Бронза и кость

Часть III. Дорога из костей и ножей

Это был отнюдь не первый раз, когда я внезапно оказывалась в самой гуще событий и не могла дать никаких объяснений, но ночь все равно превратилась в кошмар наяву.

Папа битый час не брал трубку, а потом, выслушав сумбурный пересказ случившегося, молчал так долго, что я на всякий случай проверила, не прервалась ли связь. Телефонные сети радовали отменной работой — в отличие от второго заместителя главы Тайной Палаты.

- Следов борьбы не было? — спросил он ровным голосом.

На посторонних папина выдержка всегда производила неизгладимое впечатление. В критической ситуации, когда кто-то другой давно бы бился в истерике, несравненный Тао Лат всегда оставался предельно собран, каменно спокоен и невыносимо вежлив — за это его особенно ценили в ведомстве. И только дома знали, что он вовсе не человек-скала и после таких вот встрясок долго сидит на кухне над остывшим чаем и никак не может уснуть.

Поэтому тот самый тон «у меня все под контролем, действуем по инструкции» я узнала моментально, и лично мне он спокойствия не добавил ни капли.

- Заметных невооруженным глазом — нет, — таким же ровным голосом ответила я, подобравшись.

В трубке снова повисла напряженная тишина.

- Дай-ка мне самого старшего, — попросил папа отстраненно-флегматичным голосом, словно обсуждал погоду за столом.

Я подняла взгляд на Элиаса. К тому моменту он уже вытряс из Джейдена все, что смог, перебудил криминалистов и сорвал кого-то с патрулирования улиц, а теперь навязчиво маячил рядом с открытым блокнотом и всем видом намекал, что я могу даже не надеяться на папин авторитет, — все равно придется давать показания, и как можно подробней.

Трубку я ему всучила с нескрываемым злорадством.

Элиас попытался изобразить злобного служаку, но быстро сменил тон: на любую раздраженную тираду у папы всегда находилась порция нестерпимо ледяной вежливости, способной охладить самые горячие головы — а помощник детектива скорее рассчитывал запугать обывателя погонами и не позволить влиять на расследование, нежели действительно злился. Не прошло и минуты, как он смущенно кашлянул и в предельно корректных выражениях принялся объяснять, что не может принимать приказы по телефону и обязан получить соответствующие бумаги вкупе с указаниями сверху.

Папа зловеще заверил, что все формальности будут соблюдены в кратчайшие сроки, и потребовал вернуть трубку мне. Это указание Элиас исполнил с нескрываемым облегчением, но обрадовалась я рано.

- Марион, я вышлю пару человек в Лонгтаун, но мне нужно, во-первых, чтобы до их прибытия ты выяснила о Нарит все, что только можно.

- Нарит? — растерялась я. — А как же…

- А во-вторых, — тихо, но с нажимом произнес папа, заставив меня замолчать на полуслове, — никто не должен найти Сирила. Ты — в том числе.

«Почему? — так и не спросила я. — Это же не он убил Нарит!»

За годы службы под папиным начальством я даже слишком хорошо уяснила, что такое уровни доступа к секретной информации. И вот этот тон — «мотай на ус и делай, как я сказал» — тоже слышала неоднократно. Где и из-за чего бы ни скрывался Сирил, папа уже обо всем догадался, и мне этого знать не полагалось.

Но Сирил и тайны — это сочетание крепко держится ровно до первой бутылки хорошего рома с лимонным соком, так что спорить не имело смысла.

- Хорошо, пап, — смиренно согласилась я и положила трубку.

Джейден проводил ее мечтательным взглядом и не к месту заявил:

- Я хотел бы познакомиться с твоим отцом. Ты же на него похожа?

Я обменялась понимающими взглядами с Элиасом. Пожалуй, только Джейден Старр мог без единой задней мысли захотеть познакомиться с отцом компаньонки его будущей невесты, когда по Лонгтауну уже пополз слушок про чрезмерный интерес к посторонней девушке. И объявить об этом с такой непринужденностью тоже мог только он.

- Мистер Лат тебе все равно позировать не станет, — выбрал наиболее дипломатичный ответ Элиас. — Стань сначала баронетом, а уж потом замахивайся на бюсты государевых чиновников.

От напоминания о грядущем титуловании Джейден несколько скис, и его безудержный творческий порыв был купирован — по крайней мере, на какое-то время.

- К слову, о чиновниках. — Помощник детектива повернулся ко мне и окинул цепким взглядом. Я напряглась в ожидании какого-нибудь чудовищно неудобного вопроса про свою работу, но Элиас только покосился на Джейдена и тяжело вздохнул. — Облегчим им административную работу. Ты была знакома с покойной?

- Можно сказать и так, — неохотно признала я. — Боюсь, я постаралась свести общение к минимуму и мало что могу рассказать. До знакомства с моим кузеном, Сирилом Кантуэллом, она жила на северной окраине Лонгтауна, в одной из хижин, что вот-вот уйдут на болотное дно. Насколько я знаю, ориум она принимала уже тогда, и под его воздействием изображала пророчицу… — я осеклась.

Если задуматься, предсказания Нарит сбывались. Она знала, что часть моего дара заключена в виверровой кошке, знала, когда я приду к Сирилу и что Линдсей приснится кошмар, когда меня не будет в особняке… и если первое еще можно было как-то выведать у информаторов в Старом Кастле, второе — от слуг, то о снах наследницы Мангроув-парка ей некому было рассказать. К маминой хижине на болотах невозможно подобраться незамеченным: соленая болотная грязь не высыхала даже в самый жаркий сезон и так чавкала под ногами, что единственным способом подкрасться к домику и поделиться ценной информацией было прилететь по воздуху.

Или Нарит действительно была пророчицей, или у нее самой имелся фамилиар. Притом летающий, иначе мы с Сирилом услышали бы незваных гостей даже с чердака!

Но она сама же и утверждала, что только вайтонка могла вырвать у себя часть дара, чтобы заточить ее в ком-то…

- Ей за это платили? — прервал затянувшуюся паузу Элиас.

Я вспомнила замызганную северную окраину и неопределенно хмыкнула.

- Чем бы? У аборигенов из гетто ничего нет. Разве что подкармливали за особо удачные пассажи.

…ведьма никогда не взяла бы деньги в руки. Дар не терпит сребролюбия и покидает тех, кто осмелился брать плату за свои услуги. Только благодарность и добровольные подношения — или ничего.

Плату за мою работу всегда забирал либо Сирил, либо папа. Они же и распоряжались средствами — мне, по совести, почти всегда хватало того, чем были готовы поделиться благодарные (и частенько поддатые) гости и соседи.

Но в тех кругах, где вращалась Нарит, делиться было нечем. Она носила рубашку Сирила, курила самодельный ориум и питалась, судя по трупу, от случая к случаю, — что еще больше затрудняло выводы о природе ее знаний. Не просто так ведь ее хижина была переполнена вечерами, когда пророчица начинала вещать, и одним ориумом это не объяснить…

- Что она делала в хижине твоего кузена? — не дал увлечься размышлениями Элиас.

- Жила, — я пожала плечами. — Она была его любовницей.

Элиас сосредоточенно посмотрел на меня поверх блокнота, и в его взгляде читалось что-то подозрительно похожее на то, как я сама наблюдала за незамутненным поведением Джейдена.

- То есть я сейчас должен запротоколировать, что вайтонский эсквайр, кузен компаньонки леди Линдсей Эванс, непонятно по какому праву жил в заброшенной хижине посреди вонючих мангровых болот, да еще притащил туда содержанку с северной окраины Лонгтауна? — проникновенно уточнил он. — А тебе в первом часу ночи внезапно вздумалось навестить их? И напомнила об этом, видимо, кошка-рыболов.

В таком изложении история звучала скорее анекдотически, чем зловеще и мистично. Пожалуй, меня это всецело устраивало.

- Примерно так, — с бессовестно любезной улыбкой подтвердила я.

Элиас тяжело вздохнул и отложил блокнот. Писать там такую ересь он явно не собирался, даром что она была чистейшей правдой.

- И где же во время всего этого был твой кузен?

- Понятия не имею, — предельно честно отозвалась я. — Сирил — этнограф и очень много путешествует. Вероятно, он предложил Нарит пожить у него, пока сам он в отъезде, — я помедлила, воскресив в памяти образ кабинета. — Нарит же, скорее всего, воспользовалась его отсутствием и наварила себе ориума, чтобы скурить его в свое удовольствие, ни с кем не делясь: в нищих кварталах ей вряд ли удалось бы скрыть свежую партию. Но ориум едва ли рассчитан на кальян…

- И Нарит об этом не знала? — скептически уточнил Элиас.

Я только развела руками.

- Мы не настолько хорошо знакомы.

- Она была не одна, — вдруг подал голос Джейден — удивительно некстати.

Мы с Элиасом с одинаковым подозрением уставились на него, и под перекрестными взглядами гениальный скульптор уже как-то привычно залился краской.

- То есть, я не очень уверен, — смущенно пробормотал он, — все-таки в комнату я не заходил и ничего не замерял. Но там кто-то обрушил книжную полку, и это была не эта девушка. Если бы у нее закружилась голова от отравления и она попыталась удержать равновесие, хватаясь за полку, и тогда-то ее и уронила, падая, то тело лежало бы немного не там. — Джейден заметно приободрился, как и всегда, когда речь заходила о композиции, пропорциях и глазомере, и быстро перестал запинаться и мучительно подбирать слова. — Вряд ли она смогла бы встать еще раз, подвинуться на небольшой угол и снова упасть в такой позе, словно за что-то цеплялась, пытаясь удержать равновесие.

Элиас задумчиво побарабанил пальцами по столу и яростно застрочил в блокноте.

Кажется, я уже догадывалась, кого он попытается обвинить первым делом — если не в непредумышленном убийстве, то в преступном бездействии — точно.

- Миз Марион, — машинально сменив тон на протокольно-вежливый, окликнул помощник детектива, — а где ваш кузен в данный момент?..

Пожалуй, это еще был самый безобидный вопрос внушительного списка тех, на которые я не могла ответить. Объявившийся рано утром детектив Чаннаронг — типичный сухонький ньямарангец, морщинистый и седой — додумал еще десяток, но ничего не добился. Со стандартной методикой допроса я тоже была знакома — она входила в курс подготовки агентов под прикрытием, хоть и рассматривалась с несколько специфической точки зрения, но именно благодаря этому я умела корчить из себя святую невинность — та еще задачка для ведьмы, если задуматься. Вдобавок вторые сутки на ногах не прошли бесследно, и вместо внятных ответов можно было с чистой совестью клевать носом и время от времени задремывать прямо на стуле — нечеловеческую усталость мне даже изображать не пришлось. Увы, жалостью никто из охранителей правопорядка проникаться не спешил.

В результате первым не выдержал Джейден: в лоб оповестил детектива и его отвратительно бодрого помощника, что дама вообще-то провела вечер за позированием и не спала всю ночь, накинул на меня свой дождевик и отконвоировал к машине. Безудержный тропический ливень настойчиво барабанил по крыше и сплошным потоком стекал по всем стеклам, сводя видимость к нулю, несмотря на яростно машущие дворники, и к Мангроув-парку мы едва ползли.

- Ты в порядке? — хрипловато спросил Джейден, не рискуя отворачиваться от дороги.

Я встрепенулась — надо же, почти сморило! — и потянулась за сумкой.

- Нет, — ответила я так же сипло: разговаривать пришлось так много, что голос сел.

Хуже всего было то, что сейчас от меня требовались две совершенно противоположные вещи: изобразить приличную женщину, шокированную чудовищной сценой в хижине, и одновременно — ненавязчиво вклиниться в дела Чаннаронга и Хайнса, чтобы при необходимости пустить детективов по ложному следу. В Сириле я почти не сомневалась; если уж дошло до того, что он заикнулся о женитьбе, то уж точно не оставил бы Нарит умирать — не говоря уже о том, чтобы убить ее собственноручно!

А что вообще происходит, я бы и сама не отказалась выяснить, — и потому без лишних раздумий полезла за мешочком с гадальными глифами. Самый простой ритуал, ответы на три вопроса: основной и два дополнительных, раскрывающих тему.

Где сейчас Сирил? Что заставило его сбежать? Знает ли он, что случилось с Нарит?

Я зажмурилась, вытащила из мешочка три глифа — один за другим — и выложила рядком у себя на коленях. И тут же вздрогнула, едва открыв глаза.

С первой фишки на меня злорадно скалился человеческий череп. Каме-кими — символ смерти и трансформации через познание. Я прикусила губу, давя испуганный всхлип, — нет, только не Сирил, как же так! — и лишь потом сообразила, что первым вопросом было не «жив ли», а «где он». Глиф означал не конец пути, а чей-то склеп.

Что ж, в отсутствии фантазии Сирила было сложно обвинить. А навестить его меня и так не тянуло — еще приведу ненароком хвост из желающих проводить даму на ночь глядя…

Второй глиф распустился нежнейшим белым лотосом. Джунахау — главный из всех символов. Для себя я всегда интерпретировала его как связь с короной и теперь немало растерялась: с чего бы Вайтонскому престолу вынуждать Сирила бежать из дома, от женщины, которую он хотел назвать своей — кажется, вообще впервые в жизни?

Зато третий глиф был понятен и однозначен. Пустая фишка, гладкая, как отшлифованное прибоем стекло. «Нет» — отрицание и пустота. Что бы ни вынудило Сирила скрываться, куда бы он ни подался — в смерти Нарит его вины не было. Хотя бы потому, что он вообще о ней не знал.

Я выдохнула с облегчением, чем неосторожно привлекла внимание Джейдена.

- «Кожа ангела», — моментально опознал он, на мгновение отвлекшись от дороги, и ударил по тормозам так, что я едва не рассыпала фишки. — Ньямарангские гадальные кости?

А я-то думала, что самый неудобный вопрос мне задал Элиас…

- Самодельные, — быстро призналась я, обуянная нехорошим предчувствием.

Ведьмино чутье не обмануло: уж Джейден-то был знаком с историей ньямарангских гаданий не в пример лучше любопытных горничных и кухарок, и у него они ассоциировались отнюдь не с умиротворяющим ощущением власти над собственной судьбой.

- Знаешь, когда миссис Ваен сказала, что я нашел воплощение Солады, я посмеялся, — задумчиво сообщил Джейден, потянувшись к крайнему глифу, и без единой задней мысли подхватил его с моих колен. — А сейчас мне уже почему-то жутковато, а не смешно. Хотя, наверное, еще интереснее вышло бы, если бы ты разложила глифы кругом на груди у той умершей девушки. Жрицы-коломче так гадали, прямо на остывшем теле жертвы, когда у императора рождался сын. Круг символизировал жизненный цикл и должен был предсказать судьбу ребенка. Из всех детей выбирали достойнейшего, а остальных приносили в жертву, когда новый император всходил на престол. — Он машинально нарисовал круг глифом «нет» у себя на ладони. — Считалось, что без жертвоприношения гадание не сработает, потому что боги равнодушны к повседневным вопросам и не делятся своей мудростью просто так. Плюс, опять же, личность гадальщицы тоже имела большое значение. — Джейден окинул меня тяжелым мясницким взглядом, явно представляя на месте меня ивуарин и шпиатр, и только потом наконец-то спохватился. — Прости, тебе, наверное, и без исторических справок страшно после минувшей ночи.

Я кивнула, обрадовавшись удобной отговорке. Страшно, непонятно, обидно, и вообще я тут приличная женщина, впервые увидевшая труп.

- Но все же… — Джейден в глубокой задумчивости повертел фишку в пальцах. Я уже собиралась ее отобрать, но настороженно замерла, стоило ему снова подать голос. — Ты ведь не собиралась навещать кузена. Вспомнила о нем, когда на дорогу выскочила твоя кошка… а теперь вдруг решила погадать на костях?

Кто-то другой постеснялся бы задавать подобные вопросы. Аккуратно выяснять у женщины, не слишком ли ее хобби смахивает на деятельность какой-то дурацкой секты? Нет, это занятие не для благовоспитанных вайтонских джентльменов. Этикет требует немедленно закрыть глаза на что-то настолько непристойное, как ведьмы, и сменить тему. Обсудить погоду, например, благо ливень бил все рекорды — еще немного, и вода начнет затекать в салон автомобиля!

Но рядом со мной сидел не какой-нибудь лощеный джентльмен, а Джейден Старр собственной персоной, и его сезон дождей ничуть не трогал. Ливень нельзя было изваять, а вокруг дурной погоды сложновато накрутить мистически-романтическую историю, которая привлекла бы публику на выставку.

А вот ньямарангские гадания, с другой стороны…

- Нарит тоже гадала? — спросил Джейден прежде, чем я придумала какое-нибудь удобное оправдание.

- Нет, — резковато ответила я, — она пророчила.

- Есть разница? — Джейден подбросил глиф, и я поймала его на лету, не дав приземлиться обратно в мужскую ладонь.

- Есть, — пробурчала я, собирая фишки обратно в мешочек. — Гадание никогда не бывает четким и однозначным. Оно показывает вероятности, развилки на жизненном пути, когда будет иметь значение свободный выбор. А пророчество утверждает, что определенное событие произойдет так или иначе, что бы ему ни предшествовало. Но так бывает только в мифах и легендах. Не в реальной жизни. Но люди любят определенность. Даже от гадалки ждут четкого алгоритма, чтобы она прямо сказала: сделай то-то и то-то, и тогда все твои мечты сбудутся, и все будет хорошо до конца дней. А, да, и конец дней настанет через месяц после твоего сотого юбилея, не забудь занять денег за неделю до и рвани в отпуск… — я поняла, что еще немного — и залью ядом весь салон, и замолчала.

Поразительно, сколь многие были готовы лишиться свободы воли, чтобы не нести ответственность за свой выбор. Нарит давала людям то, что они хотели, и в Лонгтауне ее любили.

И Сирил, наверное, любил.

- Ты злишься? — неподдельно удивился Джейден.

- Больной вопрос, — проворчала я и застегнула сумку. — Мы едем?

Джейден молча отвернулся и снова придвинулся к рулю, силясь рассмотреть хоть что-то за сплошной стеной дождя. Лицо у него было непривычно серьезным и хмурым.

Кажется, даже он понимал, что я слишком много умалчиваю. Но сил настаивать у него уже не оставалось — на мое счастье.

Потому что после мучительно долгой ночи, наполненной злыми вопросами, постоянными увиливаниями, откровенной ложью и игрой в святую наивность, мне отчего-то больше всего на свете хотелось просто по-человечески выговориться. А Джейден, которому в святую наивность и играть-то не приходилось, казался наилучшей кандидатурой. Не поверит — так и скажет. А если поверит…

Я хмыкнула себе под нос и отвернулась, бессмысленно уставившись на сероватые потоки воды за стеклом. Поверит он, как же! Держи карман шире, ведьма…

Еще на подъездной дорожке перед Мангроув-парком стало ясно, что наша ночная отлучка не прошла незамеченной: перед парадным входом навытяжку стоял дворецкий и леди Изабель Эванс собственной персоной. Вряд ли столь официально и помпезно встречали меня; скорее всего, в первую очередь господ обеспокоило то, что Джейден не ночевал в Кроуфорд-холле.

И то, что я отсутствовала одновременно с ним, определенно не добавляло мне очков.

- Джейден! — с облегчением воскликнула леди Изабель, шагнув навстречу потенциальному зятю. — Мы так забеспокоились, когда Каллум позвонил и сказал, что ты не вернулся в особняк! С тобой все в порядке?

- Со мной-то — да, — неловко признался Джейден и обернулся, чтобы открыть мне дверцу автомобиля — но я уже выбралась наружу самостоятельно и тут же попала под обстрел неодобрительными взглядами за авторством леди Изабель и мистера Хантингтона.

У дворецкого получалось укоризненней, у хозяйки и нанимательницы — грознее.

- Зайдите ко мне в кабинет, миз Марион, — с прохладцей в голосе потребовала леди Изабель, — я рассчитываю услышать ваши объяснения, отчего вы отсутствовали в Мангроув-парке вторую ночь подряд.

Джейден уставился на меня с нескрываемым любопытством, но никаких каверзных вопросов задавать не стал: должно быть, даже он догадывался, что у леди Изабель их еще больше. А я прикусила щеку изнутри, чтобы не выдать нервный смешок: меня посетило подозрение, что прежние компаньонки Линдсей так быстро вылетели из Мангроув-парка отнюдь не из-за ее капризов и дурного настроения. Скорее уж сюда приложила руку сама леди Изабель и ее настоятельная потребность контролировать все, что происходит под этой крышей!

К счастью, в данном случае я точно знала, что нужно сказать, чтобы хозяйка сменила гнев на милость.

- Звонил сам лорд Кроуфорд? — скромно уточнила я.

Леди Изабель хлопнула ресницами и растерянно кивнула — должно быть, тоже вспомнила, как Сибилла безуспешно пыталась втянуть мужа в разговор или добиться от него хоть каких-то действий. Чтобы он сам, по своей инициативе, проверил, в доме ли его наследник, и помчался звонить в Мангроув-парк… что ж, это определенно был прогресс.

О котором леди Изабель сама и попросила меня позаботиться, не слишком интересуясь, что именно мне для этого придется сделать.

- Да, он, — как-то неуверенно подтвердила хозяйка Мангроув-парка, словно теперь засомневалась, с кем же беседовала по телефону.

Я спрятала улыбку. Это была еще не окончательная победа, Каллуму Кроуфорду еще предстоял долгий путь — не так-то просто свыкнуться с мыслью, что его чудо-девочки, девушки-пружинки, леди Саффрон, больше нет! — но, по крайней мере, он наконец-то сделал первый шаг. Пусть для этого и понадобилось провернуть небольшой трюк с кошачьей шерстью и оберегом в библиотеке.

- Как бы то ни было, — сказала леди Изабель, справившись с неуверенностью в голосе, — зайдите ко мне в кабинет после завтрака, миз Марион. А сейчас ступайте к леди Линдсей и помогите ей одеться. Джейден, ты останешься в Мангроув-парке на завтрак, это не обсуждается! Нужно только позвонить в Кроуфорд-холл и сообщить, что ты нашелся. Что случилось, почему ты не вернулся домой вчера?

Я уже успела вежливо поклониться и направиться к черному ходу, чтобы пройти по служебной лестнице на господский этаж, но последний вопрос заставил меня остановиться и обернуться — я уже догадывалась, что ляпнет Джейден.

- У кузена миз Марион неприятности, — не разочаровал он меня и нахмурился. — Я был с ней в участке.

Я обреченно зажмурилась, ожидая резкого оклика. Основной характеристикой хорошей компаньонки было удобство. У компаньонки не могло быть плохого настроения, она не должна уставать и находиться вне досягаемости, когда нанимательница нуждается в ней. Идеальная компаньонка — это круглая сирота, которой некуда податься.

А уж такого развития поворота, как труп в доме кузена, в принципе быть не может, потому что не может быть никогда, иначе какая же из меня тогда компаньонка?!

- У мистера Кантуэлла? — удивленно уточнила леди Изабель. — Что произошло?..

Я мысленно попрощалась со своей работой, со своим прикрытием и доброй репутацией, но Джейден вдруг с непробиваемой уверенностью объявил:

- Глупое недоразумение, леди Изабель. Уверен, мистер Чаннаронг вскорости во всем разберется и больше не станет отвлекать миз Марион от ее непосредственных обязанностей.

Оставалось только гадать, в самом ли деле он так думает или все-таки догадался, что ночная отлучка может стоить мне места. Но отчего-то я была готова поставить все свои алкогольные запасы против сломанной оглобли, что первый вариант ближе к истине.

Хоть мне так ни разу и не удалось вызвать Джейдена на откровенность, мне все меньше и меньше верилось, что он может быть замешан в убийстве Саффрон. Слишком сложный ход, слишком много нужно рассчитать — а за пределами своих интересов Джейден немедленно превращался в легендарный прабабушкин «валенок». На многослойные интриги он был способен разве что в том случае, если ему срочно требовалась натурщица, которая в иных обстоятельствах наотрез отказалась бы с ним работать…

Но как объяснить это леди Линдсей, я пока не представляла.

Да и подшить свои наблюдения к делу тоже возможным не представлялось.

Кроме того, меня не оставляло ощущение, что все происходящее — словно крупные мазки на импрессионистском полотне: если концентрироваться на них по отдельности, кажется, что художник просто беспорядочно размахивал кистью, — но стоит только окинуть взглядом всю картину в целом, как она обретает глубину и объем, и изображение становится ясным и четким. Смерть наследницы «костяного короля», пророчества Нарит, приезд Джейдена, грязные слухи в портовых пабах и исчезновение Сирила — все это было частью общей мозаики. Просто я еще не догадалась, по какому паттерну надлежит ее сложить.

Я куда лучше разбиралась в том, кому какой алкоголь подлить, чтобы добиться показаний, или на что погадать, чтобы вытянуть рассказ из неразговорчивого свидетеля. А вот общую картину, как правило, представлял Сирил: ему все эти интриги были на один зуб, и сейчас мне кузена отчаянно не хватало.

К счастью, у меня по-прежнему имелся сообщник, которому можно было вывалить все свои наблюдения скопом. С чего это у меня одной голова должна болеть, если по ложному следу за убийцей Саффрон меня отправила именно леди Линдсей?..

Наследница Мангроув-парка бесцельно возлежала на подушках. Ночью ей снова приснился кошмар (им-то и объяснялась утренняя резкость леди Изабель — выспаться не смог никто), и выглядела Линдсей неважно — как, подозреваю, и я сама. Но мне было не впервой проводить двое суток на ногах, а вот мою госпожу бессонница подкосила и наградила нездоровой бледностью, и с этим следовало что-то делать: на служебном этаже уже царила суматоха и спешно готовился торжественный завтрак в расчете на почетного гостя. Времени почти не оставалось, и я безжалостно потащила Линдсей в гардеробную, попутно рассказав ей о событиях минувшего вечера и ночи.

Стоило отдать леди должное: на мою исповедь (кое в чем грешившую излишне честными пассажами в духе самого Джейдена) она отреагировала на удивление спокойно.

- В твоем изложении Джейден кажется святым, — слегка озадаченно заметила она, мужественно выслушав весь поток моих мыслей, кое-как оформленный в связный рассказ. — Только, гм, святым недалекого ума.

Я неопределенно пожала плечами и прилепила ей на лицо чайный компресс: выпускать ее с такими мешками под глазами было все равно что расписаться в собственном непрофессионализме — а этих ощущений мне и во время беседы с папой хватило с лихвой. Линдсей сморщилась и слегка запрокинула голову. Я воспользовалась моментом и принялась снимать с нее бигуди, и из-под компресса немедленно проглянула облегченная улыбка — отчего-то очень быстро сменившаяся озадаченной гримаской.

- Вообще-то, — не очень уверенно начала Линдсей, — если рассматривать Джейдена именно в таком качестве, как творца слегка не от мира сего, то вырисовывается несколько иная картина, нежели борьба за наследство.

- М-м? — я как раз держала в зубах шпильки-невидимки и временно не могла принимать полноценное участие в разговоре, но оно, по сути, пока и не требовалось.

- Смотри. — Линдсей нахмурилась, и чайный компресс слегка съехал, заставив ее сильнее запрокинуть голову. — Смерть Саффрон выбивает из колеи «костяного короля», который держит в кулаке треть голосов Парламента и не пропускает поправку о самостоятельном регулировании налоговых ставок в Ньямаранге. Фабрика хиреет, фермы едва не разоряются без грамотного руководства, и присмотреть за ними просят, разумеется, следующего наследника — Джейдена Старра, который до сих пор управлял только маленькой мастерской и понятия не имеет, за что хвататься, но отказать не может из чувства долга. Я не оказываю ему поддержки, поскольку подозреваю в убийстве моей лучшей подруги. В Парламенте же сидят сплошные акулы: как только они поймут, что Джейден не разбирается в вопросе и вообще рассчитывает перейти на ивуарин вместо слоновой кости (а он ведь задаст моду и на материке — шутка ли, именитый мастер становится сначала баронетом, а потом, женившись, и вовсе графом!), налоговую поправку продавят моментально. А в самом Ньямаранге тем временем найдется какой-нибудь… — она запнулась и неопределенно взмахнула тонкой белой рукой, — «сын от женщины из простого народа», который любезно подскажет «угнетенному» коренному населению, что куда выгодней не ограничиваться одной поправкой, а добиться собственной конституции. С суверенитетом и восстановлением ньямарангского престола заодно.

- Звучит логично, — вынужденно признала я и подложила узкую диванную думку под шею Линдсей: снимать компресс пока было рано, а полноценная подушка испортила бы укладку. — Но как сюда вписываются слухи в пабах и убийство Нарит?

- Слухи в пабах, — как-то цинично и по-взрослому хмыкнула Линдсей, — нужны, чтобы дискредитировать не тебя, а меня. Семью Эвансов, если точнее. Ты занимаешь довольно высокий пост в доме, приближена к наследнице и водишь дружбу с Департаментом Охраны Правопорядка, и если ты говоришь о бастарде покойного короля, это воспринимается как мои слова. Ведь женщина твоего положения и воспитания никогда не скажет ничего, что не сказали бы господа, не так ли?

Вот это звучало уже не только логично, но и страшновато.

- Что ж, значит, больше меня в порту видеть не должны, — мрачновато заключила я. — Во избежание подобных, гм, слухов.

- А Нарит… — словно и не услышав меня, отстраненно продолжила Линдсей и нахмурилась еще сильнее. — Может быть, начала задавать слишком много вопросов своим покровителям? Или догадалась, что твой кузен не просто любопытный этнограф?

- Или и то, и другое, — хмуро предположила я. — Если она доложила о своих подозрениях, то ее могли убить в хижине Сирила именно ради того, чтобы подставить еще и его и лишить покровителя меня. А потом продолжить распространять слухи якобы от моего лица…

Пожалуй, папа был прав. Следовало как можно скорее выяснить всю подноготную Нарит и найти ее хозяев — все ниточки так или иначе вели к ним.

- Меня смущает другое, — задумчиво призналась Линдсей. — Положим, найти кого-нибудь на роль незаконнорожденного королевского отпрыска несложно. Но ведь потребуются какие-то доказательства его родства с Его Величеством! Мы все-таки не живем в сказке, чтобы у наследника обнаружилось родимое пятно в форме короны и на основании этого все немедленно признали, что из него выйдет отличный правитель. Должны быть какие-нибудь записи, может быть, какая-нибудь фамильная драгоценность… даже среди самых фанатичных сторонников сепаратизма возникнут сомнения, если ньямарангец вздумает претендовать на престол, просто измазав руки в золотой краске и явившись с костями и ножом!

- Нож, как правило, в значительной степени подкрепляет любые аргументы, а то и подменяет их, — отстраненно заметила я, вытаскивая из недр гардеробной аккуратное домашнее платье из серовато-голубой ткани с крупными цветами по подолу. — А в данном случае подменять придется много. Даже если у Его Величества и был бастард, то он не имеет никакого отношения к императорской династии Ньямаранга — она была уничтожена полностью. С чего бы обычным ньямарангцам признавать своим правителем сына «тирана и угнетателя»?

Линдсей приподняла компресс, бросила взгляд на платье и, одобрительно кивнув, снова спряталась под примочкой.

- Я могу только предполагать, — призналась она, — но ньямарангцы считали своих императоров приближенными к богу-праотцу. Может быть, планируется изобразить какое-нибудь божественное явление, чтобы впечатлить простой народ и внушить им веру, что кровь ньямарангской женщины, смешанная с кровью чужеземного правителя, дала нужный результат и бастард тоже находится под покровительством высших сил?..

- Нарит пророчила, что он явится по дороге из соли и костей в темнейший из дней, — хмыкнула я. — Но в день солнечного затмения приплыл разве что мистер Старр. Его прибытие, безусловно, было весьма запоминающимся, но едва ли тянуло на божественное явление.

Линдсей невольно хихикнула и снова посерьезнела.

- Так, может быть, она говорила не о затмении?

Я на мгновение замерла.

- Тогда что она могла иметь в виду под «темнейшим из дней»? — скептически уточнила я и осторожно сняла компресс. Не сказать, чтобы он совершил чудо, но мешки под глазами Линдсей заметно уменьшились, и я удовлетворенно кивнула.

- День может быть темнейшим не только в прямом смысле, — справедливо отметила Линдсей.

Я вынужденно согласилась. Для Сирила вчерашний день однозначно стал бы темнейшим.

- Я попробую расспросить Джейдена за завтраком, — сказала леди Линдсей, ныряя в расстегнутое платье. — Если кто и может устроить экскурс в историю и верования довоенного Ньямаранга, то это он.

Я прикусила щеку изнутри и взялась за «молнию». Не признаваться же, что думала о том же?

Пожалуй, я и без того уделяла ее жениху чрезмерно много внимания — и, что хуже всего, он отвечал мне полной взаимностью. Это был определенно не тот сорт проблем, с которыми я жаждала разобраться.

- А что до мисс Нарит Аволокорн, — спокойно продолжала Линдсей, — то, полагаю, имеет смысл позвонить в Департамент и сообщить мистеру Хайнсу о возможной связи ее смерти с убийством Саффрон. Я попрошу его держать тебя в курсе, чтобы ты могла передавать мне новости.

- Мистеру Хайнсу? — только и переспросила я.

Линдсей скромно опустила ресницы, и я не сдержала нервный смешок.

Что ж, может быть, моя госпожа и не разделяла всеобщей влюбленности в Элиаса Хайнса, — но ей хватало наблюдательности, чтобы заметить, что из-за одного только ее интереса помощник детектива готов на нарушение должностных инструкций. Линдсей же воспитывалась в лучших традициях аристократических семей и точно знала, когда и за какую ниточку нужно дернуть, чтобы получить желаемое.

Это едва ли тянуло на благородное поведение, но, кажется, было необходимо нам обеим.

В закуток для слуг при столовой я влетела взъерошенная и с набитым ртом: если бы леди Изабель потратила минутку, чтобы проведать подчиненных, я бы точно лишилась работы, невзирая на покровителей! Но хозяйка Мангроув-парка была занята тем, что давилась бройденскими тостами и изо всех сил делала вид, что ее ничуть не напрягает тема для застольной беседы, выбранная Линдсей, — иначе пришлось бы прервать диалог между дочерью и ее женихом. Я прислушалась — и прониклась невольным уважением и к манипуляторским талантам Линдсей, и к самообладанию леди Изабель, и к безразличной отстраненности лорда Эванса.

- …массовым жертвоприношением в канун зимнего солнцестояния, — увлеченно вещал Джейден, позабыв о полной тарелке. — Это самый короткий день в году, когда в Ньямаранге солнце показывается над горизонтом всего на четыре часа, и его называют темнейшим. Древние ньямарангцы верили, что бог-праотец отворачивается от их земли, утратив интерес, и устраивают грандиозное религиозное действо, чтобы привлечь его внимание. К слову, некоторые исследователи считают, что потери вайтонской армии при захвате императорского дворца были бы гораздо значительнее, если бы атака не была назначена на утро после зимнего солнцестояния: Императорские Когти традиционно принимали участие в танце Длинной Ночи наравне с жрицами-коломче, и охраной императора временно занималась дворцовая стража, из-за чего в дозоре оказалось меньше людей, чем обычно. Солада смогла проскользнуть мимо постов и открыла ворота.

Я подавила нервный смешок. Кажется, Джейден был способен вырулить к этой теме, даже если бы за столом принялись обсуждать финансовые сводки.

- Потрясающая выносливость! — подлила масла в огонь Линдсей, широко распахнув глаза, отчего ее лицо казалось заинтересованным и несколько наивным, но однозначно очаровательным.

Я поймала себя на мысли, что могла и поменьше усердствовать с компрессом от отеков, и немедленно устыдилась. Джейден, как ни крути, ее жених!

- Да, и Марион похожа на Соладу и в этом тоже, — белозубо усмехнулся «ее жених», не замечая, как разом поскучнела леди Изабель и с подозрением выглянул из-за утренней газеты лорд Эванс.

Вихрастый младший лакей с любопытством оглянулся на меня и едва не расхохотался. Я наградила его кислым взглядом и пожала плечами:

- Ты бы справился не хуже. Твои повседневные обязанности куда сложнее, чем двухчасовое позирование для фото.

Лакей повелся на комплимент и расцвел несколько кривоватой улыбкой, но я не обольщалась: забавляли его отнюдь не восторги по поводу моей выносливости, а то, что Джейден будто вовсе не понимал, насколько неуместны его слова, и отвлекать внимание от этого становилось все труднее.

На мое счастье, у леди Линдсей был талант возвращать беседу в условно пристойное русло.

- Планируешь сделать статуэтку Солады в темнейший день? — с великолепно сыгранным интересом спросила она.

Джейден сокрушенно покачал головой:

- Хотел бы, но едва ли статуэтка, изображающая кровавое жертвоприношение, будет пользоваться успехом у публики. Ты бы и сама не поставила такую у себя в гостиной, правда?

На этот раз смешок я не сдержала. Старомодная гостиная Эвансов, где весь интерьер строился вокруг цветочных узоров, диванных подушечек и легчайших драпировок, не вязалась со стилем ар-деко категорически, а уж если представить где-нибудь на изящном столике с гнутыми ножками «окровавленную» ивуариновую девицу в неглиже… воплощенный кошмар приличной леди и хозяйки, да и только!

- Но ты ведь делал как-то статуэтку раненного мужчины с мачете, — заметила Линдсей.

- Это другое, — покачал головой Джейден, как-то разом потускнев. — Это была статуэтка Натана Райта в образе героя из одного фильма, выполненная на заказ. Единственная в своем роде. Я никогда не планировал пускать ее в серию.

Я вскинулась и даже подобралась ближе к выходу в столовую. Линдсей ведь неспроста вспомнила эту статуэтку — ее делали специально для Саффрон Кроуфорд, в угоду ее легкомысленному увлечению кинематографом!..

- Вероятно, это и добавило ей ценности, — вдруг криво усмехнулся Джейден. — Ты слышала, что ее украли?..

— Украли? — переспросила Линдсей и неосознанно оглянулась на закуток для слуг — хотя из столовой он не просматривался, и уж она-то прекрасно об этом знала.

- Прямо из хранилища улик при Департаменте, — кивнул Джейден. — И ведь умудрился же кто-то! Статуэтка с постаментом почти полметра высотой, и постамент вдобавок пришлось делать массивный и широкий, иначе центр тяжести смещался — тестовый образец все время падал мачете вперед… а ведь все равно вынесли, и ни один дежурный ничего не заметил.

- Должно быть, в Департаменте нашелся истинный ценитель твоего таланта, — не без иронии заметил лорд Эванс, — раз уж не смог пройти мимо произведения искусства даже в хранилище улик.

Но Джейден ни на какую иронию не обратил внимания.

- Да какое там искусство? — искренне удивился он. — Простейшая поза, постамент без отделки. Всего ценного в статуэтке — материал, из которого она сделана.

- Разве это был не ивуарин? — насторожилась Линдсей.

Джейден со смущенной улыбкой покачал головой:

- Тело и голова выточены из цельной слоновой кости, одежда отлита из бронзы, а постамент выполнен из черного дезервийского мрамора. Мне показалось, что это куда уместнее для подарка на совершеннолетие Саффрон, нежели ивуарин и шпиатр.

Линдсей вынужденно согласилась. Дарить статуэтку из относительно дешевых заменителей — леди, чей отец держит в ежовых рукавицах всю торговлю слоновой костью в Ньямаранге? При всей социальной неловкости Джейдена даже он понимал, что это выглядело бы глупо.

- Погоди, — вдруг нахмурилась Линдсей, — а что статуэтка вообще делала в хранилище улик?

Я была вынуждена признать, что это чрезвычайно хороший вопрос. В той копии дела, что раздобыл для Линдсей мистер Хайнс, статуэтка не упоминалась ни словом, — а ведь все записи велись надлежащим образом, все улики были отсняты и описаны, а фотографии подшиты вместе с перечнем! Да еще та нестыковка с типом вскрытия и видом тела перед погребением…

Кажется, в Департаменте тоже было что-то неладно, и теперь идея сообщать мистеру Хайнсу о возможной связи между гибелью Нарит Аволокорн и леди Саффрон Кроуфорд уже не казалась мне такой хорошей. Мне определенно следовало затаиться и собрать сведения для папы, как он просил, а не выступать тут с самодеятельностью, втягивая в расследование губернаторскую дочь!

- Понятия не имею, — честно признался Джейден. — Элиас и про кражу-то проболтался только потому, что был слегка поддат, обычно из него и слова не вытянешь про работу.

- Значит, обычно он отличается редкостным здравым смыслом, — жестковато отметила леди Изабель, не утерпев.

Линдсей пристыженно опустила глаза, признавая за собой непозволительное отступление от застольного этикета, зато Джейден радостно подтвердил, что Элиас — ответственный малый, а потому всенепременно дослужится до детектива и еще заткнет за пояс своего занудного наставника.

Леди Изабель благовоспитанно пропустила этот пассаж мимо ушей.

- Должно быть, вы хорошие друзья с господином помощником детектива, — заметила она.

- Скорее хорошие знакомые, — пожал плечами Джейден и взялся за вилку: теперь, когда животрепещущая тема статуэток и жертвоприношений была забыта, он стремительно терял интерес к разговору. — Признаться, мы стали более-менее часто общаться только после моего последнего приезда в Лонгтаун.

То есть только тогда, когда Элиас послушал леди Линдсей и решил лично прощупать, не мог ли Джейден быть замешан в гибели Саффрон. Вероятно, мистер Хайнс быстро убедился в ошибочности теории, но отделаться от пышущего дружелюбием наследника Кроуфордов было не так-то просто — особенно если он видел какой-нибудь интересный типаж.

- Но ты пригласишь его на помолвку с Линдсей? — не позволила сбить себя с мысли леди Изабель.

Джейден отложил вилку и поднял глаза на невесту. Линдсей ответила ему таким же вымученным взглядом. Я прикусила щеку изнутри.

- Мы еще не обсуждали детали, мама, — сдержанно отозвалась она вместо растерявшегося жениха.

- Возможно, имеет смысл сделать это сейчас? — поинтересовалась леди Изабель. — Столько всего нужно спланировать и подготовить, а остался всего месяц! Ваш союз — чрезвычайно значимое событие для всего Ньямаранга, и к церемонии будут прикованы глаза миллионов зрителей. Давно пора составить списки гостей и разослать приглашения!

- Списки, — хмуро повторил Джейден. — Признаться, я рассчитывал на гораздо более скромную домашнюю церемонию.

Леди Изабель непреклонно покачала головой:

- Ты станешь баронетом Кроуфордом, Джейден, и назовешь своей невестой дочь графов Эвансов. Это событие слишком высокого уровня, чтобы его можно было провести тихо и скромно. Однажды в ваших руках окажется власть над всем Ньямарангом, и люди должны знать, как выглядит их будущий губернатор.

Джейден нахмурился еще сильнее, но промолчал. Я почти слышала отголоски баталии, развернувшейся у него в голове, — где страсть к искусству и привычка к свободным богемным нравам сражалась с чувством долга и привязанностью к семье.

- Мама, мы это понимаем, — вмешалась Линдсей, видимо, тоже догадавшись, что ее жениха сейчас разорвет от внутренних противоречий. — Дай нам время хотя бы до вечера.

Леди Изабель чуть неодобрительно качнула головой, но согласилась.

А Джейден вышел из-за стола, так толком ничего и не съев.

Я попыталась было увязаться за леди Линдсей, когда она покинула столовую, но госпожа в своей неизменно вежливой, но безапелляционной манере отослала меня отдыхать. Мотивация у нее была самая простая: с женихом она желала поговорить с глазу на глаз, без лишних свидетелей, — особенно если эти самые свидетели третьи сутки на ногах.

Я попыталась было намекнуть, что компаньонки вообще-то для того и нужны, чтобы юные леди не общались с женихами наедине, но нарвалась на очередное напоминание, что на дворе двадцатый век, и была вынуждена ретироваться. Этак господа могут вспомнить, что в двадцатом веке принято обходиться не только без компаньонок, но и без многочисленной прислуги, — и что тогда прикажете делать?..

Несмотря на явно затянувшееся бодрствование, отоспаться пока не хотелось, и я совершила варварский набег на вотчину мистера Уокера. В парковых зарослях быстро нашлась пара подходящих гибких веток, а в сарайчике возле лачуги садовника — моток тонкой, но прочной бечевки, которую мистер Уокер с легкостью разрешил позаимствовать. С цветными нитками вышло посложнее, но я раздобыла и их — Эми Тансталл не отказала в просьбе порыться в ее корзинке для рукоделия. Я собрала свою добычу в охапку и утащила в маленькую столовую для слуг на черном этаже, где тут же принялась плести ловец снов.

Что-то подсказывало, что две минувшие ночи — отнюдь не последние, проведенные мной на ногах. Я все же предпочла бы, чтобы леди Изабель знала чуточку меньше о моих отлучках, — а для этого было жизненно необходимо оградить Линдсей от ночных кошмаров.

Ловцы снов меня учили плести на далеком южном побережье Ньямаранга. Там это занятие отводилось младшим дочерям старейшин, и девочки со скуки поделились секретами мастерства с экзотичной метиской. Их ловцы делались из согнутой в кольцо ветви, обвитой шелковой нитью. Из этой же нити плели паутинку, заполнявшую пространство внутри кольца. Только в центре оставляли маленькое отверстие — считалось, что через него пробираются либо хорошие, либо вещие сны. В вещие сны я не верила, градацию «хороший — плохой» предпочитала оставлять на усмотрение сновидца, — и потому затягивала цветной паутинкой все кольцо.

К тому же традиции ньямарангских мастериц никоим образом не подразумевали вымачивание нити в ароматном роме, но мою работу, по счастью, никто и не собирался представлять на суд старейшин общины. Кошачья шерсть на подвесках к ловцу, если уж на то пошло, справилась бы с оккультной составляющей даже лучше рома, но я извела все остатки на обереги и теперь выкручивалась с подручными материалами.

Занятие было поистине медитативным, сродни вязанию или плетению гобеленов. Руки механически набрасывали петли, почти не задействуя мозг и предоставляя полную свободу мыслям. Тут-то бы и прикинуть, как можно подобраться к прошлому Нарит и выяснить, не нажила ли она недоброжелателей, но я то и дело косилась на доску с колокольчиками, которыми слуг обычно вызывали в ту или иную комнату, и никак не могла сосредоточиться.

Линдсей ведь отправила меня спать. Она не станет звонить вниз. Да и зачем бы? Меня никак не касается список гостей. Меня и помолвка-то не касается никоим образом!..

Но колокольчик с подписью «Сиреневый кабинет» упрямо притягивал взгляд, и я едва не испортила плетение, ожидая, когда же он зазвенит. Спохватилась, исправила последний круг петелек и заставила себя смотреть только на ловец, пока уплотнившееся плетение не заполнило центр кольца.

Колокольчик по-прежнему безмолвствовал. Часы безжалостно отсчитывали минуты. Близился полдень.

Я отложила заготовку в угловой шкафчик и наведалась на задний двор. Птичники давно вынесли в ближайшую деревню, предпочитая держать сельское хозяйство на приличном уровне, но подальше от господских носов; зато ощипывали кур и гусей по старинке, в темном закутке подальше от веревок для сушки белья. Я без труда отыскала несколько крупных хвостовых перьев и вернулась в столовую, взявшись за подвески к ловцу.

Ньямарангские девчонки для утяжеления перьевых подвесок использовали кусочки кораллов и мелкие ракушки, а мне пришлось ограничиться синим стеклярусом, безнадежно вышедшим из моды еще во времена молодости леди Изабель, но по-прежнему занимавшим два коробка в корзинке для рукоделия ее камеристки. Стеклярус оказался слишком легким, и его пришлось нанизывать по всей длине подвески. Мелкая, нудная и кропотливая работа наконец заставила меня сосредоточиться, и следующий час я провела, не разгибая спины, пока в столовой не начали собираться к обеду слуги.

- Ты все еще здесь? — удивилась Эми и заглянула мне за плечо. — Ничего себе!

Миссис Биддер восхищаться не спешила, а миссис Уайтглоу и вовсе первым делом распахнула все окна, изгоняя стойкий алкогольный дух.

- Миз Марион, — сдержанно произнесла экономка, присев рядом, — я понимаю, минувшая ночь была для вас тяжелейшим испытанием, но все же…

Я горестно вздохнула и кивком указала на блюдечко с ромом, по-прежнему красующееся на столешнице.

- Я не пила, миссис Биддер, это для нитей на ловце, — созналась я. — Минувшая ночь действительно была сущим кошмаром, но если к ней добавится еще и алкогольное отравление, лучше мне точно не станет.

Экономка сочувственно покивала, но, кажется, не поверила ни единому слову. Из-за алкогольной направленности моего дара такое случалось сплошь и рядом, и я не стала тратить силы на то, чтобы переубедить ее.

— Я выплесну, — пообещала Грейс и выпорхнула с блюдечком из столовой.

На звон разбившейся посуды в коридоре выглянули все — и все еще скептически настроенная миссис Биддер, и несколько разочарованная миссис Уайтглоу, которая явно предпочла бы утилизовать ром сугубо биологическим методом, и Эми, едва отвлекшаяся от разглядывания узоров на ловце снов.

Джейдена стройные ряды зрителей повергли в традиционное уже смятение. На его белой рубашке расплывалось золотисто-коричневое пятно с острым алкогольным запахом.

Грейс съежилась от испуга и не рисковала поднимать глаза, и вопрос Джейдена едва не заставил ее подпрыгнуть на месте:

- Вы в порядке, мисс?

Грейс судорожно кивнула и принялась лепетать извинения, но Джейден, успокоившись, легкомысленно отмахнулся:

- Бросьте, это я спешил и не смотрел по сторонам, впредь буду осторожнее…

Судя по вырвавшемуся у миссис Уайтглоу нервному смешку, в это ей верилось с трудом. Джейден отыскал взглядом источник звука и покраснел, как мальчишка, — должно быть, тоже вспомнил, как ловил падающий заварник, — но надолго он его мысли не занял.

- Марион!

Я поймала себя на идиотской улыбке и поспешила вернуть лицу нормальное выражение. Услышав фамильярное обращение по имени вместо чопорного «миз Марион», слуги оборачивались один за другим. Джейден, как обычно, не обратил на них внимания.

- Я договорился с Линдсей, чтобы она отпустила тебя сегодняшним вечером, — объявил он и широко улыбнулся, привычно расчленяя меня взглядом. — Заеду за тобой после ужина.

Убеждать, что и сама прекрасно могу добраться до Кроуфорд-холла, я не стала и пытаться.

- Не будет ли удобней прислать водителя? — сдержанно поинтересовалась я.

— Водителя? — переспросил Джейден с таким видом, что стало очевидно: эта мысль ему в голову не приходила.

Миссис Уайтглоу едва заметно нахмурилась и поспешила ретироваться обратно на кухню, откуда вскоре послышался ее голос, распекающий помощницу. Миссис Биддер поджала губы, но тоже покинула коридор. Следом за ней вернулась в столовую Эми Тансталл, и с нами осталась только Грейс, поспешно собирающая осколки блюдца в совок.

- В Кроуфорд-холле ведь есть свой водитель? — уточнила я. — Такой немолодой мужчина с седыми висками, если мне не изменяет память. Он предлагал отвезти меня до Мангроув-парка вчера.

- Да, это Билл, — растерянно подтвердил Джейден.

Я покосилась на Грейс, старательно подметающую уже чистый пол, и не стала напоминать, что к водителю в домах вроде Кроуфорд-холла принято обращаться по фамилии.

- Я могу задержаться вечером, если леди Линдсей понадобится моя помощь, — терпеливо объяснила я. — Будет удобнее, если дожидаться меня останется водитель, а не… — я запнулась, проглотив такое естественное «ты», уже просившееся на язык.

Когда мы перешли на «ты», когда это вообще успело произойти? Я не помнила.

- Чем удобнее? — резковато поинтересовался Джейден и обернулся через плечо. Грейс поймала его взгляд и испарилась моментально и беззвучно, как это умеют делать только прекрасно вышколенные горничные. — Если ты задержишься, мне так или иначе придется дожидаться — я не смогу начать работу без натурщицы. Какая разница, в машине я при этом буду или в мастерской?

Я ощутила, как мне в спину уперлись сразу три любопытных взгляда, и сдалась.

- Как угодно, мистер Старр.

Он на мгновение замер. У меня в голове немедленно всплыла схема разделки свиной туши, и я почти представила, как именно эту схему можно переложить на одну разболтавшуюся девицу, которая отчего-то решила, что сможет загнать этого упрямого осла в рамки дозволенного.

- Джейден, — твердо произнес он, и в его голосе появилась какая-то нездоровая сипота. — Просто Джейден, Марион.

Я не сдержала нервный смешок. «Просто Джейденом» он перестал быть в тот момент, когда Саффрон Кроуфорд вскрыла себе вены, и, похоже, Линдсей придется изрядно постараться, чтобы ее жених это не только осознал, но и наконец принял. Не компаньонке же заниматься воспитанием будущего губернатора, в самом-то деле?

Даже если у нее ужасно чешется язык.

- Как угодно, мастер Джейден, — сдержанно отозвалась я и с показной покорностью склонила голову.

Джейден издал какой-то нечленораздельный звук, махнул рукой — и вышел через черный ход. Я вздрогнула от звука захлопнувшейся двери и, покачав головой, вернулась в столовую для слуг, старательно следя за выражением лица.

Умиленные улыбки приличной компаньонке пристали только в том случае, если рядом случился малолетний наследник господ. Но никак не разозленный будущий граф в испачканной ромом рубашке!..

***

Готовый ловец снов я явила на суд Линдсей перед обедом, когда заглянула помочь ей подправить прическу. Леди, как выяснилось, меня вовсе не ждала, поскольку искренне полагала, что я отправилась отсыпаться, и собиралась обрадовать новостями о вечерней занятости не раньше, чем я проснусь. Я заверила ее, что хорошая компаньонка всегда в курсе дел в доме, и полезла с ловцом снов к противомоскитному балдахину.

Линдсей проводила меня скептическим взглядом.

- Я открою окна, пока ты будешь внизу, и запах выветрится, — пообещала я.

Линдсей явно сомневалась, что это произойдет достаточно быстро, но спорить не стала — ее занимал совершенно другой вопрос.

- Ты не против, что я позволила Джейдену увезти тебя вечером? — неуверенно поинтересовалась она. — Я имею в виду, ты ведь считаешь, что он не причастен к… — леди осеклась и взмахнула рукой, обозначив направление к собственному кабинету, где все еще хранилась копия дела об убийстве Саффрон.

- Зато ты в этом не уверена, — не дожидаясь оправданий, понимающе кивнула я. — Нет, я не против. Тебе будет спокойнее, а мне нужен повод, чтобы отлучиться ночью.

- Снова? — Линдсей, уже направившаяся к гардеробной, остановилась в дверях и обернулась, слегка нахмурившись. — Третью ночь подряд?

- Сегодня тебе не будут сниться кошмары, — пообещала я, расправив подвески на ловце снов.

По длинным хвостовым перьям скользнул золотистый отсвет, а стеклярус задорно блеснул в лучах яркого солнца: сезон дождей после ночного ливня словно взял передышку, и день раскалился, как старомодная вайтонская баня. От влажной духоты волосы леди Линдсей распушились и начали завиваться совершенно не так, как требовалось приличной леди, и я уже прикидывала, как бы призвать их к порядку.

- Я не о том, — досадливо отмахнулась Линдсей и, проследив мой взгляд, машинально (и безуспешно) поправила распоясавшиеся кудряшки. — Третью ночь без сна… ты ведь не вздремнула днем, так?

Я широко улыбнулась и заверила ее, что все под контролем.

Уж лучше посвятить ночь прогулке по болотистой окраине Свамп Холлоу, чем бессоннице и мыслям о том, что случилось с Сирилом и кто же так отчаянно пытался его подставить. А то так недолго и начать гадать, где же дражайший кузен прячется, — а папа ведь требовал, чтобы его никто не нашел, даже не пытался искать!

От извечного ведьминого любопытства я видела только одно спасение: работа. Очень, очень много работы, так, чтобы после рухнуть на жестковатую кровать в угловой комнатке и заснуть еще до того, как голова коснется отсыревшей во влажной жаре подушки…

- Как прошел разговор с мистером Старром? — ненавязчиво поинтересовалась я, усадив Линдсей перед трельяжем в гардеробной и взявшись за густые светлые волосы.

- О! Разговор! — Линдсей даже подскочила на расшитом пуфике. — Я же позвонила мистеру Хайнсу и рассказала ему о возможной связи между убийством мисс Нарит Аволокорн и леди Саффрон Кроуфорд!

Я выразительно изогнула бровь и промолчала. Линдсей, изучавшая мое отражение в зеркалах трельяжа, заметно смутилась: леди не пристал даже простой интерес к расследованию, не то что построение теорий о связи между двумя смертями! Тем более что одну из них уже посчитали самоубийством и собирались со дня на день сдать дело в архив…

- Я сказала, что это ты придумала, — смущенно призналась Линдсей, совершенно верно истолковав мой взгляд, — что ты была так взволновала и испугана событиями этой ночи, что не могла не поделиться своими мыслями, но излагать их детективу постеснялась, а мне они показались слишком дельными, чтобы умолчать.

Я неопределенно хмыкнула, приводя в порядок старательно уложенные крупные локоны. На внятные комментарии моего самообладания пока не хватало — справиться бы с совершенно неуместным смехом!

- А мистер Хайнс признался, что его эта мысль не посещала, — самодовольно отметила Линдсей и улыбнулась уголками губ, — и он обязательно передаст теорию мистеру Чаннаронгу, чтобы ее проверили.

Я представила себе неизменно скептическую (хоть и несколько лошадиную) физиономию помощника детектива и вздохнула. Прошедшей ночью он пообщался со мной достаточно, чтобы понять, что на подобные многослойные интриги я склонна посматривать с брезгливым удивлением — надо же, на что люди горазды! — и невольным уважением, потому как сама я на них была способна примерно в той же степени, что Джейден — на строгое следование требованиям великосветского этикета. Скорее всего, Элиас сейчас и сам посмеивался над загнанной в рамки приличий леди, которая была вынуждена прикрываться компаньонкой, чтобы высказать собственные мысли.

Неглупые, между прочим, мысли. Но все равно неподобающие.

Современному Ньямарангу — да чего уж там, всему Вайтону! — точно не помешала бы женская рука. Хотя бы чтобы верно обозначить разницу между неподобающим и непристойным.

- Хорошо, — сдержанно отозвалась я и прицелилась в Линдсей из баллончика с лаком для волос. — Хорошо, что есть профессионалы, на которых можно положиться.

Должно быть, в моем голосе слишком явственно звучал сарказм, потому что Линдсей обернулась, чуть нахмурившись, и уточнила:

- Тоже думаешь, детектив Чаннаронг недостаточно компетентен для такого масштабного расследования?

Я неопределенно пожала плечами.

- Допрос он вел весьма профессионально, да и с уликами работал грамотно.

- Но?.. — подсказала Линдсей.

Я вздохнула и отложила баллончик.

- Это очень неприятная тема, — предупредила я, — но все же… помнишь посмертную фотографию леди Саффрон, когда ее уже приготовили к похоронам?

Лицо Линдсей дрогнуло, и я уже подумала, что она откажется обсуждать мертвую подругу, но леди только сглотнула и коротко, отрывисто кивнула.

Линдсей побелела, как простыня.

- Прости, — поспешно произнесла я. — Я больше не затрону эту тему.

- Нет. — Линдсей качнула головой и побледнела еще сильнее — так, что под глазами снова проступили синяки. — Это ведь важно… и есть одна вещь, о которой я никому не рассказывала.

- Вот как, — нарочито ровным тоном проговорила я и, схватившись за баллончик, мстительно его встряхнула.

Линдсей понятливо зажмурилась и задержала дыхание. Я убедилась, что теперь ее кудри могут прийти в беспорядок только вместе собственно с головой, и героическим усилием воли отставила лак для волос.

- Это не то, что можно рассказать о лучшей подруге, — призналась Линдсей и опасливо приоткрыла один глаз. — Саффрон просила хранить все в секрете, потому что… — она вздохнула и сморщила нос, — потому что она была леди, и все ждали от нее только лучших результатов, только высших оценок, только побед… Ей могли простить некоторую эксцентричность в увлечениях: в конце концов, в женщине должна быть изюминка. Но мужа — о, мужа ей бы позволили выбрать только самого лучшего. С аристократическими корнями, придворным воспитанием и приличным состоянием, — он ведь стал бы следующим «костяным королем»!

Я окинула ее оценивающим взглядом. Охваченная досадой и азартом, Линдсей снова слегка раскраснелась, и розовый лед ей, кажется, уже не требовался.

А истории любви девушек из высшего общества частенько оказывались как под копирку.

- Надо полагать, леди Саффрон не нашла «своего» мужчину среди тех, кто подходил под требования лорда Кроуфорда, — предположила я — и предсказуемо попала в яблочко.

- Бенджамин сам бы убил обоих, если бы узнал, — невесело усмехнулась Линдсей и тут же спохватилась: — Образно говоря, разумеется. Саффрон всегда влекла экзотика, что правда, то правда, но этот ее роман перешел все границы. То есть, я понимаю, что многие давно перестали придавать значение этому, но она ведь была леди!..

- История пестрит историями о леди, которые предпочитали конюхов лордам, — отметила я, нетерпеливо пожав плечами.

Линдсей нервно дернула уголками губ.

- Нет, до конюхов Саффрон не дошла, — сказала она. — Ее возлюбленный был управляющим Кроуфорд-холла.

- Туантонг Раклон? — от неожиданности я даже вспомнила имя.

Это ведь он первым предупредил меня, что лишние вольности, которые позволял в общении со мной Джейден, однажды могут выйти боком нам обоим. Говорил по своему опыту? Никто и нигде не вспоминал о романе покойной наследницы Кроуфордов, а уж такой-то мезальянс в чопорном вайтонском обществе точно обсуждали бы годами, даже если бы Саффрон одумалась и вышла замуж за кого-то, равного ей по положению и происхождению!

- Да, он, — с легким удивлением подтвердила Линдсей. — Вы знакомы?

- Доводилось встречаться, — сквозь зубы подтвердила я: впечатления о господине управляющем у меня по-прежнему оставались не самые радужные, — и тут же встряхнулась. — Постой, ты хочешь сказать, роман зашел достаточно далеко, чтобы?..

Линдсей залилась краской не хуже Джейдена, заляпавшегося ромом.

- Саффрон придерживалась мнения, что в наш век отношение к браку должно быть проще, — пробормотала она, опустив глаза.

Не то чтобы я не поддерживала леди Саффрон, но, если она была беременна и полное вскрытие потребовалось именно по этой причине, вся картина разом менялась… и снова наводила на подозрения в отношении Джейдена: родись у «костяного короля» родной внук — и внучатый племянник лишился бы любого шанса хоть когда-нибудь увидеть наследство от «богатого дядюшки»!..

Была ли у Джейдена возможность повлиять на расследование и устроить подлог, вот в чем вопрос…

С Элиасом он сдружился моментально, но сам мистер Чаннаронг на рассеянного скульптора посматривал без особой симпатии. Получить копию бумаг по делу Джейден мог (как смогла Линдсей), изменить что-то в оригинале — уже нет: въедливый детектив наверняка заметил бы вмешательство, да и помощник немедленно забил бы тревогу. Кроме того, такое развитие событий означало бы, что Джейден — искусный актер, способный безукоризненно и терпеливо, день за днем, отыгрывать роль наивного гения слегка не от мира сего и водить за нос не только меня, но и прочих натурщиц, литейщиков, штат помощников и, главное, папиных ищеек, уже кинувшихся по следу.

Никаких подтверждений того, что он и в самом деле так прост, как кажется на первый взгляд, у меня по-прежнему не было, но в версию с затянувшимся представлением ради материальной выгоды и солидного титула с каждым днем верилось все меньше и меньше.

Но что тогда? Кто еще потерял бы выгоду, если бы Саффрон Кроуфорд родила?

- У леди Саффрон был жених? — автоматически спросила я, припоминая ее личное дело. — То есть, формально — нет, это я помню, но, может быть, у ее родителей был кто-то на примете, как мистер Старр — для тебя?

Линдсей уверенно покачала головой.

- Лорд Кроуфорд считал, что спешить некуда. Леди Сибилла была не вполне согласна, но не перечила, просто… — она замялась, но быстро махнула рукой на излишнюю деликатность. — Просто старалась почаще выводить Саффрон в свет, особенное внимание уделяя тем мероприятиям, на которых собирались холостые мужчины нашего круга.

- Постоянные поклонники? — уточнила я.

- У единственной дочери «костяного короля»? — невольно усмехнулась Линдсей. — По-моему, даже я лишалась половины ухажеров, едва она входила в зал! Но никого, кто счел бы смертельным оскорблением роман с кем-то другим, если ты об этом. Все понимали, что ее брак будет договорным, и понравиться нужно не столько Саффрон, сколько ее отцу. А лорд Кроуфорд, будем честны, предпочел бы, чтобы никто на пушечный выстрел не приблизился к его обожаемой дочери.

- …а внуков принес аист, — понятливо поддакнула я.

- По возможности, разумеется, аист с санитарной книжкой, — согласилась Линдсей и в глубокой задумчивости поменяла местами флакончики с духами на трельяже. — Нет, думаю, тут скорее важную роль играет то, что, узнав о деликатном положении Саффрон, лорд Кроуфорд немедленно выдал бы ее замуж. Одно дело — забраться в девичью спальню, одурманить жертву и оставить ее умирать. Инсценировать самоубийство замужней женщины куда сложнее: днем возле нее будут находиться компаньонки и подруги, ночью — супруг. Я бы предположила, что Саффрон собирались убрать в любом случае, а ее беременность просто заставила злоумышленников поторопиться. Куда интереснее, почему детектив Чаннаронг не позволил этому попасть в отчеты? Я бы предположила, что лорд Кроуфорд беспокоился о репутации дочери и не хотел, чтобы после ее смерти пошли слухи о внебрачном ребенке, но как раз лорд Кроуфорд ни о чем подобном заботиться не мог.

- У него проблемы с тем, чтобы о самом себе заботиться, — вынужденно согласилась я. — Скажи-ка, а какого мнения о готовящейся поправке придерживается мистер Раклон?

Линдсей озадаченно моргнула.

- Понятия не имею. Не приходилось беседовать с ним на политические темы.

- Разумеется, — вздохнула я.

Если уж Линдсей даже с явно симпатизирующим ей Элиасом не решалась поднимать подобные вопросы и демонстрировать интерес к политике, то с чего бы рисковать с чужим управляющим? Кажется, мне придется рискнуть репутацией приличной дамы и в этот раз…

Грейс поймала меня прямо на черной лестнице, когда я еще спускалась от леди Линдсей на служебный этаж. Ужин прошел без эксцессов (не считая трех или четырех попыток леди Изабель завести разговор об организации помолвки) — я освободилась даже раньше, чем рассчитывала, и теперь лелеяла алчные мечты в отношении остатков выпечки с господского стола, но по одному виду старшей горничной догадалась, что окажусь на вынужденной диете.

- Тебя ждут! — выпалила Грейс и постаралась отдышаться, тяжело опираясь на перила. — Беги скорее в нижнюю столовую!

- Как раз туда и направлялась, — обреченно призналась я. — Спасибо.

Грейс утомленно махнула рукой и поспешила наверх: видимо, ей и без визитеров забот хватало. А я тяжело вздохнула и побрела вниз по лестнице с куда меньшим энтузиазмом, поскольку уже представляла, что может прийти в голову миссис Уайтглоу и миссис Биддер. Появление на служебном этаже будущего баронета само по себе не могло остаться незамеченным, а уж если учесть, что явился он ради меня, так и не приучившись озадачивать водителя из-за мелочей, картина вырисовывалась совсем безрадостная.

Надеюсь, хоть поесть-то он мне позволит?

Вопреки ожиданиям, миссис Уайтглоу поспешала по коридору, даже не взглянув в мою сторону. В руках она несла корзинку со свежей сдобой и внушительный заварник, а подмышкой зажимала бумажный пакет, источавший умопомрачительный сырный запах.

Наверное, заподозрить что-то неладное мне следовало еще на этом этапе, но я только удивилась: что, в Кроуфорд-холле наследника ужином обделили, что ли?..

…а могла бы и сообразить, что с таким рвением и энтузиазмом на служебном этаже обычно подкармливают совершенно другого человека.

К тому моменту, когда я добралась до столовой, Элиас уже дожевывал сдобную булочку и с одобрением кивал поварихе, которая норовила собственноручно подлить гостю чай и как раз придумывала, с каким поручением отослать помощницу. Помощница не сдавалась и настоятельно рекомендовала мистеру Хайнсу попробовать новый сорт сыра.

Будучи освобожденным из плотного пакета, сыр успешно представился и сам, но пробовать его отчего-то не хотелось. Это в промозглом Вайтоне остро пахнущие сорта с плесенью пользовались бешеным успехом у гурманов, а вот в жарком Ньямаранге таких деликатесов старались избегать. Кто ее знает, эту плесень, — съедобная она или на ней уже паразитирует какой-нибудь местный подвид? Еда и без того портилась с космической скоростью.

Ухаживания кухонной помощницы предсказуемо остались без ответа. Элиас вежливо соглашался, что да, сорт интересный, запах запоминающийся, но все внимание уделял стремительно пустеющей корзинке со сдобой. При виде меня он тут же стащил оттуда еще одну булочку и демонстративно откусил, словно опасался, что я примусь отбирать ее с боем.

Впрочем, я была не слишком далека от того, чтобы именно так и поступить: обед пришлось пропустить из-за возни с ловцом снов, а после него леди Изабель потребовала подготовить карточный стол и собрала за ним компаньонок и дочь, тщетно пытаясь выведать подробности разговора Линдсей с Джейденом. Теперь, когда надо мной нависла угроза остаться еще и без ужина, я плюнула на манеры и конфисковала из корзинки последнюю булочку, трогательно присыпанную сахарной пудрой. Да эти булочки даже на господский стол подавались безо всяких украшений, а для помощника детектива — смотри-ка ты, расстарались!..

Элиас вздохнул так тяжело, словно я лишила его последней рубашки, и без лишних сантиментов хлопнул по столу тонкой картонной папкой на завязках.

- Все, что у Департамента есть на Нарит Аволокорн, — пояснил он, пока я с недоумением рассматривала косую надпись с номером дела.

Впрочем, его слова ситуацию понятнее не сделали. Что папа успел ему рассказать?..

- Я подумал, что, раз уж ты смогла связать ее убийство со смертью леди Саффрон Кроуфорд, будет полезно предоставить тебе полную информацию, — иронично прищурился Элиас. — Вдруг заметишь что-то еще?

Я бестрепетно встретила его взгляд и заставила себя улыбнуться.

Он ведь понимал, что до связи додумалась вовсе не я. Но если бы он попытался прийти с информацией к Линдсей, благовоспитанная леди была бы вынуждена сделать вид, что ни при чем, и отослала бы ко мне. Элиас предпочел пропустить лишние шаги.

Я ведь все равно приду с этой папкой к Линдсей. Передо мной-то ей не нужно изображать юную птичку, у которой всех мыслей — платья да цветы!..

- Спасибо, — вежливо кивнула я и подтянула к себе папку.

- Ты не хочешь открывать это в столовой, поверь мне, — с чувством сказал Элиас.

- Почему? — делано удивилась я и потянула за завязки.

Миссис Уайтглоу немедленно вспомнила про какое-то незаконченное дело на кухне. Помощница подорвалась за компанию, хотя до того, казалось, ее не заставил бы и прямой приказ леди Изабель.

Убедившись, что мы остались вдвоем с Элиасом, я преспокойно отпустила завязки и отложила папку на стол.

- Надо будет запомнить этот прием на будущее, — пробормотал помощник детектива и одним глотком допил чай. — Но, в общем-то, это все, что я хотел сделать. Твои показания касательно Сирила Кантуэлла уже подшиты к делу, а саму тебя ни в чем не обвиняют. Если появятся какие-либо дополнительные вопросы, с тобой свяжутся.

Я покивала, а потом взяла и спросила прямо в лоб, в лучших традициях Джейдена Старра:

- Почему в случае Саффрон Кроуфорд делали полное вскрытие?

Элиас, ничуть не удивившись, подался вперед и понизил голос:

- С чего ты взяла?

Я раздраженно передернула плечами. Пересказывать в очередной раз свои смутные догадки не хотелось, словно с каждым повтором в них было все меньше и меньше правды.

- Я настоял, — со вздохом признался Элиас, не дождавшись ответа, и уставился на свои руки, невоспитанно сложенные на столе.

Логично. Если уж он подозревал, что у Саффрон и в мыслях не было покончить с собой, то мог сослаться на стандартную процедуру: любую жертву ждало полное вскрытие. Вероятно, результаты чрезвычайно заинтересовали и Элиаса, и мистера Чаннаронга, но в бумагах отчего-то зафиксировали только пустой желудок.

- Значит, детектив в курсе, — с мрачным удовлетворением констатировала я. — Но все равно настаивает на версии с самоубийством?

- Все указывает именно на него, — хмуро подтвердил Элиас. — Признаться, если бы не настойчивость Линд… леди Линдсей, я бы давно сдался.

- И у тебя не вызвал никаких подозрений тот факт, что в отчеты попало только частичное вскрытие? — Я заинтересованно склонила голову к плечу.

- С чего бы он вызывал у меня подозрения? — слегка удивился Элиас. — Это была личная просьба леди Сибиллы, чтобы никто не трепал имя ее дочери на похоронах!

- Леди Сибилла попросила тебя подтасовать бумаги? — недоверчиво переспросила я. Недоеденная булочка внезапно показалась совершенно безвкусной.

- Не меня, стала бы баронетесса со мной разговаривать, — раздосадованно отмахнулся он. — Нет, леди Сибилла обратилась напрямую к капитану, а тот уже надавил на детектива Чаннаронга. Мол, какая разница, леди Саффрон все равно покончила с собой, зачем еще и давать поводы для пересудов? В архиве иногда такие кадры попадаются, только и успевай увольнять за нарушение служебной этики, а тут — сама «костяная принцесса»…

- Погоди, а предсмертная записка? — насторожилась я. — С чего бы леди Саффрон убиваться по Натану Райту, если она носила ребенка от кого-то другого? Вы не искали отца, не…

- Марион, — раздраженно прервал меня Элиас, — ты правда полагаешь, что целый Департамент, вставший на уши из-за смерти наследницы одного из самых влиятельных людей Ньямаранга, не в состоянии грамотно провести расследование?

- Грамотно подтасовать бумаги у вас не получилось, — огрызнулась я.

- Мы специализируемся не на подлоге, знаешь ли, — сквозь зубы процедил Элиас и вдруг замолчал.

Я замерла в ожидании продолжения — должен же он хоть что-то выболтать в запале, вон как злится! — и только несколько секунд спустя тоже расслышала обрывки разговора и торопливые шаги в коридоре.

Джейден действительно явился сам, один и вдобавок к черному ходу. Чего я ждала, в самом-то деле?..

- Эл! — неподдельно обрадовался он, заглянув в столовую, и тут же заметил развязанную папку рядом со мной.

Улыбка сползла с его лица, оставив взамен только какое-то обиженное недоумение. До манер высшего света, который неизменно требовал носить маску каменного спокойствия и сдержанного достоинства, будущему баронету было ну очень далеко.

- Секретничаете? — поинтересовался он, наклонив голову вбок, как любопытный щенок. На его лице крупным шрифтом обозначилось недосказанное: «И без меня!».

- Секретничаем, — без обиняков подтвердил Элиас. — Я подбросил кое-какой материал для размышления для леди Линдсей.

- Тогда почему не самой леди Линдсей? — спросил Джейден.

Во всей его позе мне вдруг почудилось что-то недоброе, но заданный вопрос успешно отвлек от мыслей о том, что же в ней было не так.

- Потому что помощнику детектива нечего делать рядом с леди, — отрезала я.

Хватит с него и того, что все бумаги, которые он выдал Линдсей, по ценности примерно равнялись бульварным газетенкам. Вот почему ни одно гадание не давало результата, вот почему в истории было столько пробелов и торчащих отовсюду белых ниток!

Саффрон Кроуфорд, может быть, действительно восхищалась актерским талантом Натана Райта, но как мужчина он ее не интересовал вовсе. «Костяная принцесса» и в страшном сне не представляла, что наложит на себя руки из-за его смерти! Скорее уж она стала бы стократ осторожней и осмотрительней, опасаясь за ребенка от любимого человека… и с чего бы беременной женщине резать себе вены?

Образ Туантонга Раклона, и без того не слишком ясный и благожелательный, заиграл совсем мрачными красками. Почему он не поддержал Саффрон? Почему не сказал ни слова, когда ее стали выставлять инфантильной фанаткой? Почему позволил ей запереться в комнате без воды и еды? Неужели его ничего не насторожило в поведении любимой женщины?

Или она все-таки была не такой уж и любимой?..

- Я передам госпоже, — пообещала я Элиасу и только тогда заметила, что помощник детектива выглядит так, будто его огрели пыльным мешком. Кажется, предыдущая моя фраза изрядно выбила его из колеи, — словно до сих пор он изо всех сил старался не задумываться о том, какая пропасть лежит между госслужащим не самого высокого ранга и урожденной графиней. — Она будет благодарна, — поспешила добавить я.

«После того, как простит за то, что поначалу ее посчитали скучающей самодуркой, которой и липовое дело сойдет», — ясно читалось на лице Элиаса.

Я не стала давать ему ложных надежд и поспешила откланяться, пока Джейден не начал проявлять признаков нетерпения.

Усадив меня в машину, Джейден вцепился в руль и так выразительно замолчал, что я начала терзаться угрызениями совести и уже подыскивала слова, чтобы объяснить, из-за чего Элиас явился в Мангроув-парк без приглашения, и при этом не выдать неподобающие интересы леди Линдсей. К счастью, с выбором выражений я провозилась достаточно долго, чтобы Джейден сдался первым.

- Вы встречаетесь? — спросил он — в лоб, конечно же, и не подумав выведывать что-то обиняками и проявлять хоть какое-то подобие деликатности. — С Элом?

Разумеется, я тут же поперхнулась воздухом и закашлялась, и до Джейдена внезапно дошло, что с темой для разговора наедине он не угадал.

- В смысле… это не мое дело, конечно, — смущенно пробормотал он, не отрывая взгляда от дороги. — Просто вы выглядели так, словно вас объединяет какая-то старая тайна, даже похожи чем-то стали… повадками, что ли? Как супруги после двадцати лет в браке. Мне не стоит опасаться, что я получу от Эла по морде, если тебе придется позировать в традиционном костюме жрицы-коломче?

- Не стоит, — нервно хихикнула я. — Мы не встречаемся. Кроме того, мистер Хайнс достаточно благоразумен, чтобы не грозить физической расправой наследнику лорда Кроуфорда.

Очередное напоминание о границах традиционно сработало вовсе не так, как должно было. Вместо того, чтобы вспомнить о своем положении в обществе и действовать соответственно, Джейден стиснул зубы и так сжал руль, что на его руках побелели костяшки, а машина опасно вильнула на дороге, прежде чем выровняться. Я приготовилась услышать что-нибудь не слишком приятное. С таким лицом не о прекрасных дамах и искусстве рассуждают.

Но Джейден резко мотнул головой, словно хотел вытрясти из нее какие-то мысли, и вдруг улыбнулся — широко и натянуто.

- Я знаю, что мне так или иначе придется занять место Бенджи, — напряженным голосом сказал он, — и понимаю, что не готов настолько, что это очевидно всем вокруг. Я простоват, не отесан, ничего не смыслю в управлении и финансах, не говоря уже обо всех этих придворных реверансах. И ты, и Сибилла, и Изабель просто хотите мне помочь, но я не изменюсь за пару дней, как по мановению волшебной палочки. Даже если все вокруг будут старательно меня этой палочкой тыкать. Из самых благих побуждений, разумеется.

Я опустила взгляд на свои ладони, сложенные на коленях, и пристыженно промолчала. Джейден воспользовался случаем и не замедлил наглядно продемонстрировать, что действительно ничего не смыслит во всех этих «придворных реверансах»:

- Кроме того, если уж начистоту, то управление и финансы сейчас куда актуальнее этикета, — прямолинейно заявил он, — и я могу тебя заверить, что им я уделяю должное внимание и уже начал работать с наставником, раз уж Бенджи пока не готов взять бразды правления в свои руки.

Я бросила на него косой взгляд и не удержалась:

- И сколько же статуэток твоего наставника планируется в серии «Ньямарангская мудрость»? — хотя, справедливости ради, в том, что касалось работы с конфликтами, Джейден и так справлялся неплохо.

- Он позировать не согласился, — проворчал он с неудовольствием. — Пришлось ограничить веселье бухгалтерскими книгами Кроуфорд-холла.

Меня практически подбросило на сиденье.

- Твой наставник — Туантонг Раклон?

- Ну да, — с легким недоумением кивнул Джейден, покосившись на меня. — Мне показалось вполне логичным попросить о помощи человека, который принял на себя управление Кроуфорд-холлом.

Логично. Настолько, что Туантонг Раклон должен был догадаться, что за уроками наследник придет к нему, куда раньше меня и самого Джейдена.

- Вот! — вдруг воскликнул Джейден, нацелив на меня указательный палец. Каким только чудом автомобиль удержался на полосе?.. — У тебя сейчас выражение лица точь-в-точь как у Эла, когда ему подбрасывают какую-то задачку!

Я замерла в ожидании не самого приятного продолжения разговора. А могла бы уже понять, что, когда дело касалось Джейдена, ожидания оправдывались крайне редко!

- Посмотри в зеркало и запомни это лицо, — велел он, кивнув на бардачок. — Это именно то, что мне сегодня нужно!

Подавив нервный смешок, я покорно залезла в бардачок и выудила оттуда маленькое квадратное зеркальце, слегка забрызганное пеной для бритья. Увы, отражение пялилось на меня в растерянности, а вовсе не в охотничьем азарте.

- А что ты запланировал на сегодня? — с подозрением поинтересовалась я, машинально поправив волосы.

На этот раз он улыбнулся гораздо искреннее.

- Ну, традиционное женское платье по имперской моде миссис Ваен сшить не успела, — так смущенно признался он, словно лично простоял над душой у помощницы весь день, не давая ей закончить наряд, — зато, м-м, костюм жрицы-коломче особых усилий не требует, и я уже договорился об аренде украшений. Ты не будешь возражать? Если это тяжело, у миссис Ваен есть облегающий спортивный костюм. Традиционный наряд можно надеть поверх, но, честно говоря…

Я и так догадывалась. Если средний ньямарангец доходил мне до уха, то женщина из коренного населения дышала в подмышку. Одалживать у миссис Ваен спортивный костюм — это было даже не смешно. Я с тем же успехом могла утащить с веревки какие-нибудь детские штанишки.

Да и, в конце концов, чем таким невиданным я могла удивить Джейдена, раздевшись до набедренной повязки?

- Леди Изабель должна пребывать в твердой уверенности, что я позировала в глухом комбинезоне, — с нажимом произнесла я.

- Договорились, — широко улыбнулся Джейден, и в его лице мне в который раз померещилось что-то на редкость хищное и кровожадное.

В маленькой мастерской Кроуфорд-холла я уже чувствовала себя как дома и без лишних напоминаний отправилась за старомодную ширму в углу. Только угодив в цепкие руки миссис Ваен, я поняла, что сильно переоценила свою уверенность в себе.

В мгновение ока оставшись без платья, я невольно съежилась и всерьез задумалась о том, чтобы все-таки одолжить у шустрой ассистентки спортивный костюм. За тонкой ширмой чем-то сосредоточенно шуршал и щелкал Джейден — вот он отошел к кладовке, скрипнул дверцей и завозился, явно пытаясь что-то отыскать…

Миссис Ваен сноровисто расстегивала крючки на бюстье. Я покрылась мурашками с ног до головы и нервно сглотнула.

- Не могу найти краску! — приглушенно пожаловался Джейден из кладовки.

- На третьей полке справа! — бодро отозвалась миссис Ваен и тут же досадливо цокнула языком. — И пудру прихватите, мастер Джейден!

- А она где? — уже громче откликнулся он: должно быть, уже успел выбраться из кладовки.

- Ладно, я сама найду, — вздохнула миссис Ваен и машинально провела пальцем поперек моей спины — там, где бюстье врезался в кожу, наверняка оставив красноватый след. — Или так оставим, как думаете, миз Марион? След глубокий, наверное, сойдет не раньше, чем через полчаса-час…

- Лучше припудрить, — запнувшись, неуверенно отозвалась я.

- Хорошо, — легко согласилась миссис Ваен и вручила мне какую-то яркую тряпочку, на скорую руку расшитую разноцветными бусинками и мелкими ракушками. — Вот, наденьте пока, я мигом!

В этом я как раз не сомневалась. Миссис Ваен, казалось, могла перемешаться со скоростью звука и выполнять дюжину поручений одновременно, не отвлекаясь от успокаивающего воркования над «мастером Джейденом». Я только-только обмоталась набедренной повязкой и почувствовала себя еще более неуверенно, чем когда стояла нагишом, — а ассистентка как раз успела подлить масла в огонь, щедро обработав пуховкой мою голую спину, и подсунула мне маленький сундучок, открыв который, я едва не лишилась дара речи.

Когда Джейден сказал, что договорился об аренде украшений, я подумала, что он заключил договор с какой-нибудь лавкой броской бижутерии в Лонгтауне, но именитый мастер, кажется, предпочел ограбить музей.

- Это же… — я так и не рискнула притронуться к массивным золотым браслетам с грубо обработанными, но очевидно драгоценными камнями.

- Наследие прабабушки мистера Чаннаронга, — с гордостью покивала миссис Ваен и, не дожидаясь, пока я справлюсь с собой, защелкнула один из браслетов у меня на щиколотке. — Надо же, впору!

- К прабабушке мистера Чаннаронга-то вы когда успели подольститься? — только и спросила я, неловко переступив с ноги на ногу. Браслет оказался чудовищно тяжелым — должно быть, почтенная прабабушка в молодости была той еще оторвой, если умудрялась протанцевать с полным комплектом украшений всю ночь кряду!

- Как раз к ней я подольститься не успел, — признался Джейден. Голос прозвучал неожиданно близко, словно он стоял прямо за ширмой. — Она умерла лет сорок назад. Но ее потомки очень гордились тем, что происходят от жрицы-коломче, и приняли решение хранить атрибутику в семье, а не передавать в музей. Мистер Чаннаронг был так любезен, что согласился одолжить украшения на вечер. Я пытался уговорить его на пару недель, чтобы я успел перейти к наброскам, но он напомнил, что я до сих пор не получил окончательного согласия леди Линдсей на то, чтобы мне позировала ее компаньонка.

Пока Джейден говорил, миссис Ваен успела обвесить меня украшениями по кругу, как дерево на перекрестке — ленточками на удачу: браслеты на щиколотках и запястьях и тяжелое монисто, разом закрывшее и шею, и грудь. Драгоценный металл отогревался на коже медленно и неохотно, словно чуял чужую кровь, и я обхватила себя руками, но это не помогло, — а лишнее напоминание о том, что Линдсей так и не знает, в каком виде ее личная служанка торчит посреди мастерской чужого жениха, и вовсе пронзило нехорошим холодком.

- Ты не показывал ей вчерашние фотографии? — не своим голосом спросила я и жестом остановила миссис Ваен, которая уже потянулась к шпилькам в моей прическе, видимо, позабыв о вчерашнем печальном опыте.

- Проявить не успел, — смущенно признался Джейден. — Но она интересовалась, как все прошло, и я ответил, что ты показала себя наилучшим образом.

«А сейчас и вовсе продемонстрирую со всех сторон», — мрачно подумала я, не спеша распускать волосы.

- Мастер Джейден говорил, что леди Линдсей посещала с ним музей и видела статуэтку жрицы-коломче, — напомнила миссис Ваен, от которой не ускользнули ни перемена моего настроения, ни ее причины.

Спокойнее мне отчего-то не стало, но тут двусмысленность ситуации все-таки дошла до самого Джейдена.

- Я говорил с Линдсей насчет того, что натурщице, скорее всего, придется позировать полуобнаженной, — сообщил он. — Она не возражала. К счастью, ей не нужно объяснять, что такое профессиональная деформация.

- Профессиональная деформация? — с подозрением уточнила я.

Миссис Ваен, не выдержав затянувшегося бездействия, снова заколдовала с пуховкой вокруг моей спины, а потом осыпала пудрой и лицо — так щедро, что я едва не расчихалась.

— Ну да, — смущенно отозвался Джейден. — Когда день ото дня работаешь с обнаженной натурой, она начинает восприниматься по-другому. Я вижу, что из нее может получиться, какой материал лучше использовать, какую позу выбрать… но меня не будет занимать ничего, кроме этого. Наверное, что-то вроде этого происходит с врачами, когда они видят не столько человека, сколько контейнер с болезнью, которую надо вытряхнуть. Линдсей прекрасно все понимает, Марион.

- Понятно, — сухо отозвалась я и принялась вытаскивать шпильки из прически. — Но я все же хотела бы, чтобы ты окончательно оформил все бумаги, включая официальное согласие леди Линдсей.

- Кстати, о бумагах! — спохватился Джейден. Ширма пошатнулась, словно он едва не облокотился на нее в порыве любопытства. — Ты говорила, что финансовыми вопросами занимался твой кузен Сирил. Но он в отъезде, неизвестно где и непонятно когда вернется. Кому мне отослать чек за твою работу?

Я замерла, поудобнее перехватив острую шпильку. Это был очень хороший вопрос — просто из разряда тех, о которых я старалась не задумываться.

- Я дам тебе адрес моего отца, — подумав, пообещала я. — Можешь отослать чек ему. Бумаги я подпишу сама.

- Хорошо, — легко согласился Джейден. — Готова?

Очевидно, нет. Но кого это волнует, в самом-то деле?..

Все внутренние силы ушли на то, чтобы выйти из-за ширмы, не сгорбившись. Распущенные волосы странным образом добавляли уверенности — недаром, наверное, мама так часто повторяла, что сила ведьмы в ее волосах?.. А еще в них можно было закутаться, как в длинный черный плащ, но Джейден быстро разрушил мои надежды на укрытие, когда поставил меня на постамент в центре комнаты и вооружился банкой золотистой краски и толстой кистью.

- Руки, — скомандовал он, и я вздрогнула от недоброго предчувствия.

- «Руки из золота»? — вырвалось у меня. Джейден, уже воодушевленно нацелившийся кисточкой на тыльную сторону моей ладони, замер и поднял взгляд — непривычно тяжелый и задумчивый, и я вдруг отчетливо поняла, что сказала что-то не то и нужно срочно спасать положение. — Мне казалось, у статуэтки Солады из музея были самые обычные руки. Золочеными они были только у Праатхи за императорским троном, разве нет?

- Да, потому что скульптор, изготовивший ту статуэтку, не слишком углублялся в тонкости ньямарангского изобразительного искусства, а император, чья статуя хранится в музее, ничем особенным не известен, — задумчиво кивнул Джейден и все-таки провел кисточкой по тыльной стороне моей ладони, оставив широкий золотистый след. — С золотыми руками традиционно изображали тех, кто имел большое влияние на человеческие судьбы. Верховное божество, само собой разумеется, императоров, выигрывавших войны, советников, проводивших крупные реформы… жриц, как правило, вниманием обходили. Но, если уж речь зашла о Соладе, было бы справедливо признать, что ее влияние на человеческие судьбы превзошло все, что делали императоры и советники.

Я промолчала. Когда Нарит пророчила, что «спаситель» Ньямаранга будет с «руками из золота», не это ли она имела в виду? Было бы логично, если бы «спаситель» масштабно повлиял на судьбы…

Краска ощутимо холодила. Джейден старательно нарисовал на мне золотые перчатки почти по самые браслеты и с довольным видом отступил, так и не заметив, как я поменялась в лице, и с каким-то затаенным благоговением преподнес длинный тонкий кинжал с неудобной золотой рукоятью.

- У меня есть одна задумка, но она довольно сложна с чисто физиологической точки зрения, когда дело дойдет до позирования на эскизы, — признался он, пока я примеривалась к кинжалу. От оружия тянуло таким же неприятным холодком, как и от украшений, все никак не смирявшихся с тем, что их дозволили надеть чужачке. — Мне нужно, чтобы ты… э-э… видела когда-нибудь выступления гимнасток или циркачей? Знаешь, что такое «мостик»?

Я знала, и от одной мысли об этом у меня болела спина.

- Долго так не простоишь, тем более что мне нужен не полноценный «мостик», а что-то вроде… знаешь, наверное, давай лучше так, — сказал Джейден и положил руку мне между лопаток. — Отклоняйся назад, я придержу, не бойся.

Ладонь попала точно на шрамы, давным-давно практически лишенные чувствительности, но отчего-то именно это прикосновение обожгло так, что холодок украшений перестал ощущаться вовсе. Я нервно сглотнула и покорно прогнулась. Рука опустилась ниже, разрывая контакт, и я подалась следом за ней еще до того, как в работу все-таки включилась голова.

Кажется, меня действительно стоило немедленно снять с задания. Даже если Джейден и виновен в убийстве Саффрон, я буду последней, кто в это поверит, — просто потому, что о какой беспристрастности речи уже не шло.

Но уйти из Мангроув-парка означало оставить без прикрытия Сирила и без источника сведений — папу: когда там еще его агенты доберутся до Лонгтауна, пока внедрятся, пройдет не одна неделя. А за неделю может измениться слишком многое…

- Вот, — сипловато произнес Джейден. Ладонь под моими лопатками не двигалась. — Теперь запрокинь голову, возьми кинжал в правую руку и нацель его острием в потолок. Сможешь так простоять пару минут? Я сделаю снимки, потом прикинем, стоит ли переводить в эскиз.

- Хорошо, — сдавленно отозвалась я.

Теплая ладонь выскользнула из-под спины, и мне пришлось изо всех сил напрячь живот, чтобы не рухнуть головой вниз, — хотя, следовало признать, хороший удар по макушке имел все шансы вправить мне мозги.

Увы, столь удачную возможность пришлось упустить ради того, чтобы увлеченный скульптор успел поймать несколько удачных кадров.

Распущенные волосы ощутимо тянули голову вниз, черным водопадом спускаясь до пола и изгибались в кольца-водовороты на покрытии подиума. В какой-то миг мне показалось, что они и в самом деле движутся, неспешно и бесшумно, как сытые мангровые змеи, черные с золотисто-желтыми пятнами, — то ли из-за слишком яркой люстры, то ли из-за отблесков тяжелого варварского золота на моей шее. Я вздохнула поглубже, переставила левую ногу, отыскивая более устойчивое положение, и прикрыла глаза, пока Джейден кружил вокруг подиума, и незримая аура пылающего творческого энтузиазма струилась за ним, как хвост кометы.

В красноватой темноте за прикрытыми веками все казалось проще. Что толку размышлять об этом мужчине? Интуиция вопила во весь голос, что, если он в чем-то и замешан, то сам об этом не знает, и лучше бы все так и оставить: кто знает, сможет ли увлеченный гений вынести подобные вести? А свои дурацкие девчачьи мечты и вовсе лучше держать при себе. Этак можно лишиться и работы, и рекомендаций, и, что куда весомей, самоуважения. Еще чужим женихам я глазки не строила, оправдываясь тем, что невеста не слишком-то хочет за него замуж!

Я должна сосредоточиться на задании. Всего-то и нужно, что наведаться в Свамп Холлоу и отыскать хижину Нарит, раз уж у Сирила не сохранилось ее вещей. Жаль, пробраться в домик на болотах пока нельзя, там наверняка вовсю работают следователи, но погадать-то я могу где угодно! А призраку и вовсе нет особой разницы, куда являться на зов.

К утру уже можно будет позвонить папе и доложить, что случилось с Нарит. К делу мои гадания не подошьешь, но это будет рабочая версия, — и в ходе ее проверки наверняка найдется что-то посущественнее показаний ведьмы: идеального преступления пока еще никто не совершал, убийца в чем-то ошибся, где-то наследил, и нужно только хорошенько поискать.

Как же все легко и понятно на стадии составления плана действий! Словно ты сама превращаешься в кинжал с холодной золотой рукоятью и остро наточенным клинком, нацеленным точно в центр мишени. Словно у тебя и в самом деле золотые руки, способные вплетать чужие судьбы в канву эпохи. Словно тяжелые браслеты на твоих запястьях — не просто дорогие побрякушки, а пропуск к чему-то высшему, всевластному, недостижимому для остальных.

Словно в странной, неудобной позе есть что-то из древних таинств, и то, что кажется сложным непосвященному, не самом деле естественно, как дыхание. Нужно только найти правильное положение стоп, отыскать свое равновесие — и для тела, и для души, — и вознести над центром тяжести ритуальный кинжал, который сам поведет руку. Ведь он так давно забыт, так давно не видел первого солнечного луча, скользящего по смуглой коже жрицы — от низа обнаженного живота до груди, чтобы рассыпаться мириадами бликов на холодном мертвом золоте и указать на того, кто должен стать мертвым следующим, чтобы будущее открылось тем, кто должен его знать…

-…достаточно, — как-то совсем тихо и озадаченно произнес мужской голос совсем рядом.

Я вздрогнула от неожиданности, выпутываясь из медитативного ритма мыслей, будто нашептанных извне, выронила кинжал и едва не рухнула сама, когда перенапряженные мышцы решили, что с них хватит. Джейден успел подставить руку, и я вцепилась в его предплечье, как утопающий — в спасательный круг. Под пальцами ощутимо напряглись мускулы — удерживать меня на весу, должно быть, было весьма непросто, и я поспешила утвердиться на ногах.

Голова все еще слегка кружилась, как после долгого погружения под воду. Драгоценный кинжал торчал в подиуме, с такой легкостью войдя острием в податливое дерево, словно за минувшие годы не затупился ни на гран.

- Хорошо хоть не в ногу, — пробормотала миссис Ваен и попыталась было его выдернуть, но не преуспела.

Джейден покраснел так, словно музейные экспонаты уже не раз впивались ему в босую пятку, и поспешил ей на помощь. Кинжал сидел в дереве намертво.

- Простите, сама не понимаю, как так вышло, — пробормотала я и присела на корточки, плотно сжав колени.

Рукоять была теплой. Гладкое золото удобно легло в ладонь, и кинжал поддался с такой неожиданной легкостью, что я едва не засветила локтем в глаз Джейдену.

- Попробуем с чем-нибудь другим? — поинтересовался он, все еще опасливо отклоняясь назад. — Ритуального лука у мистера Чаннаронга не сохранилось, но я одолжил обычный тисовый из оружейной…

- Хорошо, — вздохнув с облегчением, согласилась я и поспешила спрятать кинжал в сундучок. — Однако у меня одна большая просьба, Джейден. Не надо меня больше так гнуть, ладно? Хотя бы сегодня.

Судя по смущенной улыбке, немедленно расцветшей на его лице после последней ремарки, гнуть меня по-всякому Джейден планировал еще долго и упорно, и эта мысль отзывалась где-то внутри затаенным теплом. Таким уже дурацким и неуместным, как и вся моя внезапная симпатия к Джейдену.

На сей раз я запросила о пощаде гораздо раньше. Джейден спрятал фотоаппарат безо всякого сопротивления, но с явным неудовольствием: хотя я отработала все задумки из списка, его то и дело озаряла новая, внеплановая, и за минувшие полтора часа я успела сотню раз проклясть свою пронырливость, наследственность и любопытство. И выносливость — не будь так очевидно, что я вполне способна торчать на подиуме полдня кряду, увлеченный скульптор наверняка смилостивился бы и без дополнительных просьб. Но тренированной компаньонке, очевидно, на такую милость рассчитывать не следовало, и за ширму я удалилась под угрозы продолжить завтра.

Без ритуальных браслетов руки казались неестественно легкими, а ноги норовили пуститься в пляс, словно им не хватило нагрузки. Золотая краска намертво въелась в кожу — нездоровый блеск не поддавался ни воде, ни мылу, ни даже растворителю, хотя сам Джейден, разумеется, тоже заляпавший себе пальцы, отмыл их без труда; в конце концов я плюнула и просто влезла в строгое форменное платье как была. Миссис Ваен хлопотала вокруг, изобретая все новые способы счистить краску, — либо сложно осуществимые, либо опасные для жизни. Я заверила ее, что все в порядке, и скоро цвет сойдет и так, — а на крайний случай у меня есть перчатки.

И, кажется, именно про них-то и следовало промолчать, потому как Джейден немедленно насторожился и пошел провожать меня до машины, не слушая никаких возражений.

- Ты снова собралась куда-то, — безо всякой вопросительной интонации произнес он, когда я попыталась вежливо распрощаться с ним у лестницы на служебный этаж Кроуфорд-холла. — Это из-за твоего кузена? Я могу помочь?

- С Сирилом все в порядке, спасибо, — твердо сказала я — скорее для себя, нежели для него. — Я собираюсь вернуться в Мангроув-парк.

- После того, как еще раз сходишь на болота, — хмыкнул Джейден и скрестил руки на груди. — Ты никогда не носила перчатки просто так. Линдсей вот таскает их постоянно, а ты — нет. Боишься оставить отпечатки пальцев?

Тут он меня подловил. Разумеется, вваливаться в хижину покойной, не приняв никаких мер предосторожности, я не рискнула бы.

И, кажется, мне все-таки пора на покой, если уж даже Джейден способен раскусить мои маленькие хитрости.

- Даме не возбраняется носить перчатки и просто так, — напомнила я. — Особенно если у нее руки в краске.

- Но ты не знала, что сегодня я разрисую тебе руки, — заметно смутившись, пробурчал Джейден. — Однако перчатки захватила заранее. И кошка та, и кинжал… Марион, что вообще происходит?

Хотела бы я сама знать.

- Кинжал? — насторожилась я.

Но Джейден только отмахнулся:

- Как бы то ни было, я провожу тебя. Либо до Мангроув-парка, либо… куда ты там собралась.

Я с трудом сдержалась, чтобы не прикусить губу.

- Хорошо, — устало вздохнула я, — проводи меня до Мангроув-парка, если тебе так хочется. Но это и правда пустая трата времени. Я прекрасно доберусь сама. Здесь недалеко, а я…

- А ты красивая одинокая женщина, которой не стоит ходить по темным дорогам в одиночку, — отрезал Джейден и вежливо придержал для меня дверь.

Этот аргумент пришлось проглотить. Действительно, мало ли что одинокая женщина может сотворить со случайными прохожими на темных дорогах, если ее вовремя не обуздает какой-нибудь серебристый «валенок» с умопомрачительно джентльменскими замашками?..

А от меня не убудет, если я сделаю крюк через Мангроув-парк для душевного спокойствия господина и отправлюсь к Свамп Холлоу через мангровую рощу, а не через центр Лонгтауна. Поэтому я забралась в машину Джейдена и пристегнулась, не тратя время на бесполезные протесты. Пусть его.

В салоне автомобиля было ощутимо прохладнее, чем снаружи, и я вздохнула с облегчением. После полутора часов в статичных, временами ужасно неудобных позах ньямарангская жара ощущалась стократ сильнее, словно воздух превратился в отсыревшее пуховое одеяло, неумолимо льнущее к телу. Ночной ветерок, врывающийся через приоткрытое окно, приятно холодил шею, и я прикрыла глаза, расслабившись на мягком сиденье, — а проснулась уже от осторожного прикосновения к щеке, от которого меня подбросило, как от разряда электрошокера.

- Приехали, — отрапортовал Джейден, быстро отдернув руку, словно током ударило и его тоже. — Ты так и не поспала прошлой ночью?

Машина стояла на главной подъездной дорожке перед Мангроув-парком, у самого парадного входа, возле которого прислуге было решительно нечего делать, но я предпочла не заострять на этом внимание.

- Сейчас и отосплюсь, — пообещала я и выбралась из машины, пока Джейден не дернулся открывать мне дверь.

- Хорошо, — кивнул он и тоже вышел из машины. — Спокойной ночи, Марион.

- Спокойной ночи, — откликнулась я и решительно направилась к черному ходу.

Джейден упрямо маячил на подъездной дорожке, пока я не скрылась из виду, но и из служебного коридора я так и не услышала, чтобы он завел мотор.

Поначалу я надеялась дождаться, пока он уедет, и со спокойной душой ускользнуть через парк, но вскоре стало ясно, что затея провалилась. Щегольской автомобиль как ни в чем не бывало сиял белой крышей сквозь прозрачные ньямарангские сумерки и удаляться в сторону Кроуфорд-холла не спешил: на слово мне Джейден явно не поверил.

Я стиснула зубы и вернулась в маленькую столовую для слуг. Миссис Уайтглоу заботливо оставила мне мою порцию густого наваристого рагу, и я не упустила случая набить желудок, хоть и опасалась, что после еды меня начнет клонить в сон. Но нервозность и напряжение сделали свое дело: я сидела как на иголках и с трудом сдерживалась, чтобы не покусывать себя за ноготь. Мангроув-парк окутывала жаркая ньямарангская ночь, пронизанная тревожными птичьими вскриками и тихим стрекотанием в густой зелени сада. Мотор по-прежнему не было слышно.

Часы на стене неуклонно вели отсчет. Свободного времени оставалось все меньше: на рассвете мне надлежало вернуться в Мангроув-парк — с результатами или без. Я допила остывший чай из заварника, задумчиво прикидывая, что скажет папа, если я и завтра не смогу сказать ничего вразумительного о покойной Нарит Аволокорн. Печально вздохнула, смиряясь с неизбежным, сполоснула посуду и вышла из особняка.

Джейден улыбнулся и вежливо придержал дверцу автомобиля. Я угнездилась на пассажирском сиденье и прикрыла глаза, уже не пытаясь ничего отрицать.

- Знаешь, как добраться до Свамп Холлоу? — спросила я, не глядя в его сторону.

- Свамп Холлоу? — растерянно переспросил Джейден, заводя мотор. — Разве ты не собиралась к Сирилу домой?

- Нет, — честно ответила я и не отказала себе в удовольствии хитро покоситься на своего невольного шофера. Джейден смотрел на меня прямо, и в его взгляде за завесой растерянности и удивления уже разгорался знакомый огонек безудержного любопытства, от которого у меня непривычно екнуло что-то внутри. — Хижина на болотах — место преступления, она наверняка опечатана, и просто так туда никого не пустят. Но я знаю, где жила Нарит до того, как познакомилась с Сирилом, и подозреваю, что у департамента этой информации нет.

- А почему ты не сказала об этом Элу? — подозрительно осведомился Джейден, выруливая с подъездной дорожки. — Он наверняка бы… — он резко замолчал и ударил по тормозам так, что мне пришлось упереться рукой в приборную панель, чтобы не повиснуть на ремне безопасности.

В пятне света от фар сидела крупная пятнистая кошка-рыболов. Она недовольно щурилась, всем своим видом намекая, что людям следует немедленно приглушить свет, подобрать кису на ручки и довезти до Свамп Холлоу со всем возможным комфортом и почтением, а не вынуждать ее бежать саму. У нее же лапки, в конце концов!

На сей раз Джейден меня опередил. Я еще только открывала дверь — а он уже выскочил из машины и решительно направился к кошке.

- Она же дикая! — напомнила я и собралась было броситься наперерез, но зацепилась пояском за рычажок на двери и дернулась, как собака на слишком коротком поводке. — Стой!

Джейден даже не притормозил. А кошка — вот предательница! — вдруг громогласно мурлыкнула и сама потянулась ему навстречу, охотно позволив подхватить себя на руки, тут же принявшись тереться ухом о мужское плечо. Джейден вздрогнул, когда она начала перебирать когтями в порыве нежности, но стоически стерпел и понес ее к машине.

- Ты же не боишься ездить на авто? — ласково спросил он у кошки, почесывая ее за вторым ухом, еще не обтертым о его рубашку. Рыболов отозвался громогласным мурлыканьем, переходящим в монотонное урчанье на одной ноте. — По-моему, я ей понравился, — смущенно улыбнулся Джейден, наконец-то обратив внимание на меня.

Кошка бросила на меня кокетливый взгляд из-под мужского предплечья и извернулась у него на руках, подставляя под пальцы горло. Кончик ее хвоста подрагивал от экстаза.

- По-моему, у нее течка, — невозмутимо сдала я ее и скрестила руки на груди.

«Да ты просто завидуешь, что мне можно так делать, а тебе — нет!» — сверкнула на меня глазами кошка, продолжая урчать и сладострастно извиваться под умелыми ласками.

- О? — Джейден заметно покраснел, но кошку не выпустил. — Ну, как бы то ни было, она ведь все равно собиралась сопровождать тебя, так?

Я не стала отвечать на так и не прозвучавший вопрос. Кошка торжествующе косилась на меня, пока не оказалась в салоне автомобиля. Уже там выяснилось, что сидеть на коленях у водителя не так удобно, и она быстро перебралась ко мне, тут же ткнувшись лбом под руку. Я одарила ее укоризненным взглядом, но отказать не смогла.

Кошка — она кошка и есть. Ни стыда, ни совести, зато мягкая шерстка и потрясающий талант в любой ситуации урвать свое.

И вовсе мне не завидно!

- Почему ты сказала, что она дикая? — полюбопытствовал Джейден, выруливая на широкую трассу к Лонгтауну.

- Потому что до сих пор она не давалась на руки никому, кроме меня, — честно призналась я и тут же с подозрением покосилась вниз.

Действительно, с чего бы это такие милости Джейдену? Сирилу и то позволялось максимум почесать за ушком, если кошка была в подходящем настроении, течка там или нет! Или это просто отражение моего отношения?..

Я залилась краской не хуже самого Джейдена и отвернулась к окну.

Зря я позволила подвезти себя. От него следовало держаться как можно дальше… но почему-то не получалось.

- Это действительно виверровый рыболов, а не домашняя кошка, и я прикормила ее уже взрослой, а не воспитывала с младых когтей, — из принципа пробурчала я, стараясь не обращать внимания на прервавшееся вдруг мурлыканье. — Будь осторожнее, у нее не всегда такое хорошее настроение.

- Хорошо, — покорно кивнул Джейден, не переставая коситься на кошку, уютно свернувшуюся клубком у меня на коленях. Целиком она не помещалась, и задние лапы свисали в опасной близости от рычага коробки передач. Из мягкой шерстки выглядывали облупленные желтовато-серые когти, не втягивающиеся до конца. — Те шрамы у тебя на спине, — вдруг сообразил он. — Это?..

- Да, это она оставила, — вздохнула я.

- И ты все равно продолжаешь ее прикармливать? — удивленно уточнил Джейден. — Она должна быть очень особенной кошкой. — Он машинально скользнул ладонью по рулевому колесу, задержав кончики пальцев на грубоватом шве оплетки. Меня отчего-то бросило в дрожь. — Не уверен, что я смог бы простить и забыть что-то подобное, будь я на твоем месте.

Полосатый кошачий хвост выразительно вильнул и снова обвис.

- Это не ее вина, — вынужденно признала я. — Проблема была скорее в моем любопытстве.

Тогда я только-только начинала понимать, какая связь установилась между мной и фамилиаром. В кошке действительно оказалась заключена часть моего дара, что однажды должна будет перейти к моей дочери, и мама сказала, что при необходимости рыболов может даже принимать ее облик и помогать мне в особо сложных ритуалах, — достаточно капельки моей крови и зова, чтобы узнать, на кого будет похож мой ребенок.

Будь я капельку осмотрительнее, приготовила бы иглу или, на худой конец, перочинный ножик. И сначала добыла бы кровь, а уж потом звала.

Я так и не увидела, на кого будет похожа моя дочь, потому как банально потеряла сознание от боли. Но с удивлением узнала, что папа, оказывается, умеет повышать голос.

И совершенно ни к чему сейчас снова начинать терзаться любопытством!

В сам район Свамп Холлоу автомобильную дорогу даже не пылись проложить: в сезон дождей северная окраина стабильно уходила под воду, и все, на что хватило средств администрации, — это десяток узких бетонных плит, брошенных на пешеходную тропу, чтобы она не заросла с концами. Машину пришлось оставить на стоянке у небольшого магазинчика, который, словно стела, отмечал границу между более-менее респектабельными кварталами и гетто, где жили неблагополучные семьи. Джейден заметно нервничал, запирая свою щегольскую хромированную красотку, и я, не сдержав смешок, бросила под колеса оберег из кошачьей шерсти, скатанной в комочек.

- Что это? — моментально насторожился глазастый скульптор и едва не шарахнулся, когда виверровый рыболов решил одарить «оберегом» еще и его штаны, щедро мазнув пятнистым боком по его ногам.

- Кошка линяет, — с непроницаемым лицом отозвалась я и решительно направилась к нестройным рядам маленьких тростниковых хижин.

Те, что стояли ближе к магазинчику, выглядели еще более-менее пристойно, но чем больше мы удалялись, тем страшнее становились постройки. Покосившиеся, подгнившие, постепенно уходящие под землю, откровенно заброшенные… бетонные плиты быстро закончились, и под ногами бодро зачавкала соленая болотная грязь, сквозь которую то здесь, то там проглядывали острые пики пневматофоров: мангровая роща спешила отвоевать территорию, и жалкие попытки людей сохранить свою землю проваливались раз за разом. Иногда — вместе с людьми: оступившийся Джейден с нецензурным возгласом ушел по колено в зеленовато-коричневое месиво в стороне от тропинки. Я проглотила с десяток острот, но кошка была отнюдь не так великодушна и громогласно захохотала — и именно это, кажется, и спасло нас от повышенного внимания местных жителей. Пощипать наивных чужаков, сунувшихся в гетто, было святым делом, — но не когда их сопровождает виверровый рыболов с когтями нараспашку!

Джейден выкарабкался из бочага и горестно вздохнул: густая болотная грязь украсила его высокими зеленовато-коричневыми «сапогами» и теперь чавкала в ботинках, а спасти тонкие льняные брюки уже не представлялось возможным. Я не прониклась сочувствием только потому, что как раз отыскала хижину Нарит, — пустую, отсыревшую и, очевидно, не первый день заброшенную.

Запах ориума выветрился, и теперь внутри царило специфическое амбре мангровых болот: гниение, отсыревшее дерево, соль и рыба так шибали в нос, что сперва слезы наворачивались, а потом обоняние капитулировало вовсе. Зато в игру вступало зрение, свыкшееся с неуютной темнотой, и становилось ясно, что Нарит жила, пожалуй, даже беднее, чем все остальные обитатели северной окраины Лонгтауна.

Из всей обстановки — низкий деревянный столик, колченогий и вздувшийся от сырости, да ворох тряпок, служивший постелью. Земляной пол, щели в стенах, пустые провалы окон. Больше ничего.

- Она жила здесь?.. — потрясенно выдохнул Джейден и шагнул вперед. Под ногами чавкнуло — то ли грязь в ботинке, то ли сам пол. — Как здесь вообще можно жить?

Я пожала плечами.

- Это традиционная ньямарангская хижина, — сообщила я, осматриваясь. — В таких жило большинство крестьян, благо здешний климат не требует капитальных утепленных построек. Обычно в ньямарангских хижинах гораздо уютнее, просто… мангры.

А еще — не бедность даже, а нищета. Когда у хозяев опускаются руки и уже не верится, что что-то можно исправить, приложив усилия. Ведь вязанки ароматных трав, которые обычно развешивали по углам женщины в общинах коренного населения, не стоили ничего, а циновки на земляной пол умели плести даже дети — причем из подручных материалов, которые, опять же, не нужно было покупать. Простенькие шторы-скатки из тонких веточек, хорошая стирка для «постели» — и здесь было бы уже не так уныло, но Нарит, похоже, предпочитала иные способы не замечать окружающую серость.

Закопченные колбы для варки ориума валялись прямо под ветхой простыней. Ими пользовались очень часто.

- А это что? — Джейден бесстрашно сунулся в самый темный угол и протянул руку к балке.

Балка отозвалась разъяренным шипением. В темноте что-то задвигалось.

- Замри!

Мы с кошкой бросились наперерез. Я успела первой — и еще успела разглядеть длинное черное тело, обвившееся вокруг балки, прежде чем змея совершила молниеносный бросок.

- Марион!

Массивная голова с раззявленной пастью ударилась о расправленную перед моим носом простыню. Изогнутые клыки с легкостью пробили ветхую ткань, оставив на ней пару едва заметных пятнышек яда, но змея на этом не успокоилась, мгновенно приняв стойку. А Джейден вдобавок не придумал ничего лучше, чем запоздало задвинуть меня себе за спину — вместе с простыней, разумеется!

- Не двигайся, — сквозь зубы велела я, — никаких резких движений!

Змея оказалась огромной: приплюснутое с боков тело свернулось кольцами, но даже так ее голова, поднятая в оборонительной стойке, очутилась на уровне середины бедра Джейдена. Кроме того, она была очень старой: узкие желтые полоски, обычно выдающие молодых мангровых бойг, выцвели, и чешуя стала почти равномерно черной. Серо-зеленые глаза неотрывно следили за Джейденом — и потому, должно быть, пропустили тот момент, когда вперед уверенно вышла кошка-рыболов.

Я первой нарушила собственное требование, в испуге зажав рукой рот.

Змея покачнула головой, выстрелила трепещущим языком в воздух и гибко обернулась петлей вокруг кошки, не отрывая от нее гипнотизирующего взгляда. Джейден потянул у меня из рук простыню. Я не стала возражать. Что угодно, только уберите эту тварь от моей кошки!

- Как думаешь, это Нарит ее запустила? — поинтересовался Джейден, примериваясь, — и застыл.

Потому что в тот момент, когда прозвучало имя покойной предсказательницы, змея вдруг резко обернулась, позабыв про бесстрашного фамилиара, замерла на мгновение — и деловито поползла к нам, извиваясь всем телом. Щекастая голова приподнималась медленно, то и дело выстреливая в воздух раздвоенным языком. Джейден невольно подался назад, словно еще надеялся уклониться от любопытствующей змеи, но так и не позволил мне загородить его собой.

А змея плавно подалась вперед и обернулась петлей вокруг его талии, сминая легкомысленно тонкую рубашку. Джейден дернулся всем телом, попытался ухватиться за этот импровизированный живой пояс, но змея гибко выскользнула из его пальцев, взобралась по плечу — и уставилась глаза в глаза, неподвижная и бесшумная, словно изваянная из морского базальта.

А потом вдруг потеряла интерес и, оставив обездвиженного шоком мужчину в покое, переползла на меня.

Массивное черное тело оказалось вовсе не скользким и не таким уж и холодным, как можно было подумать. Зато взгляд… наверное, я подсознательно ожидала чего-то в этом роде с того самого момента, когда познакомилась с Нарит поближе.

У покойной предсказательницы глаза были черными, как у большинства ньямарангцев. У змеи — серо-зелеными, как выцветшая болотная поросль. Но вот взгляд у них был одинаковым — чуть помутненным, устремленным куда-то сквозь визави, словно они обе видели больше, чем просто утомленную и испуганную женщину, впутавшуюся в большие игры власть имущих.

Фамилиар. Просто еще один фамилиар — только вот оставшийся без хозяйки. Но разве Нарит не возмущалась, что только вайтонка может вырвать у себя часть дара?

Или же ей кто-то «помог» против ее воли, и потому-то она была так зла на меня — видела во мне отражение чуждой силы, которая оказалась больше, чем ее собственная? Я могла только гадать, — а заниматься нужно было вовсе не этим.

Джейден уже примерялся к змее простыней. Кошка ревниво дергала кончиком хвоста, словно хотела его подзадорить.

- Стой, — тихо сказала я, не двигаясь. — Она нас не тронет.

Джейден одарил нас со змеей скептическим взглядом. Гибкое черное тело обвивалось вокруг меня живым кольцом, длинный хвост плавно подтягивался к коленям, наматываясь во второй оборот, — а голова упрямо держалась на уровне моего лица. Темно-серый язык трепетал в воздухе, чудом не задевая мой нос.

Я протянула руку и осторожно почесала кончиком пальца змеиную макушку. Бойга недоверчиво застыла, не столько принимая, сколько терпеливо снося ласку, и неспешно потянулась вверх, к потолочной балке, используя мое плечо вместо лестницы. На балку она намоталась доброй дюжиной петель, свесив с нее кончик хвоста, и расслабленно опустила голову.

Джейден потрясенно молчал, комкая в руках остатки простыни. Кошка неодобрительно щурилась.

- Она полиняет через несколько дней, — негромко сообщила я, одергивая смятое змеиным телом платье. — Зрение уже начало ухудшаться, иначе бы она не напала, а предпочла просто переждать, пока мы не уйдем.

Фамилиары умнее обычных животных. Змея знала, что ведьма ее не тронет без крайней необходимости, — только вот рассмотреть меня не смогла. Тонкая прозрачная чешуйка, заменявшая бойге веко, уже начала отслаиваться — разве что цвет не успела сменить.

- Ага. — Джейден дышал медленно и размеренно, и только побелевшие костяшки пальцев выдавали, насколько же ему не по себе. — Это именно то, что я хотел узнать, — полиняет эта тварь в скором времени или нет. Марион, что тут происходит?!

Ветхая простыня у него в руках затрещала — и порвалась на два неровных куска. Я машинально залезла в сумочку, перебирая остатки пузырьков в органайзере, и без лишних комментариев вытащила остатки рома, — того самого, что пошел на пропитку нитей для ловца снов.

Интересно, как чувствовала себя мама, когда ей пришлось объяснять папе, что тот связался с ведьмой?

Хотя нет, если начистоту, меня вдруг гораздо больше заинтересовало, какими именно словами она до него это ухитрилась донести. Я бы иногда цитировала, пожалуй, — но не сейчас.

- Ты не свихнулся, — сообщила я самое главное и подсунула Джейдену пузырек с ромом.

Привычный к богемным нравам скульптор допил его залпом, даже не поморщившись.

- Готов поклясться в обратном, — задумчиво признался он, возвращая мне пустую бутылочку. — Что это сейчас было?.. Только не говори, что ром, — попросил он и зевнул — кажется, неожиданно даже для себя самого.

Он еще успел с возмущенным видом поднять глаза и что-то невнятно пробормотать, — а потом мирно свалился прямиком на разворошенную постель Нарит. Я деловито стащила с него ботинки и укрыла его остатками простыни. Змея лениво наблюдала за нами с потолочной балки, не проявляя никакого интереса, пока я не выпрямилась.

Тогда она неспешно кивнула куда-то в угол, и я, припомнив, что туда-то Джейден и тянулся, когда привлек внимание чужого фамилиара, подошла ближе.

В углу висел ловец снов, отсыревший и потрепанный, с черными лоскутками змеиной кожи на подвесках — и широким отверстием в центре.

Как раз такие плели в общине коренного населения на южном побережье Ньямаранга — разве что украшали их там куда как менее экстравагантно, да и от влаги берегли.

Но здесь скрыться от сырости было негде. Да и не мешала она зачарованной змеиной коже.

В старом мамином домике на болотах тоже висел ловец снов — новехонький, с тремя голубыми перышками. Его, должно быть, сплел сам Сирил: Нарит выбирала другой узор для паутинки, да и сердцевину ловца — для хороших и вещих снов — оставляла свободной.

Выходит, ей постоянно снились кошмары? Впрочем, в подобной обстановке (и с таким соседом) — немудрено. Странно, что мне самой до сих пор не понадобился ловец снов…

Виверровая кошка гнусно хохотнула, словно решив напомнить, что для того, чтобы увидеть кошмар-другой, сначала все-таки нужно заснуть, — а я не предавалась этому дивному занятию уже третьи сутки, и неплохо бы поторопиться, пока не пришлось провести на ногах и четвертые. Я была вынуждена признать ее правоту — и выставила на колченогий столик три закопченные колбы из-под ориума, еще помнящие руку хозяйки.

Она пришла по первому зову, хмурая и раздраженная, какой была при жизни, — но смерть запечатала ее губы бело-голубой пеной, залила лицо синеватой бледностью и наградила руки мелкой дрожью, не прекращавшейся ни на секунду. Полупрозрачный призрак взлохмаченной женщины в чужой рубашке, фривольно распахнутой на груди, привычно уселся за столик, подобрав под себя ноги, и сложил трясущиеся ладони на коленях, сквозь которые просвечивал земляной пол.

Как и Саффрон, она ничего не могла мне сказать, — только тревожно всматривалась в мое лицо и все хмурилась, надеясь, что я и сама догадаюсь, что может волновать призрака настолько, чтобы он и после смерти об этом не забыл.

- Сирил жив, — со вздохом сообщила я ей. — Прячется. Он покинуть домик до того, как туда пришел твой убийца.

Нарит заметно расслабилась и ссутулилась, опустив взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Болезненная дрожь никак не проходила. Так умирали от передозировки ориумом — в мелких непрекращающихся судорогах, с пеной у рта и холодной испариной на коже. И все-таки…

- Тебя ведь и в самом деле убили, — произнесла я. — Этот чудак, Джейден Старр, может быть, и не понимает ничего, когда дело доходит до великосветских игр и застольного этикета, но глазомер у него отменный.

Призрак молча кивнул и провел трясущейся рукой по губам, стирая бело-голубую ориумную пену. Несколько капелек стекло на пол — и испарилось, так и не впитавшись в солоноватую землю, а на столе звонко лопнула первая колба, щедро осыпав крупными осколками отсыревшую древесину.

- Ты его знала? — спросила я, заторопившись. — Того, кто тебя убил? Поэтому в доме не было следов борьбы?

Еще один кивок. В уголках губ Нарит снова запузырилась ориумная отрава, и призрака затрясло еще сильнее. Но, в отличие от большинства людей, умерших мучительной смертью, отчетливо осознавая, что с ними происходит, пророчица не спешила уйти и отыскать свой покой. Кто бы ни добрался до нее, она жаждала если не справедливости, то мести. И, кажется, искренне хотела, чтобы у Сирила все было хорошо.

Тут я ее горячо поддерживала.

- Значит, ты сама впустила убийцу в дом, — констатировала я. — Он должен быть местным, раз уж знал дорогу к домику на мангровых болотах и сумел найти общий язык с тобой. Ньямарангец?

Снова кивок. Ориумная пена заструилась к подбородку, но Нарит не обращала на нее внимания, азартно подавшись вперед, — только тревожно нахмурилась, когда по второй колбе поползла извилистая трещина.

- Значит, ньямарангец, — повторила я, судорожно перебирая в памяти всех ньямарангцев, которые могли бы быть причастны к смерти Нарит. Список выходил прискорбно длинным. — Отсюда, из Свамп Холлоу?

Нарит покачала головой, и вторая колба рассыпалась с тихим звоном. По хижине поплыл тяжелый ориумный аромат, отнюдь не способствующий остроте смекалки, и я прикусила щеку изнутри — в слепой надежде, что боль прояснит мысли. Помогало плохо.

По папиным данным, Нарит не путешествовала — она родилась и выросла здесь, на северной окраине Лонгтауна, и едва ли могла завести достаточно близких друзей где-то за пределами городка. Да и много ли было коренных ньямарангцев в округе?..

- Раклон? — озарило меня вдруг. — Туантонг Раклон?

Пророчица досадливо мотнула головой и подалась вперед, беззвучно шевеля губами, — но в этот миг третья колба разлетелась на мелкие осколки. Один из них больно оцарапал мне щеку, и я с шипением схватилась за лицо, позабыв, что это не самая лучшая идея — лезть руками в свежую ранку, когда ты битый час торчишь посреди заброшенной хижины на болотистой окраине и успела пообниматься со змеей. Когда я спохватилась и полезла в сумочку за спиртом, призрак уже истаял, — а я так и не успела ничего прочитать по губам.

Да и много бы я сумела разобрать в этой отвратительной ядовитой пене?..

В органайзере осталось ровно три пузырька: с нашатырным спиртом, тягучим вишневым ликером и имбирным элем. Для обработки царапин они подходили одинаково плохо, и я безнадежно выругалась. Все мои запасы хранились в хижине у Сирила, а оборудование и готовые бочки вовсе остались на южном побережье — я не рассчитывала, что алкоголь закончится так быстро!

— Не могу не согласиться, — вдруг глухо отозвался мужской голос из угла. — Полный …!

Я вздрогнула и подняла взгляд.

Долгие споры с упертым скульптором, кошка в течке, чрезмерно близкое знакомство с чужим фамилиаром, призрак, исчезнувший раньше, чем я получила ответы, — разумеется, эта ночь просто не могла остановиться на достигнутом!

Джейден сидел на разворошенной постели, откинувшись спиной на стену и согнув одну ногу в колене. Во всей позе ясно читалась нездоровая, обреченная расслабленность, какая бывает разве что у вусмерть пьяных да смертельно больных, уже смирившихся с невозможностью отсрочить кончину.

Наверное, уже не имело смысла спрашивать, как много он успел увидеть. Явно гораздо больше, чем требовалось для уверенности в своем рассудке.

Виверровая кошка-рыболов устроилась в сгибе его колена и сосредоточенно вылизывалась, порой будто бы случайно задевая шершавым языком мужское бедро. Сквозь тонкий колючий лен брюк это, должно быть, доставляло непередаваемые ощущения, но Джейден не выказывал никакого неудовольствия — только машинально перебирал пальцами короткую жесткую шерсть на кошачьем боку. Увы, рыболов тоже едва ли мог хоть как-то успокоить его и вернуть на место пошатнувшуюся картину мира.

Но кошка, по крайней мере, умиротворяюще мурлыкала. От меня проку было куда как меньше.

- Джейден… — начала было я и в растерянности замолчала.

Будь на его месте кто-то другой, я бы, пожалуй, сделала вид, что призрак ему приснился. Последние дни выдались напряженными, а Джейден не давал себе отдыха точно так же, как и я. Что удивительного в том, чтобы уснуть после хорошего глотка рома? Нормальный человек моментально вцепился бы в удобную отговорку и успокоился.

Только вот в это объяснение не впишутся ни гадальные глифы из «кожи ангела», ни поведение виверровой кошки, ни внезапное знакомство с мангровой змеей. При всех его очевидных недостатках (вроде той же безоглядной веры в людей) Джейден слишком наблюдателен и гибок, чтобы упустить это из виду.

Основная проблема заключалась в том, что в наш прогрессивный век даже в людей поверить было проще, чем в ведьм.

- Знаешь, а я ведь тебе соврал, — вдруг усмехнулся Джейден с отсутствующим видом — словно смеяться его тянуло над самим собой. — Я проявил твои фотографии с предыдущих съемок. Только никому не показал. Они… странные. Я-то опасался показаться сумасшедшим… — он все-таки рассмеялся — нервно и невесело. — Это что, здесь действительно была та девушка, которую мы нашли мертвой?..

Я покаянно кивнула, но все-таки не удержалась и попыталась увести разговор в сторону:

- А что странного было в фотографиях?

- А ты ни разу не видела, как получаешься на снимках? — Джейден наконец-то сфокусировал взгляд на мне, но в нем отчего-то не было того маниакального мясницкого огня, к которому я, оказывается, успела привыкнуть. Вместе с этим пламенем вдруг поугасло и все обаяние увлеченного скульптора, и он впервые стал выглядеть именно тем, кем на самом деле являлся, — просто усталым молодым парнем, на которого слишком много свалилось. — Все тени на фотографиях лежат так, словно источником света была ты, а не лампы и не люстра. Я думал, что испортил пленку при проявке, но с ней ведь все было в порядке, не так ли?

Я смущенно пожала плечами. Не то чтобы фотография была таким уж дорогим удовольствием, — но когда живешь за счет чужой милости, на продолжительные съемки рассчитывать не приходится. Единственным моим снимком, который я видела, была фотография в личном деле. Она действительно выглядела как-то странно и даже не слишком-то похоже на меня, но в отделе кадров это никого не волновало. А я посчитала, что просто плохо получаюсь на снимках. Да и чем там любоваться-то?..

- Я решил, что нужно попробовать сфотографировать тебя еще раз, прежде чем о чем-либо судить, — отстраненно сообщил Джейден. — Но уже готов биться об заклад, что ты точно так же светишься и на сегодняшних фотографиях. Вся, кроме… — он машинально повторил жест статуэтки Солады из музея: сложил руки чуть ниже пупка, изобразив треугольник большими и указательными пальцами. Кошка отвлеклась от своей шубки и проводила жест недовольным взглядом, всем своим видом намекая, что есть занятия поважнее выяснения отношений: гладить кису, например. Увы, Джейден даже не посмотрел в ее сторону. — Кто ты такая, Марион?

Весь мой жизненный опыт говорил, что это именно тот вопрос, на который ни в коем случае нельзя отвечать правдиво. До сих пор я встретила всего одного мужчину, который смог с достоинством перенести известие, что проявил личный интерес к самой настоящей ведьме.

Но папа всегда так реагировал на плохие новости: чем хуже они были, тем спокойнее и собранней он становился. Полагаю, когда он понял, что его теща — тоже ведьма, то являл собой воплощенное пособие из книг по этикету. А Джейден, будем честны, книги по этикету игнорировал с упорством, достойным лучшего применения.

И что самое страшное — рядом с ним мне тоже хотелось отбросить реверансы и говорить прямо. Уж лучше сказать правду и разобраться с последствиями, чем долго и старательно выплясывать вокруг чьего-то священного неведения. В конце концов, он всегда так и делал, — почему я не могу?..

Я глубоко вздохнула и заставила себя вежливо улыбнуться. Правда или нет, а разговор определенно будет сложным.

Расцарапанная щека все еще саднила, но я все равно прижала трубку плечом, обхватив себя руками, и бессмысленно зажмурилась, отсчитывая длинные гудки. Дождь молотил по телефонной будке с таким остервенением, что почти заглушал шум на линии. Я промокла до нитки; потяжелевшие волосы болезненно тянули голову назад, а юбка липла к ногам, холодя кожу, — несмотря на душную ньямарангскую ночь, у меня зуб на зуб не попадал, а к телефону все никто не подходил.

Я потянула за рычаг и набрала домашний номер.

- Лат-Блайт, — моментально откликнулся женский голос — такой теплый и веселый, что уголки моих губ невольно дрогнули в улыбке, для которой, казалось бы, у меня не было никакого повода.

- Привет, мам, — отозвалась я, теснее прижав трубку. — А куда Ливи запропастилась? Обычно она к телефону первой бежит…

- А у нее появился большой секрет, о котором нам с папой знать еще рано, — весело призналась мама. — Секрет зовут Джош, ему пятнадцать, и его старший брат работает охранником в опере, поэтому у меня не должно быть никаких догадок, где же Ливи проводит этот вечер. Во всяком случае, пока папа не успокоится и не прекратит искать ружье.

- Главное, чтобы она там не обратила в фамилиара какую-нибудь крысу из подвала, — заметила я.

В трубке повисла настороженная тишина. Мама уже думала об этом, но пока и сама не успокоилась в достаточной мере, чтобы шутить на эту тему. Ей хватило и старшей дочери, изрядно отличившейся при выборе фамилиара, и для младшей столь специфической судьбы она не хотела.

- Лишь бы не декоративную болонку какой-нибудь почтенной дамы, — вздохнула мама. — Впрочем, дару виднее… лучше расскажи, как ты. Как тебе Лонгтаун? Освоилась?

Я все-таки улыбнулась, не обращая внимания на саднящую боль в щеке. Сколько бы лет мне ни было, чем бы я ни занималась и где ни пропадала, маму всегда волновало, освоилась ли я, нашла ли друзей и хорошо ли покушала.

- Завела весьма специфическое знакомство, — призналась я.

Выжидательная тишина в трубке приобрела ту особую многозначительность, которую я привычно расшифровала в том духе, что лучше бы моему специфическому знакомству не пересекаться с папой раньше времени, — по крайней мере, пока он не успокоится и не прекратит искать ружье. Увы, на этом фронте я хороших новостей для мамы не припасла.

- Ты когда-нибудь видела фамилиара покойной ведьмы? — поинтересовалась я.

- Нет, — озадаченно отозвалась мама. — Откуда в Лонгтауне взялась еще одна ведьма? И что с ней случилось?

- Я надеялась, что ты мне расскажешь, — призналась я и коротко пересказала трагически недолгую историю знакомства с покойной Нарит Аволокорн, отдельно упомянув ее специфическое отношение к вайтонской традиции передачи дара от матери к дочери через фамилиара. — Я-то думала, это ты ей помогла с отделением части дара, больше ведь некому…

- Не я, — настороженно окрестилась мама, — коренные ньямарангцы ведьм боятся, а то и откровенно ненавидят, никто из них не пришел бы ко мне за помощью, даже если бы дело касалось дара. Да и как я бы помогла? Мы ведь всегда обращали фамилиаров неосознанно, кто попался под руку в подходящий момент — тот и принимал в себя частичку дара.

- Логично, — приуныла я.

- Но Блайты — старая семья, — вдруг с энтузиазмом сказала мама, — мы копили знания о своем даре годами и передавали из поколения в поколение. Но кто-то ведь был первым, так? Вряд ли первая ведьма в роду так же хорошо осознавала, что происходит, когда проснулся ее дар. Скорее всего, она тоже боялась сама себя и уходила в глухое отрицание, пока не начала мало-мальски разбираться в происходящем. Что, если Нарит — такая же, первая в роду? Ты знаешь, кем были ее родители?

Я сомневалась, что об этом знала сама Нарит, не говоря уже о залетной чужачке, но все-таки сделала себе пометку связаться с Элиасом и попытаться выяснить подноготную покойной. В словах мамы была определенная логика.

Если Нарит была первой в роду и сама до конца не понимала, чем одарила ее природа, это многое объясняло. Сбывающиеся пророчества, например, — она ведь могла попросту вложить в слова частичку дара, заставляя их стать правдой. Обученная ведьма никогда не рискнула бы так грубо вмешиваться в историю, — кто знает, чем может обернуться неосторожное обещание? — но Нарит было некому обучать.

Зато нашелся тот, кто вложил ей в голову ядовитые мысли, сотворил очередное пророчество о спасителе Ньямаранга, а потом, когда оно начало претворяться в жизнь, убил предсказательницу. За ненадобностью или из опасений, что она, как и все ведьмы, постепенно накопит жизненный опыт, обретет понимание и начнет задавать неудобные вопросы, — какие еще могли быть причины?

- А фамилиара прикорми, — вдруг велела мама. — Не сейчас, в линьке змеи не едят, но через несколько дней она сбросит старую кожу, и ей пригодятся силы. Твоя кровь должна подойти. Только, ради всего святого, нацеди ее сама!

- Я помню, — вздохнула я, — урок с виверровым рыболовом вышел весьма наглядным. Кстати, мам, почему фамилиар иногда перестает бояться чужих людей?

- А он перестал? — снова повеселела мама.

— Совсем страх потерял, — пожаловалась я. — Остался с чужаком и отправил меня одну!

- Отлично, — со странным удовлетворением отозвалась мама. — Держись этого «чужака», и все будет хорошо. У фамилиаров особое чутье. Они не ошибаются в людях.

- Зато я ошибаюсь с завидным постоянством, — невесело хмыкнула я. — Ты уверена, что в фамилиара переходит только частичка дара, а не трезвый взгляд на мир?

Мама весело отметила, что в моем случае трезвый взгляд на мир скорее мешает, чем помогает, и настоятельно рекомендовала заглянуть в ресторанчик при Патмор-раунд, дабы встряхнуть старые связи и добыть бутылочку коллекционного фруктового вина. Я заинтересовалась и, старательно запомнив контакты, повесила трубку.

Тропический ливень и не думал затихать. Я приоткрыла будку и с тоской смерила взглядом расстояние до щегольского темно-синего автомобиля с белой крышей. Сквозь окно на водительской двери просвечивал отстраненный профиль Джейдена, трудолюбиво начесывающего за ушами крупную пятнистую кошку. С него тоже капало — ливень застал нас еще в Свамп Холлоу и не пощадил никого, — но рыболов и не думал слезать с колен. Заметив, что я закончила разговор, Джейден молча открыл пассажирскую дверь, не вставая с сиденья.

Расстояние от будки до машины я преодолела в три прыжка, но все равно снова промокла и оставила грязные следы в идеально-бежевом салоне. Джейден, не сказав ни слова, завел двигатель, и кошка с недовольным прищуром переползла на колени ко мне, тут же принявшись вылизывать пятнистый бок. Намокшая шерсть пахла сыростью и рыбой, но я все-таки запустила в нее пальцы и почесала охотно подставленное горлышко, успокаиваясь. Автомобиль вырулил на дорогу и крадучись направился к Мангроув-парку: в свете фар виднелась только сплошная стена воды, и обзора хватало разве что на пару метров вперед. Из плюсов подобного передвижения имелись разве что крыша да печка: идти пешком, пожалуй, было бы даже быстрее, но куда как неприятней, — зато куда как легче с моральной точки зрения.

Джейден не позволил мне ни уйти в Мангроув-парк в одиночестве, ни самой открыть себе дверцу автомобиля. Даже любезно оплатил звонок в Старый Кастл, когда выяснилось, что у меня закончились жетоны. Он молчал, но ощущение какой-то детской обиды витало в воздухе и с каждой секундой становилось все более гнетущим.

Я определенно перестаралась, когда демонстративно заставила его заснуть и проснуться по щелчку пальцев. Но иначе-то он мне не верил!..

Хотя я по-прежнему затруднялась сказать, зачем мне вообще понадобилось его доверие. Папу Джейден больше не интересовал. Линдсей в нем по-прежнему сомневалась, но, по-моему, уже просто из принципа, чтобы не признавать свою неправоту, — иначе она бы не стала мирно обсуждать с ним грядущую помолвку. Бунтарского духа в благородной леди, воспитанной в традициях смирения и послушания, оказалось куда больше, чем во мне, — даром что от меня никто и никогда не требовал соответствовать чьим-то ожиданиям. Я сама посчитала, что великосветские стандарты позволят мне лучше вписаться в высшее общество и упростят работу.

Тем больнее оказалось чужое разочарование. Хотя, опять же, что мне за дело до мнения Джейдена Старра? Он хотел ответов — он их получил. Я же не обещала, что ему понравится!

Но совесть все не умолкала, словно мне было впервой опаивать кого-то заговоренным ромом, не предупреждая, чем опасно брать что-либо из рук у ведьмы. Пусть я не могла заставить Джейдена сделать что-либо, прямо противоречащее его воле, но ведь человек частенько не осознает своих желаний или попросту подавляет их, — а уж играть на чужих стремлениях ведьмы из семьи Блайт умели виртуозно, и доверчивый невыспавшийся скульптор уже успел ощутить это на своей шкуре.

Наверное, было бы легче, если бы он рассердился — накричал на меня, бросил в Свамп Холлоу и разорвал все предварительные договоренности. Но Джейден…

Джейден был самим собой. И я сидела на пассажирском сиденье его машины, точно под струей горячего воздуха из печки, бессмысленно всматривалась в беспросветно-дождливую ньямарангскую ночь и размышляла о том, что все, что ни делается, — все к лучшему.

Он отвлекал меня от работы, таскался хвостом и вынуждал постоянно действовать с оглядкой. Без него будет гораздо проще найти подходы и к Бенджамину Кроуфорду и его несвоевременной (хоть и легко объяснимой) депрессии, и к Элиасу Хайнсу и делу об убийстве Нарит Аволокорн и леди Саффрон Кроуфорд. С мистером Чаннаронгом придется попотеть, зато «костяной король» носил на себе мой оберег, а помощник детектива пил мою бузинную самбуку, — что уже здорово упростило бы задачу, если бы мне не приходилось ежеминутно проверять, не увязался ли за мной любопытный скульптор и не услышит ли он что-нибудь лишнее.

Прямота и искренность действительно упрощали жизнь. Но не делали ее хоть сколько-нибудь радостной.

- Доброй ночи, Марион, — деревянным голосом сказал Джейден, когда фары выхватили из дождливого сумрака серые стены Мангроув-парка, и машина мягко остановилась на подъездной дорожке у главного входа.

Я сделала вид, что не заметила ни оговорки, ни очевидной ошибки при парковке.

- Доброй ночи, мистер Старр. Благодарю за помощь, это было очень своевременно.

Даже хорошо, что мне придется обогнуть особняк, чтобы добраться до черного хода. Ливень освежал — и милосердно вымывал из головы тяжелые мысли, оставляя взамен только желание немедленно принять горячую ванну и переодеться в сухое. Именно то, что нужно, если задуматься.

— Доброе утро, — бодро сказала я, отдергивая плотные верхние шторы. — Как спалось?

Ливень закончился пару часов назад, и яркий солнечный луч, радостно заглянувший в спальню, заставил леди Линдсей зажмуриться и сладко зевнуть, зарываясь обратно в подушки. Снаружи осталась торчать только толстая льняная коса, за которую отчего-то иррационально хотелось подергать.

Я героически сдержалась.

- Леди Изабель решила спуститься к общему завтраку и попросила, чтобы ты составила ей компанию, — сообщила я вместо этого. — Полагаю, она не успокоится, пока не услышит о результатах вашей с Джейденом беседы.

- Она и потом не успокоится, — проворчала Линдсей из-под подушки и тут же, спохватившись, рывком села. — А как прошел твой вечер? Все в порядке? — Она сонно сощурилась, словно ответы на ее вопросы могли быть написаны у меня на лбу или, на худой конец, зашифрованы в скромной черной вышивке на платье.

- Все в порядке, — отозвалась я и отошла к прикроватному столику, чтобы смешать ароматную воду для умывания. — Вечер прошел, как и в прошлый раз, мастера Джейдена интересовали исключительно фотографии. Зато мистер Хайнс передал кое-что любопытное с заверениями в своем глубочайшем почтении.

Если так можно расценивать раздосадованную физиономию при упоминании пропасти, которая лежала между помощником провинциального детектива и владетельной леди. Но об этом я предпочла милосердно промолчать.

Хватит духу — признается сам. Это однозначно выставит его в куда более выгодном свете, нежели чрезмерно тонкие намеки, переданные через компаньонку.

- Ты уже смотрела? — Вид тонкой папки на завязках заставил Линдсей моментально стряхнуть остатки сонливости.

Я воспользовалась моментом и вместо бумаг подсунула ей чашу для умывания.

- Нет. Возможно, после завтрака? Леди Изабель очень настаивала.

- Разумеется, она настаивала, — обреченно вздохнула Линдсей и побрызгала водой себе в лицо.

- Вы с Джейденом ни до чего не договорились? — насторожилась я. — Боюсь, я больше не смогу следить за ним по вечерам в мастерской. Если тебе нужна еще какая-то информация о нем, придется искать другие подходы.

- Почему? — Линдсей замерла над чашей для умывания, выжидательно уставившись на меня. Маленькие капельки розоватой воды стекали по ее лицу, словно слезы феи.

Спохватившись, я протянула ей мягкое махровое полотенце.

- Думаю, он больше не захочет работать со мной, — обтекаемо сформулировала я. — Оказалось, что я очень плохо получаюсь на снимках. Кроме того, у нас уже не первый раз возникли некоторые разногласия по поводу методов работы.

Если, опять же, так можно назвать короткий, но весьма разрушительный скандал в хижине покойной прорицательницы, прервавшийся насланным сном.

- Поверь мне, — сдержанно хихикнула Линдсей, — если Джейден нашел себе подходящую натурщицу, ее не спасут ни разногласия, ни плохие снимки. Он очень упрямый и всегда найдет подход.

Этого я и опасалась.

И на это я и надеялась — хотя определенно не следовало.

- В этот раз все несколько сложнее, — призналась я.

Мужчины в отношении ведьм всегда были куда более твердолобыми, нежели женщины. А уж если учесть, что я не придумала ничего умнее, кроме как продемонстрировать свою силу наглядно, на личном примере, то логично было бы ожидать, что Джейден уйдет в глухое отрицание и оборвет все контакты.

Впрочем, его желание подвезти меня до Мангроув-парка в эту логику уже не укладывалось…

- Без сложностей любые задачи рано или поздно становятся рутинными и неинтересными, — многомудро заметила Линдсей и соскочила с постели. — А с разногласиями Джейден работает на удивление хорошо. Думаю, вы найдете компромисс, который устроит обоих. Не расстраивайся.

- И не собиралась, — заверила я, с напускным равнодушием пожав плечами. — Какое платье подготовить?

- Фисташковое, с рукавом на три четверти, — подумав, отозвалась Линдсей и привычно исчезла за дверью уборной, не дожидаясь помощи.

Я дождалась, пока не щелкнул замок, и только тогда вернулась к незастеленной кровати.

Ловец снов над балдахином заискивающе поблескивал синим стеклярусом на солнечном свету. Нити «паутинки» за ночь высохли окончательно, приняв благородный темно-янтарный оттенок, и на их фоне тонкая птичья косточка, запутавшаяся в переплетении нитей, особенно бросалась в глаза. Я вынула ее со всей осторожностью, но, стоило ей оказаться в моих руках, как косточка рассыпалась прахом, оставив после себя острый запах гниения.

Кошмары Линдсей оказались насланными. Нарит была не единственной неучтенной ведьмой в окрестностях.

А главное — почему птичья кость?

До сих пор я была единственной ведьмой, которая насылала чары смертью, разложением и костями. Причем маму это сильно беспокоило поначалу, но никаких толковых объяснений от нее я не добилась. Кое-как выяснила, что ее опасения родом из тех времен, когда меня еще и в проекте не было: что-то нехорошее случилось с ее тогдашним фамилиаром, смешливой мангровой альционой, — то ли она попалась какому-то сумасшедшему колдуну, то ли ее сохранность едва не стоила жизни Сирилу (который как раз был в проекте, то есть досталось, скорее, его матери, блистательной певице, знаменитой на всю империю). Вспоминать об этом не хотел никто: мама болезненно морщилась и отшучивалась, папа становился невыносимо вежлив, а несравненная Ламаи Кантуэлл замыкалась в себе — и поднять ей настроение мог разве что дядя Кристиан, ее муж.

Когда я вступила в пору и стало ясно, что все мои таланты вращаются вокруг разнообразных средств для помутнения рассудка, на семейном совете среди женщин рода Блайт даже подняли вопрос о том, чтобы лишить меня дара. Ни одна ведьма не покусится на чужую волю, не поработит чье-то сознание: все наше ремесло — игра на чужих слабостях. Стоит заколдованному человеку действительно захотеть — и спадут любые, даже самые сильные, самые искусные и отчаянные чары. Потому-то, вероятно, Джейден и проснулся раньше времени тогда, в хижине Нарит: ему было слишком любопытно, что происходит…

Именно то, что, несмотря на все мои особенности, в вопросах чар я действовала по классической схеме, и уберегло меня в юности. Прабабушке хватило мудрости и куража позволить мне попробовать себя в семейном ремесле, а нехитрые наблюдения наглядно продемонстрировали, что ведьма из меня, может быть, весьма специфическая, но все же вполне укладывающаяся в рамки профессиональной этики.

Я здорово сомневалась, что неизвестная ведьма, наславшая кошмары на Линдсей, беспокоилась из-за подобных вопросов. Больше походило на то, что кто-то хотел с гарантией подкосить наиболее влиятельные вайтонские семьи Ньямаранга, ударив по самому больному месту: по их наследникам.

По детям.

Что хуже, если бы мне, скажем, вдруг понадобилось наслать какой-нибудь сон, в ловце оказалась бы не кость, а комочек серой кошачьей шерсти. Отделенный от меня дар всегда принимал одну и ту же форму, маскируясь под фамилиара.

Но фамилиаром может быть только живое существо. Чтобы из него кости сыпались — про такое я еще не слышала.

С другой стороны, что я знала о ведьминских традициях Ньямаранга? Женщины из семьи Блайт фактически создали образ ведьмы в головах вайтонцев. Никакие другие туда не допускались: если кто-то из мастериц переступал черту, с ней разговор был весьма короток.

На ведьм Ньямаранга влияния не было ни у кого. Едва ли они сами осознавали, что за дар им достался, — ньямарангцы слишком боялись потустороннего и необъяснимого, чтобы где-то успела сформироваться семейная династия со своими обычаями, ограничениями и секретами мастерства.

Что, впрочем, не спасало от гениальных самоучек.

- Что-то случилось? — настороженно спросила Линдсей, выглянув из душевой. — Ты побледнела.

Я покачала головой и вытряхнула птичий прах в распахнутое окно.

Единственный человек, который действительно разбирался в суевериях простых ньямарангцев, ошивался где-то рядом со смертью, скрываясь по приказу Короны, и мне было запрещено его разыскивать. Это было ужасно некстати. Кто еще мог порасспрашивать аборигенов про колдовство на костях так, чтобы не оказаться посреди Свамп Холлоу с заточкой в печени?

Самое смешное, что я, кажется, уже знала. Но легче от этого не становилось.

События развивались в полнейшем соответствии с законом подлости. Леди Изабель весь завтрак просидела, как кошка в засаде у мышиной норки, но Линдсей предпочитала всячески увиливать от прямых ответов и к себе поднялась выжатая и обессилевшая, словно мышь, чудом ускользнувшая от погони. Затянувшееся противостояние с матерью стоило ей остатков душевного равновесия, и на бумаги от Элиаса Линдсей смотрела без особого энтузиазма, но все же — вот оно где, аристократическое воспитание! — пересилила себя и велела подать документы в кабинет.

Я протащила туда контрабандой еще и какао со льдом, но ситуации оно не исправило.

Вдобавок в биографии Нарит не нашлось ничего такого, за что можно было бы зацепиться и отложить назревающий разговор с Джейденом.

Пророчица оказалась ровесницей Сирила (выглядела она малость старше — должно быть, ориум не прошел для нее даром), но на этом неожиданности заканчивались. Своего отца она не знала; ее мать клялась, что тот был вайтонцем, пропавшим без вести спустя пару месяцев после знакомства, но доказать ничего не могла. К записи о Файлин Аволокорн прилагался черно-белый снимок весьма фривольного толка, мигом объяснивший, почему никто и не пытался организовать поиски счастливого папаши: на фотографии по-ньямарангски тонкая девушка со сложной прической, украшенной франжипани, кокетливо улыбалась и прикрывала обнаженную грудь цветочной гирляндой. На заднем плане виднелся старый дом, типичный для ранних колониальных построек, — узкий, трехэтажный, с балкончиками на двух верхних этажах, с которых зазывно махали руками другие красавицы, одетые ничуть не скромнее, чем первая леди борделя. «Лелаваади», — гласила крупная вывеска над входом.

История Файлин Аволокорн была печальна и предсказуема. Забеременев от клиента, она мигом потеряла позицию самой востребованной девушки в борделе, а потом и вовсе вылетела из заведения: гости приходили в «Лелаваади» развлекаться, и детский плач изрядно портил атмосферу. Его дражайшие гости и дома могли послушать.

Файлин с маленькой дочерью была вынуждена вернуться в общину коренного населения в деревушке Ратана под Мангроув-парком, где и сгинула в ориумной горячке. Кого бы бывшая «прима» ни называла отцом Нарит, девочка выглядела как чистокровная ньямарангка, что и позволило ей прижиться в консервативной общине. Спасли обычаи: среди коренного населения дети считались благословением — а благословение никто не бросит помирать от голода. Нарит воспитывали всей общиной.

И всей общиной отвернулись от нее, едва девочке сравнялось двенадцать.

Я догадывалась, почему. Первая кровь — и первый фамилиар — мигом выдали в ней ведьму. А уж ведьм в Ньямаранге благословением точно никто не считал.

Нарит оказалась на улице, и повторить бы ей судьбу матери, но дар, к счастью, открывал перед ней другую дорогу. В Свамп Холлоу жил народ попроще; здесь никого не волновала природа пророчеств, если они сбывались и позволяли элементарно не проигрывать в карты и кости. Кое-кто даже умудрялся сколотить небольшой капитал и с радостью покинуть болотистые трущобы, — но Нарит оставалась на месте, хотя наверняка могла последовать за благодетелями.

Наверное, она все же заметила, что становится сильнее у себя дома, и пользовалась этим.

Постепенно в разваливающейся хижине на окраине Свамп Холлоу стало собираться все больше людей. Администрация даже была вынуждена прислать наряд охранников правопорядка, но те быстро убедились, что единственной угрозой спокойствию горожан оказалась болтовня да ориум. Увы, ни за то, ни за другое уголовного преследования законом не предусматривалось. С Нарит провели профилактическую беседу, но что она из нее вынесла, так и осталось загадкой.

Близких друзей у ведьмы не было. Народ в хижине постоянно менялся: кому-то начинало везти, кто-то разочаровывался и больше не приходил. Сирил оказался самым стойким — его даже пометили в деле как наиболее приближенное лицо, но назвать вайтонского эсквайра женихом ньямарангской нищенки у машинистки не хватило духа.

Как бы то ни было, связаться с Сирилом у следователей не вышло, а другие посетители хижины не могли рассказать ничего значимого. Недоброжелателей у Нарит не было, обожателей — тоже. Она жила в четырех стенах, никому не переходила дорогу, общаться предпочитала исключительно с ньямарангцами, — а те не забывали рассказать друзьям о «настоящей пророчице». В последние месяцы в хижину даже заходили жители «чистой» половины Лонгтауна. Элиас не поленился навестить всех их, но ничего подозрительного не обнаружил: ни связей с правящей верхушкой, ни причин ненавидеть Нарит настолько, чтобы выставить ее обезумевшей наркоманкой, да еще посмертно.

Результаты вскрытия и вовсе заставили меня болезненно прикусить щеку изнутри. Анализы однозначно показывали, что Нарит пыталась отказаться от своей губительной привычки и даже умудрилась продержаться без наркотиков целую неделю, — а потом вдруг взяла и выкурила дозу, втрое превышающую смертельную.

Едва ли добровольно.

- Ужасная судьба, — тихо сказала Линдсей и печально покачала головой. — Кажется, я начинаю понимать, почему мисс Аволокорн так надеялась на явление спасителя. Должно быть, она чувствовала себя совершенно беспомощной и беззащитной.

Я вдруг вспомнила ловец снов в бывшем мамином домике на болотах и покрылась холодными мурашками.

Сирил плел узор так же, как и я, не оставляя отверстий. Нарит делала ловцы совершенно по-другому — с ходом для «вещих» снов. Только вот она была ведьмой, и ее сны действительно могли быть вещими — если она не позволяла своему дару проявляться иначе…

А в доме Сирила Нарит никаких снов не видела. И осталась беззащитной.

Если до этого я переживала, как будет чувствовать себя Сирил, с таким опозданием узнав о кончине единственной женщины, на которой ему действительно захотелось жениться, то теперь думала только о том, как бы скрыть от него подробности. Он-то ведь наверняка сплел ловец, чтобы порадовать Нарит!..

Вдобавок все заключения были оформлены на скорую руку, словно криминалисты спешили закрыть дело как безнадежное, дружно проклиная идеальный глазомер Джейдена и бульдожью хватку Элиаса: если бы не они, этот случай никто не стал бы рассматривать как убийство. В глазах «чистой» публики Лонгтауна Нарит Аволокорн была не более чем полусумасшедшей наркоманкой, и ее судьба никого не волновала.

А от дела, между тем, все отчетливее разило самым паршивым из возможных сочетаний: большая политика — и мелкое, пакостное ведовство. И если на первую часть я могла смело нажаловаться папе и действовать строго по его указаниям, то по поводу второй мне никто поблажек не даст.

Мужчины и ведовство сочетаются плохо. Они жаждут великих свершений и громких подвигов, а рутинная, нудная и бескорыстная забота о ближних их интересует мало. Боюсь, даже папа, получив в руки ведьмовской дар, в первую очередь озаботился бы глобальными переменами в Тайной Палате и Департаменте Безопасности, а мысли о насланных кошмарах у юной девушки или о задвинутых на дальнюю полку делах об убийстве наркоманки его не посетили бы вовсе.

Я сделала себе мысленную пометку все же доложить в Старый Кастл о последних событиях и своих подозрениях, но заранее смирилась с тем, что отныне я, кажется, сама по себе. При всем своем авторитете папа не может подшить в папку с делом историю о птичьей косточке в ловце снов, — а значит, мне придется наступить на горло собственной гордости и рискнуть своей репутацией, чтобы этого не пришлось делать ему.

- Мастер Джейден не звонил сегодня? — осторожно спросила я, заметив, что Линдсей смотрит в какую-то из записей остановившимся и слегка остекленевшим взглядом.

- Нет, — встрепенувшись, отозвалась она и отложила бумаги. — А что? Ты ведь говорила, что у вас возникли сложности и он, скорее всего, откажется от твоих услуг.

- Признаться, я рассчитывала попросить его об ответной услуге, — смущенно сообщила я. — Мастер Джейден хорошо разбирается в верованиях древнего Ньямаранга, а мне не помешала бы консультация.

Линдсей озадаченно уставилась на меня поверх рассыпанных по всему столу протоколов и рапортов.

- Тебе не помешала бы консультация о чем-то потустороннем?

Я нервно хмыкнула.

- К сожалению, к дару не прилагаются точные инструкции по использованию. Каждая ведьма составляет для себя свой собственный вариант, и, боюсь, ньямарангские мастерицы в этом плане могли отличиться совершенно неожиданным образом хотя бы потому, что им приходилось постоянно маскироваться… — я осеклась, озаренная нездоровой догадкой.

Что может быть проще, чем замаскироваться среди людей, от которых в любом случае ждут чего-то необычного, необъяснимого? Например, среди жриц, отмеченных самим Императором, благословленных богом-праотцом?..

Словно в ответ на эту мысль, где-то под рассыпанными бумагами настойчиво зазвонил телефон. Линдсей машинально переложила какой-то отчет с телефонного аппарата мне под нос и подняла трубку.

- Мангроув-парк, леди Линдсей у аппарата, — мелодичным голосом представилась она и замолкла, выслушивая собеседника. Трубка в ответ разразилась неразборчивым басовитым гулом, и я замерла, как мышь перед удавом, моментально опознав смущенные интонации и затяжные паузы, когда невидимый собеседник Линдсей подыскивал уместные слова. — Да, конечно, я могу отпустить ее вечером, но не больше, чем на пару часов. По-моему, Марион не высыпается всю неделю, так что… хорошо, я передам. Или, может быть, ты сам зайдешь к нам на ужин? Мама будет рада, а ты как раз потренируешься в светских увертках. Фотографии? Чудесно, я очень хотела бы на них взглянуть! — Линдсей наконец заметила, что с каждым ее словом я непроизвольно съеживаюсь все сильнее, и милостиво махнула рукой, позволяя мне отойти. — Неважно, мне все равно интересно.

Я не упустила шанса сгрести со стола подсунутые мне под нос бумаги, на поверку оказавшиеся отчетом о содержимом желудка покойной, и испарилась, стараясь не вспоминать, как именно описывал мои фотографии Джейден. Впрочем, позаимствованный отчет быстро помог мне отвлечься.

В желудке Нарит оказалась птичья кость — при том, что перед смертью пророчица ужинала рыбой.

- Похоже, ваши с Джейденом разногласия кажутся неразрешимыми только тебе, — лукаво сощурилась Линдсей, выглянув из кабинета. Должно быть, у меня сделалось очень специфическое выражение лица, потому что леди тотчас посерьезнела и спросила: — Нашла что-то важное?

- Важное, но я до сих пор не могу разобраться, как это истолковать, — с сожалением призналась я. — Во всей этой неразберихе так или иначе фигурируют кости. Началось все с пошлины на вывоз, потом украденная у Саффрон статуэтка и птичья кость в желудке Нарит… — я поспешно прикусила язык, едва не проболтавшись про наведенные кошмары.

Не хватало еще, чтобы она обзавелась своими собственными.

- Это мало похоже на события одного порядка, — скептически заметила Линдсей. — Пошлины — вопрос глобальный. Статуэтку могли украсть просто из-за ее стоимости. А птичья кость… мало ли чем питаются жители Свамп Холлоу? — она пренебрежительно дернула плечом.

- Рыбой, — уверенно ответила я. — Домашняя птица там не приживается. Куры тонут, а гуси вырастают слишком крупными, чтобы комфортно чувствовать себя среди дыхательных корней. Да и змей там немеряно, оглянуться не успеешь — весь выводок уже сцапали! А на диких птиц охотиться слишком сложно. Можно попробовать подстрелить, конечно, но как ее потом из болота достать? Собак там тоже никто не держит, по тем же причинам, что и гусей… словом, я согласна, что события однозначно не одного порядка, — я неуверенно хмыкнула, — но полакомиться птицей Нарит было негде.

- А твой кузен не мог ее угостить? — логично предположила Линдсей.

- Он проводил время среди коренного населения, ему нужно было закончить исследование. Пару раз заглянул в Мангроув-парк, но здесь ему ничего в дорогу не давали. Да и я не о том, — смутилась я. — Это скорее тонкости ведьминского ремесла. Мама рассказывала мне в детстве какую-то страшилку про то, что можно сделать на костях, но я, признаться, не воспринимала ее всерьез и толком ничего не запомнила. А сам метод, между тем, мама узнала здесь, в Ньямаранге. Поэтому я и хотела проконсультироваться с Джейденом, он наверняка слышал какую-нибудь адаптированную легенду или вроде того…

Линдсей одарила меня странным взглядом, чересчур задумчивым и расчетливым, — такой я видела разве что у леди Изабель, когда она прикидывала, как бы выудить из дочери необходимые сведения о помолвке.

- Воспользуйся телефоном у меня в кабинете и позвони миссис Лат-Блайт, — велела Линдсей.

Я обескураженно кивнула и залилась краской.

- Джейден согласился прийти к нам на ужин, — вежливо не обратив внимания на мое смятение, продолжила Линдсей. — Он хотел показать тебе фотографии с последних съемок, сказал, там что-то невероятное, что тебе всенепременно нужно увидеть. А, разумеется, мне он тоже позволит взглянуть. — Леди сощурилась и смерила меня изучающим взглядом, под которым я стала равномерно красной с головы до пят. Кажется, произведенным эффектом она искренне наслаждалась. — Есть что-то, к чему мне надлежит быть готовой, Марион?

- О да, — мрачно подтвердила я. — Могу я позволить себе выразить искреннюю надежду, что леди Изабель фотографии не увидит? В противном случае, боюсь, тебе придется искать новую компаньонку, а королевские рекомендации в глазах почтенной графини резко потеряют свою ценность.

Линдсей заинтригованно изогнула бровь, а я вдруг почувствовала себя нашкодившей девчонкой перед строгой гувернанткой.

- В таком случае подожди, я позвоню в Кроуфорд-холл и предупрежу Джейдена, чтобы он не говорил о фотографиях за столом, — скомандовала Линдсей. «Гувернантка» оказалась своим человеком. — Потом ты сможешь позвонить миссис Лат-Блайт, а затем мне понадобится твоя помощь в выборе наряда к вечеру. Заодно и тебе что-нибудь подберем.

Я заставила себя проглотить тысячу и один идиотский вопрос — и только так же выразительно выгнула бровь. Правую. Левая, как у Линдсей, у меня не поднималась, — но в гляделки, тем не менее, проиграла она.

- Брось, — сдалась Линдсей, поняв, что я взяла себя в руки и подтрунивать надо мной уже не так забавно. — Вы же нравитесь друг другу, это заметно любому, кто не лишен хоть какой-нибудь наблюдательности!

По моей спине пробежал холодок — совершенно неожиданный в неизбывной ньямарангской жаре.

- Мастер Джейден — твой жених.

- Пока нет, — посерьезнев, отозвалась Линдсей, — и я бы предпочла, чтобы так и оставалось. Это, несомненно, чрезвычайно выгодный союз, но я все же надеюсь, что смогу позволить себе брак не только ради выгоды. К сожалению, в этом доме такое возможно только в том случае, если Джейден тоже откажется от помолвки и мама будет вынуждена отступить.

- Не то чтобы я не поддерживаю тебя в твоем стремлении выйти замуж по любви, — нервно хмыкнула я, — но твои методы меня несколько пугают. Леди Изабель меня живьем съест, если я вклинюсь между тобой и мастером Джейденом! И это еще не говоря о том, что сам он тоже должен согласиться. Вдруг он влюблен в тебя без памяти и слышать ни о чем не захочет?

- Он как раз согласен, — огорошила меня Линдсей, ничуть не смутившись. — Мы обсудили с ним наше положение и пришли к выводу, что нужно хотя бы потянуть время, пока не подвернется подходящий случай отказаться от помолвки. На него ведь тоже давят, ты знаешь? Леди Сибилла настаивает на том, чтобы он озаботился наследниками до того, как получит титул, и его это тоже совершенно не радует.

- Полагаю, он едва ли обрадуется и в том случае, если узнает, что ты взяла на себя обязанности свахи, — заметила я и сжала губы, чтобы не позволить раздражению прорваться наружу.

Но Линдсей недаром воспитывалась в лучших традициях высшего света. Перемену моего настроения она уловила моментально и безошибочно — и едва заметно подалась назад.

- Я всего лишь хотела, чтобы ты знала, что Джейден свободен, — мягко сказала она, — и я впервые видела, чтобы он так заинтересовался живым человеком, а не какой-нибудь легендой. Если тебе неприятна эта тема, мы всегда можем вернуться к содержимому желудка Нарит Аволокорн.

Я не сдержала смешок.

- Прекрасно. Его и обсудим.

Линдсей одарила меня ласковой улыбкой и исчезла за дверью кабинета, оставив меня стоять в гостиной, стиснув в руке измятый отчет. Я была не настолько плохой компаньонкой, чтобы не понимать, что госпожа отступила только для того, чтобы перегруппировать войска и снова пойти в наступление, добиваясь своего.

На этот раз я не смогла дозвониться домой, зато стоило набрать рабочий номер папы, как он моментально снял трубку и поздоровался так вежливо, что у меня сердце в пятки ушло.

- Что-то случилось? — дрогнувшим голосом спросила я, прижав трубку плечом и привычно обхватив себя руками. — Дома никто не подошел к телефону…

- Случилось, — похоронным тоном откликнулся папа и тяжело вздохнул. — У Оливии появился фамилиар. Мама сейчас с ней, успокаивает.

В животе у меня неприятно екнуло, а шрамы под лопатками засаднило так сильно, что я не выдержала и откинулась на спинку кресла Линдсей, плюнув на все правила этикета, которые требовали, чтобы леди сидела на краешке стула, старательно расправив плечи.

- Кто? — коротко спросила я, перебирая в уме худшие из возможных вариантов.

Все-таки крыса из театрального подвала? Или чья-то декоративная болонка? Хотя нет, тогда Ливи с мамой были бы дома, и к телефону хоть кто-нибудь да подошел. Кто-то покрупнее? Но что за крупное животное могло оказаться в современном мегаполисе ближе, чем крысы и декоративные болонки?! Лошади в Старом Кастле остались только на королевском ипподроме, а прочий скот давно отселили в пригород…

- Боюсь, ты утратила первенство в оригинальности, — скорбно сообщил папа, явно подавив нервный смешок. — Этот балбес, парень Оливии, решил отличиться и сводить ее на выставку тропических аквариумов. А она, не иначе от великой любви, взяла и пошла.

Да простит меня Ливи, но я сложилась пополам от хохота и едва не расшибла лоб о стол.

А бабушка-то так надеялась, что хотя бы младшенькая внучка наконец-то не притащит домой невесть что и остановится на какой-нибудь пушистой серой мурлыке, которыми так и кишит Старый Кастл!

- Да, в аквариумах мы фамилиаров еще не держали! — выдавила я сквозь смех и вытерла выступившие слезы.

- Каких аквариумах, — ровным-ровным голосом отозвался папа, — она зацепила пиранью наттерера! Я ума не приложу, как выкупить ее у владельца. А они еще и стайные!

Слезы я все-таки вытерла рановато. Повременила бы — не пришлось бы трудиться дважды.

- Словом, я уже запросил перевод обратно в Ньямаранг, — сообщил папа, и в его голосе снова проклюнусь человеческие интонации. — Если не дадут, уволюсь, и мы осядем где-нибудь у русла крупной реки… как только я придумаю, под каким предлогом выманить пиранью у хозяина выставки, — тоскливо вздохнул он, — а Ливи перестанет рыдать над загубленной любовью. С тобой в юности никогда таких проблем не было.

На этот раз я предпочла тактично промолчать, давая отцу время взять себя в руки: разговоры об увольнении я слышала, наверное, уже раз пять, и они всякий раз заканчивались тем, что на папу сваливалось очередное повышение и еще большая ответственность.

А со мной в юности проблем не было, потому что я ни с кем всерьез не встречалась. Титул королевы красоты в нашей семье безоговорочно принадлежал Оливии: хоть ей и не достались рыжие волосы и белая кожа, как у мамы, но папины черты в ней проявились в куда более выигрышной комбинации, нежели во мне. Во всяком случае, она в свои пятнадцать не смотрела на потенциальных поклонников сверху вниз и уж точно не напоминала напольную подставку для шляп, в отличие от некоторых.

Мысли свернули на единственного мужчину, который искренне считал меня красивой, и настроение стремительно испортилось. Весьма кстати — папа как раз совладал с собой и поинтересовался:

- Удалось выяснить что-то о Нарит Аволокорн?

Я встряхнулась и честно выложила все, что удалось нарыть: от личных наблюдений, включая знакомство с мангровой змеей и общение с призраком, до бумаг из департамента. Папу предсказуемо заинтересовали отчеты: в ведовстве он понимал ровно столько, чтобы вовремя отступить в сторону, и всяческие тонкости с фамилиарами и вызовом духов предпочитал сразу отдать на откуп нам с мамой.

К счастью, все бумаги так и остались в кабинете Линдсей, и я послушно зачитала отдельные выдержки, — а потом спохватилась:

- Есть еще кое-что, — я зарылась в стопку отчетов и вытащила протокол вскрытия. — У нее откуда-то птичья кость в желудке. А еще сегодня утром я нашла косточку в ловце снов у Линдсей…

Папа не дал мне договорить.

- Убирайся оттуда, — таким мягким и флегматичным голосом произнес он, словно строчку из древней поэмы на литературном вечере в светском салоне. — Позвони в порт, закажи билет на лайнер до Старого Кастла и беги на причал. Я оплачу чеки.

Кажется, дело было и правда дрянь, но я все-таки спросила:

- Почему?

В трубке зашелестело: папа глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

- Потому что женские чары никогда не материализуются в виде костей. Мертвый фамилиар может быть только у колдуна.

Я сморгнула. Не то чтобы мне не доводилось слышать о колдунах, но в основном это были детские страшилки, в которых злодеев неизменно сжигали на костре.

- И чем он может быть опасен для меня? — скептически уточнила я. — Не то чтобы я ставила под сомнение твой авторитет, но что-то подсказывает, что обученная ведьма из старой династии…

- …понятия не имеет, на что способен одаренный человек, не скованный профессиональной этикой, — ровным голосом перебил меня папа. — Последний раз, когда я сталкивался с колдуном, он вынудил меня обогнуть весь Лонгтаун со сломанными ребрами, а тетю Ламаи едва не заставил утопиться. Убирайся оттуда. Одна ты с ним не справишься, а мы с мамой что-нибудь придумаем.

- Прекрасно, — прохладно отозвалась я, — придумывайте. Можете включить меня в план, потому что я не оставлю Линдсей без присмотра. Ньямаранг уже лишился одного из важнейших политических деятелей потому, что тот недоглядел за дочерью. Если с арены пропадет еще и губернатор, дела с этим дурацким пророчеством примут скверный оборот.

- Марион! — негромко, но выразительно прервал меня папа: он, должно быть, просчитал последствия куда быстрее меня. И уже был готов смириться с ними. — Марш в порт. Это приказ!

Я прикрыла глаза.

- Я тебя тоже люблю, пап, — тихо призналась я и повесила трубку.

Телефон немедленно зазвонил снова. Переупрямить папу было немногим легче, чем ведьму, но тут у меня имелась пара очков форы.

Я дважды нажала на рычаг и положила трубку рядом с аппаратом.

Колдун, очевидно, имел доступ к последним слухам и из Кроуфорд-холла, и из Мангроув-парка, и из Свамп Холлоу. К сожалению, это ничуть не сужало круг поисков.

Об увлечении Саффрон Натаном Райтом не болтал только ленивый. О том, что Линдсей страдает ночными кошмарами, знал всякий, кто хоть раз просыпался от ее криков, — а это включает в себя и домочадцев, и прислугу, и даже гостей губернатора, который отнюдь не славился отшельническим нравом. А в Свамп Холлоу в принципе не было закрытых дверей.

Но это все-таки был ньямарангец, и его присутствие не вызывало вопросов ни в одном из домов. Много ли таких я знала?

В Мангроув-парке все слуги были вайтонцами. В Кроуфорд-холле придерживались более прогрессивных взглядов: ньямарангцы затесались и среди персонала, и среди гостей. В Свамп Холлоу чужаков не терпели в принципе, но представить посреди тамошних болот кого-то из высокопоставленных гостей «костяного короля» я тоже не могла. Озлобленные из-за нищеты и отчаяния люди не испытывали особого удовольствия от лицезрения «чистой» публики вне зависимости от национальной принадлежности последней. Может быть, я еще поставила бы на управляющего Кроуфорд-холла, но призрак Нарит на счет Туантонга Раклона был весьма однозначен: он ни при чем.

Значит, слуга? Или вовсе кто-то со стороны, но вхожий и в вайтонские особняки, и в ньямарангские хижины бедняков?

Мысль упорно пробуксовывала, и в закуток для слуг я зашла, погруженная в раздумья, как мушка в янтарь, — а потому не сразу обратила внимание на напряженную обстановку за господским столом. Нет, светская беседа велась в полном соответствии с требованиями этикета: нейтрально, вежливо, понемногу затрагивая всех и каждого за столом, но при этом позволяя и отвлечься, дабы воздать должное мастерству кухарки.

Но Джейден паузами не пользовался. Он сидел прямо, словно штык проглотил, участвовал в беседе ровно столько, сколько было необходимо, чтобы не показаться невежливым, и явно с нетерпением ждал, когда же можно будет выйти из-за стола, не оскорбив хозяев.

Хозяева вечера были достаточно проницательны, чтобы оскорбиться заранее, но воспитание не позволяло им сделать гостю замечание открыто. А завуалированные намеки Джейден пропускал мимо ушей — то ли нарочно, то ли просто не понимал, что это были именно они. Леди Изабель постепенно закипала, и все попытки Линдсей перевести тему разговора неизменно проваливались, угнетенные предгрозовым молчанием хозяйки дома, — пока положение не спас Бенджамин Эванс, внезапно решивший (от отчаяния, видимо) обсудить фаворитов на завтрашних скачках.

Ни одного из фаворитов Джейден, очевидно, не знал, но сама идея заставила его встрепенуться и наконец-то поднять глаза от нетронутой тарелки.

- Скачки? Завтра? — скептически уточнил он. — Разве завтра не самый короткий день в году? Лошади ведь не побегут по темноте!

- Зато люди и в темноте превосходно проведут всю подготовку, а сам забег пройдет на рассвете, пока нет жары, — с облегчением отозвался лорд Эванс, обрадовавшись, что наконец-то сумел втянуть потенциального зятя в разговор. — Солнце все равно встанет ближе к середине дня, публика успеет проснуться и собраться. К слову, Каллум выставляет на скачки своего Шафрана.

- Каллум? — леди Изабель так удивилась, что забыла о своей роли закипающего чайника. — Сам Каллум Кроуфорд, не Сибилла?

Лорд Эванс кивнул, не сдержав широкой улыбки.

- Кажется, ему лучше. По крайней мере, он впервые сделал что-то по своей инициативе после смерти Саффрон.

По всем правилам этикета после упоминания столь трагического события должна была воцариться недолгая тишина в честь погибшей. Но Джейден, разумеется, плевать хотел на этикет.

- Как раз после того, как он получил выговор от Сибиллы за кошачью шерсть на брюках…

Я скромно потупилась, хотя Джейден этого видеть не мог.

- Что, прости? — моментально насторожилась леди Изабель, но Линдсей предпочла поскорее перехватить инициативу в разговоре:

- Мы должны пойти на скачки, — безапелляционно заявила она, не дав Джейдену и слова вставить, — и поддержать его. Кто знает, может быть, немного дружеского участия — это именно то, чего ему не хватает для скорейшего выздоровления?

- Может быть, — вынужденно согласилась леди Изабель и покосилась на закуток для слуг.

- Пожалуй, — тут же поддакнул лорд Эванс. — Что скажешь, Джейден? Твоя поддержка тоже важна для старика.

Скульптор снова уставился в тарелку — с таким отчаянием и надеждой, словно до сих пор правильные реплики для разговора он брал оттуда.

- Да, разумеется, — уныло пробурчал он и, не выдержав, поднялся. — Прошу прощения, я должен отлучиться.

Это этикет еще допускал: если человек за столом только и делал, что ерзал и страдал, он мог покинуть компанию, дабы посетить определенные удобства. Не слишком вежливо, но приемлемо в тесном семейном кругу.

Джейдену все сошло бы с рук, если бы он не пошел прямой наводкой в закуток для слуг.

— Что ты творишь?! — прошипела я, когда он ввалился в душную комнатушку, где, помимо меня, теснилось еще человек пять прислуги, без которых никак не мог обойтись ужин в приличной семье.

Джейден проигнорировал мое возмущение точно так же, как все туманные намеки леди Изабель. И вдобавок заулыбался — с каким-то затаенным облегчением, словно опасался, что я вовсе не стану с ним разговаривать.

По-хорошему, именно так и следовало поступить, но, кажется, в этом противостоянии характеров я проиграла заранее.

- На пару слов, — сказал он и так ловко перехватил мою руку, что со стороны, наверное, казалось, будто я сама положила кисть ему на локоть.

Выскакивать из закутка для слуг на черную лестницу господам тоже возбранялось. Джейден плевать хотел и на это тоже — и протащил меня мимо шокированных горничных и неодобрительно поджавшего губы младшего лакея прямиком к служебке мистера Хантингтона: дворецкий дежурил в столовой на случай, если хозяевам что-то понадобится, и его кабинет предсказуемо пустовал.

- Постой, я хотя бы попрошу миссис Уайтглоу подать сюда чай и сэндвичи, — обреченно пробормотала я и дернулась обратно, в узкий коридор служебного этажа.

Не тут-то было: увлеченный Джейден и не заметил моей попытки высвободить руку.

- Смотри!

Я глубоко вздохнула, собирая воедино скудные запасы смирения, и покорно взяла тяжелый вощеный конверт. Внутри оказались фотографии. Голова странно полегчала и закружилась, и первые секунды я смотрела на них, не до конца осознавая, что именно вижу.

Женщина на снимках на меня не походила ни капли. Она вообще ни на кого не походила.

И ни на одном из снимков не была одна.

Чьи-то полупрозрачные пальцы хватались за запястья, кто-то выглядывал из-за плеча, какая-то болезненно истонченная девочка уворачивалась от вытянутого вверх ритуального ножа; незнакомый мужчина, до странности похожий на Сирила, один в один повторял позу, отчасти сливаясь — и оттого почти теряясь в общем водовороте мазков. Женщина на снимке была почти раздета — и вместе с тем так укутана в чужие призрачные тела, что едва угадывалась за ними. Наверное, она и вовсе не была бы видна, если бы не светилась изнутри, словно где-то под разгоряченной кожей зажглись золотисто-рыжие фонарики.

Кинжал светился точно так же.

- Нет, не то, — возбужденно проворчал Джейден и отобрал у меня стопку фотографий, оставив только самый первый снимок.

Женщина на нем выгибалась дугой, запрокидывая голову; кончики волос танцевали по полу, и среди длинных прядей то тут, то там мелькали гибкие чешуйчатые тела мангровых бойг. Поднятый над солнечным сплетением кинжал сверкал путеводной звездой, и все тот же мужчина — светловолосый, как Сирил, но светлокожий — тянулся к свету, опираясь полупрозрачной рукой на обнаженный живот. В его позе было что-то отчаянное, неприглядное; ниже пояса он словно растворялся, да в призрачной груди зияла огромная дыра, сквозь которую виднелся кто-то другой — то ли в маске из чьего-то вытянутого черепа, то ли просто не вышедший лицом.

— Вот! — Джейден вытащил из огромного веера снимков одну фотографию и протянул мне — гордо, как кот — задушенную мышь. Смотри, хозяйка, недаром кормишь!

Мне непреодолимо захотелось посадить его на диету.

Снимок был с первых съемок, без украшений и кинжала, и я на фотографии даже походила на себя настоящую — только вот отбрасывала десяток теней разом, и ни одна из них не совпадала с той, которую теоретически могла бы дать фигура стоящей женщины в грубой робе.

- Видишь? — азартно спросил Джейден и постучал пальцем по одной из теней.

Я присмотрелась, но для себя ничего не прояснила. Тень принадлежала невысокому мужчине, который будто бы тянулся куда-то мне за спину, цепляясь за мое плечо. В позе было что-то знакомое, но опознать его по одному искаженному силуэту я все равно не могла.

- Это Каллум Кроуфорд, — уверенно заявил Джейден, видя мое замешательство. — В детстве у него был сложный перелом, за которым не ухаживали должным образом, и поэтому он до сих пор немного клонится вбок, когда поднимает правую руку. К тому же телосложение, волосы и одежда… это он. Но на фотографиях со следующей сессии его уже нет. Понимаешь? Он был не в себе, но его призрак пропал со снимков сразу после того, как ты протащила в Кроуфорд-холл шерсть своего фамилиара, а потом Каллум вдруг приглашает Бенджамина на скачки. Может быть, на этом снимке он тянется за призраком Саффрон?

Меня продрало холодком.

Призраки. Мертвые.

Я всегда знала, что стою ближе к смерти, чем кто-либо другой из семьи Блайт, но видеть это воочию мне еще не приходилось.

Вот почему призраки так легко откликались. Вот почему приходили по первому зову, охотно отвечали на вопросы и рвались помочь.

Они просто всегда были рядом. Куда ближе, чем я думала.

- Но почему тогда… — я помахала фотографией с последней съемки.

Женщина на снимке отбрасывала всего одну тень. Но призраки вокруг вдруг обрели краски, силуэты и черты лица, и от этого почему-то только стали еще более жуткими.

— Может, из-за того, что здесь на тебе настоящая религиозная атрибутика? — пожал плечами Джейден. — Узнаешь кого-нибудь из призраков?

- За мной не водится привычки держать призраков при себе, — ворчливо отозвалась я. — Если я кого-то зову, то потом отпускаю. Может быть, это те, кого случайно зацепило? В любом случае, если бы я знала, сколько их вокруг меня, то давно бы упокоила всех! И чему ты так радуешься?!

Джейден смутился, но улыбаться не прекратил.

- Ну, по крайней мере, я не свихнулся, — сообщил он с таким облегчением, что его слова невольно вызвали некоторое сомнение. — А это была первая мысль, когда я увидел на фотографии покойного короля. Но раз уж ты тоже все это видишь…

- Покойного короля? — я недоверчиво повертела снимок в руках, но никакого благообразного старца на нем не обнаружила.

- Да вот же! — Джейден уверенно указал на того самого мужчину, который тянулся к острию кинжала. — Тут он ему, правда, лет двадцать — двадцать пять, но представь его седым и с оплывшим от возраста лицом. У мужчин из этой династии всегда опускаются щеки и заостряется нос… узнаешь?

Я всмотрелась — и тотчас пожалела, что Джейден такой наблюдательный.

Фантазия мне упорно отказывала. Зато память отозвалась охотно, подсказывая, что у Сирила точно такая же форма лица и бровей, очень похожий оттенок волос и манера тянуться куда-то вверх, опираясь на раскрытую ладонь.

- Было бы забавно, если бы оказалось, что жрицы-коломче на самом деле такие же, как ты, — увлеченно вещал Джейден, не замечая моего смятения, — и поэтому кинжал и браслеты позволили всем этим людям проявиться. Ты не чувствовала ничего странного, когда…

Я протянула руку и без лишних церемоний зажала ему рот ладонью — потому как странностей хватало и без жриц-коломче.

Нарит пророчила прибытие спасителя Ньямаранга — королевского сына от женщины из простого народа — и погибла, стоило ей сблизиться с Сирилом. Сам Сирил сбежал и спрятался, а папа, едва узнав об этом, велел мне даже не пытаться искать его. Если приплюсовать сюда очевидное портретное сходство с покойным королем, картина вырисовывается на редкость неприглядная.

Но ведь дядя Кристиан женился на тете Ламаи до рождения Сирила. Правда, мама говорила, что он родился раньше срока…

А если нет?

Если блистательная певица Ламаи Кантуэлл — которой, к слову, приходилось выступать и в королевском дворце! — на самом деле просто забеременела за пару месяцев до свадьбы? И знал ли об этом дядя Кристиан?..

Наверняка. Иначе бы не реагировал так флегматично на все нападки, когда кто-то в шутку (а то и всерьез) отмечал, что Сирил похож исключительно на мать, что-то да заподозрил бы.

Сам Сирил, очевидно, тоже в курсе. Потому-то и скрылся, как только запахло паленым, — побоялся, что Каменная Смута повторится в Ньямаранге.

Я вспомнила, что Сирил был в Старом Кастле, когда начались беспорядки из-за смерти Его Величества Ричарда Аллистера, и до крови прикусила щеку изнутри. Каково ему знать, что у короля действительно был прямой наследник? Что смута началась не просто так, а из-за утечки информации, — и только чудом не стало известно, кто именно должен был взойти на престол вместо Ричарда Балдера?..

Немудрено, что после этого Сирил сбежал в Ньямаранг и с тех пор ни разу не покидал колонии. И что пил — тоже неудивительно…

Удивительно, что все это хранили в тайне даже от меня.

- Эй, — глухо промычал Джейден, обдав мою ладонь горячим дыханием, и перехватил меня за запястье. — Что я такого сказал?

Я сморгнула, судорожно соображая, что же он такого сказал. Сообщать ему о своих подозрениях однозначно не стоило: если я права и Сирил — действительно внебрачный сын Его Величества Ричарда Аллистера, то на него сейчас ведут охоту все сторонники поправок в налоговом кодексе Ньямаранга, и впутывать в это Джейдена я точно не собиралась. Он и без того уже знал слишком много — хорошо еще, что не догадался все сопоставить!

- Браслеты никак не отогревались, — вспомнила я наконец. — Кинжал поначалу тоже, но потом, когда я доставала его из подиума, рукоять была теплой. Не знаю, Джейден. Если украшения коломче и правда имеют отношение к ведовству, то это какое-то местное умение, которому меня никто не обучал.

На середине фразы Джейден отчего-то перестал улыбаться и вдруг уставился на меня так внимательно и удивленно, словно я была страничкой из книги по истории древнего Ньямаранга, и скульптора только что озарила очередная гениальная идея. Разве что прикидывать пропорции не понадобилось — в этом случае он смотрел так, что хотелось спрятать все колюще-режущие предметы на версту вокруг.

- Что? — не выдержала я.

- Ничего, — как-то растерянно и совсем беспомощно отозвался он. — Ты никогда раньше не называла меня просто по имени.

Я прикусила язык, но было поздно.

- Марион, — прошептал на выдохе Джейден и тронул кончиками пальцев мою щеку — так осторожно, словно опасался, что я окажусь призрачной, нематериальной, как тени мертвецов на фотографии.

Я подалась назад, уклоняясь от прикосновения, — и ровно этот момент леди Изабель и выбрала, чтобы рывком распахнуть дверь кабинета. Под испепеляющим взглядом потенциальной тещи Джейден так и замер — одна рука протянута к моему лицу, вторая по-прежнему сжимает мое запястье.

- Сибилла предупреждала, — слабым голосом сказала ему леди Изабель, — но я отказывалась верить. А ты, выходит…

- Мама! — страдальчески протянула Линдсей откуда-то с лестницы. — Оставь их в покое! — приближавшиеся шаги резко остановились. Раздался треск ткани — похоже, Линдсей за что-то зацепилась по дороге.

Леди Изабель пошатнулась, смертельно побледнев, и вцепилась в дверной косяк. Кажется, именно он и придал ей сил.

- Оставь в покое?! Я оставляла всех в покое почти неделю, и что в результате?! — ее голос креп с каждым словом — и под конец начал уверенно повышаться. — Этот безродный выскочка изменяет моей дочери! И с кем?! С прислугой! Которая своих обязанностей выполнить не может!

Джейден крепче сжал пальцы на моем запястье, будто и не заметив попытки отстраниться, и выпрямился — с неожиданно спокойным, почти умиротворенным лицом.

- Да, Изабель, я безродный выскочка, — подтвердил он. — Правда, твоей дочери не изменял, но, полагаю, это уже не имеет значения. Уверен, Линдз найдет кого-нибудь получше, как и собиралась с самого начала. Хорошо, что мы не торопили события и не объявили о приеме в честь заключения помолвки, не так ли?

Леди Изабель сделалась совсем белой. Я машинально потянулась за пузырьком с нашатырным спиртом, но увы — сумочка осталась в комнате Линдсей. Да и не так уж несгибаемая леди нуждалась в нюхательных солях.

- А ты, — прошипела она мне, словно не заметив ответ Джейдена, — уволена! Вон из моего дома!

— Мама! — Линдсей наконец-то появилась в коридоре и тут же повисла на плече у матери. — Марион — моя компаньонка! Ты не можешь…

- Вот именно, она твоя компаньонка! — вспылила леди Изабель. — Как я могу позволить, чтобы мою дочь сопровождала какая-то падшая женщина?! Нам сказочно повезет, если об этом не станут болтать!

Я стиснула зубы.

Можно было бы начать спорить и отстаивать свою честь, но, если откровенно… Джейден принес полный конверт подтверждений правоты леди Изабель. Хорошая компаньонка едва ли может ассоциироваться с позированием нагишом в окружении призраков.

Кроме того, я подозревала, что леди Изабель ничего не станет слушать, — что, в общем-то, только играло мне на руку.

Темнейший день — завтра. И я была готова биться об заклад, что именно завтра заговорщики доберутся до Сирила.

Я должна была найти его раньше них.

- Все в порядке, Линдсей, — негромко сказала я, даже не пытаясь перекричать леди Изабель. Сейчас для этого понадобился бы хороший рупор. — Боюсь, я в любом случае покинула бы Лонгтаун в течение нескольких дней. Главное — не трогай ловец. Он еще пригодится.

Кажется, мое напускное спокойствие сработало даже лучше рупора. Леди Изабель резко замолчала, сделала пару судорожных вздохов — и припечатала:

- Никаких рекомендаций! Вон отсюда!

Я чуть склонила голову, сделала книксен, как подобало хорошей прислуге — и без лишних споров вышла из кабинета мистера Хантингтона.

Над Мангроув-парком прошел ливень, и в маленьком дворике у черного хода одурительно пахло влажной листвой и цветущими алламандрами. Я остановилась на пороге, полной грудью вдохнув теплый ночной воздух, и прикрыла глаза, приводя в порядок мысли, — но с полной отдачей предаться этому занятию мне, разумеется, не позволили.

- Марион! — Джейден вылетел на крыльцо почти сразу следом за мной. Хлопнувшая дверь отрезала звуки из дома, заглушая разговор на повышенных тонах: Линдсей еще надеялась отстоять свое право на компаньонку, но, кажется, безуспешно. — Марион, постой, я… это все из-за меня, и… мне все еще нужна натурщица! — выпалил он, вмиг растеряв все остатки робости, и уже каким-то привычным движением схватил меня за запястье — хотя я и не думала убегать. — Ты сможешь остановиться в Кроуфорд-холле. Все образуется.

На мгновение я ему даже позавидовала. Хотелось бы мне иметь такую уверенность, что все образуется, была бы работа да крыша над головой!

Увы, для этого нужно было понятия не иметь о готовящемся мятеже.

- Спасибо, — искренне поблагодарила я, — но сейчас я бы хотела побыть одна, если не возражаешь.

А он возражал. Еще как — весь растерянный испуг, с которым он дожидался (ха-ха!) предсказуемой женской истерики в моем исполнении, вмиг переплавился в острую внимательность, какой до сих пор удостаивались разве что драгоценные статуэтки.

- Ты снова собралась на болота, — уверенно сказал он, по-прежнему не выпуская моего запястья. — Одна. Ночью.

Я подавила тяжелый вздох, но напомнить ему, чем для него закончилась предыдущая прогулка по болотам ночью, не успела. Дверь снова хлопнула, выпустив во дворик разъяренный оклик — и леди Линдсей с моей сумкой.

- Вот, — со смятением сказала леди, протягивая мне свою добычу, — я приказала Грейс собрать твои вещи, раз уж мама не способна на вменяемый диалог… мне очень жаль, Марион. Я сама напишу тебе рекомендации и, если хочешь, свяжусь с парой семей в Лонгтауне, наверняка кому-то нужна компаньонка.

- Благодарю, но не стоит, — невольно улыбнулась я.

- Марион собралась геройствовать в одиночку, — ядовито пробурчал Джейден.

Линдсей, в отличие от него, хватило пары мгновений, чтобы понять куда больше, чем следовало…

- Ты все-таки разобралась, кто убил Саффрон?

…и немедленно выболтать.

- Саффрон? — переспросил Джейден и сильнее стиснул пальцы на моем многострадальном запястье. — Разве она не?..

Линдсей сконфуженно покачала головой — ее отношения с несостоявшимся женихом определенно были не настолько доверительными, чтобы делиться историей о беременности покойной подруги, — и перевела взгляд на меня.

Я не стала ни успокаивать Джейдена, ни обнадеживать ее.

- Нет. Но я знаю, что ему нужно. Этого должно быть достаточно.

- Так. — Джейден сжал пальцами переносицу и глухо поинтересовался из-под своей ладони: — Марион, у тебя еще остался ром?

- Нет, — с сожалением призналась я.

- Отлично. Тогда я иду с тобой.

Я улучила момент и выдернула-таки свою руку из его хватки. На запястье остались следы, и я искренне постаралась сконцентрироваться на покалывании в пальцах, а не на озорном блеске в глазах Линдсей — похоже, чрезвычайно довольной своими успехами в качестве свахи.

- Ты правда полагаешь, что это был единственный способ тебя остановить? — возмущенно поинтересовалась я.

- Кошками затравишь? — предположил он, и не подумав испугаться, как приличный мещанин.

- А хоть бы и так!

Кажется, вся моя выдержка ушла на леди Изабель. Хотя, пожалуй, следовало признать, что Джейден с первой минуты знакомства ухитрялся с поразительной легкостью выбивать меня из колеи, и никакие ведовские приемы для этого не требовались — неизвестно, до чего довел бы нас этот разговор, но тут из служебного коридора раздался такой яростный возглас, что его не сдержала даже плотно прикрытая дверь.

- Фотографии! — спохватился Джейден, машинально хлопнув себя по пустым карманам.

- Фотографии?! — встрепенулась Линдсей, которой, казалось, и так разве что попкорна не хватало. — Я же еще не видела!.. — она с сожалением махнула рукой и устремилась обратно в дом.

Джейден тут же утратил интерес к снимкам и повернулся ко мне.

- Не знаю, как это донести еще доходчивее, — смиренно вздохнул он и снова прикрыл дверь: Линдсей оставила небольшую щелку, сквозь которую доносились звуки сердитого спора. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Не из-за серии статуэток, — с нажимом добавил он, заставив меня проглотить тысячу и одно язвительное замечание, но потом выдержал такую паузу, что я едва не подавилась еще сотней. — Ладно, и из-за нее тоже, но… ты ведь уже давно поняла, что интересуешь меня не только как натурщица, — сдался Джейден.

— Ну да, — мрачно подтвердила я. — Еще я интересую тебя как ведьма.

- Как ведьма, — охотно согласился Джейден. — Как загадка, ответ на которую нашелся не сразу и заставил изрядно поломать голову. Как глоток свежего воздуха, как причина адреналинового выброса… как женщина. — Он улыбнулся как-то совсем беспомощно и ранимо и провел кончиком пальца вдоль моей шеи к ключице. Осторожно, как будто я могла исчезнуть в любой момент.

На этот раз я не стала отстраняться.

Прикосновение ощущалось неожиданно остро. Он убрал руку, не настаивая ни на чем, — а тонкая линия, прочерченная от шеи до впадины над ключицей, все еще рассылала волны колких мурашек по всему телу.

- Прости, — тихо вздохнул Джейден, не дождавшись от меня вменяемой реакции. — Я должен был сказать. И пойму, если ты откажешься позировать… но не отпущу тебя одну, что бы ты ни задумала.

Я прижала ладонь к шее. Помогло: пальцы были ледяными.

- Хорошо, — решилась я. — Отвези меня в Патмор-раунд.

— Парк Патмор-раунд? — скептически переспросил Джейден. — Тебе туда действительно нужно или это еще одна попытка от меня отделаться, как в тот раз, когда ты просила отвезти тебя до Мангроув-парка? Потому что в этом случае мы можем сэкономить кучу времени, если мне не придется снова соревноваться с тобой в упрямстве.

Я смущенно кашлянула. Что ж, пальму первенства в этой области я определенно уступила.

- Мне действительно туда нужно, — призналась я. — В винный погреб ресторанчика в центре парка, если быть точной. Моя мама должна была договориться, чтобы мне уступили бутылочку-другую.

Джейден недоверчиво приподнял брови, наморщив лоб, но потом до него все-таки дошло.

- А! Вместо рома? — хмыкнул он и достал ключи от машины. — Мне начинать опасаться?

- А у тебя вообще есть такая опция? — мрачно уточнила я и направилась к гаражу следом за ним.

Джейден обернулся через плечо.

- Есть, но тебе о ней знать не положено. Я все еще надеюсь произвести хорошее впечатление.

Судя по тому, что я успела за ним заметить, главным страхом Джейдена вполне могла оказаться фобия оказаться перед интересной натурой без фотопленки. Во всяком случае, до сих пор мне не приходилось встречать людей, способных бултыхнуться с палубы лайнера в воду, переплыть половину порта, а потом переодеться и за милую душу отправиться на обед с дядей и тетей — без малейшего признака стресса и надвигающейся истерики. Да и интерес к кровавым вехам истории древнего Ньямаранга едва ли тянул на приличное хобби для обывателя…

Не говоря уже об интересе к ведьме — но об этом я себе думать запретила строго-настрого.

Не время. И, пожалуй, не место.

В ресторанчике нас встретили с распростертыми объятиями. Здесь маму не просто помнили — знали лично: пожилая повариха моментально опознала во мне дочь Вивиан Блайт, и спастись от позднего ужина стало решительно невозможно. Джейден, впрочем, ничуть не возражал: в гостях ему кусок в горло не шел, зато поездка по ночному Лонгтауну (или все-таки откровенный разговор) все-таки разбудила аппетит. Повариху это только умилило, и на оголодавшего скульптора пролился дождь из рога изобилия, — что невольно напомнило мне об Элиасе Хайнсе, которого точно так же норовили откормить на кухне Мангроув-парка.

Пожалуй, его тоже следовало поставить в известность. Хотя бы потому, что моим конкурентом в поисках Сирила станет убийца Саффрон, а в Свамп Холлоу наверняка начнутся беспорядки: колдуну понадобится отвлечь внимание от основного действа, а нищая северная окраина давно готова вспыхнуть от неосторожного слова.

Но прежде всего я выпросила на кухне старую миску со щербинкой на краю и старый нож, столько раз заточенный, что лезвие истончилось и гнулось, как пластиковое. Такое дополнение к двум бутылкам коллекционного фруктового вина наверняка выглядело странновато, но — вот оно, преимущество личного знакомства с ведьмами: вопросов никто задавать не стал. Нас с Джейденом заверили в том, что в Патмор-раунд нам всегда будут рады, и отпустили с миром.

Я задержалась, чтобы зашептать на удачу длинные плети алламандры у служебного входа ресторанчика и углубилась в сплетение парковых тропинок. Самая южная часть парка плавно перетекала в неухоженные заросли вокруг недавно начатой стройки: разлапистые деревца с плотными кожистыми листьями подступали вплотную к ограждению и с любопытством заглядывали через него, а с запада тянуло солью и йодом — элитное жилье предпочитали возводить как можно ближе к воде.

Джейден молча следовал за мной, с любопытством оглядываясь, и только у самых густых кустов не выдержал и поинтересовался:

- Не хочешь поделиться дальнейшими планами?

Я не хотела, но первый пункт дальнейших планов как раз диковато сверкнул глазами из кустов. Джейден сначала напрягся, а потом невесть как опознал кошку-рыболова и с невольной улыбкой присел на корточки. Кошка насторожила уши и вышла из кустов — уверенно, как к старому знакомому, да еще тут же требовательно ткнулась лбом под расслабленную ладонь.

- Надеюсь, ты не задумала кровавое жертвоприношение? — с натянутым смешком поинтересовался Джейден, почесывая моего фамилиара за ухом. Кошка с урчанием извернулась, клонясь теснее к его руке.

- Задумала, — с каменным лицом подтвердила я и поставила миску на землю.

Кошка моментально потеряла интерес к Джейдену и подошла ближе. Недоверчиво мяукнула: что, неужели снова решилась, ведьма? Столько лет спустя?

Я и сама себе не доверяла. Нож в руке дрожал еще сильнее, чем сама рука.

- Эй, погоди! — занервничал Джейден. — Может…

Так и не дослушав, я полоснула себя ножом по запястью и тут же зашипела: больно!

- По-моему, у тебя какие-то неправильные представления о ведьмах, — пробормотала я, смаргивая выступившие слезы, и вытянула пораненную руку над миской. — Может быть, у жриц-коломче и были какие-то сходные силы, но к их ритуалам мы точно никакого отношения не имеем. Убивать ради силы — это как-то… слишком по-мужски.

А вот платить своей кровью за все перемены в жизни — это чрезвычайно по-женски. Кровь — за становление девушкой, женщиной, матерью… ведьмой.

Ведьма никогда не пойдет против естественного порядка вещей. Зачем, если можно удобно выехать на нем, как на лодке по течению?

Кошка все еще диковато сверкала глазами и нервно мурлыкала, не решаясь. Я скользнула пальцами по жесткой остевой шерсти на ее спине и выдавила из себя ободряющую улыбку.

Да, в прошлый раз было больно и страшно нам обеим. Но деваться некуда.

- Явись, обещанная, нерожденная! — негромко произнесла я и протянула пораненную руку к кошке. — Явись, кость от моей кости, плоть от моей плоти!

Кровь уже сворачивалась, и на полосатую макушку упала всего одна капля. Кошка недовольно зажмурилась, прижав уши и встопорщив усы, — а в следующее мгновение во все стороны полетели клочья шерсти.

Джейден издал какой-то странный звук, но бросился, как ни странно, не прочь от чудовищного шерстяного «фонтана», а к кошке, словно еще мог на что-то повлиять. Громогласно чихнул — и замер, потому как к тому моменту, когда он открыл глаза, никакой кошки уже не было.

На ее месте сидела маленькая девочка с совсем не детским взглядом, настолько тяжелым, что он казался почти осязаемым. Джейден, во всяком случае, дернулся так, будто напоролся на него, как на колья в оборонительном рве.

Девочка, впрочем, почти сразу отвернулась и протянула ко мне ручки. Кошкой она больше не выглядела, но привычки остались те же — вместе с твердой уверенностью, что я существую исключительно для ее удобства. А я спасовала перед ней, как и перед кошкой: послушно подхватила ее на руки, позволив вцепиться в воротник платья, и машинально скользнула пальцами по ее спине.

Под тонкой тканью летней рубашки прощупывался каждый позвонок. Детское тельце казалась странно, неправильно легким и угловатым. Значит, вот какой будет моя дочь?

Кажется, от отца она не унаследует ни единой черточки. Такая же нескладная и слишком высокая, как и я сама в ее возрасте, такая же черноволосая и темноглазая. Разве что оттенок кожи заметно светлее моего, но я-то последние недели провела под безжалостным ньямарангским солнцем, а она — в кошачьей шкуре. На этом отличия будто бы вовсе заканчивались, словно кто-то взял меня в детстве и слегка осветлил. Мои надежды хотя бы примерно представить, каким мог бы быть ее отец, можно было считать благополучно похороненными.

В отличие от вопросов Джейдена, разумеется.

- Ты по-прежнему в своем уме, — сообщила я ему. Девочка обернулась через плечо, одарив ошалевшего скульптора скептическим взглядом, всем своим видом намекая, что я прямо-таки напрашиваюсь, чтобы мои слова подвергли сомнению. — Это все еще мой фамилиар. Просто мне очень нужна ее помощь, и, если честно…

- Ты будешь мешать, — отрезала девочка. Говорила она слишком чисто и правильно для ребенка, и это только добавило Джейдену причин сомневаться в своем рассудке.

Но сдаваться так легко определенно было не в его характере.

- Буду, — подтвердил он севшим голосом и склонил голову к плечу, рассматривая ребенка с таким нездоровым мясницким интересом, что я невольно прижала девочку теснее, хотя уже и понимала, что на самом деле Джейден просто прикидывает что-то в уме для новой статуэтки. — Вы так похожи…

- Это нормально, — вздохнула я и обреченно уткнулась носом в черноволосую макушку. От девочки пахло тиной и шерстью, как от кошки: запахи дар не менял. — Джейден… не заставляй меня от тебя отделываться.

Джейден поднял глаза и вымученно заломил брови:

- Ты и правда хочешь, чтобы я оставил тебя одну здесь? Ночью?

Я молча кивнула, и он тяжело вздохнул и потер ладонью наморщенный лоб.

- Слушай, я понимаю, что не дотянул до мужчины твоей мечты, и не собираюсь навязываться. Но бросить красивую женщину с ребенком ночью посреди стройки — это перебор даже для такого неотесанного чурбана, как я. Давай я хотя бы провожу тебя до гостиницы.

Я прикрыла глаза, мысленно перебирая варианты.

Нельзя, чтобы Джейден узнал о происхождении Сирила. Но заставить его выпить вина у меня сейчас точно не выйдет, а из вещей, которые можно было бы заговорить, у меня имелся только платок с монограммой да неудачная заготовка для статуэтки — как назло, не с собой. Да и он однажды уже продемонстрировал торжество любопытства над сонными чарами — что помешает ему повторить трюк на бис?..

- Джейден, правда… — начала было я — и осеклась, когда девочка вдруг ни с того ни с сего начала решительно выкручиваться у меня из рук.

Я сморгнула и послушно поставила ее на ноги, а она тут же подбежала к Джейдену и требовательно дернула его за штанину.

Он поддался ей точно так же, как поддавался наглой кошке, — наклонился и поднял на руки, кажется, вовсе не задумываясь, зачем ей это понадобилось. Просто не смог отказать пушистой нахалке, в каком бы обличье она ни пребывала.

Девочка прижалась щекой к его шее и зашептала:

- Ты забудешь Марион Лат-Блайт. Ты забудешь, что нашел натурщицу для серии статуэток и начнешь все заново. Не вернешься в Мангроув-парк за фотографиями, не вспомнишь, какими они были.

Девочка шептала тихо-тихо, на грани слышимости, заставляя напрягаться, чтобы разобрать хоть что-то, и от этого казалось, что она говорит на два разных голоса — детский, тараторящий слова с заметным южным акцентом, и мой, с правильным столичным прононсом. Джейден застыл, вслушиваясь и слепо глядя перед собой.

Словно уже не видел меня.

- Ты поставишь меня на землю, пойдешь к машине и отправишься в Кроуфорд-холл. Извинишься перед леди Сибиллой и лордом Кроуфордом и скажешь, что расторг помолвку по договоренности с самой Линдсей и что тебе нужно побыть одному. Ты проспишь до утра, а когда проснешься, — она улыбнулась, жутковато и отстраненно, — не вспомнишь ни слова из того, что я говорила, и ничего из того, что видел.

Джейден молча ссадил ее на траву и развернулся. Девочка провожала его тяжелым изучающим взглядом. В какое-то мгновение мне показалось, что черты ее лица словно поплыли, неуловимо меняясь, — но, когда она обернулась, все было по-прежнему.

— Прекрати дрожать, — велел фамилиар. — Он подчинится. Я его оцарапала, а заговоры на крови — самые надежные.

Я и так видела. Джейден уходил. Спокойно, размеренно, обычной своей походкой: чуть наклоняя корпус вперед и явно с головой окунувшись в собственные мысли — несомненно, гениальные и всецело посвященные какой-нибудь невероятной исторической личности.

Я обхватила себя руками, бессознательно глядя ему вслед.

Ладони действительно тряслись, мелко и противно.

Фамилиар сам открыл бутылку с вином и без лишних слов протянул мне, а я сделала несколько больших судорожных глотков и закашлялась, смаргивая выступившие слезы: вино оказалось гораздо крепче, чем можно было ожидать. Когда я отдышалась, Джейден уже скрылся из виду.

В голове, вопреки всякой логике, прояснилось. Фамилиар не сделал ничего неправильного или непоправимого: внушения хватит ровно на то, чтобы Джейден вернулся в Кроуфорд-парк, поговорил с хозяевами и спокойно выспался. Уже утром к нему придет миссис Ваен, которая про меня все еще помнит, а к полудню в особняк наверняка позвонит Линдсей с вопросом, куда же девать мой багаж. У Джейдена просто нет шансов забыть обо мне насовсем.

Другой вопрос, захочет ли он после этого снова иметь со мной дело. Но у него, по крайней мере, будет возможность иметь хоть какие-то дела — у мертвецов-то обычно с этим не складывается.

А потому прежде чем переживать о несостоявшемся романе и оборвавшейся карьере, определенно следовало разобраться с неизвестным колдуном, пока он не добрался до тех, кто мне дорог.

Я уселась на траву, посадила девочку к себе на колени и прикрыла глаза, воскрешая в памяти единожды увиденный образ.

Не слишком высокая, гармонично сложенная фигура, по-юношески гибкая и пластичная. Платиново-светлые, почти серебристые волосы. Типичный для Вайтона овал лица, чуть более пухлые, чем положено канонами красоты, губы. Длинные-длинные густые ресницы, такие светлые, что на снимке гораздо четче видна тень от них, чем они сами…

И тот особый постав головы, который говорит о том, что человек не привык кланяться ни перед кем, — но на наш с кошкой зов покойный король отозвался сразу и смиренно уселся на траву напротив меня. В его груди и вправду зияла дыра, как мне и запомнилось, но отчего-то не на уровне легких, а у самой шеи, словно сгубил его вовсе не кровавый кашель, и от этого мне отчего-то стало особенно жутко.

- Ваше Величество, — мрачно выдохнула я и сжала пальцами переносицу, — мне нужно найти вашего сына.

Он оскалился, как, наверное, никогда не позволил бы себе при жизни, и беззвучно расхохотался. Сквозь него просвечивали пышные кусты с плотными кожистыми листьями, и в прореху в груди с любопытством заглядывал темно-бордовый ночной цветок с крупными черно-желтыми тычинками — будто из смертельной раны никто не потрудился убрать осколки зачарованной пули.

- Понимаю, при жизни вы не особенно интересовались его судьбой, — кивнула я и осеклась: мертвый король уставился на меня с таким недоумением, что его немота уже не показалась препятствием. — Что, интересовались?..

Призрак криво усмехнулся и запустил полупрозрачные пальцы в дыру в груди, словно хотел стянуть ее края. Попытался что-то сказать, но весь его успех ограничился только неожиданно холодным ветерком, зашелестевшим листьями в зарослях, — и я предпочла снова перехватить инициативу в разговоре:

- Его хотят использовать, чтобы добиться отделения Ньямаранга от Вайтонской Империи. Едва ли он согласится пойти на что-то подобное добровольно, особенно после того, как кто-то убил его девушку.

Мертвый король все скреб и скреб сквозную дыру в своей груди, и в какой-то момент мне показалось, что в ней промелькнул чей-то вытянутый череп, выбеленный временем и солнцем. Я сощурилась, всматриваясь, но в темноте снова виднелся только темно-бордовый цветок.

- Сирил спрятался где-то, как только понял, что из него хотят сделать знамя гражданской войны, — настойчиво продолжила я. — Но завтра его найдут. Я должна опередить заговорщиков.

Его Величество замер и широко ухмыльнулся. Блеснули в лунном свете зубы — слишком острые, чтобы принадлежать человеку.

- Проводите меня, — попросила я. — Сирил — ваша плоть и кровь, единственный сын. Вы ведь должны чувствовать, где он, Ваше Величество. Или я не права?..

Вместо ответа призрак запрокинул голову, давясь беззвучным хохотом. Дыра в его груди будто бы вытянулась, заползая на горло, и в ней снова проступили контуры крокодильего черепа.

Только на этот раз в пустых глазницах зажглись холодные синие огоньки, и пропадать он определенно не собирался. Напротив, рванулся вперед и будто бы потянул за собой призрака, словно это череп был настоящей головой короля.

Я шарахнулась, но было поздно. Призрак мерзко оскалился и рывком вплыл в хрупкое детское тельце у меня на коленях. Фамилиар зажмурился, испуганно взвизгнув, — и снова открыл глаза.

Они горели тем же холодным синим светом, что и огоньки в пустых глазницах крокодильего черепа.

— Мой сын?! — прошипела девочка не своим голосом — слишком низким и хриплым для ребенка, слишком мягким и манерным для молодого мужчины. Я невольно поморщилась: каждое произнесенное слово отдавалось в голове странным шепчущим эхом, которое будто застревало в ушах и никак не желало смолкать. — Почему я должен доверить безопасность моего сына тебе, плоть от плоти моей убийцы?

Придворный этикет одинаково не одобрял и сморщенные гримасы, и вытянувшееся от удивления лицо, но тут я с собой ничего поделать не могла.

- Убийцы?

Фамилиар замер, запрокинув голову, и криво ухмыльнулся.

- А ты ведь и правда не знала, — хохотнул он, и синие огоньки в его глазах мигнули коротко и злорадно. — Она даже тебе ничего не сказала. Ни про магатамы, ни про моего сына, вот тварь!

Я так растерялась, что не нашлась, что на это сказать. Любой, кто знал мою маму достаточно близко, чтобы попасть к ней на застолье (а для этого, в общем-то, никаких особых усилий не требовалось — в отличие от попытки покинуть столовую не в шарообразном от переедания состоянии), сейчас бы животики надорвал. Мама была из той категории женщин, которые способны одним своим присутствием поднять настроение и сделать дом уютнее, а к старости превращаются в неоспоримых матриархов клана, неизменно собирающих всю родню на праздники под своей крышей. Впрочем, с последним мама справлялась и сейчас, умудряясь даже выдергивать с гастролей тетю Ламаи… в общем, в том, что мама знала пару-тройку государственных тайн и самых темных секретов, включая историю происхождения Сирила, я не сомневалась ни секунды. На то она и ведьма, в конце концов.

Магатамы, амулеты-судьи, тоже были вполне в ее стиле. Одарить кого-нибудь оберегом, который сам беспристрастно решает, достоин ли человек того, чтобы приносить ему удачу, или же заслуживает, чтобы капризная леди Случай повернулась к нему спиной, — это однозначно поступок ведьмы. Даже папа носил магатаму из темного непрозрачного янтаря; рыбаки из Трангтао называли такой сорт камня «бастардным», и его это почему-то смешило. Я не сомневалась, что амулет сделала мама, — пожалуй, только ей было под силу уговорить удачу и случай прийти на помощь.

Но чтобы она имела какое-то отношение к смерти короля?! Мы точно об одном и том же человеке говорим?..

Мертвого короля мое замешательство развеселило еще больше.

- Ведьма, которая не ведает, — это что-то новенькое, — злорадно рассмеялся он. — Кто бы мог подумать! Вот интересно: она промолчала потому, что побоялась, что в тебе осталось слишком много от меня, или же из-за того, что посчитала тебя слишком болтливой и бестолковой?

Бестолковой я себя уже ощутила на все сто, хотя и подозревала, что о происхождении Сирила мне не рассказали в надежде на то, что чем меньше людей знает о тайне, тем меньше вероятность внезапного разоблачения. Такой козырь, как незаконнорожденный сын короля, который не оставил других прямых наследников и передал трон младшему брату, — о, да вся аристократия передралась бы за благосклонность принца и возможность назваться его покровителями!..

Только вот первым, кто попытался бы заполучить Сирила в свое распоряжение, был бы сам король. И если уж он винит в своей смерти магатамы…

- Возможно, мама побоялась, что я никогда не пройду проверку на лояльность в Тайной Палате, если буду знать, что король пытался насильно забрать Сирила у тети Ламаи и дяди Кристиана, — нарочито ровным голосом сказала я, — и поплатился собственной удачей.

Говорила я наугад, но отчего-то совсем не удивилась, когда веселиться мертвому королю резко расхотелось. Синие огоньки в глазах вспыхнули ярче, расчертив детское личико мертвенными бликами и слишком густыми тенями. Фамилиар оскалился — чужая, жуткая гримаса, какой я никогда не видела ни у девочки, ни у короля.

- Вы ведь прекрасно знали, Ваше Величество, что амулет не потерпит подлости и несправедливости, — продолжила я. Выдерживать спокойный тон становилось все сложнее, но я чувствовала: если сейчас не переломить упрямство и предубеждение призрака, помощи я не дождусь. — И уж тем более не позволит разрушить чужие жизни.

- Твоей матери позволил, — прошипел призрак. — Твоя мать разрушила мою жизнь. А я мог дать мальчишке все! Власть, богатство, поклонение!

Самое смешное, что Сирил, наверное, справился бы. Виртуозно привязывать к окружающим ниточки и дергать за них, заставляя весь мир вокруг плясать под его дудку, дражайший кузен научился, когда меня еще в планах не было, и с возрастом изрядно отточил свои таланты. Возжелай он власти — ему бы и корона не понадобилась.

- Все, чего он не хотел, — задумчиво кивнула я, предпочтя пропустить очередные нападки на маму мимо ушей. — И отобрать у него семью. А теперь вот — желаете, чтобы до него добрались заговорщики, и «осчастливили» тем же самым. Разве что реальной власти в этом случае ему не светит: у аборигенов свои планы…

- У всех свои планы, — презрительно отрезал призрак. — Их — провалятся. А твои мне не по душе, ведьма. Мальчишка рожден для короны, хочет он того или нет!

Я досадливо поморщилась:

- Ваша смерть вас ничему не научила, Ваше Величество.

А значит, едва ли что-то еще справится. Похоже, он и явился-то только ради того, чтобы посмеяться над незадачливой ведьмой, которая не смогла справиться с поисками ни самостоятельно, ни с помощью фамилиара, и я ничего от него не добьюсь. Разве что потеряю последние остатки веры в себя и начну подозревать родную мать невесть в чем — даром убеждения Сирил явно пошел в отца.

- Покойтесь с миром, Ваше Величество, — сказала я, — хоть вы его так и не заслужили.

Он хотел сказать что-то еще, открыл рот, вцепившись не по-детски сильными ручонками в подол моего платья, — но пересилить пожелание ведьмы не смог: с лица фамилиара словно соскользнула тень, и мгновение спустя рядом со мной снова сидела маленькая девочка с таким же опустошенным и бессильным взглядом, как и у меня самой.

Блестяще, Марион. Что дальше?..

Миска, выпрошенная на кухне ресторанчика, снова была пуста. Внутри остался только кровавый отпечаток мужской ладони, аристократически изящной и узкой. Щербинка с краю обернулась длинной извилистой трещиной — даже решись я на вызов другого призрака, набрать для него крови уже не удалось бы. Кроме того, все остальные родственники Сирила, которых я знала, были живы.

Значит, на помощь призраков рассчитывать больше не стоило. Что еще имелось у меня в распоряжении?

Я хлопнула себя ладонью по лбу и выхватила из сумки мешочек с гадальными глифами. В прошлый раз они показывали какую-то несуразицу про то, что дражайший кузен скрывается где-то рядом со смертью по воле короны и знать не знает о смерти Нарит, но с тех пор прошло несколько дней — а еще теперь у меня появился козырь.

Я распустила горловину мешочка и протянула его девочке. Та уставилась на меня сосредоточенным немигающим взглядом — и первым делом вытащила глиф с оскалившимся человеческим черепом. Что ж, по всей видимости, Сирил полагал, что спрятался хорошо, и перебегать с места на место даже не пытался.

Задачу это, увы, не облегчало ничуть.

Следующим глифом предсказуемо оказался распустившийся лотос, снежно-белый и невыносимо совершенный. Джунахау — высшая власть. Причины для игры в прятки, разумеется, у Сирила тоже не изменились.

Третьим вопросом было: «Знает ли он о смерти Нарит?» — и я, уже несколько успокоенная столь похвальной стабильностью в первых двух случаях, ожидала увидеть пустую фишку. Но законы подлости сработали на все сто: с последнего глифа сверкнули глаза затаившегося ягуара. Иих — шаман-провидец.

Сирил успел выяснить, что Нарит убита. И я, кажется, уже догадывалась, на чем он попадется заговорщикам, если я не вмешаюсь.

Нарит ждала обещанного принца, предсказывала его появление и все мечтала, что ему не будет плевать на ньямарангскую нищету и отчаяние людей, загнанных в угол и неспособных даже уйти с болота, что медленно, но верно проглатывало их дома — один за другим. Их нигде не ждали. Им некуда было пойти. Нарит обещала им спасение, и их безысходная вера подпитывала ее слова, их слепая надежда укрепляла ее ведьминский дар, привлекая все больше и больше последователей — и те снова делали ее сильнее.

Разумеется, это не могло не привлечь внимание спецслужб, и в Лонгтаун вызвали единственного человека, способного найти общий язык хоть с обозленными местными, хоть со смертью на коне. Куда же в таком деле без Сирила Кантуэлла и его шикарного этнографического прикрытия?

Нарит поддалась его обаянию, как поддавались, казалось, абсолютно все. Позволила слушать ее пророчества, смотреть на своих последователей, заходить в ее хижину, как к себе домой. Может быть, надеялась, что хорошо одетый чужак проникнется ее идеями или хотя бы посочувствует бедствующим семьям, а может быть, ей просто приказали терпеть его присутствие, но ровно с этого момента все пошло не по плану.

Зато в полном соответствии с предсказанием.

Кто же мог предположить, что Сирил, убежденный холостяк Сирил, менявший любовниц чаще, чем постельное белье, действительно привяжется к ориумной шаманке? Да так, что впервые в жизни задумается о браке, — хотя ведь он-то прекрасно понимал, что каждый его ребенок станет угрозой вайтонскому престолу! Насколько сильно нужно любить, чтобы забыть об этом?..

И в какое же отчаяние Сирила должно привести известие об убийстве Нарит в его собственном доме?! После этого достаточно будет самого тонкого намека на личность убийцы, чтобы Сирил потерял голову и пошел мстить…

Пророчество Нарит сбывалось. Извращенным, жестоким способом, который наверняка и в голову ей не приходил, но — сбывалось.

Ведь покровители Нарит должны были сидеть достаточно высоко, чтобы ворочать законами и знать, что у покойного короля действительно был сын. Только вот едва ли они догадывались, что незаконнорожденный принц имеет все шансы и впрямь оказаться с «золотыми руками» — потому как убийство настолько высокопоставленных лиц никак не может не повлиять на людские судьбы…

- Пророчество сбудется, — сочувственно сказала девочка и потянулась — совсем по-кошачьи. — Но сейчас ты решаешь, как именно. Ведь его рукам вовсе не обязательно быть по локоть в крови, чтобы стать «золотыми».

- Конечно, — дрогнувшим голосом согласилась я. — Только вот это никак не поможет найти Сирила первой.

Но, если задуматься, есть тот, кто мог бы помочь. И мне, как ни странно, не хватало его язвительной рассудительности и постоянного подтрунивания.

Не прошло и получаса, как я уже торчала в телефонной будке возле входа в парк, и с каким-то странным облегчением выслушивала, как сонный помощник детектива на редкость вежливо здоровается и изображает такой сочувствующий тон, слово не проклял мысленно неурочного собеседника, свой график дежурств, работу и весь мир в целом.

- Доброй ночи, мистер Хайнс, — сладким голосом поздоровалась я в ответ, — а не подскажете ли, какие кладбища есть возле западного порта?..

К чести Элиаса, он помолчал с полминуты и только потом, переварив вопрос и поуспокоившись, осторожно поинтересовался:

- Ты же не собираешься притащить туда Линдсей?

- Разумеется, нет, — с точно выверенной пропорцией чопорности и возмущения ответила я. — Леди нечего делать в подобных местах.

- Как и их компаньонкам, — моментально отбрил Элиас. — Что ты выяснила?

Я могла поклясться, что в этот момент он слегка закатил глаза и качнул головой, без лишних слов демонстрируя свое мнение о моей догадливости и способности строить собственные теории. Пожалуй, я начинала понимать, за что его любили в Мангроув-парке: так безобидно и остро подтрунивать над светскими условностями, с которыми остальные были вынуждены просто мириться, нужно уметь. Должно быть, слуги это особенно ценили.

А мне просто нужно было отвлечься от странного чувства, что сегодня я потеряла что-то незаметное, но очень важное. И возможность подурачиться, изображая чопорную светскую даму, снизошедшую до разговора с помощником детектива и игрищ с расследованием, была как нельзя кстати.

- Кое-что, — уклончиво отозвалась я. — Так как, есть ли возле западного порта какое-нибудь кладбище или фамильный склеп?

- Нет, — совсем другим тоном ответил Элиас, и я буквально печенкой почувствовала, что сейчас услышу. — Не вздумай идти в порт одна среди ночи!

- Начинаю понимать, почему ты так легко нашёл общий язык с Джейденом, — пробормотала я и обречённо поморщилась. — Послушай, мне нужно срочно узнать, что связанное со смертью есть возле порта. Я могу уверить тебя, что Линдсей будет в безопасности, но только если ты мне поможешь. У меня нет времени, чтобы искать карту или оббежать весь район. Счет пошел на часы.

На этот раз молчание в трубке было не в пример более долгим: детектив отважно сражался с желанием учинить допрос прямо по телефону. Я успела испугаться, что профессиональное любопытство перевесит здравый смысл, но Элиас только страдальчески вздохнул и постановил:

- Я подберу тебя возле круглосуточной закусочной на углу возле въезда в порт через полчаса.

У меня вырвался нервный смешок. Стоило положить столько сил на то, чтобы отделаться от первого непрошенного сопровождающего, как тут же нарисовался другой!

И, как назло, тоже приученный несколько настороженно относиться к выпивке — особенно в рабочее время.

- Твое присутствие будет очень некстати, — честно призналась я и покосилась вниз.

Фамилиар обернул хвостом передние лапки и лениво облизнулся, всем своим видом намекая, что совсем не прочь повторить фокус с превращением в ребенка — особенно если ради этого удастся полакомиться кровью. А уж перед беспощадной маленькой девочкой предлагалось трепетать что увлеченному скульптору, что помощнику детектива, что вдруг решил вспомнить про манеры и приличия.

- Напротив, — уверенно возразил Элиас, — без моего присутствия все твои таинственные планы потерпят немедленный крах.

- Это еще почему? — даже несколько оскорбилась я.

- Потому что возле западного порта нет ни кладбищ, ни склепов, — хмыкнул он. — В Лонгтауне с ними вообще неважно, климат не тот, да и джунгли слишком близко. Зато возле западного порта расположен шикарный новенький крематорий, куда этим вечером как раз отправили партию невостребованных тел из следственного морга — Нарит Аволокорн в том числе. И тут по странному стечению обстоятельств мне звонишь ты.

Кажется, Элиас был крайне доволен своей догадливостью, но я на подколку не ответила — только обреченно зажмурилась и уткнулась лбом в телефонный аппарат. Внутри обиженно тренькнуло.

- В крематории работает кто-то из родственников прислуги из Мангроув-парка? — поинтересовалась я севшим голосом.

- Да, — после паузы отозвался Элиас, не поспев за полетом моей мысли. — Брат какого-то из лакеев, если мне не изменяет память. А что?

Я едва справилась с желанием постучаться головой еще разок. Могла ведь догадаться, Сирил всегда находил друзей — а с тем лопоухим рыжим лакеем он и напиться успел! Естественно, когда понадобилось спрятаться, он пришел за помощью к тому, о ком следствие вспомнило бы в последнюю очередь!

А крематорий — практически идеальное место. Туда мало кто рвался, посторонние могли зайти разве что в офис или в переднюю, а уж кто там опускал гробы в печь — кого это волновало? Сирилу всего-то и требовалось, что прийти с рекомендациями от проверенных людей и попросить разрешения работать без официального трудоустройства и спать где-нибудь в подсобке. В нелюдимого буку он тоже играл превосходно, а руководство наверняка только порадовалось возможности сэкономить на налогах, а то и на плате. Все шло гладко, Сирил собирался переждать шумиху и выбраться, когда папа разберется с его очередными поклонниками, но вот вчера вечером в числе невостребованных тел оказалась Нарит.

Едва ли Сирил после этого не пересмотрел свои взгляды на политику.

- У закусочной через полчаса, — обреченно сказала я и повесила трубку.

Он примчался даже раньше — и, когда я наконец выбралась из парка, уже нарезал круги возле крыльца. То ли назойливо мигающая вывеска, то ли прихваченный из закусочной стаканчик дешевого кофе наградил его нервным тиком, и первое, что я сделала, — это молча протянула ему уже несколько полегчавшую бутылку с фруктовым вином. Едва ли это могло хоть сколько-то повысить ценность моих показаний или убедить в адекватности действий, но Элиасу, похоже, уже было плевать.

Он молча обменял стаканчик кофе на бутылку и выразительно спрятал ее за спиной.

- А теперь по порядку, — потребовал он и выразительно кивнул в сторону какой-то скорбной колымаги, припаркованной чуть поотдаль от перекрестка. — Что тебе понадобилось возле западного порта?

Я в красках представила себе, как сейчас придется доказывать еще одному человеку, что ведьмы — не такая уж и выдумка, и покрылась холодной испариной. Нет уж, мне и Джейдена хватило с головой!

Кроме того, именно на Элиаса, по счастью, у меня имелся безотказный рычаг давления. Полномочий правда, не хватало, но кто же станет судить победителей?..

А если победить не удастся — так мертвых человеческий суд едва ли взволнует.

- По порядку, — бодро сказала я и опрометчиво отхлебнула из стаканчика, после чего пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы не выплюнуть чудовищно пережаренный кофе Элиасу в лицо. — Тьфу, где ты взял эту дрянь?!

Элиас насупился и отобрал стаканчик.

- Не нравится — не пей, — посоветовал он и демонстративно сделал большой глоток. Реакции я ждала с замиранием сердца, но он как ни в чем не бывало вскинул брови. — Так что там по порядку?

- Мне удалось выяснить, что нужно убийце Нарит, — сообщила я. — Вернее, кто. Нет, лучше не спрашивай, как именно я это узнала, — попросила я, выставив вперед ладонь, и выразительно изогнула бровь. — Профессиональная этика все равно не позволит мне ответить честно.

Элиас беспомощно дернул уголком рта, пряча невольную усмешку, но я уже видела: теперь, после намека на Линдсей, он сделает что угодно.

- И кто же? — покорно озвучил он ожидаемый вопрос.

Я скромно улыбнулась и уселась в его машину, не дожидаясь, пока он откроет дверцу.

Колымага Элиаса не шла ни в какое сравнение со щегольской красоткой Джейдена, но свое дело делала: не прошло и четверти часа, как из-за поворота заманчиво сверкнул в лунном свете сумрачный океан, рассеченный длинными дорожками пирсов. У дальнего причала угадывался силуэт достопамятного «Лебедя-шипуна», заставившего меня до крови прикусить щеку изнутри, а Элиаса, несомненно, заметившего и перемену моего настроения, и его причину, — криво и невесело усмехнуться.

Хороши мы, если задуматься. Оба. Не могли найти кого попроще… или хотя бы не связанного обязательствами и долгом перед обществом по рукам и ногам.

- Значит, здесь? — с напускным сомнением уточнил Элиас, пока машина неспешно катилась вдоль высокой ограды неказистого здания в стороне от всех построек.

Я кивнула, не потрудившись скрыть неуместную благодарность за эту попытку отвлечь меня от грустных мыслей, и вымученно улыбнулась. Впрочем, надолго моего наигранного жизнелюбия не хватило.

- Тормози!

Сирил стоял у служебной калитки, привалившись спиной к ограде, и слепо всматривался в беспокойные волны. У его ног валялась кучка непогашенных окурков; сероватый дым расплывался вокруг ссутулившейся фигуры острыми лепестками распустившегося лотоса и невесомым плащом ложился на плечи, заставляя незаконнорожденного принца казаться выше и сильнее, чем он был на самом деле.

Незнакомую машину Сирил едва удостоил взглядом и тотчас обернулся к зданию крематория — должно быть, на звук шагов: из-за калитки показался дюжий вайтонец в несколько грязноватом рабочем комбинезоне. При виде него Элиас ударил по тормозам так, что я повисла на ремне безопасности и еще несколько мучительно долгих секунд не могла вздохнуть.

- Прости, — скороговоркой пробормотал горе-водитель, — но это ж Лысый Ник!

Имя не говорило ни о чем, кроме, разве что, сомнительного чувства юмора у того, кто наградил несчастного Ника кличкой: вайтонец был космат, с кустистыми бровями, едва ли не сросшимися на переносице, и такой густой и длинной бородой, что при желании мог обернуть ее вокруг шеи, как колючий, но чрезвычайно теплый шарф. В Ньямаранге это смотрелось дико: влажная жара, не спадающая даже по ночам, диктовала свои условия, и все мужчины, которых мне приходилось видеть, волей-неволей регулярно брились. На фоне изящного, тонкокостного Сирила бедняга Ник казался настоящим медведем.

Но его это ничуть не смущало: к моему дражайшему кузену он подошел, как к старому другу, и тут же стрельнул у него сигарету, исподлобья уставившись на остановившуюся машину.

- У него добрая дюжина приводов за драку в общественном месте и отсидка за попытку убийства, — предупредил Элиас, нащупывая кобуру на поясе. Я невесело усмехнулась: некоторые привычки у Сирила с годами не менялись ни на йоту. Например, жар загребать он всегда предпочитал чужими руками. — Не высовывайся, я…

Конец фразы я не расслышала, потому как, разумеется, немедленно высунулась из машины.

- Сирил! — с каким-то нездоровым облегчением выдохнула я, повиснув на распахнутой дверце.

Вопреки ожиданиям, кузен встрече ничуть не обрадовался — и наградил меня точно таким же хмурым взглядом, как его коллега — машину парой секунд ранее.

- Тао не приказал тебе держаться подальше? — сухо поинтересовался он и бросил окурок себе под ноги.

На моей памяти это был первый раз, когда он не назвал Тао дядей, и непривычное сочетание слов прозвучало так чуждо и дико, что я застыла от неожиданности, вдруг в полной мере осознав, что этот мужчина напротив — никакой мне не кузен. У нас нет общей крови. Он, бездна его забери, действительно принц, у него и правда есть право на вайтонский престол. А что память растерянно и уже как-то неуверенно подсказывает, что вот этот хмурый мужчина ростом мне по ухо, побаивается моей кошки и хронически страдает то с похмелья, то с недопоя, — так это ей лучше помолчать.

- Сирил Кантуэлл?! — возмутился из машины Элиас и тоже выскочил наружу. — Да ты издеваешься!

Сирил и его наградил по-ведьмински тяжелым взглядом, таким выразительным, что помощник детектива тоже замер на мгновение, но потом все-таки наглядно продемонстрировал, что его пронять все-таки куда сложнее, чем экзальтированную девицу, и хлопнул дверцей автомобиля.

- Значит, вы скрывались здесь, мистер Кантуэлл, пока вас искал весь департамент? — убийственно спокойным тоном уточнил он, не убирая руку с кобуры.

Лысый Ник набычился так, что я уже испугалась, что Элиасу действительно понадобится его оружие, но Сирил коротко покачал головой и достал еще одну сигарету, — а жуткий косматый «медведь» мигом охолонул и отступил назад, словно…

Словно он и сам побаивался Сирила Кантуэлла, как не боялся даже вооруженного сотрудника департамента.

- Я скрывался не от департамента, — на удивление миролюбиво отозвался Сирил, которого у меня теперь даже в мыслях не получалось называть кузеном. — Но вы, похоже, не в курсе, что происходит, да, детектив?

- Помощник детектива, — сквозь зубы поправил его Элиас.

- Если послушаетесь и сделаете, как я скажу, — то детектив, — спокойно пообещал Сирил. — А там, глядишь, и до капитана доберетесь. Вам ведь сейчас это нужно, не так ли? Положение в обществе? — он чуть склонил голову к плечу и без особого энтузиазма затянулся.

Элиас покосился в мою сторону с такой детской обидой, что я не выдержала и фыркнула вместо того, чтобы тут же отпереться ото всех показаний, но Сирил, по счастью, сделал все за меня.

- Марион ничего мне не говорила, — сообщил он и выдохнул струйку дыма, неспешно переплавившуюся в полупрозрачный лепесток королевского лотоса. — Добровольно делиться сведениями с посторонними — это не в ее стиле. Вы ведь и сюда приехали, толком не зная, зачем.

С этим было сложно поспорить, но я ощутила, что еще немного — и у меня зубы заноют от переизбытка сурового тестостерона в воздухе.

- Во-первых, я честно сказала, что мы едем за следующим человеком, за которым будет охотиться убийца Нарит Аволокорн, — доложила я, — а во-вторых, ты явно собираешься сыграть убийце на руку, как по нотам отыграв пророчество про «спасителя» Ньямаранга.

- И что? — флегматично поинтересовался Сирил.

- Пророчество? — одновременно с ним скептически переспросил Элиас.

Мы с Сирилом дружно покосились на него, но тратить время, чтобы ввести его в курс, не стали, — а Лысый Ник, наученный горьким опытом, даже голос подавать не стал, хотя ему наверняка тоже было любопытно.

- Заказчик убийства рассчитывает, что пророчество воплотит в жизнь преисполненный праведного гнева лопух в состоянии тяжелого подпития, — с пугающим спокойствием напомнил Сирил, — который пафосно отомстит за любимую на глазах воодушевленной публики и не будет знать, что делать дальше, а потому с благодарностью воспримет пару-тройку «дельных» советов. У него нет причин думать обо мне иначе. Кстати… у тебя их тоже быть не должно, — задумчиво заметил он.

- Маскироваться нужно было лучше, — проворчала я, не желая выдавать Джейдена с его непрошенной внимательностью к деталям.

Сирил пожал плечами — мол, ладно, у тебя так и так договор о неразглашении — и окинул Элиаса оценивающим взглядом. Я мотнула головой, и помощник детектива, и без того дослушивавший наш диалог на остатках терпения, все-таки не выдержал:

- Значит, так, — твердо произнес он, — или вы сейчас подробно рассказываете, о чем тут вообще речь, или я арестовываю вас, мистер Кантуэлл, по подозрению в убийстве мисс Нарит Аволокорн!

Наверное, в его практике это тоже был первый случай, когда подобное заявление встречали широкой улыбкой — пусть даже невеселой и злой.

- А знаете, мистер Хайнс, — задумчиво сказал Сирил, — я, пожалуй, действительно вам все расскажу. А вы с Марион, в качестве ответного жеста доброй воли, сообщите мне, что удалось выяснить вам двоим… Ник, ты не прикроешь меня перед начальником смены?

Косматый «медведь» скупо кивнул, бросил недокуренную сигарету и вразвалку удалился к зданию крематория, ничем не выдав своего отношения к чужим тайнам, а я нервно сглотнула: кажется, к вопросам мести Сирил подошел весьма и весьма обстоятельно.

- Прекрасно. — Сирил проводил его взглядом и глубоко затянулся. — Итак, подробно…

…в общем-то, все начиналось, как обычно.

Ничем не выделяющееся исследование. Просто еще одна сумасшедшая пророчица, которая несет околесицу про волшебную палочку в надежде, что та вмиг решит все ее проблемы, стоит только поверить. И, разумеется, толпа слушателей, притащившихся в поисках простых ответов на слишком сложные вопросы. Сколько таких наивных он видел?..

Случайный разговор. Ничего не значащий, ни к чему не обязывающий. Но у этой женщины какая-то ведьмовщинка в глазах, безумная искорка, которую не погасили ни озлобленные нищетой люди, ни болотный смрад, ни ориум.

И в ее словах есть что-то, что заставляет слушать. Верить. Ждать.

Хотеть увидеть ее снова. И ведь было бы хоть на что смотреть!..

А она снова и снова твердит про какого-то чудака, который должен явиться в желтых перчатках, вымазанный мелом, или еще что-то такое. Ах да, и по ножам, конечно же, как сказочная русалочка! Послушать, так ему самому бы спасение не помешало… или хотя бы ботинки.

Ее слушают: бедняки, обожженные солнцем до темной бронзы, трудяги с узловатыми пальцами, согбенные и уставшие женщины, которые с рождения ни разу не надевали этих самых ботинок, зато, наверное, собрали больше риса, чем иной богач способен съесть за всю свою жизнь; дети, которым еще повезло, если они успели закончить хотя бы начальную школу, прежде чем им пришлось работать наравне со взрослыми. На этих детей страшно смотреть. У них в глазах искры уже нет.

Но слова пророчицы — пустые и такие желанные — заставляют их верить, что однажды все будет хорошо, и они цепляются за эту веру из последних сил.

Только сил остается все меньше. И она называет дату.

Еще ни одна пророчица на памяти Сирила не рисковала делать предсказания конкретными и точными. Эта, казалось, не боялась ничего, и интерес, поначалу смутный и необъяснимый, поневоле разгорался все ярче.

Заставлял не просто слушать — вслушиваться. Задавать вопросы.

И как-то вдруг выяснилось, что отнюдь не все слушатели Нарит жили в трущобах. Кое-кто сумел вырваться: открыть свое дело, найти достойную работу, нежданно-негаданно выйти замуж или вовсе выиграть в лотерею. Впитанная с молоком матери ньямарангская суеверность не давала им поддерживать прочные связи с бедняками из Свамп Холлоу (а ну как украдут удачу?), но о них говорили — непротиворечиво и подробно, так что проверить истории не составило никакого труда. Пророчества Нарит действительно сбывались — даже такие мелкие и дурацкие, как совет купить лотерейный билетик на последние гроши.

Но это были единичные случаи. Ни одна лотерея не вытащит из нищеты целый район.

- …чем ближе был «темнейший из дней», тем больше деталей всплывало в рассказах Нарит, — с нездоровой отстраненностью рассказывал Сирил, глядя поверх наших голов куда-то на беспокойный океан. — И чем больше я слушал, тем отчетливее понимал, кого она на самом деле ждет. Те люди в трущобах, — им действительно нужна помощь. Она пророчила не для себя. Ей нужна была надежда для них, но… я слишком хорошо помнил, чем закончились такие надежды десять лет назад. Его Величество тогда вдруг решил, что его младший брат недостоин короны, зато незаконнорожденный сын вполне сойдет.

Элиас подавился каким-то странным звуком, но промолчал — только сильнее стиснул кобуру. Сирил скользнул по нему безразличным взглядом и снова отвернулся.

- Наверное, он все еще мечтал о том, чтобы наследование пошло по основной линии, и никто не посмел назвать короля бесплодным, несмотря на неудачные браки, — продолжил он. — Не знаю. Поговорить со мной он не удосужился. Меня тогда зазвало в гости одно несуществующее ныне герцогское семейство, пользовавшееся безграничным доверием короны… сбежать из их особняка мне удалось только на третьи сутки. Его Величество к тому моменту был мертв, а герцог решил, что лучший выход из ситуации — это женить меня на его дочери. К ее чести, она тоже не пришла в восторг. — Сирил невесело дернул уголком рта. Про сигарету он, казалось, забыл, и она тихо тлела в его пальцах. — Тайную Палату это не остановило. К герцогу прислушивалось слишком много людей, и нужно было пресечь слухи о принце как можно скорее… они и так слишком затянули, не решаясь отдать последний приказ. Чьи-то моральные терзания стоили столице трех дней кровопролитных боев на Каменном мосту и десятка казней. Мою несостоявшуюся невесту повесили последней. Я не возражал.

Он осекся и молчал, пока сигарета не обожгла ему пальцы, но и тогда только вздрогнул и бросил ее под ноги.

- Значит, мама действительно?.. — я так и не решилась закончить вопрос.

- Сделала Его Величеству амулет-магатаму? — невесело усмехнулся Сирил и запрокинул голову, уткнувшись затылком в глухую ограду. — Да. Еще до моего рождения. Вивиан не сошлась с Его Величеством во взглядах на то, как надлежит обращаться с забеременевшими любовницами, и предпочла подстраховаться. Не зря.

Сирил покосился на Элиаса, но тот словно язык проглотил.

- Я испугался, что все повторится здесь, — продолжил Сирил, так и не дождавшись от него вопроса, в ответ на который можно было бы окрыситься и сменить неприятную тему. — Было слишком очевидно, что на самом деле воду мутит не Нарит. Пророчества — это, конечно, важная часть подготовки, но на них не заработаешь, и реальной власти они не дадут. Будь дело только в них, в столице никто бы и не почесался. Но кто-то убил Саффрон Кроуфорд и планомерно довел ее отца до ручки… каким образом, кстати?

Пришлось напрягать память и заводить ответный рассказ: про беременность Саффрон, сокрытие реального отчета о полном вскрытии, пропажу драгоценной статуэтки и птичьи кости в ловце снов Линдсей. Я спешила и перескакивала с факта на факт, с события на событие, и оставалось только удивляться, как Сирил выслушал весь этот сумбур, ни разу не перебив, — только под конец начал как-то совсем нехорошо улыбаться.

- Достаточно подробно, мистер Хайнс? — поинтересовался он, невесть с чего воспрянув духом. — Уже поняли, где расследование пошло не так, или все еще считаете Марион сумасшедшей девицей с уклоном в какую-то мистическую муть?

- Не только миз Марион, — чистосердечно признался Элиас — и, к его чести, замолчал.

Сирил улыбнулся шире.

- Не верите, что я незаконнорожденный сын? Хорошо. Чем меньше людей верит, тем лучше. Что до остального, — он хмыкнул и лениво потянулся, чем-то неуловимо напомнив виверрового рыболова перед охотой, — напомните-ка, кто попросил скрыть бумаги о беременности леди Саффрон Кроуфорд?

- Леди Сибилла, — без запинки отозвался явно сбитый с толку Элиас.

- Вот прямо сама леди Сибилла? — сощурился Сирил. — Или все же вы слышали только капитана участка, потребовавшего уничтожить настоящий отчет?

- Приказ был передан по обычной цепочке командования, — сказал Элиас и вдруг нахмурился. — Да нет, не может быть!

Сирил издал противный смешок.

- Ну да, конечно, не может, потому-то следующим номером у вас улика из хранилища испарилась.

- Намекаешь, что в департаменте завелась «крыса»? — насторожилась я.

Элиас раздраженно передернул плечами, уйдя в размышления, а Сирил так снисходительно дернул плечом, что мне нестерпимо захотелось забыть о его королевской крови и настучать по лбу, как в старые добрые времена. Но он, разумеется, уже держал наготове ответ, который мигом заставил меня выбросить из головы любые насильственные действия:

- «Крыса» с детектива размером, — кивнул Сирил. — Твой зловещий колдун — мистер Винай Чаннаронг.

Кто мог явиться и в Свамп Холлоу, и в Кроуфорд-холл, не вызвав неудобных вопросов? Кого без проблем впустят в хранилище улик? Кому бед единого сомнения могла открыть дверь даже по-звериному подозрительная Нарит?..

Кроме того, должность старшего детектива позволяла успешно обвести вокруг пальца и помощника, и капитана. Когда Чаннаронг пришел с требованием спрятать отчет о полном вскрытии по просьбе леди Сибиллы, Элиас, скорее всего, просто не стал задавать лишних вопросов: дело Саффрон и без того заставляло чувствовать себя чрезвычайно неловко, а титулы (особенно подкрепленные деньгами), несмотря ни на что, все еще имели изрядный вес в обществе. Капитан же мог вовсе не знать о первоначальном варианте рапорта. А что леди Сибиллу никто не видел в участке — так кто же будет ждать, что баронетесса явится лично, пусть и с такой просьбой?..

А если добавить сюда религиозную атрибутику, доставшуюся от прабабушки-жрицы…

- Возможность у него была, — вынужденно согласилась я, машинально потерев запястья, потяжелевшие от одного воспоминания о золотых браслетах коломче. — Но зачем ему это?

Элиас с надеждой вскинулся: должно быть, ему тоже не грела душу мысль, что убийца Саффрон и Нарит все это время торчал у него под носом — и терпеливо обучал, заботился, готовил… но Сирил был настроен крайне немилосердно.

- Самое забавное, — без тени улыбки сказал он, — что они с Нарит, скорее всего, хотели одного и того же: исправить ситуацию с обнищанием коренного населения. И если сначала Чаннаронг пытался пробиться и провернуть все законным путем, то в последние годы понял, что у него ничего не выйдет. Да, с должности старшего детектива можно подняться до капитана участка, а оттуда уже перебраться в городской совет, который откроет многие двери. Но только если ты не ньямарангец.

Я дернулась, подавившись возмущениями, но промолчала. Сирил был оскорбительно, нестерпимо прав.

Формально, конечно, все граждане Империи были равны. Ни в одном законодательном акте не было указано, что ньямарангцы не могут занимать руководящие должности или быть членом Парламента, владеть землей или открывать собственные предприятия. Но рано или поздно каждый предприимчивый абориген упирался в стеклянный потолок.

Вайтонские детективы едва ли проникнутся уважением к капитану, чья прабабушка ночи напролет истязала людей в кровавых ритуалах, и никакая субординация не спасет от молчаливой забастовки. А длинная певучая фамилия на вывеске разом отвернет от заведения всю приличную публику. Даже половина вайтонской крови не спасет — ты можешь дослужиться до второго заместителя главы Тайной Палаты, но тебе никогда ее не возглавить.

Задумывался ли папа о причинах такого отношения?..

- В общем-то, они правы, кое-что нуждается в переменах, — задумчиво признал Сирил, вежливо не заметив заминки. — Но Чаннаронг переступил черту, и он этих перемен уже не увидит.

Прозвучало с таким уверенным спокойствием, что меня продрал противный холодок.

- Что ты собираешься?..

- Вспомнить папенькино наследие, — хмыкнул Сирил и скрестил руки на груди, словно все еще хотел отгородиться от происходящего.

- Магатамы? — не поняла я.

Элиас повернул голову и вопросительно вскинул брови, но я только отмахнулась: потом, все потом. Сирил же досадливо поморщился:

- Ты не умеешь их делать, а у меня их нет. Но почему, ты думаешь, магатамы вообще понадобились? — он выдержал паузу, но слишком короткую, давая понять, что правильного ответа от меня никто не ждет. — Его Величество тоже был колдуном. Весьма паршивеньким, но…

Я вспомнила дыру в королевской груди и крокодилий череп, скалящийся на фотографа, и вздрогнула.

- Не вздумай!

К мужчинам дар не переходит. Он не терпит насилия и слишком привязан к миру, чтобы позволить кому-то менять его, делая удобным для себя одного.

Поэтому мужчины, как это частенько бывает, берут его сами, по капельке вытягивая жизнь: из чужих фамилиаров, из обычных животных (а то и людей), и под конец — из самих себя, потому что, однажды ощутив привкус обманчивого всесилия, уже не могут от него отказаться.

Ведьмы колдунов предсказуемо не переносят. Помнится, с полвека назад их еще и убивать пытались, просто на всяких случай…

Мама, если задуматься, поступила с королем так гуманно, как могла. Но хватит ли ее терпения еще и на Сирила?..

- Так, — твердо произнес Элиас и все-таки достал пистолет из кобуры. — Пожалуй, я выслушал достаточно пьяного бреда. Бюро внутренних расследований я поставлю в известность о ваших подозрениях по поводу детектива Чаннаронга, но и дальше выслушивать оскорбления в адрес особы королевской крови не намерен. Руки над головой, оба!

Сирил ухитрился подчиниться с таким видом, словно делал помощнику детектива огромное одолжение.

- О благосклонности прекрасной леди вы уже позабыли, мистер Хайнс?

Элиас не дрогнул.

- Оскорбление Его Величества является преступлением вне зависимости от моих привязанностей. Руки, миз Марион!

Я тяжело вздохнула и неспешно подняла руки. В общем-то, из участка Сирил не сможет натворить дел, так что позволить арестовать нас, пожалуй, тоже выход…

Да кого я обманываю? Из участка он натворит еще больше, потому как там-то Чаннаронг покажется гарантированно!

Я дождалась, пока Элиас не подошел ко мне с наручниками, и, когда он коснулся моих запястий, негромко произнесла:

- Дай мне ключ, — и обернулась, не встретив никакого сопротивления.

Помощник детектива осоловело сморгнул — и вытащил маленький серебристый ключик от наручников, тут же уставившись на меня с собачьей преданностью. Сирил уважительно присвистнул:

- Чем ты его?

- Он пил со мной из одного стакана, — пробормотала я, расстегивая браслеты его наручников, — и, на твое счастье, поверил в предательство Чаннаронга и не слишком-то хотел нас арестовывать, иначе бы чары не сработали вовсе. Так зачем, говоришь, тебе нужен помощник детектива?..

- Я навел справки, — так туманно сообщил Сирил, что я невольно заподозрила его в связях куда хуже Лысого Ника, — и выяснил, что на сегодняшний день детектив Чаннаронг взял выходной. Вот совпадение-то, правда? Но дома его нет, и в участке тоже. У меня два варианта: либо вынудить Ника сотворить что-нибудь такое, ради чего старшего детектива немедленно выдернут на работу, — он выдержал эффектную паузу, позволив мне самой вспомнить, что Чаннаронг работал в убойном отделе, — либо вежливо попросить колдуна приехать ко мне. Правда, полагаю, телефонному звонку от меня он не обрадуется. А вот от своего протеже… — Сирил наградил задумчивым взглядом Элиаса, который так и стоял столбом, преданно заглядывая мне в глаза.

Я прикусила себя за щеку изнутри и дернулась от боли: кажется, в последнее время я делала это слишком уж часто.

- Хорошо, я могу приказать ему позвонить Чаннаронгу. Чар должно хватить еще на какое-то время, пока его желания не начнут расходиться с моими словами. Но что дальше? — я обхватила себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. — Убить офицера при исполнении? Папа будет вынужден своими руками упрятать тебя за решетку. Я буду вынуждена упрятать тебя за решетку. Не говоря уже о твоих шансах самостоятельно справиться с опытным колдуном на его территории! Чаннаронг ведь знает, что ты придешь, он не мог не подготовиться! Особенно если ему нужна послушная марионетка… — я осеклась и планомерно осмотрела Сирила: от запыленных ботинок и черного комбинезона до легкомысленного серебристо-светлого вихра на макушке.

Обувь была старая, купленная еще в Трангтао: сбитые носы и стоптанные подошвы говорили сами за себя. Комбинезон, похоже, был частью униформы, которую выдавал работникам крематорий: присмотревшись, я заметила мрачноватый логотип возле левой лямки — черное пламя на черной ткани, сразу и не разглядишь. Мягкую футболку, потемневшую от долгой носки, я с некоторым трудом опознала как прошлогодний подарок от проходной девицы, в отношениях с которой Сирил продержался рекордные три месяца.

Но должно же быть что-то новое! Не может быть, чтобы колдун пустил в расход Нарит, не подстраховавшись и не подсунув Сирилу что-то якобы от нее, чтобы в случае необходимости перехватить контроль! Будь я на его месте, всенепременно вручила бы какую-нибудь безделушку или, на худой конец, подпоила заговоренным вином…

- Знаешь, я вообще-то вырос под присмотром потомственной ведьмы, — уязвленно напомнил Сирил, совершенно верно поняв причины затянувшейся паузы, — и в компании еще одной. Разумеется, я сжег все, с помощью чего меня можно было заколдовать!

Звучало внушительно, но я предсказуемо не прониклась: так уж сложилось, что сама я выросла под присмотром потомственной ведьмы — и в компании преизрядного лоботряса. Хоть и королевских кровей.

А еще у всей этой драматической эпопеи был какой-то сомнительный душок. Как будто… я выругалась и обреченно прикрыла глаза.

- Выкладывай, — потребовала я.

Сирил вопросительно изогнул бровь, но я только отмахнулась:

- Ты нарочно начал излагать откровенно самоубийственный план, чтобы я захотела вмешаться, — мрачно заметила я. — Значит, уже успел придумать что-то более действенное, чем атака в лоб, которая вдобавок подставит твоего нового друга, — я выразительно кивнула в сторону крематория, куда удалился Лысый Ник. — Выкладывай.

Сирил вздохнул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а я снова выругалась так, что, услышь это Линдсей, я бы точно осталась без рекомендаций.

Сирил. Типичный Сирил.

Лоботряс. И манипулятор. Но, как обычно, с планом — даже если на первый взгляд он выглядит так, словно его кто-то выкурил…