Ботаник

Глава 3

Айрис

Приходилось ли мне когда-нибудь в жизни испытывать подобный стыд?

Только один раз. Когда четыре года назад я пьяная помочилась на флоксы Луки.

Правда, сейчас я чувствовала себя еще более неловко. Может, потому что трезва, а может отвратительный факт, что парень, в которого я влюблена по уши, поставил замок на ворота специально, чтобы не пускать меня, сильно задевал мое девичье самолюбие.

На самом деле нужно поскорее убраться из дома Луки, но моя промежность горела, и даже мысль о попытке остановить кровь и промыть ногу вызывала рвоту. Боже, я просто неудачница.

Я окинула взглядом маленькую кухню Луки, ничуть не удивившись тому, насколько она опрятна и чиста. Лука казался мне человеком, помешанным на уборке, и я мысленно поставила еще одну галочку в графе «совместимость». По мне этого не скажешь, но я была аккуратисткой, не терпящей беспорядка.

«Перестань ставить галочки, подруга. Этот парень тебя ненавидит».

Да, точно, Лука едва меня выносит. То, что он вообще пустил меня в свой дом, похоже на чудо.

«Особенно после твоих настойчивых домогательств».

Мое лицо снова запылало. Лапать грудь Луки было огромной ошибкой, но я винила в этом потерю крови и боль. Дело, бесспорно, не в том, что я залюбовалась светлыми волосками, покрывавшими грудь Луки, и не в его удивительной мускулатуре.

То есть я знала, что мой сосед в отличной форме, но пока не увидишь парня голым, не поймешь, насколько он хорош. А Лука представлял собой сексуальный шестифутовый экземпляр из загорелой кожи и мускулов.

С восхитительно большим членом.

Чистая правда. С тех пор как Робби Бергенхайм лишил меня девственности в семнадцать лет, я переспала с изрядной долей парней, но даже беглого взгляда на член Луки хватило, чтобы понять, что я упустила. Чертовски жаль, что это был мой единственный шанс взглянуть на него.

Мысли о Луке и его прекрасном и недостижимом члене приводили меня в уныние. Чтобы отвлечься, я бросила взгляд на свою окровавленную ногу. Тошнота тут же вытеснила похоть, и я снова уткнулась в локоть, как раз когда Лука вернулся на кухню.

Он держал в руках аптечку и успел надеть голубую футболку и джинсы. Наверное, это к лучшему. Если бы мне пришлось и дальше смотреть на его красивую обнаженную грудь и внушительный пресс, я бы, наверное, начала пускать слюни.

— Перестань пялиться на свою ногу, — раздраженно сказал Лука. — Как твой пах?

— Вообще-то, лучше, — заверила я. — Пульсация почти прекратилась, так что я, пожалуй, пойду.

Я попыталась сделать шаг и закричала, как раненый мангуст, когда ужасная боль пронзила мое бедро и промежность. Моя дурацкая нога снова подкосилась, и я вцепилась в Луку, поспешно схватившего меня за бедра.

— Черт, — простонала я. Глаза слезились, и мне снова захотелось блевать, стоило Луке усадить меня обратно в кресло. Я прижала руку к внутренней стороне бедра, закусывая губу, чувствуя, как боль накатывает на меня тошнотворными волнами.

— Айрис? Не вздумай падать в обморок.

Я едва слышала голос Луки из-за звона в ушах.

— Лука, мне как-то нехорошо. — Мой голос отдалился, и мир поплыл.

Лука положил теплую руку мне на шею и слегка надавил, и я уткнулась грудью в бедра, а моя голова свесилась ниже колен.

— Дыши глубже, Айрис.

Я втягивала воздух большими глотками, пока Лука разминал мою шею, а пульсация в паху в конце концов уменьшилась до более приемлемого уровня.

Я выпрямилась, и Лука спросил:

— Голова еще кружится?

— Нет. Мне лучше.

Он по-прежнему гладил мою шею, проводя большим пальцем вверх и вниз по коже.

— Ты уверена?

— Да, — подтвердила я.

Мы в молчании смотрели друг на друга. Светло-голубые глаза Луки заглядывали в мои темно-карие. Его светлые волосы были коротко подстрижены, а в уголке рта притаилась самая милая маленькая родинка. Как же часто я представляла, что прижимаюсь губами к этой родинке. Темная светлая щетина покрывала его щеки и подбородок, и я с трудом удержалась от желания провести по ней пальцами. Обычно Лука был чисто выбрит, но я ничуть не жаловалась на наличие щетины. Ведь с ней он выглядел чертовски сексуально.

Лука продолжал водить большим пальцем по моей шее, и легкое давление и тепло от его прикосновений вызывали у меня странные ощущения. Пристально глядя на его родинку, я наклонилась вперед, приоткрыв губы. Может, Лука не будет возражать, если я его поцелую?

Лука резко отпустил меня и прочистил горло. Его щеки вспыхнули красным цветом, и я внутренне выругалась, откинувшись в кресле. Я вела себя как подросток, отчаянно желая, чтобы на меня обратил внимание сексуальный парень из старшей школы.

— Спасибо, — выдавила я. — Прости, я чуть не упала в обморок. Я не очень хорошо переношу боль. Бабушка говорит, что я самый слабый человек, которого она когда-либо знала.

— Потянуть связки в паху весьма болезненно, — заметил Лука. Потом присел на пол рядом с моей ногой и открыл аптечку, посмотрев на меня. — Айрис, отвернись, пожалуйста. Я бы не хотел, чтобы тебя стошнило.

— Хорошо, — сказала я со смущенным смешком. — Обещаю, что не буду блевать на тебя.

Лука ничего не ответил, и я отвернулась, когда он задрал мою порванную штанину. Я уставилась в окно над раковиной, пока Лука быстро и эффективно промывал царапину на моей ноге. Антисептик ужасно жег, а пах все еще ныл, но я стиснула зубы и не поддалась слезам, рвущимся на свободу. Я и так выглядела нелепо перед Лукой. Поплачу, когда останусь одна в своем доме.

— Кровотечение остановилось, так что я не буду перевязывать, — объяснил Лука. — Если только ты не думаешь, что тебя может стошнить от вида царапины.

— Нет, — быстро ответила я. — Раз кровь не идет активно, я буду в порядке.

Лука потянул меня за штанину и грациозно встал. Он собрал и выбросил мусор, а затем закрыл аптечку. Положил ее на стол и вдруг спросил:

— Так зачем ты вломилась ко мне на задний двор?

— Я принесла тебе печенье, — напомнила я.

— Ты залезла ко мне на задний двор, чтобы угостить печеньем? — изумился он.

Казалось бы, сейчас самое неподходящее время просить его о помощи, но что мне еще оставалось делать? Лука прекрасно научился избегать меня, и не факт, что я когда-нибудь снова окажусь у него дома. Ни малейших шансов.

— Окажи мне услугу, — решилась я. — Сад моего папы сейчас в ужасном состоянии, и я бы хотела вернуть ему былую красоту до того, как бабушка вернется из Европы. Я так надеюсь, что ты сможешь взглянуть на сад, сказать, что нужно сделать, и, возможно, подскажешь пару советов по уходу за цветами.

Лука недоверчиво приподнял светлую бровь.

— Ты собираешься восстановить сад своего деда? Сад, к которому он запретил тебе прикасаться после того, как ты загубила куст калины?

Я заерзала на стуле, морщась, когда боль в паху усилилась.

— Это был несчастный случай.

— Ты ужасно разбираешься в растениях, — фыркнул Лука.

— Я совершенствуюсь, — гордо заявила ему. — Я многому научилась с тех пор, как начала работать волонтером в Ботаническом саду.

Лука заметно напрягся.

— Айрис, тебе разрешили прикасаться к растениям? Потому что я специально предупредил всех, ни в коем случае не позволять тебе приближаться к любым растениям в «Саду».

Я сердито посмотрела на него.

— Я не так уж плохо разбираюсь в растениях, Лука.

— Айрис, ты — смерть с косой в мире растений.

Я скрестила руки на груди и возмущенно уставилась на него.

— Ты преувеличиваешь. Послушай, наш сад много значил для моего папы и бабушки, и ей больно видеть, каким он стал.

— Так, найми ландшафтных дизайнеров, — буркнул Лука.

— Я наняла, и они сделали еще хуже. Намного хуже, — призналась я. — Если бы бабушка увидела его сейчас, она пришла бы в ужас.

— Могу подсказать тебе имена грамотных ландшафтных дизайнеров, — предложил Лука.

— Я ценю это, но ты же знаешь, какая у меня бабуля. С самого начала привлекать ландшафтных дизайнеров было безумным риском, и я сделала это только потому, что ее любопытная соседка, миссис Корстон, отправилась в отпуск. Но теперь она дома, и если увидит в папином саду озеленителей, то тут же напишет бабушке. А если бабушка узнает, что я пустила в папин сад посторонних, она меня в нем закопает.

— У меня нет времени помогать тебе восстанавливать сад, — отмахнулся Лука.

— Я не прошу тебя делать какую-то тяжелую работу, — поспешила заверить его. — Я сама все сделаю. Мне нужен твой совет, как все исправить, а также, может быть, небольшая подсказка, что из них сорняки, а что цветы. Это займет максимум пару часов твоего времени.

Лука поколебался, а затем покачал головой.

— Извини, я не могу.

На секунду я задумалась о настойчивой мольбе в ответ на его отказ. Я только что упала в заросли флокса, и меня пришлось нести в дом, потому что моя промежность разрывалась от боли. Честно скажу, к этому моменту во мне почти не осталось гордости.

Но вместо унизительных просьб, я все же натянула на лицо улыбку и выдавила:

— Ладно, спасибо, что выслушал меня. Можешь сделать одолжение и не писать моей бабушке о загубленном саде?

Лука нахмурился.

— Айрис, я не какой-то малолетка, чтобы трепаться на лево и направо.

Я покраснела.

— Прости, я не это имела в виду.

Наступило неловкое молчание, и с раздражением в голосе Лука спросил:

— Готова вернуться к себе домой?

— Да, — кивнула я. — У тебя случайно нет костылей или, может быть, трости, которую я могла бы одолжить?

— Нет, — резко ответил он. — Встань, Айрис.

— Ты не можешь нести меня домой на руках, — запротестовала я.

— Конечно, могу.

— Нет, не можешь.

Лука так посмотрел на меня, будто я снова его оскорбила, и я мрачно вздохнула.

— Я не считаю тебя слабым, Лука, просто…

— Хорошо, тогда это не проблема. Вставай.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

— Может, если я посижу здесь, скажем, пол часика, то смогу…

Лука покачал головой и твердо сказал:

— Нет, тебе пора домой. Вставай.

Разве может быть что-то более деморализующее, чем когда мужчина твоей мечты дает понять, что не хочет видеть тебя в своем доме? Я встала, не обращая внимания на жгучую боль в промежности, и мысленно приготовилась к тому, что снова окажусь рядом с Лукой.

Не говоря ни слова, Лука подхватил меня на руки и направился из кухни по коридору к входной двери. Он вышел на улицу, не дав мне даже закрыть дверь, и быстро понес через лужайку к моему дому.

Я мысленно застонала, когда наш сосед через дорогу, мистер Биллингстон, вышел на крыльцо.

— Эй! Что случилось?

Я помахала ему рукой.

— Здравствуйте, мистер Биллингстон. Все в порядке. Я просто повредила ногу, и Лука помогает мне добраться до дома.

— Ему очень повезет, если он не надорвет спину, таская на руках такую упитанную крошку, как ты, верно? — хмыкнул мистер Биллингтон.

Лука резко остановился и повернулся лицом к мистеру Биллингтону.

— Еще раз оскорбите Айрис, и я расскажу нашему правлению о марихуане, которую вы выращиваете.

Лицо мистера Биллингтона покраснело.

— Это грядка розовой мальвы, молодой человек, а не конопля.

Лука пристально посмотрел на него, и мистер Биллингтон прочистил горло.

— Это лечебное растение.

— Разумеется. Извинитесь перед Айрис, — добавил Лука.

— Прости, Айрис, я не хотел тебя обидеть, — проворчал мистер Биллингтон.

Лука ушел, прежде чем я успела ответить. Он поднялся по ступенькам, а я открыла свою дверь и захлопнула ее, когда мы вошли внутрь.

— Где твоя спальня? — спросил Лука.

Совсем другая боль возникла в моем паху при одной только мысли о нахождении Луки в моей спальне. Не обращая внимания на зарождающееся в животе волнение, я указала на коридор.

— Третья дверь справа.

Лука отнес меня в мою комнату, и должна признаться, я удивилась, что он даже не запыхался. Мой желудок всколыхнулся, как только Лука переступил порог моей спальни. На аккуратно застеленной кровати вальяжно развалился мой кот Рокки, приоткрыв один глаз и с легким презрением изучая нас, пока Лука нес меня к кровати.

— У этого кота не хватает уха? — удивленно спросил Лука, укладывая меня на кровать.

— Да, — кивнула я.

Рокки сел и зевнул, обнажив беззубые десны, прежде чем лениво облизать одну лапу.

— Господи, сколько лет этому коту? — поинтересовался Лука.

— Рокки не такой старый, — заверила я. — Просто у него была тяжелая жизнь до того, как я его взяла домой.

Я была уверена, что Лука не любит животных. Поэтому едва не свалилась с кровати, когда Рокки потянулся и подошел, чтобы потереться о бедра Луки, и Лука нежно почесал мордочку кота. Рокки тут же начал мурлыкать и пускать слюни — обычная реакция моего кота, когда кто-то гладит его физиономию.

Я уставилась на слюни на пальцах Луки и виновато вздохнула:

— Прости, он пускает слюни, если гладить его любимые места.

— Ясно, — отозвался Лука. Он потянулся к коробке с салфетками на моей тумбочке и замер. Проследив за его взглядом, я в ужасе сжалась всем телом. Мой вибратор во всем своем огромном фиолетовом великолепии гордо красовался на тумбочке.

Молчание длилось целую вечность. Его нарушало только мурлыканье Рокки и звуки, издаваемые женщиной, у которой случился обширный коронарный приступ.

С пылающими щеками я выдавила из себя:

— Это мой… эм… то есть, я использую его для…

— Я знаю, для чего он предназначен, — заверил Лука, доставая из коробки салфетку и вытирая пальцы. — До свидания, Айрис.

Он вышел из моей комнаты, а я рухнула на спину, едва захлопнулась входная дверь. Рокки тут же забрался мне на грудь и начал ее разминать. Я вздрогнула, когда его когти впились в мою кожу.

— Рокки, прояви сострадание и перестань драть меня когтями. Я только что в миллиардный раз опозорилась перед сексуальным соседом, моя промежность, наверное, разорвана на всю жизнь, и я до сих пор не знаю, как мне восстановить папин сад.

Громко мурлыча, со слюной, стекающей с его подбородка на мою футболку, Рокки устроился дремать на моей груди, подогнув под себя лапы, пока я пялилась на вибратор на тумбочке.

— Ничего страшного не случилось. Да, Лука узнал, что я пользуюсь вибратором, но у какой девушки в наше время его нет?

Рокки ткнулся головой мне в подбородок, и я вздохнула и почесала его за отсутствующим ухом.

— Я в полной заднице, Рокки. И как выбираться оттуда совершенно не представляю.