Чернила

Глава 2

- Окаэри, - сказала Диана веселым тоном, когда я открыла дверь.

- Ничего не скажу, - отозвалась я, стуча носками туфель о приподнятый пол, пока обувь не соскользнула с меня.

- О, да ладно тебе, - протянула Диана, появляясь из-за угла. Она надела поверх одежды синий фартук с розовыми цветами, а со стороны кухни доносился аромат риса с карри. – Если ты хочешь выучить японский, его нужно использовать все время.

- Вот уж нет, - сказала я. – Я говорю на нем весь день. А потому сейчас мне нужен английский, - я прошла мимо нее и рухнула на маленький лиловый диван в гостиной. Он выглядел страшновато, но был удобным.

- Как в школе?

- Нормально, - если не считать, что часть учеников видела, что у меня под юбкой.

Я взяла пульт и принялась переключать каналы. Яркие иероглифы кандзи вспыхивали на экране зеленым и розовым цветами, цитируя слова гостей. Конечно, я почти ничего не понимала.

- Снова рис с карри. Мне нужно на встречу клуба драмы, - Диана вошла в кухню и подняла крышку с кастрюльки, аромат специй разносился по комнате, пока она перемешивала содержимое. Я переключила канал, пытаясь найти что-нибудь на английском, какое-нибудь напоминание о том, что я еще была на той же планете.

- А как дополнительные уроки? – рисоварка запищала, и Диана выключила ее. Я склонилась, заглядывая на кухню.

- Слишком сложно, - сказала я.

- Можешь хотя бы сесть за стол? – вздохнула она, меня уколола вина.

- Прости, - пробормотала я. Выключив телевизор, я бросила на диван пульт и принялась расставлять тарелки на шатком столе.

Я почти не знала Диану до смерти мамы, но она никогда не относилась ко мне по-матерински. На работе она разносила закуски всем с фальшивой улыбкой, словно она была шариком, готовым лопнуть. Она настаивала, чтобы я называла ее Дианой. Видимо, «тетя» подчеркивало бы, что ее сестра умерла, напоминало бы, что мы – неполноценная семья, пытавшаяся прийти в себя после трагедии. А мы такой и были.

Она встречала меня в аэропорту с таким же чрезмерным восторгом, дико размахивая руками, привлекая лишнее внимание.

- Кэти! – вопила она, словно была фанаткой, словно мы не побаивались друг друга.

Скоростной поезд оглушил меня, уши покалывало, а когда мы добрались до Шизуоки, оказалось, что здесь я выделяюсь еще сильнее. В Токио гайдзинов было много, но в Шизуоке я встречала таких редко.

Диана подняла крышку рисоварки, пар закружился над ней, затуманивая ей очки. Она потянулась к моей тарелке и наполнила ее рисом, а потом добавила рядом поварешку карри.

- Отлично, - сказала я.

- Правильно «итадакимас».

- Не важно.

- У тебя появились друзья, или они все еще стесняются? – Диана села и перемешала рис и карри палочками. Я сформировала из риса клейкую горку и вонзила вилку в морковь.

Посмотрим. Милый юноша в поезде из другой школы, раздражающий старшеклассник из моей школы. А друзья?

- Танака, наверное. Он друг Юки, - ошибка. Диана хлопнула в ладоши, ее глаза сверкали.

- Прекрасно! – сказала она.

- Не важно, - сказала я. – Думаю, все уже скоро наладится. И я буду в Дип Ривере, - Диана нахмурилась, и это выглядело забавно в сочетании с ее полными губами со сливовой помадой.

- Но ведь тебе со мной не так и плохо?

- А разве может быть не плохо в стране, где я даже не могу прочитать, где находится туалет? – одно дело говорить, но вот письмо хираганой и катаканой требовало усиленного обучения. Но изучение двух тысяч иероглифов кандзи, чтобы уметь читать знаки и газеты, было изнурительным процессом.

- А я и говорила, что нужно время. Но ты хорошо справляешься. И ты знаешь, что у деда все еще плохо со здоровьем. У них и без этого много забот, пока не будет известно, что рак отступил.

- Знаю, - я вздохнула, водя картофелем по вязкому карри.

- Расскажи о Танаке.

Я пожала плечами.

- Ему нравится каллиграфия. Он высокий, худой и очень громкий, когда входит в комнату.

- Он милый?

- Не надо, Диана, - я опустила вилку с недовольством.

- Ладно, ладно, - уступила она. – Я только хотела, чтобы ты знала, что мы можем поговорить и о мальчиках.

- Я запомню.

- Чай будешь?

Я покачала головой.

- У меня еще задания с кандзи и математика. А потом я пойду спать.

- Как хочешь. Постарайся. Гамбарэ, как они сказали бы, - вернулся бодрый тон Дианы. Я поднялась, чтобы отнести тарелку в рукомойник.

- Плевать, что они там говорят.

- Эй, осторожнее. Твоя мама не была бы рада, что ты так разговариваешь.

Я замолчала, думая о маме. Она всегда была ханжой, а потому я удивлялась, как она могла встретиться с кем-то таким непредсказуемым, как папа. Может, он напал на нее в переулке, а потом бросил. Как Юу Томохиро поступил с Мию.

- Прости, - пробормотала я. – Просто день выдался безумным.

- Я просто… надеюсь, что тебе здесь будет хорошо, - нежно сказала Диана. Серьезнее голоса у нее я еще не слышала, а потому тут же ощутила себя глупой. Она всегда не вписывалась в семью, как говорила мама, она искала себя на другом конце мира. Теперь я была такой же. Но она приняла меня в свой крошечный мир, когда я в этом нуждалась.

- Верно, - сказала я. – Я попытаюсь, - Диана улыбнулась, и я подумала, что она поняла, как мы сейчас были едины, но в то же время одиноки.

Мгновением позже я направлялась в комнату, чтобы страдать над переписыванием страниц кандзи.

Я была уверена, что Юу Томохиро будет ждать следующим утром, прислонившись к воротам Сунтабы. Я листала словарик после дополнительных занятий, готовясь к тому, что скажу ему. Но его там не было, и я не знала, радоваться мне или расстраиваться.

Я скользнула на стул за Юки, ставя сумку на пол и вытаскивая учебники.

- Охайо, - сказала Юки, разворачиваясь.

- Утречко, - сказала я. – Не видела, Юу не приходил?

Да, мне нужно было знать. Я была готова бороться с ним и получать ответы.

Юки пожала плечами.

- Может, утренний кири-каеши, - сказала она.

- Утренний что?

- Для клуба кендо.

- Утречко! – пропел Танака, врываясь в класс, направляясь к своей парте.

- Ладно, - сказала я, - у него слишком много энергии для утра, - я подняла руку и слабо помахала. Танака кивнул нам и широко улыбнулся. Разговор с Дианой вспыхнул в голове, и я опустила взгляд на парту, игнорируя то, что Танака был вполне милым. Ну, спасибо, Диана. Я не должна была так смотреть на одного из двух друзей. А если из-за этого я их потеряю? Жизнь все усложнялась.

Я отставила чувства в сторону и сосредоточилась на обложке учебника.

Высшая математика. Прекрасно.

- Ты уже выбрала, в какие кружки запишешься? – сказала Юки.

- Ты должна быть в клубе английского языка, - сказал Танака, присоединяясь к разговору. Ага, от этого мне станет лучше. Но Танака выглядел таким искренним, а у меня было всего два друга…

- Ладно, ладно.

- Ятта! – сказал Танака, вскидывая кулак в воздух.

- Нечестно! – завопила Юки. – Ты должна ходить на занятия хотя бы одного кружка со мной. Садо? Кадо?

- Кадо?

- Цветы.

- У меня аллергия.

- Тогда чайные церемонии. Там можно есть пирожные и изучать корни японской культуры…? – Юки звучала как брошюра, и я начинала ломаться под давлением. А ведь я и не была не заинтересована японской культурой, лишь растеряна. Осиротевшая.

- Ладно, - сдалась я. – Тогда садо.

В класс вошел Сузуки-сенсей. Мы встали, поклонились и открыли учебники.

Я переписывала с доски, но вскоре заскучала и начала рисовать. И пока я рисовала цветы и улиток на полях, мои мысли заполняли глаза девушки на рисунке Томохиро. Я не понимала, почему вижу такие вещи.

Меня беспокоило и лицо Томохиро, когда он отобрал рисунок. Наполовину злое, наполовину встревоженное.

Что он пытался скрыть? Какая-то девушка была от него беременна, он высмеял меня перед всей школой. Но я была уверена, что он соврал Мию о своих чувствах. Да и его улыбка, когда я была на дереве, словно мы были заодно, словно мы были друзьями… Я почувствовала покалывание, а голова загудела, как в тот раз, когда я увидела его рисунок. Я продолжала рисовать чернильную девушку, что смотрела на меня, ее волосы, ниспадавшие на плечи. Я слышала, как в парке поют птицы, как плещется вода во рве. Я чувствовала ветерок кожей.

Уголок тетради загнулся от холодного весеннего ветерка. Стоп, этого не может быть, ведь мы были в помещении, окна были закрыты. Страницы книги начали шелестеть.

Цветы, что я набросала, зашевелились на ветру.

Лепесток упал на кусочек земли, что я нарисовала.

Улитка спряталась в раковину.

Это происходило? На самом деле?

Ручка нагрелась в моей руке, и я сжала ее крепче, глядя, как страницы тетради трепещут на ветру, как улитки оставляют следы на странице.

Они повернулись и поползли ко мне, их рты были полны острых зубов, которых, как по мне, у улиток быть не должно, я им зубы не рисовала…

Ручка разбилась в моей руке, заливая рисунки чернилами. Куски пластика разлетелись по классу, стуча о парты и пол. Ученики вскрикивали от неожиданности, вскакивая на ноги. Сузуки-сенсей отвернулся от доски.

- Что происходит? – осведомился он.

Танака и Юки посмотрели на мою руку, покрытую чернилами.

- Кэти? – прошептала Юки.

- П-простите, - сказала я с пересохшим горлом.

А потом я увидела в коридоре Юу Томохиро, смотревшего на меня испуганными глазами, его пальцы сжимали край двери. Он выглядел почти испуганным. Он тоже это видел? Или все могло произойти из-за него.

- Убирайте, - сказал Сузуки-сенсей, я заставила себя кивнуть. Стул заскрипел, когда я отодвинула его, чтобы встать, на меня смотрел весь класс. Чернила капали с парты на пол.

- Простите, - выдавила еще раз я и выбежала в коридор.

Когда я оказалась там, Юу Томохиро уже ушел.

Я побежала в уборную и оттерла руки, побрызгала водой на лицо.

Я смотрела на себя в зеркале. Я была худой и испуганной, едва держалась в сознании.

Чернила стекали в трубу. Я чертила кончиками пальцев линии.

Это не могло быть галлюцинацией. Весь класс видел, как взорвалась ручка. Рисунки точно двигались. Я еще слышала плеск воды, помнила, как ветерок играл с моими волосами.

И Томохиро был там, когда все это произошло, как и в тот раз.

Я продолжила оттирать руки от чернил.

Он что-то делал с рисунками. И я не знала, что именно.

- Готова идти? – сказала Юки.

Мы вышли из гэнкана во двор, Юки и Танака смеялись над словами Сузуки, эту шутку я пропустила. Светило солнце, и теплый ветерок раскачивал ветви деревьев момиджи и сакуры.

Я глубоко вдохнула и посмотрела на ворота школы.

Его там не было.

Меня заполнило облегчение. По крайней мере, я могла отложить это столкновение. Мне нужно было время подумать, забыть все, что случилось.

Вот только я не могла. Я видела это всякий раз, когда закрывала глаза.

Я хотела обратно жизнь с мамой. Я хотела быть нормальной и не видеть живые рисунки.

Я начала хихикать вместе с Юки, притворяясь, что поняла шутку, что я не дрожу внутри. Но Танака внезапно вскинул руку.

- О! – указал он. – Это Томо-кун!

Да вы шутите.

Я подняла взгляд, и он обнаружился возле каменной стены, где он общался с другом. У другого юноши волосы были так сильно осветлены, что побелели, и мне сначала показалось, что он нацепил себе швабру на голову.

- Представь нас! – завопила Юки. – Мы можем узнать все про Мию!

- Прошу, не надо, - прошептала я, но Танака уже бежал по двору. Юки схватила меня за руку.

- Смелее! – сказала она, сжимая мой локоть и таща меня вперед.

- Ои, Томо-кун! – крикнул танака.

Юу Томохиро медленно поднял взгляд, его глаза были холодными и темными.

Его друг прислонился спиной к стволу дерева и с приглушенным интересом смотрел, как мы приближаемся.

- Это я, Танака из кружка каллиграфии, - сказал Танака, тяжело дыша и остановившись рядом с ними. Он уперся руками в колени, а потом показал Юу большой палец, поднятый вверх.

Лицо Юу сначала не выражало ничего, но в глазах мелькнуло узнавание.

- О, - сказал он. – Танака Ичиро.

- А это Ватабэ Юки и Кэти Грин, - сказал Танака.

Он не переставлял мое имя, потому что гайдзин не ставил фамилию первой. Я снова выделилась. Юки поклонилась, а я не смогла заставить себя. Я сжала руки в кулаки и попыталась прогнать страх, нужно было заменить его гневом.

Томохиро не собирался представлять друга или хотя бы поздороваться с нами. Он склонил голову вперед, челка упала ему на глаза, а потом обменялся взглядом с Обесцвеченным. Я поняла их, они хотели, чтобы мы ушли.

Но Танака этого не уловил. Он нервно рассмеялся, собираясь с мыслями.

- Давно не виделись, да? – сказал он.

Томохиро кивнул, его челка раскачивалась.

- Ты подрос, Ичиро.

- Я же должен был защищать себя, после того как ты ушел, - улыбнулся Танака и повернулся к нам. – Томо-кун частенько попадал в драки.

Томохиро ухмыльнулся.

- Это и не изменилось, - сказал он, глядя прямо на меня.

Так он хотел сразиться со мной. Но зачем? Он пугал, а не я. Он взлохматил волосы и посмотрел на Обесцвеченного, что закатил глаза.

Заговорила Юки.

- Жаль вас с Мию.

Взгляд Томо переместился на меня. Клянусь, он думал, как много я разболтала. Он беспокоился, что я рассказала и о рисунке?

- Маа, - сказал он, тяжко вздохнув, тонкие пальцы прижались ко лбу. – Кто-то явно не знает, когда стоит держать рот закрытым.

Я вспыхнула.

- Я ничего не рассказывала, - проворчала я.

- Сестра говорила мне, - быстро сказал Танака. – Кейко была в гостях у Мию.

- Не важно, - сказал Томохиро, потирая шею сзади. – Не нужно прикрывать ее. Все школа уже знает.

Но это имело значение. Я не хотела, чтобы он получал удовольствие от своей правоты, ведь был совсем не прав.

- Он и не прикрывает, - сказала я. – У меня есть дела поважнее, чем сплетничать о тебе.

- Так ты уже нашел новую подружку? – пропищала Юки.

Она все же хотела получить тему для сплетен любой ценой.

Томохиро вскинул голову.

- А что? Хочешь признаться?

Так они говорили, когда кто-то нравился. Юки покраснела.

- Я-я не об этом, - сказала она, отчаянно мотая рукой в стороны.

- О, так помочь ей? – сказал он, указывая на меня.

Мое сердце чуть не остановилось.

- Прости?

- Это шутка, - сказал Обесцвеченный. – Спокойнее.

- Эм, - сказал Танака, переводя взгляд с Томохиро на меня, его глаза расширились. – Эм… так ты присоединишься к кружку шоудо в этом году?

Тьма заполнила глаза Томохиро.

- Мне больше не нравится каллиграфия, - тихо сказал он.

- Тан-кун говорил, что ты очень талантлив, - пробормотала Юки, но Томохиро сделал шаг к ней, глядя на нее из-под челки.

- Я больше не рисую, - сказал он, и я задумалась, почему он так встревожился из-за этого. – Мне не интересно.

- О, плохо, - сказал Танака, вежливо рассмеявшись, чтобы сгладить ситуацию. – Пока я в кружке, им нужна вся возможная помощь, - Томохиро коротко рассмеялся, и это приободрило Танаку. – Боже, а что будет, если они вывесят мои рисунки на всеобщее обозрение!

- Ты всегда рисовал слишком толстые линии, - улыбнулся Томохиро. Буря в его глаза, казалось, прошла. Я могла нечетко представить его в начальной школе, как они с Танакой дружили.

- Со нэ… - притих Танака, глядя вдаль, погрузившись в мысли. Он постукивал пальцами по подбородку. – Как это исправить?

Томохиро сжал пальцы, словно держал в руке кисть.

- Если возьмешь кисть так, - сказал он, - правильно упрешься пальцем здесь, и будешь двигать ее вот так… - его рука нежно провела по воздуху, делая легкие мазки кистью, даже я, ничего не смыслящая в каллиграфии, впрочем, у меня и почерк неразборчивый был, могла сказать, что это было красиво. – Попытайся не давить на кисточку, - сказал Томохиро. – И двигать ее так.

Танака улыбнулся и скрестил руки, пока смотрел.

- А ведь ты очень хорош, знаешь? Талант.

Рука Томохиро замерла, танец кисти прекратился.

Рука напряглась в воздухе, а потом упала вниз, он сунул ладонь в карман пиджака.

- Я же говорил, - резко сказал он. – Мне это уже не интересно.

Танака помрачнел, а Обесцвеченный прижался спиной к дереву, усмехаясь.

«Что происходит? – думала я. – Танака и Томохиро дружили, а теперь он так над ним издевается?»

- Какой ты все-таки идиот, - процедила я. – Танака только пытался быть с тобой добрым.

- Кэти, - прошептала Юки, сжимая мою руку.

Томохиро ухмыльнулся.

- А ты всегда суешь нос не в свое дело, да?

- Как и ты. Ты везде, куда бы я ни пошла. Значит, ты тоже поглядываешь?

- Если бы и подглядывал, то не за тобой.

- О, так я не в твоем вкусе? Не нравятся гайдзины?

- Не нравятся настырные девчонки, возомнившие, что знают все на свете.

- Пока не получится подсмотреть, что у них под юбкой?

Томохиро усмехнулся, все внутри меня перевернулось. Снова тот дружелюбный взгляд. Я уже ожидала, что он подмигнет, как Джун на станции поезда. Я глубоко вдохнула.

- Если тебе так не нравится рисовать, тогда почему у тебя полный альбом рисунков?

Улыбка исчезла.

- И почему они двигаются?

- Двигаются? – сказал Обесцвеченный.

- Да, - кипятилась я. – Я знаю, что ты как-то это делаешь.

Я смотрела на Томохиро, а он начал злиться!

Хорошо. Я могу получить ответы.

- О, так ты опять делаешь анимации, Томо? – сказал Танака.

Томохиро улыбнулся.

Нет.

- Он делал такие раньше на краях тетради.

Нет! Не давай ему лазейку!

- Верно, Ичиро. Анимация.

- На одной странице? – возмутилась я.

- На многих страницах, - сказал он. – Потому у меня много рисунков. Это проект для дополнительных занятий. Я не хочу рисовать, но должен, если хочу максимум баллов.

Юки понимающе кивнула.

Ответы ускользали от меня, как песок сквозь пальцы.

- Но я видела тебя в коридоре, - сказала я, - когда моя ручка… Это ты выставил меня посмешищем с этими чернилами.

Томохиро шагнул ко мне, его взгляд впился в мои глаза. Он был немного выше меня, его челка нависала над глазами, словно самодельные кисти художника. Я сжалась, но сосредоточилась на том, как ненавижу его.

- Зачем мне выставлять тебя посмешищем? – ласково спросил он.

- Не знаю, - сказала я. Кровь шумела в ушах.

Томохиро улыбнулся, его глаза сверкали из-под челки.

«Так он все же может выглядеть нормально, - подумала я. – Даже больше, чем нормально. Черт! Сосредоточься!»

- Грин-сан, - сказал он подчеркнуто на английском, добавляя самый вежливый суффикс. – Уверяю, у меня не было ни времени, ни желания пугать вас. Я же третьеклассник, так? У меня по два дополнительных занятия, а еще подготовка к экзаменам. Если вы не хотите меня видеть, так не выглядывайте меня каждое утро у ворот школы.

Английский. Он говорил по-английски. Более того, он звал меня по фамилии, словно я не была иностранкой. Я чувствовала, что теряю равновесие, словно он поставил на доску камешек, и перемена веса заставила меня покачнуться. Он обернул все игрой и выигрывал.

Обесцвеченный усмехнулся.

- Не знал, что ты так хорошо знаешь английский, Юуто.

- Так ты понимал меня в тот день в гэнкане, - прошептала я.

Меня подташнивало, я хотела, чтобы он перестал смотреть на меня и отвернулся.

- Ты сказал, что не говоришь по-английски.

Он ухмыльнулся, но лицо его было бледным.

- А ты сказала, что не говоришь по-японски, - сказал он. – Так что мы равны.

- Я не… - стоп, он похвалил мой японский?

- Так, мы уже опаздываем на тренировку кендо, - он повернулся к другу и заявил. – Икузо.

Он позвал его идти, стараясь казаться грубым. Он пошел к гэнкану вместе с Обесцвеченным.

Было что-то большее, я понимала. Как он мог ненавидеть то, что делало его таким живым? Я видела, как его рука летала по воздуху, каким был его взгляд, как смягчался его голос, когда он рисовал пальцами кандзи. И он не отрицал, что чернила двигались. Он не говорил нет.

Голова была переполнена вопросами, я не могла выдержать это. Я хотела, чтобы он оставил меня в покое, так ведь? Я не хотела больше его видеть, верно? Я просто хотела, чтобы все вернулось на свои места. Весь мир перевернулся. Я не хотела видеть вещи, которых не могло быть. Я не хотела терять то, что осталось после мамы. Каждый его шаг уводил меня от моего нормального поведения. Я хотела ответов прямо сейчас.

В панике я вцепилась в его запястье рукой. Он обернулся, глаза удивленно расширились.

Его кожа была теплой под манжетой рубашки, казалось, что время остановилось.

- Кэти, - прошептала Юки. Рот Танаки приоткрылся. Думаю, не стоило хватать кого-то в Японии. Я снова привлекла к себе внимание, но было поздно отступать.

Я чувствовала мягкость его кожи и не знала, что делать дальше, чем я вообще думала.

- Ои, - сказал раздраженно Обесцвеченный. Весь двор смотрел на меня. Опять. Томохиро посмотрел на меня, покраснев, его глаза расширились и сияли. Он даже выглядел немного испуганным. Я разжала пальцы и отпустила его запястье.

- Я…

- Держись от меня подальше, - сказал Томохиро, но его голос дрожал, щеки пылали, когда он отворачивался. Я опустила взгляд на руки.

Держись от меня подальше.

Разве я не так хотела поступить?

И тут я увидела, что подушечки моих пальцев покрыты чернилами.

Я закричала и вытерла их о джинсы. Но когда я подняла ладони, чернила пропали. На джинсах тоже не было следов.

- Кэти, - Юки выглядела обеспокоенной, она схватила меня за руку и повела прочь оттуда. – Идем, ладно?

Я последовала за ней, но мыслями была далеко.

Я ненавидела себя за жар, что прошел сквозь тело, когда я думала о тепле его запястья под моими пальцами. Я пыталась отбросить эту чувства, как сделала с Танакй, но как только я думала, что избавилась от них, как чувства проникали в мои мысли, как черные и вязкие чернила.

Я шла безмолвно по парку Сунпу, Юки обхватывала меня руко й.

- Не волнуйся, - сказала она. – Не сказать, чтобы все видели. То есть… эм…

- Ты в порядке? – сказал Танака.

- Не знаю, - отозвалась я. – Мне не понравилось, как он с тобой разговаривал. Он сказал, что друг тебе, а потом разозлился, когда ты заговорил о каллиграфии. Показалось, что он что-то скрывает. Порой он выглядит разозленным, а потом обеспокоенным или таинственным. Я не понимаю этого, я хочу знать, что происходит.

- Кэти, - сказала Юки, сжимая мою руку. – Юу такой и есть. Я говорила с второклассниками, он таким вспыльчивым и есть.

- Верно, - сказал Танака. – Он любит свой мир. Сестра говорила, что он постоянно куда-то исчезает, как одиночка, не так ли? Знаю, он холоден, но не принимай этой на свой счет.

Исчезает куда-то? Значит, он в чем-то замешан.

Юки выхватила телефон и проверила время.

- Слушайте, мне пора идти. Меня выгонят из кружка, если я опять опоздаю. Увидимся позже, ладно?

Мы помахали ей, и она ушла вперед.

- Танака, - тихо сказала я, пока мы шли.

- Хмм? – он склонил голову на бок.

- Почему Юу бросил кружок каллиграфии?

- А? О, - сказал Танака, выглядя немного смущенным. Может, я задела больное место. – Он постоянно влезал в драки, сенсей предупредил, что ему придется уйти, если он так и дальше продолжит.

- И его выгнали.

Танака покачал головой.

- Он долгое время держал себя в руках. На носу было важное событие – зимняя выставка. Томо-кун старался нарисовать что-то особое. Он выбрал кандзи «меч», его рисунок должен был стать основным в нашей выставке. В общем, он много тренировался, а потом решился нарисовать тот, что можно будет выставить.

- И?

- Он как-то порезался. На столе могла быть заноза или еще что-то. Порез был глубоким, он облил кровью холст. И вся его тяжелая работа была уничтожена.

Я поежилась, представляя, как Юу Томохиро погрузился в создание произведения искусство. Это не очень-то вязалось с его грубым образом.

- И потому он ушел?

- Когда я пришел в класс искусств на следующий день, его холст был изорван. И я помню, как чернила капали в мусорное ведро.

Я остановилась.

- Чернила капали…

Танака кивнул.

- Он использовал много красителя. Они были очень вязкие. Я помню, как странно это выглядел, словно на масле блестела пыль. И он не вернулся больше в клуб каллиграфии. И сменил школу.

- Сменил? Это не слишком радикально?

Танака рассмеялся.

- Много было причин, - сказал он.

Чернила, что капали неестественным путем, в которых сверкала пыль. Танака тоже видел нечто странное.

- Но в кандзи лишь несколько мазков. Если он так талантлив, почему нельзя было начать заново?

- Я тоже так думал. Но после этого он чаще начал вступать в драки. Когда я спросил его, что происходит, он сказал, что отец заставил его уйти. Конечно, он не хотел признавать, что просто сдался. Может, испорченный рисунок стал для него последней каплей.

- Зачем отец заставил его уйти? – недоверчиво поинтересовалась я.

Танака улыбнулся, все его лицо засияло. Он был красивым, но не так, чтобы это меня привлекало.

- Я вообще-то не пересекался с Томо-куном вне школы, - сказал он, - но я не удивлен, что отец заставил его учиться сильнее, а рисовать меньше, пусть и традиционный рисунки. Мама всегда нас с сестрой заставляет больше учиться.

- Хмм, - я задумалась, в какой дом приходит вечером Томохиро, где он сбрасывает туфли, ждет ли его карри. – Так почему он сменил школу?

- А он тебе нравится.

Сердце замерло.

- Что?

- Поверь, я вижу. Но тебе стоит держаться подальше. Томо сменил школу, потому что его чуть не исключили. У них была ужасная ссора с его лучшим другом Коджи.

- Беловолосым парнем?

- Нет, нет. Этого я не знаю. Я не видел Коджи… после того случая. Все было плохо. Слишком многое вело к исключению Томо. Так что он решил сменить школу.

- Насколько плохо?

- Коджи увезли в больницу. Но не понимай неправильно, ладно? То есть, никто не знает точно, что там произошло, но, зная Коджи, начал все он.

Я почувствовала холодок страха, что заменил воспоминания о коже Томохиро под моими пальцами.

- Больше мне рассказать нечего, - сказал Танака, и я вернулась из своих мыслей.

- О, конечно. Спасибо, - сказала я.

- Не влюбляйся в него, Кэти. Выбери кого-то не такого сложного. Как меня, ладно?

Я уставилась на него, а он похлопал меня по руке.

- Шучу, - рассмеялся он. – Джа нэ, - сказал он, помахав.

- Джа, - сказала я, но мыслями была далеко. Я ходила по лабиринту путей и рвов парка. Замок Сунпу возвышался над ветвями деревьев, что окружали его плетением. Мост замка мерцал на солнечном свете, вода плескалась под ним.

Замок видел, как уходили и появлялись поколения, его сжигали и восстанавливали. Клянусь, с крыши замка был виден весь парк, все пути, рвы и мосты, а почки на деревьях уже готовы были распуститься.

Может, жизнь с Дианой в Шизуоке была не так и плоха.

Вскоре лепестки вишни будут нежно падать на воду, кружась на ее поверхности и раскрашивая парк в розовые и белые цвета. Проносясь по воде, опускаясь по ручьям, лепестки напоминал чернила…

Черт.

Почему мысли опять вернулись к ним? Он хотел запутать меня, и у него получилось. Я уже хотела побить его. Благо, впереди был выходной, где я смогу остаться дома и не видеть его целых два дня.

Замок позади меня исчез, я повернула на другую дорогу. Я зашла слишком далеко, все дороги выглядели одинаково. Ученики из разных школ пересекали парк, чтобы сократить дорогу домой после занятий в кружках, а потому не было необычным увидеть несколько у моста. Сначала казалось даже привычно.

Девушка была в ярко-красном жакете и юбке в красную и синюю клетку. Форма другой школы, но я не знала, какой именно. Она плакала, икая и судорожно вдыхая, прикрываясь рукой. Она выглядела знакомо, но я не могла ее узнать.

А юноша рядом с ней был из моей школы, его форма была темно-синей. А выкрашенные медные волосы мерцали на солнце.

«Отстань. Только не здесь. Разве он не сказал, что у него тренировка кендо, или это был очередной повод сбежать?»

Девушка рядом с ним не была Мию, это уж точно, а ее живот округлялся под блузкой, он не должен был так выделяться.

Я прикрыла рот, когда поняла причину.

А минутой позже Томохиро обнял ее, притягивая к себе. Заплаканные глаза девушки посмотрели на меня поверх его плеча.

Те же пылающие глаза, что смотрели на меня с бумаги.

Я развернулась и побежала, раскидывая гравий, направляясь к станции Шизуоки. Я не остановилась, пока не пересекла мост, не прошла подземный переход и не попала на станцию.

Она настоящая. Это она.

Станция словно кружилась. И хотя большая часть сознания была в ужасе, что девушка была настоящей, оставшаяся часть была обеспокоена тем, что Томохиро обнимал другую девушку. Беременную девушку.

Я ворвалась в толпу, пытаясь в ней скрыться. Мне нужно было отдохнуть от всего этого, хоть на пару минут. Чтобы сердце перестало так биться.

Я пыталась забыться, но в толпе, где я хотела затеряться, мои светлые волосы никогда не позволили бы этого сделать.