Божественный спор

Глава 25. Разрешается спор

Гердия поняла, что не успела, когда услышала первый крик. И если до этого ей казалось, что она уже мчится на пределе возможностей звериного тела, тут же выяснилось, что можно бежать еще быстрее. Парой чудовищно длинных прыжков она преодолела короткую лестницу, молнией пронеслась по коридору и влетела в темную подвальную комнату прямо сквозь запертую дверь. Железный металл, не выдержав божественной ярости, рассыпался в пыль у нее за спиной.

Ее девчонка, обнаженная по пояс, стояла на коленях, повиснув на руках, закованных в кандалы. Как бы ни спешила богиня, стоявший рядом человечишка уже успел сделать второй удар. Плеть, послушная злой воле, надорвала нежную девичью кожу прежде, чем рассыпаться в прах, и Рия страшно закричала на одной высокой, срывающейся ноте.

И этот крик заставил Гердию окончательно забыть о дурацком споре и мечтах о власти. Прямо здесь и сейчас у нее осталось только одно желание.

Карать.

Ведь все в этом мире стремится жить. Волк рычит в погоне за зайцем, жук-древоточец стучит головой, пробивая ход в древесном стволе, ястреб камнем падает вниз, чтобы поймать полевую мышь. Борьба за выживание жестока, и потому не всегда справедлива для человеческого разума, который сумел разглядеть и осознать происходящее.

И все же происходящее закономерно.

За исключением грязных ошибок природы, получающих удовольствие не от стремления к победе, а самого факта истязания. И перед Гердией стояло живое доказательство, что даже божественный взгляд не за всем может уследить. Но ничего, теперь у нее было сколько угодно времени, чтобы исправить эту оплошность.

Богиня войны сбросила звериное тело, освобождая себя от данного Единоглазому обещания, и ее правая длань снова стала жизнью, а левая — смертью. Затем она медленно закрыла глаза, боясь, что танцующая в них ярость ненароком испепелит все вокруг.

Нет, она пришла сюда не только карать, но и спасать. Хотя наказания этот ублюдок, конечно же, не избежит.

Мужчина замер, скованный ее волей. Рия, стоящая на коленях, насторожилась, прислушиваясь. А окрестные поля и пасеки по воле богини опустели за один миг.

Маленьким послушницам Гердии не нужно было много времени, чтобы собраться на ее призыв. Ведомые потусторонним инстинктом, они просто исчезали на глазах случайных наблюдателей. И появлялись в тесной комнате одна за другой, жужжа от возбуждения, раздразненные гневом богини.

И на этот раз уже другой рот округлился в крике, когда пчелы одновременно впились жалами в его кожу. Только этот голос не достиг ушей истерзанной девчонки. Чтобы не пугать ее, Гердия алчно впитала вопль в собственные уши, наслаждаясь каждой секундой жестокой смерти того, кто еще секунды назад сам считал себя мучителем.

Только потом она довольно улыбнулась и открыла глаза. И с чувством глубокого удовлетворениям оглядев останки мужчины, бросила последний взгляд на сжавшуюся от страха Рию. На прощание Гердия подарила ей освобождение от боли, хоть и не стала заживлять раны.

Потому что она уже слышала, как сюда спешит тот, кто поможет ей их залечить.

Иттану не было нужды обнажать рапиру, чтобы попасть внутрь поместья. Двое кряжистых топтунов, выделенных Линардом, могли и сами расчистить путь. Тем более что особого сопротивления они так и не встретили.

Стражники маркиза, увидев разъяренного герцога в сопровождении двух королевских гвардейцев, сами расступались в стороны. Только раз какой-то расхлябанный юнец попытался преградить им дорогу. И тут же за это поплатился, получив по голове тяжелым кулаком одного из топтунов.

И все же с каждым шагом рука Иттана сжимала рукоять рапиры все сильнее. А желание заколоть на месте мерзавца, похитившего Рию, превращалось в твердую решимость.

Он стремглав сбежал по лестнице, ведущей в подвал, и устремился к темному провалу дверного проема. Только успел коротко удивиться, куда подевалась дверь, как изнутри послышались короткие всхлипы. Разум еще не успел осознать, а сердце уже судорожно сжалось, как у больного старика. Когда он ворвался в маленькую темную комнату, голова стала совсем пустой от мыслей. Просто чудо, что разумные указания для гвардейцев сами сорвались с его губ:

— Отойдите, быстро. И отвернитесь. А лучше пусть один из вас сбегает наверх и найдет какую-нибудь тряпку, только мягкую, и принесет сюда.

Приказав это, Иттан сделал два шага и нагнулся к безобразным останкам, валяющимся посредине комнаты. Его взгляд уже нашел хрупкую фигурку Рии, прикованную к стене, и увидел страшные следы на ее спине. Но пока он силой заставил себя не смотреть в ту сторону, сосредоточившись на поисках ключа от кандалов. Осмыслить произошедшее у него будет время позже, сейчас главная задача — позаботиться о девушке.

К счастью, найти ключ ему удалось довольно скоро: он обнаружился в кармане брюк мертвеца. Что стало причиной его смерти, пока оставалось загадкой, но Иттан заметил рядом с телом пару раздавленных пчел. И с каким-то неестественным равнодушием это запомнил. Но не стал отвлекаться, спеша отомкнуть засовы и освободить руки девушки. Стоило ему это сделать, как Рия тут же сползла по стене ему в объятия. Он касался ее осторожно, боясь задеть свежие раны, хотя всей душой желал, наоборот, сжать крепче и никогда не отпускать. И не сразу нашелся, что сказать, а потому просто начал шептать ей в волосы разные утешительные глупости.

— Все хорошо, больше тебя никто не обидит, — было самым разумным из того, что он произнес.

И именно на эту фразу Рия откликнулась, перестав наконец дрожать и всхлипывать.

— Он умер, да? — как-то глухо и обреченно спросила она, удивив его тем, что может переживать о судьбе такого мерзавца.

— Да, — честно признался Иттан, добавив: — И он больше не сможет тебе навредить. Вообще никто не сможет, теперь, когда я рядом. Обещаю.

Слова словно сами рождались на его языке, и эту клятву он готов был повторить еще тысячу раз. Но сейчас было не время для красивых объяснений. Гораздо важнее было добраться до лекаря. Картина с двумя красными полосами на белоснежной спине Рии до сих пор стояла перед его глазами, делая каждый удар сердца мучительной пыткой.

— Очень больно? — зачем-то спросил Иттан, и без того зная ответ. Конечно, очень, как может быть иначе.

Но ответ Рии был неожиданным.

— Совсем нет. Если честно, я вообще не чувствую спины… Просто до сих пор страшно, — прошептала она ему на ухо.

Тогда он оглянулся и с облегчением обнаружил, что один из топтунов уже вернулся, принеся потребованную тряпку. Ему достало ума раздобыть сатиновую простынь — достаточно большую и нежную на вид для того, чтобы укрыть израненную Рию. Гвардеец стоял спиной, как он и велел, поэтому Иттану пришлось обойтись без знаков и приказать голосом:

— Давай ее сюда.

Девушка слегка вздрогнула в его объятиях, не понимая, чего он требует. Но ее быстро успокоил ласковый шепот. Топтун же с похвальной расторопностью подошел, протягивая белый шелк.

— Сейчас я тебя укрою, возьму на руки и заберу отсюда. Все будет хорошо, веришь? Только продолжай меня крепко обнимать, — велел Иттан ей на ухо, стараясь говорить как можно мягче.

Рия слабо кивнула. Дождавшись этого робкого согласия, он взял ткань из рук гвардейца и мягко укутал ею девушку. А после этого подхватил за ягодицы и встал, прижимая, как ребенка, к груди. И понес наружу, к порталу, где давно нервничал, ожидая их, молодой маг.

На обратном пути Иттан все еще чувствовал странную вялость разума. Только одна мысль разбередила его по пути.

Мучителю Рии очень повезло, что он нашел его уже мертвым.

Царевна послушно шла под руку с мерзким бургграфом к алтарю, где их ожидал жрец.

Это был настоящий кошмар. Ниилида не могла сделать ничего, чтобы помочь своей избраннице. Только не в этом жалком теле с крохами былой силы, которые ушли на то, чтобы очистить тело и разум бедняжки от действия приворотных зелий. А вот совладать с дурманным дымом курительниц Нилиида уже была бессильна.

Душу богини красоты защемили одновременно обида на Единоглазого, злость за людскую подлость и страх за царевну. И по щеке хомяка скатилась круглая слеза, упав на пол чистейшим алмазом. Совершенно бесполезным в текущей ситуации. Не драгоценностями же подкупать этих подлецов?

Когда в голове зазвучал голос богини войны, Ниилида пребывала на самом дне пучины отчаяния. По крайней мере, она так думала.

— Не желаешь попросить о помощи? — Вопрос Гердии звучал издевательски.

— Нет, как-нибудь обойдусь, — пропищала Ниилида мысленно в ответ.

— Да ладно тебе, просто попроси, — интонация в голосе богини войны стала более вкрадчивой.

— Я же сказала, что обойдусь.

— Действительно думаешь, что справишься в одиночку? — В безмолвный разговор вмешался мелодичный голос Онифы. — Без нас ты проиграешь.

— А с вами что, выиграю? Зачем вам вообще мне помогать, когда вы сами вышли из игры, — обиженно насупилась Ниилида, втайне надеясь, что какое-то решение найдется.

Богиня мудрости мелодично рассмеялась, а затем сказала:

— Общий проигрыш и общая победа — две совершенно разные вещи. Вопрос в том, что выберешь ты: разделить триумф и поделиться почестями, признав нашу важность для мира, или горько оплакивать собственную неудачу.

— Вот умеет же красиво сказать, — ворчливо пробурчала Гердия, но Ниилида расслышала в ее тоне нотки восхищения.

Впрочем, она и сама частенько завидовала красноречию Онифы. Все же у мудрости есть свои сильные стороны. Как и у войны… пусть признать это Ниилиде было гораздо тяжелее.

Но она все равно это сделала.

Забавно, как стремительно могут развиваться события после принятия сложных решений. Ниилида долго думала и сомневалась, но стоило ей согласится разделить победу — и Онифа просто моргнула.

Все присутствующие в небольшом храме тут же повалились с ног, погрузившись в глубокий сон.

Богиня мудрости не стала усыплять только царевну — та все равно не понимала в дурмане, что происходит вокруг. Незачем девочке отбивать себе бока о каменный пол.

А вот самонадеянных людишек, решивших сыграть в грязную игру, можно и проучить.

Гердия недовольно хмурила брови, наблюдая за работой Онифы. Сильна богиня мудрости, хоть и не любит этого показывать. А тем временем с легкостью властвует над человеческими разумами — так же свободно, как война — силами природы.

Не то чтобы Гердия завидовала. Или была недовольна выбранным способом исправить ситуацию… Но все же посчитала, что мерзавцы легко отделались. Поэтому и дернула незаметно мизинцем на правой руке.

Пусть люди сами решают, как наказать виноватых. А то, что их до этого немножко покусают блохи, ничему не повредит.

Главе королевской стражи следовало радоваться, что он лишился своего места, а не головы.

Правда, Эдвард был не уверен, что сможет сдержаться, если с Арникой что-то случится. С одной стороны, он понимал, что вряд ли его невесте будет причинен какой-либо физический вред. Покушение на имизонскую царевну грозило заговорщикам крупными неприятностями не только со стороны короля Катории, но и венценосной матери царевны.

Линард развил бурную деятельность, выясняя, кто мог организовать похищение и, к счастью, вернулся с новостями раньше, чем Эдвард окончательно потерял терпение.

Первым делом, конечно, проверили маркиза, за которым и без того была установлена слежка. Закономерно, против него не нашлось никаких улик. А вот бургграф Шантельи слишком поспешно покинул королевский замок сразу после бала. Царевна пропала чуть позже, но все равно это совпадение выглядело подозрительно.

Время играло против них, поэтому тратить его на ложный след было опасно. Пришлось Эдварду еще немного подождать, прежде чем Королевская канцелярия убедилась в причастности бургграфа. И вот тогда король потребовал выдвигаться незамедлительно, безапелляционно обозначив, что будет сам возглавлять отряд спасения царевны.

Дорога до резиденции бургграфа, благодаря магическим порталам, заняла всего пару часов. Но как бы они ни гнали лошадей, королю все равно казалось, что минуты утекают сквозь пальцы.

Когда они наконец ворвались на территорию родового поместья бургграфа, Эдвард не сразу смог разжать пальцы, которыми вцепился в поводья. Поэтому вперед побежал Линард с дюжиной топтунов.

Стражники бургграфа, испуганные появлением личной гвардии короля в полосатых мундирах, не оказывали сопротивления. Но Арнику в роскошном, хоть и плачущем по ремонту доме они не обнаружили. Только комнату, пропитанную дурманным дымом, где ее, по-видимому, держали. К счастью для всех, перепуганная служанка клялась всеми богами, что царевна в этих покоях только спала, а хозяин ее и пальцем не тронул.

Нашли Арнику спустя полчаса в небольшом храме позади поместья. До него первыми добралась пара гвардейцев, осматривающих территорию, и сейчас один из них осторожно придерживал девушку за плечи, пытаясь расспросить о происходящем.

В этот момент внутри Эдварда рухнула невидимая преграда, которую он до этого сдерживал из последних сил. Короля захватил вихрь противоречивых чувств, в которых облегчение смешалось с яростью и подавляемым весь день паническим страхом.

— Убери руки от будущей королевы! — рявкнул он на ни в чем не повинного по большому счету гвардейца. Просто не смог сдержаться.

И не подошел — подлетел к Арнике, чтобы вырвать ее из чужих рук и прижать к своей груди.

Только потом он заметил распростертые без сознания тела, среди которых выделялись одеяниями жрец и бургграф. Но что бы здесь ни произошло, честно говоря, его это уже не сильно волновало.

Пусть это выясняет Линард. Недаром в подвалах Королевской канцелярии стоят замечательные Кресла правды, на которых начинают говорить даже самые упертые молчуны.

Главное, что царевна нашлась живой и здоровой. А с остальным они как-нибудь разберутся.