимости. Очевидно, таким образом он стремился произвести впечатление на людей.

Ева проводила его негодующим взглядом.

— Да, похоже, это будет необычайно весело. Увидимся, отважная Клер.

— Увидимся.

Они в последний раз обнялись, подбадривая друг друга, и Ева удалилась, высоко держа голову.

«Сейчас, наверное, она плачет», — подумала Клер.

В такие моменты Ева чаще всего плакала. В отличие от нее Клер не могла плакать, даже когда вроде бы следовало — вот как сейчас. Чувство было такое, словно с уходом друзей одну за другой вырывали части ее самой, однако это породило лишь холод и пустоту внутри, но не слезы.

А теперь у нее вырывали не что-нибудь, а сердце — еще одна группа стоящих у двери крутых вампиров и людей нетерпеливо подзывала к себе Шейна. Он кивнул им, взял руки Клер в свои, заглянул в глаза.

«Скажи это», — подумала она.

Нет… нет. Он просто поцеловал ей руки, повернулся и ушел, унося с собой ее истекающее кровью сердце; конечно, образно говоря.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Однажды она уже собиралась сказать ему это, по телефону, но не успела — он отключился прежде, чем она произнесла заветные слова. Потом она говорила это в больнице, но тогда Шейн находился под действием болеутоляющих и ничего не воспринимал. И сейчас тоже ее не услышал — ушел слишком быстро.

Ну, по крайней мере, у нее хватило мужества попытаться.

От двери он помахал ей рукой — и исчез. Внезапно она почувствовала себя ужасно одинокой и совсем юной. У тех, кто остался в Стеклянном доме, были свои дела, и, чувствуя, что мешает им, Клер села в кресло Майкла и подобрала под себя ноги. Люди и вампиры сновали вокруг, негромко переговаривались, укрепляли окна и двери, распределяли оружие.

С таким же успехом она могла быть невидимкой — учитывая, до какой степени никто не замечал ее.

Долго ждать не пришлось. Спустя несколько минут по лестнице стремительно спустилась Амелия в сопровождении внушительной группы вампиров и нескольких человек, в том числе двух полицейских в форме.

Все были вооружены — ножами, дубинками, мечами. У некоторых имелись колы, даже у полицейских; у них они свисали с пояса вместо обычных полицейских дубинок.

«Теперь кол — стандартное снаряжение в Морганвилле, — подумала Клер, с трудом сдерживая истеричный смех. — Может, вместо газовых баллончиков у них чесночные».

Амелия вручила ей две вещи: тонкий серебряный нож и деревянный кол.

— Удар деревянным колом в сердце на время выводит вампира из строя, но убить нас можно только серебряным ножом, — сказала она, — Не стальным — если только ты не собираешься отрезать голову. Сам по себе кол не убивает, разве что уж очень повезет или солнечный свет внесет свою лепту. Но даже в этом случае мы умираем тем медленнее, чем мы старше. Понимаешь?

Клер в оцепенении кивнула.

«Мне шестнадцать, — хотелось ей сказать — Яне готова к этому».

Однако ее, похоже, никто не спрашивал.

Холодное, исполненное ярости лицо Амелии смягчилось, совсем чуть-чуть.

— Я не могу доверить Мирнина никому другому. Когда мы найдем его, твоей обязанностью будет справляться с ним. Это может оказаться… — Амелия помолчала, как бы подыскивая точную формулировку, — трудно.

«Пожалуй, не самое подходящее слово», — мелькнуло у Клер в голове.

— Мне не хочется, чтобы ты сражалась, но я не смогу обойтись без тебя, — закончила Амелия.

Клер подняла нож и кол.

— Тогда зачем вы дали мне это?

— Потому что, возможно, тебе придется защищать себя или его. И, если до этого дойдет, ты не должна колебаться, дитя. Защищай себя и Мирнина любой ценой. Среди наших противников могут оказаться твои знакомые, но это не должно остановить тебя. Сейчас речь идет о выживании.

Клер кивнула. В какой-то степени ей удалось вообразить все это своего рода приключенческой видеоигрой, наподобие сражения с зомби, из тех, что так нравятся Шейну, но с уходом каждого друга это ощущение все больше размывалось. Сейчас реальность вырисовалась со всей очевидностью; реальность, в которой по-настоящему умирают люди.

И она может погибнуть.

— Я буду держаться рядом с вами, — сказала она.

Холодные пальцы Амелии скользнули по ее подбородку.

— Правильно. — Амелия переключила внимание на остальных, — Будьте готовы к встрече с моим отцом, но не ввязывайтесь с ним в схватку — именно этого он и хочет. У него есть свои люди, и их число будет увеличиваться. Держитесь вместе, охраняйте друг друга. Защищайте меня, защищайте это дитя.

— Гм… Не могли бы вы перестать называть меня так? — спросила Клер.

Льдистый взгляд Амелии с выражением почти человеческого изумления остановился на ней.

— «Дитя», я имею в виду. Я не дитя.

Амелия пристально смотрела на нее, и время, казалось, остановилось. Наверное, прошла не одна сотня лет с тех пор, как кто-то осмеливался поправлять Основателя на людях.

Ее губы еле заметно изогнулись в улыбке.

— Да, ты не дитя, — признала она. — Во всяком случае, в твоем возрасте я уже была замужем и правила королевством. Мне следовало бы понять это.

Лицо Клер вспыхнуло — как всегда, когда общее внимание оказывалось приковано к ней. Улыбка Амелии стала шире.

— Уточняю, — обратилась она к остальным, — Защищайте эту молодую женщину.

Вообще-то Клер себя и таковой не чувствовала, но снова испытывать судьбу, конечно, не стоило. Другие вампиры явно злились из-за этой задержки, а люди заметно нервничали.

— Пошли, — сказала Амелия и повернулась к пустой дальней стене гостиной.

Та замерцала, словно асфальт в летнюю жару, и Амелия, казалось, прошла прямо сквозь нее. После недолгой заминки остальные вампиры справились с удивлением и двинулись следом.

— Господи, прямо не могу поверить, что мы делаем все это, — за спиной Клер прошептал один полицейский другому.

— А я могу, — тоже шепотом ответил второй. — У меня дети. Что еще остается?

Клер стиснула деревянный кол и тоже прошла сквозь портал.

В лаборатории Мирнина царил обычный беспорядок, не более того, и это удивило Клер; ей казалось, что мистер Бишоп должен был ворваться сюда в сопровождении своих сторонников с факелами и дубинками, но, по-видимому, он нашел им лучшее применение.

А может быть — только может быть, — он вообще не сумел сюда попасть. Пока.

Клер с тревогой оглядывала комнату, залитую светом лишь нескольких мерцающих ламп, как масляных, так и электрических. Несколько раз она предпринимала попытки прибрать тут, но Мирнин заявлял, что ему нравится все как есть. Поэтому она оставила в покое неустойчивые башни из книг, груды стеклянной посуды на стойках, беспорядочные кипы закручивающихся бумаг. В углу стояла сломанная железная клетка — однажды Мирнин сумел вырваться оттуда, и ее так и не стали чинить, поскольку он снова обрел разум.

Вампиры перешептывались так тихо, что Клер ничего не могла уловить. Они тоже нервничали.

По контрасту с ними Амелия, как обычно, выглядела собранной и уверенной в себе. Она щелкнула пальцами, и два крупных и сильных вампира подошли к ней.

— Вы будете охранять лестницу, — распорядилась она. — А вы… — обратилась она к полицейским, — Вы тоже оставайтесь здесь. Следите за внутренними дверями. Вряд ли кто-нибудь проникнет сюда этим путем, но мистер Бишоп уже не раз удивлял нас, и не хотелось бы, чтобы это повторилось.

Это распоряжение разбило их маленький отряд пополам — с Амелией и Клер остались два вампира и один человек. Вампиров Клер знала; они были личными телохранителями Амелии, и по крайней мере один из них вел себя с Клер вполне прилично.

И еще с ними осталась высокая и мускулистая афроамериканка со шрамом на лице, тянущимся от левого виска через нос и вниз по правой щеке.

Заметив, что Клер разглядывает ее, она улыбнулась.

— Привет! — Она протянула крупную руку. — Анна Мозес. Ремонтная мастерская «Мозес», слышала?

— Привет! — Клер неловко пожала ей руку. Женщина обладала серьезной мускулатурой, не такой, как, скажем, у Шейна, но определенно более внушительной, чем требовалось большинству женщин, — Вы механик?

— Я одна за всех, — ответила Анна, — В том числе и механик. Но раньше я была моряком.

— Ого! — удивилась Клер.

— До своей смерти мастерскую содержал мой отец. Я только что вернулась из очередной поездки в Афганистан, думала немного пожить спокойно. Но наверное, нарываться на неприятности — это у меня в крови. Послушай, если дойдет до драки, держись рядом со мной, ладно? Я тебя прикрою.

Услышать это было огромным облегчением.

— Спасибо.

— Да не за что. Тебе сколько, пятнадцать?

— Почти семнадцать.

Наверное, Клер пора обзавестись футболкой, на которой будет написан ее возраст, — это сэкономит массу времени; или хотя бы значок, что ли, прицепить?

— А, значит, ты примерно возраста моего племянника, сына брата. Его зовут Лео. Как-нибудь я вас познакомлю.

Анна говорила все это почти механически; ее взгляд был прикован к Амелии, которая, обходя груды книг, устремилась к двери в дальней стене.

Похоже, Анна не упускала ничего.

— Клер! — окликнула ее Амелия. Та заторопилась к ней, тоже лавируя среди книг, — Ты заперла эту дверь, когда уходила?

— Нет. Я собиралась вернуться через нее.

— Интересно. Потому что кто-то ее запер.

— Мирнин?

Амелия покачала головой.

— Его же захватил Бишоп. Он не возвращался сюда.

Не имело смысла спрашивать, как Амелия узнала об этом.

— Кто же еще мог… — начала Клер и тут же сообразила сама. — Джейсон.

Брат Евы знал о существовании порталов, через которые можно было попасть в разные места города; вряд ли он понимал всякие особенности их работы (Клер сама не могла этим похвастаться), но определенно сообразил, как их использовать. Кроме Клер, Мирнина и Амелии только Оливеру было известно об этих возможностях перемещения, а Клер знала, где он был после ее встречи с мистером Бишопом.

— Да, — подтвердила ее догадку Амелия. — Мальчик становится настоящей головной болью.

— Это еще мягко сказано, учитывая, что он… — Клер изобразила удар колом, но не в направлении Амелии — это было бы все равно что ткнуть заряженным пистолетом в Супермена; в результате плохо пришлось бы, конечно, не Супермену, — Мм… можно спросить, вы…

— Я — что? — спросила Амелия, не сводя взгляда с двери.

— Вы себя нормально чувствуете?

Не так давно в грудь Амелии вогнали кол. Кроме того, все вампиры Морганвилля страдали серьезным заболеванием: Клер воспринимала его как вампирский вариант болезни Альцгеймера.

Болезни, в конечном счете заканчивающейся смертью.

От большинства жителей города это тщательно скрывали, поскольку Амелия обоснованно опасалась того, что может произойти, если они узнают, равным образом и вампиры, и люди. Симптомы болезни проявлялись и у нее самой, но пока умеренные. Болезнь прогрессировала медленно, годами, поэтому какое-то время они были в безопасности.

По крайней мере, Клер на это надеялась.

— Нет, вряд ли можно сказать, что нормально. Тем не менее сейчас не время думать о себе. — Амелия снова посмотрела на дверь, — Чтобы открыть, нужен ключ.

А ключа не было там, где Клер обычно оставляла его, — в разбитом, покоробившемся выдвижном ящике. Чем дольше она шарила среди всякого мусора, тем сильнее ей становилось не по себе. Странные вещи, однако, хранил у себя Мирнин. Книги, конечно; ну, книги она любила. Маленькие, деформированные мертвые создания в спирту. Склянки с отходами… по крайней мере, она надеялась, что это отходы. Некоторые выглядели слоистыми и красными; может, это кровь?

Ключ исчез. Как и некоторые другие очень важные вещи.

С неприятным ощущением пустоты внутри Клер выдвинула наполовину сломанный ящик, где держала пакет со всем тем, что требовалось для введения Мирнину транквилизаторов, в том числе и с запасом лекарств.

Все это тоже исчезло. Только отсутствие пыли в одном месте указывало на то, что здесь что-то лежало.

Это означало, что если — когда — Мирнин впадет в неистовство, у нее не будет под рукой стреляющего дротиками пистолета, чтобы ввести ему лекарство. И инъекцию она сделать не сможет — коробочка со всем необходимым для этого лежала в том же пакете. Остались только лекарства, которые она носила при себе, — всего два маленьких пузырька в кармане.

Итог: дело дрянь.

— Хватит! — приказала ей Амелия и посмотрела на телохранителя. — Знаю, это нелегко, но не мог бы ты…

Он уважительно кивнул ей, сделал шаг вперед, взялся за замок…

Его руку охватило пламя!

— О господи! — воскликнула Клер.

И тут же зажала рот рукой — ведь вампир-то молчал. Его лицо исказилось от боли, но он каким-то образом сдержался и даже продолжал дергать и крутить посеребренный замок, пока, с визгом металла, не вырвал его вместе с засовом.

И уронил на пол. Рука продолжала пылать. Клер схватила первое, что подвернулось, — грязную старую рубашку Мирнина, валявшуюся на полу, — и начала сбивать огонь. Запах горелой плоти, вид пострадавшей руки — все это вызвало у нее рвотные позывы. Телохранитель по-прежнему не кричал; зато она чуть не завопила вместо него.

— Ловушка, — заметила Амелия, — Мой отец постарался. Джерард, ты в состоянии продолжать?

Он кивнул, обматывая рубашкой обгоревшую руку. Капли розового пота выступили на еще более побледневшем лице; кровь, поняла Клер, увидев стекавшую по лицу струйку. До нее дошло это, когда она стояла прямо перед ним, и его глаза вспыхнули красным.

— Отойди. И держись позади нас, — проворчал он и после короткой паузы добавил: — Спасибо.

Анна схватила Клер за руку и оттащила назад, подальше от вампиров.

— Сейчас ему требуется еда, — негромко объяснила она, — Джерард хороший парень, но лучше не подставляться ему в качестве легкой закуски. Помни: мы для них просто ходячие торговые автоматы.

Амелия просунула руку в оставшуюся от сломанного замка дыру и открыла дверь, за которой обнаружилась… тьма.

Анна молчала, но руку Клер не выпустила.

Долгое время ничего не происходило, а потом тьма замерцала. Начала изменяться. Там что-то появлялось и исчезало, и Клер поняла, что Амелия перетасовывает места выхода через портал, пытаясь найти нужное. Это заняло довольно много времени, а потом Амелия внезапно сделала шаг назад.

— Вот, — сказала она.

Телохранители ринулись вперед и исчезли в том, что по-прежнему выглядело как сплошной мрак. Амелия оглянулась на Клер и Анну; приспосабливаясь к темноте, ее зрачки быстро расширялись, захватывая серую радужную оболочку.

— Не отставайте от меня, — сказала она. — Там опасно.