Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

Глава 12

Кристина

Без храпа любимой соседушки спала я сладко, а проснулась от наведения “тихого” гостеприимного уюта — шороха “мышки”, уронившей пакет сока, который доставала из холодильника.

— Ну наконец-то проснулась! — пафосно воздела руки, будто молилась-молилась и, ура, бог услышал её молитвы. — Я уже все дела переделала!

— Какие же? — я поморщилась. Голова чудесным образом не болела, а вот тело страшно затекло.

— Ну, во-первых, сделала чай! — протянула Лерка и продемонстрировала накрытый столик. На нём стояли кружки с соком — видимо он играл роль чая, и две тарелки с больничным неаппетитным ужином. Причём одна тарелка явно принадлежала мне! Точнее маме Сэма, но которую она великодушно передала мне.

— Я сходила за посудой, когда стали ужин развозить, — расщедрилась на объяснение мелкая, верно прочитав недоумение на моём лице. — У тебя в тумбочке нашла, — с простотой динозаврика, вернее мамонтёнка кивнула и ясно улыбнулась: — А баба Нина сказала, что мама у меня хоть и запуталась, но всё равно хорошая. Это она о тебе, — кивнула пояснительно Лерка. — Ну ничего, распутаем, конечно же… — опять заулыбалась солнышком.

— Запуталась? — буркнула я, снова озадачившись, как бы с мелкой поговорить на тему “я не твоя мама! И наша игра затянулась”. Самым верным было — прямо в лоб, но Лерку жалко. Вон как старалась, за мной ухаживала. Ладно, ещё чуть пошалим, а потом, скажу, что выписываюсь и мы вряд ли опять увидимся.

— Баба Нина — это чудо, — кисло брякнула я. — Если бы не старость, — добавила со смешком…

— Ты тоже станешь такой? И папа?

— Надеюсь, нет, — ровно отозвалась я. — Но если что, ты за этим следи и распускаться нам не позволяй, ладно? — деланно нахмурила брови, изображая крайнюю степень серьёзности. И запоздало поняла, что мои слова прозвучали так, будто мы с Романом должны были состариться вместе.

Идиотски вышло, но слово не воробей, тем более мелкая уже на это среагировала:

— Конечно же! — воодушевилась торопливо. — Я к вам приду и скажу: “Хватит стареть! Идём на горки!”, - от восторга ещё и в ладошки похлопала.

— А что, горки лечат старость? — от удивления брови вскинула.

— Горки лечат всё, конечно же! — категорически закивала Лерка. — Обожаю их! Летишь, летишь, как птичка!

— Да уж, ты видимо хорошая птичка, а я вот плохая. Как-то раз скатилась, и никакого веселья не испытала! — с грустью припомнила своё детство. Нет, оно у меня было прекрасное, но родителей тоже часто не бывало дома.

— И давно ты каталась? — от удивления распахнула ещё шире глаза мелкая.

— Вечность назад… — призналась как на духу.

— Вечность? — ахнула Лерка. — Это же так давно, — погрустнела. — Ой, а пойдём сейчас? — заторопилась мелкая, меня за руку дёргая с койки.

— А как же кушать? — засопротивлялась я. — И у нас режим! — перебирала варианты отговорок. — Мне врач вообще запретил любые травмоопасные игры. Тем более катание с ГОРКИ! Постельный режим! — значимо напомнила.

— Это я виновата? — тотчас перестала радоваться Лерка и совсем скуксилась. Личико стало жалостливым и слезливым. — Я не хотела….

Кто бы язык мой отрезал?! Вот что значит без кости!

— Ты конечно была неправа, — можно было пафосной манерой возразить: “Что ты, конечно не ты!” Но это была бы ложь, а у Лерки и без того ответственность хромала, поэтому я решила чуть сгладить:

— Но раз понимаешь, что из-за твоего поступка могли ещё сильнее пострадать люди, значит, и правда, начинаешь взрослеть! — разжевала мысль.

— Я взрослею, конечно же! — заверила Лерка и порывисто ко мне в объятия бросилась, словно искала поддержки и защиты. Прижалась щекой к моему животу.

Это было, пожалуй, самое необычное ощущение, какое испытала. Маленькое тёплое тело ребёнка, доверчиво прижимающееся ко мне. Такое незнакомо хрупкое.

В моём окружении не было детей: ни маленьких, ни больших. Родители про братиков и сестричек даже не заикались, да и сами были единственными детьми в семье, так что этот вопрос меня миновал. Поэтому с малышнёй я совсем не пересекалась, считая чем-то страшным и неопознанным.

Когда-то давно, ещё в первые месяцы отношений с Максом, я целую неделю считала, что беременна. По глупости, необразованности и мнительности, простую задержку приняла за “ту самую”. Сломя голову бросилась к врачу, заявив, что со мной случился первый секс и вот, сразу задержка!

Получите и распишитесь.

Врач посмеялась, даже по головке меня, глупую, погладила, но ради спокойствия несчастных нервов вчерашней девственницы, взяла на ХГЧ кровь.

Повезло!

Но за эту неделю я столько всего передумала… От “Сделаю аборт и точка!”, до “Рожу и никто мне не указ!”.

Студентка, второкурсница, и такой великолепный Макс!

И чего, спрашивается, мне было бояться?

Ничего особенного вроде.

Лёжа рядом с Лерой, принявшей меня как родную, я невольно кайфовала от этого ощущения доверия. От того, как она, беззащитная, мелкая букашечка, меня обнимала и никуда уходить не собиралась.

Теперь дети перестали казаться эфемерными, далёкими существами из книжек. Теперь любой ребёнок у меня будет ассоциироваться с Леркой. И обязательно говорящим: “Конечно же”! Эдакие маленькие, грустные мамонтята с белобрысыми хвостиками.

Секундой погодя, я запоздало ощутила, что глаза резало от вернувшихся слёз. Я шумно вздохнула и Лера тут же подняла голову.

— Ну ты что, рёва-корова? — нахмурилась мелкая. — Я опять что-то не так сделала? — уточнила с лёгким оттенком вины.

— Нет, что ты, — мотнула я торопливо головой, и смаргивая непрошенные слёзы. — Просто, — я пожала плечами и погладила Леркины пушистые волосы, — задумалась…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О чём?

— О детях. О тебе.

— Устала от меня? — обронила шепотом мелкая и напряглась в ожидании ответа.

— Что за глупость? — праведно вознегодовала я, взяв себя в руки и смахнув скупые слёзы с щёк. — Ты очень хорошая девочка.

— То есть, — запнулась Лерка, — ты меня не бросишь? — пристально глядела глаза в глаза. У меня дух спёрло, и сердце яростно в груди заколотилось. Мелкая с такой надеждой на меня смотрела, что душу в клочья драла.

— Бросать не брошу, но и быть с вами не могу, говорила уже, — грустно напомнила правду жизни я. — Но ты правда замечательная. И если бы у меня была доченька, я бы очень хотела, чтобы она была похожа на тебя… — я погладила её по волосам, понимая, что от моей неумелой ласки и жалости, она только больше всхлипывает.

А вдруг теперь попросится к маме? Или и того хуже… к папе. Где я его возьму? А успокаивать ревущих детей не умею!

— Зачем? У тебя могу быть я, — огорошила в очередной раз своей непосредственностью Лерка. — А ты мне братика родишь. И нам больше не будет одиноко и скучно!

Я наверное выпала из реальности. Мысль хаотично таранили друг друга, я пыталась сообразить, как выкрутиться из данной ситуации, а очнулась, когда в дверь постучались. Затем створка отворилась и в палату зашёл Роман Игоревич:

— Привет, — широкая улыбка мгновенно сошла на нет. Мужчина чуть растерянно глянул на дочь, на меня. В синих глазах застыло недовольство.

И причина недовольства ясна! Это Я! И Я на койке ЕГО ДОЧЕРИ!

— Здравствуйте, — поспешила встать. — Вот, — зажато покосилась на Лерку, которая тоже с койки сползла и к папе в объятия нырнула с радостным криком: “Папочка!!!” — Мы и дождались твоего отца! — зачем-то констатировала очевидное и вероятно больше, чтобы себе же не казаться столько ненужной, как сейчас, когда рядом бурлила счастьем эта парочка. Ну и волнение давало о себе знать, а потом я поспешно махнула на выход:

— Ладно, я пошла, мне вещи собирать.

— Вас выписывают? — осведомился Кирсанов, потискав дочь и обцеловав её счастливое личико, чем в очередной раз ввёл в задумчивое умиление.

— Не задерживают точно, — неопределённо головой покачала, вырываясь из цепких лап нового чувства любоваться искренней любовью отца и дочери.

— Но у вас травма головы, шейного позвонка…

— Всё нормально, — заверила горячо. — Врач сказал, все нормально, только без… — запнулась, вспомнив рекомендации и в особенности секс. Покраснела, это ощутила по жару, ударившему в лицо. — Мне пора! Пока, мамонтёнок! — махнула Лерке и сбежала. Позорно сбежала от семейки Кирсановых, кто мою нервную систему расшатывал как легко раскачиваемые качели.

Жаль, что выписать меня сегодня уже не смогли.

— Выписка делается до обеда! — развёл руками курирующий меня врач, и я с тяжким вздохом вернулась в палату. Когда стало невыносимо тяжко, вышла прогуляться, пока не застыла возле окна с прекрасным видом на проезжую часть и парковку. А на улице бушевал ливень с грозой и молнией.

Я потерянно прижималась лбом к холодному стеклу, стоя в больничном коридоре, и придурковато улыбалась. Потому что ТАК голова остывала, мысли переставали дико носиться, сердцу легчало. Оно было, как это стекло — хрупкое, тонкое, в стенки которого лупила непогода. Я его слышала. Оно. Со мной. Говорило.

Нельзя мне связываться с Кирсановым и его дочкой. Бежать от них ещё дальше нужно, чем несколько этажей выше и противоположное крыло больницы. Они внесли в мою размеренную жизнь суеты и волнений, а я любила определённость и спокойствие. А ещё в море сомнений топили, а я не могла тонуть. Только не сейчас. Сейчас мне как никогда нужно держаться Макса и пытаться залатать дыры, которые возникли по моей вине.

Он такой же как всегда — не лучше, не хуже, потому грешить, что он изменился и теперь стал невыносим не могла. Это я менялась… а значит, мои проблемы и тараканы. С ними мне воевать, а не Максу.

Именно так!

На парковку одна за другой подъезжали машины, я следила за кильватерами, змеящимися за ними, дышала на стекло, и представляла, что плыву подальше от всего этого….

Мне и с моим стеклянным сердцем было хорошо.

— Крис? — голос за спиной показался незнакомым. Только секундами позже поняла, что просто никогда ещё его таким не слышала.

Я повернулась. Донельзя промокший и запыхавшийся Макс стоял в коридоре близ стола-поста приёмного покоя. Волосы всклокочены, лицо покрасневшее. Крупные капельки падали с подбородка на рубашку, прилипшую к стройному торсу. Он ласково, понимающе на меня смотрел, а в руках держал пачку охотничьих колбасок и бутылку моего любимого вина.

Сердечко трепыхнулось от нежности, стало так хорошо, что плакать хотелось, но я не позволила слезам пролиться — мне ещё было больно и горько за очередной плевок в мою сторону от близкого человека в тот момент, когда поддержка была просто необходима.

— Да, — шепнула, не в силах выдавить что-нибудь громче и умнее.

— Ты как, любимая? — он в два шага приблизился ко мне. От него веяло свежестью и… раскаянием. В каждом жесте и взгляде сквозила непередаваемая вина. И как плечи не дрожали от тяжести? Даже засмотрелась на это чудо. Макс редко бывал таким. Раскаяние ему шло, хотя больше приходилось по душе вину за наши конфликты и ссоры на меня спихивать. Он лихо умел перевернуть ситуацию, переиначить слова.

А сейчас стоял как побитый пёс — опустив мокрую голову, и не смея подойти ещё ближе, пока не позволю.

— Спасибо, нормально, — едва вспомнила его вопрос.

— Я знаю, что последний кретин, неисправимый эгоист, но я правда хочу с тобой быть лучше, — кивнул по-настоящему, проникновенно. — ТЫ делаешь меня лучше… — выделил значимо, подкожно как-то.

— Ты о чём?! — меня накрыло невыносимое отчаяние и пустота. Вроде должна ему верить, но не могла. — Ты не нашёл на меня время, а я…

— Крис, я не думал…

— А жаль.

— Я не хотел….

— Сочувствую!

— Крис, — протянул в надежде, что смягчусь. — Крис, — на ходу оставил колбаски и вино на столе медперсонала, шагнул ко мне ближе и взял моё лицо в ладони. Запустил пальцы в волосы осторожно, ласково:

— Ну прости меня! Я был должен!.. Заигрался… Не думал, что с тобой что-то страшное случится. Ты — самый осторожный водитель, какого я встречал, — его шёпот танцевал на кончике моего носа и на губах. Вырваться не могла при всём желании, просто стояла и старательно отрешалась от всего. — Чёрт! — бросил в сердцах Макс. — Ладно, не прощай, но никуда не уходи. Я не смог без тебя.

Я молчала, и тогда он почти взвыл:

— Ну куда я без тебя? — отдавало обречённостью. — Я же дурак! Сухарь! — замялся, обшаривая взглядом моё лицо, будто выискивал отклик на свои же слова. — Я так соскучился, что сил нет. Чёрт!.. — опять чертыхнулся, тряхнув головой, явно собираясь мыслями. — Подумать страшно, что едва тебя не потерял. Крис… Крис, Кристина, маленькая моя…

Мне кажется? Я ослышалась?

Такого он мне ещё не говорил. Никогда не слышала, чтобы Макс себя ругал.

— Ты права, я должен быть с рядом. Откажусь от всех проектов. Найду другую работу…

— Н… не надо отказываться из-за меня, — запнулась в начале, ощутив прилив вины, который умело организовал Макс. Он как всегда извернул ситуацию и выставил меня главным нарушителем нашей устоявшейся жизни.

— Почему? — продолжал с искренним непониманием смотреть мне в глаза Кравцов. — Ты — самое важное, что у меня есть! — порывисто обнял: прижал к себе так крепко, что и моя футболка промокла.

— Ты не приехал, — я всхлипнула ему в грудь. — Ты НЕ заметил моего отсутствия, — снова всхлипнула. — Ты…

— Идиот! Идиот я! Милая моя. Ну же, малышка. Поверь, не со зла так вышло. Да, знаю, я ИДИ-ОТ! — разложил по слогам Макс и с каким-то самолюбованием. Будто не ругал себя, а комплиментами заваливал.

— Угу, — согласилась с очередным всхлипом.

— А знаешь где я был? — шепотом, вызывая мурашки на коже и вынуждая сердце биться неистовей.

— Работал? — обречённо уточнила я. Приготовилась к истории о том, как Макс работал, работал, работал… пока не доработался. А я как всегда сидела на его шее и в ус не дула.

— Нет-нет, милая… Я же… Я же уезжал не работать…

Он часто и взволнованно дышал, в глазах читалось предвкушение чего-то невероятного и таинственного. И я замерла.

И тут моё непонимание пошатнулось.

Это не укрылось от Макса — он кивнул, как бывало делали актёры в очень трогательные моменты фильмов.

— Я ездил к маме… поговорить!

Сердце неровным боем вторило “Поговорить?!”

— Вернулся, а тебя нет. Решил, пока меня не было, умотала в свой спорт-бар. Горло срывать… Разозлился жутко! Лёху позвал в гости. Ныл ему пол ночи, что я расфуфырился. Побрился даже.

Я как зачарованная Элла, коснулась его щеки. И правда только-только тронута щетиной.

Вот это да! Макс! Побрился!

— Проснулся уже днём. Поразмыслил хорошенько — какие матчи могут быть в июле? Представь, — он сквозь слёзы! засмеялся. — Вон как ты меня надрессировала. Крис, я тебя люблю. Сильно. — Мой универсальный футболист… встал на одно колено. Теперь сердце удар пропустило, а дыхание застряло в горле. — Ты самая необычная девушка на свете. Футболистка моя! — улыбнулся той самой улыбкой, которая меня покарила когда-то. Милой, открытой и чистой. — Хочешь, в Англию слетаем? — лучился, как начищенный медный таз. — На “Олд Траффорд” в живую посмотреть? Хочешь?.. — с надеждой и захлебнувшись надеждой.

— Х-хочу… — кивнула с готовностью. Идиотка с идиотской мечтой.

— На Мату своего посмотреть вживую, хочешь? — продолжал травить сладкими заманишками.

— Хочу, — я тоже засмеялась. Я УВИЖУ МАТА!!!

Мы же как-то даже ругались из-за него. Макс ворчал, что я его скоро в постели Хуаном начну называть.

— А замуж… за меня хочешь? — аккурат с просто брошенным вопросом, достал колечко из кармана джинсов. Без коробочки, без мишуры. Просто колечко… ЕГО МАМЫ!!! Видела пару раз на её пальце. Передавалось по наследству…

Но меня больше не колечко волновало, а распечатка какой-то покупки, которую держал вместе с ним. К бумажке я и потянулась…

— Членство в программе One United, — услужливо подсказал Макс. И хорошо, я прочитать никак не могла, строчки расплывались из-за едкой жижи, застилающей обзор.

— Через три недели придёт. Ну что? — короткая пауза. Опять взгляд, полный надежды и чувств. — Ответишь мне? А то у меня сердечный приступ будет… — нервно головой мотнул, не то хмыкнув, не то фыркнув.

Он купил мне членство в One United и теперь я могла приобретать билеты на матчи. Теперь я — настоящий фанат а не чёртов глор! И почему-то эта мысль грела сильнее, чем предложение руки и сердца!

В тугих раздумьях заснула, даже не слыша храпа бабы Нины. Всю ночь мне снился Макс с кольцом, которое надевал мне на палец и я тут же попадала в какую-то клетку, а за ней стояла грустная Лера и, прощаясь, расстроенно махала мне рукой.

Какой-то бред!

Первая мысль, которая меня посетила, только открыла глаза. Какое мне дело до Леры и её грусти? Я не шут и не персональная развлекаловка. Я ей не игрушка! У меня свою жизнь!

Я теперь часть семьи “Манчестер Юнайтед”! А ещё должна стать частью семьи Кравцовых. Я об этом мечтала со студенческой жизни.

Я и Макс — муж и жена!

Ну и его “маман” где-то в стороне, но незримо с нами, хотя я её в жизни никогда не видела. Да, вот так получилось, что она всё никак не могла найти время, со мной встретиться…

И вдруг, сама Раиса Васильевна меня одобрила, кланяюсь в ноженьки. Теперь захотелось прямо-таки назло этой женщине, сделать Макса счастливым и родить Лерке братика!

И… ещё раз стоп! Какого братика?

Мои дети — не братики Лерки. Они могут быть братиками и сестричками только друг другу.

До обеда прождала выписку, сидя на “убранной” койке. Спину ломило от ужасной постели с кочковатым матрасом. Хотелось в машину, а потом домой и принять нормальный душ. Горячий, кипяточный… Ах как мне его не хватало. Эта мысль грела как никакая другая. Поэтому обед пропустила, торопливо собрав вещи и написав Максу пять сообщений в которых интересовалась:

“Ты меня заберёшь?”

Кравцов ответил утвердительным и таким знакомым

“Конечно же, малышка!”.

В итоге во втором часу дня я спустилась на первый этаж с баулами и выпиской в зубах и остановилась перед стеклянной дверью. На улице всё ещё бушевал ливень.

Макса до сих пор на горизонте не наблюдалось и потому я его набрала. Вот только, непогода, очевидно, затронула и сотовую связь — все звонки Кравцову заканчивались приятным женским голосом:

“Абонент вне зоны действия сети”.

Спасибо, девушка, без вас бы никак не справились!

Где пропадал абонент — я не знала, но очень надеялась, что поблизости. Максимальной, и сейчас вот-вот распахнёт дверь в приёмный покой, где его встречу я. С улыбкой и благодарным поцелуем…

— Да где ж ты, Макс? — шипела сквозь зубы я, обращаясь к тёмному телефону, который то и дело звуком оповещал, о поступившем СМС. Умная Сири заверяла, что абонент снова в сети, но стоило набрать его номер — он тут же опять пропадал.

Это издевательство над больной женщиной, — то есть мной, — уже порядком достало.

И опять СМС, о том что Макс в сети.

Я негодовала не на шутку.

Прекрасно, что он там, но толку-то?

И следом ещё одно СМС:

“Малышка, я в дикой пробке! Тут просто Ад! Может тебе будет проще вызвать такси?”

Ответ: “Какого чёрта? Ты два часа назад сказал, что выезжаешь за мной и был в это время чуть ли не в трёх кварталах отсюда? Что ж там такое? Метеорит упал???”, я благополучно стёрла и отправила безэмоциональное:

“Ок”.

Ни плакать, ни злиться совершенно не хотелось. Села на лавочку и стала тормошить Сири, чтобы отыскала приложение такси.

Кто бы сомневался, ни одна служба ничем не могла помочь.

Ожидание в течение часа — было самым ободряющим.

Вот что значит невезение.

Осталось понять, как с ним бороться…

Я бесцельно смотрела на улицу, заливаемую дождём и думала о кольце на моём пальце.

Согласилась…

Почему я это сделала?

Потому что люблю и не должна ломать то, что строила и лелеяла так долго.

Потому что Раиса Васильевна своё кольцо обручальное мне отдала! А это не шутки.

Потому что на самом деле я самая никчёмная невеста, невезучий человек и ничегошеньки не умею по жизни. Это доказали мои бестолковые походы по собеседованиям и смехотворные попытки доказать, что я чего-то стою и могу. А ведь Максим никогда и ни о чём меня не просил, кроме этого грёбаного собеседования! Никогда! И ни о чём! Жила как у христа за пазухой, о деньгах не думала, только училась в своё удовольствие.

Развивалась. Не спешила трудоустраиваться, хохоля мысль, что такая вся из себя… и когда-нибудь Кравцов обалдеет от моих достижений. Хотя могла бы идти и работать, но нет. И ничего же он не запрещал. Спорт-бары, магазины, обслуживание машины, образование, курсы польского языка… Да, вот такая моя блажь, чтобы я к корням вернулась. А я не смогла серьёзно отнестись к первому собеседованию… И теперь у меня перед глазами вместо любимого Максима — чаще тот стол проклятущий стоял.

Накрутив себя до невозможности, я ринулась с удвоенной энергией искать службы такси. И чего я Макса заморачивала в самом деле? Мне шесть лет что ли? Я, что, Лерка?

Лерка…

Почему-то даже не удивилась, когда подняла голову и увидела моего мамонтёнка. Она стояла в ужасном наряде. Алое платье, на голове повязка с ушками. Жёлтая кофточка с синими кармашками, им в тон колготки.

Лера яркая и смешная, как маленькая птичка-колибри.

Держала за руку Романа. Именно она его держала, а не наоборот, это было очень ясно видно.

— Что ж вы так… — я сглотнула и нервно пристукнула телефоном по руке, — тепло оделись?

Разглядывала Лерку, а говорила с Ромой, который смотрел в свою очередь на меня.

Они оба на меня уставились. И папа и дочка. Два гипнотизера. И под их взглядами, я, будто должна сделать шаг в какую-то пропасть… Пропасть, куда мне нельзя, но жуть как охота.

— Она сама себе хозяйка, — тихо отозвался Роман.

— Я же говорила, нам нужно спешить! — Лерка умилительно улыбнулась. — Ну что, пап, — бросила очень невинно-взрослый взгляд на отца, — заберём её с собой? А то сидит тут одна. Никому не нужная…

— Заберём, — кивнул спокойно Роман, хотя на его лице не проскользнуло ни намёка на радость от встречи. — Если уж никому не нужная…