Чарлз-стрит 44

Глава 18

После слушания дела об опеке прошло несколько недель, роман Криса и Франчески был в самом разгаре. Крис старался успокоиться и смириться с тем, что в тюрьму Ким так и не попадет, скоро вернется и захочет видеть Йена. Франческа напоминала ему, что тут ничего не поделаешь, вдобавок Ким приходится Йену матерью. Крис уже одержал большую победу. Ему поручена исключительная опека, а все посещения Ким должны проходить под надзором. Отныне Йен в безопасности. Чтобы отвлечься, Крис уделял все больше времени Франческе. Вечера они проводили у нее в гостиной и спальне, но Йен спал чутко, и они отваживались только целоваться, опасаясь, что в любой момент мальчик может проснуться и прибежать наверх в поисках отца.

Каждая воскресная прогулка превращалась для них в приключение: они побывали в зоопарке в Бронксе, съездили на пароме на Статен-Айленд, сходили в корабельный музей у дальней оконечности Манхэттена. Франческа свозила Криса и Йена в Коннектикут, в гости к своему отцу и Эйвери, и Крис с Генри сразу нашли общий язык. На Хэллоуин все трое нарядились в костюмы и обошли район, требуя у соседей сладости, а потом смотрели праздничное шествие в Виллидж. Уже много лет Франческа так не развлекалась. На следующее утро, пока Йен валялся в постели с пластмассовой тыквой, полной конфет, Крис зашел наверх к Франческе.

— Даю два «милки-вэя» за один «сникерс», — объявил он, входя в комнату.

— Не пойдет. Дама с Джейн-стрит дала мне «сникерсы» с темным шоколадом. Цена такому батончику — не меньше шести «милки-вэй» и пакет «эм-энд-эмс» в придачу. Кстати, пакетов у тебя два — я видела, как ты прятал их в карман, когда мы шли к последнему дому.

— Ах ты, хитрюга! — Крис притворно нахмурился и поцеловал ее. К Франческе его тянуло постоянно. Начинали сказываться годы почти монашеского одиночества. — Кстати, у меня к тебе предложение, — зашептал он, просовывая ладонь под ее свитер, так что у Франчески перехватило дыхание. — Давай съездим куда-нибудь на выходные вдвоем…

Рядом с Йеном они не осмеливались дать волю страсти, но были уже близки к ней. Очень близки.

— Когда?

— Прямо сейчас! — отозвался он, и Франческа рассмеялась. Эти выходные Йен проводил с ними, потому что Мария и Шарль-Эдуар на несколько дней укатили в Вермонт, работать над книгой. — Ну хорошо, может, в следующие выходные? Если Мария согласится побыть с Йеном… — В голосе Криса звучали надежда и отчаяние.

— Я спрошу ее, когда они вернутся.

— Но если она откажется, предупреждаю: еще немного, и я свихнусь и сорву с тебя одежду в первом попавшемся публичном месте.

— Не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем, — пообещала она и одарила его легким дразнящим поцелуем. Обоим не терпелось устроить себе настоящий «взрослый» отдых, уехать туда, где им не придется помнить о приличиях, вести себя сдержанно, опасаться, как бы чего-нибудь не заметил Йен. Им настоятельно требовалось время, которое они могли бы посвятить только себе. Почти два месяца они вели себя более чем прилично. У обоих заканчивалось терпение.

В воскресенье вечером, когда Мария вернулась из Вермонта, Франческа спросила ее насчет следующих выходных, и Мария, как всегда, с удовольствием согласилась помочь. Йена она обожала, к роману его отца и Франчески относилась с полным одобрением.

— Куда едете? — полюбопытствовала она. В доме были уже две счастливые пары. Шарль-Эдуар ничем не обманул ожидания Марии и уверял, что теперь он совсем другой. Ему никто не нужен, кроме нее. Франческа однажды рассказала ей, каким раньше был ее отец и как он изменился, женившись на Эйвери. И добавила, что главное — найти свою половинку.

— Пока не знаем, не успели придумать. Я хотела сначала узнать, согласишься ты побыть у нас нянькой или нет.

Внезапно Марию осенило.

— Почему бы вам не съездить ко мне в Вермонт? Там тихо, спокойно и удивительно красиво в это время года, хоть и прохладно. И уж конечно, лучше, чем в отеле.

Эта идея понравилась и Франческе, и Крису. Сразу же водился план: они уедут днем в пятницу, а вернутся вечером в воскресенье. Правда, сидеть за рулем придется долго, но ради такой поездки можно и потерпеть. Всю неделю они думали только о предстоящих выходных, а Мария деловито строила планы вместе с Йеном: они собирались в кино, на стадион и в музей. Йен ликовал, Крис и Франческа с трудом сдерживали нетерпение. Франческа попросила одного из знакомых художников поработать вместо нее в галерее. С делами было покончено.

Вечером в пятницу они отъехали от дома на Чарлз-стрит, чувствуя себя персонажами из фильма в сцене побега. Был час пик, но их это не волновало: главное, выезд состоялся! Йен проводил их так, словно они уходили на пару часов: чмокнул каждого в щеку и даже не спросил, куда они собрались. Мальчик был слишком занят обещанными Марией развлечениями. Крис пообещал звонить ему.

На выезде из города на обоих вдруг напал смех, а отсмеявшись, они поздравили друг друга с благополучно совершенным побегом.

— Я всю неделю думала: обязательно случится что-нибудь такое, что расстроит все наши планы. Например, Йен подхватит ветрянку, — с облегчением призналась Франческа. Крис сидел за рулем.

— И я боялся, — признался Крис. — Думал, что заболеет кто-нибудь из нас. Или у Марии обнаружатся дела, или Ким удерет из тюрьмы и устроит скандал. Ты только представь: у нас целых два дня впереди! — победно воскликнул он. — Самому не верится!

— Мне тоже! — Франческа лучилась счастьем.

Даже поездка получилась умиротворяющей и приятной. Они остановились поужинать в придорожной гостинице, затем двинулись дальше, в Вермонт. К дому Марии они подъехали незадолго до полуночи. Дом был небольшой, но живописный, с плодовым садом, в окружении высоких деревьев и цветника. Франческа и Крис огляделись с радостным трепетом. Мария и Шарль-Эдуар в последнее время пристрастились работать в саду, француз полюбил его. Их жизнь в Вермонте была полной противоположностью нью-йоркской. Принадлежавшую ему ферму в Нормандии Шарль отдал жене и теперь хотел купить Марии другую, когда следующим летом они отправятся во Францию. Сельскую жизнь он предпочитал курортной. Ее дом в Вермонте вызывал восхищение француза.

Крис отпер дверь, отключил сигнализацию, и глазам обоих предстал уютный уголок — в самый раз для медового месяца. Франческа с восторгом принялась разглядывать обстановку и безделушки Марии. Комната была элегантной, со стенами, обшитыми деревом, и камином. Наверху, в комнате для гостей, ждала широкая кровать под пологом. Они только поставили чемоданы, Франческа даже не успела снять пальто, как Крис обнял ее и, целуя, уложил в постель. Не прошло и нескольких минут, как оба задыхались от страсти и нетерпения. Они так долго ждали этого, так хотели друг друга несколько последних недель! До сих пор они сдерживались ради Йена, а теперь все запреты были забыты. Одежда полетела на пол, оба опомниться не успели, как очутились под одеялом, неистово лаская друг друга. Возбуждение захватило их разом, оба понимали, что не смогут больше ждать ни минуты. Франческа открылась Крису, и он погрузился в нее, сгорая от желания. Это был самый страстный, стремительный, необузданный секс на их памяти. Они напоминали двух голодных, которые, настрадавшись на пустынном острове, вдруг набрели на источник пищи. Вершины наслаждения они достигли одновременно, потом долго не могли отдышаться… и вдруг оба рассмеялись.

— По-моему, для таких развлечений я уже слишком стар, — заявил Крис, пытаясь перевести дыхание. Франческа лежала на нем, чувствуя, как по лицу стекают капли влаги. Она блаженно улыбалась, не открывая глаз.

— Кажется, я умерла и попала в рай, — пробормотала Франческа, задыхаясь, как он. Ради этого стоило ждать. Она перекатилась на бок, они повернулись друг к другу. — Как думаешь, у Шарля-Эдуара и Марии все точно так же? — спросила она, приподнявшись на локте, восхищенно разглядывая Криса и проводя пальцем по его груди. Крис засмеялся.

— Надеюсь, нет! Им это не по возрасту. — Он поцеловал Франческу, она прижалась к нему. Он наконец-то насытился, но был готов вновь воспламениться от малейшей ласки. Ему предстояло наверстывать упущенное за долгие годы — впрочем, как и ей. Этому занятию они предавались всю ночь. И следующим утром. Выбираться из постели им не хотелось. Оба желали одного: лежать, слившись в объятиях.

Наконец Франческа спустилась, чтобы сварить кофе, обнаружила в морозилке булочки и подогрела их в мироволновке. Затем оба вернулись в постель. Вокруг на несколько миль не было ни домов, ни людей, из окна открывался живописный вид. Нехотя поднявшись, днем они отправились гулять по саду, чтобы не расстраивать Марию известием, что так и не видели его, но после обеда опять улеглись.

Ближе к вечеру они позвонили Марии — поблагодарить ее за предоставленный дом и сообщить, как он им понравился.

— Я так рада! — отозвалась она. — Романтичный уголок, правда? — И она засмеялась совсем по-девичьи, вызвав у Франчески улыбку.

— Верно, — согласилась она.

— Я сама лишь недавно это поняла. Раньше мне казалось, что это просто уютный дом.

Франческа знала, что никогда не забудет проведенные здесь дни. По рекомендации Марии они съездили на ужин в местный ресторанчик и не обманулись в своих ожиданиях. Потом прогулялись по саду при лунном свете, вернулись к дому, долго сидели на веранде, обнявшись, и тихо целовались. Возвращаться в Нью-Йорк совсем не хотелось. Вот бы остаться здесь навсегда! Счастливая Мария — у нее есть такой дом. Франческа не отказалась бы провести здесь с Крисом не пару дней, а несколько недель подряд.

Улыбнувшись, она повернулась к нему. Они сидели на качелях в глубине веранды и тихонько покачивались.

— Знаешь, для двух романофобов мы делаем поразительные успехи. А ты как думаешь?

— Думаю, что ты превратила меня в сексуального маньяка. Больше не могу ни о чем думать, — с усмешкой ответил он. — Признайся, ты что-то подмешала мне в еду?

— Ага, селитру. Видишь, едва сижу!

Они оба расхохотались. Медовый уик-энд удался, именно о такой поездке они и мечтали. Узы, связывающие их, стали крепче, в них появилось недостающее звено. Дружба росла много месяцев, роман развивался с минувшего лета, а теперь союз тел дополнил союз сердец. Круг любви замкнулся.

— Тебе когда-нибудь хотелось замуж, Франческа? — спросил он, обнимая ее.

— Раньше — никогда. Я боялась, что буду, как мама, выходить замуж и разводиться раз пятнадцать.

— Ну, не преувеличивай — всего-то пять, — шутливо напомнил он.

— По-моему, и этого многовато. Мой отец изменял всем подругам. Мама то и дело выходила замуж. А мне никогда не хотелось ни того ни другого, вдобавок о детях я даже думать боялась, — честно призналась она. — Я считала, что дети — для меня это уже чересчур. А вдруг воспитать их не получится? Вся жизнь пойдет прахом.

Слушая ее, Крис поражался иронии судьбы: из Франчески получилась бы замечательная мать, но детей у нее не было, потому что она боялась ошибиться или кому-нибудь навредить. А Ким, ходячая катастрофа и стихийное бедствие в одном лице, не задумываясь родила Йена и даже хотела еще детей. Но Крис этого не допустил, как только понял, что она неисправима, хотя и не хотел, чтобы Йен рос единственным ребенком в семье.

— Йен — первый ребенок, который заставил меня пожалеть, что у меня нет своих детей. Но я до сих пор не уверена, что ради детей выходить замуж обязательно. К такой двойной угрозе я вряд ли когда-нибудь буду готова.

— Но если бы ты отважилась, твой поступок многое сказал бы о твоей ответственности и вере в того, кто рядом… — Крис произнес эти слова, задумался и вдруг пожал плечами: — Хотя кто я такой, чтобы давать советы? Только вспомни, какой катастрофой закончился мой брак.

Но если вдуматься, ему просто не повезло с выбором.

— Наверное, надо просто вступать в брак с тем, кто тебе подходит.

— Ошибиться досаднее, чем я, невозможно. Я, должно быть, ослеп, но она умела располагать к себе, вдобавок мы оба были молоды. Теперь я бы поостерегся.

— А ты хотел бы когда-нибудь снова жениться?

Франческа в этом сомневалась, но ответ Криса ее ошеломил.

— Да, на тебе, — тихо произнес он, и она растерялась. Прошло немало времени, прежде чем она решилась ответить:

— Мне страшно… Не хочу испортить все, что у нас есть.

— Если мы не ошиблись в выборе, все будет еще лучше. Если ошиблись, ты пожалеешь, что родилась на свет. Но я ни за что не поверю, что нас ждет разочарование.

Франческа поцеловала его и приложила палец к его губам: слушать то, что он говорил, она пока была не готова. Но в ту же ночь, на большой кровати под пологом, он признался ей в любви. И она сказала, что любит его. Они заснули, крепко обнявшись.

На следующее утро они проснулись с восходом солнца и позавтракали на веранде. Было прохладно, но утренняя свежесть придавала кофе особый вкус. Закутавшись в махровые халаты и плед, они сидели на качелях в глубине веранды. Франческа думала о ночном разговоре и о браке, но не упоминала об этом вслух. Крис думал о том же, но молчал, не желая волновать Франческу. Разговор так и не состоялся.

Днем они снова предались любви, после чего сменили белье на кровати с четырьмя столбиками и помыли посуду. Франческа оставила на кухонном столе записку: «Спасибо за самые чудесные выходные в моей жизни». Крис прочел ее, зачеркнул два последних слова и приписал «в нашей жизни». Франческа с улыбкой поцеловала его.

— И тебе спасибо, — сказала она. Крис перенес их вещи в машину.

Они включили сигнализацию и заперли дверь. Заходящее солнце словно провожало их. Франческа наклонилась к Крису, поцеловала его, вызвав улыбку.

— Я люблю тебя, Крис.

— Я тоже люблю тебя, Франческа! — Он протянул руку и коснулся ее щеки. Некоторое время ехали молча: слишком многое требовалось обдумать и запомнить. Казалось, все идет так, как и должно быть. Ни он, ни она еще никогда не испытывали подобного чувства.