Через бурные волны

Кивнув, я повернулась и нырнула в воду, бросив МакКензи свою одежду из воды.

— Подержи это для меня! — Не дожидаясь ответа, я сорвалась с места и с легкостью заскользила по воде обратно к скале, где оставила богиню.

— Долго же я тебя ждала, — игривый, но успокаивающий голос Серены стал желанным утешением, когда я вынырнула из воды. — С твоими друзьями все в порядке?

— Да, — я подняла на нее глаза, пока вода стекала по моим мокрым волосам и шее. — И мы придумали план, как проникнуть в логово Бастиана и забрать твою корону. Но мы должны предупредить Беллами и Майло, чтобы они знали, что мы делаем.

— Тогда скажи им, — Серена взмахнула рукой в воздухе. Я в замешательстве наблюдала за ней, призывая продолжать. — У твоего Майло метка солнца. Это ослабляет власть Бастиана над ним. Он не сможет тебя услышать, если ты ему расскажешь.

— Что значит, если я ему расскажу?

— Твой зов сирены. Мы с тобой в воде могли общаться посредством разума. Это потому, что мы уже связаны друг с другом по природе, как и все сирены. И опытная сирена может делать это и с теми, кто связан с ней сердцем.

— Так ты хочешь сказать, что я могу позвать его мысленно? — Я моргнула, с любопытством помахивая хвостом.

Серена кивнула.

— Да, как, по-твоему, тебе удалось позвать его домой своей песней? Ты все время это делала.

Изо всех сил стараясь не терять времени даром, я поспешила и закрыла глаза, сосредоточившись на том, как пела Майло на краю Источника, чтобы вернуть его домой. Я снова потянулась к нему, мой голос звучал в голове, поднимаясь из глубин сознания и проникая в то место, которое не было ни внутри меня, ни снаружи. Я не могла долго сдерживаться, поэтому придумала свое послание как можно быстрее.

«Убежище Бастиана находится под Гарита-дель-Диабло. Мы придумали план, как обманом заставить Бастиана отпустить мою маму, а затем…»

«…тогда вы получите еорону.» Когда до меня донесся его голос, я чуть не подпрыгнула, услышав его в своей голове. И тогда я погрузилась в его звучание, дорожа связью между нами, которая превосходила все остальные.

«Да, я дам тебе знать, когда мы будем в логове Бастиана. Возможно, если он будет достаточно отвлечен, у него не будет времени заметить вас с Беллами. Предполагается, что с побережья под скалой форта ведет система туннелей. Жаль, что я не могу рассказать тебе, как добраться оттуда до убежища, но тебе придется самому разобраться. Ной говорит, что это настоящий лабиринт. Не заблудитесь».

«Не волнуйся», со смешком заверил Майло. «Навигация — моя сильная сторона. Я скажу Беллами, чтобы он плавал кругами, чтобы сбить этого ублюдка с толку».

— Судя по улыбке, это сработало, — голос Серены вырвал меня из моего внутреннего диалога с Майло.

— Ты что, подслушивала? — спросила я с ухмылкой, ныряя в воду так, что из нее торчала только моя голова.

— Не волнуйся. — Серена плеснула в мою сторону немного воды, взмахнув хвостом. — Даже я не могу помешать песне-призыву другой сирены.

— Хм, — ухмыльнулась я. — Приятно слышать. — После долгой паузы я поднялась, чтобы встретиться с ней. — Теперь ты должна знать мой план.

Я все ей объяснила, не забыв упомянуть и о том, что у нее есть потенциальный двойник.

— Эта девушка собирается притвориться мной? — Она приподняла бровь.

Я залюбовалась ее смуглой кожей и густыми волосами, заплетенными в косу. Было бы ложью сказать, что я тоже не гадала, как именно мы сделаем мою рыжеволосую бледную соседку по комнате похожей на нее. — Что ж, она собирается попробовать. Я надеялась, что мы сможем подойти к этому творчески.

Серена вздохнула:

— К счастью для тебя, есть несколько ограничений на то, насколько творческой может быть магия. — Я не совсем поняла, что она имела в виду, но у меня не было времени спрашивать. Я была просто рада получить от нее одобрение моего плана. С благословения Серены я повела ее обратно туда, где ждали остальные. Но когда мы приблизились к берегу, я обернулась, чтобы остановить ее.

— Есть кое-что, что ты должна знать. — Я развернулась в воде, останавливая Серену, пока мы не подошли слишком близко. — Помнишь, ты говорила о Расселле? Ты скоро увидишь его снова, и он, вероятно, не будет знать, что делать, когда увидит тебя.

Черты лица Серены напряглись, ее идеальные губы приоткрылись, изображая едва заметный вздох. Затем, спустя короткое мгновение, удивление на ее лице сменилось легкой теплой улыбкой, когда она посмотрела на берег впереди.

— Ты полна сюрпризов, русалочка. Это действительно так. — Она нырнула вперед, проплывая мимо меня к видневшемуся вдалеке побережью. Она даже не обернулась, когда крикнула: — Теперь, будем надеяться, ты сможешь приберечь что-нибудь для этого нечестивого лорда пиратов.

44. Что делает вода?

Катрина

Когда мы вышли на берег, выражение лиц моих друзей было именно таким, как я и ожидала, когда моя подруга-богиня приблизилась. МакКензи стояла, разинув рот, восхищенная нечеловеческой красотой Серены. Ной внимательно прищурился, и Рассел… Рассел чуть не отшатнулся, когда его глаза расширились от удивления.

— Черт возьми, кто ты такая? — крикнул он, его подбородок дрожал. — Что это за трюк? — Он перевел взгляд на меня, его голос срывался, а глаза слезились.

Я оставалась в воде, пока Серена поднималась к береговой линии. Ее хвост без особых усилий снова превратился в ноги, и она вышла из воды, вода следовала за ней, как дым, клубясь вокруг ее талии и образуя при каждом шаге струящееся платье. Я осталась позади, спрятавшись в уютной воде, и подарила им этот момент.

Рассел все еще стоял неподвижно, почти дрожа, наблюдая, как девушка, которую он считал своей дочерью, выходит к нему из волн.

— Серена… — ахнул он. — Серена, милая, это действительно ты?

МакКензи и Ной расступились, пропуская ее, и она направилась прямо к мужчине, которого называла отцом, по крайней мере, в течение одной жизни. Ее кожа блестела на солнце, когда она потянулась вперед, чтобы коснуться его лица, и нежное прикосновение ее ладони заставило Расселла расплакаться.

— Это я, папа, — тихо сказала она.

Рассел не стал тратить время на слова. Вместо этого он обнял ее, этот ужасный старик внезапно смягчился прямо у меня на глазах.

— Я не понимаю, но не думаю, что хочу этого понимать. Все, что меня волнует, это то, что ты сейчас здесь. Неважно каким-то образом.

Серена мягко высвободилась из его объятий.

— Я должна была жить в человеческом обличье. Вальдес вернул меня в море. Это то место, которому я всегда принадлежала.

— Так… ты… богиня, о которой говорил Ной?

Серена кивнула. Ной приблизился к ней, недоверчиво моргая.

— Подожди, — пробормотал он, запинаясь. — Так это значит, что ты… моя тетя?

— Полагаю, так оно и есть. — Серена рассмеялась, коснувшись рукой его плеча. — Привет, племянничек.

Рассел потянулся вперед, чтобы взять Серену за руку, и сжал челюсти, а на лице отразилась решимость.

— Возможно, я не совсем понимаю, что происходит, но я здесь, чтобы помочь тебе, дорогая. Чего бы это ни стоило, лишь бы никто снова не отнял тебя у меня.

Что-то внутри меня оборвалось, когда меня снова охватило чувство вины — за то, что я втянула в это так много людей. И я беспокоилась, что, если все пойдет прахом, это может утянуть их за собой под воду. Но они стояли здесь, уже приняв решение и готовые встретить все, что уготовано судьбой. И все, что я могла сделать, это позволить им. И я приложу все усилия, чтобы не дать им погибнуть в процессе.

— Давайте начнем, а? Пока я не передумала, — раздался царственный голос Серены, когда она отвернулась от Рассела и посмотрела на меня.

Я бросила умоляющий взгляд на всех троих, мои волосы почти полностью закрывали меня спереди.

— Вы, ребята… Мне нужно одеться.

— О, точно. — МакКензи вытащила мою одежду из сумки, которую несла, и положила ее на землю.

Они неловко повернулись ко мне спиной, когда я вылезла из воды. Мои ноги снова стали ногами, и я попыталась одеться.

— Хорошо, теперь я в порядке, — объявила я.

Когда они повернулись ко мне лицом, Серена заговорила, глядя на МакКензи.

— Хорошо, теперь пришло время приступить к делу. Мы можем начать с моей приманки. Потому что нам предстоит проделать большую работу в этой области.

— Да, — вмешался Ной, — как именно мы должны сделать ее похожей на тебя? Ни за что на свете.

— Возможно, не без моей помощи. Но помни, что мы с Катриной контролируем воду. А что делает вода?

На нее обрушился шквал ответов, в то время как я хранила молчание, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Э-э-э, течет? Наводняет? Смывает?

— Капает?

— Брызгает? Топит?

— Отражает. — Серена осторожно подвела МакКензи к кромке воды, где она расположила ее, слегка подтолкнув и повернув. На поверхности воды появилось кристально чистое зеркальное отражение их обеих. — Без моей силы я не смогу этого сделать. Это требует тонкого владения водой. Детализация и аккуратность, как у художника. — Серена посмотрела на меня. — Тебе придется это сделать, Катрина.

— Я попробую, что бы это ни было. Но как я узнаю, что делать? — спросила я, подходя к воде.

— Ты уже делаешь это по своей природе. Теперь остается только подобрать воду в соответствии с тем, что она отражает. И убедись, что она такой и останется.

Несколькими движениями руки она призвала немного воды, и та потекла вверх, словно огромная лента, извивающаяся по ее желанию. Вода обвилась вокруг нее снизу доверху, а затем поползла к МакКензи, где стала тонкой, как вуаль, и полностью окутала ее тело. Буквально через несколько секунд на внешней стороне водяного кокона начало формироваться изображение. Обрывки воспоминаний о Серене складывались, как осколки разбитого зеркала, ее отражение вытесняло то слабое, что еще оставалось от МакКензи. Когда вода мягко закружилась, сомкнулась, обволакивая МакКензи, как щит, облегающий тело. И снаружи она больше не была МакКензи.

Но затем маска исчезла, вода стекала каплями, будто кто-то отжал мокрое полотенце. И МакКензи снова стала самой собой.

— Ты должна сделать это и продолжать в том же духе, — сказала Серена.

— Хорошо, — я протянула руки, немного нервничая перед испытанием этого нового магического навыка. Но это не могло быть сложнее, чем создать изображение из акварели.

Но это было совсем не так. Мои руки и разум знали, что делать. Я подняла воду, снова погрузив в нее МакКензи, и придала каждой детали образ Серены. После нескольких промахов я поняла, что половина проблемы заключается в том, чтобы расположить каждую молекулу воды так, чтобы она находилась на свету и отражала тот образ, который мне нужен, — образ Серены.

Если не считать небольшой разницы в росте, перед нами стояли две одинаковые Серены, МакКензи можно было отличить только по легкому отблеску солнечного света на воде, который иногда пробегал рябью по ее телу.

— Что только что произошло? — МакКензи резко обернулась, пытаясь заглянуть себе за спину и вытянув шею. Единственное, что в ней осталось неизменным, — это голос.

— Теперь ты похожа на меня. — Серена отступила на шаг и оглядела ее с ног до головы, словно восхищаясь своей работой.

— Просто не разговаривай, и у нас все будет хорошо. — Ной рассмеялся.

Мы все в полнейшем изумлении уставились на двух Серен, и я взглянула на настоящую. — Не могу поверить, что это возможно.

— Просто нужно немного подсказать воде, что отражать, и распределить это в нужных местах.

Серена подмигнула.

— Не так уж сильно отличается от рисования. — Я даже не спросила, откуда она об этом знает. Я предположила, что, как Мать Сирен, она, вероятно, знает все о нас.

Я мягко улыбнулась. Затем мое внимание переключилось, когда голос Майло пробился сквозь мои мысли.

«Мы встали на якорь и осматриваем местность. Ты была права. В этих туннелях полный бардак. Если можешь, не встречайся с Бастианом без нас. Дай нам еще один час. Мы не хотим оставлять тебя одну».

«Принято», ответила я, оглядываясь на друзей, окружавших меня, и делая глубокий вдох. К тому времени, как мы спустились в туннели под клубом и нашли логово Бастиана, прошло больше часа. И спасение моей мамы не могло больше ждать.

— Ладно, народ… — смело сказала я. — Время почти пришло. — Все прижались друг к другу, когда мое сердце забилось так громко, что, я думала, они это услышат. — Мы готовы заключить сделку с дьяволом?

45. Встречный ветер

Майло

Мы оставили лодку пришвартованной как можно ближе к берегу. Теперь мы поднимались по скалистой стороне побережья, где стоял старый каменный форт. Мы карабкались по склонам, заглядывая в каждую расщелину в скалах в поисках любого признака секретного прохода. Но ничего похожего на вход в систему скрытых туннелей не было, а заходящее солнце только усложняло видимость.

— Черт возьми, ты дал им час. Прошло гораздо больше времени, — проворчал Беллами позади меня, когда мы поднимались по береговой линии.

— Я не мог просить ее продолжать ждать. Ты же знаешь, что она бы все равно не послушала, — огрызнулся я. — Успокойся. Если мы не будем держать себя в руках, мы никогда не найдемся.

Беллами колебался.

— Клянусь богом, если с Сереной что-то случится… не могу поверить, что позволю себе жить дальше без нее. Черта с два, я буду жить дальше без нее! Как я мог ее отпустить?

Я резко обернулся.

— Если бы ты этого не сделал, Бастиан уже был бы здесь и ждал, чтобы схватить ее. Ты защищаешь ее. Не забывай об этом.

— Если он хотел убить ее, почему он не взял ее у Источника? Я просто не понимаю, — Беллами осмотрел участок скалы, который мы уже десять раз обыскивали, в поисках скрытого входа, который ускользал от нас.

Я действительно задавался тем же вопросом, но самое меньшее, что я мог сделать, это попытаться успокоить Беллами по этому поводу. Здесь и сейчас от размышлений об этом было мало толку.

— Может быть, он не может убить ее так просто. Возможно, он не может по-настоящему сразиться со всеми нами, чтобы добраться до нее. Возможно, это не так просто, как мы думаем. Какой бы ни была причина, это наш единственный шанс покончить с ним навсегда.

Беллами что-то проворчал в знак согласия, он поскользнулся и сбросил в воду обломок скалы. Я проследил взглядом за камнями и на мгновение задержал взгляд на волнах у подножия утеса. Я заметил едва заметное всасывание воды, когда волны отступали, и оно отличалось от всего остального вокруг.

— Посмотри туда! — Я указал пальцем. — Вода засасывается куда-то вниз.

— Возможно, это оно и есть. Я проверю. — Беллами не колебался ни секунды, прежде чем соскользнуть в воду.

— Поторопись, — сказал я, — у нас осталось совсем немного времени.

Он нырнул, и все его тело исчезло под волнами, за исключением руки, державшейся за скалу в том месте, где начиналась вода. Хотя под водой был не я, я затаил дыхание, желая убедиться, что мы нашли туннель.

Беллами вскочил, стряхивая воду с глаз и волос.

— Там определенно есть проход. Но как только мы войдем, пути назад уже не будет. Там тесно. Если у нас кончится воздух, нам конец. Не уверен, что правило «поцелуя русалки» действует бесконечно.

Мои мысли путались.

— Мы должны как-то это выяснить.

— Я пойду проверю, если не выйду через пять минут, не ходи за мной.

— Я на это не соглашусь.

— Конечно, ты не согласишься, золотой мальчик, — передразнил Беллами. — Но если мы оба умрем, кто тогда будет рядом с девочками? Делай, что говорю. Я капитан, помнишь?

— Ладно, ладно, Кальмарчик. — Я покачал головой.

Беллами снова скрылся под водой, и я начал обратный отсчет. Черта с два я не собирался нырять за ним, если он не вынырнет. Я считал минуты с точностью до секунды, беспокойство сотрясало мои нервы, как волны сотрясают камни у моих ног. Когда Беллами не вернулся через четыре минуты, я отказался ждать дольше. Я пошел за ним.

Вода потрясла мой организм, когда я нырнул вниз, захватив с собой огромный глоток воздуха. Я довольно легко нашел вход в туннель, хотя он был явно разрушен совсем не так, как предполагалось изначально. Когда я протискивался внутрь, меня охватила клаустрофобия, но я прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы успокоиться и сосредоточиться. В этом месте не было света, и непроглядная тьма душила меня так же сильно, как текущая вода вокруг.

Конечно, я не видел Беллами. К этому времени он должен был уйти гораздо дальше. Но проход был таким узким, что я даже не был уверен, как могло выглядеть то, что было впереди. Я протискивался по небольшому туннелю, зазубренные каменные поверхности царапали кожу, когда я протискивался между ними. Путь впереди был темен, как ночь, а чувство жжения в легких постоянно напоминало мне о том, что время уходит. И кстати, «поцелуй русалки» действовал недолго. И у меня не было свежих глотков воздуха.

Я наткнулся на что-то, надеясь, что это Беллами, но ощущение человеческой кости в руке говорило об обратном. Содрогаясь, я продолжал протискиваться сквозь толщу, обеспокоенный пустотой вокруг и растущим страхом, что я наткнусь на безжизненное тело Беллами, зажатое между камнями. Но затем я почувствовал, что края скалы загибаются вверх. Пути назад больше не было. Я не успел ничего разглядеть. Моей единственной надеждой было идти по пути. Я пополз вверх, прижимаясь к каменным стенам, которые все больше приближались ко мне. Я просто хотел видеть хоть на дюйм перед собой.

Мои руки скользнули по камню, и я почувствовал, где отверстие изгибалось надо мной, и там был воздух. Мне просто нужно было найти в себе силы подтянуться. Но вода разбивалась вокруг меня каждый раз, когда волна поднималась и заполняла пространство. Если бы я только мог дождаться следующего прилива, я смог бы подтянуться и залезть. Но, поскольку легкие протестовали от боли, я не думал, что у меня осталось так много времени.

Я потянулся вверх, и чья-то рука схватила меня за плечо, подтягивая ровно настолько, чтобы вытащить из воды в крошечное пространство для ползания, расположенное выше остальных. Мои ноги напрягались изо всех сил, чтобы подтянуться, пока я не заметил, как Беллами подтягивает меня. Мои шея и плечи задевали за каменный потолок, когда я пробирался через тесный закуток. Я вдохнул с облегчением, смешав вдох с кашлем.

Еще немного пошевелившись, я добрался до другой стороны, где крошечное пространство переходило в туннель в натуральную величину, достаточно высокий и широкий, чтобы в нем можно было стоять. Беллами стоял, скрестив руки на груди.

— Я же говорил тебе не следовать за мной.

— После стольких лет я думал, что ты должен знать меня лучше, — я сверкнул полуулыбкой, откидывая мокрые волосы с глаз. Пространство было освещено фонариком в руке Беллами, отбрасывающим наши тени на стены туннеля.

— Что ж, теперь я спас и тебя, и твою девушку от гибели в тот или иной момент. Так что ты у меня в долгу. — Беллами повернулся, направляя луч фонарика в черную пропасть тропинки.

— Как насчет того, чтобы я загладил свою вину, вызволив нас отсюда, — сказал я, делая шаг вперед с компасом в руке. — Потому что, видит Бог, ты не собираешься быть тем, кто это сделает.

— Может, ты заткнешься? — Беллами застонал, когда я зашагал рядом с ним. — Давай поторопимся, пока Катрина и Серена не попали прямо в руки Бастиана.

— Не волнуйся, — сказал я. — Они знают, что делают. — Я сделал все возможное, чтобы успокоить его, зная, что его расстраивает то, что он не может узнать о планах девочек. Мы оба согласились, что было бы к лучшему, если бы я не делился с ним этим на тот случай, если Бастиан подслушивал. Но я знал, что ему от этого не легче.

— Я доведу нас до конца. — Я посмотрел вперед, мысленно сопоставляя карту расположения сторожевой башни снаружи и направление стрелки компаса. — Это будет не быстро, но я доставлю нас туда.

Мы шагнули в темноту, наш путь едва освещался светом фонарика Беллами. Конечно, я бы никогда не сказал ему, но мне не терпелось найти Бастиана, и я начал беспокоиться. Даже если Бастиан и клюнул на план девочек, я не думал, что ему потребуется много времени, чтобы осознать это. Я знал, что у нас не было ни единого шанса убить его. Но мы, черт возьми, могли бы постараться остановить его. И если это то, что потребуется, чтобы вытащить Катрину живой, то для меня этого было достаточно.

46. Ложная богиня

Катрина

Мы прокрались вперед, пробираясь обратно по туннелям, которые мои друзья уже наметили, используя наши мобильные для освещения. Я все еще не могла привыкнуть к тому, что мы шли с двумя версиями Серены, и старалась не думать об этом слишком сильно. Отсюда, снизу, мерцающий блеск воды вокруг МакКензи был уже не виден без солнечного света, что делало их идеальной копией друг друга.

— МакКензи, когда ты нашла убежище, ты видела корону? — спросила я, прокручивая план в голове миллион раз подряд.

— Нет, — вздохнула она. — Но он сидел в большом кресле, окруженный всевозможными безделушками, такими как морские безделушки и просто странные вещи. За креслом в аквариуме была твоя мама. Корона должна была быть где-то в этой коллекции.

— Почему у него всегда большое кресло? — простонала я.

— Это его личный трон, на котором он может охранять свои игрушки, — закатила глаза Серена. — Его самолюбию нужно где-то сидеть.

Мы приблизились к участку, где туннель расширялся, сигнализируя о том, что мы приближаемся к новому убежищу Бастиана. Мы наткнулись на каменные ступени, которые спиралью поднимались вверх, очень похожие на высокие башни древности — сторожевые башни. Между входом в сторожевую башню и коридором, из которого мы только что вышли, на самом виду была дверь, хотя это была скорее каменная плита.

— Вот и пришли, — произнес Ной, изо всех сил отталкивая камень со своего пути. Я пыталась найти быстрый выход, какой-нибудь способ, которым мы могли бы уйти, не рискуя оказаться запертыми здесь, внизу. Но я знала, что в этой извилистой системе туннелей и каменных коридоров у нас не будет такой роскоши.

— Я остаюсь с Сереной, — сказал Рассел, поворачиваясь к Ною. — Только не вздумай пострадать, Ной. Я не собираюсь терять никого из вас сегодня.

— Успокойся, дедушка, — простонал Ной. — Тебе не обязательно продолжать беспокоиться обо мне. — Я видел, как осунувшееся лицо Рассела становилось все темнее, а глаза были опущены, как и его усталый дух. Я слишком хорошо понимала обиду Ноя за потерянные годы, но смотреть на это с такой точки зрения было труднее. Теперь, наблюдая за чужой борьбой, я увидела горечь в себе, которую мне пришлось преодолеть из-за моей мамы, и я надеялась, что Ной сможет понять, как сделать это для Рассела.

Мы оставили Серену с Расселом, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы Бастиан не узнал о ее местонахождении, и в то же время она была достаточно близко, чтобы получить корону. Я распахнула дверь, моя грудь наполнилась воздухом, который слишком боялась выпустить. Нас встретил порыв прохладного воздуха и тусклый свет факелов.

С массивным куполообразным потолком это место действительно походило на замок. Трещины в камне, словно вены, пронизывали пол и потолок. Стены были увешаны множеством предметов, в том числе, вероятно, магическими, не очень редкими раковинами, золотыми статуэтками, редкими драгоценностями и масками племен, частями тел в банках. Я не могла не задуматься, как ему удалось перевезти все это из своего другого убежища за такое короткое время. Конечно, скорее всего, это была магия. А в центре комнаты, там, где купол заканчивался отверстием, сквозь которое проникал лунный свет, стоял устрашающе красивый каменный стол с замысловатой росписью вокруг, но изображения были выцветшими и потрескавшимися. К нему вела короткая изогнутая лестница, которая, казалось, служила скорее для украшения, чем для функционального использования.

В полутемном зале эхом отдавался стук наших шагов, пока мы обходили капли почерневшей воды, которые оставляли след от двери до передней части комнаты. Бастиана нигде не было видно, но его трон определенно был там. Он был пуст, на стуле из бронзы и золота, обтянутом бархатной подушкой, растекалась лужица еще более темной воды на полу рядом с ним. Короны нигде не было видно, но моя мать была там.

Заключенная в своем аквариуме, мама подплыла к стеклу, приложив руку к стеклу, ее лицо исказилось от страха. Я сделала шаг вперед, чтобы подбежать к ней, но темная вода на полу собралась в одну массу и преградила мне путь. С ужасом и заинтригованная, я наблюдала, как ониксово-черная вода поднимается, словно живет своей собственной жизнью. Она выросла до моего роста, потом еще выше, пока не оказалась надо мной и не приняла очертания человека. Бастиан. Она стала Бастианом.

— Привет, прекрасная Катрина, — улыбнулся он, черная вода все еще стекала с его лица, как чернила. — Я вижу, ты сделала, как я просил. Умная девочка. — Его змеиные глаза метнулись к МакКензи, которая стояла у входа с Ноем. Он притворился, что держит ее за руку, будто мы заставили ее прийти сюда.

— Я это сделала. Я привела тебе Атаргатис. А теперь отпусти мою маму, — потребовала я, сжимая кулаки, сама того не желая.

— Терпение, русалочка, — прорычал он мне на ухо. — Правила устанавливаю я, помнишь?

— И у нас было правило: ты забираешь ее и отдаешь мне мою маму. Ты сделал предложение. Теперь я принимаю его.

Бастиан тихо рассмеялся.

— Держу пари, дорогой Беллами не в восторге от этого решения. Предполагаю, что именно поэтому ты пришла без него. Бедняга. Ему столько раз в жизни наносили удар в спину, и вот ты добавляешь свой нож к этому списку. — Он улыбнулся, обнажив чернильно-черные зубы. — И твой любимый моряк. Что с ним? Был ли он на стороне своего брата в море?

— Не притворяйся, что не знаешь, где Беллами, — сказала я, надеясь отвлечь его как можно дольше, пока осматривала комнату.

— Конечно, знаю. Если бы я хотел следить за пиратским отребьем. Но без богини мне ничего не известно о его местонахождении. И, к счастью для него, она именно там, где я хочу. — Бастиан посмотрел на МакКензи в образе Серены.

Я вязалась с Майло.

«Короны нигде не видно. Мы должны найти ее. Так что, когда доберетесь сюда, будьте осторожны. Но нам, безусловно, не помешала бы ваша помощь. Бастиан кажется… более странным, чем раньше».

«Конечно. Мы в туннелях. Будь осторожна». Голос Майло был моим единственным утешением в этом холодном, безнадежном месте, и я цеплялась за него, как за буй во время шторма. Я оглядела комнату, отчаянно пытаясь найти хоть какой-то намек на то, где может быть корона, но я не могла оторвать взгляда от мамы в аквариуме. Я все еще не оправилась от шока, увидев ее с хвостом, но потом подумала… Раз она сирена, может быть, я тоже смогу с ней общаться, как я общалась с Сереной под водой.

Я окликнула ее, посылая ей голос в моей голове, надеясь, что она уловит мои слова.

«Мама, я здесь. Мы собираемся освободить тебя».

Я надеялась, что она поняла мое сообщение, но у меня не было времени ждать ответа, так как я стояла перед нетерпеливым Бастианом.

— Выведи богиню вперед, — указала я Ною. Он последовал за мной, колеблясь, и это выглядело так убедительно, что я не могла понять, действительно ли он боится или просто притворяется.

Ной встал рядом со мной, делая вид, что тащит МакКензи за собой, в то время как она демонстративно пыталась его удержать. Теперь они стояли рядом со мной, лицом к Бастиану, чьи ботинки все еще были в луже чернильной воды, которая медленно стекала по бокам.

Он потянулся, чтобы коснуться руки МакКензи, но я бросилась вперед и преградила ему путь.

— Пусть моя мама пойдет первой, — потребовала я еще раз.

— Очень хорошо. В конце концов, теперь ты уже не сможешь сбежать. — Он расправил плечи, повернулся и разбил резервуар, в котором находилась мама, струей черной воды из своей ладони. Мама шлепнулась на пол среди битого стекла, ее хвост извивался. Я подбежала к ней и опустилась рядом.

— Ты в порядке, мам? — Я изо всех сил старалась контролировать свое дыхание. Я не могла позволить Бастиану почувствовать мой страх, особенно теперь, когда я только что передала ему свою соседку по комнате и лучшую подругу.

— Я не ранена. — Мама тяжело дышала. — Просто… просто немного шокирована. Это… что это? Как это? — Она дотронулась дрожащей рукой до своей талии, где кожа переходила в жемчужные чешуйки.

— Знаю, — сказала я. — Ты привыкнешь к этому. Но зачем ты это сделала? Какого черта ты это сделала, мам?

Ее каштановые мокрые волосы упали на лицо, когда она наклонилась вперед и обхватила себя руками, спасаясь от холода. Ее подбородок задрожал, искажая слова.

— За всю твою жизнь я никогда ничего не делала, чтобы помочь тебе. Так я смогла стать матерью получше. Я заставила его пообещать, что взамен он не причинит тебе вреда. Я сделала это, чтобы помочь тебе.

Я крепко зажмурилась, это был единственный способ сдержать слезы, жгущие мои веки. Я не знала, что сказать. Я хотела разозлиться на нее. И я злилась, но было бесполезно показывать ей это. И если все пойдет наперекосяк, и мы не выберемся отсюда, то меньше всего я хотела, чтобы мама думала, что я ее ненавижу. С нее хватит.

Внезапно ее голос заставил меня вздрогнуть, потому что я смотрела прямо на нее, но ее губы не шевелились.

«Просто, чтобы ты знала, я смогла слышать тебя».

Я села прямо, резкий звук ее голоса заставил меня вздрогнуть. Я этого не ожидала.

«Тссс! Послушай, короны здесь нет. Но я слышала, как он сказал, что корона нужна ему для завершения ритуала. Значит, она не может быть далеко».

— Что? Какого ритуала? — Я не хотела выражать свое удивление вслух, но это была неконтролируемая реакция.

Она протянула руку и притянула мое лицо к себе, так что у меня не было другого выбора, кроме как взять себя в руки и сосредоточиться. Ее глаза умоляли меня, когда она продолжала.

«Чтобы убить богиню, о которой он говорит. Катрина, он — не человек. Он может превращаться во что-то вроде… водяной тени. Я не знаю. Но он сделан из этой темной воды. Он контролирует ее.»

Я должна была догадаться, что у него хватит ума не оставлять корону там, где мы могли бы ее увидеть. Но если МакКензи сможет отвлечь его достаточно надолго, а Майло и Беллами смогут появиться, чтобы выиграть нам больше времени, у нас, возможно, появится шанс найти ее.

Я оглянулась через плечо и увидела, как Бастиан забирает МакКензи у Ноя и уводит ее к подножию лестницы, ведущей к каменному алтарю. МакКензи молчала, чтобы голос не выдал ее, но я знала, что она, должно быть, напугана. Они начали подниматься по лестнице. Мне нужно было быстро соображать.

Я быстро передала Майло то, что только что сказала мне мама, и он удивился не меньше меня. Но он заверил меня, что они с Беллами недалеко. А пока мне нужно было найти способ помешать Бастиану причинить вред МакКензи или что-нибудь похуже.

— Сядь, дорогая Атаргатис, — выдохнул Бастиан, проводя пальцем по ее ключице. Она подчинилась, вероятно, не зная, что еще можно сделать. — Забавно. Я ожидал, что ты окажешь больше сопротивления. Ты определенно это сделала много лет назад, когда я впервые предложил тебе свою любовь.

МакКензи уставилась на него суровым взглядом, и Ной наблюдал за ним, как голодный тигр, готовый в любой момент наброситься. На секунду его взгляд метнулся ко мне, и я почувствовала, как в нем бушует отчаянное желание вмешаться, просто по выражению его лица и напряженному телу. Но я покачала головой. Еще нет. Беллами и Майло должны быть здесь с минуты на минуту…

— Похоже, наши гости злоупотребили гостеприимством, — голос Бастиана прорезал холодное каменное пространство, когда он обратился к МакКензи. Он повернулся в мою сторону, оставив ее сидеть на алтаре. — Я полагаю, вы больше не нужны. Одежда твоей матери у двери. Теперь вы все можете идти.

Мы стояли, не сводя с него глаз. Не предполагалось, что все зайдет так далеко. Мы не должны были отдавать МакКензи в его руки. Ее целью было отвлечь внимание, а не полноценная замена. Я не могла позволить Бастиану причинить ей боль. Поэтому собралась с духом, мысли беспрепятственным водопадом проносились в моей голове о том, что я могла бы сделать, чтобы остановить его.

Я прикусила язык, так что на глаза навернулись слезы, и начала собирать воду, которая вылилась из маминого бачка, медленно, чтобы Бастиан не заметил. Было трудно работать с водой, растекшейся по каменному полу, пытаясь найти все капельки и молекулы и собрать их воедино. Я хотела еще раз позвать Майло, но обнаружила, что мои мысли могут быть заняты только чем-то одним за раз. Я спрятала свою контролирующую руку за спину и продолжала говорить, чтобы привлечь внимание Бастиана.

— Что ты собираешься с ней сделать? — выплюнула я. С минуты на минуту здесь будут Беллами и Майло… — С минуты на минуту.

— Я думаю, ты знаешь, — прошипел он, поднимая руку, чтобы показать символ змеи, нарисованный чернилами на его ладони. С нее начали стекать более густые капли темной воды, образуя поток, преодолевающий гравитацию и змеящийся по воздуху к Ною, мне и моей маме. Он окутал нас, его сила была невообразима, и отбросил нас назад. Все, чего это касалось, ощущалось как горящее масло на коже. Моя голова затряслась от боли, когда он прижал нас к стене, заставив лицезреть сцену с Бастианом и его фальшивой богиней. — Но поскольку ты настаиваешь на деталях, Атаргатис нельзя убить как смертную. По крайней мере, не навсегда. Глупость Вальдеса доказала это и просто вернула ее в родную стихию. Видит бог, она будет продолжать возвращаться в следующей жизни. Нет. Она должна быть уничтожена раз и навсегда с помощью силы, дарованной ей богами, так же, как она была дана. — Он наклонился и коснулся головы МакКензи, проведя рукой по ее волосам и намотав прядь на свой палец. — Корона? Имеется. Хвост… мы подходим к этому. То, что сделало ее богиней, должно быть уничтожено вместе, чтобы она стала полностью смертной… и ее можно было убить.

Волна облегчения захлестнула меня. По крайней мере, он не стал бы пытаться убить МакКензи на месте… пока что. Без хвоста она была бы не совсем тем, что ему нужно. Это дало бы нам еще немного времени, и я сосредоточилась на том, чтобы подвести к себе высыхающую на полу воду. Это было единственное оружие, которое я могла придумать.

— Хорошо, что твои друзья все-таки остались. Будет здорово, если у нас будут зрители. — Он ухмыльнулся, его глаза сверкнули безумием. С этими словами он приказал своей энергии темной воды подняться по моим ногам, медленно всасывая их. Оно ползло вверх, жаля мою кожу. По мере того, как оно поднималось, жжение становилось невыносимой мукой, обжигающей, как раскаленный уголь. — А теперь преобразись, Атаргатис! Или смотри, как страдает твой дорогой возлюбленный.

Ревущий звук воды наполнил комнату, когда призрачная вода хлынула по коридору, выливаясь через дверной проем и врываясь в комнату вместе с нами, внося с собой Майло и Беллами. Когда они захлебывались и начали отплевываться, я вскрикнула. Однако я не могла отвлечься. Я собрала все свои эмоции и заставила себя собраться с силами, чтобы продолжать набирать воду из маминого бачка. Вода начала высыхать, поэтому мне пришлось поторопиться, пока она не закончилась.

Стремительная черная вода поймала их в ловушку, прижав к стене с такой силой, что я вздрогнула от звука удара их спин о камень. Вода начала принимать свою собственную форму, заполняя пространство вокруг них, будто они были помещены в невидимый резервуар. Когда вода поднялась, поднимая их все выше над землей, они задыхались, пытаясь отдышаться от стремительных потоков, обрушивающихся на них.

— Давайте выясним, поможет ли им пережить это поцелуй сирены! — Бастиан рассмеялся.

— Нет! Прекрати! — прокричала я.

— Что? Ты правда думала, что они смогут подкрасться ко мне незаметно? — пропел Бастиан. — Это была смелая попытка, надо отдать тебе должное. Но когда ты пришла одна, я понял, что это не так. Твои влюбленные моряки никогда бы не оставили тебя наедине со мной. А Беллами? Думал, что, записывая свои планы и скрываясь, он скроет их от меня? Я знаю его мысли. Его чувства. Каждое его намерение, вероятно, еще до того, как он сам об этом узнает.

Я чувствовала себя такой глупой, такой доверчивой. Мы так старались избежать этого, но все равно попали прямо в лапы Бастиана. Что бы мы ни думали, его преимущество всегда было слишком сильным.

Неудача отвлекла мое внимание, и я потеряла контроль над водой, которую добывала с пола. Думала ли я на самом деле, что смогу бороться с Бастианом с ее помощью? Его темная вода, скорее всего, с легкостью одолеет мою. И если это произойдет, что тогда? Мои мысли понеслись вскачь, когда я почувствовала, как вода ускользает из-под контроля моего разума. Я должна была хотя бы попытаться.

— Ной, — сказала я, все еще не сводя глаз с Бастиана, — забирай мою маму и убирайся отсюда.

Я заглушила протесты матери, когда Ной бросился накрывать ее своей курткой и потащил к выходу. Вода вокруг скапливалась у моих ног, перетекая ко мне только благодаря моей силе воли. Все, что меня окружало, требовало моего внимания. Бастиан схватил МакКензи за плечи и встряхнул ее, крича, чтобы она сменила обличье, и угрожая всем нам ужасной смертью, если она этого не сделает. Мамины причитания стихли на заднем плане, когда Ной потащил ее из комнаты. А вода вокруг Майло и Беллами плескалась со странным, угрожающим звуком, когда их приглушенные голоса пытались прорваться сквозь нее. А я все еще должна была найти корону.

Я закрыла глаза, пытаясь найти утешение в звуке воды, текущей по моим венам, в биении моего сердца в такт с волнами снаружи. Когда сосредоточилась, вода хлынула ко мне вся сразу, капли слились в сплошной поток, который обвился вокруг меня, как лассо. И как раз в тот момент, когда приготовилась обрушить его на Бастиана, голос за дверью остановил все.

— Стой! — Голос Серены разнесся по воздуху, как приказ королевы. Мои глаза расширились от неожиданного зрелища: она стояла, высокая и неподвижная, в дверях, ее водяное платье развевалось вокруг, а золото, вплетенное в волосы, сверкало.

Мгновенно воцарилась тишина, нарушаемая только тихим плеском воды. Беллами и Майло упали на землю, освобожденные из своей водной тюрьмы. Я быстро ослабила хватку на воде, которую наколдовала, чтобы Бастиан ничего не заметил. Бастиан повернулся лицом к настоящей Серене, лунный свет падал на половину его лица из окна в потолке над каменным столом и освещал его золотистые глаза. Его каменный взгляд скользнул от Серены, которую он держал в руках, к той, которая стояла у двери, отделенная только мной, стоящей в промежутке между ними.

— Ну что ж, — выплюнул он. — Признаю, это довольно ловко с твоей стороны. Я определенно не ожидал увидеть двойника. Но я не понимаю, какую пользу это тебе принесет. — Его голос повысился от волнения, и в нем появилась странная нотка, которая давала понять, что он пытается это скрыть.

— Ты поссорился не с ними, — сказала Серена, вздернув подбородок. — Освободи их всех и возьми меня. Исполни свое темное предназначение, если это необходимо. Я больше не могу игнорировать зов судьбы.

Едва слышный вздох сорвался с моих губ, когда она шагнула вперед. Беллами вскочил на ноги и бросился за ней. Майло вскочил, чтобы последовать за ним, но они оба столкнулись с такой силой, которой Бастиан заслонил ее завесой призрачной воды, сквозь которую они не смогли пробиться.

— Очевидно, это то, что должно быть сделано. — Она остановилась, чтобы посмотреть на Беллами, всего на мгновение. — Прости, любовь моя.

— Нет, это не так! — заплакала я. — А как насчет всего того, что ты мне рассказывала о том, как звезды выстраивают твою судьбу? А как насчет этого?

Она продолжала идти, не сводя глаз с Бастиана.

— Серена! — закричала я. — Если ты сделаешь это, у него будет власть над морями и всем, что в них есть! У него будет власть надо мной!

— А что еще я должна была сделать, русалочка? — Она остановилась и посмотрела на меня. — Он уже победил. Я не могу позволить ему причинить боль и вам всем тоже. Так и должно случиться. Это высечено на камне.

— Что? — Я хотела, чтобы она объяснила. Где это было предсказано? Почему она так внезапно захотела сдаться, хотя все это время была такой упрямой?

Внезапно в комнату ворвался Рассел и побежал за ней, а поверженный Ной стоял у него за спиной, пока мужчина вырывался из его хватки.

— Нет! Серена, нет! Я не хочу потерять тебя снова!

— Дедушка, не надо! Ты не сможешь его остановить! Его нельзя убить! — крикнул Ной ему вслед. Я была рада, что мамы нигде не было видно, предполагая, что Ной на время убрал ее в безопасное место.

Серена продолжила свой путь к Бастиану, поднимаясь к нему по лестнице, как принцесса, которую вот-вот коронуют. Только она направлялась на плаху.

Бастиан схватил МакКензи за руки и отшвырнул в сторону, отчего она скатилась по старым каменным ступеням. Ной бросился к ней, когда я окликнула ее по имени. Я ожидала, что ее отражение исчезнет, но этого не произошло, и она осталась в своем облике Серены. Позже я придумаю, как это исправить, но сейчас это не имело значения. Пока Ной ухаживал за ней, я стиснула зубы от злости. Я снова призвала свою воду и послала ее, извивающуюся и бушующую, Бастиану, который с легкостью отразил ее своей черной водой.

— Хорошая попытка, — ухмыльнулся он. — Но у тебя нет и половины той силы, которая нужна, чтобы сразиться со мной.

Серена была уже почти на вершине лестницы, а Бастиан ждал ее, буквально протягивая руку. Она вложила свою ладонь в его. Рассел подбежал к ней сзади, выкрикивая ее имя, и отчаянно схватил ее за руки, когда потянулся к ней. Но Бастиан послал черную волну, чтобы отбросить его назад, повалив на пол, когда Серена вырвалась из его рук.

Сцена была подготовлена. Мы вшестером в ужасе наблюдали, как Бастиан, взяв Серену за руку, повел ее к алтарю, на котором планировал убить ее.

— Луной и морем ты была создана, и тем же самым ты должна закончиться. — Поток лунного света лился в комнату из отверстия в потолке. Когда белый свет окружил камень, словно прожектор, я вспомнила, как Корделия однажды сказала, что мы черпаем свою силу из Луны. Именно так Бастиан намеревался вернуть ее обратно. И я не могла не задуматься: а если бы Матери Сирен или ее силы не существовало, существовала бы я?

Серена совсем не сопротивлялась, она грациозно уселась на стол и откинулась назад.

— Все это потому, что я не любила тебя.

— Нет, Атаргатис. Все это потому, что боги благоволили к тебе и подарили море… то, что по праву должно было принадлежать мне.

Я в ужасе огляделась вокруг, когда лунный свет залил все вокруг. Я напрягла слух, чтобы расслышать, о чем говорят Серена и Бастиан, когда Бастиан вытащил старинного вида кинжал с черепом на рукояти. Он прикоснулся кончиком ножа к своему пальцу и покрутил рукоять в руке вперед-назад.

— Дай мне хотя бы взглянуть на это, — взмолилась Серена. — В последний раз. Дай мне увидеть, что я потеряла.

Бастиан рассмеялся, поднимая ножом ее подбородок.

— Думаю, я мог бы выполнить эту жалкую просьбу. За определенную цену.

— Тогда за поцелуй! — Слова Серены прозвучали тяжело и отчетливо, когда она сделала предложение, а не вопрос.

— Вполне справедливо, милая. Похоже, мы оба почувствуем вкус того, что могли бы иметь. — Я почувствовала, как к горлу подкатил ком. Бастиан был не только злым и манипулятивным… он получал от этого слишком много удовольствия. И это разожгло во мне ярость. Но, возможно, Серена что-то придумала. Если бы только ей удалось заставить его рассказать, где находится корона…

Бастиан хихикнул, его проницательный взгляд пронзил ее насквозь, когда он наклонился к ней лицом.

— Поцелуй в награду за корону.

Он прижался своими губами к ее, притягивая ее голову к себе и обхватывая шею сзади. Когда он отстранился, Серену, казалось, поразило молнией, ее тело напряглось и резко выпрямилось. Запрокинув голову, она смотрела прямо вверх, будто внимательно наблюдала за чем-то над собой. Когда сила, удерживавшая ее на месте, отпустила, ее голова упала вперед, и она ахнула, будто задерживала дыхание.

— Или, скорее, мельком увидела это. Это самое близкое, что ты когда-либо видела, — Бастиан усмехнулся.

Видение. Бастиан показал ей только изображение короны. Конечно, она должна была знать, что он ни за что не представит перед ней настоящую корону. В его сделках всегда был подвох. И эта не была исключением. Что это ей дало? Теперь было уже слишком поздно.

Так что я осталась с отвисшей челюстью и напряженным телом, готовая отреагировать, но тут Серена, стоявшая у каменного алтаря рядом с Бастианом, начала отчаянно кричать МакКензи внизу. Но то, как она двигалась, кричала и отталкивала Бастиана локтем, чтобы тот дал ей еще одну минуту… было совсем не похоже на Серену. На самом деле, чем больше я наблюдала за ней, тем яснее становилось, что, возможно, это была вовсе не Серена.

— Корона в Западном туннеле! В полу под камнем в форме полусердца! — воскликнула она.

Сирена, стоявшая рядом с Ноем, вскочила на ноги и протиснулась мимо него. Она пронеслась мимо, как размытое пятно, и бросилась бежать в ту сторону, откуда мы пришли, исчезая в каменных туннелях, которые вели обратно к логову Бастиана под клубом.

Это было так сложно переварить, что у меня голова шла кругом, когда я пыталась не отставать. Я взглянула на Беллами и Майло, которые выглядели такими же растерянными, как и я, но их взгляды были прикованы к Бастиану и Серене, которую он собирался принести в жертву. Только теперь эта Серена преображалась, по ее телу стекал водянистый блеск, превращаясь в лужицу, за которой виднелась бледная рыжеволосая девушка, а не темнокожая богиня, которой она была всего несколько секунд назад. Это была МакКензи, и у меня внутри все сжалось, когда я поняла, что все это время это была она.

47. Черная вода

Катрина

— Вероломная сука! — Бастиан ударил МакКензи так сильно, что она упала со ступенек алтаря и безжизненно покатилась мимо меня. Мы с Ноем подбежали к ней, опустились на колени и обхватили ее лицо руками. Ной встряхнул ее, и я умоляла ее открыть глаза.

— МакКензи! — повторил Ной, нависая над ее телом так же близко, как и я, если не больше. Когда она быстро пришла в себя, я вздохнула с облегчением.

Майло бросился удерживать Бастиана, прежде чем тот успел побежать за настоящей Сереной, в то время как Беллами кинулся за ней, выкрикивая ее имя. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, какая катастрофа разворачивается перед нами. Пещера начала стонать и отзываться эхом, крошечные кусочки песка с потолка посыпались на нас снизу. Что-то начало рушиться.

— Вы поменялись местами, не сказав нам? — спросила я, подавляя легкое чувство предательства, которое испытала, узнав о секретном плане МакКензи и Серены.

— Чем меньше людей знали, тем меньше шансов все испортить. Это должно было быть правдоподобно. — МакКензи приподняла бровь и села, держась за ту сторону лица, куда Бастиан нанес удар. — Сработало, не так ли?

— Тебя могли убить. И откуда у тебя голос Серены? — Я впилась в нее взглядом.

— Бастиан не единственный, кто умеет хранить голоса в своих украшениях. — Она откинула волосы, чтобы показать ожерелье, которое обычно носила Серена, — бело-голубое украшение из морского стекла, оправленное в золото. — Похоже, уроки актерского мастерства, которые я посещала по выбору, принесли свои плоды.

Я колебалась, решая, выразить ли свой гнев или приберечь его на другой день. Я выбрала последнее. При виде того, как Бастиан отправил Майло в нокаут с помощью своей темной магии, я подавила свои чувства по поводу секретного плана и призвала свою воду обратно. На этот раз она пришла ко мне быстро, стремительно, как кровь, пульсирующая в венах. Я подняла ее вертикально и послала циклон по своей команде, извивающийся в сторону Бастиана, как разъяренная кобра.

Это задержало его лишь на мгновение, когда он встретил его силу своим собственным щитом из тени и воды, но я призвала всю воду, которую смогла ощутить в этом месте, и создала непроницаемую волну, которую направила в сторону Бастиана. Я должна была держать его подальше от Серены как можно дольше.

— Если она сможет найти корону, все будет кончено, — сказала я себе, чувствуя, как на лбу у меня выступил пот от усилий. Сила Бастиана была велика, и она столкнулась с моей, взорвавшись черным и синим, когда он пытался прорваться.

— Продолжай в том же духе! — крикнул Майло, бросаясь к Бастиану. Он схватил его с достаточной силой, чтобы разорвать хватку темной воды на моей руке. Ничто не удерживало, и вода, хлынувшая из моих рук, рванула вперед, отбросив Бастиана через всю комнату.

В неловкой тишине, нарушаемой только звуком капающей воды, я остановилась, наблюдая, как промокший Бастиан со стоном медленно встает. Вода в моих руках ощущалась как вес, осязаемая, живая и готовая к повторному использованию в любой момент, когда я наберу воду, которую только что использовала. Я не могла позволить себе потерять силу даже на каплю.

— Помни, — Бастиан слизнул с скривившихся губ капельку черной жидкости — то ли воды, то ли крови. — Ты не можешь убить меня. Но я, безусловно, могу убить тебя.

— Мне не нужно убивать тебя, — выплюнула я. — Мне просто нужно держать тебя подальше от того, кто может.

Майло бросился ко мне, и мы вместе заблокировали дверь, через которую убежала Серена. Бастиан зарычал, его дыхание стало быстрым и прерывистым от ярости. Черная жидкость, текущая у него изо рта, становилась все гуще, превращаясь в густые сгустки. Его тень на полу начала смещаться, принимая формы и изгибы, которые не совсем соответствовали самому Бастиану.

Мы с Майло отступили назад, насколько позволяло пространство, не сводя глаз с ужасающей трансформации, происходившей у нас на глазах. Бастиан вырос как минимум на три фута, а остальное его тело стало пропорциональным, по мере того как он превращался в получеловека-полумонстра прямо у нас на глазах. Похожие на призраков тени изгибались у него за спиной, извиваясь, как змеи, с которых капал тот же черный яд, что и жидкость на полу и у него изо рта.

Его глаза, и без того похожие на змеиные, начали светиться желтым огнем сквозь толщу черной воды, пропитавшей все тело. Его голос превратился в низкий, рычащий звук, похожий на нечто сверхъестественное до неузнаваемости. После всего, что я видела, я думала, что больше не встречу ничего, что могло бы меня по-настоящему напугать. Но это — этот призрачный морской демон передо мной — заставило меня застыть на месте, у меня перехватило дыхание, когда я пыталась найти в себе силы, чтобы устоять на ногах.

— Удачи, ты меня не удержишь! — взревел Бастиан, его дьявольский голос резанул меня по ушам, сотрясая землю. Он поднялся, оторвавшись от пола, под которым не было ничего, кроме черного дыма и воды. Нависнув над нами, он потянулся вперед, и его темная вода потянулась ко мне, как гигантская рука. Майло прыгнул передо мной, крича, чтобы я уходила.

Как только темная вода ударила в Майло, тот вспыхнул ярким золотым светом, и тени Бастиана с треском отлетели назад. Бастиан закричал от гнева или боли, я не могла сказать, от чего именно, а Майло стоял и потрясенно смотрел на него, явно потрясенный тем, что только что произошло. Я заметила, что при столкновении у него оторвался рукав.

— Майло, твоя рука! — Я указала на татуировку в виде светящегося солнца на его руке. Желтый свет окаймлял отметину, словно золотые священные вены — тот же самый свет, который отвлек Бастиана.

Майло схватил метку другой рукой.

— Солнце. Остров. Свет побеждает тьму. — Он говорил так, словно пытался что-то вспомнить или повторял про себя фразу.

— Что?

— Это защита. Защита от тьмы… от темного властелина морей. Защита от Дэйви Джонса. — Его взгляд медленно переместился с его светящейся татуировки на кипящего от злости Бастиана. — Катрина, он не просто находится под контролем Дэйви Джонса…

— Это Дэйви Джонс, — пробормотала я. Это пришло мне в голову внезапно. Легенда, стоящая за странной жестокостью морей. Тот, кого моряки боялись сотни лет. Тот, кто собирал души погибших в море…

«Будучи коллекционером», я поделилась своими мыслями с Майло. «Предметы в его коллекции — это не просто вещи. Это души».

«Души, попавшие в ловушку», повторил Майло.

— Я — это он! — прогремел Бастиан, подходя все ближе и ближе, окутанный чернильной жижей теней. — Темный повелитель морей. Сам Посейдон обрек его на этот человеческий облик, но он могущественнее любого человека.

— Однажды Посейдон проклял тебя. Как думаешь, что он сделает с тобой, если ты убьешь ее? — выплюнула я.

— Древние боги давно ушли. Без нее я останусь последним высшим существом в мире… в море… так могло бы быть всегда, если бы она выбрала меня, а не этого бесполезного смертного. — Бастиан зарычал, обнажив острые зубы сквозь черную воду, непрерывно стекавшую по его лицу. — Может, у тебя и есть знак солнца, который защищает тебя, но ты не тот, за кем я гонюсь. — Он ударил по стене рядом с нами, выпустив из ладони поток тени и воды, отчего она рассыпалась на пол и затряслись остальные стены.

— Он разрушит весь форт. — Я наблюдала, как с потолка на нас падают каменные обломки и галька.

— Не думаю, что его это волнует, — произнес Майло. Вместе мы ошеломленно и совершенно сбитые с толку наблюдали, как он пробился сквозь стену, а тени вокруг него заскользили по полу, унося его к месту назначения — Серене и Беллами.

48. Высечено на камне

Беллами

Не могу припомнить времени, когда я бежал так быстро, как тогда, в погоне за Сереной — за исключением, может быть, той ночи, когда отец убил ее, и я побежал к пирсу, пытаясь спасти… и потерпел неудачу.

— Серена! — закричал я, и мой голос эхом разнесся по темным залам. Повсюду змеились проходы, ведущие в черные, как смоль, туннели, в которых ничего не было видно. Я едва мог видеть, так как факел, который я снял со стены, был на грани. — Серена!

Я снова позвал ее по имени, пробираясь вслепую, спотыкаясь, сворачивая у каждого входа и пытаясь решить, в какой из них мне идти. В конце концов, выбрал путь и побрел в темноту, преследуя цель, о существовании которой даже не подозревал, и молясь Богу, в которого не верил, чтобы он помог мне найти ее. Но проходы вокруг меня продолжали множиться, и каждый раз, когда выбирал один, появлялись новые. Я кружился, окруженный коридорами, которые насмехались надо мной и кружились рядом, мое зрение затуманилось при виде темных залов, окружавших меня. Я больше не знал, куда идти — налево или направо, на север или на юг.

Я был не из тех, кто впадает в панику, но в тот момент почувствовал, как сердце забилось быстрее, отчего у меня сдавило грудную клетку. И громкий грохот вдалеке не помог избавиться от этого чувства, когда услышал звук осыпающегося камня и ощущение землетрясения у себя под ногами. Комната превратилась в какую-то странную иллюзию туннелей, лабиринт, из которого не помнил выхода. Что бы Бастиан ни делал с моей головой, я хотел, чтобы он ушел.

«Найди ее, верно. Приведи меня прямо к ней». Он смеялся в глубине моего сознания, дразня меня тем фактом, что чем ближе я подходил к ней, тем больше приближался и он. «Бедный Беллами. Чем больше ты пытаешься помочь ей, тем больше причиняешь ей боль. Так было всегда. И в этой жизни, и в прошлой. Но ты просто не можешь оставаться в стороне».

— Заткнись! — закричал я в пустоту. — Заткнись и катись к черту!

Он не заткнулся. Он продолжал, отчего у меня разболелась голова. Я прислонился к стене, мучительно обдумывая каждое слово, потянулся к шее и впился ногтями в кожу, пытаясь стереть его отметину на ключице. Кожа рвалась, обжигаемая моими отчаянными царапинами, но этого было недостаточно. Я достал из кармана нож и приставил его к своей шее.

Внезапно чья-то рука схватила меня за плечо.

— Что, черт возьми, ты делаешь, парень? — Я поднял глаза, и мое зрение прояснилось. Там больше не было сотен туннелей. Только два прохода, между которыми я пытался выбрать. И человеком, державшим меня за руку, был Рассел.

— Ничего, — выдохнул я, пытаясь отдышаться, чтобы выглядеть менее безумным. — Где Серена?

По выражению его глаз я понял, что он знает.

— Она нашла корону.

— Нашла? — спросил я, и на моем лице начала появляться улыбка. — К ней вернулась ее сила?

Рассел отвел взгляд, и на его лице появилась тяжесть.

— Выйди из этого угла, подойди и посмотри сам.

Я последовал за ним по одному из проходов, светящемуся вдалеке, когда мы приблизились.

— Западный туннель, — пробормотал я, отметив, что алтарная комната находилась к северу от того места, где я стоял. — Черт. С Севера на Запад. — Я еще раз соединил подсказку Серены, озадаченный тем, как она все это время была там, когда Рассел повел меня в конец коридора. Это была комната, каким-то необъяснимым образом освещенная, демонстрирующая еще больше из тысяч предметов, собранных Бастианом, выстроившихся вдоль стен, словно тайник с сокровищами. И там, в центре комнаты, стояла Серена, стоя на коленях перед отверстием в форме разбитого сердца в полу из камня, который она вытащила, и смотрела на корону в своих руках со слезами на глазах.

— У тебя получилось! — закричал я, бросаясь к ней. — Подожди, что случилось? — Я заметил, что ее слезы были не от радости, а от горя.

— Нашла, — простонала она, надевая корону на голову. — Но не сработало. Я все та же.

Я не знал, чего ожидал, когда она получит корону обратно. Может быть, она наденет ее на голову, и свет будет излучаться во все стороны, или, может быть, она поднимется в воздух и засияет, как солнце. Я понятия не имел. Но ничего даже отдаленно похожего на это не происходило. И она ясно дала понять, что все должно было быть не так.

— Что? Нет! Может, это подделка. Бастиан, вероятно, подменил настоящую или…

— Уверяю, она самая настоящая, — голос Бастиана прервал меня. Он вошел в комнату, от него исходило странное спокойствие, хотя он был полностью пропитан темной водой. Что-то казалось… другим, более зловещим… в нем. На его лице отразилось облегчение, когда он увидел, что Серена держит корону. Он говорил так спокойно, что я занервничал. — Итак, видишь… ты не можешь это остановить.

Позади него появились Катрина и Майло, но они не стали приближаться. Они стояли, завороженные этой сценой, как и все мы, ожидая увидеть, как богиня будет коронована заново. Бастиан держался на расстоянии, но продолжал говорить.

— Что теперь, Атаргатис?

— Очень хорошо, — тихо сказала она. — Это написано на камне. Как я могла подумать, что смогу противостоять этому?

— Что написано на камне? Что ты имеешь в виду? — Я взял ее за руку, умоляя образумиться.

— Алтарь расписан картинками из моей легенды. Первая — плачущая женщина рядом со своим мертвым возлюбленным. Вторая — она входит в море. Третья — она выходит с хвостом. И четвертая должна быть последней. Ее конец. Мой конец. Я обречена на такой конец.

— Последняя картинка исчезла! Я видела алтарь. Ты не знаешь конца! — Катрина закричала с того места, где стояла.

— Она права! — закричал я. — Ты собираешься позволить каким-то чертовым рисункам рассказать тебе, что с тобой должно случиться? — Я вздрогнул, услышав вдалеке еще один грохот, гадая, что происходит, зная, что это всего лишь вопрос времени, когда Бастиану надоест играть с нами в кошки-мышки, и он сделает свой следующий ход.

— Это моя судьба.

— Нет, Серена. Нет. Ты — моя судьба! И что это значит? Мы просто сдаемся?

— Что нужно, чтобы возродить богиню? — Бастиан хихикнул. — Очевидно, больше, чем потребовалось, чтобы погубить ее. А теперь пойдем со мной. Возвращайся к алтарю, дорогая.

Что-то в том, как Бастиан произнес эти слова, дало мне ключ к разгадке. И я тщательно перебрал мысли в голове, почти боясь их озвучивать, потому что знал, что он будет слушать. Но я ничего не мог с собой поделать. Мысль пришла, и я не мог ее прогнать. Но я не мог отделаться от мысли, что, возможно, в этом алтаре было что-то большее, чем мы предполагали.

«Прекрати пытаться. Ты только усугубишь боль».

Крепко зажмурившись, я пытался отогнать его голос. Я хотел убежать, убежать как можно дальше от его власти надо мной. Это было несправедливо, что он мог появиться в любой момент и вторгнуться в мои мысли. И все эти годы… был ли он в моей голове все это время? Мне было больно от того, что я не мог этого избежать.

«Я всегда буду знать. Я всегда буду следовать за тобой. И когда ты снова не сможешь сделать то, что не смог сделать раньше, я буду преследовать тебя, готовый напомнить тебе. Никто никогда не останавливал меня».

Я боролся изо всех сил, чтобы прогнать его, закрыв глаза, чтобы блокировать свой разум. Но когда он заговорил в моих мыслях, кое-что из сказанного им заставило меня, наконец, поверить ему. Он был прав. Я никогда не мог его прогнать. Никто никогда не мог. Так что же произойдет, если я перестану пытаться? Что произойдет, если я просто позволю ему войти? Что, если я сыграю в его игру в ответ? Что, черт возьми, я потеряю?

«Давай, приятель. Устраивайся поудобнее». Отвечая, я почти физически ощущал нерешительность и крайнее удивление в неловком ответе Бастиана.

«Ты собираешься вот так просто открыться мне? Как это смело с твоей стороны».

«С таким же успехом можно сдаться. Это кажется единственным логичным вариантом, ты согласен?»

Когда Бастиан не ответил, я понял, что он у меня в руках. Теперь я был в его голове, как и он в моей, и если он настаивал на том, чтобы наши мысли разделялись, я собирался выяснить, какие у него были мысли. Я устал убегать.

Когда я открыл глаза, то увидел Бастиана, нависшего надо мной со сжатыми челюстями и гневом, сверкающим во взгляде. Серена стояла в центре логова коллекционера, лицом к лицу с мрачной версией Бастиана, которую я никогда раньше не видел. Он был выше, чем это возможно для человека, и отовсюду его окружали черные извивающиеся тени. Он управлял какой-то черной водой, которая обжигала на ощупь, и посылал ее волны вперед, чтобы смыть нас всех обратно, отделяя от того, кого он хотел.

Серена закричала. Я застонал от досады, пытаясь прорваться сквозь стену черной воды, в которую он нас заманил. Хотя на вид она была холодной, на ощупь она кипела, как расплавленная лава. Следы ожогов от попыток прорваться сквозь барьер проступили на моей одежде и руках. Я закричал вместе с отчаявшимся Расселом, который врезался в стену рядом со мной, когда Бастиан тащил Серену своими чернильными, призрачными лапами.

Когда Бастиан схватил ее и потащил обратно в комнату с каменным алтарем, я перестал бороться с непробиваемой водной стеной. Я не мог его поймать. И уж точно не мог остановить его таким образом. Отчаявшись и не найдя выхода, я снова заглянул внутрь себя, пытаясь найти ответ в своем сознании… или, скорее, в его.

«Почему бы тебе просто не убить ее прямо здесь? Почему бы тебе не вернуть ее обратно? Ты недостаточно силен?» Если бы я смог разгадать его секрет… почему ему, казалось, так сильно нужно было, чтобы она оказалась в той комнате, чтобы убить ее… возможно, это натолкнет меня на какую-нибудь идею.

Он упорно боролся со мной, закрывая свои мысли, насколько это было возможно, чтобы не потерять меня полностью. Я чувствовал это. Его гордость не позволяла ему ослабить свою власть надо мной. Даже если это означало, что у меня был доступ к нему, пусть и мимолетный.

Его мысли проносились передо мной, пока я вел мысленную битву, чтобы остаться в его голове и увидеть все, что смогу. Я мог видеть только обрывки, фрагментарные и нечеткие обрывки мыслей, но это было уже что-то. Неся Серену, он думал о том, как убьет ее. Кинжалом, которым он планировал проткнуть ее насквозь… нет, он планировал отрезать ее от тела хвост… чтобы отдать… отдать его обратно… богам?

Что дано, то должно быть и взято.

Ему придется убить ее на алтаре. Он не мог поступить иначе. Какое-то волшебное божественное правило, я уверен. Но подождите…

На троне Атаргатис должна быть ее кровь… Чтобы убить ее раз и навсегда.

Трон. Трон.

Я потянулся к воспоминаниям Бастиана. Я знал, что недостаточно силен, чтобы разобраться. Но, думаю, тот факт, что мы теперь обменивались мысленными связями, заставил его запаниковать. Я видела вспышки, проблески того, что могло быть частью жизни Бастиана. Я видел лица несчастных душ, которых он обманом вовлекал в свои сделки. Я видел капитанов пиратов и королей. Я видел сверкающие горизонты и штормовые моря. Я видел любовь и потери, ненависть и войну. И там я увидел проблеск — даже не секунду — своей жизни его глазами. Он наблюдал за нами с завистью. Серена и я, и жизнь, которую мы построили тысячелетия назад.

Она была смертной, но все такой же прекрасной. Обычная девушка с обычными мечтами. В деревне, построенной из камней и глины, на заре цивилизации. И вот я был с ней, в жизни, которую я не помнил… человек, явно привыкший к тяжелому труду, суровый и покрытый грязью, приветствующий ее поцелуем, когда я входил в наш скромный дом. Бастиан наблюдал за всем этим, мечтая оказаться на моем месте.

И тогда я увидел, что он сделал с ней. Что он сделал с нами.

Он вонзил кинжал мне в грудь, пока я спал, и оставил окровавленный нож в ее руках. Когда она проснулась рядом с моим телом, держа в руке лезвие, она подумала, что сошла с ума, и побежала к обрыву возле своей деревни, где бросилась в море.

Столетия спустя он нашел ее снова, уже не женщину, а богиню, морскую царицу, соперничающую с ним в могуществе своим проклятием, ставшим благословением. И он заманил ее к себе, пообещав силу, которой не обладала даже она, — вернуть меня в обмен на ее корону. Во время ритуала при свете полной луны он забрал у нее корону, обрекая ее на перерождение в смертной, на вечные поиски мужчины, ради возвращения которого она обменяла свою силу.

Я отогнал от себя видения, вызванные воспоминаниями Бастиана. У меня подкосились ноги, когда я в считанные мгновения осмыслил то, что увидел и узнал. То, что в моем воображении казалось целой жизнью, здесь, в реальном мире, длилось всего несколько секунд. Я цеплялся за каждый образ. И я вспомнил каменный алтарь, на котором Бастиан сорвал корону с головы Серены в обмен на восстановление моей жизни. Это был не алтарь. Это был трон. А троны использовались для коронаций. Нам придется короновать Серену на ее троне. И я должен умереть, чтобы сделать это.

49. Короновать королеву

Беллами

«Если ты коронуешь ее, то нарушишь мою сделку с ней, и я заберу то, что мне причитается, — твою жизнь».

Бастиан говорил со мной даже сейчас, и я чувствовал злую улыбку на его отвратительном лице по одним его словам. Моя кровь застыла в жилах. Я был не против умереть. Однажды я уже сделал это. Но снова потерять жизнь с Сереной…

Нет. Я в долгу перед ней. Я подвел ее раньше. Только не снова. Я бы не сделал этого ни для кого, кроме нее. Ради нее я бы вырвал свое собственное едва бьющееся сердце. И если я был ценой ее силы, так тому и быть. По крайней мере, на этот раз моя смерть чего-то стоила.

Я повернулся к друзьям, которые оказались здесь вместе со мной в ловушке.

— Помогите мне выбраться отсюда. Я знаю, что нужно сделать, чтобы вернуть силу Серены. Но я должен быть тем, кто сделает это. Понимаете?

Когда Катрина начала возражать, я повторил, прежде чем она смогла закончить.

— Ты, черт возьми, понимаешь? — Я поперхнулся, слова прозвучали резче, чем хотелось.

— Что ты планируешь, приятель? — Майло шагнул вперед, озабоченно оглядевшись по сторонам.

Я уставился на него. Я не собирался делиться ничем из того, что узнал. Я сохраню это при себе до самой могилы. Больше никому не нужно беспокоиться обо всем этом.

— Вам просто нужно знать, что я должен попасть в тронный зал.

Катрина и Майло колебались. Я знал, что им не все равно, но в тот момент я не хотел, чтобы им было до этого дело. Я хотел, чтобы они заткнулись и вытащили меня отсюда. Так что я не мог поверить, что признаюсь в этом, но я был невероятно благодарен, когда Рассел вмешался.

— Просто вытащи его, — выпалил Рассел. — Катрина, ты сможешь это сделать. Это же вода, не так ли? Контролируй ее!

Катрина бросила косой взгляд в мою сторону.

— Это темная вода. Здесь все по-другому. Я никогда…

— Попробуй! — закричал я, и мой голос сорвался на крик.

Поколебавшись, она протянула руки, в ее глазах отчетливо проступили слезы. Она застонала, прилагая все усилия, чтобы укротить черную воду, кружащуюся вокруг нас. Когда она попыталась взять ее в руки, ее руки задрожали, но стена темной воды осталась нетронутой.

— Подожди. — Майло накрыл ее ладони своими. — Разве сирены не черпают свою силу от Луны? Давай попробуем что-нибудь.

Она посмотрела на него тяжелыми, сияющими глазами, в которых уже не было надежды, когда он поднес ее руку к знаку в виде солнечной звезды на своей руке.

— Используй меня как щит для своей силы.

Мы с Расселом наблюдали за ними, напряженные, полные надежды и ужаса одновременно. Часы тикали. Насколько я знал, Бастиан уже убивает ее. Мне пришлось заставить себя дышать.

От Майло исходил золотой свет, который достигал высшей точки в виде метки на его руке. Катрина держалась за него, объединяя их силы, так что ее начало окружать золотое сияние. Она потянулась вперед и коснулась темной воды, Майло все еще был рядом с ней. Там, где ее пальцы соприкоснулись с водой, стена разделилась и сквозь нее прорезался золотой ободок, образовав небольшое отверстие.

— Солнце и луна, должно быть, сталкиваются с одной и той же тьмой, — прошептал Майло себе под нос. Я бы спросил его, что он имеет в виду, но был слишком занят, спеша к растущей дыре в водяной стене.

Я хотел сбежать, но остановился, осознав, что Бастиану известен мой план. Он знал, что я намеревался покончить с собой ради Серены, и не позволит мне этого сделать. Кто-то другой должен был бы сделать это в тот момент, когда он меньше всего ожидал.

Мои мысли метались, как вода, бурлящая вокруг нас. Я повернулся к Майло и заговорил тихо, но достаточно настойчиво.

— Когда я доберусь туда… послушай… когда Серена будет коронована, ты должен будешь убить меня.

— Что? — Глаза Майло вспыхнули.

Я схватил его за плечи.

— Я прошу тебя об этом, потому что это единственный способ. Моя жизнь в обмен на ее власть — такова была сделка, которую она заключила. Я должен спасти ее. Ты должен убить меня. Понимаешь? Убей меня.

— Я… я не могу сделать то, о чем ты просишь, Беллами. — Майло отвернулся.

— Тогда я не прошу. И я — капитан, помнишь? — Я выдохнул, мое сердце бешено колотилось.

— Беллами, я…

— Только не надо сейчас вешать мне лапшу на уши, золотой мальчик. Однажды я уже умер из-за Катрины. Думаешь, я не сделаю этого еще раз, ради Серены?

— Это было другое, — возразил Майло. — У тебя не было выбора. Мы были обречены на ад. Мы все равно должны были умереть.

— Ну, без нее моя жизнь превратится в ад. — Я сплюнул, встретив взгляд Майло своим ожесточенным взглядом. — Я думал, что ты, как никто другой, поймешь меня. Я думал, что ты, как никто другой, поддержишь меня. Ты сказал, что прикроешь меня… во всем, что будет дальше.

Он молчал, и я мог сказать, что не переубедил его. Я больше не мог тратить время на попытки убедить его.

— Ну и пошел ты к черту, Майло. Не забудь вытащить свой нож из моей спины, когда я буду уходить. — Я оттолкнул его с дороги и побежал к дыре в воде, пока Майло кричал Катрине, чтобы она закрыла ее.

Она пыталась, но была недостаточно быстра. Я прыгнул в воду, там по краям все еще брызгала и обжигала мне кожу, но я не обращал на это внимания. Так быстро, как только могли нести меня ноги, я подбежал к короне, лежащей на земле, и подхватил ее. Затем я направился по темным пустым туннелям, моя судьба была в буквальном смысле в моих собственных руках, когда я бежал короновать свою королеву.

Стены расплывались, когда я проходил мимо. Звуки вдалеке превратились в глухие завывания, которые затихли в моих ушах, словно остатки присутствия призрака. Я почувствовал, как в глаза мне набегают слезы, и зажмурился, чтобы сморгнуть их. Я не позволю себе оплакивать эту жизнь, черт возьми. Я наконец-то понял, что мне суждено делать. Я наконец-то понял, зачем я здесь. И это было для того, чтобы спасти Серену раз и навсегда. С Майло или нет, я придумаю, как.

«Какого черта я все время умираю?» пошутил я про себя. Это был единственный способ смягчить боль от отказа Майло помочь мне. Я все еще не мог поверить, что он отвернулся от меня. Я не мог поверить, что он такой трус.

Когда вошел в тронный зал, то услышал шаги позади себя. Я обернулся и увидел Рассела, его руки были покрыты ожогами, такими же, как у меня, только хуже. Конечно, он бы прыгнул в это отверстие прямо за мной. По крайней мере, это не могла быть Катрина или Ной, или, черт возьми, я бы даже взял МакКензи. Но передо мной стоял Рассел, а не они. У меня все получится.

— Ты вовремя, старина, — сказал я, еще раз оглядывая комнату. Мне стало ясно, что это будет работа для двоих, поскольку в какой-то момент я умру. Я пригнулся за каменной колонной и жестом велел Расселу сделать то же самое. Бастиан нес Серену на руках, защищенный струящейся завесой своей темной силы, когда поднимался с ней по ступеням. Она даже больше не сопротивлялась ему, и ее тело обмякло, как атласный шарф, когда он положил ее поперек трона-алтаря.

Рассел рванул вперед, но я протянул руку, чтобы остановить его.

— Не делай глупостей, — сказал я. — Мы должны сделать это одним способом, с единственным шансом все исправить. Но он узнает, что я иду, потому что он у меня в голове.

Я не мог позволить себе думать. В тот момент Бастиан был поглощен Сереной, но это не означало, что он полностью забыл обо мне. Я не мог думать. Моим единственным выходом было действовать, и действовать быстро.

Я вложил корону в руки Рассела.

— Я иду за Бастианом. Убедись, что она дойдет до нее, несмотря ни на что. Ты пойдешь туда и наденешь корону ей на голову, как только увидишь, что я нападаю на него. Я должен позволить ему убить меня. Это единственный способ для нее выбраться отсюда живой.

Я бросился прочь, прежде чем Рассел успел задать вопросы или сказать что-нибудь бесполезное, чтобы попытаться остановить меня. Но, клянусь Богом, ему лучше сделать то, что я сказал. По крайней мере, я подумал, что здесь больше нет никого, кто хотел бы спасти Серену так сильно, как я. Может быть, только может быть, это и к лучшему, что именно Рассел оказался здесь со мной. Возможно, он был единственным, кто любил Серену настолько, чтобы понять, как выполнить миссию, которую я не мог ему полностью объяснить. Нет, если я не хотел, чтобы Бастиан знал об этом. У Расселла не было причин беспокоиться обо мне, так что он, вероятно, был идеальным кандидатом.

Комната вокруг меня померкла, превратившись в дымку, застилающую путь передо мной. Я сосредоточился на Бастиане и Серене. Они были всем, что я мог видеть, когда подходил ближе, и мои шаги ускорялись с каждым бешеным ударом сердца. Теперь я мог различить детали — белый ужас в блестящих глазах Серены; капельки пота, выступившие на лбу Бастиана, когда он поднял кинжал с рукоятью в виде черепа, чтобы убить ее. Я вспомнил, что это был тот самый кинжал, которым он убил меня в моей первой жизни. И тот самый кинжал, который подарил мне отец. Зная свой следующий шаг, я не мог не понимать, что он был раз и навсегда предназначен мне.

Сверху лился лунный свет, и я чуть не свалился с потрескавшихся каменных ступеней, когда поднимался по ним. Бастиан повернулся ко мне как раз в тот момент, когда я подбежал к нему. Он знал, что я собираюсь напасть на него. Конечно, он знал. Я ожидал этого. Мы были связаны, и так будет всегда, как бы сильно я ни хотел избежать этого. Но знал ли он, в чем заключалась остальная часть плана? Я так упорно боролся, чтобы выбросить это из головы, отринуть свои мысли, надеясь, что смогу как-то скрыть от него свои истинные намерения. У меня было всего несколько секунд, чтобы сделать это…

Он резко повернулся ко мне лицом, когда я схватил его. Серена закричала.

— Беллами, остановись! Позволь ему сделать это! Забудь обо мне, пожалуйста! — умоляла она сквозь слезы, текущие по щекам. Я проигнорировал ее.

Бастиан боролся со мной с нечеловеческой силой. Мои мышцы застонали, когда я получил от него удар, достаточно сильный, чтобы сломать ребро. Я нанес ответный удар, но мои удары причинили мало вреда. Его кожа была как броня, а хватка — как железные кандалы. Он прижал меня к ступеням, острые углы камня больно впились мне в позвоночник. Идеально.

Собрав всю силу, на которую был способен, я схватил его за запястье, в котором он держал кинжал, намереваясь заставить его думать, что у меня действительно осталось чувство самосохранения. Его пальцы ослабли на рукояти, а я старался не показать, что моя надежда угасает. Он знал, что я пытаюсь сделать. Но я не мог позволить ему выронить нож. Мои уставшие руки болели, когда я медленно обхватил его ладони, сжимая каждый палец, чтобы удержать кинжал в его ладони.

— Я не убью тебя, Беллами. Я знаю, что ты этого хочешь. — Он рассмеялся, и его змеиные глаза вспыхнули золотом. — Но я, конечно, позволю тебе посмотреть, как я убью ее. — Он указал на стол, за которым Серена умоляла меня уйти.

С минуты на минуту, Рассел. Надень ей на голову эту чертову корону.

— Он может короновать ее сколько угодно, но это не принесет никакой пользы.

— Я знаю, — с трудом выдавил я, мое тело дрожало от усталости, пока я пытался удержать руку Бастиана, сжимавшую кинжал. — Но это принесет.

Я мельком увидел Рассела, когда он поднимался по другую сторону алтаря с короной в руках. Он бросился вперед, едва не дотянувшись до Серены, когда надевал корону ей на голову. Лунный свет падал на корону, отбрасывая лучи отражения по всей комнате с того момента, как он коснулся золотистых жемчужин и мерцающих ракушек, украшавших ее край.

Этот лунный свет должен был стать последним, что я увижу. Предполагалось, что я навсегда закрою глаза, слушая вздох Серены, сияющей от своей восстановленной силы. Но вместо этого я все еще дрожал от усталости, пытаясь прижать кинжал поближе к себе. Бастиан сопротивлялся с легкостью, его сверхъестественная сила позволяла ему одолеть меня, что бы я ни делал. Я бросил взгляд через каменный алтарь, где Рассел, оттолкнув Серену в сторону, пробирался к нам. В его старых глазах была решимость, которая вселила в меня надежду, что он понял, что мне от него нужно. Он практически спрыгнул со ступенек, налетев на спину Бастиана, и потянулся через него, чтобы положить руку на кинжал, который мы оба сжимали. Объединив наши усилия, я почувствовал, как нож опускается все ниже. Бастиан слабел, и его дрожащая рука подтверждала это.

Я застонал от боли, когда пот залил мне глаза. Дыхание Бастиана участилось, когда он боролся с нами обоими. Мертвой прохлады этой пещеры было недостаточно, чтобы побороть жжение в моих мышцах. Но мы были почти на месте… Еще несколько дюймов, и острие этого клинка упрется мне в грудь.

Но Серена… Она спрыгнула с алтаря, все еще в короне, и бросилась на Расселла. Его хватка почти полностью ослабла. Она боролась с ним, палец за пальцем отрывая его руки от ножа, и, вырываясь, потянула его за собой.

— Черт возьми, Серена! Прекрати! — закричал я, во рту пересохло.

— Я не позволю тебе… — Не успели слова сорваться с ее губ, как ее крик разорвал воздух, и я почувствовал укол между ребер.

Я бросил медленный, долгий взгляд на свою грудь, где глубоко засел кинжал, удерживаемый на месте рукой, лежащей на рукояти, сильнее руки Бастиана. Кисть и предплечье с солнечным знаком. Я посмотрел на Майло, взгляд которого смягчился после понимающего, торжественного кивка. Бастиан схватил его за локоть и в ярости отшвырнул прочь. Он отшатнулся, проклиная нас всех, когда из короны Серены начал исходить свет. Я посмотрел на Майло, который скорчился на ступеньках.

— Спасибо, приятель, — сумел выдавить я, когда мое дыхание участилось, а рубашка пропиталась алым теплом.

— Ты — капитан, — сказал он.

Крики Серены растворились в приглушенной тишине. Бастиан разразился потоком ругательств, которые показались мне бессвязными. У меня закружилась голова, и по телу пробежал жестокий холод, когда кровь хлынула из меня. Это было совсем не похоже на гибель в том проклятом кораблекрушении. Это было тревожно и медленно. Мои глаза были слишком слабы, чтобы двигаться. Я не сводил глаз с Майло. Его глаза были полны подступающих слез, и это было последнее, что я увидел, прежде чем темнота поглотила меня целиком.

50. Зов океана

Катрина

Я только вошла в алтарную комнату и закричала при виде мертвого Беллами, лежащего на ступенях, ведущих к каменной плите. Майло сказал, что он этого не сделает. Как он мог?

— Беллами! — закричала я, но было уже слишком поздно. Беллами исчез. Я увидела нож в его груди и его безжизненное тело, распростертое на ступеньках. А за его спиной поднялась Серена, ее лицо и шея были мокрыми от слез, отражавших блестящий свет, падавший на нее из короны на голове. Обрамление короны опускалось вниз, закручиваясь спиралью и вплетаясь в ее волосы, соединяя корону с ней, будто это была ее часть. Ее волосы развевались, голубые пряди переплетались с остальными густыми темными прядями. Беллами был мертв. И Серена снова стала богиней.

Я взглянула на Бастиана, который был очень похож на человека, знающего, что его время истекло. Он быстро повернулся и призвал свою теневую воду, и она вырвалась из-под земли, окутав его струящейся полуночью, прежде чем превратиться в циклон, который он направил на стены. Все вокруг сильно затряслось, и вниз посыпались куски камня. Я едва успела увернуться от них и побежала навстречу Майло, который в этом хаосе пытался спасти тело Беллами. Когда он поднял его, ступени между ними треснули, разъезжаясь в стороны и вырывая Беллами из его рук. У Майло подкосилась нога, и единственное, что он мог сделать, чтобы не упасть в бурлящую воду внизу, — это броситься на единственный оставшийся кусок твердого пола — тот самый, на котором стояла я. Он, спотыкаясь, направился ко мне по трясущимся ступеням как раз в тот момент, когда они обрушились у него за спиной.

Серена опустилась на колени перед алтарем, закрыв лицо руками, и в агонии простонала имя Беллами. Сквозь слезы она остановилась ровно настолько, чтобы подхватить тело Беллами волной, прежде чем оно соскользнуло в море. Волна схватила его, надежно удерживая обмякшее тело вне досягаемости потока. Серена выкрикнула его имя и притянула к себе, где вытащила его из воды и держала на руках, в то время как все вокруг нее рушилось на куски.

Раздавшийся сзади визг МакКензи привлек мое внимание. Я резко обернулась и увидела, что она бежит вместе с Ноем, который пытался прикрыть их обоих от рушащегося потолка. Пол начал проваливаться, и его куски осыпались в океан под утес, на котором он был построен.

— Вы оба, убирайтесь отсюда СЕЙЧАС ЖЕ! — закричала я.

— Мы вас не бросим! — закричала МакКензи.

— Нет, уходите! — Я призвала воду из моря позади себя и послала волну, которая унесла их обоих прочь и вернула на безопасную сухую землю. Я просто надеялась, что мама осталась на месте, по крайней мере, там, куда ее увел Ной.

«Я в порядке. Не волнуйся, Трина».

Я не ожидала услышать ее голос в своей голове прямо сейчас, но я была рада этому как никогда.

«Хорошо. Скоро увидимся», крикнула я ей в ответ. «Просто держись сейчас подальше от моря».

Последовала необычно долгая пауза.

«Боюсь, я не могу этого сделать, Трина».

— Мама, что это должно значить? — выпалила я вслух. Она так и не ответила мне.

Майло, наконец, добрался до меня и подтолкнул к выходу обратно в туннель.

— Тебе нужно идти… Что? Что случилось? — Он тяжело дышал, заметив выражение замешательства на моем лице.

— Ничего, — солгала я, на мгновение отгоняя мысли о маме. — Но я не могу уйти! Бастиан уходит.

— Серена позаботится о нем! Это больше не твоя проблема.

— О, да? Где же она тогда? — закричала я, осознав, что ее больше не было на алтаре. Как и тела Беллами. Когда я подняла взгляд, алтарь все еще был цел, несмотря на то, что остальная часть форта вокруг него рассыпалась на куски.

Сторожевая башня над нами давно рухнула, оставив над головами открытое ночное небо, а перед нами — море. Мы с Майло стояли на открытом выступе, отчаянно высматривая хоть какие-нибудь признаки присутствия Серены или Бастиана.

— Я их не вижу. Что, если Серена слишком убита горем, чтобы остановить Бастиана? — Океанский ветер хлестал мои волосы по лицу, и я выплевывала непослушные пряди, пытаясь говорить сквозь них.

— Конечно же, она не позволит Беллами умереть просто так! — закричал Майло, перекрывая рев воды, которая, казалось, с каждой секундой разбивалась о скалу все громче и громче.

В океане что-то бурлило, и со дна поднималась густая тьма. Она превратилась в бурлящий черный фонтан, и волны вокруг нее всколыхнулись, расступаясь, обнажая верхушку обугленной мачты. Вода продолжала бурлить, а ветер усиливался, поднимая корабль с глубины. Но этот корабль был разбит вдребезги, с отсутствующими деревянными рейками, сломанными мачтами и порванными парусами. Он был покрыт чернильно-черным веществом, похожим на темную материю вокруг Бастиана… почти как смола. И сам Бастиан стоял у руля, являя собой воплощение своей истинной сущности. Он больше не был эксцентричным, энергичным коллекционером, владеющим клубами, а мрачным капитаном дальнего плавания, излучающим силу и распад душ, которые он держал в плену.

— Его корабль, — пробормотал Майло, широко раскрыв глаза, наблюдая, как корабль вырастает перед ним. — Он пытается убежать.

Я посмотрела на воду и вспомнила, что сказала мама. Она была там, внизу? И, что более важно, если она была там, то почему она должна была там быть?

Я вдруг почувствовала, что мне тоже хочется прыгнуть в воду. Море захлестнуло мою душу, и моя натура сирены немедленно взяла верх. Я сопротивлялась, хотя это было все равно что пытаться игнорировать шведский стол, в котором можно съесть все, что угодно, на пустой желудок. Больно, соблазнительно и чертовски трудно.

Внезапно что-то вырвалось из воды, излучая свет, который озарил кристально чистую воду вокруг на несколько метров. Это была Серена, одетая в море как в развевающееся платье, и ростом она была уже не с человека. Теперь она была великаншей… по крайней мере, в два или три раза больше своего обычного роста. С короны на ее голове стекали золотые капельки, будто вода, соприкасаясь с ней, растворялась в драгоценном металле.

Шум океана становился громче. Я шагнула вперед, готовая броситься прямо в него. Майло схватил меня сзади за руку.

— Что ты делаешь?

— Я не знаю, — сказала я, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Мне просто нужно идти. Я не могу это остановить.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, сжал губы и отпустил мою руку.

— У тебя голубые глаза. Продолжай и делай, что должна.

Я кивнула и, шагнув вперед, прыгнула со скалы в океан. Я никогда раньше не падала с такой высоты, но необходимость оказаться в воде пересилила страх перед падением. Врезавшись в волны, моя нижняя половина тела быстро превратилась в хвост, и в тот же миг я оказалась дома.

51. Морская пена

Катрина

Какой-то странный инстинкт звал меня туда, влек к силе, которую я не совсем понимала, но не могла сопротивляться. Я не знала, куда направляюсь, но плыла туда с непривычной уверенностью. Следуя за течением, я безуспешно искала в воде маму. И все же я продолжала двигаться вперед, следуя какому-то врожденному инстинкту, о котором и не подозревала.

Куски камня, оставшиеся от старого форта, плавали вокруг меня, продолжая падать в воду сверху. Я подумала о Беллами и вздрогнула от мысли, что он, возможно, просто потерялся во всем этом, замерзший и одинокий, дрейфующий в хаосе. Он заслуживал гораздо лучшего. Майло однажды сказал, что жизнь всегда была несправедлива к нему. Он был прав. Я с трудом сдержала слезы от грусти и гнева и не могла не подумать о том, что, если Серена после этого не восстановит справедливость в отношении Бастиана, я сделаю это сама.

Но Бастиан был на демоническом корабле, уплывающем прочь, чтобы спасти свою жалкую задницу. И вот я здесь, плетусь хвостом по какому-то мистическому пути, чтобы ответить на зов, который чувствую только я, не в силах с ним бороться. И я поплыла через океан, пока не увидела вдали под водой огонек. Когда я приблизилась, меня приветствовала изящная фигура другой русалки — моей мамы.

«Мама, ты как сюда попала? Где мы?»

Мама склонила голову набок. В этом виде она выглядела такой помолодевшей, будто она все еще была собой, но в ней была какая-то нечеловеческая красота. Особенно здесь, в открытом океане. Каштановые волосы обрамляли ее лицо, которое было смягчено неземным прикосновением. В ее глазах было какое-то странное кошачье очарование, которого раньше не было, а сейчас они были такого же океански-голубого оттенка, как и у меня. Было почти невозможно отвести взгляд. Неужели именно так я выглядела для других в своей форме сирены?

«Не знаю. Я просто… пришла сюда», сказала она.

«Отлично». Так что никто из нас не понимал, почему нас потянуло сюда.

Вода над нами покрылась рябью, и образовался водоворот с широкой частью воронки на поверхности. Он закружился и опустился прямо перед нами, а затем снова поднялся, показав нам Серену. Она была в своем русалочьем обличье, ее великолепный хвост почти доставал до морского дна, но на лице у этой Серены было выражение королевы-воительницы. Из-под нахмуренных бровей ее проницательный взгляд метался между мной и мамой.

«Я призвала всех морских сирен, и остались только вы двое. Я молилась, чтобы это было не так, но я должна была знать наверняка».

Конечно, в этом был смысл. Нас тянуло к Серене, нашей королеве. Она была Матерью Сирен. Невозможно было противиться ее зову. Мы бы сделали все, о чем бы она нас ни попросила.

«Мне нужно, чтобы вы защитили его, пока я буду сражаться с Бастианом. Позаботьтесь о нем и отнесите в безопасное место, чтобы я могла сосредоточиться на уничтожении этого ублюдка».

Она махнула рукой, показывая Беллами, заключенного в гигантский пузырь. Его глаза были закрыты, черные волосы резко контрастировали с мертвенно-бледным лицом, а темно-красное пятно крови на груди, не тронутое водой вокруг, — это была картина, которую я не хотела видеть. Но нам было поручено охранять его, и для этого мне не требовался приказ королевы сирен.

Мы с мамой подплыли к телу Беллами и встали по обе стороны от него, понимающе кивая. Серена больше ничего не сказала, но устремила взгляд на темную тень, маячившую на поверхности воды вдалеке. Я предположила, что это корабль Бастиана. Серена направилась к нему, но остановилась, чтобы оглянуться на нас в последний раз, поскольку она полностью доверила нам тело своего возлюбленного.

Я, не теряя времени, попросила маму помочь мне вытащить Беллами на поверхность. Я не могла придумать для него более безопасного места, чем у Майло. Я воспользовалась своим песенным призывом, чтобы рассказать Майло о том, что происходит, и чтобы он планировал встретиться с нами на берегу.

Мы поплыли, держа Беллами за руки, стараясь не нарушить его безмятежного вида. На берегу нас ждал Майло, которому удалось воссоединиться с Ноем и МакКензи. Мы передали Беллами им, и они вместе положили его на песок.

Мы старались держаться подальше от посторонних глаз, так как вся сторона форта, обрывающаяся в море, очевидно, привлекла внимание местных жителей и властей. Устроившись в уголке подальше от мигающих синих огней и полицейской ленты, мы позаботились о том, чтобы никто не увидел, как две русалки с мертвым телом встречают своих друзей на берегу.

— Я не могу просто остаться здесь, — сказала я, не в силах оторвать взгляда от Беллами. Я не могла заставить себя поверить, что больше никогда не услышу этот язвительный акцент или не увижу эту глупую, дерзкую ухмылку. Я только что оправилась от горя, вызванного потерей Майло. И теперь появилась новая рана. Разрывая все еще заживающие швы на моем сердце.

Я сжала кулаки и закрыла глаза, позволяя реальности охватить меня. Потерять Беллами в первый раз было ужасно, даже грустно. Но тогда я едва знала его настоящего. Но сейчас, сейчас все было по-другому. Мы вместе пересекли океаны. Мы поддерживали друг друга в стремлении к тому, что другие назвали бы невозможным. Мы наблюдали, как сердце друг друга разбивалось и снова заживало. Потерять его после всего, что мы пережили вместе, даже если формально это был его выбор, казалось несправедливым. Слезы, навернувшиеся мне на глаза, напомнили о том, как я впервые научилась управлять водой на борту его корабля. И то, как он нашел меня рыдающую на пирсе в сумерках, в трауре. И то, как он смотрел Бастиану в лицо, даже когда не хотел этого, просто чтобы у меня был шанс вернуть Майло. Он сказал, что это был смертный приговор. Я не думала, что он это имел в виду. И что-то подсказывало мне, что в тот момент он тоже так не думал.

Я открыла глаза и позволила себе проследить за рябью, появившейся от упавшей слезы. Во мне поднялась жажда мести, и я не была уверена, кто виноват — я или сирена, но я не пыталась сопротивляться.

— Я должна убедиться, что Бастиан заплатит за это.

Мы наблюдали, как вдалеке на фоне полуночного неба вспыхнул силуэт корабля, а вокруг мачт вспыхнули золотые и белые огни, похожие на фейерверк. Когда Серена и Бастиан сражались, над морем взметнулись волны воды и света. Отсюда это выглядело как обычный шторм на море, а не как поединок двух океанских бессмертных. Наверное, это было к лучшему, учитывая то внимание, которое привлек разрушающийся форт.

Не обращая внимания на просьбы Майло и друзей не делать этого, я нырнула в воду и так быстро, как только могла, замахала хвостом в сторону видневшегося вдалеке корабля. Я не могла не задуматься, почему так долго. Предполагалось, что Серена сможет убить Бастиана, когда восстановит свою силу. Какой бы ни была эта битва между ними, и как бы долго она ни продолжалась, у меня не хватило на это терпения. Теперь Беллами заслужил свое правосудие. И Серене лучше бы действительно быть достаточно могущественной, чтобы свергнуть Бастиана, иначе я попробую своими силами свергнуть их обоих. Нет, это говорила сирена.

Мое зрение сирены позволяло мне прекрасно видеть в темноте, так что я легко могла разглядеть сцену, в которой Серена, в своей великой силе богини, держала высоко, как корабельные мачты, в руках волны, окружавшие ее ниже пояса, отражая атаки Бастиана своими. В водовороте, которым, как я предположила, управляла Серена, корабль покачивался на месте, кренясь, поскольку вода не позволяла ему уплыть за пределы досягаемости Серены. Паруса на мачтах натянулись от ее хватки, и корабль, дрейфуя, издавал мучительные скрипы.

В столкновении черной воды Бастиана с ее золотыми волнами силы их воды бушевали вовсю, превращая море вокруг в неспокойную, зловещую бездну. Сверхъестественная молния ударяла между ними каждый раз, когда их силы сталкивались, и луна заливала все это своим сиянием, когда я приближалась. Я была в восторге от того, с какой легкостью Серена владела силой, удерживая корабль Бастиана на волнах прилива и поражая его магическими волнами, пронизанными золотыми молниями.

— Я сказала тебе охранять Беллами! — Даже не оборачиваясь, Серена сразу же узнала о моем присутствии, даже когда она сражалась с Бастианом со своего поста над водой.

— Он в безопасности! — крикнула я, перекрывая рев бурлящей воды вокруг нас и скрип корабля Бастиана. — Я пришла, чтобы помочь!

— Твоя человеческая сторона позволяет тебе бросать мне вызов. — Она покачала головой, останавливаясь ровно настолько, чтобы повернуться и прояснить свою точку зрения. — Ты мне не нужна, русалочка! У тебя нет такой силы, которой у меня и так не было бы в десять раз больше.

Пока она говорила, в нее врезался сгусток тьмы, сбив ее в воду вместе со мной. Когда она вынырнула, то повернулась ко мне с холодной угрозой в глазах, пронзив меня взглядом будто-то гарпунами.

— Ты отвлекаешь меня! Уходи сейчас же!

Струя черной воды, вращаясь, полетела в мою сторону, но Серена отбросила ее в сторону, выпустив из рук поток золотого света.

— Если мне приходится тратить время, чтобы защитить тебя, ты не помогаешь! — прошипела она.

— В чем дело, Атаргатис? — Голос Бастиана эхом разнесся вокруг нас в облаке теней на воде. Мы посмотрели, как он подходит к борту своего корабля. Он склонил голову набок и притворился, что задумался. — Не можешь заставить своего питомца вести себя прилично? Возможно, если бы ты с самого начала уделяла больше времени защите своих русалок, они бы не вымерли все до единой, не так ли?

Серена так покраснела, что я заметила румянец на ее щеках даже сквозь смуглую кожу. В ее глазах вспыхнули ярость и паника, и она застыла так, что я занервничала.

— Верно, — продолжал Бастиан, стоя на корпусе и держась рукой за такелаж. — Не притворяйся, что ты лучше меня. Мы оба не справляемся с возложенными на нас задачами. Ты была готова рискнуть всеми своими сиренами, пожертвовать единственным, что у тебя было, чтобы защитить их, и все это ради человека, который все равно оказался мертв.

Именно тогда я поняла, что Бастиан забрал корону Серены не только для того, чтобы лишить ее власти, но и для того, чтобы забрать ее армию. Логично, что он забрал ее во времена, когда пираты и жадность правили морями. Он был так же ответственен за гибель всех русалок, как и Корделия.

— Отдать свою силу ради любви — это совсем не то же самое, что держать души в плену для своей коллекции извращений, — парировала Серена. — И ты это знаешь. Вот почему ты бежишь. Это твой единственный шанс.

— Надо отдать тебе должное, я так и думал, — усмехнулся Бастиан. — Но теперь я вижу, что ты не можешь справиться даже с одной вспыльчивой маленькой сиреной. Так что, возможно, ты не так сильна, как я думал.

Серена оскалила зубы, и вокруг нее взметнулся поток воды. Волны накатывали и пенились вокруг нее, и это зрелище поразило меня до глубины души. Однажды Корделия рассказала мне об этом.

Морская пена.

Я позвала Серену по нашей связи с сиренами, все еще не сводя глаз с Бастиана.

Она взглянула на меня, приподняв бровь и склонив голову набок, с выражением наполовину раздражения, наполовину замешательства.

«Что?»

Я провела пальцами по воде, подчеркивая, какие пузырьки образуются при движении.

«Правда ли, что, когда сирены умирают, они становятся морской пеной?»

Серена сморщила носик и отвела взгляд, продолжая посылать золотистые волны в сторону Бастиана.

«Да, но почему ты задаешь мне этот вопрос в такой момент?»

— Потому что не думаю, что твоя армия ушла, — громко закричала я.

Серена резко остановилась, и ее взгляд встретился с моим. Она поняла. Кивнув, она нырнула под воду. Я посмотрела на нее, ожидая, что она вынырнет на поверхность. Ветер донес жуткий свист, раздававшийся со всех сторон. Океан сдвинулся с места, и волны повернули вспять, опускаясь все ниже и увлекая за собой весь уровень воды. Грохот внизу вызвал бесконечный поток ряби по поверхности, и я почти ожидала цунами.

Бастиан огляделся, его лицо побелело от страха, когда он понял, что единственный, кто мог победить темного повелителя морей, собирался выполнить этот долг. Я проследила за его взглядом, когда он увидел что-то вдалеке. Это была накатывающаяся волна — пенящаяся волна, состоящая не из воды, а из призрачных очертаний сирен в морской пене. Всех сирен, которые когда-либо жили и погибли от рук охотников на русалок, один неземной хор их песен в унисон разносился в ночном воздухе, будто их голоса были пропитаны самими морскими брызгами. И в середине волны сирен среди них плыла Серена, ее великолепный хвост развевался по воде, как переливающаяся радуга, а корона сверкала ярче луны.

Волна приближалась, а вместе с ней и завывающая песня сирен. Она была печальной, полной жалоб и траура, но по мере приближения превратилась в гневную. Я подняла глаза и увидела, как Бастиан мечется из одного конца своего корабля в другой, отчаянно ища выход. Когда волна обрушилась на его корабль, он вскинул руки и заслонился стеной черной воды, но это ни на секунду не остановило пенящуюся волну-сирену. Она прорвалась, поглотив его, когда призрачная песня стала такой сильной, что я чуть не зажала уши. Волна снесла его корабль, призраки бьющихся русалок утащили его на глубину, создав водоворот, в котором остался Бастиан. Сирены подхватили его своим пенистым потоком, увлекая за собой, и закружились вокруг него подобно циклону, а Серена была в центре всего этого, управляя каждым их движением.

Вихрь сирен вращался все быстрее и быстрее, оставляя за собой размытый силуэт Бастиана. А потом тень вытекла из него, как чернила, которые они вытягивали. Он издал отчаянный вопль, когда вода вокруг него окрасилась в черный цвет.

— Как ты сверг меня с трона, так и я свергаю тебя. — Голос Серены прогремел подобно раскату грома, прекрасный и пугающий одновременно. Бастиан стонал и проклинал Серену, корчась в темнице сирен. Они окружили его размытым пятном, двигаясь так быстро, что вытянули из него источник его темной силы, вытягивая из него тот самый дух Дэйви Джонса, с которым он был связан все эти годы. Бастиан снова стал простым смертным, лишенным своей темной силы, и проклятие Дэйви Джонса снова было отброшено, чтобы скитаться по морям в поисках своего следующего добровольного носителя.

Я следила взглядом за темной тенью, нависшей над водой, беспорядочной и неистовой, пока море впитывало ее, как пятно. Я содрогнулась при мысли о том, кто мог бы приветствовать его следующим. Но, по крайней мере, сейчас это был уже не Бастиан.

Наконец, призрачная волна сирен замедлилась, вращающийся циклон замедлился, опускаясь и увлекая Бастиана вниз. Сила Дэйви Джонса, возможно, и была его проклятием, но в глубине души он все еще был несчастен в одиночестве, с силой повелителя темного моря или без нее. И за это он понес заслуженное наказание от рук — и плавников — мстительных русалок, которых он косвенно убил. Они утащили его за собой, когда рухнули обратно в океан, оставив за собой облака вздымающейся морской пены. Я сразу вспомнила о Корделии и подумала, не была ли она где-нибудь там. Она хотела отомстить за сирен и искупить свою вину. И теперь думаю, что в каком-то смысле ей это удалось.

Тишина, которая последовала за этим, была леденящей. Вода успокоилась, и волны угомонились. Я плыла одна, все еще переживая фантастическое событие, свидетелем которого я только что стала. Я почти до сих пор слышала навязчивую песню тех сирен и прокручивала в голове их зловещие слова.

В будущем, в прошлом

Наша тень отброшена

Вырвана из глубин

Пока ничего не останется

Мы поднимаемся в последний раз

Последняя колыбельная

Солнце и луна объединяются

Старые обиды становятся правдой.

Так заканчивается океанская ночь

Песня еще долго отдавалась эхом в моей душе, полностью пробуждая мою сирену, и я не могла заставить ее замолчать достаточно быстро.

«Убей королеву. Возьми корону. Убей королеву. Возьми корону».

У моей сирены появилась идея, и она не была вежлива по этому поводу. Она настаивала. Она цеплялась за то, что сказала Серена. Что я могу бросить ей вызов, в отличие от других сирен. Это означало, что я могу бросить ей вызов. И если бы я победила ее, то могла бы стать новой королевой сирен. Я могла бы обладать силами богини.

Мой разум умолк. Где-то в глубине головы он кричал «нет», но его заглушили настойчивые команды сирены. Она была права. Серена не заслуживала короны. Она не использовала свою силу должным образом. Если бы она это сделала, сирены все еще правили бы морями.

«Найди ее. Убей ее. Возьми корону.»

Я должна была последовать за ней. Я должна была.

Я хотела нырнуть под воду, но что-то схватило меня за руку. Я зашипела, резко поворачивая голову, чтобы посмотреть на своего похитителя, пока отбивалась от него. Это был Майло, который подкрался ко мне на лодке. Но его голос и нежный взгляд не смогли успокоить мою ярость и безумное желание власти. Я едва узнавала его. И моя сирена хотела, чтобы он убрался с дороги.

52. Милый отважный моряк

Катрина

— Катрина… послушай меня! — закричал Майло, когда я вырвала свою руку из его хватки. Он отчаянно пытался что-то сказать мне, но все, что он говорил, путалось. Что-то в волшебной волне сирен под лунным светом усиливало мою сирену. Но мне было все равно, почему она вдруг стала такой могущественной. Мне просто нужно было позволить ей взять все под свой контроль. Я устала от того, что он и те смертные на берегу сдерживали меня, хотя на самом деле я была невероятно могущественной. Как я смею и дальше это скрывать!

Я открыла рот, чтобы спеть песню, которую никогда раньше не слышала, но моя сирена была более чем счастлива научить меня словам. С моих губ сорвалась древняя мелодия, любимая песня сирен древности, которая заманивала моряков на верную смерть. Она исходила от меня так же естественно, как если бы я вдыхала воздух в свои человеческие легкие. Эта песня, которую столетиями не слышали в этих морях, теперь наполнила воздух и уши Майло.

— Мое сердце ищет отважного моряка,

В этих морях и неизведанных глубинах,

Моряка, который полюбит меня и пойдет за мной ко дну,

Моряка, которого я целую, — это моряк, который тонет.

Что-то первобытное вскипело в моей крови, полностью завладевая мной. Майло подпал под мои чары. Он склонился над лодкой, его взгляд был беспомощно прикован ко мне. Я обхватила ладонями его лицо, словно собираясь поцеловать, а затем, за мгновение до того, как мои губы коснулись его губ, дернула его вниз и увлекла за собой на глубину.

Наконец-то.

Он извивался и боролся со мной, но моя сила легко превосходила его, когда я толкала его все глубже и глубже. Вот что значит быть сиреной. Совершить такой акт иронии, столь уместный в эту прекрасную ночь мести. Я улыбнулась, подумав об этом… последняя из сирен топит последнего никчемного человека.

Но потом что-то остановило меня, и я вспомнила о Катрине. Теплые губы прижались к моим губам, и нежная рука коснулась моего лица. Он целовал меня. Он перестал сопротивляться и поцеловал меня. Сначала я отшатнулась, но он обнял меня крепче и углубил поцелуй. И в этот момент я вырвалась.

Этот мужчина… это был Майло. Я любила его. Что я делала? О мой Бог. Я тут же обхватила его руками и рванула вверх так быстро, как только позволяли мои плавники, обратно к поверхности. Как только мы подошли к поверхности воды, я почувствовала на себе взгляд Майло. Я ожидала, что он будет отплевываться и кашлять морской водой, но потом вспомнила о силе поцелуя русалки.

— Майло, мне так жаль! — Мой голос отчаянно дрожал, когда я отпустила его. — Я не хотела…

— Знаю, — спокойно сказал он, переводя дыхание. — Вот почему я пришел предупредить тебя. Чтобы ты не бросила нас всех и не исчезла в море.

— Ты знал, что, поцеловав меня, ты сможешь дышать под водой?

— Нет, — Майло все еще тяжело дышал, борясь со мной. — Должно быть, я как-то пропустил этот отрывок из фольклора.

— Тогда зачем ты меня поцеловал? — Я смахнула соленые капли с мокрых ресниц.

— Потому что это был единственный известный мне способ вернуть тебя ко мне. — Он улыбнулся своей кривой полуулыбкой, и мне захотелось раствориться в воде вокруг. — Я просто рад, что это сработало.

— Я тоже, — я подплыла к нему, и он вздрогнул, заставив мое сердце сжаться от чувства вины. — Как… как ты узнал, что я потеряюсь здесь?

Взгляд Майло стал тяжелым, и он отвернулся, словно подыскивая слова.

— Твоя мама… она не смогла устоять перед зовом моря. Мы пытались остановить ее, но все произошло так быстро. Она уплыла, и мы не смогли ее найти.

— Она только что узнала, что она — сирена. Конечно, у нее не хватило сил бороться с этим. — Мое сердце упало, когда я подумала о том, что я могла бы сделать, чтобы найти ее. Я попыталась позвать ее своей песней, но она не откликнулась. Сейчас она могла быть где угодно в открытом океане. Магическое воздействие сирены было слишком велико, чтобы она могла сопротивляться.

Некоторое время никто из нас не произносил ни слова. Слишком многое нужно было сказать и слишком о многом подумать. Я только что чуть не убила Майло. Мама была сбежавшей русалкой. И эта дурацкая песня сирен все еще звучала у меня в ушах.

Это была последняя песня сирен, которую я хотела услышать. Она была тревожной, и у меня внутри все перевернулось. Чувство, которое напомнило мне, почему моя сторона сирены была таким же проклятием для меня, как сила Дэйви Джонса была проклятием для Бастиана. Разница была в том, что Бастиан принял ее. Он использовал ее, чтобы показать, кем он на самом деле был в глубине души. Но у меня был постоянный конфликт. И чем больше проходило времени, тем больше я сомневалась, какая сторона во мне сильнее. Но то, что произошло сегодня вечером, дало ответ на этот вопрос раз и навсегда. И мне это не понравилось.

И вот там, в темноте, когда Майло поплыл обратно к лодке, я задержалась на мгновение. Мои мысли были заняты только океаном и мной. Я всегда была в состоянии войны с голосом в голове. Голосом, который стремился к раздору и разрушению. Голосом, который всегда угрожал пересилить мой собственный. Голосом, который, в конце концов, мог отнять у меня все и вся, если я когда-нибудь надолго потеряю над собой контроль. Он всегда заставлял меня предпочесть море всему и никому другому. Это всегда было постоянным напоминанием о душе, которой у меня не было.

Я заставила себя признать это вслух. Я ненавидела быть наполовину сиреной. Это было не то существование, которое можно было разделить с человеком. Я никогда не была бы счастлива ходить — или плавать — в обоих мирах. Мне нужно было выбрать что-то одно. И у меня была еще одна идея, которую, как я надеялась, Серена захочет выслушать.

53. Дочь моря

Катрина

Я последовала за Майло на шлюпке обратно к берегу, где все еще ждали. Когда мы прибыли, МакКензи, Ной и Рассел стояли вокруг тела Беллами, их лица были по-прежнему удручены, хотя формально мы выиграли битву за моря. И я их не винила. Не очень-то это было похоже на победу, когда один из нас не выжил, а другой потерялся в море, даже если это произошло по его собственной воле. Я надеялась, что мой план решит хотя бы одну из этих проблем.