Бывшие. Я тебя отпускаю

Глава 17

Никита

Инга сидит на кровати, подтянув к груди ноги. Смотрит на меня блестящим влюбленным взглядом. И я могу просить только об одном — чтобы это не заканчивалось никогда.

На ней моя растянутая футболка, на лице ни грамма косметики. Привалившись к обшарпанной стене общежития, Инга выглядит чужеродно. Будто все это слишком просто для нее. Но потертые, видавшие виды обои, старая скрипучая кровать и чай с «Мишкой на севере» совершенно ее не отпугивают, даже наоборот.

Расслабленная, она следит за тем, как я перебираю пальцами гитарные струны. Хочется сделать ей приятное, удивить, порадовать. Денег на что-то романтичное нет, поэтому я пользуюсь старым проверенным методом — охмуряю свою девчонку музыкой:

— Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,

Тих и печален ручей у янтарной сосны,

Пеплом несмелым подернулись угли костра,

Вот и окончилось все — расставаться пора.

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях

Встретишься со мною?*

Неожиданно Инга кладет свою руку поверх моей, останавливая песню.

— Не понравилась? — спрашиваю ее.

— Понравилась, — улыбается виновато. — Только грустная очень. О любви и расставании. Как можно расстаться с тем, кого любишь?

— Я не знаю, милая, — поднимаю руку и глажу ее по щеке.

— У нас же так не будет? — спрашивает с надеждой.

— Конечно не будет! — уверенно отвечаю я.

— Папуль, а когда мы пойдем к соседям?

Женька прыгает рядом со мной в нетерпении.

Черт, я и забыл, что в мою квартиру сегодня заехали новые люди. Надо бы познакомиться с ними, чтобы иметь хоть малейшее представление о том, кто будет жить рядом. Пусть и недолгое время.

Риелтор сказала, что это семья со взрослым сыном. Неплохо было бы позвонить и предупредить о своем визите, но договор найма с номером телефона квартирантов остался на работе, а тревожить риелтора в вечерний час не хочется.

— Ладно, пойдем заглянем на минутку и вернемся.

Беру Жеку за руку и выходим на лестничную площадку.

Подходим вместе к двери, и я слышу, как из квартиры доносится гитарный перебор очень мелодичной советской песни Визбора. Замираю с занесенной вверх рукой. Женька тоже смотрит на меня удивленно. Это как удар под дых, как ушат холодной воды на голову. Каруселью несутся старые воспоминания, которые смешиваются с новыми. И вот я уже не понимаю, что из этого всего правда, а что выдумка.

За дверью начинают тихо напевать:

— Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены. Тих и печален ручей у янтарной сосны…

Сложно разобрать, кто поет, но понятно, что делает это, преодолевая стеснение и очень ранимо. Я когда-то точно так же пел Разиной. Чувствую, будто влезаю на чужую территорию, краду то, что мне недоступно.

Заношу руку и коротко нажимаю кнопку дверного звонка.

Игра обрывается, следом открывается дверь.

Передо мной предстает пацан. Лет… сколько ему? Десять? Чуть больше? Мне кажется, я был таким же — в вечно растрепанной одежде, с вихрем нестриженных волос.

— Э-э-э? — тянет он.

Протягиваю руку и по-мужски здороваюсь:

— Привет. Я Никита. А это моя дочь Женя. Мы живем вот в соседней квартире.

Дочь пристально, с инквизиторской внимательностью, рассматривает нового соседа.

— Хозяева, значит, — многозначительно тянет пацан.

— Ага. Родители дома?

— Мама еще не пришла с работы, но должна вот-вот появиться, — смотрит на наручные часы и хмурится.

— А отец?

Пацан сразу подбирается, напрягается вмиг:

— С такими персонажами не знакомы.

Хм.. что ж. Это не мое дело.

— Я Алекс. А вы по какому вопросу?

— Да я… мы, в общем-то, познакомиться хотели. Номер телефона оставить. И вот еще, — показываю ему новый кран: — Там на кухне кран течет.

— Это да-а, — тянет и по-мужски цыкает, хорохорится. — Я его обмотал изолентой сегодня, чтоб в стену не лилось. Мама обещала прийти с работы и позвонить сантехнику.

— Вообще я думал отдать его твоему… — отцу, хочу сказать я, но вовремя торможу. — В общем, хотел отдать. Но, думаю, будет лучше, если я сам его поменяю, как считаешь?

Женька молчаливо переводит взгляд с меня на парня и обратно.

— Пф-ф, — закатывает глаза и протягивает руку, — да вы мне давайте, я сам его установлю.

— Сам? — сколько ж тебе лет, парень?

Алекс складывает руки на груди и усмехается:

— Знаете, как многому можно научиться, просматривая ролики в интернете? Мы в прошлом году бате друга помогали Солярис с севшим аккумулятором вскрывать с помощью двух лопаток и крючка. А вы говорите — кран!

— Вскрыли хоть? — усмехаюсь.

Занятный пацан. Хочет казаться старше, чем есть на самом деле.

— Конечно! — восклицает и тут же сникает: — Правда, краску немного поцарапали.

— Издержки, — сочувственно киваю я. — Понимаю. Давай договоримся так: я ставлю кран, а ты мне помогаешь? В конце концов, это моя вина, что вы заехали в квартиру с неисправным краном.

— Ладно, — отходит в сторону и пропускает в квартиру.

Женька залетает первая:

— А Алекс — это Александр или Алексей?

— Алекс это Алекс, — ершится парень.

— Нет. Алекс это же Саша, да? — Женька скидывает кислотного цвета шлепки и решительно топает вперед. — Я буду звать тебя Саня. А ты меня — Жека, ладно?

— А Жека — это Женевьева, так? — смеется. — Раз я Саня, тогда ты Женевьева.

И ржут на пару с Женькой. А я замираю в коридоре, не в силах отвести взгляда от этих двоих. В грудине что-то болезненно тянет, я не могу понять своих чувств.

— А что это ты играл? — спрашивает с интересом дочка. — Очень красивая песня.

— Это мамина любимая, — Алекс покрывается красными пятнами от смущения.

— Сыграешь мне? — Женька аж подпрыгивает на месте.

— Только если перестанешь называть меня Саней.

Женька шумно цокает, а я с усилием отрываю себя от этих двоих и иду на кухню. Алекс-Саня помогает, Женя делает вид, что помогает.

Параллельно пацан рассказывает, что в их с матерью квартиру жестко затопило, поэтому они вынуждены на время ремонта снять временное жилье. А я залезаю под раковину, чтобы установить кран, когда распахивается дверь в квартиру и знакомый женский голос спрашивает:

— Алекс, у нас гости?

Зажмуриваюсь.

Нет. Нет. Серьезно? Нет. Не верю.

«Солнышко лесное». Музыка В. Берковского и С. Никитина, слова Ю. Визбора.