Цветок папортника

5

На следующее утро Линда несказанно удивилась, вспомнив, что заснула, едва коснувшись головой подушки. Она боялась, что будет лежать без сна долгими часами, но вместо этого измотанное подсознание подарило ей отдых, проснувшись после которого она чувствовала себя намного лучше. Вероятно, человек может выдерживать обрушивающиеся на него несчастья до определенного момента, ей же выпало слишком много.

Она лежала, наблюдая за передвижениями по стене солнечного зайчика. Сегодня Линда ощущала умиротворенность и уверенность в правильности своих действий, что было для нее как бальзам на раны. Не помешало бы побольше оптимизма. А еще надо сжечь за собой мосты и не думать ни о прошлом, ни о будущем, жить только настоящим. Так надо, и так будет. Успокоенная собственной решимостью, Линда быстро поднялась, привела в порядок свои длинные волосы и спустилась вниз в маленькую кухоньку позавтракать, как всегда, чаем и парой тостов.

— Доброе утро, Линда.

Она еще не видела обладателя густого баритона и американского акцента, но сердце у нее замерло, а затем забилось в бешеном ритме. Однако вид мужа поразил ее еще больше. Ралф, обнаженный по пояс, в старых драных джинсах и разношенных кроссовках, как ни в чем не бывало пил кофе в обществе миссис Хьюстон. Линда в нерешительности застряла в дверях. Он же пропел прямо-таки бархатным голосом:

— Как спалось? Надеюсь, хорошо?

— Что? То есть, я хотела сказать…

— Пожалуй, пойду развешу выстиранное белье. — Миссис Хьюстон в тактичности не откажешь. — Наконец-то по саду можно свободно передвигаться. — И она выплыла через заднюю дверь, прежде чем Линда успела остановить ее.

Она старалась не смотреть на мужа, на его сильные плечи, широкую, поросшую темными волосками грудь, мускулистые руки, но ничего не получалось. Глаза притягивало к Ралфу словно магнитом. Он был так красив, даже, пожалуй, еще желаннее, чем прежде. Линда вспыхнула, осознав, что ее лицо и тело могут выдать бушующие в ней чувства. Тонкий шелк ночной сорочки и пеньюара не скрывал набухших сосков, и Ралф явно наслаждался ее смущением и замешательством.

— Я спросил, сладко ли тебе спалось?

— Спасибо, прекрасно.

Линда дрожащими руками поставила чайник на плиту. Она рассчитывала каждое движение. Ведь в крохотной кухоньке один неверный шаг — и не избежать его объятий.

— Рад слышать.

Ралф подошел к ней сзади, обхватил за плечи и уткнулся лицом в шелковистые волосы. Линда замерла, не в силах пошевельнуться. Такое сладкое, почти забытое ощущение!

— Ты пахнешь, как всегда по утрам. — Он дышал ей в шею, и волна желания захлестнула Линду.

— Смесь душистого мыла, шампуня и чего-то еще, только тебе присущего. Этот запах опьяняет, — бормотал он, губами дотрагиваясь до ее кожи.

— А от тебя пахнет трудовым потом. — Она резко отстранилась.

— Ну, когда я впервые здесь появился, от меня пахло твоим любимым лосьоном, ты заметила?

Еще бы! Ее всегда с ума сводил запах специально для Ралфа изготовляемой смеси лимона, мускуса и еще чего-то.

— Знаешь, а я спал скверно. Что ж, если холодный душ дважды в день не помогает, может, сад миссис Хьюстон поглотит избыток моей энергии. Кстати, я чувствовал себя в этом смысле неплохо, пока ты не изволила явиться сюда в полуголом виде.

— Я вполне одета. — Она сердито дернулась и оказалась с Ралфом лицом к лицу. — Отпусти меня, я требую…

Он прижался к ее рту губами, не давая договорить. Поцелуй был желанным и долгожданным ответом на ее чувства. Линда подумала о своей груди, тесно прижатой к его, о тонком пеньюаре, бывшем, пожалуй, эротичнее наготы. Ралф языком разжал ей зубы, и Линда поняла, что не в силах сопротивляться.

— Миссис Хьюстон… — невнятно пробормотала она, запрокинув голову.

— Будет только рада увидеть утренний поцелуй супружеской четы. — Он говорил глубоким голосом, черные глаза горели огнем. — Позволь мне завершить приветствие.

Она предприняла слабую попытку остановить его, да где там! Линда окунулась в теплую реку желания и блаженства, и ее понесло по течению. Как же Ралф хорош, как хорош…

— Ну а теперь скажи, что тебе это не понравилось. — Он отстранился и теперь насмешливо смотрел на упругую высокую грудь жены, обтянутую шелком.

— Я не хотела, чтобы ты целовал меня. Я же сказала…

— Что не любишь меня? Да-да, помню. Но я просил сказать, что тебе не понравилось целоваться. — Он отступил и скрестил руки на обнаженной груди. — Скажи это, и ты окончательно превратишься в лгунью, любовь моя. Ибо твое тело подает недвусмысленные сигналы. И если бы не миссис Хьюстон, которая может вернуться в любую минуту и застать нас на месте преступления, то есть на полу своей кухни, я бы не удержался перед искушением дать тебе то, о чем ты так просила.

— Ты грубый, невоспитанный… Дурак!

Линда задыхалась от ярости, тогда как Ралф лениво усмехался.

— Я принимаю первые два эпитета, но что до третьего… — Он смерил Линду насмешливым взглядом. — Только не третий. Я осведомлен о своих достоинствах, Линда, и искусство любви — одно из них. Можешь упорствовать, сколько душе угодно. — В голосе Ралфа слышались металлические нотки. — Когда я сочту нужным, ты будешь моей и ничего ты с этим не поделаешь. И знаешь почему?

Линда молчала, сердито глядя на мужа, но внутри у нее все похолодело.

— Потому что тебе этого хочется так же сильно, как и мне, если не еще сильнее, — безапелляционно произнес Ралф уже знакомую ей фразу.

— Никогда.

Ее голос был едва слышен, но лицо Ралфа тотчас же потемнело, черты заострились.

— Ни от кого не слышал этого слова, и черт меня подери, если потерплю его от тебя.

Он бросил на нее такой взгляд, что у Линды душа ушла в пятки, и в раздражении вышел в сад.

Она смотрела ему вслед, любуясь уверенной походкой, слышала, как Ралф весело перекинулся парой фраз с миссис Хьюстон, возившейся во дворе, а затем начал перекапывать цветочную клумбу. В лучах солнца его загорелый торс казался отлитым из бронзы.

Вдруг Линда залилась смехом. Она смеялась долго, до икоты, почти до истерики. Ей пришло в голову, что никто в целом мире не поверит, что этот мускулистый гигант, вкалывающий в саду одинокой старухи, не кто иной, как мультимиллионер Ралф Бьюмонт, известный всем> деловому миру. Немного успокоившись, Линда налила себе чаю и с чашкой в одной руке, тостом — в другой бежала с поля боя, не дожидаясь, когда миссис Хьюстон вернется на кухню.

— Я его ненавижу. Он все делает нарочно и работает здесь тоже нарочно. — Неожиданно для себя она заметила, что говорит вслух, сидя одна в комнате. — Ну зачем ему все это, почему бы просто не уйти?

Но в глубине души Линда знала ответ. Потому что никто его до сих пор не бросал, едва ли даже пытался бросить. Линда из первых рук знала о поистине сумасшедшем успехе, которым Ралф всегда пользовался у женщин. Но ведь он же сказал, что не хочет моего возвращения и больше не любит! Она обвела комнату невидящим взглядом. Просто ему хотелось удостовериться, что он все еще может переспать со мной, если захочет. Неужели в этом и заключается для него сущность брака? Да нет, не может быть, хотя Линда уже ни за что не могла бы поручиться. Ралф стал другим, совершенно другим, но ведь и про меня можно сказать то же самое.

Единственное, в чем она была уверена, — ни в коем случае нельзя оставаться с ним наедине. Любой ценой надо избегать этого. Взгляд Линды остановился на зеркале в дверце старого платяного шкафа. Она оценивающе осмотрела себя. Ее утонченная красота, сразу же привлекшая внимание Ралфа, большую часть жизни доставляла ей только неприятности. Зависть Мегги переросла в ненависть, суровые до аскетизма дядюшка и тетушка не одобряли ее привлекательности. Да и сейчас моя внешность — постоянное искушение для Ралфа. Даже теперь, когда он презирает меня, что, как не моя красота, заставляет его упорствовать? Неужели он любил меня только за это? Горько вздохнув, она отвернулась от зеркала. Кто знает? Возможно, я принимала желаемое за действительное.

Когда пришло время отправляться на работу, Линда взяла себя в руки и успокоилась. Она собрала волосы в тугой пучок на затылке, надела ниспадающую мягкими складками юбку и мешковатую майку. На лице ни следа косметики. Совершенно заурядная внешность. Взгляду не на чем задержаться. Поделись она с кем-нибудь своими выводами, ее подняли бы на смех. Нежная шелковистость и изумительный цвет кожи, огромные яркие, словно лесные фиалки глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, золотистые волосы — Линда просто не замечала всего этого. Точно так же ей было невдомек, что свободная одежда не скрывает, а наоборот, подчеркивает достоинства фигуры.

Сделав глубокий вдох, Линда покинула свое укрытие, инстинктивно чувствуя, что Ралф поджидает ее в палисаднике. Все утро он работал в саду, она слышала, как он переговаривался о миссис Хьюстон, а во время ланча из кухни доносился его веселый смех, но Линда отсиживалась в своей комнате.

И вот теперь, когда настала пора уходить, он наверняка подкарауливает в палисаднике, как хищник жертву, терпеливо, уверенный в успехе. А значит, не встретиться с ним невозможно. Линда стиснула зубы и распахнула входную дверь.

— Я как раз собирался съездить в город. Нужны семена засеять газон, — ответил Ралф на ее «всего доброго», когда Линда почти бегом проскакивала мимо. — Ты наверняка опаздываешь, давай, я тебя подброшу?

— Я не опаздываю.

Линда старательно отводила глаза, мучительно борясь с желанием дотронуться до его загорелой кожи, ведь Ралф стоял совсем рядом.

— Обычно меня в конце аллеи ждет Майкл. Он часто подвозит меня к ресторану.

Темная бровь поползла вверх в нарочитом удивлении.

— Вот как? Чрезвычайно любезно с его стороны.

— Безусловно.

Ралф медленно надевал рубашку, не спуская глаз с жены.

— Очень, очень любезно.

У Линды внутри все сжалось. Борьба была слишком неравной. Он совершенно точно знает, какое впечатление производит на меня его обнаженное тело. Она долго смотрела на мужа, но сардоническая усмешка так и не исчезла с его губ.

— Мне не нравится в тебе это, — медленно произнесла наконец Линда. — Отдает дешевкой.

— Дешевкой?!

Деланное удивление мгновенно улетучилось, уступив место гневу, и Линда сообразила, что зашла слишком далеко.

— И от кого я это слышу? От тебя! — Он с силой схватил ее за руки. — Ты напрашиваешься, чтобы тебя поучили хорошим манерам, девочка.

— Линда?

Из глубины дома послышался голос миссис Хьюстон, и Ралф отпустил жену, бормоча себе под нос:

— Да делай, что хочешь. И чего я вожусь с тобой?

— Линда? — Миссис Хьюстон появилась в дверях, ее лицо расплылось в широкой улыбке.

— Как хорошо, что я застала тебя, девочка. Остин звонил. Он уезжает по делам и просит тебя не забыть ключи, иначе ты не сможешь войти.

— Спасибо, миссис Хьюстон. — Спокойный тон и улыбка стоили Линде неимоверных усилий. — Извините за беспокойство, до вечера.

Линда повернулась и вышла в ворота с высоко поднятой головой, но аллея, которую предстояло пройти, сквозь пелену слез выглядела сплошным зеленым месивом. Ралф смотрел на меня с ненавистью, именно с ненавистью. Но ведь это как раз то, чего я добивалась? Думать об этом было особенно горько.

Майкл ждал ее, где и всегда. Он припарковал машину недалеко от придорожной закусочной, за которой виднелись холмистые поля со стадами пасущихся овец. Когда Линда приблизилась, широкая улыбка сползла с его лица.

— Что-то случилось? Почему ты расстроена?

— Нет, ничего особенного. — Сев рядом с Майклом на потертое сиденье, Линда машинально взяла протянутый ей платок. — Это Ралф. Он взялся помочь миссис Хьюстон в саду.

— Взялся сделать что? Он работает в саду? — Майкл уставился на Линду в полном недоумении. — Не могу поверить.

— Я тоже вначале не поверила. Он так враждебно настроен.

— Он ударил тебя?

— Да нет, тут совсем другое. — Линда еще раз глубоко вздохнула и вымученно улыбнулась сквозь слезы. — Я веду себя как дура. В конце концов он плюнет на все и уедет окончательно. Он не сможет не уехать. И мне надо просто дождаться этого.

— Безумие какое-то. — Майкл крепко обнял Линду за плечи. — Хочешь, я поговорю с ним?

— Нет, только не это. Твое вмешательство еще больше все осложнит. Видишь ли, у Ралфа навязчивая идея, будто мы, ну ты понимаешь… — Линда смутилась. — Прости, но он и вправду на этом зациклился.

— Не извиняйся. — Майкл улыбнулся, его широко посаженые глаза потеплели. — Я принимаю это как комплимент. Ты ведь никогда не думала обо мне иначе, чем о друге, правда?

— Ну, конечно нет. Мы ведь действительно друзья.

Он ничего не отвечал какое-то время, а потом мягко развернул ее лицом к себе.

— Друзья? Это правда, но правда и то, что так не может больше продолжаться. Ты не догадываешься, что я чувствую на самом деле по отношению к тебе? Всегда чувствовал. Ты была слишком молода, когда мы впервые встретились, я не смел торопить события, к тому же моя связь с Кэрол делала ситуацию тупиковой. Но когда я получил свадебное приглашение…

На мгновение лицо Майкла показалось Линде незнакомым. Она увидела в нем что-то такое, чего предпочла бы не видеть.

— Пожалуйста, Майкл…

— Нет, выслушай меня.

Он все еще обнимал ее, и она чувствовала, что не может пошевелиться.

— Я до конца жизни не прощу себе, если не скажу все сейчас. Когда ты приехала сюда, я не мог поверить своему счастью. Казалось, мечты сбываются. О да, знаю, ты видела во мне только друга. У меня не было повода надеяться на что-то большее. Но ведь ты ушла от Ралфа. — Он придвинулся к ней угрожающе близко. — Не знаю, почему ты это сделала, Линда, но факт остается фактом: ты его бросила. Почему бы тебе в таком случае не полюбить меня?

Его губы были совсем близко, Линда резко отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку. В ту же секунду она скорее услышала, чем увидела автомобиль Ралфа, пронесшийся мимо них по пыльной дороге.

Линда вздохнула с облегчением, так как ей удалось-таки высвободиться. Майкл высунул голову в окно, растерянно глядя на облако пыли, оставленное мощной машиной Бьюмонта.

— Это был он?

Линда подавленно кивнула.

— Поехал за какими-то семенами. Для газонов.

В голове все смешалось, она чувствовала себя глубоко несчастной. Признание Майкла, совершенно неожиданное и абсолютно ненужное. Ралф, видевший их объятия и наверняка подумавший… Конечно, худшее. А что еще он мог подумать?

— Ну и пусть, это ведь все равно ничего не меняет.

Линда покачала головой, вглядываясь в знакомое круглое лицо. Сказать нужно многое, что она не знала, с чего начать. Говорить о болезни не хотелось, хотя это сразу бы все объяснило, а, может быть, и решило.

— Надежды нет? — Майкл долго смотрел на нее, затем отвернулся. — Что ж, я так и думал, но все равно должен был тебе сказать… Ты прощаешь меня?

— Прощать тут нечего. — Она хотела дотронуться до него, но, заметив, как напряглось его лицо, отдернула руку. — Все дело в том, что я люблю Ралфа, люблю с самой первой минуты, как встретила, и буду любить всегда. Ты мой лучший друг, и я очень дорожу этим, но если ничего не изменится, а похоже, так и будет… — Линде не хотелось говорить, но раз Майкл считает виновником разрыва Ралфа, необходимо прояснить ситуацию. — Ралф нисколько не виноват в том, что я ушла, но я не могу ничего объяснить, так что просто поверь мне на слово. Он ничего плохого мне не сделал, наоборот.

— Тогда почему?..

— Пожалуйста, Майкл. — Линда медленно покачала головой, ее лицо побледнело. — Я не в силах ничего объяснить. Если бы я могла довериться кому-нибудь, то выбрала бы только тебя, поверь, но это невозможно. По крайней мере сейчас.

— У тебя неприятности, Линда? Я все, все сделаю, чтобы помочь. И, пожалуйста, забудь, что я тут наговорил.

— О, Майкл…

Слезы душили ее. Милый верный Майкл готов пожертвовать всем ради меня, а ведь я только что сделала ему больно. Зачем я сюда приехала, вторглась в его жизнь и разрушила ее? Но ведь я ничего не знала о его чувствах! Более того, искренне верила, что наши отношения чисто платонические. Он ни разу не намекнул на то, что испытывает ко мне большее, чем обычную симпатию.

— Майкл, мне действительно очень жаль.

— Брось, Линда, все нормально. — Он с трудом подвинулся на своем сиденье. — И помни, я всегда рядом, когда бы тебе ни понадобился. — Майкл взглянул на нее краем глаза. — И еще учти, ты никогда и ничем мне не будешь обязана, хорошо? А теперь надо добраться до твоей работы, пока Остин не забил тревогу.

День тянулся невыносимо долго. Малейший пустяк вызывал у Линды приступ раздражения, и она никак не могла дождаться конца смены. В ресторанчике было как-то особенно душно, и Остин, никогда не отличавшийся расторопностью, сейчас еле двигался, так что Линда терзалась дурными предчувствиями. Из-за медлительности Остина они часто закрывались позже, и сегодня, похоже, их ждала та же участь. А ей так плохо. Из-за разговора с Майклом. Из-за присутствия Ралфа. И вообще плохо.

На нее вновь нахлынули прежние сомнения и страхи. Она опять не могла решить, правильно ли поступила. Ей так нужен был Ралф, она так страстно желала его, что держать себя в руках становилось все труднее.

Линде вдруг захотелось рассказать правду, взвалить этот груз на плечи мужа, и пусть он поступает, как считает нужным. Но она поспешила отогнать эту мысль. В лучшем случае Ралф будет смотреть на нее с любовью, жалостью, состраданием, но рано или поздно во взгляде мужа появится отвращение. В худшем — его жизнь будет разрушена в тот самый момент, как прозвучит правда.

Линда принялась мыть грязные тарелки. Хватит себя жалеть. Я сделала выбор, так сказать, постелила себе постель, осталось только лечь в нее, и лечь одной.

— Линда?

Прохладная, без малейшего ветерка, ночь казалась настоящей наградой после необычайно жаркого дня, и Линда, задержавшись на ступеньках ресторана, вдыхала полной грудью чистый воздух, испытывая острую радость от того, что в данный момент жива и здорова. Будущее далеко и туманно. Зато этот дивный вечер настоящий, как, впрочем, и девонширский городок с его чуть едким запахом древесного дыма, висящим в воздухе, и аромат травы, вереска и полевых цветов.

Ралф возил ее в медовый месяц на Багамы, они посетили также Лазурный берег и Швейцарию, но нигде Линде не было так хорошо, как здесь, в Девоншире.

— Линда?

Когда Ралф окликнул ее вторично, она очнулась и вернулась к безрадостной действительности.

— Я бы хотел поговорить с тобой. Давай, подвезу тебя домой.

Он вышел из густой тени, и Линда заметила припаркованный невдалеке автомобиль.

— Домой? Не стоит. Тем более что мы уже обо всем поговорили.

— Не стану с тобой спорить. — В глубине темных глаз светилось что-то такое, чего она не понимала. — Но раз уж мы оба оказались в этом маленьком городке, то должны подчиняться здешним довольно строгим правилам, которыми не приветствуются объятия любовников средь бела дня.

— Но ты не должен жить здесь! — запальчиво ответила Линда, внезапно разозлившись подобной интерпретации фактов.

— А ты должна? — Ралф смерил жену насмешливым взглядом.

— Да! — отрезала она. — И если бы ты имел хоть какое-то понятие о чуткости, то давно оставил бы меня в покое. Я не нуждаюсь…

— А я, по-твоему, не чуток? И, без сомнения, лишен многих других достоинств. Но что касается того, в чем ты нуждаешься, — на это мне действительно плевать.

— Тогда зачем ты пришел сюда? С какой стати мучаешь меня?

— Ну-ну, не стоит излишне драматизировать. Я ведь уже объяснил свое появление здесь.

— Я разговаривала с Майклом, просто разговаривала! — Линда почти кричала, в то время как Ралф сохранял поистине спартанское спокойствие. — Ты ведь пытаешься увезти меня отсюда. Но зачем? Или насилие тоже входит в наказание?

— А ты ждешь от меня иного? Может, в твоих чувствах ко мне больше любви и искренности, или я ошибаюсь?

Линда никак не отреагировала на подобный сарказм, беспомощно глядя на мужа. Но, должно быть, он заметил отблеск боли в ее глазах, так как через секунду подошел ближе, тревожно всматриваясь в ее лицо. Холодная непроницаемая маска исчезла, и было видно, что, несмотря на ярость, он ощущает себя немного виноватым.

— Черт возьми! Нам лучше уйти отсюда. — Он силой увлек ее за собой, направляясь к автомобилю. — Если ты еще хоть раз позволишь этому типу притронуться к тебе…

— Отстань. — Она попыталась вырваться, но Ралф лишь сильнее сжал ей руку. — Ралф!

В ее голосе звенела настоящая паника, но они уже были около машины, и он одним движением втащил ее внутрь.

— Прекрати визжать. — Он опять был холоден и спокойно смотрел, как Линда потирает руку. — Я уже смирился с тем, что твое мнение обо мне оставляет желать лучшего. Но не волнуйся, это не похищение. Чуть позже я отвезу тебя домой, но сначала расскажу об основных правилах обращения с любовниками, хорошо?

— Не утруждай себя. — Линда рассвирепела, ее лицо из мертвенно-бледного стало пунцовым. — И как ты смеешь хватать меня и тащить куда-то? Я что, неодушевленный предмет?

— Осмелюсь напомнить: ты моя жена, — сказал Ралф с горечью. — А я из тех, кто принимает сей факт всерьез. Сначала мне казалось, что ты ко всему этому относишься как к игре, я имею в виду нашу женитьбу и прочее. Но сейчас я в этом не уверен. Увидев тебя с Майклом… — Пронизывающий взгляд задержался на ее лице, не утратив ни проницательности, ни умения читать мысли собеседника. — Я все-таки думаю, тут замешано что-то еще, не понял пока, что именно. В тебе воплощено все, что я мечтал найти в женщине, Линда. Я просто упустил из виду то обстоятельство, что обычно правильно сужу о людях, за исключением крайне редких случаев, когда злюсь. — С этими словами Ралф отвернулся, похоже, не хотел, чтобы Линда видела выражение его лица. — Ты единственный человек, способный заставить меня утратить контроль над собой.

Это не походило на комплимент, и Линда предпочла промолчать.

— Но когда я пытаюсь мыслить логически, то понимаю, что не мог обмануться столь сильно. Остается лишь предположить, что за мое недолгое отсутствие произошло нечто из ряда вон выходящее. Похоже, в твоей жизни появился другой человек, но не Майкл. Однако детектив не нашел ничего, подтверждающего это. От слуг мне известно, что ты села в машину и уехала. Вот и все, что удалось выяснить. Я не люблю загадок, Линда, никогда не любил, а уж эта мне и вовсе не по нраву.

Как близок он к истине!

— Я хочу развестись. Только и всего.

— Нет, моя маленькая красавица, далеко не так. Я готов признать, что ты можешь быть эгоистичной и жестокой, факты говорят сами за себя, но одно я знаю наверняка — ты несчастлива. Ты совершила что-то, что гложет тебя. И, будь уверена, я дознаюсь, что именно. — Ралф недобро усмехнулся. — А вообще-то я хотел бы получить свою порцию сладкого. Это может быть не совсем благородно и не очень по-английски, ну так ведь я не англичанин. — Он язвительно рассмеялся. — А ты все так же чертовски аппетитна. — Он опять засмеялся, и Линда похолодела от этого смеха. — И я тоже ничего, а? Или ты снова будешь это отрицать?

Продолжая усмехаться, он завел машину и выехал на дорогу, мощные фары освещали путь далеко вперед.

— Ты хочешь, чтобы я возненавидела тебя? Это тоже входит в план? — прошептала Линда.

— Да нет, какого черта, — протянул он насмешливо. — Возможно, это было бы, забавно, но — нет. Я решил взять кратковременный отпуск, дорогая, отдохнуть на лоне природы, а где еще можно это сделать лучше, как не в здешних местах, которые тебя тоже, похоже, привлекают? Скажи, Линда, — его голос стал проникновенным, — тебе приходилось просыпаться по ночам и лежать без сна, думая обо мне, и тело у тебя при этом болело так, что уснуть не было никакой возможности? Грезя обо всем, чем мы привыкли заниматься? Когда ты шептала мое имя снова и снова?

— Прекрати немедленно, — сжавшись, потребовала Линда. — Я не желаю выслушивать подобное.

— Не желаешь? Можно подумать, у тебя есть выбор. Сидишь в моей машине, скорость пятьдесят миль в час, двери заперты. Так что решать не тебе.

Какое-то время Линда не чувствовала ничего, кроме ненависти. Как он циничен, как жесток! И его, похоже, ничто не остановит. Он, казалось, находился во власти злых сил, уничтоживших все лучшее, что было в Ралфе, и пощадивших только темную сторону его натуры.

— Ну как? Слов нет, одни эмоции? Так скажи еще раз, что я ничего для тебя не значу, что ты ошиблась, что твое тело поминутно не взывает к моему. Скажи, милая. Я ведь соскучился по сказкам, с детства их не слышал, так что буду весьма признателен.

— Я тебя ненавижу.

Она и в самом деле сейчас его ненавидела. Неужели Ралф не чувствует, что из-за него она страдает в десять раз сильнее? Должно быть, муж никогда не любил ее по-настоящему, иначе не стал бы так издеваться.

— Меня это устраивает, — угрюмо ответил он. — Конечно, я предпочел бы что-нибудь менее злобное, но ненависть — это по крайней мере нечто реальное, более конкретное, нежели та чушь, которой ты меня пичкала последнее время. Ненависть невозможно игнорировать.

— Я не игнорировала тебя. Никогда. — Линда недоуменно смотрела на мужа.

— В таком случае ты неплохая актриса. Ты не можешь сказать про меня: с глаз долой, из сердца вон. Ведь я все время был рядом. Последнее особенно обидно. Ты что, и вправду думаешь, что я удовольствуюсь парой фраз, наспех нацарапанных на клочке бумаги? Как обычно говорят ваши английские молочники: «Извините, сливки кончились, зато есть свежее молоко, не желаете?» Так вот, я люблю сливки, и получу их так или иначе.

— Ты опять о сексе. — Линда смотрела ему прямо в глаза.

Машина неслась с чудовищной для такой узкой петляющей дороги скоростью, но Линда этого не замечала. Она вообще мало что замечала.

— Совершенно верно. Ты схватываешь мысль на лету, и разве я могу с тобой не согласиться? Но скажу еще кое-что. Если этот слизняк еще хоть раз до тебя дотронется, я его убью, с костылями он будет или без, не важно.

Линда сочла благоразумным не реагировать на выпад против Майкла, слишком уж напряженным был потемневший от сдерживаемого гнева профиль ее спутника, и сосредоточила внимание на начале фразы.

— Ты все время говоришь о сексе. Словно тебя обуяла какая-то животная похоть. — Она старалась говорить как можно спокойнее. — А кстати, где это мы едем? Не узнаю дороги.

— Что касается первого пункта, если ты не забыла, за тобой осталось право выбора, и ты предпочла бескомпромиссность. Любовники не бывают друзьями, помнишь? А что до второго, ты совершенно права, эта дорога не ведет к дому миссис Хьюстон. Мы едем совсем не туда.

— Тогда куда же?

Ралф не упустил возможности удовлетворенно хмыкнуть, уловив неподдельную тревогу в голосе жены.

— Имей терпение, моя радость, скоро узнаешь. — Он почти ворковал. — Тебе никакого ущерба нанесено не будет — в конце концов, мы женаты, так что все будет считаться вполне законным.

— Если в твои планы входит насилие, это ни при каких обстоятельствах нельзя назвать законным. — Линда говорила, оцепенев от напряжения, изо всех сил стараясь спрятать поглубже охвативший ее страх. — Я никогда не прощу тебе…

— Насилия?

Ралф ухмыльнулся как-то особенно нагло, и если бы не головокружительная скорость, с которой мчалась машина по извилистой проселочной дороге, Линда непременно ударила бы мужа. Похоже, он предусмотрел даже это.

— Да через несколько секунд, стоит немного поласкать тебя, о насилии не будет и речи. Мы оба это знаем. Но ты опять берешь на себя слишком много. Меня не интересует твое мнение.

Линда закрыла глаза ладонями, пытаясь унять дрожь в теле и немного успокоиться. Не верилось, что это они с Ралфом разговаривают подобным образом.

— Я подумал: может, благородный Майкл поджидает тебя в своей колеснице? После полуденных обжиманий его пыл наверняка не угас.

— Он уехал в Лондон показаться врачам. — Линда старалась говорить как можно спокойнее, глядя прямо перед собой. — И, по-моему, я уже сказала, мы просто разговаривали.

— Ты сказала не только это, дорогая. — Ралф произносил слова с подозрительной ласковостью. — Хочу предупредить, что ты играешь с огнем, а это всегда сулит неприятности.

— Не собираюсь с тобой спорить.

— Приятно слышать, — отозвался тот. — Тогда откинь спинку сиденья и наслаждайся поездкой.

«Наслаждайся поездкой»! Эту же фразу бросила на прощанье Мегги, и у Линды холодок пробежал по коже.

Приглашение посетить дом сестры удивило и обнадежило Линду. Всю долгую дорогу в Шотландию она вспоминала, как перед ней, шестнадцатилетней, мечтавшей встретиться и подружиться со старшей сестрой, единственным родным по крови человеком, захлопнули дверь. Теперь Линду встретил муж Мегги, который попытался подготовить ее к тому, что предстояло увидеть.

— Она очень больна, Линда, — прошептал он, собираясь постучать в обшарпанную дверь спальни жены. — Но то, что она захотела принять тебя, уже добрый знак. Мегги нуждается в примирении с тобой и со своим прошлым.

— Что ты имеешь в виду? Не понимаю. — Линда озадаченно посмотрела в его доброе лицо.

— Мегги объяснит.

С этими словами он постучал и почти втолкнул Линду в комнату.

— Я буду в саду, если потребуюсь. Чуть позже принесу вам кофе.

Сестра подняла голову, и Линду поразили перемены в ее внешности. Шесть лет буквально разрушили Мегги.

— Линда. Славная, милая, нежная малютка Линда.

Голос Мегги звучал низко и несколько зловеще, и Линда замерла у двери, не решаясь подойти ближе.

— Итак, ты снова здесь. Я надеялась, что ты приедешь.

— Правда? — Линда в нерешительности топталась на пороге, глядя на искаженное злобой желчное лицо.

— А твой муж? — Глаза Мегги сузились. — Он не с тобой?

— Нет. — У Линды появилось странное ощущение, что здесь, в этой комнате с ней случится что-то недоброе. Злым холодком повеяло на нее, и она всем сердцем пожалела, что не осталась дома. — У него дела.

— Конечно же, птица высокого полета. — Мегги противно хихикнула. — Так я и предполагала.

Линда заставила себя посмотреть в темные горящие глаза.

— Как ты живешь?

— Как я живу? — Мегги слегка пошевелилась в инвалидной коляске, большой плед прикрывал ее ноги, иссохшие руки плетьми лежали на подлокотниках. — Я умираю, разве ты не знаешь?

— Ты… — Линда осеклась, и ей пришлось вдохнуть побольше воздуха, прежде чем продолжить: — Твой муж сказал, что ты болеешь, но я не поняла…

— Много есть всякого, что тебе было непонятно до приезда сюда, но ты поймешь, прежде чем уедешь. — В дрожащем голосе Мегги слышалось странное радостное возбуждение, даже удовлетворение. — Извини, чуть не забыла о хороших манерах. Как твои дела, сестренка? Ты получаешь удовольствие от жизни?

Линда уже наверняка знала: ее не минует что-то совершенно ужасное.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну как же, ты здравствуешь и процветаешь, купаешься в мужнином богатстве. Ты должна остро ощущать радость бытия, разве не так?

— Да, конечно. — Линда говорила с трудом, что-то мешало, казалось, сам воздух комнаты заставлял слова застревать в горле.

— Хорошо. — Мегги недобро ухмыльнулась. — Ну, тогда у меня есть кое-что для тебя, сестренка.

И мир рухнул в одночасье, а Мегги издевательски пожелала сестре насладиться поездкой домой.

— Вот мы и приехали.

Голос Ралфа вернул Линду к действительности. Она тревожно смотрела на маленький уединенный коттедж, окруженный садом.

— Я арендую этот дом. Спокойно, уютно….

— И стоит на отшибе. — Линда огляделась. — А твои ближайшие соседи?

— В полумиле отсюда. — Он довольно улыбнулся. — Тихое местечко, да? Представляешь, через сад протекает чудесный ручей, а в той рощице есть барсучья нора, и до деревни всего пять минут.

— А ты стал настоящим сельским жителем, говоришь точь-в-точь как фермер, — сдержанно заметила Линда.

Ралф обошел машину, чтобы открыть Линде дверцу.

— Я не вижу причины выходить отсюда. Давай вернемся назад. И немедленно.

— Фермер, говоришь? — Он пошевелил губами, как бы пробуя это слово на вкус. — Что ж, если ты имеешь в виду, что мне здесь нравится, так оно и есть. Но при этом я все так же люблю яркие огни. Я человек больших аппетитов, Линда, и у меня есть все основания их удовлетворять.

Намек был весьма прозрачным, и Линда, вспыхнув, опустила глаза.

— Я уже сказала, что не собираюсь выходить из машины.

— Не занудствуй, — лениво проговорил он. — Я всего лишь хочу предложить тебе чашечку кофе после утомительного трудового дня, заодно посмотришь, как я устроился. В любом случае, тебе не помешает пройти в дом и позвонить миссис Хьюстон. Старушка наверняка волнуется, надо предупредить ее, что ты немного задержишься.

Так как Линда по-прежнему не двигалась, тон Ралфа стал язвительнее.

— Дорогая, я же взрослый тридцатишестилетний мужчина, и уже забыл, как играют в подобные игры. Давай вести себя как цивилизованные люди, вот и все. А теперь будь послушной девочкой и выйди из автомобиля, иначе мне придется применить силу. Ты же первая стараешься избегать любых физических контактов, в конце концов.

Он тихо засмеялся, и ее не могла не задеть издевка, сквозившая в его голосе.

— У меня есть гарантии, что ты будешь помнить только что сказанное? Если я все-таки зайду ненадолго?

— Без сомнения. — И мрачная ухмылка, уже не раз сжимавшая обручами страха сердце Линды, появилась вновь на лице Ралфа. — До тех пор, пока буду уверен, что ты относишься ко мне так, как я хочу. Хотя я уже неоднократно замечал, что еще вызываю у тебя определенные желания.

Его самоуверенность кого хочешь сведет с ума! Да он мнит себя неотразимым!

Ралф широко распахнул перед женой старую деревянную дверь и ввел в красивую небольшую комнату.

— Пожалуйте в мою гостиную, сказал паук мушке.

Сердце Линды будто остановилось. Конечно, это ловушка. И она попалась, как маленькая мушка из детского стишка. Но назад пути уже не было.