Бывший муж сестры

Глава 18

Я лежу на дне колодца ни живая ни мертвая. И все жду… и жду, молясь про себя лишь о том, чтобы Глеб нашел нашу девочку и чтобы обращался с ней хорошо, когда меня не будет рядом.

— Эй, кто тут? — доносится до меня возмущенный бас одного из похитителей.

— Сторож я, — произнесено совсем глухо, но для меня этого достаточно, чтобы узнать голос.

— Разворачивайся, папаша, и вали восвояси, пока цел. Мы уже скоро уедем! — Эти слова больно бьют по сознанию, по камешкам возводя непробиваемую стену обреченности.

— А что вы тут забыли? — снова до меня доносится голос Глеба.

И вдруг меня накрывает паника. А что, если он действительно уйдет? Что, если оставит меня здесь?

Нет! Нет! Нет! Не уходи, Глеб! Я здесь! — пытаюсь крикнуть я, но из-за полученных при падении травм у меня получается только мычать.

Секунда… две… и меня оглушают выстрелы. Тело сотрясает дрожь. Дергаюсь так, как будто каждая пуля в меня попадает. Глаза застилают слезы. Страх затопляет разум паникой.

Я сейчас четко осознаю, что не хочу… не хочу умирать!

— Надя! — громко, очень громко разносится над моей головой.

Глеб?! Господи, это Глеб! Он жив!

— Я здесь! — сиплю. — Здесь!

В следующий миг мне в глаза ударяет яркий свет. Я сильно жмурюсь.

— Надя! Черт! Черт! — Голос Глеба звучит страшно. Даже сквозь туман в голове я отчетливо это слышу. — Убью! Твари!

— Глеб, — снова пытаюсь звать громко, но не получается. От этого страх становится только сильнее.

— Сейчас, милая, я что-нибудь придумаю, — успокаивающим голосом отзывается Глеб.

А у меня в груди сердце заходится от радости, что я не умру…

— Алиса… — выдавливаю сквозь всхлипы, но моего спасителя и его фонаря больше не видно. — Глеб! — зову его, борясь с паникой.

— Я здесь, Надя! — слышу глухой голос парня.

Замечаю, как над моей головой загорается голубым кругом выход. Здание, пустое и зловещее до этого момента, заполняется гулом голосов.

Вдруг чувствую, что начинаю задыхаться. Не знаю, от чего: то ли от паники, то ли от отчаяния, что я все еще лежу на дне коллектора.

— Кир, держи. — Над головой вновь появляется силуэт Глеба. Он начинает спускаться ко мне.

Несколько секунд, и Глеб оказывается ровно над моей головой.

— Надя, Боже мой!

Он опускается передо мной на колени и начинает разрезать затянутые стяжками руки. Как только запястья оказываются на свободе, я чувствую, как по ним начинает циркулировать кровь, но пошевелить ими не могу. Руки отказываются слушаться.

Глеб, придерживая меня за подмышки, поднимает меня с земли и прижимает к себе. Меня тут же пронзает очередной приступ боли. Мои лодыжки выкручивает адская боль. Вскрикиваю.

— Надя, что? Что не так? — В недоумении Глеб отстраняется от меня, и я тут же оказываюсь на полу.

— У меня вывихнута нога… — Я больше не могу сдерживаться и реву в голос.

Несколько секунд ничего не происходит. Глеб, видимо, пытается понять последствия моего падения и присаживается передо мной снова на корточки.

— Надя, что происходит? — взволнованно шепчет он, дотрагиваясь до лодыжек поочередно, и я снова вскрикиваю.

— Вот тут больно, — дотрагиваюсь до внешней косточки.

— Ублюдок! — цедит сквозь зубы Глеб, потом стягивает с себя футболку. — Надь, потерпи.

Он ловко и осторожно снимает с меня обувь и прощупывает болезненное место, бормоча под нос:

— Я так испугался, Надь!

Перехватив ткань, он разрывает ее и как можно аккуратнее заматывает мне ногу. Мне кажется, у меня в этот момент звезды из глаз сыплются. Так больно.

— Это вывих, милая. — Глеб подхватывает меня под спину, а я чувствую себя в его руках сломанной куклой. — Любимая моя. Прости. Прости!

— Алиса, Глеб! Ты ее нашел? — стону сквозь зубы.

— За дочку не переживай, с ней все хорошо. Все хорошо, — бормочет Глеб, нежно прижимая к себе.

— Ну что, готовы? — раздается над головой мужской голос.

— Не совсем, — откликается Глеб и заглядывает мне в глаза. — Надя, тебя поднимут отсюда первой, а я поднимусь следом за тобой. Ничего не бойся. Там Кирилл. И уже парни должны были подъехать. Не думай больше об этих ублюдках. И вообще, теперь у тебя есть я, Надь. Доверься мне.

Глеб обвязывает меня веревкой и снова повторяет напоследок:

— Ничего не бойся.

— С тобой я ничего не боюсь, — отвечаю ему, действительно уверенная в том, что Глеб меня больше не даст в обиду.

— Кир, поднимайте! У Нади вывихнута нога! — кричит он. — Сделайте все аккуратно.

Не успеваю я вздохнуть, как оказываюсь уже на верху. Меня подхватывают под руки и, легко подняв, пересаживают на холодный бетон, предварительно подстелив мне под попу какую-то мягкую подстилку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надя. — Передо мной на корточки присаживается один из друзей Глеба; в ярком свете желтых фар мне трудно различить, кто сидит передо мной, перед глазами все плывет. — Все нормально? Может, нашатырь?

Друзья Глеба вдруг становятся для меня все одинаково значимы. Ведь они не бросили нас в беде!

— Глеб, давай руку! — слышу другой голос за спиной незнакомого парня.

— Антох. Дай Наде пространства. Не дави. — Глеб, оказавшийся рядом со мной в считанные секунды, теснит друга.

— Извини. Я не хотел.

Распрямив спину, Антон отходит от нас.

А я, не сдержавшись, утыкаюсь носом в плечо, так заботливо для этого подставленного, и начинаю реветь, не сдерживаясь. Слезы лью за все: из-за обиды на Веру и на тетю Варю; из-за того, что так просто попалась на удочку похитителей; что бросила Алису одну на улице; что до конца не могла поверить Глебу.

— Ну, все, милая, не плачь. Все уже позади.

Парень подхватывает меня под лопатки и под колени, поднимает. Я обнимаю его за шею и крепко прижимаюсь к нему.

— Сейчас заедем в больницу. Покажем тебя врачам, — заботливо произносит он.

— Хорошо. А Алиса?

Глеб усаживает меня в автомобиль на заднее сиденье.

— С ней все хорошо. Она под особо тщательным присмотром. За нее можешь не волноваться.

— Хорошо.

Глеб захлопывает дверь, обходит машину, и к нему тут же подходит Антон, который стоял неподалеку. Они что-то бурно обсуждают на повышенных тонах. Только я ничего не могу разобрать, да и не хочу. Мой слух глушит боль, отдающаяся во всем теле. Хочется только две вещи: избавиться от нее и как можно скорее оказаться рядом с Алисой и очень крепко ее обнять.

Я сижу, вжавшись в сиденье. Блуждающий пустой взгляд не задерживается ни на чем. В голове особо нет мыслей, только хаос, и кажется, он должен разрывать мозг, но у меня почему-то обратный эффект. Пустота.

Меня выдергивает в реальность громкий звук захлопывающихся дверей с обеих сторон.

Сморгнув рассеянность, стараюсь сосредоточиться. Замечаю, что на Глебе волшебным образом появилась футболка.

— Я уверен, они ничего не скажут, — раздраженно говорит Антон, который уже сидит спереди на пассажирском месте.

— Значит, нужно постараться, — обрывает его Глеб. — Мне нужен исполнитель. И если мы найдем его, то заказчик не отвертится. Я лично полечу в Новосибирск и разберусь с ней.

— Нет! — выдыхаю слишком поспешно и резко.

На меня тут же устремляются две пары глаз.

— Я имею в виду, что Елена Андреевна не так проста. Она очень хитрая и изворотливая. И Борис Иванович доверяет ей, — начинаю объяснять, стараясь как можно меньше двигать, лежащей на сиденье ногой.

— Надя, — Глеб протягивает ко мне руку, переплетает наши пальцы и легонько сжимает, — предоставь во всем разобраться теперь мне. — Он бросает короткий взгляд на хмурого Антона, в глазах которого явно выражен скепсис.

— Мы узнаем если только удастся разговорить этих ублюдков, — говорит он, складывая руки на груди, и отворачивается.

— Если нет, подключим Лаврова. Уж он-то точно найдет лазейку и докопается до истины. На сто процентов уверен, что у твоего босса, Надя, тоже есть скелеты в шкафу, раз он окружает себя такими людьми, как Елена Андреевна.

— Я по этому поводу ничего не могу сказать толком. Я у него работала по факту совсем немного, но за это время у меня не возникало к нему нареканий, — честно признаюсь.

Это правда. Босс не обижал меня, и, если бы не Елена Андреевна, вряд ли бы я сейчас была здесь.

Я сжимаю ладонь Глеба. А ведь благодаря этой стерве мы можем попробовать начать все сначала.

Глеб, поворачивает свою руку, чтобы моя оказалась сверху. Подносит мои пальчики к своим губам и целует.

— Это абсолютно ничего не значит, милая. А теперь держись. Я буду предельно аккуратен.

Выпустив мою руку, Глеб заводит мотор. Стоит только машине начать движение, я понимаю, что мне предстоит пройти семь кругов ада, так как при каждой неровности дороги мою ногу выворачивает от боли.

Вцепившись ногтями в сиденье, я откидываю голову, закрываю глаза.

Еще далеко ничего не закончено; возможно, все только начинается…

Короткий визг тормозов… Глухой удар… Кажется, это моя голова встречается с боковым стеклом. Я не успеваю об этом подумать, потому что сознание вновь меня покидает.