Чаровница

Глава шестая

После долгих споров, криков и откровенных угроз командир Иммор все же выпустил меня за стены замка. Мужчина и сам хотел прогулятся со мной, но ранение в бедро не позволяло пока ему садиться в седло, а мне же хотелось, наконец, вырваться за кольцо каменных стен и прокатиться на Лаэви. Мое физическое состояние вполне мне это позволяет. Хотя, Дивет совершенно другого об этом мнения. Он говорит, что пока я не востановлю свою магию, то мне следую быть под защитой. И ничего не хотел слышать про то, что я сама могу с этой проблемой разобраться.

Меня продержали три дня в покоях Гаральда. Самого Правителя не видела. Он после той ссоры не появлялся, а я не горела желанием что-либо менять в сложившейся ситуации. Мне вполне хватало того, что меня навещал Аувелесий и один раз заходил Мертвец. Наемник в основном молчал, лишь один раз на мои распросы по поводу его магии, ответил:

— Это наследие моего рода.

Я со слезами на глазах просила его воскресить Бьетеорию и Файтиуса, но мне доходчиво объяснил Аувелесий, что сила Мертвеца может поднять любого мертвого, но не даровать ему душу. Тогда у меня случилась истерика, от осознания своей беспомощности. Слезы катились по щекам, падая на руки, которыми я сжимала свой кулон.

— Кто бы ты ни был, тот, кто направляет меня. Молю! Останови это! — твердила безостановочно, раскачиваясь из стороны в стороны.

Никого в этот момент впокоях не было. Мужчины ушли, удостоверившись, что со мной все в порядке. Ума не приложу, как получилось сдержаться, чтобы сразу не разрыдаться. Было невыносимо понимать, что больше их больше нет.

Весь оставшийся день я просидела у окна, наблюдая за тем, как над телами защитников Виольтасской крепости воздвигали огромный курган, вершину которого венчал круг из воткнутых мечей. Внутри было практически пусто, присутствовал лишь стыд. Стыд за то, что мы опоздали и столько людей и эльфов погибло. И хотя, предельно понятно, что в этом нет моей вины, было больно наблюдать, как тела засыпали песком, как в братской могиле нашли свой покой Бьетеоря и Файтиус.

Именно в этот момент я ощутила благодарность эльфийке, за то, что тогда она хотя бы попыталась остановить и не пустить на эту бойню. Вправду говорят, что война — это мужское дело, нечего женщине, той, которая дает жизнь, видеть, как эту самую жизнь отнимают. Мой бедный Леусетиус не отходил от меня, отказывался что-либо есть, и каждую ночь выл, оплакивая смерть сородича. И никто, ни единый человек ничего мне не сказал, не выразил своего недовольства. Они все понимали. Имрит выражал всю боль и скорбь, что не могут выразить эти суровые воины.

Тела же наших врагов свалили в кучу и подпалили, так же, как они выжгли цветущую равнину перед замком. Смрад стоял настолько невыносимый и удушливый, что многие из уцелевших, слегли только из-за того, что дышали этим воздухом. И теперь во всем замке слышан громкий кашель, который перемешивался со стонами раненых. Жуткое место, наполненное страданиями и смертью. Я не могла больше тут быть, с каждым мгновением, проведенным в этих каменных стенах, мне казалось, что еще немного без чистого и свежего воздуха, просто сойду с ума.

Поэтому, как только подул воздух с Мойтывых гор, разгоняя смрах и прогоняя тучи, моросившие мелким бесконечным дождем, я принялась уговаривать командира Иммора. Он долго сопротивлялся, кричал и обзывал «дурной девкой, вздумавшей, свои правила всем диктовать», затем согласился все же отпустить меня с сопровождением хорошо вооруженного отряда. Вот тут пришла моя очередь взбунтовать и доказывать, что я справлюсь самостоятельно. Если честно, то просто хотелось побыть в одиночестве. Да и людям, как и эльфам, нужен отдых после осады и битвы. Но командир уперся и ни в какую не хотел меня отпускать, даже при условии, что со мной будет имрит.

Зато сегодня, когда я вновь подошла, уже смирившись с сопровождающим отрядом, он посмотрел задумчивым взглядом мне за спину и нехотя кивнул. Облегченно выдохнув, обернулась и столкнулась со спокойным взглядом серых глаз.

Верховный Правитель Кадаган Решительный стоял с нескольких метрах от нас, с перевязанной рукой и смотрел прямо на меня. Просто смотрел, а его лицо ничего не выражало. По крайней мере для меня. Может и стоило его побагодарить за то, что разрешил, но слов не было. Поэтому, я лишь поглонилась ему. Просто склонила голову, глядя прямо на него, напряженно ожидая, что мужчина сделает.

К моему огромному удивлению, Кадаган, сложив знак Хранительницы, приложил правую руку сначала к груди, а затем ко лбу, и поклонился мне. Не просто как в знаке благодарности, а как равной. Я выдохнула, оказывается, что на какой-то миг даже задержала дыхание. Не характерно это было для него. Если я вполне ожидала извинений от Гаральда, то насчет Кадагана думала, что Правитель предпочтет избегать меня, даже беря во внимание письмо.

— Эматрион, — позвал меня Аувелесий, — Лаэви готова.

Я отвлеклась на подошедшего ко мне эльфа, а, когда повернулась к тому месту, где стоял Правитель, то его там уже не было. Усмехнулась, — ему все же не хватило духу, чтобы подойти и поговорить. Ну и пусть, так будет лучше. Без выяснения отношений, взаимных упреков и никому не нужных объяснений. Я вздохнула, пытаясь не думать больше об этом и проглотить комок, застрявший в горле. Как бы ни было обидно, надо продолжать двигаться вперед.

— Ты точно не хочешь, чтобы я с тобой прогулялся? — обеспокоенным голосом спросил Аувелесий, заметив мое удрученное состояние.

Я лишь отрицательно покачала головой, стараясь гордо держать голову, и задавить желание поплакаться эльфу. Он и Леусетиус — единственне, кого я могу с увереннотью назвать друзьями. Но сейчас ему итак хватает проблем, кроме замученной и обиженной меня.

— Пойми, сейчас война, а ты собираешься на прогулку. Это более, чем глупо.

— Аувелесий, — повернулась к другу, — разветчики проверили все, никаких врагов рядом нет. Тем более, что со мной будет Леусетиус. Волноваться нечего.

— И что ты сможешь сделать, если на тебя все-таки кто-нибудь наподет? У тебя даже сил нет! — эльф порывисто схватил меня за плечи. — Возьми хотя бы Мертвеца.

— Нет, — устало ответила, освобождаясь от его рук. — Я не вправе распоряжать Мертвецом. То, что он считал долгом за спасение Лучика, уплачено.

— Что же с тобой происходит? Ты так изменилась…

— Не беспокойся, — улыбнулась Аувелесию и похлопала по его плечу. — Со мной все будет в порядке, просто есть моменты, когда хочется побыть в одиночестве.

Он ничего не ответил, лишь молча смотрел мне в след. Я спиной чувствовала его тяжелый обеспокоенный взгляд, но все продолжала идти к бежевой лошади, которую держал за уздечку мальчишка с рваной раной через всю щеку.

— Ты бы лучше отдыхал, а не на конюшне работал, — улыбнулась ему, заметив, как расширились его глаза от удивления.

— Я уже отдохнул, госпожа чаровница, — поклонлся он мне, — теперь хочу помогать по мере своих сил.

Осталбенев на миг от такого обращения к себе, попыталась выдавить улыбку и, поклонившись мальчику, поблагодарила его:

— Спасибо. А ты не мог бы мне еще помочь? — удивленный кивок. — Скажи, в округе есть какое-нибудь уединенное место, где я могла бы просто посидеть и подумать?

Мальчик кивнул еще раз, из-за чего его пшеничного цвета волосы упали на серые глаза. Он повернулся и, указав вправо от ворот, пояснил:

— Там Черная разливается множеством водопадов. Около самого большого есть выступающая скала. Мы там мальчишками играли.

Мне хотелось сказать, что он и сейчас является тем же мальчишкой, про которого он говорит, но присмотревшись внимательнее поняла, что для этого ребенка все уже не будет так, как прежде. Не будет той беззаботности и веры в светлое будущее. Он увидел войну и смерть, что изменило его.

— Спасибо, — ласково улыбнулась и отвернулась.

У меня не было никаких сил смотреть на этого фактически еще ребенка, который уже так по-взрослому смотрит на меня, вспоминая недавнее «детское» время.

Я взлетела в седло, и направилась к высокому кургану, возле которого видела белое пятно — Леусетиус. Эмрит сидел у самого подножия и смотрел на два необычных кинжала, которые торчали из земли. Оружие Бьетеории… Я вщглянула на них, а на душе было пусто. Никаких чувств, никаких эмоций, просто гнетущая пустота, от которой мне становилось еще хуже. Лучше чувствовать хоть что-нибудь, тогда есть хотя бы призрачное ощущение того, что живешь. Видимо, это какое-то пограничное состояние между жизнью и смертью, когда плевать на все существующее.

Смотрела и смотрела на венец из оружия погребенных воинов, не смея даже ответи взгляд, надеясь, что сейчас произойдет чудо и они поднимуться. Живые, улыбающиеся, счастливые. В какой-то миг мне почудилась черная лента, на рукоятии одного из мечей. Она развивалась под порывами ветра, которого сейчас практически не было. И я задохнулась от нахлынувшей боли, ощущения потери и невероятного чувства горя, всепоглощающего одиночества. Будто я совсем в этом мире осталась одна, а все остальные исчезли, растворились в черной дымке.

Спина заныла, обращая внимание на себя, отчего я передернула плечами, и странное видение исчезло, оставляя лишь после себя ощущение горечи. Надо срочно пополнить внутренний резерв магии, иначе я совсем расклеюсь.

— Маленький, — позвала имрита, — я поищу скалы. Мне надо отдохнуть.

Зверь дернулся и, медленно опустив голову с поникшими ушами, поднялся. Вот, кто никогда меня не оставит, всюду следуя за мной по пятам.

Я ощутила щемящее чувство благодарности судьбе, за то, что она свела меня с Леусетиусом. Существо, которое не способно на предательство и подлость. Тот, кто будет искренне счастлив за тебя или же просто своим присутствием поддержит. И сейчас я видела, что ему очень плохо из-за потери сородича, но как помочь?

Тихие шаги отвлекли от мрачных мыслей и, подняв голову, заметила как возле меня остановился черный конь, несущий на своих плеча русоволосого Правителя. Темногрив и Кадаган Решительный. Мы молчали, каждый думая о своем. Мне хотелось выговориться, обвинить мужчину во всем случившемся, в том, что прогнал меня, но сил что-либо говорить не было. Достаточно уже всех этих переживаний и выяснений отношений. Все равно уже ничего не изменишь.

Поэтому, я просто тронула за поводья Лаэви, разворачивая вправо. Имрит обогнал меня и устремился вперед, проверяя, все ли хорошо и нет ли врагов.

— Чаровница! — окликнул меня Правитель.

Я остановилась, но не обернулась. Просто пыталась понять, почему именно так они называют меня. Ведь чаровники уничтожили всех магов стихий, носителем магии которых я являюсь. Или неужели они не заметили направленности моих сил?

— Сейчас война и не следует тебе одной быть, — подъезжая ко мне, сказал Кадаган.

— Я не одна, — пожав плечами, направила лошадь дальше.

— Эльфийский зверь и практическое отсутствие сил — это не самый хороший способ защиты.

— Раненый правитель, которого я еле вытащила из объятий смерти, тоже не самая хорошая идея, — резко ответила, посмотрев прямо в серые глаза мужчины.

Он не смеет говорить плохо ни о моих силах, ни о моем имрите.

— Кроме того, Правитель, не вам говорить о моей магии после того, как я удержала вашу душу от сгорания в пламени, — припечатала и отвернулась.

— Я хочу извиниться и поблагодарить за все, что ты сделала для каждого из нас и для меня в отдельности. — спокойно ответил. В его голосе даже не было намека на злость, которая могла быть вызвана моей грубостью.

— Я помню письмо, которое вы прислали королю Дойринителлу. — глядя строго вперед, вспоминая содержание того послания. Кажется что-то типа: — «Я ручаюсь за Эматрион. Она поразительно добра и наивна. Порой не понимает к чему могут привести поступки, как ее так и других», — процитировала. — Спасибо за то, что попросили за меня у короля.

— Эматрион… — начал было он.

— Правитель, я искренне вам благодарна за приют, за то, что отправили меня в ту «ссылку».

В ответ была мне удивленная тишина. Я ожидала другой реакции, но видимо, Гаральд рассказал брату о моих «приключениях» после памятного вечера.

— А что касается благодарности за спасение, — продолжила, ощущая невероятную пустоту внутри, будто все эмоции и чувства подчистую выпили, оставив за собой лишь глухое ощущение разочарование и обреченности. — Не стоит. Я отплатила свой долг за то, что вы приютили и кормили меня в течение месяца.

— О какой ссылке шла речь? — спросил Правитель глухо.

Может быть, мне и стоило обернуться, посмотреть ему в глаза, понять, что он ощущает, почему прикидывается, будто не понимает многое сказанное мной. Но я уже ничего не хотела. Просто побыть в одиночестве и на несколько благословенных минут забыться, погрузиться в чарующий танец потоков воздуха вокруг меня.

— Только не говорите, что за тем, что сделала леди Вагелия, стоите не вы. — горько усмехнулась, направляя Лаэви мимо серых валунов, поросших бурым мхом. — Отправить меня к гуляющим девушкам, как умно и находчиво. Вы ведь и в самом деле посчитали меня такой.

Самое страшное, что слез не было. Сейчас было горько и обидно. Больно за несправедливость, которую я не заслужила. Но плакать не хотелось.

— Я не отправлял никого. Лишь отослал тебя с Илерисой. — Кадаган не доказывал, он просто констатировал факт.

— Милая семья у вас, — не смогла сдержать ехидства. — Все не при чем. Мне не за что кого-то винить, ведь всё в конечном итоге сложилось более, чем хорошо. Но каждый раз, ночью, я просыпаюсь в холодном поту от осознания того, насколько мне повезло обладать хоть какой-то долей магии. Не будь ее, я бы была подстилка кого-нибудь разбойника, да вполне возможно, что и Бурого. А Лучика все так же насиловали и избивали бы. Так что, нет, Правитель Кадаган Решительный, я не в обиде и прощаю вас за резкие слова и приказ, данный леди Вагелии.

— Послушай меня, — грубо сказал мужчина, выслушавший меня. Я думала, что он проникнется и поймет, что не держу за душой ничего против него, просто уедет, но недаром его «решительный» в народе прозвали.

Он подъехал вплотную, грубо вырвал поводья, заставляя Лаэви притормозить, но эта ведь не простая лошадь, чтобы сразу же подчиниться незнакомому человеку. Бежевая красавица встала на дыбы, из-за чего я чуть не выпала из седла, повезло, что успела с силой сжать колени и схватиться за переднюю луку.

— Да что же вы творите! — закричала и, когда Лаэви вновь встала на все четыре ноги, подхватила болтающиеся поводья. — Никогда не смейте трогать эльфийскую лошадь без дозволения на то ее хозяина!

— Эматрион, я просто хочу поговорить! — крикнул мне в спину Кадаган.

Я опять не обернулась, сдерживая злые слезы обиды и страха. Вот теперь хоть что-то внутри появилось, хоть какие-то отголоски чувств. Он никакого права не имеет себя так вести! А внутри теплилась, как маленький огонек свечи, надежда, что все-таки никто из них не виноват в том, что со мной произошло. Это, в конце концов, может быть просто совпадение. И они сейчас искренне, что Кадаган, что Гаральд, стремятся вновь обрести мое доверие и хорошее расположение.

Как только я услышала рев водопадов, Лаэви практически рысью побежала в сторону звука, аккуратно огибая валуны и поваленные деревья. Поразительно, но лес на территории людей и лес в Дентивирелле абсолютно разный. У эльфов деревья будто светятся изнутри, а тут густой мох покрыл толстым слоем стволы. Ощущение, будто он как одеяло укрывает спящих.

— Природа готовится к чему-то — поняла я, ощутив на волосах и лице маленькие капельки влаги. А Лаэви, повернув го мне голову, тихо заржала, подтверждая мои предположения.

В этот миг, деревья резко расступились, являя поистине грандиозное зрелище. Черная река широко разливалась и падала вниз множеством полноводных водопадов, которые образуют собой импровизированную вуаль. Я никогда в жизни не смогла бы представить, что вода может течь по таким тонким перешеечкам, а затем падать вниз бурным потоком. Выступ скалы, на котором мы стояли, был прямо над самой ревущей бездной. Казалось, что один неверный шаг по самому краю и страшный круговорот воды поглотит в свою пучину, не дав шанса на спасение.

Было страшно, жутко и одновременно сердце замирало от восторга. Даже дышать быль сложно. Один раз я уже видела нечто подобное. Тогда, когда впервые увидела со стороны Вирельский чертог. Но там практически все было рукотворным. А тут лишь невообразимо прекрасное и опасное творение природы.

Я спустилась с лошади, сняла свой плащ и постелила у самого края. Села и подогнула под себя ноги, ощущая смесь из страха и восхищения, прикрыла глаза, изгоняя все посторонние мысли и ощущения. Сосредоточилась лишь на мелких капельках, оседающих на моем лице и руках. Восторг и торжество в душе будто расправили прекрасные огненные крылья, закрывая собой все плохое, что было во мне, в моих мыслях, в воспоминаниях.

Границ нет… все условно… я сама это ощущала, когда держала в своих руках нежную и трепетную бабочку-душу Кадагана.

Моя сила… она внутри меня. И пока я ощущаю связь с силами вокруг меня. С той магией, которая мягкими потоками вливается при каждом ласковом прикосновении прохладного ветра.

Сделать шаг… преодолеть все условности, которые тяжким грузом висят на плечах.

Протянуть руку и прикоснуться к неизведанному, но такому близкому. Слиться с ним, выпустить чувство невероятно сильного ликования. Задыхаться от осознания мощи витающей вокруг. Стать частью великого.

«Беги!!!» — невероятно громко и пронзительно закричало внутри.

Меня снесло тупым ударом в грудь, выбив весь воздух. Я покатилась по земле, по острым мелким камешкам и сухим веточкам. А на том месте, где только что я сидела и не смела дышать от переполняющих чувств, прогремел оглушительный взрыв, взрывающий землю, разбрасывающий комья грязи.

Я во что-то врезалось. По ощущениям во что-то мягкое. Убрав руки от лица, увидела испуганные серые глаза.

— Что… — вопрос Кадагана потонул в грохоте падающего рядом с нами дерева.

Правитель моментально поставил меня на ноги и мы побежали, вжимая головы в плечи. Вслед за нами гремели взрывы. А в спины летели комья земли и камни. Высокие стволы падали, ломая ветки. Казалось, что мы попали в какой-то мрачный кошмар, что нет никакого выбора и в конце нас все-таки разовут на части все приблежающиеся взрывы.

Я один раз запнулась о корни какого-то дерева и упала, если бы меня не подхватил Кадаган. Эта заминка стоила нам нескольких секунд, и, у нас не осталось времени убежать, когда огромная есль начала свое стремительное падение.

И вновь сияние кулона, только на этот раз такое чистое, белоснечное, что даже глаза слезиться начали. Я вытянула руки и ощутила, как все вокруг пришло в движение, как воздух, повинуясь моим движениям, закружился вокруг, образуя светящийся серебряную сферу, которая все росла и росла. Ель упала на уплотнившийся воздух и вместо того, чтобы пробить защиту и раздавить нас, она скатилась по куполу.

Взрыв, в центре которого мы были, ослепил. Кадаган громко закричал, схватившись за глаза и падая на колени. Я же стояла, не в силах пошевелится, ощущая, будто меня развеивает в окружающем пространстве. И было так легко, так хорошо, так спокойно. Не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни даже думать. Просто стоять и наслаждаться ощущением покоя, безмятежности.

Противные капли покатились по моему лбу и шекам. Хотелось пошевелиться, стереть их, но руки не слушались меня. И я лишь стояла с зажмуренными глазами, пытаясь вернуть управление своим телом. А дождь все усиливался, и я щутила панику. Удушливое ощущение, что надо срочто бежать дальше, что ничего не закончилось, а лишь на миг взяло передышку.

— Эматрион! — закричал Кадаган, хватая меня за плечи. — Ты меня слышишь?

Слышать-то я слышала, но не могла пошевелиться. Однако, ощущение, что растворяюсь, никуда не исчезало, а лишь усиливалось, как и усиливался дождь, превращаясь в доли секунд в непроглядный ливень.

Правитель не придумал ничего лучше, чем подхватить меня на руки и броситься куда-то бежать. Я была ему очень за это благодарна, потому что мне не хотелось бы вот так просто стоять посередине леса под угрозой очередного страшного взрыва, который может запросто меня убить.

В нос ударил резкий запах мокрой кожи и пота, но я даже скривиться не могла. Благо, хотя бы ощущение тела вернулось. Дело фактически осталось за малым, как-то суметь им вновь управлять. И тогда можно будет искать хотя бы маленькое пристанище, чтобы спрятаться от дождя.

Как же так случилось? Почему именно сейчас? Кто мог так на меня напасть? Ведь понятно, что это нападение не случайно. И главной целью — была моя жизнь. Как и тогда, когда на нас напал тот страшный птицеящер. Такое ощущение, что на меня объявили охоту. И, кажется, знаю за что… моя магия… Воздух. Я сглотнула, стараясь подавить страх и ощущение обреченности. Будто перекрывают дыхание, оставляя лишь крайние крохи, которые все равно не смогли бы мне помочь. Но не сейчас предаваться мрачным мыслям. Теперь главное как-то выжить и, желательно, просохнуть. Я итак ощущаю, как меня начинает знобить из-за холода.

Толчок и мы вваливаемся через поросший вход в какое-то помещение. Как же хорошо оказаться в сухом месте! Меня даже положили на что-то относительно мягкое и приятное на ощупь.

— Тише, тише, сейчас попробую тебя согреть, — шептал Правитель, хватая мои руки и своим дыханием согреть их. — Ты совсем промокла.

Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал, и было только одно желание, свернуться в маленький комочек, чтобы сохранить все крохи тепла, которые еще остались в теле. А еще хотелось скинуть с себя противную мокрую одежду, облепившую тело. Сейчас я отчетливо ощущала свое тело, и уже исчезло чувство размытости, только это не приносило радости. Итак, понятно, что дождь пока не закончится, а значит, придется придумывать каким образом можно согреться в этом месте, куда меня принес Кадаган.

— Тебе сейчас нужно снять всю мокрую одежду, иначе простудишься, — прошептал мужчина, склонившись надо мной.

Я распахнула веки и внимательно посмотрела в серые глаза. В них было столько страха, переживаний и тревоги. Неужели он боится за меня? Усмехнулась. Нет, вряд ли. Правитель испугался того, чему стал свидетелем. Они ведь все с самого детства причины бояться и сторониться всех, у кого магия сродни моей. Так чему же тогда удивляться?

— С…спа…спасибо, — прошептала дрожащими губами, но руки убрала. Лучше сама все сделаю, чтобы потом не ощущать себя обязанной еще и за это.

— Давай помогу, — предложил Кадаган.

Я вздохнула, медленно выдохнула, стараясь унять сумасшедшее сердцебиение и перестать дрожать. Руки плохо слушались, сложно было распутывать завязки на рукавах по-летнему тонкой вышитой рубашки.

— Не смею более злоупотреблять вашим вниманием, Правитель, — жестко ответила на его предложение помощи. Была бы моя воля, вообще поднялась и ушла бы из этой пещеры. Но сейчас это невозможно. Во-первых дождь, а во-вторых еще не известно ушел тот, кто хотела меня убить, или нет.

— Хватит, — грубо сказал Кадаган и, схватив меня за плечи, прямо посмотрел в мои глаза. — За что ты меня винишь? Что я сделал, чтобы ты так со мной разговаривала?

Возмущение, негодование и злость затолнили меня, вытесняя ту пустоту, которая образовалась после неосознанного выброса магии. Как можно недоумевать при таких обстоятельствах, когда уже все высказанно?

— Мне кажется, что все предельно понятно, — ответила, упрямо следя за выражением лица мужчины. Растерянность, недоумение, но твердая уверенность в своей правоте. Значит, необходимо ему пояснить: — Я же один раз все сказала.

— Объясни толком, — Кадаган поднялся, скинул свой плащ и принялся развязывать тесемки на своей рубашке. — Что ты имела в виду под: «Отправить меня к гуляющим девушкам, как умно и находчиво»? Кто это сделал? — с каждым произнесенным словом, голос Правителя становился все жестче. В чем чувствовалась явная угроза тем, кто так посмел поступить. — Переодевайся.

Он протянул мне свою рубашку, оставшись лишь в брюках и сапогах из тонковыделанной кожи. Я никогда не видела его вот таким, без верхней одежды, практически обнаженным. Кадаган казался еще опаснее, чем даже на тренировочной площадке, виртуозно владея мечом. Руки, грудь, торс будто состояли из высеченных каменных мышц, которые перекатывались под кожей.

— А как же вы? — спросила, обнимая себя за плечи и поджимая ноги.

— Я — мужчина, все в порядке, — сказал и, сложив руки на груди, потребовал: — Мне нужны объяснения.

— Да какие объяснения? — отвернулась, чтобы скрыть бушующие внутри эмоции. Кадаган так искренне удивляется и требует рассказать, что произошло на самом деле. Я никогда не винила его, даже в мыслях этого не было, но вот именно, когда и произошла так долгожданная мной встреча, накопленые злость и негодование обрели свою форму в обидных словах.

— Почему ты меня обвинила?

— Потому, что в свете произошедшего и ваших дальнейших действий, воплне логично, чтобы появилось желание отослать меня подальше от сестры.

— Глупые выводы, но ладно, — он сел на корточки, и подцепив мой подбородок кончиками пальцев, развернул к себе. — Переоденься в сухое. Ты же можешь заболеть.

— Да какая разница, что со мной будет? — злобно отдернулась, внимательно следя за Правителем.

— Не говори так, чаровница, — он пристально следил за мной. Вся поза, выражение лица, взгляд говорили о том, что мужчина настроен решительно узнать, разобраться и прояснить в этой ситуации. — Для меня важно твое здоровье.

— А это было важно, когда был отдан приказ леди Вагелии отправить меня в «Белый имрит»? И хватит называть меня «чаровницей».

— Никто не отдавал такого приказа. — сказал жестко Кадаган и поднялся на ноги, принялся ходить от одной стены нашей махонькой пещеры до другой, рассуждая вслух. — Это не могли сделать ни Гаральд, ни Илериса. Не так я их вырастил, чтобы они подло поступили с человеком, которому в первую очередь требуется защита.

— А как же моя ссылка, в которую вы, Кадаган Решительный, меня отправили? Это и есть ваша хваленая защита? — спросила, стягивая мокрую противную рубашку. Ткань липла к телу и с трудом снималась.

Вдруг своды пещеры сотряз громоподобный рев. Будто сотни огромных животных хищно, страшно зарычали. И этот звук пробирал до мурашек, засталяя содрогнуться каждую частичку тела, подавляя волю, вызывая желание забиться в самый темный, скрытый уголок, сжаться и сидеть, пока все не закончиться. Пока чудовищу, которые способны издаваться такие звуки не исчезнут. И молиться… о том, чтобы тебя не обнаружили, не отыскали и не причинили никакого вреда.

Я сжалась, затыкая уши и стараясь сдержать обидные слезы паники и страха. Кадаган, будто понял мое состояние и обнял меня, в попытке защитить от надвигающейся опасности. Но все так же резко затихло. Даже дождь прекратился, и, когда я подняла голову, увидела, что теперь все снаружи заливает яркий свет солнца.

Лейсетиус вбежал в пещеру. Некогда блестящая белоснежная шерсть висела теперь мокрыми грязными серыми спутанными клоками. Зверь приблизился ко мне и, повалив навзничь, принялся вылизывать лицо. Я отстранялась и пыталась отвернуться от имрита, но от него шли настолько сильные волны затухающего страха, облегчения и неимоверной радости, что в конце концов я смирилась и дала ему возможность выразить все свои чувства. Если бы нельзя было видеть Леусетиуса, а лишь ощущать то, что он испытывает, то я решила бы, что передо мной не зверь, а человек.

— Тише, тише, маленький, — прошептала я, когда волна стала спадать, и я кроме его эмоций смогла чувствовать еще и свои. — Все хорошо, я жива. Не пострадала. Только замерзла.

Села и обняла своего зверя, зарываясь носом в его шерсть на шее, которая неприятно пахла. Но это было неважно. Самым главным было, то, что я только что осознала — его ведь тоже те взрывы могли убить. И тогда, страшно было бы представить, что будет со мной. Хотя, чего думать, — я просто умру без этого существо, любящего и заботящегося обо мне так самозабвенно и трогательно.

Слезы покатились из глаз, и мне стало тяжело дышать. В этот самый момент я была благодарна всем богам мира, за то, что они когда-то свели меня с ним; что я узнала о настоящей преданности и любви; что он у меня есть.

Тяжелый плащ лег мне на плечи и сильные руки погладили по мокрым волосам. Кадаган сидел рядом с нами на корточках и просто смотрел. В его взгляде была такая нежность, что даже сначала подумала, будто передо мной сидит кто-то другой, но не всегда суровый Верховный Правитель. Мужчина улыбнулся, ласкогово и так по-доброму:

— Красивый у тебя зверь. Это ведь и есть один из представителей легендарных имритов?

— Да, — кивнула, вытирая нос и глаза, заворачиваясь плотнее в теплый плащ. — Разве, пока мы были в замке, вам не доложили чей он?

— Доложили, — скзазал Кадаган и поморщился, а я только сейчас заметила кровавое пятно, растекающееся на его белоснежной рубашке.

— Как вы могли так напрягать себя! — охнула, перепугавшись, а потом разозлилась. Мне тут еще не хватает, чтобы он кровью истек! Под рукой же нет никаких инструментов, чтобы кровь остановить.

Уже скидывая плащ, поежилась от холода, но нужно было оторвать хотя бы низ своей рубашки, чтобы перевязать рану.

— Меня Дивет убьет, когда узнает, — руками, помогая и зубами, принялась отрывать тонкую ткань. — Все-таки магическое заживление лучше, чем простое перебинтовывание ран.

— Эматрион, — позвал меня Кадаган, взяв мои руки в свои и глядя в глаза, — не нужно, бывали и более серьезные раны.

— Нет, — упрямо сказала, выдергивая руки. — Чего-чего, а я не позволю истечь тебе кровью.

Потянувшись к мужчине, развязала оставшиеся стежки на горловине, для того, чтобы было удобнее снимать рубашку.

— Что ты делаешь? — выдохнул мужчина и громко сглотнул.

— Рубашку снимаю, — прокомментировала я, задирая ткань. — Наклонись, а то не дотягиваюсь.

— Да почему же ты такая? — как-то тяжело сказал мужчина, забирая края и стягивая рубашку через голову, но этот вопрос пропустила мимо ушей. Сейчас главное, не допустить еще большей потери крови, а на вопросы вот совсем времени нет.

От всех движений левой рукой он очень сильно кривился, но не издал ни звука. Даже, когда я неловко перематывала плечо, вспоминая, как меня этому учила Танариана. Вауда будто знала, что мне это может пригодиться.

— Ну как? Не туго? — спросила по окончанию.

— В самый раз, — замучено улыбнулся мужчина. — Ты действительно — чаровница.

— Не надо меня так называть. Я не владею ни силами Жизни, ни силами Смерти. Так что не за чем и меня к ним приписывать. — нахмурилась я, протягивая рубашку, для того, чтобы мужчина оделся. Теперь-то, когда все прошло, сообразила, что нахожусь Кадаган передо мной в одних брюках. От этой мысли я отвернулась, поглаживая имрита, надеясь, что щеки не сильно пылают от смущения и неловкости.

— Ты ведь вернула мне жизнь.

— Нет, я просто не дала тебе умереть.

Даже сама не заметила, когда перешла с уважительного «вы» на доверительное «ты».

— Простите, Верховный Правитель. Не дала вам умереть, — поправила свою оплошность.

— Не надо, — сказал он уставше.

Молчание затянулось, и каждый из нас думал о своем. Я о том, что все-таки следует поговорить о произошедшем и попытаться выяснить, кто же на меня напал. Ведь этот кто-то рисковал задеть и Правителя. А это куда серьезнее преступление, чем убийство одной девушки, пусть и умеющей управлять силами воздуха.

— Пойдем, — вновь накидывая мне на плечи плащ, сказал Кадаган.

Он на краткое мгновение задержал руки на плечах. И я ощутила себя такой защищенной, такой нужной. И даже если бы именно сейчас мне вновь хотелось высказать все ему, то я бы не смогла, просто потому, что поняла всю глупость своих претензий. Кадаган имел право на то, чтобы меня отослать с Илерисой. А вот то, что это по его приказы действовала Вагелия — лишь мой домысел, созревший под напором обиды, усталости и боли от увиденных смертей.

— Да, — кивнула и улыбнулась, — нас уже ищут. Стоит поспешить.

Кадаган смотрел на меня со смесью удивления, непонимания и радости. Видимо, все же ждал, что я опять начну его обвинять. И теперь моя улыбка его приятно поразила.

— Нам надо найти наших лошадей, — выйдя из пещеры, Кадаган посмотрел по сторонам, убеждаясь, что никого нет.

— Думаю, что все будет в порядке. Лаэви — умная лошадь. Они точно где-то недалеко, — я вышла следом из нашего укрытия.

— Темногрив тоже сообразителен. Надеюсь, что мы скоро их найдем, и отправится в замок. Мне не нравится то, что вчера произошло.

— Мне тоже, — задумчиво проговорила я. Вся эта ситуация слишком странная.

Внезапный громкий рык над головой заставил меня пригнуть голову и с замиранием сердца устремить глаза в небо. Точно такое же рычание было недавно. Неужели это опять тот, кто успроил взрывы?

А там, вверху, наравне с белыми пушистыми облаками летали огромные звери с длинными хвостами. Их чешуя ярко переливалась в лучах солнца разными оттенками от золотого до красного, от зеленого до темно-синего. Невероятный полет, который заставлял сердце замирать в восхищении.

— Драконы… — выдохнул Кадаган. — А если здесь драконы, значит и армия Элании рядом. — Обернувшись ко мне, мужчина схватил за плечи и, близко приблизив лицо, радостно сказал: — Теперь мы точно победим!

Как же это хорошо, что на нашей стороне такие могучие существа. Даже там, высоко над нами, они пугали своей мощью и величием. Но все же не надо списывать со счетов то, что и армия врага очень велика. Хотя, во мне проснулось любопытство и очень захотелось увидеть эланийское войско. Там же еще наверняка будет жених Илерисы — Раанан Сиятельный.

Я лишь вздохнула облегченно, отвечая на объяния мужчины. А Леусетиус уже тянул меня за край плаща, следовать за ним. Мы переглянулись с Кадаганом и пошли.

Мы шли уже около получаса, но ни армии, ни тем более своих лошадей не нашли. На мои вопросы о драконах Кадаган ответил мало, потому, что в Фиртрике этих животных очень давно уже не видели. Когда же мы вышли на край леса, то перед нашими глазами предстало захватывающее зрелище. По всей равнине, перед замком, протянулось огромное войско, которое остановилось на отдых. Тут и там ветер развивал красные флаги и штандарты с изображением золотого восходящего солнца. Густой рой людей внизу возбужденно гудел, в преддверии скорой битвы. Драконы приземлялись, с их спин спрыгивали люди и быстрым шагом торопились в сторону большого красно-желтого шатра.

Я остановилась, чтобы насладиться этим зрелищем. Войско Фиртрики было велико, но эланийская армия поистине огромна. С такой поддержкой мы точно победим в битве и закончим эту скоропалительную войну. В этот момент из шатра вышел мужчина. Он сразу же почему-то привлек мое внимание. Высокий, стройный, он даже на таком расстояние создавал ощущение власти и силы. Мужчина подошел к склонившемуся перед ним слуге, что-то сказал, а потом, пройдя вперед, погладил черную морду Темногрива. Моя Лаэви пощипывала травку недалеко. Значит, все хорошо, раз она так спокойна.

— А вот и наши лошади, — развеселился Кадаган и принялся спускаться с холма. — Эматрион, пойдем!

Но я не спешила идти за ним. Что-то меня настораживало. Интуиция подсказывала, что лучше постоять в стороне, хотя любопытство подталкивало идти. Погладив по голове стоявшего рядом имрита, спросила:

— Тут подождем? Зверь кивнул, а затем отвернулся, разглядывая равнину. Я так же повернула голову вперед, ожидая какое же приветствие ждет Кадагана и понадобиться ли ему моя магическая поддержка. Хотя, в принципе он на своей территории, но все-таки перестраховаться следует. Силы очень медленно, но восстанавливались, так что если понадобиться, я смогу его защитить. Но, вроде, явных причин не доверять Раанану Сиятельному у меня не было, но как показывает опыт, надо быть всегда настороже, тем более, после такого покушения, какое произошло вчера.

Император заметил спускающегося Кадагана и пошел к нему на встречу, знаком руки отослав охрану, которая попыталась пойти следом. Когда они встретились, император, остановился на миг, что-то спросил, кивая на окровавленную рубашку, но получив ответ, кивнул и легонько обнял Правителя. Мне стало интересно, о чем они говорят, и я тихо прошептала заклинание подслушивания.

— Друг, ты познакомишь меня с эльфийкой? — донесся до меня встревоженный голос императора.

— Какой еще эльфийкой? — удивился Кадаган.

— Той, которой принадлежит эта прекрасная кремовая лошадь, и стоящей у кромки леса на вершине холма рядом с имритом, — ответил мужчина.

— Это не эльфийка, — засмеялся в ответ Кадаган, повернулся ко мне и помахал здоровой рукой, крича: — Эматрион! Спускайся!

Крик чуть не оглушил меня. Ну, вот кто его просил так орать? Я резко потрясла головой, чтобы восстановиться.

Аккуратно идя по пологому склону холма, сняла капюшон, которым прикрыла голову от капающих после дождя с деревьев капель. На мои уговоры, что Правителю он пригодиться гораздо больше, чем мне, мужчина сказал замолчать и не пытаться ему сейчас перечить. Еле сдержалась, чтобы его не проучить, хотя все равно приятно, что так обо мне заботятся.

Заметив мое приближение, сиятельный император внимательнее оглядел меня. Улыбка сползла с его лица и уступила место странному выражению недоумения и, я бы сказала, шока. Раанан обошел Кадагана, все так же не отводя от меня глаз. Под таким пристальным взглядом мне стало неудобно, но раз уже решила спускаться, то спускаться придется до конца.

А между тем, я стала сама рассматривать императора. Он был очень высоким, как минимум на пол головы выше меня. Его длинные волосы заплетены в причудливую косу, которую он сейчас откинул за спину. От левого виска тянулась широкая белоснежная прядь. Что нужно пережить, чтобы так поседеть? Алая рубашка подчеркивала широкие плечи, и под ней угадывались сильные мышцы. Кожаные брюки хорошо сидели на узких бедрах, а ноги были обуты в высокие сапоги, достающие до колена. Да, хорошо сейчас в такой одежде, тем более, после дождя.

Но всю фигуру я оглядела беглым взглядом, наибольший интерес вызвало лицо императора — волевое, с морщинками между густых бровей, с высокими скулами и тонкими, четко очерченными губами. И невероятные изумрудные глаза, которые просто прожигали меня. В них было такое изумление, недоверия и страх, что я неловко остановилась на несколько секунд.

Раанан очень медленно подошел ко мне. Появилось даже такое чувство, что он боится спугнуть. Странное поведение, слишком странное.

Подойдя на расстояние в пять шагов, я церемониально сделала реверанс. Однако, император не остановился, а подошел ко мне в плотную и с каким-то благоговением и облегчением рассматривал мое лицо, а затем провел кончиками пальцев по моей щеке. Я испуганно отшатнулась, а имрит угрожающе зашипел.

— Малдия, неужели это ты? — ошарашенно спросил у меня.

— Извините, что? — удивилась я.

— Раанан, ты знаешь ее? — спросил появившийся рядом Кадаган.

— Нет, — император будто надел на лицо маску — тонкие губы сжались, между бровей залегла складка. — Я обознался. Эта дева очень похожа на одну знакомую.

Он взял мою руку, перевернул ее ладонью вверх и с поклоном поцеловал мягкую подушечку в основании большого пальца. Я задержала дыхание от такой необычного и чувственного прикосновения.

— Я — император Элании Раанан Эйден Орлейс Сиятельный, — с улыбкой проговорил он. — Можете звать меня просто Раанан.

— Пока меня называют Эматрион, но зовите Эма, — улыбнулась я и еще раз присела в реверансе.

— Мне очень приятно познакомиться с такой очаровательной девой. Пойдемте, вы вся промокла. Вам необходима сухая одежда и теплое питье. — галантно предложив мне локоть, Раанан выжидательно посмотрел на меня, а затем на Кадагана.

Верховный Правитель повторил движение императора. Я в недоумении посмотрела на двух мужчин, а потом с улыбкой подошла к обоим и приняла их предложения. Не хочу обижать никого из них. Вот так втроем мы двинулись к шатру. Леусетиус шел следом и многие воины с каким-то трепетом и удивлением смотрели сначала на меня, а затем на зверя.