Чудо с ушами, или Успокоительное для дракона

Глава 8.Учительница.

День девятый

Проснулась я с улыбкой. Отлично выспалась, голова не кружилась, впереди ждала новая, но, надеюсь, интересная работа, а лорд Корбед мне вчера улыбнулся.

Так, а это здесь причём? Мало ли, кому он улыбается! Просто день сам по себе обещает быть хорошим, и потому у меня отличное настроение.

Я встала, в очередной раз слегка попеняв себе, что не додумалась вчера купить себе новое платье для работы учительницей, но платье горничной, если не надевать фартук, тоже смотрится вполне достойно. С вечера я побрызгала его водой и аккуратно расправила на плечиках, а сейчас Силли, как могла, разгладила магией то, что не отвисло за ночь. Жаль, что своей магией я пользоваться пока не могу, справилась бы за несколько секунд вместо всех этих сложностей, но нельзя, значит, нельзя.

После завтрака, отправив Луки в школу, мы с Силли поднялись на третий этаж, в детское крыло. Пришли чуть пораньше. Я хотела хоть немного освоиться в классе, посмотреть, какие там есть учебники, что написано в тетрадях – в общем, осмотреться.

Когда мы уже подходили к классу, открылась дверь, с другой стороны коридора, через две от той, куда вчера ушёл Брандерон, и из неё вышел наш знакомый дракончик. Увидев нас, он расплылся в широкой улыбке:

– Кимми, Силли, привет!

– Привет, – улыбнулась я, а сестрёнка слегка поклонилась и сдержанно ответила:

– Приветствую вас, лорд Эйдериан.

Я с удивлением посмотрела на неё – такому я её точно не учила, – а дракончик аж скривился:

– И ты туда же! Меня Эйдером зовут, и мне казалось, что мы друзья. Хватит того, что все слуги меня лордом кличут, хоть вы не начинайте, а!

– Не будем, – пообещала я. – Силли, кто тебя этому научил?

– Господин Мэрсин, – прошептала она, с тревогой поглядывая на дверь класса. – Сказал, я должна так обращаться к господам, живущим в этом доме.

– Это кто ещё такой? – удивился Эйдер.

– Гувернёр Брандерона, – пояснила я. – Уже бывший. И вообще – не настоящий.

– Знаешь, Силли, раз уж я теперь наследник, – паренёк подошёл ближе и присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с малышкой, – то уж точно главнее какого-то гувернёра, тем более – бывшего и ненастоящего. И я тебя очень прошу – называй меня Эйдером. Я привык к этому имени, и мне не очень нравится, когда меня называют Эйдерианом. Как будто к кому-то чужому обращаются. А вы – мои друзья, так хотя бы вы называйте меня, как я привык.

– Я тоже не люблю, когда меня Сильмирией зовут, – кивнула Силли, кажется, проникшись. – Так только папа звал, когда ругал за что-нибудь. Ладно, я буду звать тебя Эйдером.

– А меня только Брандероном зовут, – послышалось печальное у меня за спиной. – У меня нету короткого имени.

Оглянувшись, я увидела, что младший сын дракона наблюдает за нами в приоткрытую дверь. Силли тоже увидела, снова поклонилась и выдала:

– Приветствую вас, лорд Брандерон.

Это как же тот гад умудрился её выдрессировать за эти несколько дней? Жаль, что всё же так и не удалось его стукнуть. Но надеюсь, хотя бы от отца ему влетит по первое число, пусть не за Силли, так за ложь и кражу.

– А я не лорд, – покачал головой мальчик, высовываясь чуть сильнее и тяжело вздыхая. – Не знаю, зачем господин Мэрсин так меня звал.

Я поняла, что мальчик не знает о своём родстве с «гувернёром», наверное, тот ничего ему не говорил, чтобы малыш не проболтался случайно. В любом случае, от меня он этого точно не узнает.

– Привет, братец, – Эйдер подошёл к Брандерону и потрепал его по чёрным кудряшкам, такие же и у него были при нашей первой встрече, а потом позеленели, и я снова удивилась этой странности. – Хочешь, я буду звать тебя Брандом, чтобы у тебя тоже было короткое имя?

– Хочу! – обрадовался мальчик, с обожанием посмотрев на Эйдера. – А ты будешь со мной играть? У меня есть ещё два старших брата, но они уже старые и со мной не играют и почти не разговаривают. А если говорят, то тоже зовут Брандероном. А я тоже хочу короткое имя! Будешь?

– Буду, конечно, – Эйдер чуть снисходительно улыбнулся малышу. – Но, наверное, только вечером смогу, у меня весь день уроки. Это ужас просто! – теперь уже ко мне. – Столько всего! Жуть! Я ж только два года у нас в посёлке в школу ходил, потом папка сказал, что хватит дурака валять, читать-считать умею и довольно, работать нужно. А оказалось, отец деньги высылал, чтобы меня ещё и учили всяким наукам, чтобы потом в военное училище отдать. А папка те деньги зажиливал.

– Да уж, нелегко бы тебе в училище пришлось бы, – посочувствовала я.

– И не говори! Ко мне ж оттуда учителя приезжали, знания проверяли, за голову хватались. В училище-то теперь не отдадут, а вот в магическую академию всё равно ж поступать. Вот теперь и догоняю, что должен бы уже знать сейчас. Да ладно б науки! И магия тоже – это ж как интересно. Но этикет?! А танцы! А фехтование! И ещё будут музыке учить и акварели рисовать, пока учителей нет, но найдут же! В общем, куча всего, что тоже наследнику знать надо. Мне из всего этого только верховая езда нравится, я немного всё же умел ездить, правда, без седла.

– Я тоже люблю верховую езду! – обрадовался Брандерон.

– Может, вы могли бы вместе заниматься? – предложила я. Скорее всего, здесь они на равных, а даже если и нет, хотя бы рядом лишнее время побудут, всё же братья. А малыш Брандерон явно очень одинок, ни друзей, ни родственников подходящего возраста.

– Это было бы здорово, но, наверное, надо, чтобы отец распоряжение дал, – задумался Эйдер. – Только кто ж его об этом попросит?

Братья переглянулись и синхронно покачали головами, став при этом удивительно похожими. Кажется, ни один из них не был настолько близок с отцом, чтобы обратиться к нему с просьбой. Похоже, придётся вновь подключать свою ящерку, к ушастому чуду изумрудный дракон почему-то весьма благоволил. Мне не сложно, а для этих одиноких мальчишек – радость.

Но обещать пока ничего не стала, вдруг не получится, не буду зря обнадёживать ребят.

– Лорд Эйдериан, пора начинать занятия, – послышался голос чуть дальше по коридору, и Эйдер закатил глаза, а потом жалобно на меня посмотрел, посочувствуй, мол. То ли тому, что надо идти учиться, то ли обращению, то ли и тому, и другому сразу. Потом сделал серьёзное лицо, оглянулся и кивнул учителю:

– Уже иду.

Мужчина кивнул и скрылся за дверью, возле которой стоял, я его и рассмотреть толком не успела, только то, что высокий, худой и в летах. Эйдер улыбнулся нам и ушёл следом. А я представилась своему новому ученику и объяснила, что буду заниматься с ним, пока ему не найдут нового гувернёра. Потом мы втроём отправились в класс. Придётся разбираться, что там и как, по ходу дела.

По словам Брандерона, расписание было одно и то же каждый день – по часу занятия письмом, потом счётом, потом чтением. А после обеда у него была ещё верховая езда, но с другим наставником, точнее – с одним из конюхов. Итак, начнём с письма. Только сначала мы втроём передвинули стол Силли вперёд и поставили его рядом со столом Брандерона. От детей в этом деле пользы было мало, но главное – они старательно пыхтели рядом, а совместный труд помогает сблизиться.

Я осмотрелась – на учёбу сына лорд Корбед средств явно не жалел. Тетради для письма были из гладкой белой бумаги и с напечатанными полосками, перья – новые и блестящие, без зазубрин, из дорогой стали, чернила – свежие, не загустевшие от старости. Много детских книг, альбомы, цветные карандаши и краски – странно, что среди уроков не было рисования, хотя всё для этого лежало на полках, – даже разноцветные мелки, невиданная мною прежде роскошь. Решено – будет у нас ещё и рисование. Я в этом деле мало что умею, но просто кисточку в руках держать, рисуя каракули, и то детям полезно.

Я взяла в руки тетрадь, в которой писал Брандерон, полистала, нахмурилась. По его словам, эта тетрадь была единственной, то есть, нигде больше он не писал. И начал почему-то сразу с букв – больших, уродливых, некрасивых и слишком сложных для того, кто впервые взял перо в руки. Не удивительно, что страницы тетради все в кляксах. Да и полтора исписанных листа за несколько месяцев – маловато, чтобы руку набить.

Я отлично помнила, как мама учила меня писать, я и сама так Луки и Силли обучала. Поэтому просто отложила прежнюю тетрадь в сторону, взяла чистую из большой стопки и усадила Брандерона рисовать палочки и крючочки. Пусть сначала научится простому, потом перейдём к сложному. Силли это уже умела, поэтому старательно выписывала букву «т».

Минут через десять я прервала занятие, чтобы дети немного попрыгали и поприседали возле своих столов, потрясли руками и посжимали кулачки, приговаривая детский стишок про уставшие пальчики, которому научила меня ещё мама, Силли радостно мне вторила. Брандерон удивлённо на нас смотрел, но все движения повторял с удовольствием, а во время третьего перерыва вместе с нами повторял и стишок – хорошая память у парнишки.

Результат – полстраницы старательно написанных им палочек и крючочков, которые выглядели очень даже неплохо, особенно по сравнению с корявыми буквами, которые он прежде выписывал по пять штук за урок, и довольные дети, готовые к новым свершениям.

После этого я объявила перемену, объяснив мальчику, что это такое, и всё больше поражаясь его дядюшке. Он как минимум получил образование в школе для мальчиков – и даже не делал для малыша перерывы между уроками?! У шестилетки! В голове не укладывалось.

Заглянув в тетрадь по счёту, вздохнула и отложила её в сторонку. Тут всё было так же грустно, как и с буквами. Ладно, пусть Брандерон пока руку на палочках набивает, успеет научиться цифры писать. А сейчас займёмся тем, с чего мы с мамой начинали.

– Сегодня урок счёта у нас будет проходить в парке, – объявила я усевшимся за столы детям, встретив удивлённый взгляд Брандерона и радостную улыбку Силли.

И мы пошли в парк. Пересчитали все скамейки и фонари – если их было слишком много, то считали «вот на этой стороне» или «до того поворота», собирали шишки, жёлуди и просто камушки, раскладывали их по маленьким кучкам, считали, сколько в какой кучке, а в двух, а в трёх?

А что будет, если Силли отдаст Брандерону два жёлудя, а он ей – три шишки? Сколько останется у каждого? А кто быстрее найдёт на поляне, заросшей луговыми цветами, четыре жёлтых цветка, шесть синих и десять красных? А давайте сосчитаем, сколько в доме этажей? А если прибавить подвал и чердак? А сколько труб на крыше? А сколько ступеней у главного входа? А на чёрной лестнице? А у входа в подвал?

Мы носились по двору и парку, забыв о времени и усталости. Оказалось, что Брандерон вот так, в игре, совсем неплохо считал, да и на шишках и скамейках это делать гораздо интереснее, чем на пальцах. Главное – я давала ему время самому всё сосчитать, не торопила, не подсказывала, Силли давала другие задания, чтобы она не опережала его с ответами. И к концу урока мальчик смеялся почти так же заливисто, как и моя сестрёнка, чей смех радовал меня ещё больше.

Наконец, заметив, что ребятишки утомились, я повела их обратно в класс. И возле парадного крыльца – не вести же сына герцога, пусть и не крылатого, через чёрный, – мы наткнулись на его светлость, лорда Корбеда, который выходил из дома, на ходу натягивая перчатки.

Заметив отца, мальчик застыл и склонился в поклоне, как сегодня утром перед ним Силли. Сама сестрёнка, посмотрев на меня, потом на товарища по учёбе, скопировала его поклон и тут же, расстроенно вскрикнув, кинулась собирать шишки, которые прижимала к груди и выронила, наклоняясь.

Я вспомнила, что во время прошлых наших встреч не кланялась, и никто меня в этом не укорил, поэтому просто улыбнулась и поздоровалась. Кажется, дракону и этого вполне хватало.

– Очень интересный подход к обучению, – ответив на наше приветствие, похвалил нас лорд Корбед. – Я кое-что видел и слышал из своего кабинета, и если сравнить с тем, чему мы были свидетелями вчера, результат поражает.

– Брандерону просто не давали шанса нормально подумать, – я решила быть честной и не приписывать себе лишних заслуг. – Нового мы пока ничего не изучили, закрепляем уже пройденное.

– Это тоже важно. Ты молодец, сын, – обратился он к мальчику.

– Благодарю вас, ваша светлость, – пробормотал малыш, не поднимая лица. Дракон почему-то вздохнул и посмотрел на Силли: – Ты отлично считаешь, девочка, впрочем, я об этом уже догадывался. Твоя сестра отлично тебя обучила.

– Спасибо, ваша светлость! – в отличие от Брадерона, Силли глаз не прятала, наоборот, широко улыбнулась герцогу, демонстрируя отсутствие трёх зубов – причину того, что она до сих пор не освоила шипящие буквы. У младшего сына герцога отсутствовал лишь один зуб, что на его дикции никак не отразилось.

– Продолжайте в том же духе, – это уже было напутствие мне, и дракон направился к стоящей неподалёку карете, которую мы и не заметили, увлечённые счётом.

– Ваша светлость, – окликнула я, вспомнив своё обещание. – У меня к вам просьба.

– Да, мисс Лиор, – он притормозил и обернулся.

– Нельзя ли сделать так, чтобы Брандерон и Эйдер… лорд Эйдериан вместе занимались верховой ездой?

– Сейчас с каждым из них тренер занимается индивидуально, так он может каждому уделить больше внимания.

Услышав это, Брандерон, с надеждой смотревший на отца, вновь опустил глаза и негромко вздохнул.

– Вы сами говорили, что напарник по занятиям полезен, – напомнила я. Слишком жаль было парнишку. Может, зря я именно сейчас этот разговор затеяла, надо было, как и планировала, сделать это в виде ящерицы. – Как я поняла, сейчас мальчики на одном уровне.

– Хорошо, я поговорю с тренером Умбером. Если он посчитает это целесообразным, то занятия мальчиков объединим. Если же нет – то нет. Решать должен профессионал.

– Хорошо, ваша светлость, – я поняла, что он прав, поэтому настаивать не стала. Главное – дракон обещал спросить, это уже здорово.

– Идите, занимайтесь дальше, – усмехнулся герцог, глядя на моё довольное лицо, – чудо с ушами.

И, сев в карету, уехал. А я так и стояла, хлопая глазами ему вслед, пока не услышала шёпот:

– А почему отец так Кимми назвал?

– А это у неё зверь такой – ящерица, но с ушами.

– Я такое никогда не видел. Кимми, а ты мне покажешь?

– Обязательно, – я мысленно встряхнулась и развернулась к двери. – Но сначала – чтение.

А чтение у нас тоже проходило не в классе. А в большой библиотеке, в той, куда можно было заходить кому угодно, в отличие от малой или при кабинете. Ну, может, не кому угодно, но уж сыну-то герцога с учителем точно можно.

Мы гуляли от стеллажа к стеллажу, рассматривали корешки книг, искали знакомые буквы, потом искали книги, чьи названия начинались с нужной буквы, потом брали несколько книг и считали, сколько каких букв в их названиях – в общем, заодно и счётом продолжили заниматься, так, мимоходом, дети даже, наверное, не сообразили, что к чему.

В итоге Брандерон ещё пару букв выучил – просто так, в игре. Я ему показала – а он с удовольствием искал такие же на корешках. Не уверена, что заучил намертво, но мы же и завтра повторим, и послезавтра. Так, в игре, потихоньку и научится.

А потом я ввела ещё один урок, даже и не знаю, как его назвать. Какую-то смесь, в общем, но с малышами так даже лучше. Сначала мы расчертили куски картона на квадраты – дети учились пользоваться для этого линейкой и карандашом, – потом нарезали их. Кривовато, зато сами. А затем я на этих квадратах рисовала большие буквы – только контур, – а дети старательно раскрашивали их акварелью. Причём, те буквы, которые «можно петь», красным, а которые нельзя – синим или зелёным, каким захочется, хоть в полосочку или крапинку.

Эти квадратики нам очень пригодятся, когда будем складывать буквы в слоги, а потом и в слова. Дома у нас были кубики с буквами – Смул ещё для меня по маминой просьбе вырезал, – но здесь ничего похожего я не увидела, только учебники для чтения. Ничего, со сделанными своими руками карточками даже интереснее будет.

Собранные в парке шишки, жёлуди и камушки мы тоже принесли в класс и положили на полку – пригодятся. Пальцев надолго не хватит, а вот с шишками можно хоть до ста считать учиться.

Про обед мы вспомнили, когда в дверь робко заглянула няня Брандерона. Отдав ей перепачканного в краске и уличной пыли, встрёпанного и с травяными разводами на коленях, но довольно улыбающегося мальчика, мы с Силли помчались на кухню, где нас за почти опустевшим столом дожидался Луки. Матушка Риада поставила перед детьми по большой тарелке наваристого супа, а потом с сомнением посмотрела на меня:

– Тебе ж теперь положено со старшими слугами столоваться.

– Я лучше тут, – замотала я головой, представив себя за одним столом с экономкой или дворецким. Против управляющего я ничего не имела, наверное, там ещё кто-то ел, учителя Эйдера, например, может, они и славные, но при экономке мне точно кусок в горло не полезет. – К тому же, ребятишки-то мои здесь едят, не оставлять же их одних.

– И то верно, – кивнула повариха, и передо мной тут же оказалась полная тарелка. – Да и разница-то – чай подороже, вино к ужину и скатерть на столе. А так-то всё с одной кастрюли, – и она кивнула на огромную плиту, где тех кастрюль с десяток стояло, от огромной, в которую Луки смог бы поместиться, до крохотных, наверное, для каких-нибудь соусов, и это не считая сковородок. Но мысль её я поняла.

После обеда дети убежали играть со своими новыми друзьями – как делали всё то время, когда я до ночи вкалывала на уборке, а я растерялась, не зная, чем себя занять – работа учительницы оказалась неожиданно короткой, ведь у Брандерона была и няня, и тренер, может, и ещё кто-то, но мне после окончания наших уроков делать было нечего.

Сидеть в комнате не хотелось, гулять, мозоля остальным слугам глаза своим ничегонеделанием – тоже. Заняться нашей одеждой? Магией нельзя, а шить вручную – слишком долго, я потом за десять минут сделаю то, на что вручную несколько дней угроблю.

И тут в голову пришла идея, мелькнувшая ещё когда мы с детьми бродили по библиотеке. В одном из шкафов я заметила книгу по зельеварению, и тогда ещё подумала, что было бы неплохо почитать что-то на эту тему, ведь всё, что я знала, мне рассказала мама, но успела передать не так много из того, что знала сама – только самое простое. А книг о травах у нас дома вообще не было, только мамины учебники из академии за третий курс.

Я их прочитала не единожды от корки до корки, но многое там просто не понимала. С обычными предметами, например, по географии, истории или этикету, всё было понятно, а вот ту же математику я так и не осилила – не понимала. И с магией тоже – слишком велики были пропуски.

А о травах у нас дома не было ничего – мама узнала всё это от своей бабушки, которая её растила, без учебников. А ведь это могло бы стать для меня неплохим приработком. Дома ко мне частенько забегали за простыми сборами, как прежде к маме, даже платили, в основном продуктами или из домашней утвари чем, но умела я мало. А тут – такая возможность научиться чему-то новому. И получать за свои сборы и настойки не только десяток яиц или моток пряжи, а настоящие деньги.

Тогда мысль мелькнула и пропала, а вот теперь я незаметно прошмыгнула в библиотеку – без Брандерона мне вроде как делать здесь было нечего, – взяла присмотренную книгу и уселась в крохотном эркере. В нём помещалась лишь небольшая, но удобная кушетка с парой вышитых подушечек, зато от библиотеки его отделяли плотные шторы, и если кто заглянет в неё – меня не заметит.

Да и светло было, в отличие от самой библиотеки – после нашего ухода кто-то плотно задёрнул шторы, наверное, для лучшей сохранности книг, и теперь в библиотеке царил полумрак, там и здесь разрезаемый тоненькими лучами, пробившимися сквозь щёлочки. А в них красиво танцевали пылинки – и откуда только взялись, я ж тут всего несколько дней назад всё вылизала.

Читала я долго – книга меня увлекла. В какой-то момент я вынырнула из эркера и взяла с одного из столов карандаш и листок бумаги, чтобы выписать кое-какие рецепты, которые вполне осилила бы изготовить сама – ингредиенты были достаточно простые, мне знакомые, важнее были пропорции и добавление магии при изготовлении. От прыщей, например – такую настойку в моей деревне оторвали бы с руками. Или от ночного недержания – это, конечно, более редкая проблема, но и тут покупатели нашлись бы.

Над рецептом от мужской немощи я надолго задумалась. Травки все мне знакомые, достать сумела бы, хоть и не вот прямо сейчас. Только кто ж ко мне за таким пойдёт? Мужики за таким и к аптекарю не факт, что пошли бы, может, к старой знахарке обратились бы – чего старуху стесняться, она вроде как уже и не женщина. А я бы точно покупателей не нашла.

Хотя… не покупателей, так покупательниц найти можно. Если муж жену ублажать перестал, так она первей него к знахарке за настойкой побежит. И с этой мыслью я тщательно переписала рецепт – раз уж все травки мне известны, пусть будет, карман не оттянет.

Большинство рецептов для меня пока были бесполезны: или я не знала часть ингредиентов, или – где их взять. Но в этой библиотеке точно должен найтись атлас трав, а в нём я обязательно что-то интересное и полезное смогу найти. Но это попозже, на сегодня мне и этого достаточно.

Раздел со всякими отворотами-приворотами я пропустила от греха подальше. Нет, за них уже не казнили, как в старые века, но риск был велик – не власти, так кто-то пострадавший вполне мог избу подпалить. Слышала я, как в соседней деревне, ещё до моего рождения, такая вот знахарка мужа от жены отсушила за немалые деньги.

Ну, брошенная жена как-то про то узнала, соперницу за косы оттаскала, а вот знахарке дом подожгла, с нею внутри. При этом дверь подпёрла да на ставни крючки накинула, знахарка чудом через оконце чулана выбралась. Поджигательницу – на каторгу отправили, а знахарка на пепелище из погреба землянку соорудила, в ней и доживала, делая настойки исключительно от разных хворей. А кто за приворотом пытался сунуться – клюкой гнала через полсела, откуда только силы брались.

В общем, ну их, чувства эти. Меня и так неплохо кормят.

А вот раздел, где про эликсиры разные написано было, которые силу могут увеличить, как обычную, так и магическую – помогают несколько ночей не спать или способности скрытые пробуждать, – просмотрела с интересом. Вот только состав у них настолько сложный был, что я даже четверти написанного в рецептах просто не понимала. Да и готовилось всё это явно не в котелке или в ступке. Это вам не от поноса настойка, тут на магию влияние происходит, и это в разы, а то и в десятки раз сложнее. И чтобы такое создавать – двадцать лет учиться нужно.

Ладно, найду атлас растений, может, ещё какие полезные рецепты смогу освоить. А пока и этого хватит. Я полюбовалась на записанные рецепты – пусть не сегодня и не в ближайшие недели, но приготовить их я смогу, и это грело душу, – и собралась уже выбираться из своего убежища, как вдруг услышала, что в библиотеку кто-то вошёл.

Ой, я-то думала, что здесь быть никого не должно – хозяин в отъезде, в моё окно была видна часть подъездной дорожки, я бы его точно не пропустила, убираться здесь точно не нужно, а больше в большой библиотеке и дел ни у кого нет. Я замерла, надеясь, что меня не обнаружат, если шуметь не буду, заберут, что надо, и уйдут. Но тут услышала тихий голос:

– Здесь точно никого?

– Не должно быть, – едва слышно ответил второй голос. Даже непонятно, мужской или женский.

– Проверь.

Ой, мамочки! Мало того, что я нахожусь там, где мне быть вроде как не положено, но это не большая беда. А вот если на меня наткнутся те, кто не хочет, чтобы их увидели… Может, тут у кого-то свидание, а может, что и похуже – в любом случае, лучше бы меня никто здесь не увидел.

Осторожно, стараясь не слишком громко шуршать, спрятала книгу и лист под подушечку, потом обратилась, шмыгнула в щель между стеной и краем кушетки и затаилась под ней. Остаться наверху не решилась – да, обычно мне удаётся становиться невидимой, но вдруг какой-то сбой случится? Лучше не рисковать – невидимой на всякий случай тоже стану, но под кушеткой отсидеться надёжнее.

Я сидела, стараясь не очень громко дышать, и прислушивалась к шагам – судя по всему, этот второй обходил огромную библиотеку и заглядывал за шторы. Вот подошёл совсем близко, вот штора немного отъехала, и я увидела прямо перед своей мордочкой носок сапога. Обычного, какие носят горожане – добротного, но довольно поношенного. И не начищенного до зеркального блеска, как у господ.

Пара секунд – я затаила дыхание и на всякий случай зажмурилась, – потом движение воздуха, говорящее о том, что штору вновь задвинули, и шаги направились к соседнему окну.

Пронесло. Я осторожно выдохнула. Но расслабляться было рано, пусть сначала уйдут, а потом уже сама буду выбираться. Надеюсь, надолго они здесь не задержатся, и меня никто не успеет хватиться.