Босс для Белоснежки

Глава 21. Странная вакансия

Рано утром через турникет, позвякивая дешёвым карабином бейджа, в главный офис корпорации “Сэвэн” протискивается новый “сотрудник”, маленький и худой.

Я говорю это слово с внутренней усмешкой, потому что вид у него… странный.

На нем мешковатый свитшот и такие же брюки, всё безликое, унисекс, как будто специально, чтобы ни одна деталь не цепляла взгляд. Короткие пышные кудри обрезаны и растрёпаны так, что челка падает прямо на глаза. Из-под неё блестят только искорки зрачков, и те еле заметные. Вся эта прическа сильно напоминает копну сена. На верхней губе — нелепый “юношеский пушок”, который выглядит хоть и натурально, но неряшливо.

Новый курьер хриплым шепотом представляется как «Ян Абзамук». По легенде у него воспаление связок, врач прописал молчание. Я сама поддерживаю эту историю, по-другому он тут не выживет. Люди жалеют и одновременно держат дистанцию. Для Яны это удобно.

А для меня… головная боль.

Не потому, что Яна плохо справляется. А потому, что слишком уж бросается в глаза. В корпорации всё должно быть гладко и презентабельно, а она похожа на бездомного котёнка, сбежавшего с деревенского чердака. Ее образ категорически не соответствует нашему офисному дресс-коду.

Несколько дней назад я пообщалась с отделом кадров и предложила ей: «Попробуй у нас временным курьером на полставки. Работа не сахар: беготня за копейки, но уж получше чем твоя нынешняя, а главное по улицам не надо в слякоть носиться. Место пустует уже месяц, так что тебя точно возьмут. Да и я рядом, помогу, если что».

Несмотря на некоторые мои сомнения, Яна неожиданно уцепилась за это предложение обеими руками и горячо поблагодарила меня за участие. Бедная девочка. Натерпелась же она от жизни!.. Надеюсь, хоть теперь станет немного легче…

Сочувственно смотрю, как Яна кивает мне из-под длинной челки, приветственно машет рукой и идёт к лифту, сжимая в руках папку с документами. Я тихо вздыхаю, мысленно желая ей удачи.

Естественно, первой по поводу убогого вида курьера подгорает у Маргоши.

— Лиза, — с заведомой претензией тянет она, облокотившись на стойку и делая вид, что просто интересуется рабочим процессом, — а это что за чудо природы к нам сегодня заявилось? Я только что видела, как вы кивали друг другу, как старые добрые знакомые.

Я делаю вид, что не понимаю намёка.

— Это курьер, — отвечаю ровно, стараясь, чтобы голос не дрогнул, — пришел устраиваться к нам на полставки.

— Ты серьёзно? — её брови саркастично высоко взлетают. — По твоей наводке, очевидно?.. Ну, теперь всё ясно. Значит, это ты притащила в серьезную корпорацию позорище, которое не соответствует ни одному пункту кодекса презентабельности! У нас что, приют для… — её глаза скользят по «парнишке», задерживаются на его усах, — …бомжей?

Я чувствую, как на моих щеках появляется жар.

Хочется провалиться под стойку, но я не могу позволить себе молчать. И вместе с тем очень хочется засмеяться от этого ее пафосного выражения «кодекс презентабельности».

Подавив смешок, чтобы не раздраконить собеседницу еще больше, отвечаю так, как умею — без колкостей и по делу:

— Парень тихий, трудолюбивый, а в отделе кадров сказали, что у нас никто туда не идёт. Других соискателей вообще нет.

— О, то есть теперь ты у нас кадровик и благотворитель для отбросов в одном лице, — с сарказмом цедит Маргоша так, чтобы слышали все. — Теперь понятно, какие у тебя позорные стандарты… ты видела, на кого он похож? На чмошного лошару из колхоза, блин!

— Это всё равно временная ставка, — дипломатично поясняю я.

— Вре-е-еменная! — передразнивает она. — И что с того? Лиза, у нас серьёзный бренд, а не цирк уродов…

Я бы уже не выдержала, если бы не Юля, которая появляется очень вовремя, облокотившись на мою стойку с совершенно невозмутимым видом.

— Марго, — утомленно перебивает она Маргошу, — давай не будем устраивать кастинг на лицо столетия. Нам нужен курьер, который исполняет мелкие поручения, а не твои личные распоряжения. И пофиг, как он выглядит — хоть гном, хоть Кузя-домовой, хоть чертёнок под номером тринадцать. Главное, чтобы пакеты не путал и кофе не проливал. А если за такой убогий оклад он еще донесёт до адресата нужную папку и не перепутает склад с переговорной, то уже герой.

— Пфф, тоже мне герой! — фыркает Маргоша, прищурившись.

Сравнение с домовёнком ну прямо в точку. Яна и правда похожа сейчас на неряшливого Кузю из мультика. Только очень угрюмого и молчаливого.

Не удержавшись, я усмехаюсь.

Маргошу моя реакция бесит ещё больше, и она презрительно закатывает глаза. Затем тянется к телефону. Пальцы быстро стучат по экрану, и я даже не сомневаюсь, куда всё улетит — в её любимый женский чатик наших корпоративных сплетниц-токсиков, где у нее функции админа. Даже не смотрю, чтобы проверить. И так ясно, что там сейчас появится: «Девочки, прикиньте, эта Белоликова протаскивает по блату в нашу приличную компанию своего позорного протеже…”

И всё это подано, конечно же, в аккуратной сахарной обёртке переживаний за репутацию бренда. Хотя на самом деле она переживает только за своё место возле батареи чужого внимания.

Я стараюсь не обращать внимания на эти липкие сплетни, иначе никаких нервов не хватит, чтобы тут выжить.

Когда приближается обед, на первый этаж с восьмого спускается Кирилл. Тот неловкий айтишник, худой, сутулый, с ушами, краснеющими всякий раз, когда ему приходится говорить с людьми. Он держит в руках флешку словно защитный талисман и мнёт взглядом пол возле стойки.

— Это… мне надо еще раз проверить, как у вас после чистки компьютер работает, — бормочет он, подходя к моему столу. — Можно?

— Конечно, — я отодвигаю кресло, освобождая место.

Он садится к системному блоку, возится с проводами, тихо ругается себе под нос.

— Сейчас, — он садится, аккуратно подсоединяет флешку. — Драйвер… обновление… ага, вот это, — бормочет он себе под нос, пока я пользуюсь моментом и навожу порядок среди бумаг у себя на столе.

— Спасибо, что нашли время, — жалея закомплексованного парня, я стараюсь говорить спокойно и мягко. — Я уж думала, что мой комп окончательно решил уйти в забастовку.

Кирилл смущается, но уголки губ чуть изгибаются. Постепенно он оживает, руки двигаются увереннее.

— Да не… тут ничего серьезного. Сейчас поправим.

Я смотрю и думаю: какой он трогательный. Зажатый, но честный.

И вдруг замечаю: неподалеку от нас, подпирая стену, маячит охранник с грубой рожей. Я бы не обратила на него внимания, если бы он так назойливо не поглядывал на айтишника. Стоит себе и вроде бы лениво листает ленту в телефоне, но краем глаза непрерывно держит в фокусе именно Кирилла. Кажется, я его видела мельком во время экскурсии наверху, на восьмом этаже, где IT и безопасность. Очень уж у него физиономия запоминающаяся — как у боксера с приплюснутым носом.

— Кирилл, а это что за сопровождение у вас? — спрашиваю я вполголоса, взглядом указывая на охранника. — Это… новая политика безопасности или что?

Он дёргается, как будто я наступила ему на провод, взгляд уходит в сторону, и он пытается улыбнуться так, чтобы улыбка получилась естественной, но выходит неровно:

— Да это так… просто Вован, — сообщает так, будто это о чем-то мне говорит. — Ну… мы типа лучшие друзья. Привыкли везде вместе ходить. Ничего такого.

— Понятно, — киваю я, ничего не понимая.

Ну не выглядят они друзьями от слова совсем, особенно учитывая глубокую интровертность айтишника. И этот его взгляд не дружеский, а скорее холодно-проверяющий. От него мне как-то не по себе. Но больше я Кирилла о нем не расспрашиваю, чтобы не загонять парня обратно в раковину.

Через десять минут компьютер оживает. Экран открывает и закрывает окошки разных программ шустро, как новенький.

— Вот, готово, — говорит Кирилл.

— Спасибо. Вы волшебник, — хвалю его искренне, и он краснеет. Такой стеснительный.

А после обеда вся женская половина офиса взрывается новостью.

“Батянин назначил себе личного курьера!” — пишет кто-то из бухгалтерии в общем чате.

Я перечитываю сообщение трижды, ничего не понимая. Личного курьера?.. Не припоминаю, чтобы в отделе кадров упоминали о существовании такой должности. Странно. Того и гляди, теперь все реально решат, что я специально протолкнула его к генеральному. После Акулова с его дурацкой экскурсией.

Сижу, тупо смотрю в монитор на бурление сообщений в чате, а в ушах звенит, как после звонка на перемену.

— Что ж, поздравляю вас, госпожа Белоликова! — Маргоша моментально оказывается рядом, от негодования переходя на желчно-официальный тон. — Ваше чудо в перьях уже у Батянина в фаворитах. Позор на весь офис!

У меня всё внутри как-то растерянно сжимается. Да, я действительно подсказала Яне вакансию. Но при чём тут фавориты?

Неохотно поднимаю на неё глаза, стараясь смотреть спокойно.

— Я лишь сообщила про никому не нужную вакансию, — отвечаю сухо. — Больше ничего.

— Ну да, ну да, — отвечает Маргоша таким тоном, будто услышала признание в преступлении. — Конечно же, у этого пугала всё само собой получилось, охотно верю! — и тут же снова строчит что-то в свой токс-чатик. Я даже не сомневаюсь: сейчас там будет новый поток псевдоаналитики, где моё имя и слово «блат» окажутся в одном предложении.

Коллеги переглядываются, а я чувствую, как краснею. Хочется сказать, что я тут ни при чём, но слова застревают. Лучше промолчать.

Вечером после работы мы пересекаемся с «Яном» у стойки. Люди расходятся, коридор шумит шагами. Я всё же решаюсь спросить, тихо, чтобы никто не услышал:

— Как у тебя получилось, что ты теперь личный курьер? Ведь должности такой не было…

Она смотрит на меня из-под челки. Лицо закрытое, молчаливое.

— Не знаю… Видимо, у начальства свои резоны. Или просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте, — отвечает мне тихо, уклоняясь от темы.

Я вздыхаю, уловив ее интонации. Что ж, не буду ее мучить. Но здесь явно есть нечто большее, чем просто «повезло».

Мы все вываливаемся на парковку. Воздух влажный, пахнет асфальтом после дождя, фонари отражаются в лужах. Яна сразу шмыгает куда-то в сторону, молча сжав мне руку на прощание, а остальная толпа сотрудников тянется к корпоративной маршрутке. Люди болтают, смеются, звонят в телефоны.

И тут я замечаю мощный внедорожник Батянина. Чёрный, хищный, он стоит прямо у выезда. А его хозяин сидит внутри, пропуская через дорогу поток сотрудников. Маргоша первая расплывается в улыбке и со сладкой услужливой улыбкой громко прощается с ним:

— До свидания, Андрей Борисович! Приятного вечера!

Он кивает ей вежливо, но отстранённо. Точно так же, как и другим, кто спешит поздороваться-попрощаться, копируя Маргошу.

Я иду последней. Специально задержалась, копаясь в сумке, чтобы он не обратил на меня внимания. Иду с опущенной головой и думаю: «Наверняка он считает, что это я притащила в корпорацию чудака-курьера, которого он зачем-то решил облагодетельствовать. Теперь так и останусь в его глазах человеком, который устроил весь этот цирк».

Подхожу к его машине и чувствую на себе его пристальный взгляд. Блин, теперь будет невежливо не попрощаться, раз все уже это сделали.

Сглатываю и бормочу куда-то в асфальт:

— До свидания…

И в ту же секунду слышу его спокойный бархатно-густой голос, отчётливо разносящийся на всей парковке:

— До свидания, Елизавета.

У меня перехватывает дыхание от неожиданно персонального обращения. Замерев, поднимаю глаза и вижу, что он смотрит прямо на меня. Никакого холода или строгости на его лице нет… только задумчивость. Как если в этот самый момент он размышлял о чем-то, чего и сам не вполне понимает.

Я неловко киваю и иду к маршрутке на ватных ногах. Сажусь на крайнее место, прижимаю к груди сумку и думаю только об одном: почему именно сегодня, именно сейчас он снова назвал мое имя?..

Почему только мое… и ничье больше?

[*] Подробности трудоустройства Яны в параллельной истории "Несмеяна для босса" (главы 7–9).