Бывшая большого плохого волка

Глава 9

Джоли медленно просыпалась, ее тело парило на томном облаке насыщения. Восхитительная улыбка изогнула губы, когда она наслаждалась ощущением того, как Рис прижимается к ее спине, а их сын прижимается к ней спереди. Ее глаза распахнулись в осознании, ее выражение стало испуганным. Пресвятая Матерь Божья! Она занималась любовью с Рисом!

Едва сдерживая стон чистой муки, она осторожно повернула голову, чтобы посмотреть на него. Зрелище заставило ее сердце пропустить удар. Ее бывший тряхнул взъерошенными волосами, а неряшливая борода имела вид совершенно другого уровня сексуальности. Дрожь пробежала по ее спине, когда взгляд переместился по его широким плечам и вниз по мощной груди и мускулистым рукам.

Мужчина по-прежнему был образцом мужского совершенства.

Подняв свой взгляд обратно на его красивое лицо, она обнаружила, что его прекрасные бирюзовые глаза пристально сосредоточены на ее лице.

— Ты обещала, что не пожалеешь, — тихо напомнил он ей, прежде чем она смогла заговорить. — Скажи мне, что я не облажался снова.

Повернувшись к нему лицом, она ответила:

— Я сожалею о многом, Рис. Прошлая ночь не одна из них, — призналась Джоли. Потому что заниматься с ним любовью было замечательно. Невозможно было пожалеть о чем-то таком прекрасном. — Но это была ошибка.

Он схватил ее руку в свою, их пальцы переплелись.

— Ни что относительно нас не было ошибкой, — возразил Рис. — Кроме того, что мы не вместе, и это моя вина. Я буду сожалеть об этом до самой смерти.

— Ты прошнулся без меня, — удивленно сказал Брайс, когда вскочил и посмотрел из-за Джоли, чтобы увидеть своего отца.

— Твоя мама разбудила меня, — ухмыльнулся Рис мальчику.

— Как шпящая крашавица? — Спросил он и потер кулачками сонные глаза.

— Нет, не так, — рассмеялась Джоли, хотя Рис, с его утренней прической, имел чертовски привлекательный вид для поцелуя.

— Хотя версия Диснея звучит как хорошая идея, — сказал его отец с озорным подмигиванием.

— Я хочу поехать в Дисней, — заявил Брайс с волнением, когда подпрыгивал вверх и вниз позади нее. — Мама шказала, что она возьмет меня однажды.

Джоли пообещала Брайсу, что, когда у нее будет достаточно денег, они посетят знаменитый парк развлечений. Теперь, когда у нее были деньги, она могла осуществить его мечту.

— Как ты смотришь на то, чтобы отметить там свой день рождения? — Снисходительно спросила она.

Брайс потерял дар речи на целых три секунды, прежде чем спросил:

— Мы правда мозем?

— Можем, — смеясь, согласилась она, и было так приятно иметь возможность сделать то, что хотел ее сын.

— Можно мне тоже поехать? — С надеждой спросил Рис. — Я никогда не был в Диснейленде.

— Мозет ли он поехать с нами, мамочка?

— Если он не будет слишком занят работой, — увиливала она.

— Я никогда не буду слишком занят для тебя и Брайса, солнышко, — серьезно сказал Рис и поднял ее руку к своим губам.

— Урраа! Мы отправляемся в Диснейленд! — Закричал их сын, прежде чем вскочил и начал подпрыгивать по всей кровати, радуясь.

— Наш первый семейный отпуск, — усмехнулся Рис, и его собственное выражение лица было таким же взволнованным, когда он поймал Брайса за талию. Обе руки были вытянуты вверх, он держал их сына горизонтально над ними и сказал: — Лети, Железный Человек, лети, — в то время как мальчик неудержимо хихикал.

Джоли наблюдала за игрой в сочетании удовольствия и тревоги. Они были так идеальны вместе. Рис не только обладал знаниями, чтобы ответить на бесконечные вопросы сына, он был в состоянии сделать это так, чтобы мальчик понял. Брайс расцвел под вниманием отца, и у нее просто не хватило духу разлучить их.

Она знала, что прошлая ночь была ошибкой. Они не были вместе, и ей не мешало бы помнить, что никогда не будут. Чтобы больше не было занятий любовью. Ее сердце просто не выдержало. Но, о, Боже. Это было замечательно, пока длилось.

Дни летели, наполненные весельем и смехом. Брайс никогда не был счастливее. Он подружился с другими детьми в здании, и они регулярно играли в парке. Рис начал учить своего сына тому, что вызывало интерес у ребенка, и был в восторге от уровня интеллекта ребенка.

По настоянию мальчика Дейн присоединился к ним для поездки в Дисней, и сын объявил, что это лучший день рождения, который у него когда-либо был. Его дядя и отец действовали так же, как дети, когда Брайс, и они уморили Джоли со смеху своими выходками. Она не могла вспомнить, когда чувствовала себя такой же беззаботной.

Ее жизнь полностью изменилась к лучшему. Весь стресс и беспокойство, которые она несла в себе, исчезли. Она больше не боялась, что кто-то ворвется, пока она спит, или ей не приходилось унижаться, чтобы попытаться заработать на жизнь. Ей не нужно было вырезать купоны или обходиться без других вещей, чтобы купить здоровую пищу.

Впервые за многие годы она могла жить как нормальный человек. Джоли никогда не была материалисткой, но, живя за чертой бедности, она, безусловно, ценила обеспеченность относительно наличия денег. Не то, чтобы у нее были какие-то намерения быть расточительной, но было здорово иметь возможность купить сыну мороженое, если он хотел.

У Брайса было все, что он мог хотеть или нуждался, включая отца, который в нем души не чаял. Рис был таким любящим и внимательным, и сын обожал его. Наблюдение за ними двумя наполнило ее смешанными эмоциями. Печаль за все время, что они упустили вместе, и радость, потому что это было так, как должно быть.

Во всех смыслах это была счастливая, нормальная семья. Если не принимать во внимание тот факт, что они с Рисом были в разводе, спали в разных комнатах и делили его пентхаус только потому, что это делало их сына счастливым. Обычными, они не были, но это работало для них, и это было все, что имело значение.

Они согласились оставить прошлое позади и сосредоточиться на том, чтобы дать своему сыну лучшее детство. Теперь, когда она поняла причину, почему он бросил их, Джоли на самом деле начала прощать его. Им удалось восстановить степень их бывшей близости, и он постепенно восстановил ее доверие.

Он также полностью вернул ее сердце. Не то, чтобы она призналась в этом, но она любила его так же сильно, как прежде. Он сделал невозможным не вернуть его. Мужчина был таким же замечательным, каким она его помнила. Рис несколько раз в день говорил ей, что любит ее, и доказывал это своими малейшими поступками, которые совершал.

Такие, как набрать ей горячую ванну и развлекать сына, чтоб она могла спокойно понежится в ванной. Натирать ей спину солнцезащитным кремом, чтобы ее чувствительная кожа не сгорела, пока они играли в бассейне. Массировать ее ноющие ноги после долгого дня в парке развлечений. Держать ее волосы, когда ее рвало после одного из вращающихся аттракционов, из-за которого ее затошнило.

Их совместная жизнь была идеальной и идеалистической. До тех пор, пока они не желали спокойной ночи и не спали в одиночестве на разных кроватях. Эта часть действительно отстойная. Потому что их желание друг к другу было как никогда сильным. Это было очевидно в жарких взглядах и продолжительных прикосновениях, которые они разделяли. Решимость Джоли колебалась с каждым днем.

Она хотела Риса в своей постели. Жаждала его прикосновения с голодом, который не думала, что возможен. Она хотела снова стать его парой, во всех смыслах этого слова. Потому что любила его и знала, что всегда будет любить. Иронично, что она пришла к такому выводу в тот же день, когда ее вновь обретенное счастье оказалось под угрозой.

Все зависело от реакции Риса, и она никогда не была более нервной в своей жизни. Сегодня все решится. Будет ли он мужчиной, на которого она надеялась, или им суждено остаться порознь навсегда? Джоли была очень напугана и с нетерпением ждала его возвращения домой с собрания стаи.

— Где Брайс? — Спросил Рис, как только вошел в пентхаус. Их сын всегда встречал его у лифта в тех немногих случаях, когда он выходил без них.

— Я попросила Дейна оставить его на ночь, — ответила Джоли, повернувшись к нему лицом. Дурное предчувствие пронеслось по его спине от ее тона и выражения лица. — Нам нужно поговорить, Рис.

— Что происходит, Джоли? — Потому что он знал, что-то не так. Она выглядела чертовски нервной, а ему это не нравилось. Как и его волку.

— Я беременна.

Как и в прошлый раз, эти два маленьких слова потрясли его до глубины души. Но на этот раз абсолютное счастье, которого он никогда не знал, затопило его душу. Подняв руки, которые заметно дрожали, он нежно обхватил ее лицо, прежде чем его губы накрыли ее поцелуем чистого благоговения.

— У тебя будет ребенок от меня? — Он спросил с благоговением.

— На этот раз он может быть не твой, — холодно сказала она.

Если бы Джоли хотела задеть за живое, ей это удалось. Рис отшатнулся, словно от физического удара. По правде говоря, ее слова ранили хуже, чем любой удар, который он когда-либо получал и пронзал глубже ножа. Это было похоже на то, чтобы переживать прошлое снова и снова.

— Нет, — прорычал он и покачал головой, отказываясь верить ей. — Он мой. Мой ребенок.

Но если это не так…

Каждый нейрон и синапс в его мозгу бездействовали. Его рациональный ум отрекся от престола. Цивилизованный внешний лоск был сорван. Волк взял верх, и Рис стал существом управляемый необузданной эмоцией боли и ярости. Он был на сто процентов первобытным альфа-самцом, запертым в режиме самосохранения. Его рефлексы «бей или беги» вступили на полную мощь.

Ее пепельное лицо уверяло его, что побег был единственным вариантом.

Не говоря ни слова, он вошел в лифт и ударил кулаком по кнопке вниз. Он мог слышать, как Джоли зовет его по имени, но не осмелился смотреть на нее. Не сейчас. Его волк был слишком нестабилен. Слишком опасно находиться рядом с ней. Он должен был убраться отсюда. Должен найти какое-то еще место, чтобы выплеснуть свою ярость, место, чтобы наедине зализать раны.

Двери закрылись, и в неистовом движении он сорвал с себя одежду. Ярость разразилась внутри него, как вулкан. Его темная, дикая сторона, которую ему удавалось скрывать более десяти лет, вырвалась на поверхность… и он отпустил ее.

Когда двери открылись, его волк пронесся через парковку и направился прямо к выходу. Оказавшись на улице, инстинкт привел его в Центральный парк, где он сорвался на бег. Игнорируя дорогу, он пересек лесистую местность, где была размытая тропа, перепрыгивая через препятствия и мчась вокруг деревьев на бешеной скорости.

Звук лап, ударяющихся о землю, приобрел ритм слов, застрявших на повторе в его голове. Не мой, не мой, не мой. Волк подтолкнул себя к абсолютному пределу, сердце колотилось в груди, легкие перекачивали воздух как сильфон, кровь ревела в ушах в таком же припеве. Не мой, не мой, не мой.

Нуждаясь в освобождении ярости внутри, он запрокинул голову и взвыл к навесу деревьев над головой, прежде чем рухнул на землю, задыхаясь, бурля массой ярости. Рису нужно было мыслить рационально, а это было невозможно в животном состоянии. Выдохшийся и истощенный, он перешел в человеческую форму и лег там голый, хватая ртом воздух.

— Не мой, — он действительно задыхался, когда его мозг начал медленно перезагружаться. — Не мой, черт возьми. — Это был тот же кошмар снова и снова, только на этот раз было хуже. Потому что тут был шанс, что ребенок может быть его. И этот шанс не оставил ему абсолютно никакого выбора. Будь проклят Рис, если снова отвернется от своего ребенка.

Но если он не от него…

Возможность была слишком болезненной, чтобы даже думать о ней, но он все равно заставил себя сделать это. Потому что альтернативой было потерять Джоли на этот раз навсегда. Возвращение к мрачному аду существования без нее не было вариантом. Неважно чего бы это ему стоило, неважно, как чертовски это ранило, он не подведет свою пару во второй раз.

Он любил Джоли достаточно, чтоб смочь принять ее ребенка как своего собственного, независимо от того, кто был отцом. Рис усыновит ребенка и будет растить его как своего, как это сделал его собственный отец с ним и Дейном. Безграничная любовь, которую Дуглас подарил им, спасла Риса от ранней смерти на улицах. Пришло время отплатить.

Он принял решение, чувство покоя захлестнуло его, последние остатки гнева иссякли при правильности его решения. Изменившись обратно в волчью форму, он вернулся через парк, более чем немного потрясенный тем, как далеко убежал. Стремясь вернуться к Джоли, он мчался, как угорелый.

Очевидно, она ожидала, что он поведет себя так же, как в последний раз, так как отправила Брайса на ночь. В свете того, как он отреагировал, это было мудрое решение. Хотя его уход, не сказав ни слова, был чертовски глуп. Он бы ни капли не удивился, если бы Джоли собрала вещи и ушла.

Эта мысль подстегнула его, а он не мог вернуться в пентхаус достаточно быстро.

Джоли была паникующим клубком нервов внутри и дрожащим беспорядком снаружи. Она непрерывно мерила шагами пол с тех пор, как Рис ушел. Она знала, что колкость причинит ему боль, но Боже, она понятия не имела, насколько. Боль, которую она увидела в его глазах и на красивом лице, будет преследовать ее до последнего вздоха.

Он был полностью опустошен.

Как и она. Джоли не знала, как Рис отреагирует на ее беременность, поэтому подготовилась к худшему. Но абсолютная радость, которую он проявил, стала полной неожиданностью. Это также разозлило ее, потому что так, он должен был отреагировать в первый раз. Поэтому она набросилась на него с ложью.

Большая ошибка. Потому что, ранив его только навредила себе. Она почувствовала его боль, как будто она была ее собственная. Та же боль, что он чувствовал, когда не верил, что Брайс был его. А потом он просто отключился. Его глаза полностью опустели, как будто кто-то щелкнул выключателем и выключил его, как игрушку.

Доля секунды и они засветились жутким светом, а выражение его лица было, мягко говоря, ужасающим. Рис просто оставил ее там одну, и она боялась, что он не вернется. На этот раз он ушел от нее. Хотя его действия были оправданы. Джоли не могла винить его за то, что он ушел.

Потому что на этот раз это было именно то, что она заслужила.

Лифт зазвенел, и она резко обернулась, почувствовав головокружение от облегчения, когда двери открылись. Массивный черный волк вышел и понюхал воздух, его глаза сосредоточились на ней и заставили замереть Джоли на месте. Она никогда не боялась его волка, и не боялась сейчас. В конце концов, это великолепное создание было мужчиной, которого она любила.

Он подошел к ней, и она опустилась на колени на пол, непроизвольно приняв покорную позу. Осмысленный взгляд бирюзовых глаз удерживал ее, и слеза скатилась по ее щеке, когда он потерся о нее мордой. Она протянула руку, чтобы погладить его шелковистый мех, стройные мышцы дрожали под ее прикосновением, когда он слизал слезу.

Джоли обхватила обеими руками его мускулистое туловище и уткнулась лицом в мех.

— Господи, Рис, тебя не было несколько часов, — сказала она испуганно. — Я думала, ты меня бросил. — Она почувствовала, как он изменился, и мгновение спустя две сильные руки обвились вокруг нее, чтобы сильно сжать. Ничто никогда не ощущалось так хорошо.

— Клянусь, я всегда буду возвращаться к тебе, Джоли. Всегда, — хрипло поклялся он.

Немного ослабив хватку, она отклонилась назад и посмотрела на него. Рис выглядел так, будто прошел через ад, но яростная решимость в его выражении заставила ее дрожать, как лист. Она хорошо знала этот взгляд. Он принял решение, и ничего из того, что бы она сказала или сделала, не заставило его теперь поменять мнение. Это будет либо очень хорошо, либо очень, очень плохо.

Будучи очень напуганной, она спросила:

— С тобой все в порядке?

Рис казался совершенно спокойным. Он не казался расстроенным ни в малейшей степени, что чертовски смутило ее и оставило задаваться вопросом, почему. Он очень удивил ее, когда погладил ее щеку и ответил:

— Сейчас да.

Взгляд этих бирюзовых глаз удерживал ее с интенсивностью, которую она чувствовала глубоко в сердцевине. У нее перехватило дыхание от любви, сияющей в них. Когда он, казалось, был счастлив просто сидеть и смотреть на нее, она спросила:

— Ты хочешь поговорить об этом?

Он поднялся и помог ей встать на ноги, когда признался:

— Что я хочу сделать, так это заняться с тобой любовью, но полагаю, что нам нужно поговорить.

Увидеть его обнаженное тело напоказ было достаточно, чтобы заставить ее забыть собственное имя. В этом не было никаких сомнений. Он все еще был действительно горячим парнем, а Джоли даже близко не обладала иммунитетом. Жар расцвел в ее нижних областях, и ее соски стали твердыми пиками. Боже, то, что этот мужчина мог сделать с ней взглядом, должно быть незаконно.

Заставив себя вернуться к делу, Джоли опустилась на диван и сказала:

— Прости, Рис. Я сол… — горько-сладкая улыбка коснулась его губ, когда он приложил палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать.

Рис сел рядом с ней и сказал:

— Человек, который усыновил меня, был единственным отцом, которого я когда-либо знал. Я был его сыном во всем, что имело значение. Донор спермы не был важен ни для кого из нас. — Он положил руку на ее плоский живот и сказал: — Это наш ребенок, неважно, кто его биологический отец. В любом случае, я буду безоговорочно любить его.

Джоли была в шоке. Она просто не могла поверить, что Рис говорил эти замечательные вещи.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Потому что он часть тебя. — Простая честность его слов лишила ее дара речи. — Скажи, что позволишь мне быть его отцом, — спросил он с нежной улыбкой, и искренность в его голосе смирила ее. Рис действительно имел это в виду. Несмотря на его страх быть обремененным внебрачным ребенком другого мужчины, он собирался принять этого ребенка как своего собственного.

Именно тогда она поняла глубину его любви к ней и без сомнения знала, что может доверять ему всем сердцем.

— Ты — отец, Рис, — сказала робко Джоли. — Ты был так счастлив, и меня это разозлило, потому что именно так ты должен был отреагировать в первый раз. Поэтому я солгала. Это наш ребенок.

Его сердце наполнилось такой любовью и радостью, что он просто не мог выдержать этого. У Джоли будет ребенок от него! Эта улыбка, от которой замирало сердце, снова осветила его лицо, прежде чем Рис благоговейно целовал ее губы.

— Я люблю тебя, солнышко. Я клянусь, я буду любить тебя и наших детей всю оставшуюся жизнь, — судорожно пообещал он.

— Я всегда буду любить тебя, Рис, — призналась она с трепетом, когда ее глаза наполнились слезами.

Счастье излучалось из его пор и вытекало из глаз в виде слез.

— Ты будешь моей парой и сделаешь меня снова целым, Джоли? — Рис спросил прерывающимся голосом. — Без тебя я только на половину жив.

— Конечно, буду, — согласилась Джоли и осветила его мир сиянием своей улыбки. — Разве ты не слышал? Волки спариваются на всю жизнь.