Божественный рассвет

Глава 9. Дорога заблуждения

Цин Лун очнулся под мерное покачивание. Перед глазами стояла темнота. Шевельнувшись, он почувствовал, как руки стягивает веревка.

— Не шевелись, будет больно. — Раздался тихий, вкрадчивый голос. — И ничего не говори. Иначе они побьют тебя палками.

— Что?.. — Слабо протянул Цин Лун.

Он лежал на соломенном настиле в крытой телеге. Ноги и руки стягивала грубая бечевка, а затылок саднил от удара. Привыкнув к темноте, мужчина увидел с десяток связанных детей и юношей. Были и те, кто выглядел старше Цин Луна. В богатых одеждах из шелка и бархата, на их лицах сияли синяки, а изо рта торчали грязные тряпки.

— Будешь говорить и станешь таким же. — Донеслось сверху.

Цин Луну с трудом удалось приподняться на локте и прислониться к стенке телеги. Рядом сидел юноша с черными, спутанными волосами, убранными в низкий хвост. На вид ему было двенадцать-тринадцать лет. Он смотрел в сторону, хмуря брови. Его темный взгляд принадлежал взрослому человеку, но лицо еще не утратило детские черты.

— Где мы? — тихо спросил Цин Лун, соскользнув по стенке на плечо парня. — Ничего не помню.

— Должно быть, тебя ударили по голове. — Пожал плечами юноша и посмотрел на учителя. — Очень больно?

— Бывало и хуже. — Цин Лун улыбнулся. — Намного хуже. Как тебя зовут?

Парень задумчиво скользнул взглядом по связанным детям и неспешно ответил:

— Су Сянь.

— А я Цин Лун. — Лучезарно улыбнулся юноша, рассматривая лицо парня.

Все дети были напуганы. Их лица опухоли от нескончаемых рыданий. У многих местами виднелись свежие синяки и порезы. Они зябко жались друг к другу и дрожали. Те, что постарше выглядели опустошенно, будто сломанные игрушки.

Приветливая улыбка на лице Цин Луна сошла на нет. Его сердце разрывалось от сострадания к этим детям, а ненависть опаляла, распаляясь в груди все сильнее. Он сильно прикусил нижнюю губу, стараясь привести мысли и чувства в порядок. Печать на груди накалилась, как расплавленное железо, причиняя нестерпимую боль.

Су Сянь бросил взгляд на Цин Луна. Тот в раз побледнел, а на лбу выступили блестящие бусины пота. Кажется, он испытывал невыносимую боль, дыша медленно и глубоко.

— А-Лун, тебе больно? — заволновался парень, в раз потеряв лицо. — Так сильно ударили?

— Ах, нет… — Цин Лун болезненно улыбнулся. — Как долго мы едем? И куда нас везут?

— Часа четыре, не меньше. А куда везут, не знаю. Я очнулся уже в повозке. — Прошептал Су Сянь. — Слышал, детей и прежде крали в окрестностях города, но не думал, что и сам Вужоу будет затронут.

— Нам нужно выбираться. — Цин Лун закопошился, стараясь растянуть бечевку на руках, но плотная веревка лишь сильнее впивалась в кожу, причиняя боль.

Парень хмыкнул, закатив глаза, наблюдая за потугами юноши.

— Их там много. — Выдохнул он, опустив тяжелые веки. — Даже если нам и удастся вырваться, мы им не соперники. Нас поколотят и свяжут, как тех павлинов. — Он кивнул на богато одетых юношей.

— Но мы не можем так просто опустить руки. — Выдохнул Цин Лун и обмяк. Как ни старайся, а веревку порвать никак не получится. — Нужно хоть что-то придумать. У тебя есть идеи?

— Почему ты спрашиваешь у меня? — парень повернулся, вопросительно вздернув бровь.

— Ну, ты самый собранный из всех. — Отозвался юноша и улыбнулся. — А те люди для меня не проблема. Сколько их?

— Десять? — повел плечами парень. — Может больше. Помимо нашей телеги, есть еще.

Цин Лун глубоко задумался.

После исчезновения богов, оказалось, что постоялый дом, где они снимали комнату, закрыт. Денег у Цин Луна почти никогда не было, так что он просто побрел по улице, рассматривая красную ленту на своей руке. Она казалась ему смутно знакомой — он определенно видел ее где-то раньше.

В памяти всплыл оборванец, что отдал ему шляпу-доули. Такая же лента скрывала его глаза. Мог ли это быть призрак, что шел за ним с самого Муншоу? Подняв со дна реки несколько утопленниц, кто знает, не потревожили ли они еще какую-то не упокоенную душу. И теперь она преследует его и пытается что-то сказать. Может, ему нужна помощь и таким способом он дает знак?

От последней мысли сердце мужчины болезненно сжалось, а печать полыхнула огнем. Каждый раз, испытывая злость и негодование, она давала о себе знать, сдерживая темные эмоции в его сердце. Улыбка спасала от боли и делала его простодушным парнем.

Приободрившись, он решил докопаться до истины и выяснить, что нужно мальчишке. Живой или мертвый — Цин Лун постарается протянуть руку помощи.

Блуждая по улице, юноша заметил человека. Нет… Он определенно не был человеком. Белое, длинное одеяние с красными рисунками на воротнике, рукавах и подоле верхнего одеяния, костяная маска с изображением глаза и иссиняя-черные, беспорядочно колыхающие на ветру волосы.

Незнакомец шел медленно, заложив руки за спину. Люди не замечали его, торопясь по своим делам. Он мягко скользил между ними, будто танцуя на ветру. Засмотревшись, Цин Лун не сразу заметил, как к нему подкрались сзади. Сильные руки схватили юношу, утаскивая в темный проулок. Не успел крик возмущения вырваться из его горла, как темнота опустилась на глаза. И вот, он сидит связанный в телеге и не может шевельнуться. Кажется, все, кто здесь был, уже смерились со своей участью. Даже прыткие сыны богатеньких родителей потеряли всякий интерес к происходящему.

Применить духовную силу он не мог, как и дотянуться до меча, спрятанного в пространственном кармане рукава. Ждать помощи очень глупо — никто не знает где он. Да, если кто и кинется на его поиски, то только любящий ученик, но и он может решить, что его учитель вновь сбежал, испачкав лицо и одежду в грязь. Никто не замечал оборванца, чем он пользовался все три столетия. Вот и пришла расплата за побег.

Заметив, как Цин Лун медленно погас, теряя надежду на побег, и прекратил брыкаться, Су Сянь тихо толкнул его в плечо.

— Сам-то откуда? — спросил он, вглядываясь в осунувшееся лицо учителя.

— Я бродяга без места. — Слабо протяну Цин Лун. — Хотя не так давно я нашел пристанище, это ненадолго.

Парень кивнул, приняв более удобное положение.

— А родственники есть? — снова спросил он, от чего лицо Цин Луна посерело еще больше.

Учитель покаянно склонил голову, закрыв глаза.

— У меня никого нет.

— У меня тоже. — Су Сянь улыбнулся. — Я такой же босяк, как и ты. Порой днями приходиться голодать и унижаться за миску риса.

Цин Лун посмотрел на парня. Еще совсем юный мальчик, говорил с такой болью в голосе, что учителя захлестнуло сочувствие к нему. И еще, желание забрать и заменить ему отца. Впрочем, последнее он чувствовал каждый раз, натыкаясь на бесхозных детей. Взять хотя бы сына главы в деревне, где он живет. Мальчик богат, у него может быть все, что душе угодно. Но вот только родительским вниманием обделен. Цин Лун питал слабость к детям и всегда старался заполнить пробелы в их сердцах. Учил, воспитывал, ругал и поощрял. Делая добро другим, пустота в груди наполнялась теплом. И вот снова появилось это желание взять под крыло и воспитать.

— Эй, вы оба, хватит болтать. — Шепнул мальчишка, пнув Су Сяня.

— Сам прихлопнись. — Прошипел парень, пнув в ответ.

Мальчишки начали пинаться и толкаться, затрагивая тех, кто был рядом. Они начинали бить в ответ, извиваясь, как дождевые черви.

— Прошу, успокойтесь, успокойтесь… — Бормотал Цин Лун, в надежде утихомирить детей, но они шумели все громче и не слышали его бормотания.

Телега остановилась. Дети разом замерли, с ужасом посмотрев на дверь. Створки со скрипом растворились, явив огромного мужчину в черной одежде и куска ткани, закрывающей пол лица.

В глазах сверкнуло недовольство. Он крепче сжал кнут и хрипло гаркнул:

— Закрыли рты, куски дерьма!!!

Мужик замахнулся, направляя полыхающий взгляд на Су Сяня. В отличие от остальных детей, он не показывал свой страх и смотрел в ответ со всей ненавистью, на которую только был способен.

Поняв, что удара не избежать, Цин Лун завалился на мальчишку, заслонив его собой. Хлыст полоснул его по спине и рукам, разрывая белую ткань и впиваясь в кожу. Мужчина лишь плотнее смежил веки, не издав ни звука.

— В следующий раз будет лицо! — бросил мужик и яростно захлопнул дверь.

— А-Лун… — Взволнованно прошептал Су Сянь.

— Все хорошо. — Отозвался Цин Лун, облокотившись на стенку повозки и улыбнулся. — Просто прекрасно.

Тень упала на его лицо, создавая мрачную атмосферу. Дети вздрогнули от вида холодной усмешки на мертвенно-бледном лице, будто юноше и в самом деле нравилось испытывать боль.

Цин Лун шевельнулся, поддавшись вперед, и поднял руки. На запястья алели пятна крови и посиневшие следы от удавки.

— Этот дурень сам разорвал веревку. — Цин Лун сунул руку в рукав и выудил длинный, тонкий, алый меч. На остром лезвии заплясали языки пламени, источая мощную, божественную силу. Дети почувствовали гул от духовного оружия и внутренне сжались под тяжелой аурой меча.

— Сейчас я вас освобожу.

Сложив руки в печать, меч взмыл, рассекая воздух алым свечением, оставляя после себя полыхающие следы духовной силы. Несколько свистящих взмахов и все дети в повозке были свободны.

— Отлично. — Цин Лун в воздухе поймал меч и вернул в рукав верхнего одеяния. — Сейчас мы тихо сбежим. Вы уйдете обратно в город, а я вернусь за остальными и тоже их освобожу. Су Сянь, ты проводишь их домой?

Парень нахмурился, разминая запястья.

— Я пойду с тобой.

— Вот именно, я старше всех, мне и быть заглавного! — сказал юноша в богатых одеждах, ткнув в себя пальцем.

— Хорошо. — Мягко улыбнулся учитель и посмотрел на Су Сяня. — Я не нуждаюсь в помощи, но если хочешь пойти со мной, то возражать не стану. Но будь осторожен.

— Как скажешь. — Кивнул парень.

Подцепив щеколду на двери повозки с обратной стороны, Цин Лун открыл дверь и по одному, осторожно спустил детей. Дорога лежала через лес, поэтому им не пришлось искать, где прятаться, если обнаружат пропажу.

Впереди ехало еще три повозки, так что им несказанно повезло оказаться в последней и незамеченным скрыться в чаще.

Цин Лун и Су Сянь последовали за детьми и, убедившись, что все на месте, отправили их той же дорогой в город.

— Не проще ли было поехать в повозке, а после выскочить и всех убить? — спросил Су Сянь, оставшись с учителем наедине.

— Да, ты прав. — Цин Лун пошел вдоль дороги, скрываясь в тени высоких деревьев. — Но тогда мы не будем знать, что происходит вокруг. А если похитителей намного больше? А если есть риск навредить другим детям?

Су Сянь задумчиво нахмурил брови, посмотрев в сторону.

— Тогда, ты прав. — Спустя долгое время проронил он. — Но и сил на дорогу у нас уйдет больше.

— Ничего. Если ты устанешь, я тебя понесу. — Цин Лун приподнял уголки губ в подобии улыбки.

— Скажи на милость, если ты боялся выходить из своей резиденции, то на кой черт пошел с нами?! — Вспылил Юэ Фэн, обернувшись на демона.

Тот шел, высокомерно приподняв подбородок, и мерно покачивал черным веером.

— Если рядом будешь ты, то мне не угрожает опасность. — Невозмутимо отозвался демон. — К тому же мне до смерти интересно посмотреть, кого вы ищите.

— Полдня! — фыркнул Северный Бог Войны. — Мы ищем уже полдня. Ты с таким упоением рассказывал о той пещере и в итоге не можешь сказать, где она находится. Еще немного и наступит вечер, а там и ночь!

— Я же сказал, что не знаю, где она точно находится. — Демон обиженно отвернулся, сильнее замахав веером. — Где-то здесь.

Юэ Фэн уже сменил женские наряды на излюбленные, черные доспехи. Волосы вновь были убраны в высокий пучок, а на поясе висел тяжелый меч. Сюй Мин следовал за ним, приподнимая полы нежно-голубого одеяния с серебряными узорами волн на подоле и рукавах.

Бай Хуа молча закатил глаза, стараясь игнорировать присутствие демона. Хотя, каждый раз, когда Чжун Цзун открывал рот, это становилось все труднее.

— «Где-то здесь» ты говорил час назад, несколько ли[1] от сюда. — Вспылил Бог Войны. От него так и веяло тяжелой аурой уничтожения и убийства.

[1] Ли — китайских единиц измерения;

мера длины, примерно 0,5 км.

Сюй Мин убавил шаг, поравнявшись с демоном и, как бы невзначай, спросил:

— Чжун Цзун, как ты прославился? Или ты всегда держал игральные дома и пожирал человеческие души?

Демон грустно улыбнулся, опустив алый взгляд на юношу в голубых одеждах.

— А-Мин, не говори с ним!!! — Зарычал Юэ Фэн, теснее сжав рукоять меча. — Почему я вообще должен бродить в этих зарослях и искать пещеру?!

— Потому что по нашей вине Цин Лун где-то в пещере. — Устало выдохнул Бай Хуа.

— Не нашей, а твоей! — огрызнулся бог.

— Юэ Фэн, ты слишком напряжен. — Улыбнулся Чжун Цзун. — Как насчет того, чтобы после этого зайти в мой игральный дом и развеяться?

— Тебе жить надоело?! — Крикнул Юэ Фэн, обернувшись на демона. Темные глаза бога насквозь пронзили Чжун Цзуна.

Демон как ни в чем не бывало улыбнулся и посмотрел на Сюй Мина. Юноша выглядел совсем молодым. На его лбу тихо звенели застывшие капельки воды, а в волосах переливались серебряные нити с блестящим бисером росы. Такой чистый и невинный, его хотелось полностью уничтожить, чтобы он страдал еще очень долго. Осквернить и уничтожить! Чжун Цзун когда-то был таким же доверчивым дурачком и от одной лишь этой мысли внутри все полыхало гневом. Его добротой воспользовались и уничтожили.

Сейчас, глядя на Бога Воды, он видел себя в нем и желание убивать еще сильнее захлестнуло его черную душу. Возможно, и Сюй Мин был когда-то предан и взамен на добро, получил еще большее зло, оттого высшие силы вознесли его к небесным чертогам.

Все знали, есть всего три пути стать бессмертным небожителем: первый — совершенствовать тело и дух, второе — пожертвовать собой во благо мира и народа от чистого сердца, а третье — это быть вознесенным самим Нефритовым Императором. Совершенствование Дао было самым сложным, и долгим путем и не каждый достигал вершины. Жертвовать собой без задней мысли тоже не каждый способен. А добиться расположение Нефритового Императора крайне сложно. Обычно такое вознесение бывает раз в несколько тысяч лет. И Бай Хуа был тому свидетелем. Ведь когда-то Цин Лун спас его и сделал своим учеником, а после богом.

Чжун Цзун по-прежнему смотрел на невинное дитя рядом и все же решил рассказать историю своего уничтожения и возрождения, уже как демона.

— Меня убили когда-то давно, — заговорил, привлекая внимание Сюй Мина. — Очень давно. А перед этим держали двадцать лет в темнице за ложное обвинение. Я и в самом деле был не виновен и очень жаждал мести…

Бог Войны от злости скрипнули зубами, желая убить демона на месте, но он ему по-прежнему нужен, чтобы указать на пещеру. Только Чжун Цзун знал, где она находится. Хоть и очень приблизительно.

Заметив полыхающий взгляд Юэ Фэна, Бай Хуа сжал его плечо и тихо качнул головой, давая понять, чтобы он остыл. Бог Земли и сам рад порвать непревзойденного демона на куски, но, во-первых, с ним не так легко справится, а во-вторых, он должен вести их к пещере, чтобы они не заблудились еще больше.

Непревзойденными их называют не из простого желания угодить. Чем больше демон поглощает себе подобных или души людей, как Скупщик-потерянных-душ, тем сильнее они становятся.

Чжун Цзун не чувствовал опасность, исходящую от богов, потому что знал, что они ему не ровня. Не то, что Привратник-тысячи-миров. Если они и в самом деле наткнуться на Лин Куэйя, то он оставит эту проблему на богов, а сам сбежит в свою резиденцию и возведет непробиваемый массив тяжелой, демонической энергии.

Чжун Цзуну хотелось дать себе мощную оплеуху за свою слабость перед Пятым Непревзойденным Князем Демонов.

Он не спеша продолжил:

— Меня убили, и я стал призраком, жаждущим мести. И я отомстил. — Демон нахмурил брови, зло сжав черенок веера. — А после поглотил души всех членов семьи того, кто оболгал меня.

На губах Чжун Цзуна расплылась дьявольская ухмылка, а глаза налились кровью. Воспоминание о сладкой мести придавало ему небывалое наслаждение. Проведя двадцать лет в тюрьме за ложное обвинение, его душа стала необычайно черной и мстительной. Боль и страдания заставляли его полыхать в сладкой агонии. Он растягивал удовольствия, убивая всех членов семьи этого мерзкого человека, прогнившего настолько, что гадкий смрад, источаемый его телом становился невыносимым.

— Это жестоко… оболгать другого. Но почему ты не запер его на двадцать лет или не отрубил руку или ногу в назидании всем и угоду своей ненависти? — невинно спросил Сюй Мин, задумчиво подняв взгляд к ясному, нежно-голубому небу. — Почему ты убил всю его семью и почему не остановился, а продолжил убивать и поглощать души?

— Дитя. — Чжун Цзун погладил Сюй Мина по голове, едва касаясь шелковистых волос. — Ты так юн и невинен, что меня берет за душу. Я был лишен многого, и теперь моя жажда невосполнима, сколько бы золота не попало в мои руки. Я потерял свою жизнь. Свою! И эти люди оплатили своей жизнью мою.

— Как эгоистично. — Бросил Юэ Фэн, притянув к себе Сюй Мина. — Если сейчас я и не могу тебя убить, не думай, что в будущем будет так же!!!

Бог Войны сжал запястье Повелителя Воды, не отпуская того ни на шаг. Как бы сильно он не ругал племянника, тот всегда оставался глух к его просьбам и постоянно лез на рожон. Он не раз оттаскивали юношу от злой твари, которую он донимал вопросами. Кажется, будто Бог Воды и в самом деле неразумный ребенок. Ему было любопытно все и вся, и он не боялся спрашивать и не смущался, если вопросы задевали другого. Юэ Фэн до сих пор не мог понять, как он умудрился дожить до двадцати трех и в то же время осознавал, что из-за своей натуры, он и прожил так мало, прежде чем высшие силы вознесли его на Небеса.

Время близилось к вечеру, солнце постепенно опускалось за горизонт. В воздухе повис свежий аромат леса, влажной земли и мха. Светлячки переливались в высокой траве, а сверчки заиграли звонкую трель.

Караван из пяти телег остановился на небольшой поляне в глухом лесу. Люди развели костер, после чего ели и выпивали, совершенно не думая о голодных и напуганных детях. Цин Лун и Су Сянь притаились в зарослях можжевельника, наблюдая за похитителями. Мужчины очень скоро захмелели и уснули. Они не стали проверять детей, им хватило тихого поскуливания и плача со стороны телег.

Су Сянь перевел взгляд на нежные изгибы лица учителя. В темных глазах укрылась опасная красота. Он осторожно отстранился, нахмурив тонкие брови.

— Зачем им дети? — тихо спросил, ни к кому не обращаясь. Заметив пристальный взгляд мальчишки рядом с собой, юноша натянул мягкую улыбку и коснулся черной макушки.

— Мы их спасем, не стоит переживать. Ты хочешь есть?

— А у тебя есть еда? — Су Сянь вопросительно выгнул бровь.

— Да, конечно. — Цин Лун достал из широкого рукава маньтоу, завернутую в промасленную бумагу, и протянул парню.

Су Сянь улыбнулся, вонзив белоснежные зубы в пухлую булочку, и замычал от удовольствия.

Цин Лу с улыбкой наблюдал за худым мальчишкой. На секунду его разум заволокла грусть. Сколько голодных детей сидело в повозках, дрожа от страха и глотая слезы. Они еще совсем юны и не понимают, зачем их похитили.

Цин Лун вздохнул в глубине своего сердца. Он питал слабость к детям из-за пережитых ужасов прошлого. Ему всегда было их жаль и, будучи отшельником, он старался помочь каждому по мере своих возможностей. Ему с трудом удавалось бороться со своим желанием вырваться из укрытия и наподдать похитителям. Если бы он знал, куда их везут, то определенно так и поступил, а пока ему приходилось сидеть в укрытии и ждать.

Посмотрев на Су Сяня, Цин Лун устало потер переносицу, облокотившись на ствол дерева. Некогда опрятные одежды вновь посерели, смешавшись с грязью и пылью дорог. Проклятая печать делала его наравне с человеком. Он так же хотел есть, пить и ему требовался сон, так что, повинуясь желанию, Цин Лун прикрыл глаза, желая недолго вздремнуть.

Су Сянь по-прежнему сидел рядом, облизывая пальцы после ароматного маньтоу. Еда, приготовленная этим человеком, заставляла почувствовать себя на вершине небес. Он смотрел на это изящное, юное лицо и не мог понять, откуда у этого человека такой дар в кулинарии и как бы остаться с ним подольше. Жить и питаться подобным каждый день? Определенно, да! Даже если взамен нужно выполнять тяжелую работу.

Су Сянь задумался, прикидывая, как бы навязаться этому парню. К тому же, помимо готовки, он в мастерстве владел мечем, что ему не дано. А значит ко всему прочему, его будут охранять. За такое стоит побороться.