Букетик флердоранжа

12

Джини дремала до того момента, пока ее слух не уловил звука остановившегося во дворе перед домом автомобиля. Только тогда, вздрогнув, она открыла глаза и обнаружила, что по-прежнему сидит на диване, а в гостиной темно, если не считать пространства, освещенного экраном включенного телевизора.

Сколько же сейчас времени?

Прищурившись и даже приложив ладонь ребром ко лбу, Джини всмотрелась в циферблат стоявших позади и чуть левее телевизора напольных часов. Неужели начало двенадцатого? Да, так и есть. Хм, долго же Митч ужинал у Карпентеров…

Джини подумала об этом мимоходом, прислушиваясь к шагам вошедшего в дом Митча — даже звук телевизора выключила с помощью пульта дистанционного управления, чтобы не мешал. Мысль, что Митч так долго общался со своей бывшей женой, кольнула ей сердце, но она решила не поддаваться назойливому чувству ревности. Ведь оно не только неприятно само по себе, но еще и разрушает того, кто его испытывает. Иссушает душу, ранит сердце, путает мысли, повергает в тоску.

Джини всячески избегала подобных неприятностей, поэтому поспешила отогнать провокационные мысли прочь. К счастью, это ей удалось.

А еще совсем недавно она точно так же пыталась обуздать свою любовь к Митчу, но потерпела поражение. Правда, ее чувства от этого только выиграли. День ото дня они крепли, так что порой Джини даже спрашивала себя с веселым испугом, чем же все это кончится.

Сейчас она ждала, что Митч, заметив из коридора свечение телевизионного экрана, заглянет в гостиную, но, к ее удивлению, он прошел мимо.

Это было более чем странно. Возможно, Митч обиделся, что она, как повелось, не вышла на крыльцо встречать его? Но это же ребячество!

А может, дело в другом?

Не случилось ли чего? — с беспокойством подумала Джини.

В этот момент донесся звук закрывшейся двери кабинета.

Джини замерла. В следующую минуту у нее промелькнула мысль, заставившая ее похолодеть: а действительно ли Митч ездил к Карпентерам? Что, если все это одна сплошная ложь, а на самом деле у него — как когда-то у «жениха» несчастной доверчивой Нелли — есть другая женщина? Или, что еще хуже, невеста? Настоящая… На которой он в самом деле женится.

Поздно спохватилась, дорогуша, прокатился в мозгу Джини чей-то ехидный смешок. Нужно было сразу соглашаться, когда Митч предлагал лететь венчаться в Лас-Вегас. Сейчас имела бы статус законной супруги и ни в чем бы не сомневалась. Атак… Кто ты? В каком качестве находишься в доме Митча?

Я его невеста! — крикнула Джини. В мыслях, разумеется.

Ха, невеста… Скорее любовница. А если оставишь работу, станешь содержанкой. Митч тем временем женится на другой — вот смеху-то будет!

Джини прикусила губу. Главное, выяснить ничего не возможно. Не звонить же Карпентерам с вопросом, навешал ли их сегодня Митч. Фред как минимум удивится, а эта язва Триша посмеется от души. Или соврет что-нибудь такое, чтобы больнее задеть.

А все-таки что Митч делает в кабинете?

В сердцах выключив телевизор — как будто тот был в чем-то виноват, — Джини прислушалась. Однако, кроме обычных ночных звуков, ничего не услышала.

Что гадать, вновь прокатилось в голове. Сходи послушай под дверью — и все узнаешь.

Но Джини лишь поморщилась. Подкрадываться, подслушивать было выше ее достоинства. Если допустить самое страшное — что Митч ведет себя нечестно, — все равно это не означает, что и она должна ему уподобляться.

Снова устремив взгляд на часы, Джини высчитала, что с того момента, как Митч прошел мимо гостиной по коридору, прошло семь минут. Затем, пока она сидела, продолжая прислушиваться, — еще пять.

По правде говоря, ей очень хотелось пойти выяснить, в чем же дело, но что-то удерживало ее на диване. Она сидела и будто видела себя со стороны. Картина казалась ей странной.

Что со мной, думала Джини, почему я веду себя так, будто перестала быть собой? Почему в голову лезут дурацкие мысли, откуда взялась ревность и почему вообще я подозреваю Митча в чем-то нехорошем? Разве он давал повод? Нет.

Разве я почувствовала, что он стал меньше любить меня? Нет. Так почему я накручиваю себя?

Джини прерывисто вздохнула. Несмотря на неизвестно откуда взявшиеся страхи, она не сомневалась в чувствах Митча. Все это странным образом сочеталось в ее душе. Или скорее в голове, потому что сердцем она ощущала беспочвенность внезапных подозрений.

Разумеется, Митч любит только ее. В гостиную же не заглянул, потому что… потому… Ну, скажем, потому что задумался и не заметил включенного телевизора. А в кабинет отправился, вспомнив о каком-то деле или документе.

Возможно, решил, что я уже сплю, и не стал сразу подниматься в спальню, чтобы не потревожить меня, проплыло в голове Джини. Между прочим, очень деликатно с его стороны. Но что же мне-то делать? Как-то глупо сидеть здесь и ждать у моря погоды. Не лучше ли подняться в спальню и улечься в постель? Рано или поздно Митч придет.

Она так и сделала. Покинула гостиную и двинулась наверх. Но уже в середине лестницы передумала. Войдя в спальню, вместо того чтобы улечься, включила свет, направилась к встроенному платяному шкафу, отодвинула зеркальную панель и взяла с полки свою самую красивую ночную сорочку — шелковую, цвета бургундского вина, с кружевами в тон. Сорочка была настолько элегантна, что, если бы не кружева, ее можно было бы принять за очень смелое вечернее платье.

Сбросив халат, Джини быстро переоделась. Сорочку натянула, разумеется, на голое тело.

До переезда к Митчу она, как правило, спала в просторных футболках, но сейчас ложилась в постель абсолютно голой. Выяснилось, что с Митчем ей не нужна никакая одежда. Наоборот, наличие оной только мешает. Так и получилось, что щегольнуть в самой красивой своей ночной сорочке Джини не пришлось.

Сейчас она посмотрела на себя в зеркало, и на ее губах сама собой возникла улыбка.

Да и всякий, кто увидел бы Джини в эту минуту, невольно залюбовался бы. Ее пышные, цвета воронова крыла волосы прекрасно сочетались с оттенком льнувшей к стройному телу ночной сорочки, отдельные локоны ласкали чуть тронутые загаром плечи. Губы Джини алели словно после поцелуев, скулы покрывал легкий румянец, синие глаза загадочно поблескивали.

Переодеваясь, Джини не строила планов относительно того, как бы увлечь Митча в постель. Ей вполне достаточно было бы его нежных прикосновений, ласковых слов, легких поцелуев — всего того, к чему она так быстро успела привыкнуть за короткий период их совместной жизни. Но сейчас, увидев свое зеркальное отражение, она почувствовала, что хочет от Митча большего.

И не успела подумать об этом, как в мозгу прокатилось: правильно мыслишь, дорогуша! Замечательный способ проверить, действительно ли Митч навещал сына или, возможно, это была какая-то женщина. Если он растратил с ней запасы своей энергии, то вряд ли сможет заняться любовью с тобой. Ступай к нему — и получишь ответы на все интересующие тебя вопросы.

Слова невидимого советчика заставили Джини нахмуриться и вызвали новый приступ ревности, однако в них содержалось рациональное зерно. Хотя бы в том смысле, что подобная ночная сорочка именно для того и создавалась, чтобы производить на мужчин определенное впечатление. Наверное, любая женщина выглядела бы в ней лучше, чем в каком-нибудь другом ночном одеянии, но красавица Джини была бесконечно очаровательна.

Признайся, золотце, ведь тебе до чертиков хочется заняться с Митчем любовью, вновь подал голос некто прячущийся в глубине сознания.

Джини взволнованно облизнула губы. Да, она готова улечься с Митчем в постель хоть сейчас. И не просто хочет заняться с ним любовью — ей это необходимо! Сию минуту!

И точно так же срочно она желает выяснить, был Митч с другой женщиной или все эти подозрения лишь плод воображения. Ответ также нужен срочно.

Да и не усну я без этого, подумала Джини, подразумевая близость с Митчем. Нежные поцелуи, ласковые слова — все это хорошо, но сейчас я хочу большего. Гораздо большего!

Прерывисто вздохнув, Джини шагнула к трюмо, взяла флакон своих любимых духов «Копакабана» и нанесла немного на волосы за ушами, на вырез ночной сорочки, в сгибах локтей и в подколенных ямках. Затем еще раз бегло оглядела себя, поправила волосы и покинула спальню.