Через бурные волны

Когда работа была закончена, я вытер пот со лба и спустился по веревке обратно на палубу. После месяца плавания я подумал, что команда, возможно, оценит ночь на суше, даже если это будет всего лишь пустой остров без таверн. Я так сильно давил на них в последние недели, отчаянно пытаясь найти то, что искал, как можно быстрее. Катрина была моей миссией. Я был причиной всего этого. Но эти люди были моей командой, и я был обязан дать им немного отдыха.

Когда воздух наполнился радостными возгласами облегчения, матросы воспользовались нашими запасами рома и разложили раскладушки, чтобы поспать на песке под открытым небом, а не в душных нижних палубах. Финли даже удалось поймать дикого кабана, которого мы зажарили и наелись до тошноты. Полагаю, это в какой-то мере искупило его пристрастие к азартным играм.

После того, как я наелся досыта, улизнул, желая побыть наедине с собой и подумать. Будто я и так мало чего делал в одиночестве в своей каюте. Но сейчас все было бы по-другому. Наконец-то здесь не было шумных таверн и переполненных доков. Это было место, где я мог посидеть на песке под звездами и просто позволить своим мыслям спокойно блуждать.

— Куда ты направляешься, капитан? — раздался голос Клары, когда она заметила, что я покидаю группу.

— Никуда конкретно, — бросил я через плечо. — Не беспокойся. Я скоро вернусь.

Я оставил ее позади и стал пробираться сквозь переплетение деревьев и пышную листву, покрывавшую нижнюю половину леса. На мгновение это напомнило мне о той ночи, когда я отвел Катрину в безопасное место на берегу во Флориде. На вторую ночь я увидел ее, и в первую ночь я понял, что хочу ее. Я так долго боролся с собой, чтобы признаться в этом самому себе. Я клялся себе, что, должно быть, это ожерелье привлекло меня к ней. Иначе зачем бы я думал о ней, несмотря на свои мучения на дне океана? Почему она — даже когда я едва знал ее — казалась недостающей частичкой моей разбитой души? Почему казалось, что задолго до того, как звезды предначертали нам встречу на том пустынном острове, очень похожем на этот?

И все это ради того, чтобы я вернулся сюда, возглавил команду и стал пиратом, которым клялся никогда не быть. Но, может быть, так оно и было? Возможно, мне было суждено остаться здесь. Возможно, это был единственный способ по-настоящему защитить Катрину. Ее сущность сирены стала бы только сильнее, и ей нужен был кто-то, у кого не было бы своей темной стороны, кто помог бы ей справиться со своей. Что, если я не смогу?

Годы, проведенные в море, творят странные вещи с человеческим разумом.

Я размышлял об этом, стоя на поляне, даже не осознавая, что ноги перестали двигаться. Я смотрел на ночное небо сквозь просвет в верхушках деревьев, но не мог найти свою Полярную звезду среди деревьев.

В густых зарослях вокруг меня зашуршали шаги, прежде чем из тени вырвалась яркая копна рыжих волос. Клара подняла голову, ее лицо было таким чистым, каким я не видел его уже несколько недель после мытья здесь, на острове.

— Я думал, будет очевидно, что я проделал весь этот путь, чтобы побыть одному.

— Да, капитан, возможно, вы не единственный, кому нужно немного побыть в одиночестве вдали от этих высокопоставленных мужчин. — Она покачала головой. — Оказывается, нам просто пришла в голову одна и та же идея. Не волнуйся. Я пойду в ту сторону, и, надеюсь, мы больше не встретимся, пока не придет время загружаться на корабль. — Она повернулась и направилась в темный лес, перпендикулярно тому пути, по которому пришла.

— Подожди, — сказал я, и мое сердце внезапно упало, когда я понял, что оставил Клару наедине с тридцатью с лишним мужчинами. — А кто-нибудь из команды… они…?

— Да перестань ты волноваться, Боже правый, нет. А если бы они попытались, я бы им руки начисто отрубила, прежде чем они смогли бы и пальцем меня тронуть.

Я не смог сдержать легкой улыбки, когда пламенный ответ Клары принес мне облегчение. Конечно, мне не следовало беспокоиться о ней. Я уже дважды видел, как она откусывала голову Финли за то, что тот слишком долго на нее смотрел.

— Что ж, тогда увидимся, кэп. Наслаждайся своими размышлениями, а я буду наслаждаться своими… черт возьми, что это? — Ее голос быстро изменился, когда свет факелов, казалось бы, из ниоткуда упал на нас обоих, осветив круг странных людей, окружавших нас.

Я напрягся, вертя головой по сторонам, чтобы оценить новое окружение. Высокие, крепкие, как у воинов, мужчины и невероятно элегантные женщины стояли вокруг нас, пристально глядя друг на друга, пока они удерживали нас на месте своим молчаливым взглядом. Вперед вышла женщина, свет факелов ярко осветил ее смуглую кожу. Она была стара, и, вероятно, морщин на ней было столько же, сколько путей, по которым она прошла в жизни. Она смотрела на меня темными, глубоко посаженными глазами цвета индиго, с отметинами белой краски на скулах, одетая в плетеные пальмовые волокна и завернутая в одеяло из шкур животных. В ее седеющих волосах виднелись черные пряди и нитки ракушек, вплетенные в них.

Она приблизилась ко мне. Клара поспешно выхватила кинжал, но я остановил ее движением руки. Я держал руки так, чтобы женщина и ее соплеменники могли их легко увидеть, чтобы показать им, что я не хотел причинять им вреда. Но если я вторгся на их остров, возможно, я уже причинил больше вреда, чем думал.

Она оглядела меня с ног до головы, и с ее губ сорвалось одно-единственное слово, словно она попробовала горький напиток.

— Спрятанный, — она вздернула подбородок, — Как? — спросила она, ее глаза блестели, но по-прежнему были остры, как сталь.

— Что она имеет в виду? — огрызнулась Клара, готовая наброситься в любую минуту. Высокий мужчина, стоявший рядом с женщиной, шагнул вперед. Его светло-коричневая кожа была испещрена шрамами на руках, спине и плечах.

— Она имеет в виду, что мы — скрытый народ. Остров, скрытый от глаз смертных. — Я был поражен его безупречным английским. — Она спрашивает, как вы нашли это место.

Я стоял пораженный, не зная, что ответить, все еще обдумывая внезапную перемену вокруг меня, а также его невозможный вопрос. Скрытый остров? Я видел его ясно, как божий день, когда плыл прямо к нему.

— Не знаю. Я просто видел его. Мне нужно было найти место, где мои люди могли бы отдохнуть и отремонтировать наш корабль. Мы скоро отправляемся. — Я говорил четко, хотя и чувствовал, что немного тороплюсь.

Мужчина со шрамом заговорил с пожилой женщиной на незнакомом мне языке, не сводя с меня глаз. Она ответила ему тем же, и они кивнули. Его глаза сузились, когда он снова обратился ко мне, его голос звучал уверенно и непоколебимо.

— Такие люди, как вы, никогда не уходят, ничего не взяв с собой. Вы уничтожите этот остров и последних из этих людей, как и всех остальных.

— Я… я не собираюсь ничего брать. Я не исследователь, я не…

— Даже если ты уйдешь, ты расскажешь другим об этой стране. Они придут. И сделают то, что у них получалось лучше всего на протяжении десятилетий. — Он взглянул на свои шрамы, будто не хотел этого, а затем быстро сосредоточился.

— Как… — пробормотал я: — Как вы так хорошо говорите по-английски, если прятались от внешнего мира?

— Я не принадлежу к этому племени по крови. Меня забрали из моего дома. Люди, подобные вам, плавали на корабле, подобном вашему. Я провел много лет среди людей, говорящих по-испански и по-английски. Я выучил ваши языки, потому что с моим у меня не было голоса… — Я опустил глаза, когда меня пронзило чувство вины. Я задумался, мог ли мой отец сыграть какую-то роль в поимке этого человека? Когда мужчина продолжил, у меня в животе возникло неприятное ощущение. — Слава морским богам, что меня взяли с собой в одно конкретное путешествие. Во время путешествия мой похититель и его семья не выжили. Они потерпели кораблекрушение недалеко от этого острова. Меня прибило сюда, и эти люди встретили меня радушно. Я рассказал им, что со мной случилось. Я предупредил их, чтобы они спрятали это свое убежище. И они благословили этот остров своей древней силой, при помощи звезд, луны и солнца, чтобы никто не смог увидеть его издалека.

Я стоял, все еще переваривая все, что он мне сказал, и роясь в своих мыслях в поисках достойного ответа. Останавливаться здесь на ночь было глупым решением. Мне следовало быть осторожнее. Я потратил впустую время и, возможно, подверг всех нас опасности.

— Я… я сожалею о том, что с тобой случилось. Я не буду раскрывать этот остров. Никому… клянусь. Я поднимусь на борт своего корабля и прикажу своей команде немедленно уходить.

Но они, похоже, не были готовы к переговорам. Я подождал, пока мужчина переведет пожилой женщине. Она оглядела меня с ног до головы, затем с подозрением посмотрела на Клару. Группа людей вокруг нее стояла неподвижно, их фонарики все еще мерцали, пока они ждали ее следующего заявления. Затем с ее губ слетел еще один приказ.

23. Остров солнца

Майло

— Она просит тебя снять рубашку, — сказал мужчина. Я заколебался, но медленно начал снимать тунику, когда он призвал меня поторопиться.

Пожилая женщина приблизилась ко мне, оглядывая мое тело, пока она кружила, ее царственная фигура, казалось, скользила по лесной подстилке. Я затаил дыхание. С каждым мгновением биение сердца становилось громче в моих ушах, пока она не остановилась, сосредоточившись на татуировке на моей руке. Объясняя что-то мужчине на своем языке, женщина сжала челюсти.

— Звезда, которую ты носишь, дарует тебе милосердие. — Я проследил за взглядом женщины, которая смотрела на мою татуировку с Полярной звездой, пока мужчина говорил. — Но, по ее словам, в тебе также есть темная сила. Темные чары, которые противостоят нашим и притягивают тьму на наш остров. — Он указал на мою руку с меткой Бастиана.

— У меня не было выбора, кроме как принять это. Это всего лишь татуировка. У меня нет темной силы. — Я не смел пошевелиться, пытаясь объясниться, глядя на племя вокруг меня, наблюдающее за каждым моим движением.

— Подойди, — строго сказала пожилая женщина. Я был поражен тем, что она внезапно произнесла слово, которое я понял. Я медленно повернулся к ней, заинтригованный. Она посмотрела на мужчину, чтобы он перевел, а я ободряюще кивнул Кларе.

— У нас здесь есть легенда, что солнце и луна когда-то были смертными, запертыми в пещере и выкованными в результате пребывания в одной и той же тьме.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— Ты тоже не должен поддаться теням, которые связывают тебя. Темный, который отметил тебя, может видеть нас сейчас. Даже если мы убьем тебя, ты уже раскрыл наше существование. Скоро придут корабли, и люди заберут то, что им не принадлежит. Мы должны разорвать связь, которую ты разделяешь со своим темным повелителем, чтобы нас нельзя было отследить.

— Вы можете это сделать?

— Этого достаточно, чтобы ослабить связь, которая связывает тебя с тьмой. И тогда ты должен немедленно уйти, чтобы больше не быть маяком, указывающим наше местоположение.

Мысль о том, чтобы разрушить связь, которую Бастиан поддерживал со мной, казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой, независимо от того, что это повлечет за собой. Я наклонился, отчаянно желая узнать больше и гадая, чего это потребует от меня. Казалось, в любом случае у меня не было выбора.

Мужчина и старшая женщина заговорили вместе, прежде чем старейшина обратилась к окружавшему ее племени. Некоторые покачали головами в знак несогласия, но другие, казалось, поддержали ее слова. Несмотря на разногласия, женщина, похоже, приняла решение.

— Солнце, — просто сказала она.

Переводчик расправил плечи.

— Ты будешь носить знак нашего солнца, чтобы заглушить в себе темную силу. Он будет поддерживать тебя до тех пор, пока ты будешь стремиться к свету. Но если ты выберешь тьму… если поддашься буре, бушующей в твоем сердце… оно утихнет и отдаст тебя на растерзание.

— Ты даешь мне выбор?

— Нет, ты даёшь выбор себе. Выбрать тьму или свет. Ты уже испытываешь искушение, иначе не стал бы просить. Ты готов сделать все, что угодно, чтобы найти то, что ищешь. И ты позволил этому поглотить тебя и определить тебя. Позволь солнечному свету направлять тебя. Я не дам тебе ожесточить свое сердце по отношению к реальности тех, кто тебя окружает, и не дам причинить вред другим в погоне за свободой от собственной боли.

Ее слова пронзили что-то во мне. Больше не было места для сомнений. Я должен был найти источник. Воссоединиться с Катриной. И мой единственный путь туда сейчас лежал через выполнение требований этих людей.

— Я возьму твой символ. Я не хочу причинять вам вред. Я просто хочу вернуться домой. — Я слегка наклонил голову.

Женщина произнесла слово, которое мужчина не потрудился перевести. В тот же миг один мужчина и одна женщина из круга, окружавшего нас, бросились вперед и схватили Клару, каждый из них удерживал ее за руки, в то время как Клара от удивления выкрикивала непристойности. Я вздрогнул, но не осмелился выхватить оружие. Я знал, что лучше не бросаться в драку, защищаясь. Они не причинили ей вреда, и я знал, что с ней все будет в порядке. Я не мог рисковать потерять то преимущество, которое стремился завоевать у островитян.

Что-то острое вонзилось мне в спину. Я предположил, что это был наконечник ножа или копья. Мужчина, стоявший передо мной, не сводил с меня суровых глаз.

— Убери все свое оружие, — приказал он. — Старейшина хочет сначала поговорить с тобой наедине.

Я подчинился, вынув мечи из ножен и положив пистолет к его ногам. Я не мог объяснить, что почувствовал, но почему-то всем сердцем верил, что выйду из этого живым. Возможно, это было наваждение или опьянение, но мой страх улегся.

Мужчина, стоявший передо мной, и член племени, стоявший у меня за спиной, заставили меня прорваться в окружавший нас круг и повели по проторенной дорожке за пожилой женщиной. Получив мое согласие, пожилая женщина отвела меня в место, где лес становился гуще, а звук журчащей воды — отчетливее.

Когда мы отошли достаточно далеко, старуха повернулась ко мне лицом. Я заметил, что она привела меня к ручью, который змеился по плодородной почве этого острова, и его журчание было похоже на нежный звон тарелок среди ночной песни насекомых. Когда женщина нарушила тишину своей речью, я поднял глаза, прислушиваясь и заинтригованный тем, зачем она привела меня сюда.

Она опустила иссохшую руку в прозрачную воду, направляя мой взгляд на русло ручья внизу. Инкрустированное золотыми прожилками, оно, безусловно, привлекло мое внимание. Без сомнения, этот остров был бы разорен из-за этого золота, если бы кто-нибудь узнал о его существовании.

Я подошел поближе, чтобы получше рассмотреть. Женщина жестом предложила мне сесть на землю. Я опустился на колени у ручья, пожилая женщина царственно восседала, сложив руки на коленях. Она начала говорить, а мужчина стоял над нами, переводя каждую фразу.

— Когда ты возьмешь этот знак, вспомни нашу легенду. Они оба были заперты тьмой в пещере, солнце боролось с ней, и его свет становился все сильнее. Но луна приняла его так сильно, что смогла обмануть тьму и заставить уйти. Поэтому, когда они сбежали, солнце было предано ей до конца своих дней. Они оба сбежали из тюрьмы, но луна навсегда сохранила темную сторону, которую только солнце могло сдержать. Вот почему мы видим, как она меняется каждую ночь. Ее сила над тенью прибывает и убывает, но солнечный свет поддерживает ее до тех пор, пока однажды она не станет достаточно сильной, чтобы преодолеть ее.

Я позволил взгляду скользнуть к мерцающим золотым линиям, проложенным по дну кристально чистого ручья. Рука женщины, нежная, но твердая, коснулась моего лица, заставляя меня повернуть голову к ней, и она продолжила.

— Я понимаю, что здесь велика сила солнца. И вы верите, что это защищает ваш остров, — сказал я, надеясь продвинуть этот процесс.

— Да. Так будь же подобен солнцу, — это сказала женщина, вместо того чтобы мужчине пришлось переводить. Она почти улыбнулась одними глазами, хотя остальная часть ее лица оставалась напряженной и бесстрастной.

— А теперь подай ей руку, — прогремел сверху мужской голос.

Я медленно протянул руку вперед, и женщина начала тихо напевать, опуская кончик пальца в воду. Золотые нити в осадке начали светиться, как теплый свет самого солнца. Они стали похожи на жидкость, вытекающую из трещин, в которых они находились, и поднимающуюся в воде к кончику пальца женщины. Она подняла палец, увлекая за собой поток расплавленного золота, направляя его, как клубящийся дым.

Она поднесла его к моей руке, зависнув над татуировкой Бастиана, и затем расплавленное золото приобрело форму, впиваясь в мою кожу в виде символа солнца. Я ожидал, что это будет очень жгучим, но это было не более чем легкое покалывание. Нити въелись в мою плоть, создав золотую инкрустацию, которая стала едва заметной, как только осела.

— Это помешает ему так же легко меня найти?

— Да, — мужчина кивнул, — это послужит завесой между тобой и темным, который пометил тебя. И, что более важно, он не сможет увидеть, что ты был здесь.

Я вздохнул с облегчением, когда мужчина продолжил.

— При условии, что вы отправитесь на рассвете.

— Даю вам слово. Починю свой корабль и отправлюсь до первых лучей рассвета, — я кивнул. — Теперь Клару можно освободить?

Мужчина приподнял бровь.

— Девушку? Она цела и невредима. Возвращайся к ней сейчас же и никому не рассказывай о нашем существовании или об этом острове. Поклянись звездами.

— Я клянусь. — Торжественно кивнув в знак понимания, я ускорил шаг, направляясь обратно к Кларе. Когда обернулся, женщины и мужчины уже не было, от них не осталось и следа. Прежде чем успел добраться до места, где нас окружили, из кустов выскочила Клара.

— Слава Богу, ты здесь, — пробормотала она между торопливыми вдохами. — Они отпустили меня и просто исчезли, вот как. Что они с тобой сделали?

— Они взяли с меня клятву хранить тайну. И заставили пообещать уйти до восхода солнца.

— Почему бы им не убить нас и не покончить с этим? Обеспечить их безопасность. — Клара огляделась, по-видимому, все еще опасаясь их присутствия.

— Потому что они знают, что лучше не относиться к жизни легкомысленно, — произнес я. — Но этого нельзя сказать о тех, кто пришел бы сюда, если бы знал, какие сокровища лежат здесь. Пошли. — Я махнул рукой, направляясь вперед по тропе. — Давай заберем мои вещи и вернемся к команде.

Я собрал оружие и рубашку, храня молчание и размышляя о том, что только что пережил. Островитяне были здесь и ушли, едва ли оставшись призраками в моей памяти, и все же они оставили у меня такой тяжелый груз на сердце. Вина за жизни, которые я отдал за золото, не из жадности, а чтобы купить простой шанс снова увидеть девушку, которую любил, была бременем, которое я буду нести вечно. Но истинным грузом была ужасающая мысль о том, что она никогда не будет смотреть на меня как прежде. Эти руки всегда будут в крови, и мне казалось неправильным обнимать ее ими. Может быть, этот странный солнечный след поможет мне снова найти свой путь. Может быть, если тьма Бастиана будет не единственной тьмой, которую он мог изгнать…

Клара подошла ко мне, пока я обдумывал свои мысли. Ее голос прорвался сквозь тихие звуки ночи.

— Что все еще гложет тебя? Я достаточно долго была рядом с тобой, чтобы видеть по твоему лицу, когда ты волнуешься.

— Если остров действительно спрятан, не понимаю, почему я смог его увидеть. — Я отодвинул ветку в сторону, чтобы мы могли пройти.

— Разве эти люди не говорили о силе солнца и звезд или о чем-то другом? Может быть, где-то в глубине души у тебя уже был маленький лучик солнечного света.

— Может быть, — я взглянул на свою татуировку в виде Полярной звезды, думая о Катрине и моем пути к ней, — или света звезды.

— Так что же именно ты так отчаянно ищешь, капитан? Я не дура и знаю, что ты не просто так приплыл сюда в такой спешке, надеясь найти еще больше золота или богатств.

— Если бы я сказал тебе, ты бы мне никогда не поверила. — Я не хотел, чтобы она задавала еще вопросы, но было ясно, что она улавливает суть.

— По-моему, ты не очень-то доверяешь мне, капитан. — Клара остановилась, чтобы сплюнуть на землю, пока мы шли. — Последние месяцы я наблюдала, как ты грабишь, как прожорливый пес. Черт возьми, я видела, как ты в упор застрелил человека, чтобы отобрать ключ от его каюты. Но ты никогда не выглядишь довольным тем, что мы получаем. Какими бы ценными ни были наши трофеи. Ты хмуро смотришь на корабли, которые мы топим, в то время как твои люди радуются победе. Ты богаче любого пиратского капитана, с которым я плавала, но живешь так, словно на твоих плечах лежит тяжесть всего мира. Будто этого никогда не бывает достаточно. Чего бы ты ни добивался, это должно быть нечто большее, чем может предложить этот бренный мир.

— Ты слишком умна для своего же блага, Рид. Не могу представить, в какие неприятности ты вляпалась… и как из них выбралась.

— Не пытайся лестью заставить меня забыть. Я видела, как ты продавал свою душу дьяволу и соглашался выполнять его приказы ради чего-то. А я ничего не делала, кроме как помогала тебе пытаться изменить это. Так разве я не заслуживаю знать, чего именно я помогаю достичь своему капитану, рискуя своей шеей вместе с твоей?

Я тяжело вздохнул, глядя вперед, на угасающие вдали огни костров команды. Их молчание подсказало мне, что они, вероятно, уже давно предались выпивке и веселью. Поэтому я дам им поспать еще несколько часов. Но мы вернемся на воду еще до рассвета.

— Я никогда не просил тебя помогать мне ни с чем из этого, — проворчал я.

— Верно. Но ты и не приказывал мне оставлять тебя в покое.

Она была права. По правде говоря, я никогда не находил в себе сил отказать ей. Она была мне так же любопытна, как и я ей, но у меня не было времени выпытывать ее секреты.

— Расскажи мне, откуда ты родом, и чего ты хочешь от жизни, связанной с плаванием под парусом с компанией соленых ослов, и я скажу тебе, чего я добиваюсь.

Клара заколебалась, в ее глазах читалось удивление от моей просьбы.

— Ты была такой же скрытной, как и я, так что не притворяйся такой шокированной, — добавил я.

— Прекрасно, — Клара скрестила руки на груди. — Это не так смело и благородно, как ты думаешь, Харрингтон. — Она опустила глаза, уставившись на наши ботинки, стоящие на влажной земле. — Я была дочерью богатой семьи. Всегда устраивала пакости там, где не могли их найти. А когда моя мать попыталась выдать меня замуж, я сбежала, нанявшись на первое же судно, на которое смогла пробраться. Но, несмотря на всю мою предприимчивость, я была наивна. Удача отвернулась от меня довольно скоро, и они нашли меня…

Я не был уверен, собирается ли она продолжать, и не хотел давить на нее после того, как она выглядела так, словно ее голос затих. Но она продолжила, и губы ее задрожали всего на долю секунды.

— Дьяволы изнасиловали меня и высадили на острове. Они сказали, что не могут допустить, чтобы на борту была женщина, навлекающая дьявольские проклятия. Меня нашли какие-то торговцы и высадили меня в Нассау, где я встретила мужчину, которого, как мне казалось, полюбила. Я присоединилась к его команде, а потом встретила ее… жемчужину морей. Она была такой же, как и я. Она знала все о том, как выжить в этом дерьмовом мире мужчин. Мы с ней хорошо пробежались. — Клара уставилась в темноту вдалеке и улыбнулась, словно вспоминая что-то дорогое для нее. — Пока Королевский военно-морской флот не нашел ее… ее и большую часть команды… и не повесил их всех за пиратство. Я сбежала… благодаря чистой случайности и слишком пьяному тюремщику, который забыл запереть мою камеру. Я плыла в одиночку достаточно долго, чтобы оказаться на Мадагаскаре, где ты меня и нашел. После этого я поклялась, что никогда больше не доверюсь ни одному капитану. И я никогда больше не позволю другому — мужчине или женщине — завладеть моим сердцем.

— Ты когда-нибудь доверяла мне? — спросил я ее, почесывая шею и в тишине ожидая ее ответа.

— Нет. Но я и не боюсь тебя, и в этом разница. Я вижу, как ты иногда смотришь на море глазами потерянного влюбленного, мечтающего о чем-то, и как ты слегка улыбаешься про себя, когда думаешь, что тебя никто не видит. Поэтому я спрошу еще раз. Что — или кого — ты пытаешься здесь найти, капитан?

Я почувствовал, как вспыхнуло мое лицо, когда я подумал о том, что Клара так пристально наблюдает за мной. Она слишком хорошо умела читать мысли. И по какой-то причине мне почему-то нравился ее вспыльчивый, резкий характер. Я тяжело вздохнул, жестом приглашая ее идти рядом со мной, когда мы вышли из леса и пошли вдоль береговой линии.

— Есть девушка, которой я отдаю все свое сердце. Но время разделило нас. Нас разделяют столетия. Она далеко в будущем, а я здесь в ловушке. И все из-за какой-то извращенной магии сирен. Я оставил ей подсказку, как вернуть меня к ней, не думая о том, какой опасности это ее подвергнет. — Я выдохнул, думая о Катрине и желая, чтобы при следующем вдохе я вдохнул ее сладкий аромат абрикосов и жимолости, и снова возненавидел себя за то, что спутал ее с Бастианом. — Но если я смогу жить вечно… я смогу воссоединиться с ней, даже если у нее ничего не получится… я смогу ждать ее, сколько бы времени это ни заняло, пока наши временные линии снова не пересекутся.

Клара посмотрела на меня с огоньком в глазах, и уголок ее рта дернулся, будто она собиралась рассмеяться. Меньшего я и не ожидал.

— И все это ради девушки, приятель? — Она рассмеялась. — Я понимаю, что ты страдаешь от любви не меньше, чем любой другой ублюдок, но перестань. Скажи, что ты просто останешься здесь и поселишься где-нибудь с хорошей девушкой, забудешь об этом. Это не стоит такой душевной боли.

— Она стоит каждой душевной боли. Она стоит того, чтобы умереть тысячу раз за шанс прожить с ней один день. Забавно, — выдавил я из себя вымученный смех. — Когда-то я так долго искал способ умереть, а теперь я ищу на краю света способ жить вечно, только чтобы снова увидеть ее.

— Ага, так ты ищешь Источник Молодости! — воскликнула она.

Я слегка кивнул, но в основном просто отвел взгляд, не в силах согласиться с ее утверждением. Она продолжила прежде, чем у меня успела сформироваться следующая мысль.

— Это именно то, что заставляет меня понять, что ты отличаешься от остальных. — Она усмехнулась, искоса взглянув на меня. — Любой мужчина, у которого настолько не все в порядке с головой, что он готов стать Дэви Джонсом, чтобы у него был хоть какой-то шанс целую вечность ждать встречи со своей женщиной… с таким капитаном стоит отправиться в плавание.

Я пожал плечами, не зная, что еще сказать. Во мне зародился слабый проблеск надежды, вселяя уверенность в том, что, возможно, я не полностью проклял себя и свой план.

— Так ли это? — Зная, что я пожертвовал бы кем угодно и сделал бы что угодно, чтобы увидеть ее снова. Кем угодно. Будь то она или моя команда, если до этого дойдет.

Клара откинула голову назад.

— У каждого есть что-то, ради чего он готов сжечь мир дотла. Просто так получилось, что твоя причина немного более приличная, чем у большинства.

— Спасибо, — пробормотал я. — И спасибо за то, как ты помогла мне на борту корабля. Твоя предыдущая команда была полными дураками, когда так с тобой отошлись. Видит бог, ты лучше, чем большинство моих людей. — Я оглядел пейзаж, заполненный моими храпящими людьми, безжизненно распростертыми на песке, в то время как костры выкуривали последние кучки тлеющих углей, а плеск волн наполнял тишину. Я подумал о Феликсе и о том, что он был бы единственным из них, кто сохранил бы рассудок этой ночью и не обрек себя на жестокое похмелье на следующее утро. Но он ушел, а я все еще оставался без хорошего первого помощника.

Я посмотрел на Клару, наблюдая, как она внимательно следит за тем, куда ступает, когда мы оставили джунгли позади и вышли на раскинувшийся вдали берег, где ждал мой корабль.

— Не смотри на меня так, капитан. У меня такое чувство, что мне это не нравится. И, как я уже говорила, мои паруса не совсем так ловят ветер, — огрызнулась она.

— Это не так, — заверил я. — Напротив… я просто… у меня есть к тебе предложение. — Я колебался, надеясь, что не совершу серьезной ошибки. Клара склонила голову набок и, прищурившись, посмотрела на меня.

— Как бы тебе понравилась должность первого помощника капитана? — спросил я, затаив дыхание, когда слова сорвались с моих губ, чтобы не успеть пожалеть о предложении.

Клара скривила губы в порочной усмешке.

— Так же сильно, как собака любит грязь.

— Хорошо, — ухмыльнулся я, указывая на корабль. — Тогда давай проложим курс и разбудим этих придурков. Нам нужно найти Источник.

Едва проснувшись и починив мачту, мы подняли якорь в слабом свете сумерек. Клара заняла свое место на палубе кубрика, выкрикивая приказы вниз, в то время как кое-кто из команды недовольно ворчал из-за ее новой власти. Оглядываясь на остров, на котором мы хорошо отдохнули, я краем глаза заметил пожилую женщину и ее людей, одобрительно наблюдавших за нами из-за деревьев. И по мере того, как расстояние между моим кораблем и берегом увеличивалось, остров внезапно исчез из виду, уступив место все тому же океанскому горизонту, окружавшему нас со всех сторон.

24. Выпустить кракена

Катрина

Я искренне надеялась, что Беллами пошутил насчет того, что кракен ест русалок. Если уж на то пошло, я молилась, чтобы все было наоборот. Может быть, мы не были такими естественными врагами, как с людьми. Может быть, я смогу как-то с этим разобраться в своей форме сирены.

— Ты только что это придумал! — Я бросила на Беллами игриво-презрительный взгляд, ударив его по руке, где татуировка в виде сердца и стрелы едва виднелась из-под рукава. Я не раз ловила его на том, что он смотрит на нее, погруженный в размышления — или воспоминания, — добавляя каждую стрелу, когда он терял тех, кого любил. Я не стану его третьей стрелой, пообещала я себе. И позабочусь о том, чтобы разорвать связь с Бастианом, выполнив эту миссию.

— Да, не волнуйся. Я просто дергаю тебя за ниточки. Но в любом случае, я уверен, что зверь будет более чем удивлен, увидев нас. Я почти сочувствую ему. Когда-то морской левиафан, теперь скрывающийся в темных глубинах, затерянный во времени, теперь его просят всплыть снова и встретиться лицом к лицу с совершенно новым миром, в котором для него больше нет места. Я понимаю.

— О, прекрати, — произнесла я. — Ты заставляешь меня пожалеть об этом.

— Не волнуйся, — Беллами встал, закинув руку за голову. — Уверен, тебе не потребуется много времени, чтобы передумать.

Я вздохнула, бросив взгляд на настенные часы, которые еще раз напомнили мне, насколько срочным было это задание. Я не знала, сколько времени займет убийство кракена.

— Чем скорее, тем лучше, — подумала я, снимая верхнюю одежду и поднимаясь на палубу.

— Не смотри, — сказала я, снимая ботинки и брюки. Средиземноморский зимний ветер овевал мое лицо холодным шепотом ободрения или обреченности, я не могла сказать, чего именно. Глубоко вздохнула, загипнотизированная чистой голубой поверхностью воды, сквозь которую могла видеть все, вплоть до того места, где она уступала место самым черным глубинам внизу. И почти почувствовала, как старые страхи возвращаются, чтобы преследовать меня, но на этот раз это был не страх воды… а того, что скрывалось под ней.

Я обернулась и увидела Беллами с гарпуном в руке и охотничьим ружьем за спиной. К счастью, в арсенале яхты было хотя бы это. Я подошла к краю корпуса и перелезла через борт, держась за бортик и наклоняясь над поверхностью воды. Я уже собиралась нырнуть, готовясь к краткому ощущению боли в легких прямо перед трансформацией. Но чья-то рука придержала меня за плечо. Я оглянулась на Беллами, на лбу которого были морщины от беспокойства, которое, я знала, он предпочел бы скрыть.

— Будь осторожна там, внизу, девочка. Не подходи слишком близко к этой штуке.

Я решительно кивнула, а затем отпустила его, наклонившись вперед и погрузив голову в воду. Ледяная волна поглотила меня целиком, и я боролась с холодом во всем теле, заставляя себя не обращать на это внимания, пока другая сторона моего тела не взяла себя в руки. Оказавшись в таком виде, я больше не чувствовала ледяной температуры воды на коже. Все было так, как и должно быть. Я погружалась, сливаясь с водой, и погружалась все глубже и глубже…

Я заставила себя сосредоточиться и не обращать внимания на голос сирены. Хотя гадала, не понадобится ли мне немного ее дерзкой ярости, чтобы встретиться лицом к лицу с этим существом из глубин. Если, конечно, я его когда-нибудь найду. Я искала любые признаки присутствия морского чудовища. Но по мере того, как погружалась в глубины, морская жизнь становилась все более и более редкой.

И только когда заметила большой косяк рыб, отчаянно плывущих вверх, догадалась, что они могут быть ключом к моему следующему направлению. Мощным взмахом хвоста устремилась вперед по воде к тому месту, где только что проплыла рыба, а затем повернула вниз, чтобы погрузиться на глубину.

Пока плыла, со дна океана эхом отдавались тяжелые стоны, создавая вибрацию, от которой у меня ломило кости. Любой человек давно бы уже не выдержал такого давления. К этому времени я уже была на глубине нескольких миль, но кракена по-прежнему не было видно. Я вдруг испугалась, что если заберусь достаточно глубоко, чтобы найти его, то у меня не будет ни единого шанса противостоять ему на его собственной территории. Я должна была вытащить его на поверхность.

Я пожалела, что у меня нет песни сирены, потому что, казалось, она могла бы стать идеальным средством для вызова морского зверя. Но, по крайней мере, у меня все еще была другая сила. Подумала, что, если смогу поднять шум, может быть, мне удастся привлечь его внимание. Я никогда так хорошо не контролировала воду снизу. И не была уверена, что это вообще возможно. Но для меня это имело смысл. Если слезы соединят мою силу с океанской, насколько больше это сработает, когда я уже буду погружена в нее?

Я моргнула, чтобы прогнать боль в глазах. Моя сирена, конечно, не любила плакать, но Катрина в достаточной степени овладела искусством чувствовать свое разбитое сердце, чтобы выплеснуть некоторые печали. И если я не могла найти в себе грусть, то, казалось, всегда была какая-то жгучая злость, легко доступная в этой форме. Я прикусила губу до крови, и крошечная красная капелька упала в темную воду вокруг меня, видимая только моими нечеловеческими глазами на такой глубине. Острая боль заставила меня поморщиться, и даже под водой я почувствовала, как от рези в глазах выступили слезы.

Внезапно я почувствовала, как вода закружилась у меня на кончиках пальцев, словно энергия текла от меня и ко мне одновременно. Я закружила воду вокруг себя, создавая легкие потоки, так же, как я могла бы водить кистью по холсту. Осторожные, но свободные движения, вверх, затем вниз. Я обернула воду вокруг себя, как плащ, заставляя ее кружиться в потоках пузырьков, а затем направила все это обратно вниз.

Еще один стон разнесся по воде. Он должен был быть где-то рядом. Он должен был видеть и чувствовать все это. Я обернула вокруг себя еще больше воды, сворачивая ее в ленты, которые стекали, как следы краски по бумаге. Я нырнула чуть ниже, направив еще несколько мощных потоков вниз, на дно, где и стала ждать, вглядываясь в черную бездну, которая стала еще темнее, и я не могла в нее заглянуть.

Я подождала, пока вода вокруг меня немного успокоится. Тишина здесь, внизу, была почти осязаемой, и как только лопнули и растаяли последние пузырьки, ее больше нечем было заполнить. Находясь хвостом вверх, я смотрела на глубины внизу, и стук сердца отдавался в ушах. Сирена во мне говорила мне… умоляла меня выплыть, спастись и сохранить себя. Но все это было не обо мне.

Когда из темноты взметнулось массивное щупальце, я оказалась прямо у него на пути. Я взмахнула хвостом и метнулась в сторону, но щупальце, казалось, было твердо уверено, что я — его цель. Оно отступило на мгновение, совсем ненадолго, прежде чем тихое сотрясение заставило меня всплыть обратно. Я разбудила кракена.

Всплытие было размытым, так как моя решимость достичь поверхности вытеснила воспоминание о щупальцах, которые росли вокруг меня, как сорняки. Я вынырнула из воды с отчаянным вздохом на губах, чтобы предупредить Беллами о существе, сидящем прямо у меня на хвосте.

— Он позади меня! Приготовься! — крикнула я.

Беллами бросился к краю лодки, перегибаясь как можно дальше, ожидая увидеть чудовище, с которым нам предстояло столкнуться. На мгновение стало тихо, и только одинокий пузырь всплыл на поверхность. Я нырнула обратно, чтобы быстро осмотреться, но все признаки кракена исчезли. Когда я вынырнула, прежде чем успела сказать Беллами хоть слово, что-то вырвалось из воды с другой стороны лодки. С грохотом, от которого яхта закачалась, огромный морской зверь показался во всей красе.

Кончики напавших на меня щупалец были ничто по сравнению со всем этим существом. Каждое из них было, должно быть, не менее ста футов в длину, шириной с массивные колонны, которые могли бы легко разломить лодку пополам. Пурпурно-серый корпус, частично выступавший из воды, отливал глянцевой белизной на свету, подчеркивая его звериные очертания. Осьминогоподобное существо колоссальных размеров, оно уменьшало нашу яхту, делая ее хрупкой, как игрушечный парусник в детской ванночке.

Существо поднялось из воды. С оглушительным ревом оно обнажило острые, как бритва, зубы, готовые с легкостью проглотить следующую жертву. Я ахнула, и меня охватил страх при мысли о том, что я могу оказаться в ловушке в воде с этой тварью. Но сомневалась, что ноги принесут мне больше пользы, чем плавники. Взглянула на Беллами, который был во власти чудовища, оценивающего нашу лодку. Внезапно по бокам лодки выросли щупальца, которые, словно виноградные лозы, карабкались вверх и цеплялись за корпус.

— Она переломит эту штуку надвое и утянет ее под воду! — крикнул Беллами, вытаскивая винтовку из-за пояса и стреляя. Кракен зарычала от боли или удивления, когда горячая пуля попала в щупальце. Я недоумевала, откуда Беллами мог знать, что это была «она», но я с этим согласилась. Она отпрянула, ее щупальца скользнули по бортам лодки, мгновенно отступая. Беллами прицелился в воду внизу, используя оптический прицел, чтобы лучше видеть цель. Он выстрелил еще раз, на этот раз в голову животного. Но пуля из винтовки, вероятно, была для этого существа не более чем укусом муравья. Она просто отпрянула назад, словно готовясь к нападению, не обращая внимания на кусок размером с гальку, оторвавшийся от ее плоти.

— Думаю, ты просто выводишь ее из себя! — крикнула я Беллами. Как по команде, кракен убрала свою хватку с лодки. Она переключила свое внимание на меня, подняв огромное щупальце и обрушив его обратно, как рушащееся здание. Я увернулась от него, нырнув под воду и используя свой хвост как руль, чтобы отплыть в сторону. Собралась с духом и проплыла под чудовищем, отчаянно высматривая любое слабое место или рану, которые могла бы использовать в своих интересах.

Проклятье. Ничего.

Я призвала немного воды и собрала ее в энергетический шар, направив его в брюхо чудовища. Этого было достаточно, чтобы она остановилась и покачнулась, когда сила ударила в ее тело. Но кракен лишь с легкостью вернулась в исходное положение и продолжила атаку на яхту. Тень лодки отодвинулась, и от винта быстро поднялся шлейф пузырьков. Беллами кружил вокруг яхты, а я наблюдала снизу, все еще пытаясь придумать, как могу ослабить ее с помощью ее собственной стихии.

В отчаянии я поплыла обратно к поверхности. Беллами развернул лодку вокруг задней части кракена. Ее размеры, безусловно, делали ее медленной, что, казалось, было нашим единственным преимуществом. Он оставил штурвал и бросился к борту лодки, стреляя в существо из ракетницы, а затем выпустил несколько пуль из винтовки. Вспышка, казалось, оглушила ее, и это позволило ему сделать несколько выстрелов, но пули едва ли не отскочили от ее кожи. Ничего не помогало.

— Все еще жалеешь об этом? — крикнул Беллами, перекрывая шум воды и стоны морского чудовища. Я закатила глаза, затем нырнула обратно, чтобы еще раз поискать слабые места.

Пока плыла, я начала сомневаться во всем. Сможем ли мы на самом деле убить это существо? Неудивительно, что Беллами так разозлился на меня, когда я согласилась на сделку с Бастианом. Что, если он был прав? Что, если это действительно была самоубийственная миссия. Если я не могла вернуть Майло, это было одно, но мне никогда не следовало просить об этом Беллами.

В плотной воде раздался треск, когда чудовище снова потянулось к лодке. Щупальца сдавили ее, как яичную скорлупу. Она либо расколется пополам, либо будет снесена в считанные секунды. Я махнула рукой в сторону воды и подняла волну, достаточно большую, чтобы столкнуть ее с лодки, но долго удерживать ее не смогла.

Отпустив волну, я вынырнула обратно на поверхность и встретилась взглядом с испуганным взглядом Беллами.

— Гарпун! — закричала я, зная, что Беллами приберегал его для единственного выстрела, но я уже начинала думать, что, возможно, пришло время рискнуть. С кракеном прямо на борту у него, по крайней мере, был легкий шанс.

Он бросился к чудовищу, борясь с раскачиванием лодки, когда щупальца снова обхватили его, словно паук, собирающийся убить. С ворчанием пират вонзил нож в бок чудовищной твари, прямо возле ее массивного глаза-бусинки. Она взвизгнула от боли, пронзительный звук оглушил.

— Нам нужно больше гарпунов! Их, вероятно, потребуются сотни! — закричал Беллами, перекрывая мучительный рев животного.

Мои мысли понеслись вскачь. Даже с большим количеством гарпунов ее нижняя часть была покрыта самой толстой шкурой, которую я когда-либо видела, и которую, вероятно, невозможно было проткнуть ничем, кроме… магии. Затем меня осенила идея. Я вспомнила, как ледяная вода обжигала меня, когда я была человеком. Острый укол холодной воды был страшнее любого лезвия. Лед.

Понятия не имела, способна ли моя сила на такой подвиг, но сейчас было самое подходящее время это выяснить. Я рисовала в своем воображении сцены с замерзшей водой, мечтая о том, как придаю хрустящую, острую форму льду в оттенках белого и голубого. Почувствовала, как вода вокруг меня образует кристаллы на кончиках пальцев и притягивает воду ко мне так, как я никогда раньше не притягивала. Она затвердела, превратившись в посох из ледяных осколков с наконечником острее меча — ледяной гарпун. Я сформировала их около дюжины и, собрав все свои силы, собрала небольшую армию ледяных шипов, окружающих меня в воде, направив их на кракена и послав вперед со всей возможной скоростью и силой. Они рванули вперед, их ледяные кончики вонзились в разные места на теле чудовища. Она взвыла от боли и нырнула в воду, чтобы оказаться лицом ко мне. Ее кровь окрасила воду вокруг, создавая жуткое зрелище из холодного синего и бурлящего алого. Она бросилась на меня, обнажив устрашающий ряд зубов и направив на меня свои щупальца. Инстинктивно я подняла руку, невольно создавая ледяной щит между нами. Ее щупальце ударилось о прозрачную ледяную стену, проломив, прежде чем она растворилась в остальной воде.

Лед был ответом. По крайней мере, на данный момент. Я могла достаточно сильно замедлить ее, пока Беллами использовал ледяные гарпуны. Мы могли это сделать. Я поплыла обратно к поверхности и когда вынырнула, рядом со мной образовалась целая артиллерия ледяных шипов.

— Используй их! — крикнула я, посылая волну вверх и через борт яхты, чтобы донести гарпуны до Беллами. Он схватил один, даже не задумываясь, и запустил его в ревущего зверя. Она издала еще один рев и рванула вперед, направляясь к лодке, но я вовремя поймала воду и загородила ее ледяной волной. Я была недостаточно сильна, чтобы заморозить большое количество воды за раз, поэтому мои ледяные стенки были тонкими и разлетались вдребезги, как стекло, когда кракен к ним прикасалась. Но это было неплохим развлечением, пока Беллами с умелой точностью пускал кровь существу.

Я не могла поверить, что мы зашли так далеко. Одно дело — ослабить кракена. Но совсем другое — уничтожить его. Я отчаянно поплыла к краю лодки, поднимая из воды вокруг себя еще больше ледяных гарпунов и одновременно запуская их в кракена. Некоторые из них пронзили ее кожу и оставались там, пока не растаяли от жара крови. Несколько оставшихся разлетелись вдребезги от удара о ее тело.

Она нырнула под воду, пытаясь спастись от шквала ледяных шипов. Я нырнула следом, наблюдая снизу, как кракен стремительно приближается к лодке. Думая о своих ногах — или, скорее, о плавниках — я выбросила руку вперед, чтобы направить яхту под действием течения снизу, достаточно быстро, чтобы убрать с ее пути, когда она взмыла над водой, разозленная тем, что не попала в цель. Монстр нырнула обратно, и на этот раз ее внимание было приковано не к лодке. Черные глаза метались из стороны в сторону, а щупальца хаотично извивались вокруг. Она искала меня.

Я старалась держаться в тени, но в прозрачной воде было трудно спрятаться. Увидев меня, она замахала на меня своими массивными щупальцами, похожими на хоботы. Здесь, внизу, она могла двигаться гораздо быстрее, и сила, с которой ее конечность пролетела мимо меня, подхватила меня в подводный поток, из которого я едва смогла выплыть. Я кувыркалась в воде, пытаясь восстановить равновесие. Она заслонила меня, зажав под собой, когда ее острые, как бритва, зубы сомкнулись. Я плыла, спасая свою жизнь, и она схватила меня щупальцем, обхватив, как питон. Она увлекла меня за собой, снова сосредоточившись на лодке наверху. Я слышала, как Беллами выкрикивал мое имя сверху, без сомнения, гадая, что за подводная битва развернулась.

Я заерзала в ее объятиях, и она сжала мою талию и бедра так сильно, что я подумала, что могу отключиться. Мой хвост был обездвижен, но одна рука оказалась свободна. Когда кракен снова бросилась в атаку на яхту, я предприняла последнюю отчаянную попытку призвать воду, умоляя ее побыстрее кристаллизоваться и создать барьер между монстром и яхтой. Но в своей неудержимой ярости чудовище прорвалось сквозь тонкий слой льда, который только-только начал формироваться, и ударилось всем телом о яхту. Та чуть не опрокинулась, Беллами промок насквозь, но держался изо всех сил. Потянувшись за винтовкой, он выстрелил еще раз, но невозмутимый кракен летела прямо на пули, будто они были не более чем снежинками.

Она опустила щупальце в воду и обвила им дно лодки.

— Беллами! Берегись! — предупреждающе закричала я. Она крепче сжала меня, а затем и яхту. Скрип расколол воздух на несколько секунд, и как раз в тот момент, когда Беллами прыгнул за борт, корпус разломился пополам от давления кракена. Она снова погрузилась под воду, увлекая меня за собой, пока искала Беллами, дрейфующего в воде. Он боролся с засасыванием обломков тонущей лодки, приближаясь к поверхности, когда она схватила его другим щупальцем. Мои глаза расширились от ужаса, когда она потащила его за собой, направляясь вниз, в глубину, держа нас в своих объятиях.

25. Утопление

Беллами

Погружение в эту ледяную воду было похоже на удар под дых, но я едва успел это осознать, как слизь этого монстра заскользила по моему телу. Оно тянуло вниз, присоски удерживали меня на месте, пока я боролся, чтобы сохранить последний вздох, который сделал перед прыжком с лодки. Здесь, под водой, я не мог видеть лица Катрины, но знал, что, несмотря на мое затуманенное зрение, она прекрасно видела меня. Я чувствовал, что она наблюдает за мной, и знал, что в этот момент девушка ненавидит себя.

Какая-то часть меня действительно хотела, чтобы у нас с ней был еще один шанс побыть наедине, просто чтобы убедиться в своей правоте. Я был не прочь сказать: «Я же говорил тебе, девочка». Но знал, что ей не нужно, чтобы я это говорил. И за это я очень сожалел.

Я ни в чем ее не винил. Черт возьми, я чуть не убил ее раньше, потому что так сильно хотел вернуть Серену. Я был не из тех, кто любит поговорить. Но когда ты тонешь в щупальцах кракена, возможно, нет ничего ненормального в том, чтобы испытывать некоторую обиду. Но даже тогда я понимал, чем рискую, пытаясь вернуть Майло — моего брата, погибшего в море. И некоторое время назад я уже решил, что если он погибнет в море, то будет справедливо, если я тоже погибну. Так что все было в порядке. Я умру… снова. По крайней мере, на этот раз это чего-то стоило.

26. Поцелуй русалки

Катрина

Мне следовало прислушаться к Беллами. Убить кракена действительно было невыполнимой задачей. Я могла только представить, о чем бы он думал, если бы ему сейчас не было трудно дышать. Не могла винить его за ненависть ко мне. Мне было все равно, если бы попытка спасти Майло означала, что меня съест кракен. Но Беллами не должна была постигнуть та же участь. Я не могла смириться с тем, что видела, как он тонет. Мне хотелось, чтобы был какой-нибудь способ — любой способ — чтобы я могла хотя бы спасти его.

Я наблюдала, как он борется со связывающими его щупальцами, зная, что под водой он долго не протянет, поскольку нас затягивало на глубину. Все ниже и ниже, темнее и холоднее. Для человека здесь было слишком глубоко. Давление и холод были невыносимыми, если он уже не утонул. Я не могла этого вынести и заплакала под водой. Я плакала так сильно, что боролась с кракеном изо всех сил, вложенных в мои слезы. Я нашла в себе силы оттолкнуться от него, пытаясь вытащить нас обратно на поверхность с помощью воды, которой я управляла. Но даже я не могла сдержать кракена. И, наконец, я увидела, как свет в ярко-голубых глазах Беллами померк, когда его голова дернулась назад, в воде. Чудовищное существо несло его, как тряпичную куклу, и я гадала, какая судьба ожидает нас, когда мы, наконец, достигнем дна.

Кракен с глухим стуком опустилась на песчаное дно, где в тени ждала темная бухта. Я была уверена, что она отведет нас туда и сожрет своим похожим на мусоропровод ртом. Она скользила по океанскому дну, скользя щупальцами, которые сжимались вокруг нас все туже и туже. Ради этого я потеряла голос.

Прости, Майло. Может быть, я найду тебя снова после смерти.

Когда я приготовилась стать пищей, я вздрогнула от невероятного звука голоса, чистого, как звон колокола, раздавшегося из темной пещеры.

— Кала, прикончи их! Покажи им, что случается с теми смертными, которые пренебрегают своим местом на земле. Покажи им, что случается с теми, кто пытается причинить нам вред.

Я моргнула, пытаясь понять, чей голос слышу. Он достигал моих ушей, как прохладный бархат, в нем была странная сила и красота, почти как у сирены, но менее мягкая и соблазнительная… он был приятен на слух и пропитан властностью. Он исходил из зловещих теней пещеры.

Кракен тихо застонала, притянула к себе обмякшего Беллами и меня и широко раскрыла свою ужасающую пасть. По крайней мере, Беллами в этот момент был без сознания. Я отшатнулась при виде зубов, которые были так близки к тому, чтобы разорвать меня в клочья, когда она притянула меня к своей пасти. Я из последних сил замахала хвостом, но безрезультатно.

Как только закрыла глаза, готовясь к боли от острых, как ножи, зубов, которые вот-вот вонзятся в мою кожу, голос раздался снова, на этот раз с настойчивостью, которую я могла бы даже принять за панику.

— Подожди!

Кракен замерла, все еще бережно удерживая нас в своих щупальцах.

Огромный зверь опустил Беллами на землю, все еще крепко держа меня, пока я смотрела ему вслед. Его тело опустилось на песок, и я не могла не заметить умиротворения на его лице. Я почти завидовала ему. Я все еще искала голос. Затем увидела ее. Каким-то образом в этой кромешной тьме я смогла ясно разглядеть ее, как будто от нее исходил какой-то свет и освещал этот кусочек морского дна. Мой взгляд проследил за течением, которое направлялось к женской фигуре, окутывая ее платьем, сделанным из самой воды. Течение, словно вуаль, скрывало лицо, когда она медленно шла по песку. Она не была ни сиреной, ни русалкой. Она двигалась так, словно была единым целым с водой, но ее тело выглядело вполне человеческим. Я не могла умереть вот так, не утолив своего любопытства. Я должна была узнать, кто она такая, и как она оказалась здесь, приказывая смертоносным гигантским кальмарам всего лишь словами.

Женщина-океан приблизилась к Беллами, и я не смогла удержаться и окликнула ее.

— Пожалуйста, не причиняй ему вреда! Ты можешь отправить его обратно на поверхность? Убей меня, но дай ему шанс выжить! Это была моя идея прийти сюда, а не его!

Она проигнорировала меня, казалось, полностью сосредоточившись на безжизненном теле Беллами. Я хотела бы видеть ее лицо, но вода создавала вокруг нее размытую завесу. Тем не менее, я могла с легкостью различать ее движения. Она опустилась перед ним на колени, коснулась пальцами его волос. Она ощупала его лицо, шею и грудь, будто никогда раньше не видела другого человека. А затем наклонилась, прижавшись лицом к его лицу, и их обоих окружила прозрачная стена воды. Я не могла сказать наверняка, но мне показалось, что она поцеловала его в губы.

Когда она оторвалась от его губ, я в замешательстве наблюдала, как исчезает водяная завеса, и теперь я могла ясно видеть ее, даже в этих темных глубинах. Она посмотрела в мою сторону, и я ахнула, увидев ее красоту и силу. Но, помимо этого, шок от того, что я узнала ее, парализовал меня. В одно мгновение я вспомнила старые газетные вырезки, которые показывал мне Рассел, и фотографии из альбома миссис Гутьеррес. Это было невозможно, но неоспоримо. Здесь, на дне океана, я смотрела прямо на Серену. И она смотрела на меня в ответ.

— Ты… Серена? — произнесла я, и это имя застыло у меня на губах.

Ее темные глаза сузились, глядя на меня, пронзая воду между нами, как одно из моих ледяных копий. Она проигнорировала мой вопрос и снова обратила свое внимание на Беллами, который каким-то образом начал шевелиться. Кракен все еще крепко держала меня, но больше не давила своей хваткой.

Я наблюдала, как Беллами медленно покачал головой, щурясь то в одну, то в другую сторону, словно медленно пробуждаясь от ночного кошмара. Он поднес руки к голове. Затем он открыл глаза и сел, казалось, не обращая внимания на то, что находится под водой. Он огляделся, пораженный видом возвышающегося над ним чудовища, и широко раскрыл глаза, когда посмотрел на Серену.

— Как он здесь выжил? Как ты здесь выжила? И как ты это сделала? — спросила я. Я не ожидала ответа от Серены, и она его не дала.

Но Беллами, все еще держась за песок руками, сделал глубокий, удовлетворенный вдох, который заверил меня, что он чудесным образом в порядке.

— Поцелуй русалки… — сказал он, не сводя взгляда с Серены. — … говорят, он дает возможность дышать под водой.

Он заговорил, не отрывая взгляда от Серены, и она кивнула своему кракену, приказывая отпустить меня. Я наблюдала издалека, не зная, как отреагирует животное, если я пошевелюсь. Поэтому осталась на месте, наблюдая за этой напряженной и тихой сценой. Серена поравнялась с Беллами и, потянувшись вперед, коснулась его подбородка, удерживая его взгляд своим. Она обращалась к нему, а не ко мне.

— Действительно, поцелуй русалки. И если он способен на такое, как думаешь, что может сделать поцелуй морской богини?

27. Морская Королева

Беллами

Когда мое зрение восстановилось, а лицо Серены обрело четкость, я подумал, что наконец-то умер и нашел дорогу к ней. Но прошло совсем немного времени, прежде чем я заметил, что вода вокруг меня в ловушке, а за моей спиной — скользкий кальмар. Я все еще был жив. Каким-то образом, здесь, на дне океана, я смотрел на женщину, у которой на моих глазах почти полвека назад было вырезано сердце.

Но ни один из этих оставшихся без ответа вопросов не имел значения. Ничто не имело значения. Ни вода, ни кракен, ни морская соль, жалящая мои открытые раны после битвы с ними. Мне было все равно, даже если я был заперт в сундуке Дэйви Джонса, если бы это означало, что Серена здесь.

Но я не мог позволить себе поверить в это. Это не могла быть она на самом деле. Я отказывался верить, что это видение передо мной, идущее под водой так же естественно, как и на суше, окутанное неземным сиянием, действительно было Сереной. У меня уже были галлюцинации о ней раньше. На корабле отца, на гауптвахте, я даже поклялся, что Катрина — это она, только для того, чтобы каждый раз очнуться от своих иллюзий и столкнуться с разбитым сердцем.

Но на этот раз она не исчезла. Смуглая кожа в этом месте сияла почти радужным блеском, как чистейший жемчуг, а темные косы черного и даже синего цвета развевались вокруг нее свободными прядями с вплетенными золотыми украшениями. Платье было похоже на белую морскую пену, которая обволакивала ее, ниспадая к ногам и стекая в воду вокруг нее. В голосе звучала та же безошибочная притягательность, что и в ту ночь, когда она ступила на берег передо мной. Это была она. Но это не могло быть правдой.

— Серена, — произнес я, мои руки тряслись, а губы дрожали от недоверия. Она смотрела на меня мгновение, которое, казалось, растянулось на часы. Ее взгляд скользил от моего лица к телу и обратно.

— Это имя, под которым ты меня знаешь. Да, это я, — она улыбнулась. — Рада снова видеть тебя, любовь моя.

Игнорируя вопросы, терзавшие мой разум, я отбросил их в сторону, не заботясь о том, что нахожусь под водой, не беспокоясь о том, что технически я должен был утонуть, и едва ли осознавая, что Катрина находится в стороне и наблюдает за происходящим безумием.

Я рванул вперед и впил губами в ее губы, утопая в них, словно желая еще раз доказать самому себе, что она реальна. Она направила мои руки, чтобы обхватить ее, и провела своими по моим бокам, укрепляя наши объятия. Когда она отстранилась, я стоял ошеломленный, все еще пытаясь осмыслить все это.

Она улыбнулась своей порочно-соблазнительной улыбкой и провела пальцами по моему проколотому уху.

— Перестань пытаться понять это, милый Беллами. Мне потребовались десятки жизней, чтобы наконец понять.

Внезапно я почувствовал слабость. Отец убил ее и каким-то образом загнал в эту яму. Я привел ее прямо к нему, потому что любил ее. Я не остался в стороне. Это была моя вина. И теперь я должен был встретиться с ней лицом к лицу. Мне пришлось напомнить ей, что это я убил ее.

— Прости, — я поперхнулся, все еще наполовину уверенный, что разговариваю с ней в загробной жизни. — Я должен был лучше защищать тебя… я должен был…

Она приложила палец к моим губам и мягко шикнула на меня, словно прочтя мои мысли.

— Не ты послал меня сюда. Ты не смог бы защитить меня. Так было задумано. Так было задумано всегда.

— Что… что ты имеешь в виду? Нет, ты не должна была умереть. У тебя впереди была целая жизнь.

Она взяла меня за руку и нежно притянула к себе, вода текла между нами, словно волшебный водоворот.

— У меня было больше жизней, чем я могу сосчитать. Если бы твой отец не убил меня, я бы все еще была в ловушке.

— В ловушке? В ловушке чего? Серена, пожалуйста, скажи мне, что происходит, — умолял я, нежно сжимая ее волосы пальцами, боясь отпустить, чтобы она не исчезла у меня на глазах.

Серена закрыла глаза и опустила взгляд, ее волосы развевались густыми, тяжелыми прядями вокруг.

— Ты не помнишь, — прошептала она. — Потому что тебе не суждено. Но мы с тобой связаны с незапамятных времен. С тех пор, как я влюбилась в тебя в самом начале существования земли. Когда меня назвали другим именем… Атаргатис.

Кровь отхлынула от моего лица, оставив ледяной холод в груди. Я вспомнил, как Бастиан рассказывал нам о морской короне и Атаргатис.

Первой морской королеве. Древней матери сирен. Божественно красивой женщине, которая влюбилась в смертного мужчину.

— Ты влюбилась в мужчину и убила его? Вот как ты стала такой?

— Я влюбилась в тебя. Это был ты тогда и остаешься таким и сейчас. Это был ты все это время. Тебя всегда тянуло к морю, к своей первой любви. Потому что я и есть море, и ты искал меня всю свою жизнь, сам того не осознавая. Я прожила много жизней, потому что моя сила — моя корона — была отнята у меня. Потеря силы — величайшее проклятие. Она удерживает нас в форме, противоположной нашей природе. Но мы все еще не можем по-настоящему умереть от рук человечества, поэтому мы просто продолжаем возвращаться кем-то новым. Я была человеком на протяжении стольких перевоплощений, не могла вернуться в море, была вынуждена жить и умирать на суше. Но когда твой отец вырезал мое сердце и бросил его в море, он вернул меня на мое истинное место… в воду. Но я привязана здесь без своей силы, и меня охраняет… ну… она. Она указала на кракена, который издал низкое, угрожающее рычание.

Я пытался найти нужные слова, но не смог найти их сразу. Как долго мое сердце тосковало по ней, даже не подозревая об этом? Знал ли я ее раньше до того, как встретил в 1989 году? Какое это имело значение? Теперь она была здесь, передо мной, и этого было достаточно.

— От чего она тебя защищает? Тебе больше не нужно прятаться. Пойдем со мной, и мы сможем быть вместе.

— Я хочу сделать это больше всего на свете, — Серена опустила глаза. — Но без моей силы я не могу рисковать. Тот, кто забрал мою корону, все еще стремится убить меня раз и навсегда. И без моей силы я не могу остановить его. Когда-то он был обычным человеком, но теперь черпает силу у темного повелителя морей, поэтому способен убить богиню. Он долго ревновал меня к тебе, мой возлюбленный, потому что я отказала ему и выбрала тебя… поэтому он убил тебя.

— Я думал, в легенде говорится, что Атаргатис сама случайно убила своего возлюбленного. Так что… если ты — это она… а я — твой любовник… тогда это не ты убила меня. Это был он?

— Да, он убил тебя, — Серена склонила голову. — И когда я попыталась последовать за тобой в мир мертвых, Посейдон решил превратить меня в морскую богиню, чтобы моя красота никогда не умерла. Бастиан солгал, чтобы обмануть тебя, как он всегда это делает. Я не убивала тебя, любовь моя. Это сделал он.

— Как Бастиан…? — Я потер висок. — Он не всегда был бессмертным. Он был просто человеком. Вот почему он хотел сердце сирены. Как он мог участвовать в этом все это время?

— Твоя, моя и Бастиана судьбы переплетены. Когда Посейдон понял, что он натворил, то приговорил его к вечности, жизнь за жизнью, перерождение за перерождением, пока его ошибка не будет исправлена. Но у Бастиана было черное сердце в каждой жизни, и это случилось в течение одной жизни, вскоре после того, как он, наконец, нашел способ прервать свой собственный цикл смертей и перерождений — он связал себя с Дэйви Джонсом, чтобы обрести силу тени и бессмертие — способ избавиться от проклятия. Но довольно скоро он понял, что вместе с силой Джонса пришел и долг перед душами тех, кто погиб в море. Поэтому он стал искать другой источник вечной жизни — способ сохранить свою темную силу, но больше не быть в долгу у Джонса. Зелья, заклинания, Источник Молодости, сердца сирен — все это он испробовал, но безрезультатно. И поскольку я все это время отказывалась любить его… и поскольку он знает, что я хочу отомстить… он хочет моей смерти.

Все это имело смысл. Вот почему Бастиан так сильно хотел избавиться от кракена. Он знал, что тот охраняет ее. И тогда, когда с кракеном покончено, он мог, наконец, убить ее.

«Отличная работа». Змеиный голос прошипел у меня в голове. «Какой же ты специалист по разгадыванию тайн».

Я боялся, что Бастиан узнает, что я был здесь с ней. Он узнает, что мы не убили Кракена. Он придет за всеми нами… и скоро.

Я взглянул на Катрину, внезапно вспомнив, что она тоже здесь. Она наблюдала за нами обоими, широко раскрыв глаза, переводя взгляд с одного на другого. Монстр застонала позади нее в тени, готовая в любой момент снова схватить нас.

— Беллами, ты в порядке? — спросила Катрина. — Что происходит?

Я колебался, пытаясь найти ответ, который мог бы выразить все, что я только что узнал. Но времени не было. Я не мог повторить все это здесь.

— Кто твоя подруга? — спросила Серена, отведя взгляд. — Я думала, что все сирены мертвы.

— Остались только мы с мамой, — смело заявила Катрина, расправив хвост и выпятив грудь и плечи.

— Тогда мне жаль, что ты больше не можешь рассчитывать на мою защиту, — сказала Серена мягко, но без эмоций. — Я создала сирен, и когда я полностью овладею своей силой, никто не сможет причинить тебе вред.

— Но ты ведь потеряла свою силу, верно? — спросила Катрина, подплывая к нам. — Я слышала, ты сказала Беллами, что ты — богиня, которую мы искали. Нам нужна твоя помощь.

— Я помогу тебе, если смогу, но без моей силы я ограничена и если покину эту бухту и защиту кракена, Бастиан начнет на меня охоту.

— Мы защитим тебя, — сказала Катрина. — Мы не позволим ему причинить тебе вред, правда, Беллами? — От того, как она посмотрела на меня, меня чуть не стошнило. Я не мог обещать Серене такую защиту. Я не смог защитить ее даже от своего отца, не говоря уже о человеке, обладающем силой Дэйви Джонса. Но я действительно хотел вернуть ее к жизни.

— Ты говоришь с такой же уверенностью, как и в тогда, когда пообещала убить кракена, — произнес я, — и мы видим, чем это обернулось.

Катрина посмотрела на меня таким взглядом, я и забыл, что она на это способна.

— Тогда мы вернемся, возьмем корону и принесем ее сюда.

— Мы никогда не получим эту корону, если не выполним свою часть сделки. Нам придется найти другой способ. — Я пошевелился, только сейчас заметив, что у меня почему-то не образуются пузыри, когда я говорю. Я все еще был частично уверен, что это был какой-то сон.

Серена шагнула вперед, при каждом шаге песок блестящими струйками кружился у нее под ногами. Она грациозно подошла к Катрине и коснулась ее руки.

— Дорогая юная сирена, — сказала она, — зачем ты так отчаянно искала помощи?

— Это долгая история, но кое-кого, кого я люблю, сила Трезубца отправила в прошлое, и ты — единственная, кто может вернуть его обратно. Ты можешь это сделать? Ты можешь изменить время?

Взгляд Серены смягчился, и она наклонила голову, словно пытаясь найти способ сообщить плохие новости как можно мягче.

— Я не могу этого сделать, даже в своей полной форме, я не властна над временем.

Лицо Катрины исказилось, на лбу появились складки. Она несколько раз моргнула с выражением недоумения на лице, прежде чем заговорить снова.

— Ч…что? Нет… тогда почему… почему Майло велел нам найти тебя? — Она посмотрела поверх плеча Серены, разочарованно встретившись со мной взглядом. — Зачем ему говорить нам…?

Я колебался, так же как и она, не зная, что ответить. Но независимо от того, что она могла или не могла сделать для Майло, я ни за что на свете не собирался оставлять Серену здесь. Несмотря на то, что это казалось невозможным, я должен был найти способ вернуть ей корону.

— Это не имеет значения, — я подошел к Серене и с некоторым трепетом взял ее за руку. Я бы солгал, если бы сказал, что мне было совсем не страшно взять богиню за руку. — На этот раз я собираюсь спасти тебя. Чего бы это ни стоило.

— Тебе придется убить Бастиана, чтобы вернуть корону. И ты не можешь убить его.

— Я уже убедился в этом на собственном горьком опыте, — проворчал я.

— Он, наверное, уже стал таким могущественным, — взгляд Серены с беспокойством метнулся в сторону.

Я взглянул на Катрину, которая все еще казалась слишком расстроенной, чтобы говорить, подвешенная в воде на медленных взмахах хвоста. Я не мог представить, какое разочарование она, должно быть, испытывала. Ее единственная надежда только что сказала ей, что надежды нет. Я хотел чувствовать себя так же плохо, как и она, но мое сердце разрывалось на части. Было невыносимо думать, что, возможно, нет способа вернуть Майло обратно. Я всегда буду нести на себе тяжесть того, что подвел его и подвел Катрину. Но в то же время я воссоединился с Сереной, и я не считал, что цена за это слишком высока. Поэтому, когда я увидел, как Катрина смотрит в пустоту с абсолютной пустотой в глазах, мне стало ее жаль.

— Серена, — она, наконец, заговорила, ее голос был глухим и напряженные, — ты уверена, что я ничего не могу сделать? Пожалуйста… должно же быть что-то.

Серена помолчала минуту, которая показалась часами, накручивая прядь своих волос на палец, будто размышляя над вопросом Катрины.

— Прости, но у меня нет сил, чтобы сделать то, о чем ты просишь.

— Тогда пойдем с нами, — сказал я. — Пойдем с нами, и мы продолжим искать способ. И мы, наконец, сможем быть вместе.

— Дело не в том, что я не хочу, — сказала она, — но… это небезопасно для нас обоих, — она посмотрела на меня, все еще держа меня за руку.

— Что ты имеешь в виду? Нет, я клянусь тебе, что освобожу тебя, Серена. А если я не смогу, то останусь с тобой навсегда.

— Беллами, нет. — Она покачала головой, но я с неожиданной смелостью взял ее лицо в ладони. — Нет, нет! Я не хочу, чтобы тебе было больно. Пожалуйста, не надо.

— Да. В любом случае, мы будем вместе, — выдохнул я, прижимаясь своим лбом к ее.

Она начала спорить, но затем остановилась, глубоко вздохнув и пожав плечами.

— Я бы никогда не позволила тебе остаться в этой бездонной яме, Беллами. Я была в безопасности здесь много лет. И я буду в безопасности с Калой. Продолжай жить своей жизнью. Я не могу позволить тебе сделать это.

— Моя жизнь — с тобой. И если ты не позволишь мне остаться, тогда тебе придется пойти с нами, — я нежно поцеловал ее в губы. — Потому что мы тебя здесь тоже не оставим.

Глаза Серены наполнились слезами, когда она снова и снова качала головой.

— Нет… нет. Это неправильно. Как получилось, что ты спустился сюда с такой смелостью, чтобы приказывать богине?

— Потому что, я думаю, мы заслужили эту привилегию после того, как твой питомец попытался нас убить. — Я подмигнул, когда кракен зашипел позади меня.

— Беллами, пожалуйста. Не забирай корону. Не давай Бастиану шанса снова причинить тебе боль. Пусть будет достаточно знать, что я жива.

Я напрягся от ее слов. Как она могла просить меня об этом? Мы не смогли помочь Катрине, а теперь она не позволяла мне помочь ей?

— Нет, этого недостаточно. Я возвращаюсь, хочешь ты этого или нет. Если ты думаешь, что я не собираюсь вытаскивать тебя из этой ямы, то ты не в своем уме. Однажды я подвел тебя и больше так не поступлю.

— Я хотела бы остановить тебя, — умоляла она прерывающимся голосом. — Но знаю, какой ты упрямый. Поэтому я пойду с тобой. Потому что я не могу оставаться здесь, зная, что ты собираешься встретиться с Бастианом в одиночку.

Я должен был быть рад это слышать. Я должен был почувствовать облегчение. Но выражение горя на ее лице заставило меня почувствовать обратное. Мы оба хотели защитить друг друга. Но, похоже, она не понимала, что это был наш шанс наконец-то быть вместе. Может быть, именно так мы должны были исправить ошибки Бастиана. Но мы не могли этого сделать, пока она была обречена прятаться в этой пещере в океане.

Серена вздохнула, на мгновение погрузившись в свои мысли, а затем внезапно обратилась к Катрине, которая оживилась от ее слов.

— А что касается тебя, маленькая сирена, то, кажется, у меня только что появилась идея, как помочь твоему любимому человеку.

Прежде чем кто-либо из нас успел ответить, она дернула подбородком, и нас унесло вверх быстрым потоком, который закружился вокруг нас, как легкий циклон, и унес нас туда, где небо встречается с морем. И я все еще не был уверен, что все это было на самом деле.

28. Встретимся в Вечности

Катрина

— Наша лодка разбита, — заметила я, когда мы всплыли на поверхность и увидели пустынный океан вокруг. Я изо всех сил старалась скрыть беспокойство, эгоистично размышляя о том, как, черт возьми, мы сможем добраться до Майло вовремя. Приятное облегчение от того, что Беллами не утонул, все еще было свежим и обнадеживающим, но, хотя я была рада видеть, что он воссоединился с Сереной, меня все еще мучило отсутствие прогресса в возвращении Майло до истечения времени. И теперь у нас не было возможности путешествовать. Но я попыталась успокоиться, сделав глубокий вдох и напомнив себе не терять головы. Может быть, еще была надежда.

— Какой бы ни была твоя идея, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть способ вытащить нас отсюда, — сказала я с легкой горечью в голосе, которую изо всех сил старалась скрыть. — И вообще, каков твой план?

— Маленькая сирена… Катрина, не так ли? — Когда она произнесла мое имя, я почувствовала внезапную робость, будто не должна была осмеливаться говорить с ней так непринужденно. На мгновение я почти разозлилась на нее, задаваясь вопросом, почему, если она действительно была той, кто создал сирен, почему она лишила нас души? Почему она превратила само наше существование в противоречивую битву между собой и сиреной? Но потом я вспомнила, что не все сирены наполовину люди. Как бы то ни было, я не могла тратить время на размышления об этом прямо сейчас. Я должна была услышать ее план, пока мы качались на волнах, отдавшись на милость моря.

— Может, я и не обладаю всей своей силой, — сказала она, — но я не стала совсем бесполезной. Вода — это средство, и ее можно использовать для передачи энергии, как ты знаешь по своим слезам. — Она одобрительно кивнула в мою сторону. — Я все еще могу делать маленькие вещи. Могу, по крайней мере, позволить тебе увидеть того, кого ты любишь. Скажи мне, как его зовут, и если у тебя есть что-нибудь, принадлежащее ему, это значительно облегчит поиски.

— Майло. Его зовут Майло Харрингтон. — Я лихорадочно соображала, что бы я могла ей дать, и вдруг вспомнила о подарке Майло, который все еще был у меня на пальце. Я быстро сняла его, не без труда, и протянула ей. — Ты можешь это использовать? — спросила я. Серена кивнула.

Она закрыла глаза, сосредоточив внимание на кольце, зажатом в кулаке над водой, и капли, стекавшие с ее ладони, образовали рябь на поверхности моря, окружавшего нас. Я смогла разглядеть едва заметные очертания мужчины, с телосложением Майло. Изображение было нечетким, будто я смотрела сквозь витражное стекло, но я могла разглядеть его размытую фигуру среди других на том, что выглядело как корабль. Он заговорил с кем-то с темно-рыжими волосами рядом с ним, но их голоса были приглушены, будто под водой.

— Что ты видишь? — Вопросы сами слетели с моих губ. — Где он? Это он сейчас? Сколько времени прошло?

Серена не отвечала мне целую минуту, казалось, она сосредоточилась, крепко зажмурив глаза. Наконец, она разжала ладонь, капли воды остановились, и рябь исчезла, превратившись в слабые кольца, сливающиеся с волнами.

— Он на пути к Источнику Молодости. И он совсем близко.

— Он хочет продержаться в живых достаточно долго, чтобы снова найти тебя, — Беллами вздрогнул, когда холодная вода окатила его. — Какой умный ублюдок.

— Нет, — отрезала Серена. — Совсем не умный. Источник Молодости — это место, предназначенное только для душ умерших. Именно туда должны быть отправлены души, собранные в море Дэйви Джонсом. Это не источник вечной жизни, как считается, а скорее проход в вечность. И выхода из него нет. Все, кто искал его силу, заблудились где-то между здесь и там, оказавшись в ловушке небытия, которому никогда не будет конца. Я боюсь, что такова будет его судьба.

Мои волосы встали дыбом, а сердце упало в груди.

— Насколько он близко? — Я повернулась к Серене, чуть не схватив ее за плечи в отчаянии, но вовремя одумалась. — Мы должны остановить его.

— Мы не сможем вернуть мою корону вовремя, чтобы остановить его, — спокойно сказала она.

— Тогда… тогда давай вернем Трезубец. Ты ведь можешь вернуть его, не так ли? — Меня больше не волновало, что я говорю и есть ли в этом смысл. Мой разум метался в отчаянной панике в поисках решений.

— Теперь эта сила исчезла, уничтожена и спрятана там, где ей и положено быть, благодаря тебе, — сказала Серена.

— Я только закопала его. Может быть, его еще можно использовать. — Я посмотрела вниз, все еще поддаваясь зову сирены, чтобы пойти и найти этот погребенный сломанный трезубец и извлечь его из-под морского дна. Но я знала, что если бы я это сделала, Катрина больше не владела бы этой силой, и у моей сирены были бы совсем другие планы по ее использованию, чем у меня.

— Да, и это было самое мудрое, что ты могла сделать, — сказала Серена. — Сирена никогда не была предназначена для использования такой силы. Даже я не осмелилась бы прикоснуться к трезубцу Посейдона. В конце концов, он уничтожил бы нас всех.

— Тогда что, черт возьми, нам делать? — Я чуть не выкрикнула этот вопрос, чувствуя, как время утекает, словно вода сквозь пальцы и вспышками моей удачи. — Если ты не можешь изменить время, и ты не можешь использовать Трезубец, и ты не можешь вернуть его обратно, что ты можешь сделать?

— Я могу помочь тебе встретиться с ним там.

— Что ты имеешь в виду? — умоляюще спросила я, глядя на Беллами, будто он мог что-то добавить к этому.

— Я имею в виду, что могу отвести тебя к Источнику, и ты сможешь найти его в вечности, и, надеюсь, мы сможем вывести его оттуда.

Растерянное выражение лица Беллами мало меня успокоило, но довериться плану Серены было моим единственным выбором. Я оглядела пустынное море, окружавшее нас со всех сторон, зная, что наша яхта лежит на дне.

— Тогда пошли, — сказала я, чувствуя, как во мне просыпается сирена. — Мы не можем больше терять время. Нам нужно найти корабль. Где суша? Если мы сможем найти гавань поблизости…

Беллами указал на север, и я, не колеблясь, призвала воду, чтобы она понесла нас в этом направлении. Пока мы плыли по течению, Серена приблизилась ко мне.

— Не многие сирены осознают свою силу, — сказала она. — Чтобы научиться этому, нужно было открыть свое сердце настолько, чтобы позволить разбить его. Большинство из них слишком упрямы, чтобы проливать слезы.

— Знаю. Но в большинстве сирен нет и человеческой стороны, — проворчала я. — Почему? Почему ты создала нас такими? Эгоистичными, злыми существами, неспособными на настоящую любовь.

— Чтобы защитить вас, — сказала она. — Любовь — вот что привело меня к гибели. В любой жизни. Она убьет тебя, если ты не будешь всегда заботиться о себе.

— Так вот почему ты тогда не дала нам душу? Значит, мы можем просто прожить эти долгие эгоистичные жизни без угрызений совести, чтобы в конце концов умереть и превратиться в морскую пену?

В ответ Серена надменно вздернула подбородок.

— Все, что я делала, было сделано для того, чтобы вы все стали сильными.

Я вздохнула, глядя прямо перед собой.

— Я становлюсь сильнее, когда готова сломаться ради тех, кто мне дорог. Жизнь с разбитым сердцем — единственная причина, по которой я могу использовать свою силу. — Серена молчала. Было странно смотреть на нее, на такую же девушку, как я, — ей не было и двадцати, — и думать, что она — реинкарнация древней богини.

Как раз в этот момент в поле зрения появилась маленькая деревянная парусная лодка, когда мы приближались к побережью какого-то участка суши в Средиземном море. Я не стала спрашивать Беллами, где мы находимся, потому что это не имело значения. Все, что нам было нужно, — лодка, и, как назло, небольшая рыбацкая гавань отделяла нас от скалистых утесов вдалеке.

— Давайте возьмем вон ту, — сказала я, плывя быстрее течения к видневшемуся вдалеке судну. Оно выглядело пустым, а поскольку это была простая парусная лодка, нам не понадобился бы ключ для запуска двигателя.

— Катрина, подожди, — позвал Беллами, но я уже была на месте. Я нырнула в сторону нескольких лодок, пришвартованных вдоль береговой линии, и бросилась к единственной парусной лодке, которую выбрала своей целью. Она выглядела пустой, но если бы на борту кто-то был, я бы без колебаний послала волну, чтобы сбить их за борт. Она была совсем не похожа на нашу яхту, но на ней была достаточно маленькая каюта для сна и, при необходимости, немного уединения. Это было бы неплохо.

Я подождала, пока Беллами и Серена приблизятся, а затем направила волну, чтобы поднять нас на борт. Я с нетерпением ждала, пока обсохну, пока Беллами находил одеяло, чтобы завернуться в него. Беллами и Серена проверили лодку, действуя быстро, чтобы их не заметили, когда они крадут ее средь бела дня. Я заметила, что Беллами не сводил глаз с Серены, будто боялся, что она исчезнет, если он будет смотреть в сторону слишком долго. Я не могла его винить. Не каждый день узнаешь, что женщина, которую ты любил, и которая у тебя на глазах умерла, является реинкарнированной богиней и была предназначена тебе судьбой с незапамятных времен.

Но даже с богиней на нашей стороне, я не могла понять, как мы должны были выбраться отсюда вовремя и добраться до Фонтана раньше Майло по его временной шкале. Но потом я вспомнила о подзорной трубе, которая привела нас сюда.

— Беллами, ты уронил подзорную трубу, когда яхта затонула?

— Ну же, дорогая. — Он склонил голову набок со снисходительной ухмылкой. — Тебе следовало бы знать меня получше. Это не первое мое кораблекрушение.

Он вытащил подзорную трубу из кармана пиджака и бросил ее мне. Я подождала, пока нам не подул попутный ветер, и мы не отошли достаточно далеко от гавани. Поднеся трубу к глазу, я попыталась разглядеть то, о существовании чего несколько мгновений назад даже не подозревала. Я сосредоточилась, думая только об этом чертовом Фонтане, и постепенно в трубе начало формироваться видение. Пещера со светящимся бассейном, сверкающей водой и сюрреалистичная… нераскрытая тайна, не тронутая временем. Нацелившись, я повернула подзорную трубу и направила силу по волнам, вызывая стремительную волну, которая унесет нас к Источнику Молодости.

29. Песня, которая спасет тебя

Катрина

Волна выбросила нас совсем рядом с беспорядочным скоплением островов и скал, выступающих из воды, в той части моря, которую я не совсем узнавала.

— И где же Источник? — спросил Беллами, стоя на палубе рядом с Сереной.

Серена усмехнулась и, взяв его за руку, указала на океан.

— Внизу, — тихо произнесла она, и ее голос был подобен мягкому бархату.

— Тогда пошли. — Я уже снимала обувь, готовясь нырнуть. — Каждая секунда, которая проходит здесь, для Майло как еще один день.

Беллами закрепил якорь, и я поспешила к борту лодки, прыгнув в воду, где сбросила с себя одежду и стала ждать своего преображения, хотя и держала ее под мышкой на случай, если в какой-то момент мне не захочется изображать сирену топлесс. Как только показался мой хвост, я посмотрела вверх и увидела, как Беллами и Серена входят в воду в облаке пузырьков. Пока Беллами оставался с Сереной, он мог дышать под водой так же легко, как и мы. Я последовала за Сереной, когда она повела нас к подножию одной из скал. Там, возвышаясь над песком, было небольшое отверстие, на которое я даже не обратила бы внимания, если бы не знала, что оно там есть.

Серена вплыла внутрь, без особых усилий проскочив между крошечным отверстием в темной скале. Беллами жестом пригласил меня войти следом, а сам последовал за мной. В канале было темно, почти как в кромешной тьме, но тонкая аура Серены сияла здесь ярче и помогала ориентироваться.

Через несколько минут мы вынырнули, каким-то образом пробравшись сквозь воду в сухую пещеру. В самом дальнем углу журчал водопад и мерцал бассейн с водой. Я вылезла из воды, желая, чтобы моя кожа и чешуя поскорее высохли, и как можно быстрее переоделась обратно в свою одежду. Я взглянула на Серену, которая вышла из воды с грацией, свойственной шелковому халату.

— А у тебя когда-нибудь был хвост? Если… если бы ты захотела, я имею в виду? — Я не могла не спросить. Когда мы были под водой, у нее всегда были ноги. Но вполне естественно, что мать сирен могла сама стать сиреной, если бы захотела. По крайней мере, это то, чего я ожидала.

В глазах Серены появились смешинки, когда она кивнула.

— Да, маленькая сирена. Я могу принимать любой облик, какой пожелаю. Но мой хвост немного отличается от твоего. Он довольно эффектный, поэтому я обычно приберегаю его только для особых случаев. — Она подмигнула мне. Мне было интересно, что именно это должно было означать, но в данный момент изучение русалочьей анатомии Серены не было для меня главным приоритетом. Главным был Майло.

— Хорошо, как мы можем использовать эту штуку, чтобы вытащить Майло из прошлого? — спросил Беллами, опуская палец в прозрачную серебряную лужицу. Она покрылась рябью, но не была похожа на жидкость. По текстуре она больше напоминала расплавленный металл. — Я так понимаю, этот фонтан не для питья? — Я посмотрела на воду, стекающую со скалы, и вспомнила о фонтане, который привлек внимание молодежных туристов в Сент-Огастине, где люди платили за бумажный стаканчик и пили воду из какого-то старого фонтанчика. В этом, конечно, не было ничего привлекательного. Тут же было настоящее дело.

— Нет, — сказала Серена, опускаясь на колени и касаясь воды кончиками пальцев. — Это дверь в вечность. И твой Майло уже вошел туда, как и многие другие души до него. Он там заперт какое-то время.

— Какое-то время? — Я бросилась вперед. — Как нам его вывести?

— Используй свой голос. Свою песню сирены. Если он действительно привязан к твоему сердцу, он услышит тебя даже сквозь время.

Тяжесть упала мне на грудь, как молот. Я теребила чешуйку сирены, которую носила на запястье.

— Моя песня… — Я поперхнулась. — Я отдала ее Бастиану по договору.

Серена нахмурила брови и поджала губы.

— Ты что? Песня сирены — самое ценное, что у тебя есть. Как ты могла подумать, что это хорошая идея?

— Знаю, знаю, — я посмотрела вниз, чешуйка на запястье слабо светилась. — Странно. Это происходит только тогда, когда я использую песню. — Я замолчала, когда последнее слово слетело с губ. Возможно, я каким-то образом обрела песню того, как мы не выполнили условия сделки.

Я не стала ждать, чтобы спросить. В моем горле зародился гул надежды. Я собиралась попробовать.

Чешуйки на браслете засияли ярче, и моя песня стала громче. Теперь мне было ясно, что по какой-то причине моя песня вернулась. Я не знала почему. Не понимала как. Но мне было все равно.

Я стояла перед порталом с водой. С молчаливой мольбой о том, чтобы это сработало, я начала петь, навязчивая мелодия тянулась ко мне, как протянутая рука. Я спела второй куплет песни, которая связывала нас с самого начала. Той, которая показалась мне наиболее подходящей.

— Затерянный в море

Ты мечтаешь обо мне?

По зову волн

Я слышу тебя и ищу

Пока блуждающее море

Не вернет тебя ко мне.

Когда ничего не произошло, я посмотрела на Серену, которая ободряющим жестом и кивком головы призвала меня продолжать. Я снова запела, и моя ария заполнила пустую пещеру. И когда это не сработало, я запела снова, теряя надежду, но стараясь помнить, что Майло будет пробиваться сквозь вечность. Понятия не имела, сколько времени это может занять. Так что я буду петь вечно, если придется, потому что если остановлюсь слишком рано, то потеряю его в бездне.

Когда минуты превратились в час, я почувствовала, что устала, и беспокойство окутало мысли. Я не могла потерять его. Не после всего этого. Я бросилась вперед, опустилась на колени и наклонилась к порталу. Я услышала, как Серена и Беллами ахнули, когда они схватили меня за руки, чтобы удержать, но они не смогли остановить меня полностью. Я протиснула плечи сквозь водный портал, напевая изо всех сил, что еще оставались во мне. Здесь, внутри, было пусто. Пустота, сотканная из чего-то похожего на звездный свет. Не было ни конца, ни начала, и чем дольше я смотрела на это, тем хуже мне становилось. Но я закрыла глаза и запела, а Беллами и Серена удерживали меня, чтобы я не поддалась полностью.

Я пела и пела, сколько бы я ни пела… я уже не могла сказать точно. Даже когда пела волшебную песню, мне казалось, что легкие вот-вот откажут. Голосовые связки болели с каждой нотой, слетавшей с губ. Но я продолжала петь. И вот, наконец, услышала голос, отдающийся слабым эхом где-то вдалеке. И этот голос отчаянно звал меня по имени.

30. «Левиафан»

Майло

Мы плыли вперед, утреннее солнце светило нам в спину. Еще несколько месяцев, проведенных в море, сказались на моих людях и на мне самом. Они начали жаловаться и поняли, что я добиваюсь чего-то большего, чем то, что я им говорил.

Я не спал несколько дней, по ночам изучал звезды и вычислял логический путь к Фонтану. Я не был уверен, что именно ищу, но какая-то надежда вселяла в меня уверенность, что я узнаю, когда найду это. Но что-то подсказывало мне, что мы близки к цели. Возможно, это была странная песня сирен, которая звучала у меня в голове с тех пор, как мы покинули остров, отдаваясь слабым эхом, словно она вела меня вперед. Я никому об этом не рассказывал, даже Кларе, но что-то во мне подсказывало, что именно она вела меня все эти недели.

— Скажи мне, капитан. — Клара смотрела на стайку дельфинов, мчавшихся рядом с нами, в то время как «Сокол» с легкостью рассекал гладкие воды. — Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы просто бросить эту погоню за призраками и провести здесь время с пользой? Я знаю, ты любишь ее, но ты так много приобрел здесь. Ты никогда не думал, что, может быть… может быть, это просто судьба.

— И, несмотря на то, как это может выглядеть, я ничего здесь не приобрел.

Клара оперлась локтем о борт корабля.

— Да ладно. Знаю, ты любишь ее, но ты когда-нибудь думал, может быть… может быть, ты здесь и становишься таким могущественным капитаном… может быть, это просто судьба.

— Когда-то я тоже так думал. Когда-то я верил, что наши судьбы предопределены. Неизменны. Но теперь это не так. Теперь я думаю, что человек может выбрать свою судьбу и даже изменить ее, если захочет.

— Именно так, Харрингтон. — Ухмылка Клары сменилась выражением более серьезным, чем я когда-либо видел в ее глазах. — И именно поэтому я спрашиваю тебя… ты уверен, что выбрал свою?

Я оторвал взгляд от воды и посмотрел на ботинки. Она знала. Она видела меня насквозь. Последние несколько недель я ломался. Я все еще ненавидел себя и боялся того, что может подумать Катрина, если я увижу ее снова. И если ее сирена стала сильнее, я наверняка стал ей не нужен, как только этот внутренний голос убедит ее в моей ужасности. Это преследовало меня, как призрак, и временами сводило с ума, когда я представлял, как снова нахожу ее и теряю по-другому. Я боялся, что причиню ей больше боли, вернувшись в ее жизнь, чем оставаясь в стороне. Моим самым большим страхом было то, что я не смогу быть ее солнцем.

Но затем в моей голове снова зазвучал зов сирены, призывая меня к ней, еще раз убеждая меня продолжать идти вперед. Ее голос был моим компасом, а песня ободряла меня… я был почти у цели. Я должен был быть там.

— Вся слава и блеск моря не стоят того, чтобы потеряться. Думаю, хотя мы и можем выбирать свой путь, какая-то часть нас всегда будет звать нас туда, где мы должны быть. И я представляю, как это ужасно трудно игнорировать.

Я помолчал, проводя мозолистыми пальцами по небольшому выступу в корпусе корабля.

— А как насчет тебя? Ты пробыла здесь достаточно долго, чтобы понять, чего хочешь. Так ли это?

Клара поджала губы и снова посмотрела на горизонт.

— Я просто хочу этого, капитан. Жизнь на судне, которое будет достаточно быстрым, чтобы унести меня подальше от моих проблем. — Она вздохнула, когда поднялся ветер. — Я просто хочу, чтобы и тебе этого было достаточно.

Я хмыкнул, кивнув, и мы оба молча наблюдали за происходящим. Указав на горизонт на северо-западе, я, наконец, заговорил снова, меняя тему.

— Если мои карты верны, Фонтан находится вон там.

— Я уже слышала это раньше, капитан, — Клара закатила глаза.

— Нет, на этот раз я уверен в этом. — Я подумал о голосе сирены в своей голове, и о том, как он становился все громче и громче по мере того, как я проплывал этот путь.

Внезапно сверху раздался голос Кигана, тревожный сигнал, предупреждающий о приближении кораблей к югу от нас. Я оглянулся и смог разглядеть окровавленные паруса без подзорной трубы. Тейн уже некоторое время следовал за мной по пятам. Я ожидал, что рано или поздно он меня настигнет, так что это не было неожиданностью. Но это доставляло некоторое неудобство.

— Что это ты там говорила о том, чтобы убежать от своих проблем? — поддразнил я Клару, перемахивая через перила лестницы и поднимаясь наверх, чтобы встать у руля.

Песня сирены в моей голове тихо пела, зовя меня вперед, к небольшой группе островов всего в нескольких лигах впереди — к той самой сети островов, где, как я полагал, находился Источник. Я мог бы заманить Тэйна в ловушку и легко перехитрить его на «Соколе». Новый корабль Тейна, «Левиафан», был настоящим чудовищем, но мой был быстрее. Я бы выстроил этот гигантский корабль в правильную линию, в таком месте, откуда он не смог бы выбраться, а затем разнес бы его к чертовой матери огнем пушек и минометов.

— Поднять все паруса! — Я вцепился в штурвал и направил нас к островам. Тейну могло показаться, что я убегаю от него. А он никогда не упускал возможности устроить хорошую погоню.

А пока я направлял «Сокол» к островам, стараясь держаться подальше от скрытых песчаных отмелей, окаймляющих водные пути. Если я смогу поймать большой корабль Тейна на одной из них… я ухмыльнулся от этой мысли.

Мы замедлили ход, приближаясь к скоплению островов. Вид корабля Тейна с красным флагом, несущегося к нам, был именно тем, что я надеялся увидеть. Он заглотил наживку. И он не сможет вовремя затормозить свой огромный галеон, чтобы выровнять курс между островами.

Клара приложила все усилия, чтобы управлять командой, пока они настраивали паруса и готовили пушки. Я потянулся к пистолету и мечам, висевшим в кобурах, хотя бы для того, чтобы просто почувствовать их в своих руках. Я дотронулся до своего глаза со шрамом. А потом я подумал о Катрине, которую держали в заложниках, и которая была в ужасе от рук Тейна. Я прокрутил в голове момент, когда он полоснул ножом по ее нежному лицу, и ярость, которую я тогда почувствовал, вскипела в крови с такой же силой, как и сейчас. Поиски Источника могли подождать до тех пор, пока я не вскрою Тейна и не посмотрю, как он истекает кровью, как грязный ублюдок, которым он и является. Я ждал, сжимая рукоять меча, пока мы пробирались через каменистые острова, а «Левиафан» маячил у нас на хвосте.

31. Источник Молодости

Майло

Нос моего корабля чуть не врезался в проход между скалистыми утесами, но мы смогли развернуться как раз вовремя, чтобы сохранить хоть какую-то инерцию. Корабль Тейна с трудом пробрался внутрь, отчаянно пытаясь добраться до меня, но был вынужден почти остановиться у входа в лабиринт скал. Я крикнул команде открыть огонь, целясь из задних пушек, чтобы попасть прямой наводкой. Можно сказать, что Тейн пытался подготовиться к стрельбе, но я не дам ему ни секунды больше. Пушки выстрелили по моей команде и сотрясли «Сокол», прежде чем поразить корабль Тейна с силой, которой можно гордиться. Тейн открыл ответный огонь, как и ожидалось, но я сомневался, что он знал, что я приготовил для него.

Клара обеспокоенно взглянула на меня, когда ответный выстрел «Левиафана» ударил по нашему корпусу. Я кивнул ей, и она выкрикнула приказы. Пришло время послать Тейна к черту.

Выстрел из миномета был тем, чего я так долго ждал, и я приберегал его специально для Тейна. С огненной вспышкой снаряд вылетел с нашей палубы и взмыл ввысь — жуткое и в то же время прекрасное зрелище, когда огонь дугой пронесся по воде и охватил вражеский корабль. За считанные секунды судно Тейна охватило пламя, в воздух поднялся черный дым, когда загорелись паруса и мачты.

Воздух наполнился криками людей, а также едким запахом горящего дерева и смолы, когда тела прыгали за борт с горящего корабля. Я потянулся за подзорной трубой и увидел Тейна, который маневрировал по палубе судна. Сквозь смог я заметил его и наблюдал, как крутятся шестеренки в его голове, пока он решал свой следующий шаг.

— Давай, ублюдок, — пробормотал я себе под нос. — Вот и все. Самое время тебе прийти ко мне на поединок. — Я ничего не мог с собой поделать, когда мои губы изогнулись в легкой усмешке при виде того, как он встретился со мной взглядом и в ярости стиснул зубы. Он жестом показал, что убьет меня, и двинулся вперед, прежде чем спрыгнуть в шлюпку внизу. Если он думал, что я попытаюсь продолжать уплывать, то он ошибался. Я хотел этого. Хотел, чтобы Тейн взобрался на борт моего корабля, чтобы я мог покончить с ним раз и навсегда.

Но песня сирены в моей голове внезапно стала громче. Я прикрыл ухо ладонью, пытаясь избавиться от оглушительного звука, который звенел в голове, как колокол.

— Кэп? — Голос Клары едва пробивался сквозь шум этого хаоса. — Кэп! С тобой все в порядке?

Я согнулся пополам, едва не упав на колени от навязчивой мелодии, эхом отдававшейся в моей голове. Она звала меня, манила к себе, требовала, чтобы я прыгнул за борт. Фонтан был близко. «Прямо подо мной», — говорил он.

«Под ним?»

Но я сопротивлялся звуку ее голоса достаточно долго, чтобы сосредоточиться на Тейне, приближающемся ко мне на своей лодке. Клара продолжала звать меня, спрашивая, не хочу ли я, чтобы она пристрелила его. Где-то в этой неразберихе шума в моей голове, среди дымящихся пушек, кричащих людей и стонов корабля, со скрипом разбивающегося о скалы, мне удалось собраться с мыслями.

— Нет. — прорычал я. — Он мой.

Я сжимал по мечу в каждой руке, радуясь, что накануне потратил немного времени на их заточку. Я не сводил взгляда с Тейна, когда он приближался, и пошел ему навстречу, когда пират приблизился к корпусу. Когда он подошел, я планировал подробно объяснить ему, почему ему не следовало даже смотреть на Катрину.

Но потом эта чертова песня заиграла снова, заставляя меня посмотреть вниз… в воду. На своем странном языке она приказывала мне прыгнуть. Нет. В этом не было никакого смысла. Фонтан не мог быть под водой. У меня заболели челюсти от того, что я сжимал их, пытаясь сопротивляться зову. Я не мог позволить этой дурацкой песне разрушить мой шанс покончить с Тейном здесь. Фонтан мог подождать еще несколько мгновений.

Но в последнюю минуту, когда Тейн был всего в нескольких футах от меня, вой сирены стал слишком сильным, чтобы его игнорировать. Я был словно околдован, он овладел мной, каким-то образом проникнув в мой разум так сильно, что у меня не осталось сил бороться с ним. И у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться ему.

Прыгнуть.

Вложив клинки в ножны, нырнул с корабля, оставив позади отдаленные крики Клары и Тейна. Я поплыл под воду, тихо проклиная себя, следуя за песней сирены. Возможно, она вела меня к смерти. Возможно, все это было своего рода ловушкой древних сирен, которые заманивали людей в глубины. Возможно.

Но я не мог удержаться и пошел на ее голос. Казалось, что вокруг меня была натянута какая-то невидимая нить. Она привела меня в пещеру. Холодок пробежал у меня по спине, когда она заставила меня протиснуться через маленький темный вход. Видеть под водой и без того было достаточно сложно, учитывая мое ограниченное зрение. Мой поврежденный глаз был здесь еще бесполезнее, чем на суше.

Меня поразил свет, которого было ровно столько, чтобы осветить пространство вокруг меня. Золотое сияние, приносящее тепло в это непроглядно-черное пространство, исходило от солнца, отмечающего островное племя.

Я посмотрел вниз и понял, что метка Бастиана тоже меняется. Не из-за света, а из-за изменения рисунка. Остальная часть карты сформировалась у меня перед глазами, проявляясь на моей коже жгучей болью от порезанной плоти. Я нашел Фонтан. И теперь Бастиан сделает то же самое.

В слабом свете своих меток я увидел, что пещера кончилась, и, повинуясь зову сирены, я посмотрел вверх и увидел знакомую рябь, возникающую из-за подводной воздушной ямы. Я выплыл, отчаявшись и радуясь, что у меня остались последние несколько секунд воздуха. Когда я вынырнул на поверхность, воздух, который попал в легкие, был свежим и странно холодным. Это было необычно. Обычно эти карманы были заполнены старым, затхлым воздухом.

Я огляделся. Это была не обычная воздушная яма. Это был целый грот, в нескольких метрах от меня в небольшой бассейн стекал поток воды, образовавшийся из тяжелой струйки, стекавшей по каменистым стенам пещеры. Я проследил взглядом за движением воды. Казалось, она вытекает из самих скал. Как по волшебству.

Песня сирены отчетливо звучала здесь, все еще в моей голове, но почему-то громче, будто она пряталась прямо здесь. Я подплыл к краю бассейна, из которого вынырнул. Как только оперся руками о холодный камень, чтобы выбраться, кто-то крепко и резко схватил меня за ботинок и дернул назад. Я соскользнул в воду, отбиваясь от нападавшего, которого не мог видеть. Каблук моего ботинка наткнулся на что-то твердое и костлявое, и в тускло освещенной пещере я разглядел фигуру человека под водой, который тянулся ко мне. Я был рад видеть Тейна, но боялся, что мои шансы покончить с ним уменьшаются.

Я выбрался из воды, и через несколько секунд появился Тейн. Пещера огласилась его насмешливым голосом, когда он стряхивал соленую воду с глаз.

Голоса в моей голове кричали, и я не мог решить, за каким из них последовать. Сирена приказывала продолжать движение и ни за что не останавливаться. Но мой собственный голос приказывал развернуться и уничтожить Тейна.

Я сделал шаг к прозрачному, сверкающему пруду на другой стороне пещеры, и каждая нота сирены направляла мои шаги. Но голос Тейна продолжал перебивать ее.

— Похоже, тебе нравится сжигать мои корабли почти так же сильно, как мне нравилось слышать крики твоей маленькой сучки, — прошипел он. Я стиснул зубы, чувствуя, что они вот-вот треснут. — Я так надеялся найти ее на борту твоего корабля все это время. Что ты с ней сделал? Променял ее на эту крикливую рыжую?

Я услышал, как он выходит из воды. Я не мог оставаться в таком состоянии — спиной к нему. Я схватил оружие и повернулся к нему лицом.

— Она ушла. В такое место, в такое время, где ты никогда ее не найдешь. В безопасность от тебя.

— О, она никогда не будет в безопасности от меня, Харрингтон. Только не после того, что я с ней сделал. — Тейн покачал головой, его злобная улыбка стала еще шире, по его волосам и жидкой бороде стекала вода. — Я оставил в ее памяти слишком большой шрам. Который не исчезнет так же легко, как тот, что остался на ее милом личике.

Нет.

— Да ладно тебе… разве она никогда не рассказывала тебе обо всем, что я с ней делал? Обо всем том веселье, что мы пережили вместе прямо перед тем, как ты нашел нас в том переулке? Как мои люди держали ее, пока я запихивал себя ей в глотку, пока она не закричала? — Он наклонился и с тошнотворным стоном коснулся своего пояса.

Я остановился как вкопанный, используя все свои душевные силы, чтобы заглушить эту проклятую песню, преследующую мой мозг. Сирена подождет. Этот человек умрет.

Я бросился на него, крича от ярости, и полоснул мечом по его плечу. Кровь забрызгала его лицо, и он рассмеялся, глядя на меня безумными глазами и слизывая свои алые капли с подбородка.

— Правильно, Харрингтон. Просто повернись ко мне лицом. Я знаю, ты умираешь от желания сделать то, что должен был сделать давным-давно.

— Ты последовал за мной сюда. Ты не выберешься обратно, — прорычал я. Рукоять кортика была такой легкой в руке, что у меня чесались руки полоснуть им этого человека по горлу.

Я не стал ждать ни секунды и выхватил свой второй клинок, крутанув его в руке, когда он вытащил свой меч. Я бросился первым, встретив его саблю своими скрещенными клинками. Он отскочил, раздался металлический скрежет, когда наши мечи заискрили. Я развернулся, чтобы вырваться из тупика, дав ему долю секунды для следующего удара.

Я пригнулся, чтобы избежать его досягаемости, и рубанул мечом по его колену. Он споткнулся, застонав от боли, и я, не теряя ни секунды, воспользовался возможностью пнуть его в тот же сустав, который только что рассек, почувствовав, как хрустнули кости под ударом моего ботинка.

С криком, который показался мне сладостным, он опрокинулся навзничь. Я бросился на него, готовясь клинком пронзить ему горло. Ему удалось отразить удар саблей, выбив меч из моей правой руки. Не раздумывая ни секунды, я выхватил свой кремневый пистолет из кобуры на груди и ударил его по лицу.

Впервые я по-настоящему почувствовал страх Тейна. То, как он боролся со мной, изменилось, и его попытки удержать меня стали по-настоящему отчаянными. И это заставило меня бороться с ним еще сильнее.

Ему удалось направить пистолет на меня, и я ударил его головой как раз в тот момент, когда он нажал на спусковой крючок, но, к моему счастью, раздался только глухой щелчок.

— Мокрый порох, — ухмыльнулся я, перепрыгивая через него, поскольку его дезориентация дала мне возможность выхватить второй меч.

Тейн швырнул пистолет через всю пещеру. Несмотря на поврежденное колено, он быстро бросился на меня, все еще способный маневрировать, чтобы атаковать с обнаженным мечом. Я резко развернулся в последнюю секунду, чтобы опуститься на его поднятую руку и рассечь ее по локоть.

Он закричал от боли, и этот звук потряс меня только потому, что я никогда не ожидал услышать его от такого психически неуравновешенного человека, как он. Обычно он наслаждался болью, даже своей собственной. Но он держал отрубленную руку, а густая кровь стекала вниз и скапливалась у его ног, как сироп.

Песня сирены в моей голове снова боролась за контроль. «Оставь его и нырни в бассейн с Фонтаном», говорила она. Но я еще не закончил. Я хотел увидеть Тейна мертвым. И я увижу.

Я отвел саблю, вонзив кончик лезвия ему под ребро, и стал крутить им вперед-назад, пока оно пронзало его плоть. На его тунике проступила кровь. К этому времени в нем едва можно было узнать человека. От него осталось лишь тело, покрытое синяками и такой густой кровью, что черты его лица исказились.

Внезапно я снова услышал Катрину, так же отчетливо, как в тот день, когда убивал членов команды Тейна на улицах.

«Не становись таким, как они».

С того дня я часто слышал это прямо перед тем, как убить кого-нибудь в морской битве. И иногда этого было достаточно, чтобы остановить меня. В большинстве случаев так оно и было. Но сейчас этого было бы недостаточно, чтобы остановить меня.

Сирена в голове умоляла меня поспешить обратно к бассейну, что я зря трачу время. Но я не двинулся с места. Я выставил меч еще дальше вперед, и с губ Тейна сорвался слабый стон.

— Наслаждайся, убивая меня, Харрингтон. Ты определенно заслужил это. — Он улыбнулся сквозь кровь на зубах.

Голос Катрины смешался с воем сирены, слившись воедино. Внезапно я понял, что это была она. Это была она. Она звала меня. И умоляла меня не лишать жизни этого человека. Не ради нее. Но ради моей собственной совести.

Меч выпал из моей руки с холодным звоном, ударившись о пол пещеры. Я отступил, оставив Тейна на коленях в луже собственной крови. Я подпрыгнул, услышав голос Клары, эхом разнесшийся по комнате. Насквозь промокшая, она стояла у входа, тяжело дыша и отжимая воду с волос.

— Ты нашел его, — холодно произнесла она, переводя взгляд с меня на Тейна и на струйки воды, стекающие по каменной стене.

— Да, нашел. — Я кивнул, тяжело дыша, стоя над избитым мужчиной у своих ног. — Но я не могу оставить здесь этот кусок дерьма, зная, где он находится.

— Так убей его. Похоже, его нужно избавить от страданий. — Клара шагнула вперед, изучая Тейна без малейшего намека на сочувствие в глазах. Он отказывался встречаться с ней взглядом, не отрывая своего от земли внизу.

— Она мне не позволит, — пробормотал я, и меня охватило беспокойство при мысли о том, что у Тейна будет доступ к Фонтану, который сохранит его молодость навсегда. Я ненавидел сирену за то, что она удерживала меня.

Когда Клара в замешательстве склонила голову набок, я не стал вдаваться в подробности. Как мне было объяснить песню сирены в голове, не заставив ее подумать, что я брежу? Это было слишком сложно объяснить прямо сейчас.

— Подожди, — сказала Клара, ее внимание полностью переключилось, когда она опустилась на колени и откинула назад спутанные окровавленные волосы Тейна, чтобы лучше разглядеть его лицо. — Я знаю этого ублюдка.

Она чуть не отшатнулась, но я заметил, как она старалась устоять на ногах, а ее голос дрожал.

— Ты солгал мне. Ты обманул меня. Ты и твои подлые люди надругались надо мной. Ты отнял у меня все. И ты сбежал, в то время как остальные из нас расплачивались за твою ошибку. И если бы ты тогда сражался как мужчина, а не бросал нас, возможно, ты не умирал бы здесь, как собака, по той же причине.

Мои глаза расширились от осознания того, что это был тот самый человек, который совершал все те ужасные вещи, о которых мне рассказывала Клара. И я разозлился, поняв, почему сирена не позволила мне убить его. Потому что он не принадлежал мне, чтобы убивать. И это было не то место, где я должен быть.

— Теперь он в твоей власти, — сказал я, подходя к Кларе и надевая ей на голову свою капитанскую шляпу. — Капитан Рид.

— Что ты делаешь? — запнулась Клара.

— Я следую за своей Полярной звездой, — сказал я. — Так же, как ты должна следовать за своей. «Сокол» и команда принадлежат тебе. Я не мог оставить их в лучших руках.

Клара понимающе кивнула мне. Это был первый раз, когда я увидел, что она потеряла дар речи, но я знал, что она благодарит меня по-своему. Со слезами на глазах она дрожащим движением коснулась шляпы на своей голове.

— Спасибо тебе, Харрингтон, — прошептала она.

В последний раз я коснулся плеча Клары, благословляя ее, затем повернулся и пошел к Фонтану.

Легенда гласила, что тот, кто окунется в этот бассейн, обретет вечную жизнь. Но это всего лишь легенда. Кто знал, что станет со мной, когда я по-настоящему погружусь в сверкающую воду, раскинувшуюся передо мной? Что-то подсказывало мне, что все не так просто. Но я не мог знать, что произойдет, когда мое тело коснется воды. Я только знал, что каким-то странным образом Катрина зовет меня к себе, где бы ни была. И единственный путь к ней лежал через Источник.

Повернувшись спиной к прошлому, я стоял над бассейном, наполненным водой, и его серебристые струи манили меня своей неестественной притягательностью. Мое отражение в его поверхности было четким, как в зеркале.