Четырехлистный клевер

Глава 10

Солнце пекло по-прежнему, но с моря дул свежий бриз. Они задумчиво брели по песчаному берегу, вдыхая солоноватый запах морской воды и водорослей. Ричард нес Джинни. Сузан, сняв сандалии, шла рядом по кромке воды. За ней оставались глубокие следы, которые тотчас слизывала набегающая волна.

– Тун! – сказала Джинни, показывая пальчиком на белых птиц, с резкими пронзительными криками носящихся над водой.

– Да, это чайки. Им-то не жарко. Давай наденем панамку.

– Бах! Бу!

– Что она говорит? – поинтересовался Ричард.

– Не знаю. По-моему, она хочет, чтобы ты поймал ей птичку, – рассеянно ответила Сузан, надевая на Джинни беленькую панамку.

– Нет, Джинни, этого я сделать не могу, – рассмеялся он. – Разве что мама попросит.

Сузан улыбнулась помимо воли.

– Помнишь, как мы ездили в Коннемара? – спросила она.

То ли солнце подействовало на ее настроение, то ли близость моря, но молодая женщина была настроена миролюбиво, а все горести казались далекими и совсем не страшными.

– Коннемара… – задумчиво протянул Ричард. – Зеленый мрамор.

– И древние постройки.

– И вересковые пустоши.

– И розовый клевер…

Сузан запнулась. Зря она об этом вспомнила. Все в прошлом. Давно в прошлом. Она робко посмотрела на своего спутника. Тот стоял, бережно держа на руках Джинни, обратив лицо к морю. Глаза его тоже туманили воспоминания.

Их роман был тогда в самом разгаре. Молодая пара поехала в Коннемара, обширную область на западе Ирландии затем, чтобы Ричард мог посмотреть тамошние дольмены – древние могильники, напоминающие собой гигантские столы, составленные из двух или трех каменных плит. Он писал тогда книгу о древних кельтах и искал для нее материал.

Пожалуй, это было самое счастливое время его жизни. Работа шла хорошо. Рядом была прекрасная и желанная женщина. Чего еще желать?

Они сняли маленький домик и прожили там с неделю. Днем бродили по равнинам, любуясь суровой красотой тамошних пейзажей и наслаждаясь одиночеством. В тех местах еще сохранились древние реликтовые растения, там и сям были разбросаны огромные валуны, оставшиеся еще с ледникового периода, а по вечерам закатное небо поражало самыми прекрасными цветовыми сочетаниями на свете.

Помнишь? – спросили его глаза. Да! – было в ответном взгляде Сузан.

За полтора года, прошедшие с того времени, как она покинула дом Ричарда в Дублине, память о прошлом стерлась, потускнела. Молодая женщина будто бы старалась оградить себя от излишних страданий, накрепко забыв все, что связывало ее и бывшего возлюбленного.

Теперь же, когда они снова встретились, оказалось, что воспоминания не умерли, а лишь были скрыты, как тлеющие угли под слоем пепла.

«Не надо, не раздувай их! – готова была взмолиться Сузан. – Пламя обжигает».

– Оно лишь освещает нам путь…

– Я не хочу.

– Наши воспоминания, милая, это все, что у нас есть…

Не замечая того, что давно говорят вслух, глядя друг другу в глаза, они стояли – залитые солнечным светом фигуры на берегу моря. Время исчезло. Это могло происходить сейчас, или через сотню лет, или много, много столетий назад.

Мужчина, женщина и ребенок. Эмалево-синее небо. Шум моря. Жара.

– Ричард, – нерешительно произнесла Сузан, – пойдем домой. Мне что-то не хочется больше гулять.

– Отчего же? Прекрасная погода. Мне кажется, что ты просто убегаешь от меня. Почему ты не желаешь посмотреть правде в глаза?

Темные волосы Ричарда развевал ветер, в глазах его отражалось небо. И что-то еще. Наверное, это была тоска.

– Неужели ничто из того, что нас связывало, теперь не имеет для тебя значения. Возможно, я был недостаточно хорош для тебя, поэтому ты и ушла?

О Господи! Недостаточно хорош! – изумилась Сузан. Если бы только я могла никогда не покидать твой дом…

– Но теперь, когда мы снова встретились, может быть, можно начать все сначала? Да, мы все совершаем ошибки, но жизнь на то и дана, чтобы их исправлять. Сузан, то, что я отпустил тебя тогда, было моей ошибкой. Огромной ошибкой. Я понял это сразу, но… но гордыня не позволила мне помчаться за тобой, умолять вернуться. Да я и не знал, куда ты уехала.

Ричард провел рукой по лбу. Эти слова дались ему нелегко. Он вдруг растерял все свое красноречие. Но сама мысль о том, что он может снова остаться без этой чудесной, единственной, переменчивой и прекрасной женщины, приводила его в отчаяние. Вот она стоит перед ним, невысокая, но стройная и прямая как свеча, с сияющей на солнце медной гривой… и в глазах ее нет ничего. Ни любви. Ни сожаления. Ничего…

Конечно, не знал! И не хотел знать! – зло подумала Сузан, вспоминая месяцы одиночества, которые провела наедине со своим растущим животом, забившись в крохотную комнатку на ферме. Ей нужно было работать, чтобы прокормить себя, скопить денег на роды и на вещи для младенца. Из агентства она ушла, ведь никто не стал бы ждать, пока она родит и вернется на работу. Да и растить ребенка в шумном и пыльном Дублине, под носом у бывшего любовника… Нет уж!

И она работала на ферме, старательно дышала свежим воздухом, даже подружилась с Френсис. Вот кто никогда не унывал! Но ведь и Сузан старалась не вешать нос. Усердно заглушала боль, сожаления, надежду. Сосредоточилась на том, чтобы родить здорового ребенка. Стать ему хорошей матерью… и отцом заодно.

Наверное, именно потому она так трясется над Джинни, позволяет ей многое, за что лучше было бы отшлепать. Потому что чувствует вину перед ней. Вину в том, что у девочки нет отца. Точнее есть, но…

– Сью! Почему ты молчишь?

Ох, оказывается, она так погрузилась в собственные мысли, что прослушала большую часть того, о чем говорил ей Ричард. Молодая женщина подняла на своего спутника увлажнившиеся глаза.

– Ричард, а помнишь, как в Коннемара ты нашел для меня, клевер с четырьмя лепестками?

– Помню, – медленно ответил тот.

Старинное ирландское поверье гласит, что четырехлистный клевер приносит влюбленным счастье. Ричард тогда случайно наткнулся на него во время прогулки и подарил своей возлюбленной.

– Ты еще тогда сказал…

– Что никогда не покину тебя.

И будешь заботиться обо мне, и оградишь от всякого зла, и не предашь. Немного же счастья принес нам четырехлистник. Не много же счастья принесла нам эта земля, думала Сузан, с трудом сдерживая слезы. Слишком много лжи. Слишком много одиноких ночей. Слишком мало надежды.

– Не я покинул тебя, Сью! – с горечью воскликнул Ричард. – Не я предал тебя! Это был тот, другой, который сделал тебе ребенка и бросил в этой дыре одну! Оуэн, твой «самый лучший человек на земле», ради которого ты меня оставила. А он воспользовался тобой и выбросил затем, как ненужную вещь! Это…

Вне себя от негодования, она залепила ему пощечину. Ричард осекся и прижал руку к горящей щеке. Джинни громко заплакала.

– Отдай мне ребенка сейчас же! – потребовала Сузан.

Ричард молча протянул ей девочку и, не оглядываясь, пошел прочь, убыстряя шаг, потом побежал вдоль скалистого берега.

– Ну-ну, малышка, все хорошо, не плачь, – торопливо прошептала Сузан, прижимая девочку к себе и глядя вслед Ричарду. – Кажется, твоя мама немного погорячилась… Эй, что ты делаешь?

Волосы у нее на голове зашевелились от ужаса. Этот безумец, видимо, решил покончить с собой! Он подбежал к скалистому откосу, подпрыгнул, уцепился за какой-то выступ и теперь упорно лез наверх, невзирая на камни, крошащиеся и выскальзывающие из-под ног.

Сузан, с трудом удерживая тяжелую Джинни, побежала к нему, отчаянно крича:

– Ричард! Немедленно прекрати! Ты упадешь! Прекрати сейчас же!

Он, цепляясь за неровную поверхность скалы, повернул темноволосую голову и посмотрел вниз.

– Все в порядке, Сью. Я сейчас. Я все исправлю.

– Слезай оттуда немедленно!

Сузан зарыдала. Этот человек определенно сошел с ума. Он же разобьется! Разобьется!

Перед мысленным взором промелькнула страшная картина: Ричард, ее Ричард, лежит на камнях, раскинув руки, белая рубашка залита кровью. Чайки с пронзительными криками низко проносятся над телом…

– Ричард, умоляю тебя, слезь! Я прошу прощения, ты слышишь, я была не права! Не нужно этого делать, пожалуйста!

Он продолжал упорно карабкаться, ничего не отвечая, осторожно выискивая, куда поставить ногу, подтягиваясь на руках. Было видно, как перекатываются от напряжения мышцы под тонкой тканью рубашки.

Сузан наконец поняла, что взывать к его разуму не имеет никакого смысла, и теперь просто стояла внизу, задрав голову, прижимая к себе Джинни и моля Господа, чтобы Ричард не сорвался с крутого склона.

Не раз у несчастной женщины обрывалось сердце, когда она видела, что вниз летит камень, сброшенный неосторожным движением. Воображение мгновенно дорисовывало и человека, не удержавшегося, оступившегося, падающего, падающего… О Господи!

Не в силах смотреть на это, Сузан зажмурилась, отчаянно боясь самого страшного. Она внезапно с предельной ясностью поняла, что, если Ричард погибнет, ее жизнь превратится в ад. Потому что ей-то придется жить, жить ради Джинни, но без Ричарда. А это невыносимо тяжело.

– Сью! Сью, ты что там, застыла? Посмотри наверх!

Она нерешительно подняла взгляд. Оказывается, этот сумасшедший благополучно взобрался на скалистый склон и теперь стоял наверху, освещенный ярким солнцем. В его руке что-то темнело.

– Послушай меня, Сью! Дай мне еще шанс, прошу тебя! Что тебе стоит! Тот клевер, который я тебе тогда подарил… он был неправильный! Ведь я нашел его случайно. Ценно только то, что мы добываем с трудом. Только такие вещи имеют силу. Смотри, что я отыскал здесь, на скалах. Это клевер, и у него тоже четыре листочка. Он вырос на камне, Сью. Представляешь, на камне! Сейчас я спущусь и отдам его тебе, только обещай мне одну вещь…

– Ричард! – закричала Сузан так громко, как только могла. – Ричард, я обещаю тебе все, что угодно, только не спускайся! Ты меня слышишь? Я сейчас сама поднимусь к тебе с другой стороны. Только не смей лезть обратно по этим скалам! Я тебя лучше своими руками убью!

Он победно улыбнулся. Видно было, как его длинные волосы развеваются по ветру.

– Хорошо, вниз я не полезу. Только обещай мне…

– Обещаю! Обещаю!

– Обещай, что сегодня ты останешься со мной, Сью.

Ее сердце глухо стукнуло. Ну все, попалась. От судьбы не уйдешь. Но разве это не то, чего и она желает больше всего на свете?

– Что же, Джинни, – вполголоса произнесла Сузан, – может быть… может быть, все не так и плохо.

Она покрепче обняла дочь и решительно пошла вдоль берега к тому месту, где обрыв понижался, чтобы встретить мужчину, который рисковал жизнью, чтобы найти для нее лист клевера.

Сузан крепко сжимала в руке зеленый листок, рассеченный на четыре части. Ее сердце радостно пело, а все страхи казались эфемерными и глупыми.

Все как-нибудь образуется, думала она. Все сложится само собой, а сейчас… имею же я право хотя бы постоять рядом с любимым человеком. Сколько можно себя ограничивать!

– Гляди, Сью, вот об этом я тебе и говорил.

Она посмотрела, куда указывала его рука, и увидела, что на горизонте собираются тучи. Не зря стояла такая жаркая, удушливая погода. С Атлантики шла гроза, а возможно, и ураган.

– Пойдем домой, – прошептала Сузан.

Пойдем домой… Эти слова музыкой отозвались в сердце Ричарда. Неужели его безумный поступок что-то изменил в их отношениях. Она сказала: «Пойдем домой». И согласилась остаться у него на ночь.

– Давай я понесу Джинни. Иди ко мне, малышка.

Он забрал девочку, и, примирившись, Ричард и Сузан пошли к коттеджу, иногда оглядываясь, чтобы понять, не собирается ли грозная туча обойти их стороной. Кажется, она не собиралась этого делать. Небо быстро темнело. Поднялся ветер, пока слабый, но его сила ощутимо нарастала. Вдалеке прогремел первый раскат грома.

У самого коттеджа Сузан на минуту остановились. Джинни заинтересовалась далеким громом и сверкающими молниями. Она безо всякого страха взирала на небо, тараща любопытные глазенки и показывая пальчиком куда-то вверх.

– Нн-у! – с уважением произнесла она.

– Джинни, надо домой. Сейчас начнется дождь и мы намокнем, – забеспокоилась Сузан, которой потемневшее небо и слепящие вспышки молний не доставляли никакого удовольствия.

Стыдно признаться, но она боялась грозы с детства и даже сейчас с трудом справлялась с желанием броситься в дом, закрыть все двери и окна, накрыть голову подушкой и лежать так, пока гроза не стихнет.

Ричард же, напротив любивший непогоду, держал Джинни одной рукой, а другой указывал на небо, с удовольствием поясняя, что происходит.

– Гляди, разбойница, там ползут здоровые тучи. Посмотри, какие они черные. Сейчас столкнутся и будет большой ба-бах. Это тебе не бисквитами кидаться, тут сила побольше!

– Бах!

Да, это действительно был «бах!». Сверкнула ослепительная молния, и сразу вслед за этим земля содрогнулась от сильного удара грома. У Сузан потемнело в глазах от панического страха, в голове помутилось.

Когда она вновь смогла нормально воспринимать окружающий мир, то, к огромному своему удивлению, поняла, что находится в объятиях Ричарда. Точнее, он крепко прижимает ее к себе одной рукой, так как другой держит Джинни, шумно ликующую по поводу такого прекрасного «баха».

Сузан, наверное, кинулась к этому мужчине, когда ударил гром, инстинктивно пытаясь обрести защиту.

– Не бойся, малышка, – нежно сказал он. – Это всего лишь гром. А гром не причиняет зла.

– О, Ричард! – всхлипнула Сузан, прижимаясь к нему еще крепче.

Она отойдет от него конечно же, сейчас отойдет. Надо же иметь гордость в конце концов. Вот постоит еще немного рядом, наслаждаясь теплом и чувством безопасности, силой, исходящей от него, таким знакомым и пьянящим ароматом сандала, и отойдет…

Через мгновение они уже страстно целовались, прижавшись друг к другу так сильно, как будто от крепости объятий зависела их жизнь.

Эмоции, так долго сдерживаемые, вырвались наконец наружу. С каким-то жадным всхлипом Сузан вдохнула наэлектризованный грозой воздух и снова прильнула к Ричарду, чувствуя его горячие, жаждущие губы. Еще, еще немного… того, чего ей так не хватало все эти месяцы, – близости любимого мужчины, его страсти, его желания. Хоть бы это не прекращалось никогда!

– Ня-ня-ня!

Джинни, которую Ричард по-прежнему держал правой рукой и, наверное, слишком сильно прижал, решила внести свою лепту в эротическую сцену. Она схватила его обеими ручонками за длинные волосы и изо всей силы дернула. Боль была адская.

– А, маленькое чудовище, что ты делаешь! Немедленно перестань! – закричал бедняга, отпустив Сузан и пытаясь освободить волосы из цепких пальчиков. – Пусти немедленно!

– Ня-ня-ня! Бах!

– Сейчас тебе будет «бах»! Ты что, хочешь, чтобы я облысел?

– Ва-а-а! – Джинни явно сдавать позиций не собиралась.

Наконец Сузан, опомнившись, принялась отцеплять ее от Ричарда, в которого малютка вцепилась как клещ, подбадривая себя воинственными криками.

– Ричард, прости ради Бога! Она, наверное, решила, что ты на меня напал.

– Да она просто ревнует, – прошипел тот, освободившись от воинственного дитяти и пытаясь понять, что осталось от его некогда густых и длинных волос. – Решила подпортить мою красоту, чтобы шансов было меньше. Эх, Джинни, Джинни…

– Ричард, не сердись на нее, пожалуйста…

– Я и не сержусь. А в следующий раз твоя доченька не вцепится мне в горло, если я подойду к тебе слишком близко?

– Увы, такой уж у нее характер.

К концу этой трагикомической сцены разразилась гроза, видимо для того чтобы придать ей должную завершенность. Все участники – писатель и его домоправительница с младенцем на руках – опрометью влетели в дом, под защиту прочных стен и крыши.