Бывшие. Я тебя отпускаю

Глава 15

Инга

Сволочь.

«Дыши, Инга», — уговариваю саму себя, словно маленькую девочку.

Он ушел. Вот так взял и ушел.

И хоть здравый смысл говорил, да и я заранее понимала, что от этого вечера не стоит ждать нежностей, — менее больно не становится.

Лежу на деревянной лавке, размазанная в горячую лужу. Вся мокрая. От пота, от следов своего возбуждения, от его спермы. В голосе сдерживаемые рыдания и истерический смех.

Никита ушел, даже не сказав мне ни слова. Нет, я не глупая идиотка и вовсе не ждала каких-то жгучих откровений после секса. Пускай даже такого, без проникновения. А оно будет, я уверена.

Ладно, Инга, ты же взрослая девочка. Ну не думала же ты, в конце концов, что он разоткровенничается с тобой, после того, как кончит?

Ага, еще скажи — в любви признается.

Мне дико больно, я не привыкла к такому отношению со стороны мужчин. Но у всего этого есть четкая цена и время использования. Я не оскверненный пьедестал. Именно поэтому я делаю над собой усилие и поднимаюсь.

Выхожу из парилки и сразу же иду в душ. Смываю с себя все, что можно смыть. Закрываю глаза и даю сердцу секунду на забытие, а после выхожу.

В главной комнате по-прежнему полумрак. Никита нарезает круги в бассейне, и я спешу туда. Отчасти, чтобы вода скрыла мое нагое тело, отчасти потому, что мне нужно прийти в себя в прохладной воде.

Опускаюсь по шею и отплываю к бортику. Никита выныривает и замечает меня. Не произносит ни слова, двигается к противоположному бортику.

Отпусти меня.

Я же вижу, как тебя ломает. Не давай этому сломать себя еще больше. И уничтожить меня.

— Ты женат? — спрашиваю я.

С матерью Жени все очень непонятно. Но ни Алевтина, ни другие коллеги ни разу не видели в школе мать девочки. Я интересовалась.

— Ты задаешься этим вопросом только сейчас? — хмыкает он, откидывая голову на бортик. — Не поздно ли проснулось твое благочестие?

— Не могу сказать, что это моя проблема, — говорю отстраненно. — Полагаю, если ты женат, то все это, — обвожу помещение взглядом, — должно волновать тебя больше, чем меня.

Молчит.

— Так и что? — не отступаю.

— Не беспокойся, — кривится в неискренней улыбке, — вырывать тебе волосы по этому, — копирует мое движение и обводит комнату взглядом, — поводу никто не будет.

Это ответ? Как это можно расценивать? Как да, я женат? Или нет, я не женат? Понятно одно — внятного ответа я не дождусь.

Порываюсь спросить о Жеке, но сдерживаюсь. Эта девочка не имеет ко мне никакого отношения, а свой человеческий и преподавательский долг я выполнила — подала сигнал. Все, что далее, не в моей компетенции.

Закусываю щеку изнутри. Что теперь?

Никита ныряет под воду и выныривает прямо возле меня. На его лице так много капель воды, руки чешутся поднять ладони и стереть их с лица. Запустить руку в волосы и сжать их.

Фадеев придвигается ближе и подхватывает меня под бедра, раскрывая и сажая себе на талию. Внутренней стороной бедра я чувствую его возбуждение. Подавляю тихий вздох, зажимаюсь.

Ник прижимает меня к бортику и сам прижимается сильнее. Без спроса целует. Водит большими пальцами по ребрам, как когда-то раньше. Успокаивая, отдавая свое тепло.

Ведусь на эту провокацию, убеждаю себя, что так мозгу будет проще справиться со всем, что тут происходит. Как там было? Если вы не можете предотвратить насилие, расслабьтесь и получите удовольствие?

Считается ли происходящее сейчас насилием?

Никита целует самозабвенно и очень страстно, при этом не причиняя ни грамма боли. Даже когда от оттягивает мою губу собственными зубами, я не ощущаю никакого дискомфорта. Все так органично и правильно, будто этот мужчина был создан для меня кем-то сверху.

Да-да, все очень правильно с маленьким напоминанием о том, что он платит деньги за все это. Нет тут никакой искренности и фонтана чувств.

После поцелуя Никита говорит хриплое:

— Держись.

И подхватывает меня на руки, вынося из воды. Я действительно хватаюсь за него. Из соображений безопасности, конечно же. Не более того.

Он держит меня, как трофейного медведя, пойманного в тайге.

Вижу направление его движения, понимая, что он несет меня в ужасно пошлую спальню с множеством зеркал.

— Пожалуйста, только не там, — молю его.

Никита останавливается, и я уже готова услышать ответ в духе: «Я заплатил тебе, поэтому это будет там, где я хочу». Но неожиданно он подходит к свободной части стола, поднимает с дивана ранее брошенную мной простынь и кидает ее на столешницу, а сверху опускает меня.

Если бы мы были парой, я бы наверняка пошутила эту тему:

— Хей, если бы ты заботился о моем здоровье, то отвел бы меня в место, которое кишит меньшим количеством хламидий.

— Ха-ха, в следующий раз так и сделаю.

Но мы не пара, поэтому я без лишних слов подчиняюсь.

Никита тянет руку к джинсам и достает оттуда презерватив, раскатывает его по члену и без лишних прелюдий толкается в меня. Я охаю и хватаю его за плечи, опускаю голову и кладу лоб на его плечо.

— Что такое? — с тревогой спрашивает он.

На самом деле, у меня слишком долго не было мужчины, поэтому, чтобы привыкнуть к значительному достоинству Фадеева, мне нужно некоторое время.

Если мы мы были парой, я бы сказала:

— Мне немного больно.

А он бы ответил:

— Тогда я буду очень аккуратным.

Но мы не пара, поэтому я отвечаю:

— Нет-нет, все в порядке, — и плевать, что голос у меня садится.

— Скажи это своей вагине, которая сжимает меня так, будто хочет задушить, — хрипит он.

Нет, мы по-прежнему не пара, но я чувствую, как жгут, стягивающий мое горло, сердце, легкие, душу и еще черт пойми что, развязывается и падает к ногам.

Никита начинает двигаться во мне. Аккуратно. Неспешно. И слишком нежно для того, кто еще пару часов назад говорил: «Я плачу тебе, а взамен ты забываешь слово нет».

Он целует мое лицо, шею, и я впервые за сегодняшний день отвечаю на его ласки. Этот вечер закончится, и, скорее всего, мы с Фадеевым больше никогда не увидимся. Я не хочу оставить себе неприятные воспоминания, хочу забыть его обидные слова и мерзкие ухмылки. Потому что, возможно, я дура, да, но мне кажется, что сейчас передо мной он настоящий.

Такой, каким я его помнила.

Никита двигается, постепенно наращивая темп. Вместо нежных ласк начинаются животные вколачивания. Мозг плывет, перед глазами все расплывается, я не могу ни на чем сфокусироваться. Низ живота горит, пульсирует. Поджимаю колени, чтобы хоть немного сбросить напряжение, но, кажется, делаю еще хуже. Или лучше? Я пока не поняла.

Не в силах держать корпус ровно, ложусь на спину. Слышу, как за моей спиной разбивается бокал… бутылка… или это мое глупое сердце?

Никита продолжает трахать меня так, будто все эти годы голодал по женскому телу, а меня оглушает взрыв, и я проваливаюсь в темноту. Чувствую, как меня куда-несут, шепчут то, что не должны шептать, целуют в висок так, как не должны целовать.

Это игры моего воображения? Да, пожалуй.

Перестаю тянуться к реальности и отпускаю себя.

И все свои грехи.