Царица из прошлого

Глава 14. Часть 3

Злата– А оборотни остались без богатств? И как же они тогда, так сказать, вернули свою прибыль?– Мне, обречённому на жалкое существование, не пришло больше никакой идеи, кроме организации подростков. Жгучая обида все ещё не оставляла меня. Но участие в молодёжной партии вселило в меня силы.– Валиенте? – догадалась я. Пока мы с Ларимаром вели доверительный разговор, лисёнок нашёл себе единственное занятие – созерцание магической свечи.Мужчина кивнул.– Ты угадала. Будни юных валиентов, среди которых были и молодые мы с Тигрисом, заключались в двух вещах: прививание членам организации любовь к чтению и учению и подготовка к общественным протестам. Молодёжь держалась вместе в трудные времена, – тезисно пояснил Ларимар. Его воспоминания вызвали у меня некое неясное удовольствие. Может, от погружения в новые знания? Или в прошлое Ларимара?– А кто стоял во главе организации?– Считалось, что тот, кого изберут на пост старосты, станет править страной, – вновь сорвался на шёпот Ларимар. Свеча, как настоящий костёр, громко трещала жаром, словно дровами. – По достижении шестнадцати лет. Нового главу избирали в конце каждого сезона. Но как только речь зашла о власти, внутри организации стало темно. Плелись интриги, строились заговоры – а может, к нам даже заглянули сами агенты браконьеров.– И как же управляющий, не справился с этой задачей? – недоумевала я, проникаясь историями. Я не подвергала сомнению слова Ларимара – а его доверие ко мне растекалось теплом будоражащих историй, сменяясь в конец холодком.– В тот сезон на пост главы выбрали меня, – подрагивавшим шёпотом сказал Ларимар, и после этих его слов свеча резко покачнулась, едва не лизнув меня. Я инстинктивно отшатнулась, но свеча уже успокоилась и приняла свою спокойную форму. – Про Валиенте можно рассказывать долго, но в то тёмное время всех будоражила одна новость: главные спонсоры организации покинули её из-за новой власти. Сменился правитель, вместо прошлого ленивца пришёл сильный и властный оборотень с молниями в глазах. И он развалил всю организацию в пух и прах, ведь коммунистические молодёжные организации шли против его политики. Глава "Валиенте" достиг шестнадцатилетия, но интриги лишь усилились.– И ты покинул организацию?– Я остался её тайным членом, – шепнул Ларимар, не повышая голоса. – Собрания проводились подпольно. Валиенты протестовали против власти, но их бунты обернулись бы бессмыслием и истощили бы моральные силы. Я прекрасно знал потенциальные последствия. О восстании мгновенно пронюхала корона, противные власти отобрали бы у нашей организации право голоса.– Прости, что перебиваю. Но смысл? В этих интригах, взаимных кознях против императора и организации, тайных агентах. Смутное время, страна ослабела. Зачем ещё усложнять ситуацию? И почему ты не проконтролировал? – в мой голос просочился упрёк. – Ты был управляющим, к тому же достиг шестнадцатилетия – что мешало прекратить это безобразие?Ларимар ответил не сразу, протяжно вздохнув и на несколько секунд опустив голову.– Я не был пешкой в чужой игре. Теперь не был. Меня превратили в ферзя, поскольку я дошёл до конца доски, вышел все рамки. Понимаешь?– Но кому был нужен провал молодёжной организации? Неужели есть какие-то персональные ненавистники, тайные преследователи? – пазлы в моей голове упорно не желали складываться в картинку.– Смутное время, – напомнил Ларимар мои же собственные недавние слова. – А это – всегда война двух сторон.– И никогда не знаешь, может, заведётся третья... – протянула я в задумчивости навеянное историческо-философскими беседами.– Мотивы одних – власть. А она упиралась в запрет свободных обществ типа "Валиенте", готовых устроить протесты в любой сезон – это невыгодно власти. Мотивы других – бескорыстные, простые, они хотели мира, и видели его отражение в объединении народа в организации, партии.– И мотивы третьих – свергнуть обе стороны, подчинить их и обложить налогами, – мрачно добавила я. Навязчивая мысль о третьей стороне не покидала меня. О том, что не всё так просто, как кажется. Никогда нет противостояния огня и воды, есть ещё человек, который борется и с пожарами и с потопами. Вот и десяток лет назад, в молодость Ларимара и торжество "Валиенте", всё однозначно было ещё более мутно, чем на первый взгляд. – Кто же победил в этой войне? Нет, треугольнике, – поправилась я.– Никто, – ответил Ларимар, переведя взгляд на свечу, и я ожидала такой ответ. В невинном огоньке словно отражалась огненная битва, которая вот-вот разгорится. Через десятки лет или завтра – но жестокая, на выбывание. И с участием трёх сторон. – Молодёжная организация продолжила существование в тайном режиме, и в неё уже не заявлялись новые участники. Мне с большим трудом удалось скрыться. Приходилось круглые сутки ходить под капюшоном тёмного плаща, одним нажатием обрубать связь или включать радио на пейджере, менять место жительства едва ли не каждый сезон на протяжении нескольких лет. Но смутное время закончилось.– И как же ты вернулся к власти? И зачем это тебе, Лар? Зачем? Жестокая битва разразится вновь огненным пламенем, и всё обернётся к тебе, императору. Царю оборотней. У власти всегда есть ненавистники... – я не скрывала своего мнения, побеждала жажда узнать, почему же Ларимар сделал такой выбор.– Вытряхнуть наконец всё тёмное из страны, будь оно людом проклято. Царствовать – это тяжело, но оставлять страну в непорядке, когда есть возможность встать во главе и всё исправить – невыносимо. У меня никогда не было мании величия, – опередил Ларимар мои мысли, – но я искренне хотел мира во всём мире. Я устал от войны, – проникновенно продолжил мужчина и встретился со мной взглядом, словно желая поймать в моих глазах ту самую искорку, которая вдохновила его на то, чтобы добровольно взойти на трон. И я думаю, он её нашёл.Это настоящее геройство. Не избегать трудных для всего народа испытаний, а взять на свои плечи тяжесть миссии пройти их. И я поняла, что если оборотни потерпят поражение... бремя вины будет лежать на Ларимаре. Не народ возложит его на него, а он сам.Я посмотрела на мужчину совсем другим взглядом. Кардинально другим. Я никогда не видела его таким – может, и хвастливым любителем приукрасить своё собственное величие, но тем, кто совершил народным подвигом. Ларимар тоже не сводил с меня глаз. И я совершенно внезапно заметила, что его глаза находятся очень близко ко мне... В такой близости, что я дышала прямо в грудь оборотню. Мужская блуза издавала почему-то аромат сухой лаванды и... огня.И эта близость мне совершенно не понравилась.Либо держись подальше от опасного хищника, совершившего народное геройство, либо полностью преодолей расстояние... А висеть в промежутке, мысленно видя обе стороны и вынужденной на тягостный выбор, куда податься – противно.Впрочем, Ларимар был со мной согласен. Пламя свечи дышало нам в лицо, но меня неожиданно одарили новой порцией тепла, который обвил мою талию. Я прикрыла глаза, наслаждаясь двумя источниками. Один неподвижный находился справа от меня, неспешно переливаясь жаром. Другой источник дышал теплом спокойствия прямо на моём теле, теми самами волнами, дарившими мне чувство, – каменное чувство – безопасности. И я, зажмурившись от того, как искры защищённости отзываются в моём сердце, ладонях, голове, поняла, что теряю контроль. И жаждая получить ещё и ещё больше порций этого безумного эндорфина... потянулась к ресурсу. Ответившему мне взаимностью.На волнах порыва, дыша лишь этим сумасшедшим желанием и не представляя любой радости без этих ощущений, я поняла, что эта жажда сводит меня с ума. Легко докоснувшись ладонью груди Ларимара, я почувствовала прилив страсти, который разлился до моих кончиков пальцев уже не тёплым бризом, а настоящей волной горячей лавы. Я собралась, напряглась каждым участком тела, скривившись от боли, которую мне причинили эти усилия, и отдёрнула руку от Ларимара, как от горячего утюга – прибора, дарящего тепло, но опасного. А какое первое действие при ожоге? Подуть на руку и обработать. Что я и сделала.Но все мои труды пошли насмарку, и я напрочь забыла обо всех разумных суждениях, когда Ларимар протестующе шевельнулся в мою сторону и вернул мою ладонь на его грудь.