Глава 9

Приглушенный звон послышался из моей сумки. Я забыла отключить звук телефона, Юки вскинула брови.

- Хорошо, что перемена, - сказала она, пока я копалась в сумке. – Иначе Сузуки-сенсей забрал бы его и не вернул.

- Прости, - рассеянно сказала я. Вытащив телефон, я прочитала сообщение.

Говорил с Ишикавой. Он тебя больше не тронет. Приходи сегодня. Буду ждать тебя там. Юу.

- От Томо-куна? – поинтересовался Танака. Я резко закрыла кейтай и сунула его в сумку.

- Не твое дело, - сказала я, и он усмехнулся.

- Ты же знаешь, Кэти, - тихо сказала Юки. Ее глаза были печальными, и я понимала, что она скажет. Я и сама об этом думала после турнира кендо. – Не надо связываться с таким, как он. То, что он сделал со свои другом… И ты видела, как он поступил с Мию. Да и друзья у Юу опасные.

- Он всегда был хорошим, - задумчиво сказал Танака. - И попадал в передряги, но поступал всегда правильно.

- Верно, - сказала я. – И ты был прав насчет Коджи, Танака. Это был несчастный случай.

- Хаи? – Танака раскрыл рот, и я поняла, что только что сказала. Но ведь я не могла рассказать ему правду, что теперь?

- Эм. Они пробрались на стройку, а там был сторожевой пес, - снова ложь, но это уже ближе к правде, чем слухи о том, что его порезал Томохиро.

- Я знал! – крикнул он.

Я глубоко вдохнула и повернулась к Юки.

- И он не обманывал Мию. Беременная девушка? Это друг семьи, он хотел ей помочь, - воцарилась тишина, Танака и Юки переваривали услышанное.

- Даже если это правда, - с сомнением произнесла Юки, - ты видела, как он с ней расстался. Это было плохо, - и в этом она была права, он поступил с ней бессердечно. Я слишком много думала о движущемся рисунке, но совсем забыла о темном взгляде Томохиро, когда он ссорился с Мию, о том, как он ударил дверь. Я знала, что он врал, но это все равно было… жестоко.

Может, они были правы. Похожие мысли не покидали меня после турнира, хотя даже после того, как я узнала, что он – Ками. Нужны ли мне такие кошмары? Но стояло мне решить отступить, сердце болело.

- Но мы ведь и не пара толком, - сказала я. – Он даже не признался, - но я понимала, как смешно это звучит. Если бы у него не зазвонил в тот раз телефон, что бы он сказал? А что пришлось бы сказать мне?

- Не пара. А он приглашает тебя на свидание, - сказал Танака. Я схватила его пакетик фурикакэ и ударила его им.

- Сонна ваке наи джа! – я скривилась от акцента.

Все было не так. Но я не могла объяснить им. Я схватила палочки и сунула в рот оставшийся крокет. Вкус арахисового масла вернул мне атмосферу старой жизни.

Я вспомнила, какой была, когда не могла толком ни говорить, ни читать, ни есть, а перемены просто сковывали меня. Дыру в моем сердце сейчас затянули побеги, на них появились бутоны. Внутри оставалась пустота. Но теперь вокруг нее сердце расцвело.

Томохиро сидел, как и всегда, возле хижины, блокнот лежал на его колене. Только это и было прежним. Облака мерцающей пыли окружали его, чернила вихрились, сверкая на солнце. Они двигались медленно, летая вокруг него, как светлячки.

Я вскрикнула. Он услышал это и оглянулся, усмешка появилась на его лице, и я поняла, как сложно было скрывать это от меня. Потому он резко прекращал рисовать, перечеркивал рисунки. Он хотел скрыть от меня правду, а здесь он нашел для себя убежище.

- Кэти, - сказал он, его руки замерли. Облака исчезли, когда его ручка остановилась.

- Так все время происходит? – спросила я, медленно приближаясь и цепляясь за ручку сумки.

Он рассмеялся.

- Нет. Думаешь, в кружке каллиграфии не заметили бы?

- Это из-за меня, да? И та потеря контроля во время турнира кендо?

- Это, - сказал он, - случилось не из-за меня.

- Я это уже слышала.

- Ои. Я серьезно.

- Ладно, - сказала я. – Если это был не ты, то кто тогда?

Воцарилась тишина. Я раскрыла рот.

- Я?

- Возможно, - сказал он.

- Нет, нет, это ты – Ками, - запаниковала я.

- Но это из-за тебя чернила ведут себя странно. Ну… очень странно.

- Хватит, ладно? – сказала я, внутри все сжалось. – Я не хочу, чтобы чернила всюду преследовали меня. Я не хочу, чтобы на меня охотились якудза. Если ты не научишься управлять этим, я сменю школу, - одно дело смотреть, как он рисует здесь, и совсем другое – позволить чернилам ворваться в мою жизнь, когда я даже не буду знать, когда они появятся…

Он улыбнулся.

- Тебе повезло, у меня есть план, - сказал он. – Трясогузка, что напала на остальных, не слушалась меня. И я думал, как Такахаши Джун управлял поединком. Он ведь не дал мне увидеть, какой будет атака, ни телом, ни взглядом, ни чем-то еще, но все его действия были спланированы и просчитаны. Если я смогу так же скрывать мысли, но сосредотачивать их, то, может, смогу и управлять рисунками. Смотри, что я принес.

Он вытащил из школьной сумки бархатный мешочек, высыпав его содержимое на ладонь. Его глаза сияли.

- Бутылочка с чернилами, - сказала я. – Кисть. Каллиграфия?

- Рисовать для меня слишком опасно, - сказал он. – Но, может, со временем я снова смогу ими пользоваться.

Он нежно разложил предметы на траве и показал головой, убирая челку с глаз. Вот только через миг он склонился над блокнотом, и волосы скользнули обратно.

- План не сложен, - сказала я. – Сосредоточиться? Странно, конечно, но мне нужно избавиться от чернил.

- Они не так и плохи, - сказал он. – Опасны, но порой и красивы. Я ведь не хотел тебе рассказывать. Думал, что и не смогу рассказать. Но теперь я могу даже показать.

Он провел ручкой длинную линию, потом другую. Он набрасывал штрихи все быстрее, светлячки чернил появились снова, мерцая и паря в воздухе.

Он рисовал бабочку, но ее движения размывались. И чем сильнее я старалась приглядеться, тем сильнее болела голова.

- Это из-за того, что нам это кажется невозможным, - сказал он. – Разум говорит, что рисунок не двигается. Словно это иллюзия. От этого постоянно болит голова, - я слабела, пока смотрела на рисование. Нужно было отвернуться.

Томохиро улыбнулся, хотя и не отвел взгляда от бумаги.

Он вдруг переместил ручку, чтобы начать рисовать следующую бабочку, и первая взлетела со страницы.

Она была бесцветной, набросанной наспех. Ручеек чернил следовал за ней, словно хвост кометы, мерцая черным и темно-лиловым. Я смотрела, как ветер подхватывает ее, как расправляются ее тонкие, почти прозрачные крылышки.

Я опустила взгляд на страницу, и там тоже была она, словно летала ее копия.

Три бабочки поменьше появились из чернильных искр, шевеля крылышками.

Все это время Томохиро улыбался и рисовал все больше и больше бабочек, пока целое облако их не заполнило небо над нами.

Я наблюдала за этим, закрыв ладонью рот. Около пятидесяти бабочек медленно парили в воздухе. Ужасающая красота.

Томохиро перечеркнул наброски, и они попадали вниз, как черные лепестки вишни, покрывая собой землю. От такого зрелища мои глаза наполнились слезами.

- Не убивай их, - прошептала я. Глаза Томохиро расширились, он на миг взглянул на меня.

- Я не убил их, - сказал он. – Они не живые. Это просто рисунки.

- Но видеть их вот так падающими – ужасно.

- Кэти, - нежно сказал он, и его теплая ладонь обхватила мое плечо. Его голос был спокойным, он смотрел на мои глаза из-за челки. А мне казалось, что в груди мечутся сотни бабочек. – Оставлять их так опасно. Если они улетят отсюда, и кто-то их увидит… - он вздохнул. – Никто не должен знать. Иначе мне конец.

- Тогда хватит рисовать, Юу, - сказала я. – Не оживляй их.

- Они не живые.

- Откуда тебе знать?

- Просто знаю. Когда я на них смотрю, то могу ощущать, словно они летают в моей голове. Так что они – мои мысли, они не живые. Они – часть меня.

Ужасно. Слезы катились по моим щекам, я встала и собралась уйти. Томохиро вскочил на ноги, и блокнот захлопнулся, упав с его колен.

- Кэти, - сказал он, я замерла. – Я не хотел такую… способность, знаешь ли. Но и отказаться от нее я не могу.

Я заглянула в его глаза, которые сейчас казались темнее.

- У меня бывают кошмары, - сказал он. – Звучит глупо, но я не могу от них избавиться. Я просыпаюсь, а на пол капают чернила. Я многого лишен, потому что я – Ками. И я не могу потерять еще что-то. Я не могу потерять…

Он не должен был этого говорить.

Мы стояли так еще минуту, и мне было его жаль.

Он не мог отказаться. Так и было. Но сейчас он не выглядел как подонок, которого ударила Мию.

Он моргнул и покачал головой.

- Зря я это сказал, - отозвался он. – У тебя еще есть выбор. Ты можешь отказаться, но пообещай, что никому не расскажешь.

Две стороны Томохиро не увязывались в моей голове. Он был похож на свои рисунки, когда одна бабочка взлетела, а другая осталась на бумаге, его умоляющий взгляд не очень вязался с его поведением раньше.

Я сузила глаза.

- Потому ты порвал с Мию.

Он молчал.

- Она что-то узнала о тебе?

Он колебался.

- Нет.

- Но собиралась, да?

- …да.

- Ты все это сделал? Ты притворился и обманул? Ты сделал вид, что ты - бессердечный тогда в школе?

- Я не был бессердечным, Кэти.

- Ты был ослом, - сказала я.

- Ои, - голос его был недовольным.

- И ты позволил ей поверить, что ты лишь играл с ней?

Он поежился, отступив и прислонившись к деревянной хижине.

- С Мию все равно не сложилось бы. Слишком много вопросов. Я нарисовал несколько скетчей Шиори, чтобы проверить, шпионит ли кто, а потом забыл блокнот в гэнкане. Я не отрицал ничего, и это сработало.

- Вот ты и сейчас так поступаешь, - сказала я.

- Как?

- Ведешь себя как бессердечный.

- Разве?

- Да.

Он уставился на меня, хитро улыбнувшись.

- Томо, я серьезно. Хватит, - это вырвалось случайно. Я назвала его сокращенным именем, что означало некую близость. Он, конечно, услышал это, его лицо порозовело. – В любом случае, - пробормотала я, - зачем так жестоко с Мию? Это ужасно.

- Просто, - сказал он нежным голосом, - я должен был защитить ее.

- Но можно было и помягче.

- Иначе она не ненавидела бы меня так сильно. А мне нужна ее ненависть, - я услышала раскаяние в его голосе, он продумал эту жертву. Я видела, каким становился его взгляд при упоминании о ней. И хотя я пыталась отказаться, что-то внутри сжималось, когда я слышала, что он так о ней говорит.

- Почему тогда ты не отталкиваешь меня так же? – спросила я.

К щекам прилила кровь. Я не ревновала. Нет. Я просто думала, что он поступил глупо.

Он не сразу ответил, уставившись в землю, уголки его рта дернулись, словно он смеялся.

Я хотела ударить его и уйти, но мне нужен был ответ.

- Ты ведь уже поняла? – вдруг сказал он. – Тяжкое бремя? Я не хотел тебя втягивать, но чернила тебя не покидали. Я понял это… почти сразу. Да и как могло получиться так, что я знал, что ты будешь в Торо Исэки, хотя я был на похоронах?

- То есть, это случилось бы рано или поздно? Но я же здесь постоянно смотрю, как ты рисуешь и зачеркиваешь рисунки.

- Маа, - его глаза вспыхнули, он смотрел на меня. – Думаю, я давно хотел, чтобы ты знала, - сказал он.

Сердце шумело в ушах.

- Почему я?

- Начнем с того, что на тебя реагируют чернила. Я не смог бы держать тебя в неведении и защищать. Ты ведь все равно втянута. А, во-вторых, потому…

Он медленно подошел ко мне, его туфли придавливали траву. Я чувствовала его дыхание на щеке, он склонился ближе. Я зажмурилась, но заставила себя открыть глаза. Его дыхание согревало мои губы, он закрыл своим лицом небо, и я могла видеть только его глаза и кожу.

- Потому что, - сказал он бархатным тоном, - мне всегда приходилось отталкивать людей, что мне дороги. И только ты не сдалась.

Слова снова вызывали бабочек во мне.

«Он собирается меня поцеловать. Он собирается…»

Он отстранился и погладил меня по волосам. Мои щеки вспыхнули, я взглянула на него.

Он с невинным видом смотрел на меня.

- Что? – сказал он. Взглянув на меня еще раз, он расхохотался. – Ты решила, что я…? – он скрестил руки, спрятав большие пальцы, пока смеялся.

- Рада, что тебе смешно, - прошипела я. Почему он постоянно играл со мной?

Он прикусил губу, пытаясь не смеяться, и склонил голову.

- Ты права, - сказал он. – Прости. Давай я нарисую что-то, что взбодрит тебя.

- Нарисуй себя с синяком на лице.

- Кэти, - возмутился он, но голос звучал мягко. Я не ответила.

Трясогузки чирикали, а я отвернулась, чтобы посмотреть на их полет. Я почувствовала тепло, когда Томохиро шагнул ко мне и обхватил руками за плечи, прижав голову к моей, его грудь уперлась в мою спину. Пряди его медных волос щекотали мне шею, его кожа была теплой, а дыхание – спокойным.

- Варуи, - виновато прошептал он, и я поняла, что не смогу без него, пусть он и выводил из себя порой.

Впрочем, почти постоянно.

Я могла остановить чернила.

Должен быть способ. Я не могла полагаться только на него, я должна была спасти нас обоих.

Я не могла уйти, это я знала. У нас не было выбора.

Все три недели до летних каникул мы посещали Торо Исэки, и стремление Томохиро росло. Он рисовал птиц и деревья, черепах и зайцев. Я просила его зачеркивать рисунки не так быстро, чтобы смотреть на это было не так страшно, но это не помогало. Они тут же падали, словно их души покидали тело. Черепаха успела укусить меня за палец, а потом рухнула, и я перестала даже думать о рисунках людей. Томохиро все еще говорил, что существа были лишь его мыслями, это слегка ободряло меня.

- Они – продолжение меня.

- И какая часть тебя хочет меня укусить? – парировала я.

Ошибка. Его глаза вспыхнули, и он злорадно усмехнулся.

- Продолжай. Я говорила не об этом.

- Да ладно тебе. Твои чувства очевидны, - он пригладил рукой волосы. – Не скажу, что в этом нет моей вины.

- Ох, - сказала я. – Еще и честный. Слишком привлекательный.

- Конечно, это работает, - сказал он. – Ведь только ты приходишь ко мне.

- При чем тут это! Твоя рисованная черепаха укусила меня.

- И я ее зачеркнул.

- Ну, спасибо.

Его глаза сияли, он обнял меня одной рукой, и мое сердце едва не становилось.

- Обращайся.

Юки пригласила меня поехать с ее семьей на остров Мияджима на пару недель летних каникул. Там работал ее старший брат, и она просила меня поехать, чтобы ей не было скучно.

Лето в Японии было влажным, и это меня убивало во время кендо, я едва могла тренироваться. Но Томохиро и Ишикава легко выполняли по сто ударов, исполняя кири-каеши, протирая лица платками, потому что было ужасно влажно. Пот стекал по их спинам, они сражались без шлемов, а волосы прилипали к шеям.

- Почему вы с Ишикавой покрасили волосы? – спросила я, пока Томохиро пил воду. Он вытер губы тыльной стороной ладони.

- Это план Ишикавы, - сказал он, но так громко, чтобы слышал и друг. – Он хотел ослепить соперника шваброй на голове.

- Заткнись, - сказал Ишикава, но его губы скривились в улыбке.

- А почему твои почти красные?

- Белый и красный, - сказал Ишикава. – Потому что мы – соперники, - он обхватил шею Томохиро, и они, смеясь, шутливо дрались. Я задумалась над тем, что Томохиро сказал Ишикаве, поскольку тот стал совсем другим человеком. Вне тренировок кендо они сутулились, изображали из себя плохишей и, в случае Ишикавы, попадали в передряги. Но, надев броню и закрыв лица шлемами, они могли быть собой. И тут мы с Ишикавой пришли к перемирию. Он перестал злиться, а я притворилась, что угроз не было. Но он все равно смотрел на меня, но я старалась делать вид, что не замечаю.

Ты мешаешь его судьбе. Эти слова преследовали меня.

Но он не знал точно, что Томохиро – Ками. Он только подозревал это, и нельзя было давать ему повода поверить.

Ватанабэ-сенсей объявил, что для прошедших на соревнование префектуры организовали особые тренировки.

От нашей школы шли туда только Ишикава, Томохиро и две старшеклассницы. Такахаши Джун тоже будет там. Я все еще не верила, что это был тот самый Джун, которого я встретила на станции. Он знал, что в моей школе был странный художник. И я могла только молиться, чтобы он не связал это с теми чернилами, что он вообще не обратил внимания, из чего была та лужа на турнире. Но я вспомнила, что он Ками больше никто не знал. А потому и додуматься никто не мог.

На этой неделе в школе установили огромное бамбуковое дерево.

Листья бамбука торчали, как иголки рождественского дерева, и ученики собрались у стола неподалеку, уставленного стопками бумажек.

- Танабата, - объяснила Юки, выбирая желтый квадратик бумаги.

- Танабата?

- Фестиваль влюбленных. Две звезды в небе встречаются только в это время года, а потом они снова расстаются. Но когда они объединяются, наши мечты исполняются.

Я думала о Томохиро и его дополнительных тренировках кендо, как он вообще справится с жарой, пока мы с Юки будем нежиться на пляже. Но нам все равно приходилось сохранять дистанцию, пока я не пойму, как прекратить реакцию чернил на меня.

- Так какое желание у тебя? – спросила я.

- Парень, - усмехнулась Юки.

- И ты это напишешь?

- Нет, нет, - сказала она. – Я напишу: хорошие оценки и здоровье, как и все, - она привязала свой листок к ветке. – А у тебя уже есть парень, потому…

Я не отрицала. Все равно это не помогало. И после того, как Томохиро обнял меня, он как-то по-особому на меня смотрел. И я чувствовала, что мы как-то связаны.

- Пожелаешь хорошие оценки? – спросила Юки. Я задумчиво смотрела на дерево. Я выбрала синий листок, чтобы на нем было плохо видно слова другим ученикам.

И специально написала на английском.

Надеюсь, мама обрела покой.

Юки замолчала, увидев это, не зная, что сказать. Я не винила ее, я тоже не знала, что сказать.

Я привязала свое желание к дереву на низкую ветку, чтобы никто не заметил.

Дерево заполнялось желаниями всю неделю.

Танака написал свое только к концу недели.

Хочу, чтобы сестра научилась готовить.

Мы с Юки вскинули брови.

- А вы видели, что я ел всю неделю? – сказал он, дергая за листок.

- Если ты вылетишь из школы за неуспеваемость и тебе придется есть рамэн всю жизнь, это твоя вина, - сказала я. – Ты потратил свое желание зря.

- Ты явно не пробовала онигири моей сестры, - сказал Танака. Он оглядывал дерево, думая, куда повесить бумажку.

- Ты опоздал, - сказала Юки. – Дерево заполнили.

- Вот, - сказала я. – Повесь рядом с моим.

Я быстро отыскала свой листок с английской надписью.

- Вот, - сказала я, протягивая руку к своему листку. Но там была еще одна надпись, почерк был не моим. Я пригляделась и прочитала ответ на мое желание.

И моя тоже.

Слезы застилали глаза, и пыталась сморгнуть их.

Я отпустила листок, пока остальные не прочитали дописку и выдавила солнечную улыбку, пока Танака привязывал свое желание.

Загрузка...