Цветок папортника

2

— Доброе утро, Линда!

Она как вкопанная остановилась на полпути, когда Ралф, спокойно закрыв за собой дверь, не спеша прошествовал через маленький зал.

— Чего ты хочешь? — выдохнула она, не в силах отвести восхищенных глаз от его лица.

— Имею я право пообедать? Мне рекомендовали этот ресторан.

Саркастический тон Ралфа не мог не обидеть ее, Линда вспыхнула. А он тем временем с нарочитой медлительностью уселся за столик, всем своим видом выказывая намерение расслабиться, отдохнуть.

— Зачем ты здесь? — Линда подошла почти вплотную и понизила голос до шепота, стараясь справиться с нервной дрожью.

— Я же сказал, поесть пришел, зачем еще ходят в ресторан? — медленно, подчеркнуто спокойно ответил Ралф. — Ты, наверное, еще помнишь — ничто человеческое мне не чуждо.

Он явно подтрунивал над ней. Линда покраснела. Слава богу, Майкл вернется только через сутки. Необходимо до его приезда избавиться от Ралфа любой ценой.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — вспылила Линда. — Все, что можно сказать друг другу, мы сказали вчера.

— Нет, далеко не все. — Ралф заговорил резко и жестко. — И прекрати, пожалуйста, ломать комедию. Получается неубедительно. Нам нужно о многом договориться и многое обсудить. И я волен в своих действиях и поступках, помни об этом. Ты утратила право задавать мне вопросы.

Она сердито нахмурилась.

— Что ж, действовать с позиции силы, принуждать — твой излюбленный метод.

— Всего двадцать четыре часа назад в этом зале ты уже выставила меня этаким злостным хулиганом, — сухо прервал он ее. — Со мной бы инсульт случился от страха, окажись я на твоем месте, милая. Не хватало только стычек с местными жителями, я этого не выношу. Так что приступай к работе, для начала дай мне меню. Полагаю, хозяин платит тебе не за красивые глаза.

Линда лишилась дара речи от столь наглого высокомерия. Страшно разозлившись, она повернулась и пружинистой походкой удалилась на кухню. Линда слышала, как муж тихо рассмеялся ей вслед, и от этого смеха у нее кровь застыла в жилах. В нем не было ни радости, ни веселья, лишь бессердечная, убийственная жестокость. Какую бы игру Ралф ни затеял, это не продлится вечно, поэтому следует смириться с временным положением вещей.

Но почему он пришел? Не далее как вчера сказал, что презирает меня, не чувствует ко мне ничего кроме отвращения, а наутро вернулся? Помучить меня?

Подавая напечатанное на машинке меню, Линда посмотрела Ралфу прямо в лицо, но, встретив непроницаемый взгляд черных глаз, не очень-то удивилась. Она и раньше редко угадывала мысли мужа. Впрочем, нетрудно сообразить, что задумал Бьюмонт. Многие мужчины не ограничиваются словесными оскорблениями, и Ралф, похоже, намерен разобраться с Майклом по-своему.

— Благодарю.

Пока он изучал меню, Линда стояла рядом, глядя на его склоненную голову, и боролась с нахлынувшими чувствами. Густые темно-каштановые волосы Ралфа отливали знакомым блеском в лучах солнца, а ресницы были по-женски длинными. Как часто ее пальцы погружались в эти жесткие волосы после жарких ночных объятий! Ралф оказался восхитительным любовником. Умелым, пылким, темпераментным и всегда внимательным, так что связывающие их узы становились прочнее ночь от ночи. Не удивительно, что он не может понять, почему я бросила его. И зачем только я поехала к Мегги в тот злополучный день!

— Принеси овощной суп, а затем бифштекс с картошкой. Скажи, чтобы лук не клали.

Она вздрогнула, услышав родной голос. Ралф нахмурился и сказал язвительно:

— Размечталась, Линда? Не спрашиваю, кто герой твоих грез, но в данный момент соблаговоли сосредоточиться на служебных обязанностях.

— Нельзя ли повежливее? — тихо отозвалась она, записывая заказ в маленький блокнотик.

— Считаешь, я недостаточно обходителен? — деланно удивился он. — Похоже, ты меня недооцениваешь, — Черные глаза, казалось, стали еще чернее, взгляд потяжелел. — Но ты еще увидишь, на что я способен. Непременно увидишь.

Линда поплелась на кухню, чувствуя необычайную усталость. К чему все эти препирательства? Может, лучше сказать правду? Если Ралф разделит с ней беду, медленную агонию будет легче перенести. Но, вспомнив синюшное, с запавшими глазами лицо Мегги и ее молодое, но скрюченное, как у старухи, тело, содрогнулась.

Выдержу ли я. если в глазах Ралфа, всегда светившихся любовью и страстью, увижу жалость, безнадежную горечь и — не исключено — брезгливость? Смогу ли заставить его наблюдать, как мне день ото дня становится все хуже? Линда прогнала эти мысли и расправила плечи — злость на несправедливую судьбу придала ей сил.

Она сердито приказала себе прекратить хныкать. Колокольчик на входной двери возвестил о новых посетителях. Надо жить сегодняшним днем. Примерно месяц назад Линда пришла к выводу, что это единственная возможность выдержать оставшиеся месяцы и годы. Если всматриваться в будущее, можно потерять остатки мужества.

Линда поставила перед Ралфом тарелку с супом и поспешила к семье, рассаживающейся за столиком в другом конце зала. И все время, пока записывала заказ, она затылком чувствовала взгляд Ралфа. Однако когда пошла на кухню и украдкой взглянула на мужа, он, лениво глядя в окно, спокойно ел суп.

Минут через десять Линда поставила перед ним бифштекс со сложным гарниром: золотистые ломтики картошки, дольки мясистых алых помидоров, желтые кружочки сладкого перца, красиво разложенные на салатных листьях.

— В котором часу ты заканчиваешь работу? — Тон был резким, а лицо ничего не выражало.

— Что?

От неожиданности она вздрогнула, посмотрела Ралфу в глаза и тут же пожалела об этом, ибо он своим взглядом буквально пригвоздил ее к месту.

— У тебя заложило уши? — с иронией осведомился он.

О, ей было хорошо известно: Ралф Бьюмонт часто прибегал к подобному тону, когда желал настоять на своем!

— Нам нужно расставить точки над i, чтобы формальная сторона дела не доставляла лишних хлопот. Ты же сама хочешь избавиться от меня как можно быстрее, разве не так?

Линда побледнела и опустила глаза. Если б он только знал… Она никогда не любила и не желала его так сильно, как сейчас, когда была напугана неумолимым приближением уготованных судьбой испытаний. Опереться о его сильную руку, расслабиться, быть окруженной его заботой…

— Я закончу в одиннадцать. Но мы могли бы встретиться завтра утром…

— Буду ждать в одиннадцать на улице.

Менторский тон не допускал возражений, и Линда кивнула, по-прежнему не глядя на мужа, а затем резко повернулась и поспешила укрыться в кухне рядом с добродушным и таким понятным Остином.

Остаток дня она действовала как автомат, принимая заказы, улыбаясь, перебрасываясь репликами, в то время как мозг был занят совершенно другим.

Выходя замуж за Ралфа Бьюмонта, Линда ни секунды не сомневалась, что это навсегда. Когда родители погибли в автомобильной катастрофе, Линду и ее старшую сестру Мегги взяли на воспитание дальние родственники — одну со стороны отца, другую со стороны матери. Так Мегги оказалась в Шотландии, а четырехлетняя Линда — в Лондоне.

Долгое время они не виделись, и только когда Линде исполнилось шестнадцать, она узнала, что Мегги намеренно избегала встреч. Узнала совершенно случайно: решила нагрянуть сюрпризом в дом сестры, которая к тому времени уже вышла замуж, а перед ее носом буквально захлопнули дверь.

Оскорбленная до глубины души Линда решила вычеркнуть Мегги из своей жизни — так же, как та поступила с ней. Но оказалось, что сделать это не просто. Мегги была самым близким для нее человеком, ее семьей, в их жилах текла одна кровь, и Линде ее любовь была совершенно необходима.

Глупая и слабовольная девчонка, сердито думала про себя Линда, подавая, как всегда с улыбкой, по-домашнему приготовленный бифштекс и пирог с потрошками двум японцам, мужу и жене, обвешанным фото- и кинокамерами. Мне бы удовлетвориться тем, что имею и не желать большего. В конце концов, что это за сестра, которую я не видела больше десяти лет?

Тетушка и дядюшка, в чьем доме воспитывалась Линда, оба довольно почтенного возраста, привили ей чувство неуверенности в себе. Пуритане до мозга костей, они имели собственный перечень «да» и «нет», который Линда так и не освоила, а необычайная красота подопечной тревожила и оскорбляла их аскетизм. Ей внушили, что она не добродетельна и своенравна, а в ее эффектной внешности есть нечто постыдное. Линда слышала это изо дня в день, и, хотя в глубине души протестовала против столь тяжких и неоправданных обвинений, они не могли не наложить отпечаток на ее характер и не отравить значительную часть жизни.

Но Ралф все изменил. Линда сделала глубокий вдох, чтобы унять боль в сердце. Только благодаря ему я почувствовала в себе достаточно сил, чтобы вновь попытаться увидеть Мегги. Лучше бы мне не делать этого!

Выйдя через час из уютного тепла ресторана, Линда сначала подумала, что Ралф решил не приходить, и в груди екнуло то ли от облегчения, то ли от разочарования. Но в ту же секунду Ралф окликнул жену по имени, выйдя из-за угла.

— Где твоя машина? — негромко спросила Линда.

Ралф был одет с несвойственной ему небрежностью в джинсы и черную кожаную куртку, кроссовки запачканы грязью.

— В безопасном месте. — Ралф говорил не просто насмешливо, а с каким-то горьким сарказмом. — Думаю, можно пройтись, до твоего жилища рукой подать.

— Ты знаешь, где я живу? — Линда несказанно удивилась.

— Конечно.

Он посмотрел на жену сверху вниз. Рядом с этим мужчиной, большим и сильным, Линда выглядела как брошенный котенок.

— Частный детектив, который вел поиски, считается асом своего дела.

— Не сомневаюсь, — мрачно усмехнулась Линда, подумав, что Ралф верен себе, выбирая лучшее.

— Пошли.

Он властно взял ее под руку и повел по направлению к маленькой гостинице миссис Хьюстон. Горячее тепло сильных пальцев обжигало, и Линда инстинктивно отдернула руку, но тут же поняла, что этого делать не следовало. Ралф жутко разозлился.

— Я бы не хотел, чтобы наша короткая прогулка имела фатальные последствия. Еще одно движение вроде этого, и я за себя не ручаюсь.

— Я вовсе не собиралась…

— Знаю. И прекрасно понимаю, кого бы ты хотела видеть сейчас рядом. Но здесь я, а не он, и советую с этим считаться.

Остаток пути они проделали в молчании. Линда почувствовала голод, поскольку так и не смогла заставить себя что-нибудь съесть. Ралф-то плотно пообедал, и не без удовольствия, неприязненно подумала она. Тем временем дорога свернула в пустынную плохо освещенную аллею, которая вела к ряду коттеджей. Один из домиков принадлежал миссис Хьюстон. А с какой стати Ралфу терять аппетит? И что за чушь лезет в голову? Нет, все-таки я безнадежно глупа.

— Ну вот, а теперь…

С этими словами Ралф повернул ее к себе лицом, обнял так, что руки Линды оказались прижатыми к бокам, а голова откинута назад, и впился в ее губы поцелуем, доходчивее всяких слов говорящем о его озлобленности.

Линда попробовала сопротивляться, но все жалкие попытки ослабить сжимавшие тело тиски не увенчались успехом. К тому же, почувствовав ни с чем не сравнимый родной запах, она не сразу осознала, что отвечает мужу, как и раньше, и тело ее жаждет близости с самым дорогим на свете человеком. Ралф почувствовал капитуляцию, его губы смягчились, а руки стали ласкать набухшую грудь. Линда забыла обо всем на свете, как вдруг Ралф отпрянул. Объятия длились какую-то пару минут, но Линде показалось, что они несколько часов занимались любовью.

— Не могу поверить. — В голосе Ралфа слышалось не только отвращение и откровенное презрение, но и боль. — И ты можешь целовать меня после всего, что сделала? Кто же ты, Линда, черт тебя побери? — Темные глаза блестели в слабом свете луны, пробривавшемся сквозь густую крону огромного раскидистого дуба. — Я ждал отпора, какого-то сопротивления.

Таким разгневанным, как теперь, Линде не приходилось видеть мужа.

— Я думал, что все повидал в жизни, но ты преподнесла мне сюрприз! Даже среди отбросов и то не часто…

Он продолжал говорить, когда Линда, мертвенно побелев лицом, потеряла сознание и рухнула к его ногам.

Придя в себя, она медленно открыла глаза и обнаружила, что полулежит в объятиях стоящего на коленях Ралфа.

— Ралф! — Говорить было трудно, язык словно одеревенел.

— Не двигайся. У тебя был обморок. Лежи спокойно.

— Обморок? Я никогда не падала в обморок.

— Все когда-то случается в первый раз. — Казалось, Ралфу тоже трудно говорить, он рассматривал жену из-под полуопущенных ресниц, глаза были какими-то пустыми. — Тебе нечего мне сказать, Линда?

— Что сказать? — Она попыталась отодвинуться, но не смогла, не хватало сил. — Не понимаю, о чем ты?

Ралф тихо выругался, поднялся на ноги и помог встать Линде.

— Позволь, я объясню. — На его лицо падала тень — он стоял спиной к освещавшим аллею фонарям. — Нет ничего необычного, когда женщина в известном положении теряет сознание, тем более срок около трех месяцев. Мне продолжать?

— Что? Ты думаешь, я… Неужели ты действительно так думаешь?

— Ну, это банальный сюжет: женщина уходит от мужа к любовнику и при первой же вспышке неистовой страсти получает несколько больше, чем рассчитывала. — Он говорил совершенно невыразительным тоном.

— Пусти, Ралф.

Линда попыталась высвободиться. В голове звенела пустота, ноги казались ватными, но она из последних сил старалась удержать равновесие, чтобы не опозориться вторично. Искушение обнять любимого и осыпать поцелуями было так велико, что сдерживаться становилось все труднее. Но ей не составляло труда представить реакцию Ралфа. Он поцеловал ее, желая продемонстрировать свою власть, и никак не ожидал, что Линде это понравится. Наказания не получилось, и он наверняка разочарован, подумала Линда с горечью.

— Ты можешь идти?

Ралф опустил руки и тут же отступил на шаг, словно даже прикасаться к жене ему было неприятно. Линду больно кольнула мысль, что она не вызывает никаких чувств, кроме отвращения.

— Я не жду ребенка, Ралф. — Невероятным усилием ей удалось заставить голос не дрожать. — Да это и невозможно.

— Ну что ж. — Ралф окинул Линду холодным взглядом, глаза его сузились, а руки он поглубже засунул в карманы. — В конце концов, в твоей аптечке наверняка полно противозачаточных средств.

— Я не хочу это обсуждать.

Едва она сделала шаг, как Ралф бесцеремонно преградил ей дорогу.

— В самом деле? — Он задумчиво покачал головой. — Знаешь, ты чертовски изумляешь меня. Никак не пойму, что случилось с той счастливой, наивной, невинной девочкой, на которой я женился?

— Она умерла.

Слова слетели с языка прежде, чем Линда успела подумать, и что-то в ее тоне снова озадачило Ралфа. Он опять изучающе посмотрел Линде в лицо, взгляд темных глаз стал задумчивым. Но затем Ралф взял ее под руку, давая понять, что пора идти.

— Меня не покидает мысль, что роман протекает не так гладко, как тебе хотелось бы, — промолвил он сдержанно, с оттенком горького цинизма. — В чем дело, Линда? Неужели твой возлюбленный предпочитает откусывать от лакомого кусочка понемножку и не очень-то жаждет, чтобы любимая женщина переступила порог его жилища?

Линда не ответила.

— Или ты решила поиграть в романтическую игру «Юная девушка, зарабатывающая на жизнь в большом и враждебном мире»?

— Пожалуйста, давай оставим все как есть. Не будем выяснять отношения, — попросила она тихо.

— Под «всем» ты, вероятно, подразумеваешь себя? — Ралф ухмыльнулся. — Тебя бы это устроило, да? Словно все, что было между нами, — незначительный эпизод в твоей жизни, абстрактное упражнение для ума. Ничего не выйдет, милочка. Ты пока еще моя жена.

Вот оно! Даже интонационно эта фраза совпадала с прозвучавшей в кошмарном сне, и у Линды дрожь пробежала по телу, а в глазах мелькнул откровенный страх.

— Я испугал тебя?

Они подошли к коттеджу миссис Хьюстон, и Ралф распахнул калитку, давая жене пройти, затем продолжил:

— Вполне понятный страх. Люди побаивались гнева Ралфа Бьюмонта за куда меньшие проступки, чем твои.

— Не запугивай меня. — Линда вздернула подбородок, пытаясь выглядеть храброй. — И вообще, я терпеть не могу угроз.

— Тогда воспринимай это как предупреждение. — Он цедил слова, не спуская с Линды глаз — иссиня-черных, бархатных при бледном свете луны. — И еще одно, что наверняка заинтересует тебя. Насколько мне известно, завтра возвращается Майкл.

От последней фразы повеяло просто арктическим холодом.

Ралф развернулся и пошел по узкой тропинке прочь, прежде чем Линда успела отреагировать, и поэтому вряд ли мог услышать вырвавшийся у нее вздох облегчения.

Итак, он не отказался от мысли расправиться с беднягой Майклом. Если у меня хватит сил продержаться несколько дней, не выдав себя, подумала Линда, Ралф вскоре уедет. Финансовая империя ждет не дождется, когда босс вновь возьмет бразды правления в свои руки. Он не может отсутствовать долго, к тому же английская провинция сводит его с ума.

Вересковые пустоши, холмы со струящимися ручьями и кристально-чистыми водопадами — все, что вселяло мир и покой в ее душу, было недоступно пониманию человека, который стал мужем Линды.

Ралф жил в мире бизнеса, в мире неуютном и хищном. Повседневная лихорадка и циничные, склонные к скепсису люди, с которыми он ежеминутно общался, — вот его стихия. И как небо от земли, отличалась от нее тихая заводь Девоншира, с флегматичными, невозмутимыми обитателями, являющимися, по мнению Линды, солью земли. Ралф удерет от всего этого при первой же возможности.

— И еще одно, Линда.

Она вздрогнула от неожиданности, вновь встретившись взглядом с Ралфом.

— Я проведу здесь столько времени, сколько потребуется.

Казалось, он прочел ее мысли. Низкая садовая калитка, единственная преграда между ними, нисколько не мешала Линде видеть его сардоническую улыбку.

— Я не тороплюсь возвращаться в Лондон, а Девоншир — один из прелестнейших уголков мира. А теперь иди отдыхать. Или, может, еще погуляем?

Он насмехается! Линда поспешно опустила ресницы, уж слишком проницательным был взгляд черных глаз.

— Последние три месяца были ммм… трудными. Мне не повредит приятное времяпрепровождение. Ты не находишь? — закончил он вкрадчиво.

— Уверена, в глубине души ты сам прекрасно понимаешь, какой несешь вздор, — сердито сказала Линда. — По крайней мере с тех пор, как мы познакомились, тебя не заботило приятное времяпрепровождение. Резкая смена приоритетов может убить тебя…

— А, так вот где собака зарыта, моя радость. — На этот раз в холодном голосе Ралфа насмешки не было. — Ты не успела узнать меня толком. Ураганное ухаживание, и не прошло месяца, как ты уже выступала в качестве застенчивой невесты. На самом деле ты не имеешь ни малейшего представления о том, чем я живу. Иначе никогда бы безрассудно не ушла от меня к другому. — В ледяных интонациях голоса появилась угроза. — И ты ошибаешься, думая, что я остался здесь из-за тебя. Я ведь уже говорил, что это не так. — Он смерил жену неприязненным взглядом. — Дело в том, что ты принадлежишь мне, а я никому не позволю покушаться на мою собственность.

— Собственность?! — Впервые после возвращения Ралфа в ее жизнь чаша терпения переполнилась, и Линда задохнулась от неуправляемой ярости. — Как ты смеешь так говорить?!

Железные пальцы Ралфа перехватили поднятую для пощечины руку, одновременно он пинком открыл калитку, и не успела Линда опомниться, как они оказались в маленьком садике перед домом.

— Тебе не по нраву моя терминология? — насмешливо спросил он. — Интересно, какое определение ты можешь дать себе?

— Я твоя жена, а никак не собственность, — запальчиво воскликнула Линда, пытаясь высвободиться.

— А-а, наконец-то вспомнила.

Второй раз за этот вечер он властно поцеловал ее, но теперь Линда отчаянно сопротивлялась, отбивалась изо всех сил руками и ногами. Ралф охнул, когда удар пришелся в голень, а затем прижал ее руки к бокам и, беспомощную, перенес под сень старого раскидистого куста сирени, наполнявшего прохладный ночной воздух сильным ароматом.

— Тебе просто необходим урок, моя милая!

Продолжая сопротивляться, Линда понимала, что битва заведомо проиграна. В конце концов, она боролась не с ним, в этом случае можно было рассчитывать на победу. Все дело в ее собственной слабости, ведь энергией ее заряжал именно Ралф.

Губы Ралфа, теплые и нежные, по-особенному чувственные. Линда инстинктивно догадывалась, что он стремится сломить ее сопротивление скорее лаской, нежели силой. Чем все это закончится, растерянно думала она. Ведь Ралф не любит меня больше и ясно дал это понять, когда хотел ударить побольнее. Самое страшное, что как только все будет кончено, он постарается забыть меня и все, что со мной связано. Но разве не этого я добивалась? Одна мысль лихорадочно сменяла другую, а его руки и губы тем временем околдовывали ее дрожащее тело. Три месяца назад она решила уйти и принять неизбежное, какие бы напасти ни обрушились на ее голову. Теперь пути назад нет. Но она не могла предвидеть таких мук ни в одном из кошмаров.

— Я же мог убить тебя за то, что ты сделала…

Невнятно бормоча, любуясь нежной белизной стройной шеи, он со стоном выдохнул ее имя, и опять их губы слились в бесконечном поцелуе.

Линда закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Вместо того чтобы продолжить сопротивление, она обвила руками шею Ралфа и ответила на поцелуй со всей страстью.

Легкий жакет, что был на Линде, оказался у их ног — каким образом, она не имела понятия, — и вот уже ласковые сильные пальцы гладят шелковистую кожу под блузкой, касаясь нежных сосков. Линда словно растворилась в ощущениях, вызванных прикосновениями его губ. Как сильно я его люблю! Но я не могу, не могу…

— Линда? — Голос миссис Хьюстон нарушил ночную тишину. — Ты здесь, Линда? Я слышала шум…

Их не было видно за цветущими кустами сирени, но Ралф замер, а Линда почувствовала себя так, будто ее окатили ледяной водой. Она лишь теперь заметила, что наполовину раздета. Да о чем она только думает! Пока Линда лихорадочно приводила одежду в порядок, Ралф непринужденно вступил в разговор, подпустив в голос смущенные интонации явно с целью потрафить материнским инстинктам пожилой женщины.

— Это миссис э-э… Хьюстон? — Он вышел из тени на свет, падающий из открытой двери. — Я провожал Линду домой от самого ресторана, миссис Хьюстон. Мы как раз желали друг другу доброй ночи.

— Вот как? И где же она в таком случае?

— Здесь, миссис Хьюстон. — Линда шагнула в полосу света, ее одежда была в полном порядке.

— Ты его знаешь? — Толстуха указывала на высокую мускулистую фигуру Ралфа, который возвышался над ней на добрый фут, но женщина взирала на него с решимостью наседки, защищающей своего цыпленка от грозного обидчика.

— Он мой старинный друг, миссис Хьюстон. — Щеки Линды полыхали огнем. — Только что из Лондона.

— Не совсем так.

Голос Ралфа звучал необычайно проникновенно и тепло, а лицо было таким, что Линде захотелось ударить мужа и побольнее. Ралф был сама искренность и простодушие, а в глазах — бесхитростная прямота и желание угодить. Никогда еще Линда не доверяла ему меньше, чем сейчас.

— Видите ли, я муж Линды, правда, де-юре. Мы расстались три месяца назад, — Он добавил это с такой невыразимой горечью, что стало предельно ясно, кто кого бросил.

— Понимаю. Ну, это не моего ума дело.

Миссис Хьюстон сказала это ровно, но Линде стало очевидно, что толстуха оттаяла, а яркие бусинки ее глаз посматривали на Ралфа куда теплее, чем минуту назад. Что ж, он опять добился своего, подумала Линда, возмущаясь и восхищаясь одновременно. Любой лед растопит двумя хорошо продуманными фразами и доброй порцией природного шарма. Какая женщина устояла бы перед столь мощным обаянием? Вот и миссис Хьюстон не смогла.

— Может, зайдете на чашку чая? — любезно предложила хозяйка дома. — Я как раз только что заварила.

— Спасибо, с удовольствием воспользуюсь приглашением.

Последовав за миссис Хьюстон, Ралф на пороге посторонился, пропуская Линду вперед. И, взглянув ему в лицо, она увидела прежнее отчуждение.

Зачем все это? Линда чувствовала себя совершенно беспомощной. Он никогда не пил чай, предпочитая крепкий черный кофе или пиво. И потом, насколько ей было известно, он никогда не действовал импульсивно. В маленькой гостиной Линда села около камина, слушая, как заливается соловьем Ралф, продолжая очаровывать миссис Хьюстон.

Итак, он здесь, в моем убежище, и, похоже, с целью изгнать меня отсюда. Он, кажется, говорил что-то о наказании? Что ж, ему следует всего лишь рассказать миссис Хьюстон или кому-нибудь еще в этом городке, где все так дружелюбны ко мне, что я после нескольких месяцев замужества ушла от мужа к любовнику. В этом маленьком сообществе почитается мораль, и нормы ее остаются такими же строгими, как в начале века. Со мной будут вежливы — хорошие манеры неотъемлемая часть провинциальной жизни, но Ралф заклеймит меня в глазах окружающих как женщину определенного сорта. У местных жителей еще свежа в памяти история моей предшественницы по работе в ресторане, сбежавшей с любовником от безутешных мужа и детей. Ралф через день-другой уедет, а я добровольно сбегу отсюда от косых взглядов. Битва окончена!

Линду немного разморило от тепла камина. Блики неяркого пламени отражались в старой, до блеска начищенной мебели, и она подумала, что все может произойти совсем не так, как она вообразила. Однако и эта мысль ужаснула ее, ведь Ралф не должен, ни за что не должен докопаться до правды. И ей придется пойти на все, лишь бы не допустить этого.

Она взглянула на руки мужа, покойно лежавшие на кожаных подлокотниках кресла. Солидные золотые часы на загорелом запястье, золотое кольцо-печатка с крупным чистой воды бриллиантом, которое она подарила ему в день свадьбы. Теперь Линда по-новому взглянула на эти атрибуты баснословного богатства, окружавшего ее с самой первой встречи с Ралфом. Огромное состояние, изобилие всего и вся не смогли остановить длинную руку судьбы, леденящий холод пальцев которой Линда ощутила на своей шее.

Кое-что из того, что прошипела Мегги в тот злополучный день, вспомнилось сейчас и отозвалось щемящей болью в сердце, и лицо сестры, искаженное злобой, встало перед глазами.

— Ты решила, что у тебя все есть, да? Муж-миллионер, да к тому же красавец, а? — Голос Мегги дрожал от ярости и обиды. — У тебя нет ничего, сестренка, совсем ничего, и, в конечном счете, ты такая же нищая, как все мы. Все превратится в прах. Посмотри на меня, хорошенько посмотри. Такой ты будешь через несколько лет. И не надейся, что кошелек муженька сможет помочь тебе. Спасения не будет. Никаких денег не хватит, я знаю точно, наводила справки. — Каждая пора измученного лица Мегги дышала ненавистью. — Он-то думал, что получил хорошенькую куколку, которой не стыдно похвастаться перед друзьями-толстосумами, а вместо этого ты камнем повиснешь на его шее! Это даже забавно! Веселенькая шутка, не правда ли, дорогая?

— Ты больна не только телом, но и душой, Мегги, — прошептала Линда, глядя в безумные глаза сестры.

Если бы не то обстоятельство, что Мегги была пленницей инвалидной коляски, она бы наверняка впилась ногтями в лицо младшей сестры, но пришлось удовольствоваться лишь ручками коляски, которые она яростно царапала.

— Что ты можешь знать о душе? — проскрипела Мегги с горечью. — Ты же всегда была любимицей, такая хорошенькая, такая умница! До сих пор у тебя была легкая жизнь, не то что у меня.

— Это не так.

Стоя на пороге комнаты Мегги в старом доме с террасой, Линда в какой-то момент чуть не потеряла душевное равновесие, но взяла себя в руки. Она до судороги крепко сжимала холодный медицинский отчет, который пятью минутами раньше вручила ей Мегги. Старшая сестра с жестоким удовлетворением наблюдала, как Линда вчитывается в мрачные пророчества медиков.

— У меня было грустное детство с тетей и дядей. По-настоящему счастливой я стала только после встречи с Ралфом.

— Что ж, проста, если я не прослезилась. — В темных глазах Мегги светилась откровенная злоба. — Я ненавижу тебя, Линда. Всегда ненавидела. И умирая, все равно буду ненавидеть.

Линда ушла, ошеломленная и сломленная, все еще сжимая онемевшими пальцами проклятый отчет. Каким-то чудом без приключений добралась до Лондона. Обратной дороги Линда совсем не помнила.

Очнулась она в Гайд-парке на скамейке — одеревеневшая, с белым лицом, сотрясаемая ознобом. Линда обнаружила, что сидит так уже несколько часов. Через несколько лет ей предстоит умереть.

Ничего не видя, она потрясла головой. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем ее силы будут убывать, мышцы усохнут, а тело откажется бороться с недугом. Линда порвала медицинское заключение на мелкие кусочки, но обнаружила, что оно слово в слово запечатлелось в памяти.

Низкий смех Ралфа прервал воспоминания, и Линда, вздрогнув, вернулась к реальности и с удивлением обнаружила, что находится в маленькой комнате со старой громоздкой мебелью и жарким камином.

Да, я сделаю все, лишь бы скрыть от него правду, даже если из-за этого он уедет отсюда, ненавидя каждую букву моего имени.