Парни из Манчестера. Чувствуй себя как хочешь

Глава 8

Цветочек

Сегодня даже «Шеви» у порога смотрится странно, не на своем месте. Флоренс вдруг понимает, что будет скучать по этому дому. По милым, хоть и любопытным, соседям. По гаражу и удобной гардеробной.

Нельзя сказать, что она любила дом. Вся ее любовь концентрировалась на самом Гэри, а это место просто шло с ним в комплекте. Вместе с очаровательной решительностью, грубостью и ощущением, что ты живешь с огромным агрессивным зверем, который почему-то мурчит у твоих ног.

Все закончилось. Ей осталось закинуть еще одну коробку в «Шеви» и найти для нее новое парковочное место.

Флоренс крутит ключи в руке и набирает номер Гэри. В последний раз, наверное.

– Привет, Фло, – слышит она его сонный голос.

– Привет, ты как? Прости, я целую неделю не могла…

– Все в порядке, ты сама как?

Гэри звучит удивительно спокойно, без тени злобы в голосе. Когда расставались, он сказал, что она для него останется родным человеком. И, кажется, снова не обманывал.

– Хорошо, правда. Я забрала вещи, так что ты можешь возвращаться к себе, – говорит Фло.

– Понял, – серьезно произносит Гэри.

– Звоню узнать, ключ… Под крыльцом оставить или лучше привезти?

– Нет, можешь там положить, нормально будет.

– Хорошо. Я еще холодильник расчистила, за неделю кое-что испортилось.

Она вдруг остро осознает их расставание. Это не просто разъехаться с соседом или уволиться с работы. Флоренс слышит его голос и понимает, что любила эти звуки. Даже специально старалась разговорить самого молчаливого парня на планете.

– Ты точно в порядке? – спрашивает она.

– Все нормально, правда. Уверена, что сейчас готова?

Не готова. Надеяться на какое-то восстановление отношений совсем не имеет смысла. Но уезжать сейчас… Нет. Даже несмотря на чудесную крышу в Бушвике.

– Да, Гэри, – говорит Флоренс. – Я нашла квартиру, Бри помогла перевезти вещи. Так что… Все нормально, правда.

– Если тебе нужна будет помощь в чем-то, не теряй мой номер. Хорошо?

– Договорились.

– Береги себя.

Флоренс отключает звонок и на секунду задерживает взгляд на экране телефона. Вот так это, значит, происходит.

Второй раз в ее жизни. Просто «береги себя», ключ под порожком и тянущее ощущение внутренней пустоты. Впрочем, когда расставались с Грегом, было хуже. Сейчас она хотя бы понимает, что с ней не так.

«Шеви» даже не поскрипывает привычно дверью, когда Флоренс садится внутрь. На левом крыле осталась царапина от той неудачной парковки – Гэри не починил. Он просил напомнить, но после того, как они поругались и перестали разговаривать, это было бы слишком неловко.

Нужно возвращаться в квартиру: у нее до сих пор не разобраны вещи, завтра на работу будет не в чем ехать. Шкаф, конечно, уже привезли, но почему-то в магазине не сообщили, что собирать его никто не планирует.

Найти кого-нибудь, кто поможет со шкафом. Перестелить кровать. Разобрать хотя бы несколько коробок. Отличный план для воскресенья, но Флоренс заранее чувствует себя усталой. Пытаясь избежать всей этой работы, она даже заворачивает в галерею, чтобы проверить, как они там.

Это бессмысленно: все равно не происходит ничего нового. Моника даже смотрит удивленно, понятно почему: Флоренс редко позволяет себе заявиться на работу в джинсах и топе. Она быстро скрывается в кабинете, но и там сегодня работы нет. Разобрала дела на прошлой неделе, пока пыталась избежать переживаний из-за Гэри.

Справившись с последним, чем можно заняться в выходной, – ответами на письма с заявками, – Флоренс еще долго смотрит в темный экран ноутбука. Мыслей в голове то ли слишком много, то ли ни одной.

Она больше не вернется в Бронкс, не закинет на Гэри ноги, не будет обнимать его по утрам. Они чужие друг другу, и очередные годы отношений прошли зря. Столько времени, чтобы потом услышать в трубке сухое и скучное «береги себя».

Когда Грег бросил ее, вынужденный жениться на девушке с кровью почище, она поняла. Проглотила, пережила и целых полгода училась сквозь зубы поддерживать отношения. С ним это оказалось легко: он и сам все понимал. Чуткий Грег ни разу не сделал ничего, чтобы она чувствовала себя хуже. Давал ей необходимую дистанцию и даже на свадьбу пригласил неформально: сначала попытался понять, как она к этому отнесется.

Она была готова. Их первый с Гэри выход в свет, и тот даже не слишком жаловался на необходимость надеть костюм. Он тогда уже начинал носить на работу рубашки и вообще превращаться в человека, похожего на операционного директора крупной компании.

Почему они начали встречаться? Флоренс вспоминает, как Гэри просто сообщил, что заедет и заберет ее. Он был невообразимо сексуальным в своей уверенности, словно уже тогда решил, что они будут вместе.

Обычный парень из Англии, всего пару лет как вылез из гаража, в котором работал механиком. Он точно не бросил бы ее только из-за того, что ее родители приехали из Колумбии.

Флоренс захлопывает крышку ноутбука и поднимается. Хватит жалеть себя, перебирать воспоминания и пытаться найти ответы на вопросы, которые их даже не требуют.

Она едет домой, в свою новую квартиру. Было бы хорошо еще по дороге найти супермаркет: в холодильнике есть только недопитая бутылка вина – спасибо, Бри, – и яблоко. Флоренс доезжает до Бушвика и делает пару кругов по району в поисках чего-то, похожего на магазин.

В квартале от своего дома она примечает отличное место для парковки. И, конечно, настолько хорошее, что уже занято… Внутри все холодеет. Флоренс немного притормаживает: убедиться, что у нее нет галлюцинаций.

«Форд» Гэри, этот нездоровых размеров монстр, занимает сразу два парковочных места: не узнать невозможно. Такой в Нью-Йорке один: пикапы скорее где-нибудь на ранчо можно встретить. У него распахнута дверца, и теперь Флоренс замечает самого Гэри: тот грузит на заднее сиденье сумки.

Странно, разве Тыковка живет не в Уильямсберге? У него вроде там квартира… Из-за «Форда» появляется маленькая рыжая макушка. Пайпер.

Сердце обрывается и падает куда-то вниз. Джек соврал: Гэри не был у Тыковки. Он провел неделю с ней. С той ассистенткой, к которой Флоренс его ревновала – и, судя, по всему, не зря. Пайпер выглядит немного растерянной, а по количеству сумок понятно: они переезжают вместе.

Когда Гэри захлопывает дверцу и подсаживает Пайпер на сиденье, Флоренс дает по газам. Она не задерживается ни на секунду: видеть их вдвоем слишком больно. Еда перестает быть важной: хочется скорее оказаться в квартире и забыть о том, что когда-то вообще знала Гэри Барнса.

Она паркуется на прежнем месте: не идеально, но пока лучшего Флоренс все равно не находит. Быстро поднимается по широкой лестнице, игнорируя чей-то громкий спор с нижнего этажа. Попасть ключом в замочную скважину удается только с третьего раза: руки дрожат.

Они вместе. Пайпер добилась своего. Сколько, интересно, времени прошло, прежде чем они начали встречаться? Нисколько, наверное. Гэри уехал к ней. Флоренс чувствовала, но позволила Джеку себя обмануть, просто потому что ложь звучала слишком здорово.

Не раздеваясь, она валится на кровать. Остаться наедине с собой оказывается сложнее, чем предполагалось: все эмоции, которые тщательно заталкивала подальше, чтобы быть цивилизованным человеком, накрывают, как цунами. Ненависть, злость и обида смешиваются в причудливом коктейле, сковывают грудь, не дают дышать.

Непонятно, что можно сделать, чтобы стало легче. Позвонить Джеку? Позвонить Гэри? Позвонить Тыковке? Заставить каждого из них объяснять произошедшее, пока не добьется, наконец, правды?

И что она с ней будет делать? Все ведь очевидно и без разговоров: Гэри не просто ушел от нее, он ушел к Пайпер. К той, кому доверяет свои чертовы секреты. Которая залезла ему под кожу, поселилась там, а теперь – еще и в его доме.

Бри была права: им стоило сжечь чертов флаг «Манчестер Сити». Тогда не только у Флоренс разбилось бы сердце.

Спустя полчаса удается хотя бы встать, чтобы заняться квартирой. В одной из коробок она находит свою любимую пижаму. Флоренс носит ее, когда болеет или грустит. Приятно иметь вещь, которая настраивает тебя на то, чтобы провести день в постели. Она была особенно кстати, когда Уэбер разнес ее выставку молодых европейцев.

Недолго думая Флоренс переодевается. Мягкая ткань тут же обнимает тело, а нежный лавандовый цвет успокаивает мечущиеся чувства. Раскидать коробки по углам, и можно укладываться. День вышел слишком сложным, и нет сил выдержать ни минуты более.

Забравшись в постель, она с тоской оглядывает оставшиеся коробки. Целую неделю не могла собраться, а теперь еще столько же понадобится, чтобы разложить все по местам. Пакет с платьем от Джека мозолит глаза: даже Бри не заставила Флоренс его примерить. Избавиться бы от этого напоминания об их ночи, но вещь правда красивая.

Она откидывается назад на кровати и закрывает глаза. Буря в душе не то чтобы успокаивается, но как минимум становится глуше: еще пара минут – и удастся уснуть. Главное сейчас – отключить голову, чтобы…

Флоренс подпрыгивает вместе с кроватью: соседи снизу выкручивают музыку на полную громкость. От резких ритмичных басов дрожит вся квартира, даже коробки на полу вытанцовывают в такт.

Сначала кажется, что скоро это прекратится: один трек, может, два. Флоренс стискивает зубы и пытается переждать. Начинать знакомство с соседями со скандала не хочется, ей и без них тошно. Но через десять минут становится очевидно, что веселье внизу только-только набирает обороты.

Приходится подняться. Скачущие коробки норовят вернуться в центр комнаты, как будто у них тоже вечеринка. Флоренс спускается на один лестничный пролет и видит настежь распахнутую дверь соседской квартиры.

– Извините? – пытается она перекричать музыку, но бесполезно.

Стоило догадаться, еще когда запахло травкой: спокойным этот дом не назовешь. Флоренс делает пару осторожных шагов внутрь, и почему-то ее царапает страх. Впервые за долгое время она живет одна, и что будет, если соседям не понравится замечание? Еще и дверь такая ненадежная…

В центре гостиной, которая выглядит куда скромнее, чем ее собственная, на полу сидят несколько человек… Хотелось бы надеяться, что это люди. Такой разношерстной компании Флоренс даже в колледже не видела: дреды, цветные волосы, татуировки, пирсинг… Весь спектр того, что запрещала мама.

Они ничего особенного не делают. Не танцуют, не курят – хотя пиво в красных стаканчиках стоит здесь же. Просто качаются в такт музыке, будто это их медитация.

– Привет. – Флоренс аккуратно касается плеча девушки с дредами.

Та вскакивает и приглушает звук на большой переносной колонке. Через секунду за ней встает рослый черный парень с синими волосами.

– Что-то случилось… мэм? – осторожно спрашивает он.

Мэм. Ей даже тридцати нет, а он уже… хотя, судя по его прическе, для них всех она и правда выглядит старой.

– Видите ли, – с мягкой улыбкой произносит Флоренс, – я живу теперь прямо над вами. И когда вы слушаете музыку, у меня мебель танцует. Можете приглушить?

– Еще рано, – с наглой улыбкой поднимается другой парень, раскрашенный татуировками до самой макушки, – можешь затусить с нами.

– Гуфи, – предупреждающе останавливает его первый, – не нужно.

– Сейчас вечер воскресенья, – говорит Флоренс, – разве вам завтра не нужно на… работу? Учебу?

– Мэм, мы сделаем потише, – примирительно произносит девушка, – мы не знали, что в эту квартиру кто-то въехал. Там долго никого не было.

– Неудивительно. Спасибо, – кивает Флоренс.

– Но вы и правда можете заходить в гости, – добавляет парень с синими волосами. – Я Бен. Бен Дженкинс, художник. А это Хэйзел.

Девушка с дредами быстро кивает.

– Мы с Хэйзел здесь живем, – продолжает Бен, – а Гуфи в соседней квартире.

– Ко мне тоже заходи, – подмигивает тот. – Видела когда-нибудь ханг?

– Было такое, – морщится Флоренс, – и даже слышала.

– Скорее всего, ты слышала меня.

– На улице в Амстердаме? Странно, с тех пор ты сильно побледнел. Приятно с вами всеми познакомиться. И спасибо, что сделаете потише.

– А как вас зовут? – уточняет Хэйзел, заправляя назад выпавшие дреды.

– Флоренс Мендоса.

– Знакомое имя.

– Вряд ли вы его…

– Флоренс Мендоса из «Галереи нового искусства»? – У Бена сужаются глаза. – Это вы, мэм?

– Да, – недовольно признает она.

– Мне сегодня пришел от вас отказ.

Она не представляет, как выглядят работы Бена Дженкинса: слишком многих просмотрела, чтобы запомнить. Флоренс неловко оглядывается в надежде заметить их на стенах, но там пусто.

– Так случается, – примирительно произносит она. – Это ничего не говорит о вашем таланте, это только…

– Только отказ, – неожиданно широко улыбается Бен. – Все в порядке. Я и не надеялся на самом деле получить ответ. Пока только стараюсь примелькаться.

– Вам удалось, – кивает Флоренс. – Что ж… спокойной ночи, я полагаю.

Она разворачивается и старается попасть домой так быстро, как только позволяет достоинство. Не хотелось бы бежать, но на верхних ступеньках ее шаг и правда становится похожим на то.

Ей не впервые сталкиваться с художниками, которым отказала: такая работа. Случается сплошь и рядом. Но еще никогда она не встречалась с ними лицом к лицу, одетая в лавандовую пижаму.

Работы Бена Дженкинса оказываются неплохими. Флоренс вглядывается в четкие, выверенные линии абстрактного паттерна. Конечно, ему еще рано у нее выставляться: не хватает собственного стиля.

Но если его развитие продолжится, через несколько лет уже Флоренс будет охотиться на Бена Дженкинса, а не он пытаться примелькаться.

– Флоренс? – просовывает голову в кабинет Элис. – Занята?

– Что случилось?

– Мистер Эвинг зашел. Спрашивает о тебе.

Флоренс поднимается, расправляет морщинки на костюме, укладывает на место сбившиеся набок локоны. Хоть они с Грегом и расстались больше трех лет назад, неряхой выглядеть все еще не хочется.

На секунду воспоминания сдавливают грудь: с Гэри можно было ошибаться, некрасиво простужаться и даже есть руками. Меньше всего его волновали чьи-либо манеры, а глаза загорались, когда она возвращалась с пробежки, вспотевшая и раскрасневшаяся.

Флоренс успела привыкнуть к тому, насколько с ним легко. Будут ли ее следующие отношения такими же комфортными? Хотя сейчас стоит спросить по-другому: будут ли у нее вообще какие-либо отношения?

Она выходит в зал и быстро находит глазами знакомую высокую фигуру. То, как этот мужчина держится, одет, даже то, как наклоняет голову, разглядывая детали на одной из работ, не оставляет иллюзий: это выходец из старой семьи.

Грегори Эвинг Третий. Первая любовь, человек, который вдребезги разбил ей сердце. Судя по белоснежной рубашке и строгим темным брюкам, спустился из своего кабинета в пентхаусе соседнего небоскреба.

Спасибо, что без жены.

– Прости, если заставила ждать. – Флоренс аккуратно касается его локтя. – Работа.

– Добрый день, дорогая, – тут же разворачивается Грег и опускается к ней с привычным поцелуем в щеку. – Все в порядке. У тебя обновление экспозиции?

– Ты давно не заходил, – отвечает она с выученной улыбкой. – Я отхватила себе Мартина.

– Вижу, – кивает тот, впечатленно поджимая губы, – долго сопротивлялся?

– Несколько месяцев за ним бегала. Пришлось пообещать, что дам лучшее в Нью-Йорке освещение. И оно стоило мне целое состояние.

– Окупается. – Грег кладет руку ей на плечо. – Как насчет ланча?

Они давно не выбирались на ланч, да и вообще не виделись пару месяцев. На самом деле не хочется идти: сейчас Грега снова больно видеть. Но они договаривались сохранить дружеские отношения. К тому же ссориться с арендодателем и инвестором главного проекта своей жизни было бы глупо.

Идти недалеко: обычно они обедают в семейном ресторанчике в квартале от галереи. Грег идет в двух шагах от нее: он держал приличную дистанцию на людях, даже когда они встречались, а сейчас лишь увеличивает ее. Словно в него встроен свод правил на любой случай жизни, и он дышит ими.

Иногда Флоренс интересно, как он ведет себя с женой. Этикет Грега всегда был безупречен, но дома, за закрытой дверью, он позволял себе многое. Однажды они даже ели мороженое из одного рожка и страшно вымазались.

Дорога проходит в молчании, и Флоренс это не напрягает. Грег умеет управлять всем: и разговором, и тишиной. Сейчас, когда в жизни царит полная неразбериха, его присутствие – это нечто незыблемое. То, на что можно опереться.

Как бы жизнь ни менялась, у нее всегда будет Грег. Не в качестве парня или мужа, но как друг – точно.

Он пропускает ее внутрь, придерживая дверь, и подставляет кресло. Все настолько знакомо, что даже странно оказаться на островке привычки в это время. У него и прическа не менялась с университета – всегда та же стрижка, аккуратная, подчеркивающая правильные, аристократичные черты лица. И только одна пшеничная прядка протестующе выбивается, выражая единственный вид бунта, который ему доступен.

– У тебя что-то случилось, – говорит Грег, когда учтивый официант, приняв их заказ, исчезает.

– На лице написано?

– Флоренс, я знаю тебя слишком давно. Нужна помощь?

Вместо ответа она медленно качает головой. Что он может сделать? Вернуться в прошлое и спасти ее отношения?

– Может, расскажешь?

– Я переехала, – слабо улыбается Флоренс, – в Бушвик. Милая квартира в мансарде. Кстати, с выходом на крышу.

– Вы расстались. – Цепкий взгляд приковывает к себе, не давая отвернуться.

– Расстались, – эхом повторяет она. – Время пришло.

Грег замолкает на несколько секунд, внимательно осматривая ее. Его лицо смягчается, и он немного подается вперед.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, – невольно опускает глаза Флоренс.

– Хочешь поговорить?

– Нет.

Это вылетает слишком быстро, и рука машинально тянется прикрыть рот.

Ему не нужны ни ее доводы, ни переживания. К тому же в этой истории Флоренс не самый положительный персонаж: изводила Гэри ревностью, влезла в чужой компьютер, в телефон, наговорила всякого… Грег вряд ли знает эту ее сторону.

– Может, есть вещи, которые я могу для тебя сделать…

– Что тут сделаешь, – нервно смеется Флоренс. – Уже расстались. Я переехала. Зато, видишь, на работе получше, и я тоже чувствую себя не так плохо. Жизнь всегда все компенсирует, помнишь?

– Не нужно меня обманывать моими же словами, – недовольно щурится Грег. – Ты же знаешь, что я в любой момент готов выслушать?

– Тогда садись поудобнее, – отвечает она медленно. – Но помни: ты сам предложил.