Чтобы не причинить боль

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Войдя в открытую дверь и положив подарок на стол в гостиной, Си Джей на цыпочках прокралась к кухне и остановилась там, чтобы насладиться видом любящего отца, украшающего торт в день рождения своей дочери.

Она подумала о тех пирогах, которые он пек один, о днях рождения, которые он устраивал для своей обожаемой девочки, лишившейся матери.

Си Джей была покорена самоотверженностью Ричарда, выполнявшего нелегкие обязанности без жалоб и рассуждений. Ричард Мэттьюс был для Лизы больше чем отец. Он был ее защитником, ее наставником, ее нянькой и человеком, любившим ее сильно и преданно.

Его обещание было самой лучшей гарантией. Ничто на свете не могло заставить его нарушить слово. В мире Ричарда не было места ни ошибкам, ни просчетам. Он отдавал всего себя. И ожидал от других того же.

Его самым слабым местом была убежденность в том, что остальные разделяют его обостренное чувство долга. Он слишком доверял другим, отказываясь признать то, что люди несовершенны. Это делало его слишком беззащитным, подверженным разочарованиям.

Си Джей боялась, что и в ней он когда-нибудь разочаруется.

Но не сегодня. Сегодня ее сердце было переполнено удивительным чувством, сладкой болью, так что ей хотелось кричать об этом. Сегодня она была влюблена. И, как обычно, Си Джей решила не волноваться насчет того, что будет потом. Будущее само о себе позаботится.

Она тихо прошла по кухне и обвила его руками, поднявшись на цыпочки и уткнувшись лицом в его затылок.

— Ммм… — У Ричарда по телу пробежала дрожь, но он продолжал старательно украшать торт. — Я все думал, когда ты наконец это сделаешь.

— Ты слышал, как я вошла?

— Конечно.

Ловко управляясь с кремом, он положил в центр торта последнюю розочку и повернулся к ней.

— Мой радар отслеживает все твои движения.

Он поцеловал ее — нежно, упоительно, с необузданной страстью. Лиза могла войти в любую минуту, но так не хотелось думать об этом! Си Джей прижалась к нему, возвращая поцелуй с пылом, возможно не очень уместным при данных обстоятельствах, но поделать с этим она ничего не могла.

Когда Ричард наконец отпустил ее, его дыхание было неровным. Он тоже был возбужден, но сумел улыбнуться.

— Тебе нравится?

— О да, — выдохнула Си Джей, а по ее рукам пробежали мурашки. — Мне нравится.

— Тебе не кажется, что это слишком розово?

Си Джей недоуменно моргнула и не сразу сообразила, что он говорил о торте.

— А, нет. Розовое — это мило. Это земляника или вишня?

— Земляника.

Она облизала губы и направилась к столу.

— Вряд ли эта глазурь без сахара.

В его глазах мелькнуло сожаление.

— Прости!

— Ладно, я прощу тебя на этот раз, — она хитро взглянула на него и поджала губы, — за умеренную плату.

— Это шантаж? — Он притянул ее к груди и наградил еще одним долгим поцелуем.

Она вздохнула:

— Еще.

Когда он наклонил голову, чтобы выполнить ее просьбу, в коридоре раздался топот бегущих ног и радостный крик Лизы:

— Бабуля и дедуля приехали!

Вихрь синего льна промчался мимо кухни, и раздался скрип открывающейся двери.

Ричард молчал. Си Джей тихо освободилась из его объятий.

— Я сомневаюсь, что мистер Маккейд будет рад увидеть меня здесь.

— Лиза хочет, чтобы ты здесь была. Остальное неважно.

— А ты хочешь?

Он улыбнулся:

— Я всегда хочу.

— Хороший ответ.

— Я не могу дождаться, когда Лиза увидит твой подарок.

— Ты думаешь, ей понравится? Я ведь никогда не слышала, чтобы она говорила, что ей хочется что-то вроде этого…

Она замолчала, когда Ричард нежно погладил ее щеку большим пальцем.

— Поверь мне, Лиза будет очень рада.

Прежде чем Си Джей смогла ответить, ее внимание было отвлечено шумом из соседней комнаты — счастливый голос Лизы и бас Томпсона Маккейда, становившиеся все ближе и отчетливее. Рэкс вошел в кухню, жалобно скуля.

Ричард рассеянно нагнулся, чтобы погладить собаку, потом выпрямился и поправил ворот стильной рубашки, будто бы стирал следы их близости.

— Я должен их встретить.

Он как будто извинялся.

— Кто еще придет?

— Никто. Лиза, ну, в общем, она не очень легко заводит друзей.

Си Джей вздрогнула, как будто увидела призрак из прошлого.

— Со мной было то же самое в ее возрасте.

Это, казалось, приободрило его.

— Ну что ж, тогда у нас есть надежда.

— Надежда всегда есть.

В ее голосе звучала грусть.

— Папа, папа… — Лиза влетела в дверь, сияющая от радости и волнения, — дедуля и бабуля принесли мне так много подарков! Посмотри!

— Хорошо, ягодка. — Ричард вздохнул, бросил тревожный взгляд через плечо и последовал за своим счастливым ребенком.

Си Джей посмотрела на Рэкса.

— Не смей трогать торт, — предупредила она. — Хоть пятнышко на этой глазури, и ты больше не увидишь свой скейтборд.

Рэкс заскулил.

— Надеюсь, мы поняли друг друга.

Она выпрямилась, поправила свою вязаную кофточку, проверила макияж, прижала влажную от волнения ладонь к животу и шагнула в гостиную с заранее приготовленной улыбкой.

— Мистер и миссис Маккейд, я очень рада снова вас увидеть. Боже мой, эти подарки так изящно упакованы! Могу я вам помочь?

Она взяла у удивленной Сары Маккейд несколько свертков и отнесла их к столу, где были сложены другие подарки, спиной чувствуя мрачный взгляд Томпсона Маккейда.

— Что она здесь делает?

— Я не могла устроить вечеринку без Си Джей, — защебетала Лиза, игнорируя нахмуренные брови дедушки. — Она мой самый лучший друг во всем мире.

Девочка подбежала к столу с подарками, в предвкушении глядя на них огромными глазами.

— Ты принесла мне подарок, Си Джей?

Ричард кашлянул.

— Об этом невежливо спрашивать, Лиза.

Она удивленно оглянулась.

— Почему?

— Э-э-э, ну, в общем, невежливо, и все.

Си Джей засмеялась, нежно обняв девочку за плечи.

— Наверно, тебе надо будет немного подождать, пока не придет время открыть их.

Лиза засмеялась и захлопала в ладоши.

— Могу я открыть их прямо сейчас?

— Не сейчас, ягодка. Что может быть приятней ожидания?

— Пожалуйста, папа! Я не могу ждать, я не могу!

Ричард улыбнулся, и на мгновение Си Джей подумала, что он уступит.

Возможно, он так и сделал бы, если бы Томпсон не выступил вперед, глядя на девушку с негодованием:

— Это семейный праздник.

— Ну, дорогой… — Сара коснулась руки мужа и вздрогнула, когда он бесцеремонно оттолкнул ее, но на сей раз женщина не осталась безмолвной, как обычно. — Это праздник Лизы. Она имеет право разделить его с тем, с кем хочет.

Все еще сверля Си Джей взглядом, Томпсон вытащил трубку из кармана пиджака и раскурил ее.

— Пусть девочка откроет свои подарки, — сказал он между затяжками, даже не взглянув на сердитое лицо Ричарда. — Как сказала мамуля, Лиза имеет право делать то, что ей нравится.

— Ура! — Лиза подпрыгнула, схватила в охапку красочные свертки и перетащила их на кофейный столик. — Я открою сначала твой, — объявила она дедушке, расположившемуся в своем любимом кресле с торжествующим блеском в глазах. Сара наклонила голову, напряженно сев на стул.

Не обращая внимания на Ричарда, Томпсон обратился к внучке:

— Открой любой, какой хочешь, милая. Они все твои.

Сияя от радости, Лиза побежала к столу за другими подарками, а Си Джей встретилась взглядом с Ричардом. Они молча общались несколько мгновений, прежде чем она увидела смирение в его глазах. Он слегка улыбнулся и указал рукой на диван:

— Присоединяйся к нам, Си Джей.

Она скорее проглотила бы шаровую молнию, чем подошла бы хоть на один шаг ближе к Томпсону Маккейду, но она сделала это ради Ричарда. И ради Лизы.

Си Джей села на диван, улыбаясь бедной Саре Маккейд, выглядевшей так, будто ей хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

— Рада увидеть вас снова, — сказала она женщине и была вознаграждена благодарной улыбкой. — У вас прекрасный костюм. Этот цвет очень вам идет.

— Он действительно очень мил, Сара. — Ричард уселся около Си Джей и по-хозяйски обнял ее за плечи. — Ты недавно его купила?

Вспыхнув, Сара коснулась льняного воротничка.

В этот момент прибежала Лиза с коробками и свертками.

Аккуратно разложив подарки на столике, девочка огляделась вокруг и заметила Си Джей и своего отца, сидящих на диване так близко друг к другу, что между ними не пролез бы и лист бумаги. Улыбка сбежала с ее лица.

Си Джей почувствовала себя так, как будто внезапно проглотила кирпич. Она знала, что последует за этим, и не была удивлена, когда девочка втиснулась между ними. Ошеломленный Ричард собирался что-то сказать, но одобрительный смешок Томпсона перебил его.

Тогда Ричард просто отодвинулся в сторону, позволив дочери сесть между собой и Си Джей. Девочка ткнула пальцем в маленький сверток с замысловатым самодельным бантом.

— Я открою этот первым, папа.

Ричард взял его со стола и протянул дочке:

— Это от меня, ягодка.

— Я знаю. — Она улыбнулась, ее глаза блестели от волнения. — А теперь давай играть, пожалуйста, давай играть в игру для дня рождения.

Глаза Ричарда потеплели, он улыбнулся, наслаждаясь радостью своей дочери, и поднял подарок у нее над головой.

— Что-то тяжелое висит у тебя над головой, — продекламировал он. — Что ты собираешься с этим делать?

— Ммм… — Лиза переступила с ноги на ногу, разглядывая пакет. — Играть с этим… Нет, подожди! — Ее глаза блеснули, и она воскликнула: — Смотреть это!

Она схватила подарок, сорвала обертку и завизжала от радости.

— Кассета с «Пиноккио»! Я так и знала, так и знала, спасибо, папочка! Я так рада!

Она порывисто обняла его и пустила кассету по кругу, чтобы все могли восхититься ею, а потом указала на сверток размером со сложенную рубашку:

— Вот этот следующий!

Ричард засмеялся, взял подарок и поднял над ее головой. Лиза объявила, что она собирается его носить, после чего обнаружилось, что подарком была настольная игра от бабушки и дедушки.

— Ты будешь очень забавно выглядеть, когда наденешь это в школу, — дразнил ее Томпсон.

Лиза хихикала, все улыбались, и незаметно напряженность исчезла, так как взрослые наслаждались радостью ребенка, которого каждый из них любил. Си Джей тоже расслабилась. Она вместе с девочкой восхищалась каждым подарком, даже смеялась над шутками Томпсона и была вознаграждена тем, что враждебные взгляды со стороны пожилого мужчины прекратились. Он наблюдал за любимой внучкой ясными глазами, в которых светилась любовь.

— Это от Си Джей, — объявил Ричард, держа над головой небольшую коробку. Он подмигнул Си Джей, продекламировал надлежащие слова и передал дочери коробку после того, как она решила, что его надо будет съесть.

Си Джей улыбнулась:

— Бог мой, мне надо было захватить кетчуп.

Лиза взглянула на нее.

— Это леденцы, правда? Большая коробка вкусненьких лимонных штучек, как те, что ты покупала мне в зоопарке.

— Открой, и увидишь. — Си Джей обменялась улыбкой с Ричардом, едва сдерживавшим волнение. — Но, я думаю, глотка содовой будет недостаточно, чтобы запить это.

Заинтригованная Лиза быстро сорвала оставшуюся бумагу, открыла коробку и удивленно заглянула внутрь.

— И что я должна с этим делать?

— А как ты думаешь, глупышка? — Си Джей достала из коробки белые атласные балетные туфельки. — Ты будешь носить их на занятиях балетом.

— Папа не позволит мне заниматься балетом. Он боится, что я вспотею и у меня будет приступ или что-нибудь еще.

Си Джей бросила взгляд на улыбающегося Ричарда.

— Ну, может быть, твой папа передумал?..

Надежда мелькнула в расширившихся глазах Лизы. Она повернулась к отцу:

— Папа!

Казалось, улыбнуться шире, чем улыбался в тот момент Ричард, было невозможно, но он сделал это.

— Я не мог устоять перед искушением увидеть мою драгоценную девочку в балетной пачке.

Томпсон качнулся вперед, его глаза вспыхнули от ярости.

— Ты, наверно, шутишь. — Он стряхнул с себя руку жены, пытающейся его успокоить. — Я этого не позволю!

Си Джей обняла Лизу за плечи, как будто этот жест мог защитить дрожащего ребенка от неизбежного столкновения.

К чести Ричарда, он холодно улыбнулся и тихо заговорил тоном, не допускающим возражений:

— Я принял решение, Томпсон. Си Джей после консультации с врачами Лизы разработала программу, которая будет безопасна для нее.

Си Джей вздрогнула, когда Маккейд перевел свой горящий гневом взгляд на нее:

— Вы! Я должен был понять это.

Прежде чем Ричард или Си Джей вымолвили хоть слово, Лиза бросилась вперед:

— Пожалуйста, дедуля, я хочу заниматься балетом, я очень-очень хочу.

На виске Томпсона запульсировала вена. Его взгляд, переведенный с Си Джей на Лизу, смягчился совсем немного. Он откинулся назад, сжал зубами трубку и процедил сквозь зубы:

— Понятно.

Сара попробовала примирить обе стороны:

— Я уверена, что мисс Морей примет все предосторожности, чтобы занятия Лизы были и безопасными, и интересными.

Почувствовав в словах женщины отчаянную мольбу, Си Джей поспешила подтвердить ее предположение:

— Пожалуйста, не сомневайтесь! Здоровье Лизы стоит на первом месте, и я буду тщательно следить…

Томпсон грубо перебил ее:

— Мамуля, принеси большой подарок для Лизы.

Ричард нахмурился. Лиза просияла.

Сара поднялась со стула, нервно потирая руки:

— Да, конечно, дорогой.

Бедная женщина виновато посмотрела на Си Джей, прежде чем выйти из комнаты.

— Еще подарки? — спросила Лиза, радостно улыбаясь.

— Только один. — Томпсон сделал паузу, достал зажигалку и злорадно посмотрел на озадаченного зятя. — Но он особенный.

— О-о-о! — Глаза Лизы заблестели, она положила балетные туфли обратно в коробку и отодвинула ее в сторону, освобождая место для нового подарка.

Сара Маккейд вернулась, неся плоский пакет размером с кофейный столик.

Озадаченно нахмурившись, Ричард немедленно вскочил, чтобы помочь женщине.

— Я думаю, тебе лучше его просто так открыть, — сказал он Лизе. — Он слишком большой, чтобы держать его над головой.

Девочка подскочила к подарку прежде, чем ее отец договорил.

— Ничего себе, какой он большой! — Не дожидаясь положенных слов, она, сияя от радости и возбуждения, сорвала обертку.

Развернув подарок, Лиза отступила назад. На нее смотрела ее точная копия, а рядом сидела темноглазая улыбающаяся женщина. Си Джей узнала ее по фотографии на стене.

— Это моя мама, — прошептала Лиза, смущенная видом самой себя в своем настоящем возрасте рядом с женщиной, которая умерла, когда ей было всего два года. Художник написал портрет с двух различных фотографий. В результате девятилетняя Лиза сидела в объятиях матери, которую она едва помнила.

После очередной затяжки Томпсон положил ногу на ногу и откинулся назад со злорадной улыбкой.

— Твоя мать всегда будет с тобой, моя дорогая. Никогда не забывай этого.

Си Джей чувствовала себя так, как будто ее с размаху ударили кулаком в живот. Это напоминание предназначалось не только для Лизы. И все в комнате знали это.

Рэкс погнался за мячом по заднему двору и принес его к ногам Си Джей. Она осторожно взяла мяч. У нее за спиной открылась дверь черного хода. Си Джей облизала губы, перевела дыхание и снова бросила мяч.

— Лиза уже уснула? — спросила она, когда собака весело бросилась на поиски игрушки.

Дверь закрылась.

— Да. — Ричард подошел к ней и обнял ее за плечи. — Прости, получилось не очень хорощо.

— Это не твоя вина. — Рэкс прибежал с мячиком в зубах, и Си Джей рассеянно взяла его. — Лиза расстроена?

— Скорее растерянна. Она не понимает, что происходит.

— Я тоже. Вообще-то нельзя винить Маккейда за то, что он хочет сохранить память о своей дочери. Чего я не понимаю, так это почему он так враждебно настроен по отношению к тебе, отцу его единственной внучки. Как будто он винит тебя в… — Она прикусила язык, ругая себя за неосторожность. Она взглянула на Ричарда и заметила, как грусть появилась в его взгляде. — Мне жаль. Я не имела права…

— Никакого «как будто». Томпсон считает, что это я виноват в смерти Мелинды. Всегда считал. И всегда будет считать.

Вздрогнув от резкого тона, Си Джей коснулась плеча Ричарда и прошептала одно-единственное слово:

— Почему?

Он закрыл глаза, как будто ждал этого вопроса, но все же боялся его.

— Потому что я виноват.

Си Джей ожидала услышать что угодно, но только не это. Она отдернула руку, как будто обожглась, и отступила на шаг.

Ричард тяжело вздохнул и потер глаза.

— Мелинда была очень хрупким человеком, физически и эмоционально. Я знал это с того момента, как встретил ее, но мне было все равно. Я любил ее. — Он вздрогнул. — Я хотел защитить ее, сделать так, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Она привыкла к хорошим вещам, и я окружил ее ими. Я сидел в офисе по двенадцать часов в сутки, чтобы оплатить все ее желания. Я говорил сам себе, что делал это для нее, но делал это для себя, из-за собственного честолюбия, потому что я хотел преуспеть.

— Нет ничего плохого в честолюбии.

— Есть, когда это уничтожает людей, которых ты любишь. — Он отвернулся, но она успела заметить тоску в его глазах. — Ты не удивишься, если я скажу, что Томпсон был категорически против моего брака с его дочерью. Мелинда обожала отца и посвятила свою жизнь тому, чтобы угодить этому человеку. Она все же вышла за меня замуж, хотя я так и не понял, было ли это ее бунтом против отца или тщетной попыткой примирить двух людей, которых она любила больше всего в жизни.

— Разногласия между мужем и отцом не редкость, — спокойно сказала Си Джей. — Мой отец презирал жениха моей старшей сестры. Я думаю, он чувствовал себя, ну, покинутым, что ли, как будто навсегда терял свою дочь. Моя сестра все равно вышла замуж, и в конце концов отец принял ее мужа. Это был медленный и нелегкий процесс, но они все-таки смогли установить сносные отношения. Я, конечно, не говорю, что ситуация в моей семье похожа на твою. Я имею в виду, что, может быть… — Си Джей вздохнула и протянула к нему руку. — Ради Бога, скажи что-нибудь, сделай что-нибудь, чтобы заставить меня замолчать. Я мелю какую-то чепуху!

К ее удивлению, он улыбнулся и поднес ее руку к своим губам.

— Ты просто стараешься помочь.

— Но у меня не получается, да?

Его глаза опять наполнились грустью.

— Здесь уже никто не поможет. — Ричард пожал плечами и направился к беседке, поросшей ароматным вьюнком. — Я не оказывал Мелинде моральной поддержки, в которой она нуждалась, потому что хотел доказать, что многого стою. Нет, не жене, а ее отцу. Это превратилось в борьбу умов, в шахматную игру, где вместо фигур были люди. Ход, ответный ход, мои достоинства против его достоинств. Мы передвигали людей с квадрата на квадрат без всяких сожалений, даже не думая о них. Мелинда стала нашим орудием, мы принуждали ее выбирать между двумя людьми, которые любили ее, но свои амбиции — еще больше. Мы оба знали, что наше постоянное соревнование сводило ее с ума. Но нам было все равно. Каждый из нас хотел победить. — Он замолчал и начал изучать цветок вьюнка с таким видом, как будто тайны вселенной были скрыты в его лепестках. — После рождения Лизы Мелинда стала таять у меня на глазах. Она не могла справиться с грузом забот о больном ребенке и чувством вины за ее болезнь. Когда я перестал думать только о себе и понял, что происходит, было слишком поздно. Она уже нашла себе другого возлюбленного. А он приучил ее к бутылке.

Си Джей ахнула.

— Ты потрясена?

— Нет, конечно, нет. Я просто… — Она вздохнула и повернулась к нему. — Да, наверно, я потрясена.

Ричард грустно улыбнулся.

— Я тоже был потрясен. Так потрясен, что отказывался верить, пока не пришел домой пораньше и не застал ее потягивающей джин из кофейной чашки, в то время как наша дочь захлебывалась от плача в манеже.

Си Джей стоило огромных усилий сохранить спокойное выражение лица. Казалось, что она сейчас упадет в обморок.

Ричард взглянул на нее и медленно облизал губы.

— Мы поссорились той ночью. Я осыпал ее обвинениями. Она плакала, умоляла меня понять ее. Я не смог. Я переодевал Лизу в детской, когда вдруг услышал визг колес на дороге. — Он перевел дух. — Через полчаса зазвонил телефон, и я понял, что моя жена погибла.

Си Джей схватилась за столик в беседке, ей хотелось утешить его как-нибудь, но она не могла найти слов. Ничто не могло облегчить горечь трагедии, в которой он не был виноват, но ответственность за которую будет вечно его преследовать.

— Свидетели сказали, что она гнала с сумасшедшей скоростью, ее автомобиль врезался в ограждение и свалился в канаву. — Ричард, не отрываясь, смотрел на луну, положив руки в карманы. — Я должен был остановить ее.

Си Джей обняла мужчину, которого любила, уткнулась ему в грудь и заплакала.