Четыре года без тебя

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Флисс готовила омлет — нарезала картофель тонкими пластинками, натерла сыр, взбила яйца. Оставалось только вылить эту аппетитную смесь на сковородку. Достала острую приправу — Морган любит острые блюда. Пригодилась и черствая булка — поджарить тосты.

Раздался телефонный звонок. Флисс не сомневалась — звонит Грэм. Очевидно, с известиями о визите к епископу. Слава богу, Морган в ванной, подумала Флисс, но поймала себя на том, что в трубку говорит шепотом.

— Ничего не слышу, говори громче, Флисс! — прокричал Грэм. — Я поговорил с епископом! Он все понимает. Статейка — дрянь. Он нам сочувствует. Я сказал — ничего подобного не повторится!

— Ты можешь это гарантировать? — с иронией спросила Флисс.

— Разве мы не будем встречаться? Я люблю тебя по-прежнему. Скоро все эти недоразумения закончатся.

Представляю, подумала Флисс, как рассвирепел бы Морган, услышь он эти слова! Ничего себе «недоразумения»! Но Флисс понимала — Грэм здесь ни при чем. Просто она раздражена.

— Ты, как всегда, прав, — успокоила она Грэма. Флисс опасалась, как бы кто-нибудь из соседей не проговорился насчет Моргана. Помолчав, она решила рассказать об этом первая: — Кстати… Морган у меня…

На том конце провода воцарилась тишина. Видно, Грэм лишился дара речи. Действительно, кто мог предположить, что Морган появится в доме у Флисс?

— Откуда мне было знать, что он явится? — поспешно сказала она. — Он тоже читает газеты.

— Все понятно, — упавшим голосом произнес Грэм. — Он очень разозлился? — выдавил он. — Можешь не отвечать. Он рядом?

— Нет, я сейчас одна, — шепотом ответила Флисс. Она почувствовала, что Грэм нервничает.

— Вы ужинаете? Или у него другие планы? — поинтересовался Грэм после длительной паузы.

Вот именно — «у него другие планы», мысленно ответила Флисс. Но вслух сказала:

— Моргай будет ночевать у меня. Уже поздно возвращаться в Крэйторп. Тем более завтра приедут его родители.

— То есть как? Морган останется на ночь? — В голосе Грэма слышалось осуждение. — Ушам своим не верю! Как ты могла? Ведь ты же говорила — мы чужие друг другу. И где ты его положишь?

— Разумеется, в комнате для гостей. — Флисс почувствовала себя оскорбленной. — Ну, мне пора. Готовлю ужин.

— Подожди, Флисс… Не сердись. Разве ты не понимаешь, что я ревную? Не понимаю, какие у тебя могут быть отношения с этим человеком?

— У нас нет никаких отношений, Грэм! Но по закону Морган — мой муж. Не могу же я выставить его за дверь.

— Да-а, понимаю… — Грэм изо всех сил старался загладить резкость своих слов. — Как жаль, что мы сейчас не вместе!

Флисс чуть не сказала, что позавчера он упустил случай остаться с нею. Но это было бы несправедливо по отношению к Грэму. Ведь у него свои убеждения.

— Что ж, ступай, у тебя гость, — печально произнес Грэм. — Скажи, а где он сейчас? В гостиной?

— Принимает ванну, — коротко объяснила Флисс.

— Позвони мне завтра вечером.

— Конечно, позвоню.

Флисс повесила трубку. Она молча смотрела на телефон — «завтра вечером» означало «когда Морган уедет».

Наверху скрипнули половицы. Морган уже вышел из ванной, подумала Флисс. Однако звук не повторился. Уже больше часа, как он в ванной, забеспокоилась Флисс. Может быть, заснул? Пойти наверх посмотреть?

Встав на ступеньку лестницы, Флисс позвала:

— Морган?..

Ответа не последовало. Флисс стала осторожно подниматься по лестнице. Скорее всего, он задремал, придется его разбудить. Вода, должно быть, уже давно остыла.

Флисс замерла у ванной комнаты и приложила ухо к двери. Но за плотно закрытой дверью слышалось лишь журчание воды в трубах.

— Морган, — еще раз позвала Флисс, подергав дверную ручку. — Уже шесть часов. Приготовить ужин?

— Почему бы и нет?

Флисс остолбенела. Голос доносился с противоположной стороны коридора. Обернувшись, она увидела Моргана. Он стоял на пороге ее спальни. Рубашка на голое тело, джинсы расстегнуты.

— Что ты там делаешь?

— Ищу бритву, — без обиняков ответил Морган. Он спокойно провел рукой по щетинистому подбородку. — Хотел позвать тебя. Но ты с кем-то болтала по телефону. Решил, что ты не станешь возражать, если я поищу бритву самостоятельно.

«Не станешь возражать» — это слишком мягко сказано! Флисс покоробило при одной мысли о том, что Морган рылся в ее вещах, заглядывал в тумбочку, где хранились подаренные Грэмом безделушки. Ведь это ее дом, а не Моргана. Он не имеет права хозяйничать здесь. Но все эти мысли развеялись, едва она увидела Моргана. Флисс бросило в жар.

Она не могла отвести глаз от его худощавого загорелого тела. Грудь его была упругой и мускулистой. На темной от загара коже резко выделялся шрам, которого Флисс раньше не видела.

Сердце ее учащенно забилось. Она смущенно опустила глаза.

— Звонил Грэм, — объяснила Флисс. Боже мой, неужели Морган подслушивал? — мелькнуло у нее в голове. — Бритва в ванной комнате. — Флисс сердито скрестила руки на груди: — Что понадобилось тебе в спальне?

— Я же сказал — понадобилась бритва, — невозмутимо ответил Морган. — Кстати покопался в твоем белье.

Почему-то она смутилась. А стоит ли подозревать Моргана в том, что он искал доказательств ее связи с Грэмом? — спросила себя Флисс.

— У меня только электробритва, — продолжала она. — Хочешь, схожу в магазин и куплю тебе новую?

— Репортеры будут просто счастливы, — ехидно заметил Морган. — Признайся, ведь ты не в первый раз покупаешь мужские бритвы? — ухмыльнулся он, заметив смущение Флисс. — Не стоит ходить в магазин. Подожду до утра. Мы, конечно, спим в разных комнатах?

— Да, в разных, — с трудом выдавила она. Сомнений не было — Морган слышал ее разговор с Грэмом! Флисс лихорадочно пыталась вспомнить каждое свое слово. Действительно, Грэм спрашивал, куда она положит Моргана. Она ответила — «в комнате для гостей». Морган слышал это.

— Что ж, и на том спасибо.

Была ли это игра воображения, или на самом деле в холодных голубых глазах Моргана промелькнула угроза?

— Пойду оденусь, — объявил Морган, направляясь в ванную. — Я ненадолго, — небрежно бросил он, захлопывая дверь перед носом Флисс.

Флисс глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Черт побери! Какое право имеет Морган вести себя подобным образом? Разве она что-то скрывает? Флисс честна перед ним! В чем ее вина? Неужели в том, что она поверила в его гибель? Он сам в этом виноват — ни разу не дал о себе знать!

Флисс поправила выбившуюся из косы прядь волос и открыла дверь спальни. Никаких следов беспорядка. Она плотно закрыла за собой дверь и спустилась вниз. Все тревоги напрасны, решила она. Ужин готов — осталось дождаться Моргана. Надо надеяться, сегодня уже никто не позвонит.

Морган спустился вниз, когда Флисс заканчивала накрывать маленький столик в гостиной. На первом этаже было две комнаты. Обычно Флисс завтракала и ужинала на кухне. Там была небольшая печурка — камелек, создающий тепло и уют. Однако сегодня Флисс решила подать ужин в гостиной. Она поставила на стол хлебницу и жестом пригласила Моргана садиться.

— Половина наших друзей — точнее, половина твоих друзей, — поправилась Флисс, вспомнив, что почти все они порвали с ней отношения, когда Морган пропал без вести, — теперь в разводе. Правда, кое-кто снова женился. Представляешь, как удобно! Надоела жена — и развод.

— Ты всерьез это говоришь? — холодно спросил Морган.

Флисс почувствовала неловкость. Она верила в святость семейных уз, но стоит ли говорить Моргану об этом?

— Куриный бульон с гренками, — сказала Флисс, стараясь как-то поддерживать разговор. — На гарнир к омлету я поджарила картофельные чипсы.

Морган попробовал бульон и отложил ложку в сторону:

— Достаточно омлета, обойдусь без гарнира. — Он отломил кусочек хлеба. — Не сердись, в последнее время у меня плохой аппетит. Надо было бы предупредить — меня приучили есть только один раз в день.

— Раз в день? — Флисс с ужасом взглянула на мужа и мысленно упрекнула себя, ведь она видела, как сильно Морган похудел!

— Иногда давали бананы или дикие апельсины, — продолжал Морган. — На вид они непривлекательны, зато сладкие.

— Почему же они так плохо кормили? — с сожалением покачала головой Флисс.

Морган подпер голову ладонью и иронично взглянул на Флисс.

— Я сидел за колючей проволокой. Что называется, без затей.

Но это же ужасно! Сообщения о дружбе Моргана с Юлиусом Мдолой сбили ее с толку. Она и представить не могла, каким испытаниям Морган подвергался столько лет.

— Спасибо, очень вкусно, — поблагодарил он.

Флисс подумала — благодарит только из вежливости. Но тут она вспомнила о его болезни, и краска стыда залила ее лицо.

— Извини, Флисс, я отвык от ужинов…

— Не беспокойся, — примирительно сказала она. — Может быть, хочешь чего-нибудь вкусненького? Пожалуйста, вот молоко, — Флисс достала пакет из холодильника. — Пойдем в гостиную?

— Но ты ведь еще не ела, — нахмурился Морган.

— Потом что-нибудь перекушу, — сказала Флисс и налила чашку кофе. — У меня тоже нет аппетита.

Морган устроился на диване, а Флисс села в кресло напротив. Горящий огонь в камине создавал в гостиной уютную атмосферу, но в воздухе витала какая-то напряженность. Присутствие Моргана волновало Флисс. Она не спускала с него глаз. Мучительно размышляя, с чего начать разговор, она не находила ни одного подходящего слова.

— Чем ты занимался все это время? — наконец выдавила она. Морган непонимающе взглянул на нее. Флисс пояснила: — Все эти четыре года. В том месте, где ты был.

— В концлагере? Это место называется Джамара, — спокойно ответил Морган. — Вряд ли ты слышала о нем. Это высоко в горах, в сотнях миль от цивилизации. Мдола обосновался там со своим штабом. Мы находились в самом центре укрепленного района. Так было удобнее держать оборону.

— И ты не пробовал бежать? Морган устало посмотрел на нее:

— Я не герой, Флисс. Мне хотелось остаться в живых.

Флисс пристыженно опустила голову:

— Извини, но ты так мало рассказывал мне о своей жизни в лагере! Четыре года — срок долгий. Как ты проводил время?

— Писал, — пожал плечами Морган.

— Ты писал? — удивленно взглянула на него Флисс. — Что же ты писал?

— Разное… — Морган допил молоко и вытер губы тыльной стороной ладони. — Писал о своей жизни… Думал, пригодится, когда… окажусь на свободе. Если бы я не начал писать, то просто сошел бы с ума. Юлиус это понял и предоставил мне пишущую машинку. Военный трофей из разграбленной школы. Юлиус печатал на ней воззвания и листовки, затем тайно переправлял их в Кантангу. Разрешив мне печатать на машинке, взамен он потребовал, чтобы я печатал его прокламации.

— Ведь Юлиус считался твоим другом?

— Другом? Сильно сказано! Скорее, мы были приятелями, — возразил Морган. — Просто в одно и то же время учились в университете, но друзьями не были. Здоровались при встрече. Должно быть, Юлиусу почему-то запомнилось мое имя. Как бы там ни было, я считался военнопленным. И мне постоянно напоминали об этом.

— Но ведь вы учились в одном университете! Почему же он тебя не отпустил?

— Как видишь, не отпустил… — вздохнул Морган. — Вообще, мы редко с ним виделись. Он был постоянно занят. Не свергни он режим Унгаве, мы так и погибли бы в джунглях.

Флисс содрогнулась от ужаса. Морган подвергался смертельной опасности!

— Может быть, хватит об этом? — решительно заявил Морган. — Я выжил. Теперь надо думать, как жить дальше. Денег нет, и неизвестно, когда будут. Придется устраиваться у родителей.

— Оставайся у меня! — прерывающимся голосом воскликнула Флисс.

Флисс недоумевала — почему она вдруг предложила Моргану остаться у нее? Очевидно, под влиянием сиюминутного чувства — в ней говорило чувство вины. У нее не было никакого желания начать жизнь сначала с Морганом. Она почувствовала себя еще больше виноватой — на сей раз перед Грэмом.

— Остаться у тебя? — Морган произнес эти слова на одном дыхании.

— Конечно, оставайся у меня, — медленно повторила Флисс. Она подошла к окну и задернула занавески. Включила торшер. — Это я виновата, что тебе негде жить.

— А то кто же? Конечно, ты, — насмешливо подтвердил Морган. Флисс заметила — в уголках губ его мелькнула улыбка. — Утро вечера мудренее, Флисс. Я падаю с ног от усталости. Давно пора спать.

Флисс показалось — в этих последних словах прозвучало нечто другое, чем то, что он имел в виду. Она невольно вздрогнула. А что, если Моргану придет в голову заявить о своих супружеских правах?

Морган встал с дивана и выжидающе посмотрел на Флисс.

— Итак, прикажешь отправляться в комнату для гостей? — спросил он, покорно склонив голову.