Бубновая дама

Глава 14

Вопреки опасениям Гарри не стал посмешищем.

Спортивные джентльмены оценили хорошую драку, мужья и отцы семейств были благодарны за разнообразие в обычной скучный вечер в опере. Скандальные газеты приветствовали все, что способствовало их продаже. В них Гарри называли «виконтом-мстителем», изображая в виде воинственного ангела с крыльями или орла, парящего над театральными ложами.

Гарри предпочел ангела, но больше всего ему нравилась карикатура, изображавшая черноволосую богиню правосудия с красивой родинкой на щеке и с завязанными глазами.

Он провел день у себя в номере, пока синяки не изменили фиолетовый цвет на желтый, а потом отправился в клуб и был встречен там на удивление радушно.

Теперь он был героем и одним из них. Это уже не тот святоша, который оскорблял других членов высшего общества своей праведностью. Черт возьми, зачем было Хэркингу прыгать по рядам, гонясь за своими драгоценностями, если он владеет таким бриллиантом?!

Гарри перестал отрицать, что мадам Лекарт его любовница. Никто ему все равно не поверит, после того как все были свидетелями, что она бросилась на его защиту, а он бросался защищать ее всякий раз, если кто-либо неуважительно упоминал имя мадам. И джентльмены предпочли не злить его, боясь быть вызванными на кулачный бой. Не в клубе, слишком цивилизованном для нового Гарри, а в ближайшем переулке, Увидев в опере его жажду крови и грубую силу, никто уже не хотел принимать вызов. Кто такая мадам Лекарт? Очень красивая женщина, и к тому же талантливая. Возможно, они пришлют своих дам в ее магазин.

Сочувствие было на стороне Гарри, ибо Мартина в столице знали и не любили. Слишком многие проиграли ему в карты при сомнительных обстоятельствах. И слишком многие ждали оплаты его карточных долгов. Играй, но плати — вот что ценили мужчины.

— Я всегда знал, что он подлый мошенник, — объявил лорд Чомли.

— Дурное воспитание, — сказал второй джентльмен.

— Жалкий повеса.

Неверен своей жене? Фи! Довел своих арендаторов и ремесленников до нищеты? Ба! Но кидаться со шпагой на безоружного? Позор! Хэркинг оказывает большую услугу обществу, избавляя его от подобного отброса.

Гарри не одобрял ни лесть, делавшую его героем, ни собственное поведение, но и не осуждал.

Теперь все искали сэра Джона Мартина.

К несчастью, Гарри был последним, кто видел мерзавца, который убегал сквозь толпу, оставляя кровавый след. Лорд Хэркинг должен пойти на Боу-стрит.

На следующее утро после оперы Куини ожидала полной отмены заказов и назначенных примерок, но вместо этого ей пришлось работать больше прежнего. Куртизанки хотели получить свои наряды и мельком увидеть Гарри. Сестра Кэмдена хотела выглядеть королевой. Другие леди просто хотели взглянуть на лорда Хэркинга.

Он действительно зашел поговорить с Чарли, принеся два букетика фиалок: один для манекена, другой — хозяйке. Фиалки стали еще одной эмблемой магазина наряду с черным платьем в витрине, черной собакой внутри и высокими ценами. Куини была слишком занята, чтобы разговаривать с виконтом, к тому же его присутствие приводило клиенток в сильное возбуждение, не говоря уже о ней самой. Когда виконт ушел с Чарли, магазин немного опустел, став не таким привлекательным для клиенток. Однако когда туда приезжали холостяки вроде лорда Кэмдена со своими сестрами, то незамужние женщины старались не проходить мимо ее магазина.

А после того как ее фасоны наконец появились в новом журнале мод, успех ей был гарантирован. Журнал мгновенно раскупили, довольные издатели попросили у нее для второго номера еще десять эскизов по двойной цене.

В магазине был наплыв клиенток. Женщины высокого и низкого происхождения хотели выглядеть такими же красивыми и смелыми, как мадам Дениз. К тому же самые наблюдательные женщины не верили, что она любовница Хэркинга, иначе бы она так не краснела и не переводила разговор на оборки да тряпки. И с чего бы, спрашивали они друг у друга, ее ценам быть настолько высокими, если у нее богатый покровитель? Следовательно, пока она благоразумна и ведет себя как приличная женщина, они будут наслаждаться ее известностью и покупать ее модели.

Количество заказов превосходило физические возможности Куини, поэтому ей пришлось нанять дополнительный штат, а также надомниц, ибо в мастерской не хватало места. К счастью, три первые женщины действительно оказались искусными, опытными работницами, и вскоре Куини назначила их закройщицей, примерщицей и модельщицей.

Хеллен главенствовала в демонстрационном зале. Она временно поселилась наверху, так что миссис Петтигру могла поехать на север в надежде встретиться со своим подагрическим бароном. Правда, Хеллен плохо вела счета, постоянно ошибалась с назначенными встречами, заказами, адресами доставки, зато изящно подавала вино или чай. Одетая как невинная юная мисс, она старалась вести себя так же целомудренно, чем убеждала матрон, что хозяйке можно доверять одевание их цыплят и старых кур.

Чарли был не столь уверен в целомудренности Хеллен. Он боялся, что мисс Петтигру опозорит его хозяйку и он потеряет хорошее место, а такой шанс выпадает раз в жизни. Сейчас он катается будто сыр в масле и ради этого прошел бы босиком по крапиве, лишь бы угодить мадам Дениз и лорду Хэркингу.

Тем не менее, при всем его желании и множестве знакомств с представителями преступного мира Чарли не смог найти сэра Джона Мартина. Его друзья видели нескольких мужчин со сломанным носом и синяками, кучу избитых лысых мужчин, одного щеголя, продававшего изумруды, но все оказывались не зятем виконта. Что касается бриллиантов, их наверняка уже разрезали на кусочки.

Не мог Чарли найти и половины адресов, данных ему Хеллен для доставки заказов и покупки еды.

— Может, если б ты занималась делом, а не строила глазки мистеру Брауну, мне бы не пришлось так долго искать бисквиты.

Чарли беспокоило, что кто-нибудь из благородных клиенток увидит, как Хеллен и Браун делают то, чего не позволит себе ни одна леди, особенно днем и без кольца на пальце. Тогда они все отменят свои заказы, мадам Дениз придется закрыть магазин, а Чарли вернется к жизни в переулке.

— Кто бы говорил. Сам полночи шляешься невесть где и приходишь грязный как черт.

— Это задание хозяина.

— Ты работаешь на Ку… мою кузину.

Чарли притворился, что не слышал обмолвку.

— Ты такая же родственница мадам Дениз, как и я. Она-то уж точно не станет поднимать юбки в заднем саду.

— Я не поднимала! — Ну, может, дюйма на два. Или три. — И вообще это не твое дело. Ты всего лишь воришка, сующий нос куда не следует. Я видела, как ты прикарманил монету, которую уронила леди Хавершем.

— Она забыла ее!

— Честный мальчик должен был ее вернуть. Я скажу мадам Дениз.

Будь он доносчиком, он тоже мог бы рассказать о дурном поведении Хеллен, но хозяйке, похоже, и без того все известно. Она знала каждый рулон ткани на полках, каждый моток лент в ящике. Уж она-то могла сделать вывод, зачем ее помощнице требуется провожатый для того, чтобы прогулять собаку в маленьком огороженном дворике.

Чарли не стал отвечать угрозой на угрозу. Он подбросил в воздух жемчужину.

— Значит, как я понял, ты не хочешь получить ее. Или другие, которые мне попались, пока я выполнял задание хозяина.

Хеллен была так счастлива, что ей не придется возвращать матери укороченное ожерелье, что поцеловала мальчика.

— Э, давай без этого! И вообще переставай целовать всех, кто в штанах, и тогда я отдам тебе остальные. Мы не хотим тут никаких скандалов. Это респектабельный магазин, вот так.

Швейное дело было действительно таким респектабельным и успешным, что Браун взял бухгалтерию на себя. Пока не открылась школа Амбо Силвера, у него много свободного времени, сказал он Куини. А лучшего места для его проведения, чем в магазине с Хеллен, нет.

Разумеется, Куини сама занималась счетами, когда находила время, не доверяя банковские дела почти незнакомому человеку, по крайней мере, для нее. Доход увеличивался, несмотря на высокую зарплату работниц и постоянную закупку материалов. Вскоре она сможет начать возвращать долги. Своим образованием, средствами к существованию, деньгами, оставленными ей Молли и позволившими начать собственное дело, — всем этим она обязана лорду Карду и его брату Джеку Эндикотту… или человеку, который все годы платил Молли.

Нет, Филан Слоун не заслуживает ее денег, ведь именно он задумал это похищение и вымогательство. Честный человек не будет шантажировать. И похоже, деньги он крал с поместья лорда Карда. Она должна только семье Кард и больше никому.

А пока семья Эндикотта за городом и неизвестно, когда вернется, она должна передать деньги вместе с информацией на Боу-стрит. Ей давно уже следовало это сделать.

Но теперь появился Гарри. Его хорошее мнение о ней вдруг стало значить для Куини больше, чем любое мнение посторонних. Если померкнет восхищенный блеск в его карих глазах, вместе с ним померкнет ее жизнь.

С другой стороны, Куини понимала, что нашла союзника. Она даже подумывала рассказать Гарри свою историю, вернее, часть ее, и спросить, что, по его мнению, ей нужно сделать. Он ведь не позволит отправить ее в тюрьму, если даже случится худшее? Они друзья, он — человек влиятельный и сумеет убедить власти, что она была ребенком, который не мог знать о преступлении, а когда подросла, слишком боялась признать, что невольно замешана в нем.

Правда, если Гарри узнает все подробности, он, возможно, не захочет оставаться ее другом. Такой честный человек вряд ли снисходительно отнесется к тому, что от него скрыли настоящее имя, происхождение и даже цвет волос.

Нет, лорду Хэркингу незачем знать больше того, что ему известно, пока ее положение не станет безвыходным, решила Куини. Тогда она попросит, чтобы Гарри помог ей найти адвокатов и поручителей, будет умолять о прощении.

Она уже подготовила информацию, вернее, историю, предназначенную только для сыщиков с Боу-стрит, и вскоре отправится к ним. Возможно, после этого она будет наконец лучше спать.

В ночь после оперы ей опять снилось, что она падает с обрыва и зовет маму. Конечно, падение снилось потому, что она видела, как Гарри чуть не сорвался с балкона, говорила она себе. Ничего странного в этом не было, как и в том, что сирота зовет свою мать.

Она боялась потерять Гарри, вот и все. Потерять его дружбу, говорила она себе, которая стала для нее такой важной. Хотя, если бы она была ему просто подругой, то, зашивая рану, не думала бы о том, что при такой загорелой коже ему можно не носить рубашку. В общем, думала бы о чем-нибудь другом. Сегодня она поклялась заниматься лишь новыми фасонами платьев, а не гадать о намерениях Гарри по поводу нее.

К тому же сегодня она обещала присутствовать на встрече у леди Дженнифер.

К удивлению Куини, леди приехала на примерку и одобрила выбранную для нее ткань.

— Я думала, теперь меня будут игнорировать, а может, и вообще изгонят из общества, — сказала она грозной дочери герцога.

— Из-за оперы? Глупости, вы стал и даже интереснее. Вы уверены, что узорчатая золотая ткань не сделает меня похожей на обитое парчой кресло?

Куини была уверена. А когда ткань была собрана, задрапирована и сколота булавками в соответствии с эскизом модели, леди Дженнифер тоже в этом убедилась.

Более того, выразила уверенность, что мадам станет прекрасным новым членом еженедельного собрания.

Куини сказала, что слишком занята, слишком устала, слишком нужна в магазине.

— Слишком испуганы? — бросила ей вызов леди Дженнифер.

Куини приняла вызов.

Она была в черном платье с длинными рукавами, отделанном бледно-розовыми лентами. Как и требовала леди Дженнифер, вырез доходил только до ключиц. Как и требовала мода, рукава были из розоватых кружев, поэтому Куини выглядела в нем полуобнаженной.

Дворецкий чуть не уронил накидку гостьи, когда увидел больше, чем ожидал у скромной на первый взгляд женщины, которая, видимо, боялась присоединиться к обществу.

— Сюда, мадам.

Снаружи городской особняк герцога казался больше дома Кардов на Гросвенор-сквер, а внутри мог конкурировать по роскоши с Карлтон-Хаусом. Одни картины на стенах превосходили все, что Куини видела в музеях и галереях. Она бы лучше предпочла изучать эти шедевры, чем следовать за дворецким в гостиную, но это бы посчитали ужасным нарушением приличий, даже большим, чем если бы узнали, что она называется фальшивым именем, лжет насчет ее жизни во Франции, притворяется вдовой.

Леди Дженнифер засмеялась, когда увидела ее интерпретацию скромного платья, но взяла Куини за руку и обвела вокруг комнаты, представляя гостям. Из дюжины присутствующих большинство составляли дамы, и все, казалось, радовались встрече с Куини, хвалили ее туалет и растущую популярность. Журнал «Ледиз уорлд», лежавший на столике, был открыт на странице с одним из ее эскизов.

Бывшая монахиня выразила желание приобрести платье, в котором была Куини. Разведенная дама засмеялась и сказала, что не может позволить такое себе, но пошлет его родственнице.

Куини познакомилась с изобретателем, поэтессой и отставным генералом, который писал мемуары, когда вспоминал, где лежат его записи. К ее удивлению, она была представлена скрипачу, играющему в углу огромной гостиной. Она думала, что это нанятый музыкант, а не гость.

Но что еще удивительнее, она была представлена также дворецкому, Эймсу, высокому, прямому человеку средних лет, который по-дружески улыбался, особенно леди Дженнифер. Видимо, дочь герцога действительно независимая женщина с прогрессивными взглядами. Интересно, что думала об этом ее семья? Отец леди Дженнифер жил за городом, лечил свой ревматизм. Брат Кэмден не появился.

— Мои собрания ему неинтересны, — заметила хозяйка. — Мало возможностей для флирта, вы здесь самая молодая женщина. Я специально не сказала ему, что пригласила вас. У меня не бывает ни карт, ни пьянок.

Зато у камина начался громкий спор по-французски. Трое гостей обсуждали достоинства большого морского пейзажа, стоявшего на мольберте. Взглянув на подпись, Куини поняла, что была представлена самому автору, защищавшему новый стиль в живописи.

— А что думаете вы, мадам? — спросил он на своем родном языке. — Очевидно, вы умеете разбираться в стиле и цвете.

— Я?

Куини захотелось крикнуть, что она всего лишь приемная дочь костюмерши! Что она может знать об искусстве и светской беседе? Она даже не знала, следует ли делать реверанс дворецкому. Леди Дженнифер пристально смотрела на нее. Как и три будущие клиентки различного возраста, одетые не модно, но дорого. Куини сделала глубокий вдох.

— Думаю, он замечательный, — сказала она по-французски. — И напоминает мне о том настроении, с каким я покидала Францию, чтобы начать в Англии собственное дело. Видите лучи света, пробивающиеся сквозь туман? Именно таким казался мне переезд, именно так я себя чувствовала. Надеясь, но все еще не будучи уверенной. Серые клубящиеся облака сродни моим переживаниям, когда я оставляла хорошо знакомое и привычное ради неизвестного. Я возвращалась в родную Англию, но чувствовала себя уже другим человеком, влекомым мутными волнами судьбы. Картина, столь красноречиво рассказывающая о многом всего несколькими словами, несомненно, работа гения.

Одна из дам захлопала в ладоши, другая воскликнула «браво!». А художник тотчас отдал свое творение Куини.

— Я не могу принять такой дорогой подарок.

— Вы сделаете мне одолжение, мадам. К сожалению, у меня много непроданных картин. Если же вы повесите ее в своем магазине, это будет полезно для нас обоих, не так ли? Вы будете получать удовольствие от картины, а я, возможно, получу известность у ваших богатых клиентов.

Куини не знала, как поступить, поскольку не разбиралась в сложных правилах этикета, но дворецкий одобрительно кивнул. Если уж даже он считает, что можно принять щедрый подарок, должно быть, это прилично. Хотя слуге не пристало вмешиваться в подобные дела.

— Я буду рада повесить ваш пейзаж в моем скромном магазине.

— И принять комиссионные, если он будет продан, — требовательно сказала леди Дженнифер, опасаясь, что талантливый и ловкий, но безденежный художник злоупотребит доверчивостью ее новой подруги.

— Конечно, миледи. Я не скромница.

Все засмеялись. Куини почувствовала, что ее напряжение постепенно спадает, чему способствовало превосходное вино, которое под бдительным оком дворецкого разносил слуга в ливрее. Дворецкий подмигнул ей и встал рядом с леди Дженнифер, намного ближе, чем мог себе позволить любой другой слуга. И леди Дженнифер коснулась его руки.

Видимо, никто этого не заметил, или же все привыкали к подобным вольностям между хозяйкой и старшей прислугой. Действительно прогресс! Может, поэтому эта богатая женщина и оставалась незамужней, к ужасу ее брата. Не будь леди Дженнифер представительницей высшего класса, вряд ли бы она побоялась следовать велению сердца, вряд ли бы притворялась такой храброй и свободомыслящей. Интересно, думала Куини, пока другие продолжали обсуждать картину — ее картину! — что бы делала она сама, имея такое происхождение? Сейчас ее друзьями были продавщицы, куртизанки, уличные мальчишки, портнихи и один виконт. Хватило бы у нее смелости дружить с людьми низкого происхождения? Или бы она захотела общаться только с людьми своего круга? И что думает об этом Гарри?

Она засмеялась над собой, поймав изучающий взгляд леди Дженнифер. К счастью, эта женщина не могла знать, что Куини думает о Гарри. Виконт не был приверженцем равноправия, он избегал любых действий, которые могли плохо отразиться на его общественном положении. Он никогда бы не женился на служанке. Или портнихе.

Беседа перешла с картины на правительственную поддержку искусства, затем на образование художников и под конец — на образование женщин. Куини рассказала гостям о школе, которую с помощью лорда Карда открывает капитан Джек Эндикотг. Она упомянула, что собирается предложить братьям свою помощь. Если не в качестве преподавателя, то направив в школу опытных портних, а затем помогая выпускницам найти хорошо оплачиваемую работу.

— Достойная цель, — сказала одна из подруг леди Дженнифер. — Особенно для такого сорвиголовы, как Джек Эндикотт. По-моему, он совсем не похож на исправившегося распутника. Хотела бы я познакомиться с той женщиной, которая смогла сделать из игрока воспитателя девушек. — Дама пообещала свое покровительство школе.

Вторая дама сказала, что выделит стипендию для приличных девушек, попавших в затруднительное положение. Другие согласно кивали, предлагая свою поддержку. Конечно, у лорда Карда хватит денег на сотню рискованных предприятий такого рода, но почему он должен один нести все бремя? Гости согласились, что школа — это пример того, как заинтересованные граждане всех классов могут исправить образ жизни молодых женщин и, таким образом, все общество.

Куини почувствовала, что сегодня она сделала для оплаты своего долга больше, чем за многие годы. Она не могла вернуть семье Эндикотт их пропавшую сестру, но сделала для них кое-что другое. Если они действительно поверили, что помощь девушкам сделает их лучше, значит, она добилась большего, чем при помощи своих фунтов и шиллингов. Возможно, теперь ей уже незачем идти на Боу-стрит. Боу-стрит пришла к ней.