Болотная роща

25

1

Кикимора почувствовала, как дрогнула земля. Лес кричал от боли. Она попыталась вылезти из дупла, но кора плотно вцепилась в нее, слилась с кожей, стала частью нее. Тогда она закрыла глаза и сосредоточилась. Она перепрыгивала из одного дерева в другое, приближаясь к месту, откуда волнами шла дрожь.

Когда Кикимора оказалась поблизости, то увидела Вурдалака. Она бы не узнала его, если бы не его красный кафтан. Только один человек во всем Залесье любил столь вычурную одежду.

«Вурдалак, – зашептала она у него в голове, – что ты делаешь?»

Он выпрямился, держа за руку скелет в порванном платье, и огляделся.

«Моя дорогая Кикимора, – она удивилась, что он так быстро распознал ее, – давно я тебя не слышал. Как там Леший? Все так же прячется за твоей спиной и сидит в замке?»

«Ты уничтожишь лес, если продолжишь! – шикнула на него Кикимора. – Оставь кости в покое».

«С чего бы мне тебя слушаться? Ты мне не кровная родственница, не часть семьи, которую я обязан уважать. Ты – никто».

«Я мать твоего племянника, подумай хотя бы о нем».

«Ох, дети. Эти нежные цветы жизни, – Вурдалак приложил руку к груди и изобразил раскаяние, – кому они нужны? Когда мы с Берендеем нуждались в помощи, Леший сказал, что у него теперь новая семья. У меня, знаешь ли, тоже новая семья. Я собираюсь создать ее, и мне неважно, будете ли вы с этим старым дураком живы или нет».

Кикимору задели его слова, но она понимала, что Вурдалак прав. Она была слишком молода и глупа, когда вышла за Лешего, и не могла общаться с его многочисленными братьями, как должно. А Леший и не просил. Теперь же после ссоры с ним Кикимора чувствовала опустошение.

«Я знаю, что мы с супругом заслужили такое отношение. Но ты не можешь уничтожить целый народ из-за нашей глупой ошибки. Прошу, остановись, иначе мне придется…»

«Я тут осознал, что ты почему-то в моей голове. Прочь», – Вурдалак с пренебрежением щелкнул пальцами. Красная искра вспорхнула, как бабочка, и потухла, закрыв для Кикиморы его разум.

2

Тогда она метнулась к сестре. Она с детства обладала даром – единственная могла найти Ягиню даже тогда, когда родители теряли всякую надежду.

Она не могла попасть в голову Яги. Она выгнала сестру еще в прошлый раз. Кикимора размышляла, как достучаться до сестры, и тут у нее созрел план. Она проникла в разум Кощея, посмотрела на Ягиню его глазами.

– Яга, – сказал он, – мне нужна помощь.

– Что-о? – удивилась она.

Кощей наклонился, взял ее за руку. От неожиданности Яга ничего не ответила.

– Вурдалак замышляет что-то недоброе. Он раскапывает землю, что была под твоей избушкой, и поднимает невест из могилы. Ты должна его остановить.

Ягиня прищурилась. Она почувствовала подвох: тон голоса Кощея изменился, его движения стали более плавными, осанка сникла. Яга наклонилась, присмотрелась к омертвевшим глазам царевича.

– Что ты здесь забыла? – ее голос прозвучал угрожающе.

– Ты закрыла свой разум, я не могла попросить тебя о помощи. Сейчас никто в Залесье не сможет справиться с проклятьем, только у тебя есть сила!

– Да что ты? Зачем мне помогать вам, а? Мне и сейчас неплохо живется.

– Умоляю! Мой сын…он…

– Что с ним?

– Он умер!

Ягиня чуть склонила голову и замолчала. Ее глаза ушли в сторону, словно она глубоко задумалась.

– Я слышу его дыхание.

– Что?

– Домовой дышит. Он не умер.

– Но…как?

– Похоже, скоро ты совсем голову потеряешь, сестра. Вылезай из этого дупла и иди к семье. Я не желаю тебе помогать.

– Неужели ты не понимаешь? – Кикимора собралась с духом. – Я не хотела говорить тебе этого, но сейчас не время для ссор и обид. Поэтому…Вурдалак убьет Кощея. Так сказано в лесном пророчестве.

– Ты не можешь этого знать! – Яга подернула плечом, но навострила уши.

– Теперь я – сердце Великого Дуба. Скоро я исчезну из мира живых и стану бесплотным духом. Все, о чем я прошу тебя, спасти моих любимых и всех, кого еще можно спасти. Кому-то предначертано умереть, и мы ничего не сможем с этим поделать.

– Погоди-ка, – Яга поскребла подбородок острым когтем, – если есть лесное пророчество, в нем должно быть сказано больше об Избранной. Что там сказано про нее? Как может Вурдалак убить Кощея, если Кощея убить невозможно?

– Об Избранной здесь не сказано ничего, – сказала Кикимора, – в пророчестве упоминается кое-кто другой.

– Кому тогда суждено спасти Залесье?

– Тебе, сестра моя.

3

Ягиня замирает. Слова сестры пробуждают в ней зловещий хохот.

– Я и не думала, что ты преподнесешь мне такой подарок, сестричка! Столько лет ожидания не могли пройти даром! – она смотрит на черную руку и машет ей перед глазами Кощея. – Видишь? Это – часть моей ноши. Я отобрала силы у Мары, чтобы вернуть Кощея из мертвых. Богиня оказалась милосердна ко мне – наградила лишь этой язвенной рукой. Теперь я понимаю, почему она не убила меня, хоть я никогда и не боялась смерти.

Кикимора радуется своей победе. Она сжимает руку сестры и улыбается. Ягиня отстраняется и смотрит на Кощея.

«Вот бы он всегда мне так улыбался», – думает она, ее радость исчезает, уступая место раздражению.

– Ладно. Я поняла. Попробую что-нибудь сделать, но сгинь из моего царевича!

– Я люблю тебя, – говорит Кикимора.

Ягиня не отвечает. Взмахом руки она выбивает сестру из сознания Кощея.

– Вот еще, будет мне тут на жалость давить, – ворчит Яга, глядя на царевича, приходящего в себя.

– Что произошло? – спрашивает он.

– Ничего, мой милый царевич. Ты уснул на мгновение, но теперь все прекрасно, – она гладит его по щеке.

Яга выглядывает в окно: рассвет едва брезжит, тихо поют птицы, ветер тревожно качает верхушки деревьев.

– Кощей, – зовет она, – мы можем все исправить. Я спасу Залесье, верну тебе сердце, и ты полюбишь меня, позабыв о своей девчонке. Это возможно? Я знаю, что возможно.

– Разум говорит мне, что сердцу не прикажешь, – отвечает царевич, – но ради Залесья я готов попробовать.

– Я знала, что ты не откажешь мне в просьбе, – Кощей видит на лице ведьмы искреннюю скромную улыбку. Он не видел ее такой уже давно. При их первой встрече она едва осмеливалась поднять на него глаза, что-то лепетала себе под нос, но не стеснялась угостить его приготовленными яствами и настойками.

Теперь Кощей помнит их встречу так, словно она была вчера. Запахи еды, трав, скромные улыбки и взгляды Ягини, ее робкое прикосновение к его руке. Но помнит он также и свои намерения, с которыми ехал к избушке. Он собирался убить ведьму, чтобы доказать братьям, что он ничем от них не отличается. И это воспоминание нитью проходит через его разум, разрывая несколько звеньев приворота Яги.

Теперь любовь Кощея становится смертельно опасной.

– Твой братец Вурдалак совсем от рук отбился, – говорит Ягиня. Раньше бежал ко мне, как собачонка, а теперь грязные дела за моей спиной проворачивает. Я бы хотела показать ему, где его место. Ты ведь поможешь мне?

Кощей кивает.

– Что я должен сделать?

– Мы отправимся в Тихую рощу и поженимся.

– Но ты ведь этого не хотела?

– Я была наивной и глупой. Теперь у меня раскрылись глаза. Я больше не стану чьей-то пешкой. Я стану царицей!

4

Кикимора пробралась в Густую рощу. Чем ближе оказывалась Кикимора к дому, тем сильнее она ощущала биение сердца Домового.

«Домушка», – прошептала она.

– А? Ты слышала? – он с подозрением огляделся и посмотрел на Майю. Та покачала головой. – Что за…

«Я в твоей голове, родной».

– Мама?.. Как? Что произошло?

«Я так рада, что ты жив! Думала, никогда больше не смогу увидеть тебя!» – ее голос задрожал.

– Водяной спас меня. И Майя, – Домовой улыбнулся. – Тебе не о чем беспокоиться! Лучше вернись домой.

«Я не могу. Мне нужно защитить Залесье».

– Что? Опять? Я живу уже больше двух столетий, а ты все про спасение Залесья думаешь? Неужели твоя семья тебе не нужна?

«Ты знаешь, что это не так. Я люблю вас обоих».

– Ты хоть понимаешь, почему я тогда сбежал? – Домовой обиженно уставился в кроны деревьев и ткнул в них пальцем. – Потому, что ты все время занималась лесом! Ты всегда куда-то пропадала! Ты была мне так нужна!

Кикимора сдержала вздох. Слова сына больно впечатались ей в мысли. Он говорил то же, что говорила ей Ягиня.

«Та прав, Домушка. Я была ужасной матерью. Прости меня».

– Ты… – Домовой хотел высказаться, но замолчал. – Когда ты вернешься?

«Я не смогу вернуться, пока проклятье не исчезнет».

– Что?! Как так?

«Я стала сердцем Великого Дуба, Домушка, и буду поддерживать твоего отца до последнего вздоха».

Домовой зажмурился. Из-под стиснутых ресниц выкатилась слеза, пробежалась по щеке, намочив веснушки, и спрыгнула с подбородка.

– Не хочу больше ничего о тебе слышать! – крикнул он, развернулся и побежал в лес.

Кикимора не стала его тревожить. Она собралась вернуться в дупло дуба.

– Твой выбор опасен, – сказала Майя. – Можешь об этом пожалеть.