Цветок папортника

4

Она затравленно смотрела на человека, которого обещала любить и почитать до конца жизни, и не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Сколько, ты думала, пройдет времени, прежде чем я найду тебя? — Пауза длилась не меньше минуты, и Ралф прервал ее, заговорив тихо, почти ласково: — Наверняка ведь ждала этого?

— Не совсем так. — Линда с опаской посмотрела на мужа, но его лицо оставалось бесстрастным. — Я не знала, что ты предпримешь.

— Знаешь, я проверил, действительно ли Майкл сломал ноги. Выяснилось, что он не лукавит.

— Проверил?! Как ты мог? Да как вообще тебе это в голову пришло? — Линда задохнулась от негодования.

— Ты даже не представляешь, чего только ни выдумывают люди. Тебе следовало бы получше изучить человеческую природу. — Ралф отвернулся, Линда видела теперь его четкий профиль на фоне ярко-зеленой травы. — Не скрою, я надеялся, что он лжет. Хотя избиение соперника до полусмерти вряд ли устроило бы меня. Я хотел получить удовлетворение иначе.

Он говорил, по-прежнему глядя в сторону, и Линду бил озноб, хотя день был теплый.

— Пожалуйста, не надо так, Ралф…

Он резко развернулся, не дав ей договорить.

— Пойдем, пора размяться. Меньше всего я хотел бы сделать что-то такое, о чем бы потом жалел.

— Ралф, подожди, пожалуйста. — Линда не могла вынести эту холодность, эти завуалированные угрозы. Все это было несвойственно ее мужу. Нужно что-то придумать, что-то сказать или сделать, чтобы хоть как-то утихомирить его. — Мне очень жаль… — Она осеклась, увидев, что добилась скорее обратного результата.

— А ты знаешь, что я пережил, представляя тебя с ним? Знаешь?! — Его перекошенное лицо было ужасно.

Линда прижала руки к груди, казалось, сердце вот-вот выскочит.

— Я прошел все круги ада, один за другим, день за днем, а ты говоришь, что тебе жаль! — Он отрывисто рассмеялся.

Ралф говорил с трудом. Ей даже послышались слезы в его голосе и захотелось приласкать этого большого сильного человека.

— В конце концов я осознал, что совсем не знаю тебя, Линда. Никогда не знал.

Что на это ответишь? Она не могла ни объяснить, ни оправдать своих действий. Ралф имеет полное право ненавидеть меня, но за что же на мою долю выпало столько боли? И ведь моей вины нет ни в чем. Нет!

Они шли по тропке вдоль весело журчащего ручья, как вдруг Линда ойкнула, поскользнувшись на мокрой траве. Ралф рванулся, чтобы поддержать ее, но тут же спрятал руку за спину, будто боялся заразиться проказой.

— Давай присядем на минуточку.

У нее ныло сердце, она устала и от ходьбы, и особенно от бессмысленных разговоров. Если бы Ралф хоть ненадолго оставил меня одну, я бы собралась с мыслями, придумала какой-нибудь мирный выход из создавшейся ситуации. А сейчас я в полном смятении, и сердце болит и колотится в бешеном ритме, и я вот-вот выдам себя. Если он до меня дотронется…

— Садись сюда, если хочешь. — Ралф показал на большой гладкий валун и, повернувшись к ней спиной, уставился на убегающие к горизонту волны холмов. — И как долго ты намерена оставаться здесь? — поинтересовался он угрюмо. — В Девоншире, я хочу сказать.

— Не знаю. — Линда несказанно обрадовалась, что он успокоился, по крайней мере с виду. — Это зависит…

— От чего? — Он не сдвинулся с места, но в его голосе проскользнуло нечто такое, что ее снова бросило в дрожь. — От выздоровления Майкла?

— Послушай, Майкл тут совершенно ни при чем, — как можно спокойнее сказала Линда. — Я приехала сюда только потому, что это место первое, которое пришло на ум, я здесь хоть кого-то знала, и этот кто-то был моим другом.

— Другом. Всего лишь.

— Это правда, клянусь.

Он издевательски, как-то каркающе рассмеялся, и Линда вся сжалась от страха.

— Клянешься? Что, разве рекорд по клятвам еще не побит?

— Я ушла, потому что вдруг осознала: наш брак не удался. Я не хочу обманывать тебя и себя, пора признаться, мы слишком разные люди…

Что я несу? С языка слетают какие-то банальности… Неужели это все, на что я способна?

— Знаешь, я бросил важные дела и уехал из Лондона вовсе не для того, чтобы услышать такую чудовищную чушь. Все было прекрасно, у нас был замечательный брак, и ты, черт возьми, сама это знаешь. Я отлучился на деловой ланч, а вернулся в пустой дом, моя жена, видите ли, удрала к «дорогому Майклу». — Он свирепел на глазах и, прежде чем продолжить, сделал глубокий вдох. После чего заговорил чуть спокойнее: — Ты даже не удосужилась объясниться.

Линда только вздыхала. Правды сказать она не могла, а спасительная ложь не приходила в голову. Ралф сто раз прав. Они были счастливы, счастливы абсолютно. И оба знали это, что и было самым неприятным.

Ей вдруг показалось, что муж похож на большого свирепого льва. Сравнение это отнюдь не прибавило Линде храбрости. На мили вокруг ни одной живой души. Неужели он способен ударить женщину? Холодные черные глаза ничего хорошего не предвещали. Перед ней стоял незнакомец с лицом и фигурой Ралфа.

— Расскажи мне все, Линда. Пожалуйста, поговори со мной! — В голосе звучало столько горечи, что ей стало не по себе. — И перестань смотреть на меня так, будто я дьявол во плоти!

— Что бы я ни сказала, это ничего не изменит. — Линда удрученно покачала головой. — Я хочу расторгнуть наш брак, хочу развода. И с этим надо считаться. Ты говорил, что тоже этого хочешь. Ведь ты не любишь меня больше.

Он долго смотрел на нее, потом кивнул.

— Да, я помню свои слова. — Ралф глубоко вздохнул. — Все-таки трудно поверить, что мы по твоей милости оказались в пропасти. У нас ведь было все: любовь, радость, понимание, но по какой-то причине тебе этого показалось мало, да? — Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Линда предпочла промолчать. — Или, может, ты не сумела выдержать предложенный тебе уровень общения? Я и об этом думал. И пытался убедить себя, что ты не стоишь и минуты потраченного на тебя времени.

— Тогда почему ты все еще здесь? — спросила она с горечью.

— Сам не знаю.

Он замолчал, а Линда с тоской почувствовала, что никогда не сможет избавиться от его гипнотической власти.

— А может, ты права? — Ралф усмехнулся, подождав ее реакции. — Приведи хоть один довод в подтверждение того, что я заставлял тебя страдать.

Линда гордо вскинула голову. Она стояла, выпрямившись, огромные глаза казались еще ярче на бледном лице с нежной шелковистой кожей, а волосы, рассыпавшиеся по плечам, отсвечивали золотом.

Ралф прищурился, рассматривая ее, что-то звериное мелькнуло в его глазах.

— Молчишь. Нечего сказать? Я так и думал.

Он окинул ее с головы до пят циничным взглядом, задержавшись на груди, которая предательски напряглась под тонким джемпером. Линда инстинктивно скрестила руки и вспыхнула. И тут же услышала издевательский смех.

— А ты все еще хочешь меня, дорогая женушка, и мы оба знаем это.

— Нет!

Линда лихорадочно искала слова, ситуация становилась все опаснее. Нужно придумать что-то, чтобы вывести Ралфа из себя. Когда он спокоен, то контролирует все до мелочей, а этого и следует бояться больше всего.

— Ты просто не представляешь, что тебя могут бросить. Тебя, великого Ралфа Бьюмонта, всесильного и непобедимого! — Я должна быть жестокой, иначе ничто не удержит меня, и я брошусь ему на шею. — Ты не допускаешь, что я тебя просто разлюбила?

— Не допускаю. — Он оставался спокойным, вопреки ожиданиям Линды. И по-прежнему задумчиво смотрел на нее. — И особенно после того, как увидел Майкла. Дорогая, я удовлетворял тебя полностью и интеллектуально, и физически. Особенно физически.

— Нет. Ничего подобного. Как раз это меня и не устраивало… — Так откровенно врать ей еще не приходилось.

Но тут Ралф двинулся к ней, и Линда запаниковала.

— Не устраивало? Да не пройдет и пяти минут, как ты будешь умолять взять тебя!

Ей захотелось ударить Ралфа за столь чудовищную, отвратительную самонадеянность, но в глубине души Линда признавала его правоту. Она была невинна, когда они поженились, невинна и невероятно наивна, но чувственная любовь Ралфа поборола девичью стыдливость в первую же ночь. Она желала его без всякого стыда, упивалась близостью, уверенная в его любви.

Она догадывалась, что ее лицо способно отразить все мысли лучше любого зеркала. И как только Ралф обнял ее, Линда вздрогнула от страха. Если он займется со мной любовью, я погибла. Нельзя этого допустить. Нельзя!

— Майкл необыкновенно мил, с ним мне спокойно. А ты говоришь о животном желании, — выпалила она, отступая. Ее лицо казалось особенно бледным на фоне блестящего золота волос. — Или о физическом влечении, называй, как хочешь.

— Я называл это любовью, — разозлился Ралф. — И полагал, ты тоже.

— Ты был моим первым мужчиной. — Линда старалась говорить спокойно и не обращать внимания на сильное сердцебиение. Нужно сейчас же расставить точки над i. Еще раз пережить подобное я не смогу. — Мне не с кем было тебя сравнить, не хватало опыта. Сейчас я поняла…

— Не желаю этого слышать. Не понимаю, что происходит, но не верю, что наши отношения бесповоротно изменились. Ты переигрываешь, дорогая.

— Твое дело — верить мне или не верить.

— Разумеется. Как ты верно заметила, я был твоим первым мужчиной. — Он скрестил руки на груди, вся поза выражала уверенность в собственной правоте. — Но, как тебе прекрасно известно, у меня было много любовных связей до нашей встречи. Именно опыт помог мне распознать настоящее чувство, когда оно пришло. И никто меня в этом не разубедит. Ни ты, ни кто другой. Ты любила меня, была от меня без ума. И что бы ты ни говорила сейчас, это звучит неубедительно. Правда, что касается Майкла… — Ралф помолчал, подбирая слова. — Впервые в жизни я не могу думать о чем-то спокойно. Видишь, что ты со мной сделала!

Линда едва дышала, глядя ему в лицо. Одно неверное движение, и они снова будут вместе, на этой теплой от солнца траве. И у нее уже никогда не хватит сил освободиться. Она разрушит жизнь Ралфу.

— Скажи, что не любишь меня. — Он говорил так ласково, что Линда затрепетала. — Только смотри мне в глаза.

— Ралф…

— Скажи. А потом я уйду из твоей жизни раз и навсегда. Обещаю.

Его лицо было так близко, что Линда видела морщинки возле глаз и тонкие ниточки седины в густых волосах. Она вдруг подумала, до чего же быстротечна жизнь. Ралфу исполнилось тридцать шесть, он в расцвете лет и сил, и все, чего он хотел, — это иметь семью, молодую здоровую жену. И именно в этом ему отказано. Хотя он еще сможет насладиться простыми человеческим радостями, но не с ней. Линда до боли прикусила губу. Сейчас она даст ему шанс.

— Линда? — Ралф ждал, не шевелясь, и даже воздух вокруг, казалось, был пронизан ожиданием.

— Я не… — Она осеклась и судорожно глотнула побольше воздуха, сжала пальцы в кулаки так, что побелели суставы. Все тело дрожало, но, может, повезет и он не заметит? Потупившись, Линда наконец выдавила: — Я не люблю тебя.

— Не убедительно. Я же просил смотреть мне в глаза.

Он даже не представляет, что делает со мной, думала Линда в полном отчаянии. Ну почему такое должно было случиться именно с нами? Это несправедливо, совершенно несправедливо! Я не в силах этого вынести!

Вперившись в лицо мужа невидящим взглядом, она неестественно звонко произнесла:

— Я не люблю тебя.

И наступила тишина, такая, что Линда слышала дыхание Ралфа.

— Это все, на что ты способна?

На секунду Линде показалось, что Ралф заглянул ей в самую душу.

— Не понимаю, о чем ты?

— Мы оба не понимаем.

Ей вдруг мучительно захотелось, чтобы Ралф улыбнулся.

— Я сказала правду. — Опустив глаза, Линда разглядывала зеленый травяной ковер под ногами. — Ты обещал оставить меня в покое, если я скажу тебе то, что сказала.

— Ты меня не убедила.

Линда вскинула голову, чтобы посмотреть в красивое, родное, но сейчас отчужденное лицо, и горячо запротестовала:

— У нас не было договоренности, поверишь ты мне или нет. Ты сказал, что уйдешь…

— Значит, соврал.

— Это нечестно!

— А жизнь вообще нечестная игра, дорогая.

Неожиданно Ралф с ловкостью хамелеона, которая и раньше не раз изумляла ее, кардинально изменил тактику. Он криво ухмыльнулся:

— Ну что ж, похоже, ничего интересного мы больше друг от друга не услышим, так что предлагаю насладиться окружающей природой, ведь у тебя нет предложений получше?

— Ты мог бы пойти…

— Не надо указывать мне, куда пойти. — Легкомысленного тона как не бывало, в голосе громыхнул металл. — Ты ходишь по лезвию бритвы, девочка, и упаси тебя бог забыть об этом. Мой природный мужской инстинкт повелевает взять тебя сейчас же, и, мы оба знаем, это не будет насилием. — Ралф пристально смотрел на жену.

— Никогда не прощу, если ты… — Линда не договорила, потому что Ралф задумчиво провел пальцем по ее губам.

— Но обстоятельства складываются так, что мне терять нечего. Не так ли, дорогая?

И его рука скользнула в мягкий шелк волос. Он склонился над ее лицом, Линду охватила паника и… безудержное желание.

Долгий нежный поцелуй, в котором не было и тени озлобления, обескуражил женщину. Линда чувствовала, что это хитроумная уловка. Наверное, Ралф решил доказать, что она все еще принадлежит ему. И, несмотря на то, что это было глупо до крайности, Линда упивалась поцелуем, как упивался бы глотком воды умирающий от жажды.

— Я ошибся. — Ралф отступил на шаг, голос звучал сухо.

Он предвидел ее реакцию и перехватил руку, поднятую для удара. Притом, что говорил он издевательски, взгляд оставался серьезным. Ралф внимательно наблюдал за женой.

— На сегодня хватит пощечин. И вообще, веди себя пристойно, иначе придется преподать тебе еще один урок послушания.

— Так вот что это было! Урок послушания? — Линда чувствовала себя прескверно.

— Частично. — Ралф невесело улыбнулся. — Только частично.

— И почему же ты остановился? — Линда говорила презрительно, стараясь держаться прямо. Фиалковые глаза смотрели на Ралфа гордо и вызывающе.

— Просто мне не нужно больше твоего послушания. — Он произнес это почти ласково. — Не знаю, какую игру ты затеяла, но лучше бы ты приняла все случившееся к сведению и сделала выводы. Еще никому не удавалось выставить меня дураком. Ты это поймешь, когда мы наконец займемся любовью, а это, поверь, случится, и довольно скоро, потому что ты хочешь этого столь же страстно, как и я. Но хочу надеяться, что к этому времени у тебя будет все в порядке не только с телом, но и с головой. А на меньшее я не согласен. Меньшее — это второй сорт, подобный вариант меня никогда не устраивал.

Эти слова буквально пронзили ей сердце. Второй сорт? Если бы он только знал… Линде вновь вспомнились роскошные цветы, каждый день свежесрезанные.

— Понимаю, — произнесла она бесцветным голосом. — Второй сорт не нужен тебе, как, впрочем, и всем остальным.

— О ком ты? О Майкле? Ты что, твердишь о нем, дабы не оскверниться общением со мной?

— Чушь какая. — Линда заставила себя забыть об эмоциях, придав лицу бесстрастное выражение. — Я хочу начать новую жизнь и хочу, чтобы ты сделал то же самое. Вот и все.

— «Я хочу, я хочу». Не слишком ли много «хочу»? У меня нет ни малейшего желания потакать тебе, дорогая. Я одинаково хорошо умею играть как чистыми, так и краплеными картами. Твой муж вообще чертовски хороший игрок.

— Не сомневаюсь. Но я все равно получу развод.

— Получишь.

В глубине его глаз промелькнуло нечто, едва не лишившее Линду присутствия духа, но она продолжала с вызовом смотреть Ралфу прямо в лицо.

— Это все, что я хочу.

— Опять «хочу», — поморщился он. — Ну и капризуля!

Линда почувствовала неловкость при мысли, что в течение всего разговора он просто-напросто подсмеивался над ней. Холодный и острый ум Ралфа мог работать одновременно в разных направлениях. Удастся ли обмануть его? Линда внимательно вгляделась в неподвижное лицо, похожее на маску. Пожалуй, она совсем запуталась.

— Давай вернемся в город. Пожалуйста.

— Конечно. — Он усмехнулся. — Было бы бестактно отказать хорошенькой женщине, особенно если я к тому же имею счастье называться ее мужем. Тебе больше нечего сказать?

— Нет. — Линда стойко выдержала его убийственный взгляд.

— Что ж, значит, ты сделала выбор. Любовники не бывают друзьями. Знаешь об этом?

— Нет. — Ее огромные глаза стали от гнева еще больше. — Мы не любовники, и это исключено в будущем, тебе это известно. Между нами все кончено, Ралф. Все кон-че-но!

— В отличие от тебя, я не повторяюсь. Не сомневаюсь, что ты хочешь близости со мной так же, как хочу этого я.

— Пожалуйста, давай вернемся к машине.

— Будь по-твоему.

Они шли молча, и Ралф ни разу не дотронулся до нее, даже когда Линда опять споткнулась и чуть не упала. Он словно забыл о ее существовании и шагал легко, беззаботно насвистывая.

Лишь однажды, когда Ралф открыл перед ней дверцу машины, Линде удалось заглянуть ему в лицо. Она увидела чужого человека, оказавшегося в незнакомом мире, где не было иных красок, кроме унылого серого цвета. Безграничное страдание, обрушившееся на Линду после роковой встречи с сестрой, усилилось после того, как она снова встретила Ралфа.

Но все-таки мне повезло. Линда время от времени твердила себе это. У меня впереди месяцы и годы до того, как болезнь возьмет свое. Я еще смогу попутешествовать, посмотреть этот прекрасный мир, да просто насладиться жизнью на всю катушку. Линда подумала о людях, от рождения лишенных возможности ходить или даже двигаться. Она сжала пальцами виски. Многие люди заболевают внезапно, я же предупреждена заранее. У меня есть время.

Линда бросила быстрый взгляд на молчаливого человека за рулем. Она бы, не задумываясь, с радостью променяла все оставшиеся годы на один день с ним, чтобы побыть еще немного его женой и не знать ничего о петле, накинутой на шею.

Слава богу, я не забеременела. Эта мысль не давала ей покоя в первые недели бегства, пока Линда не убедилась, что все в порядке. Они ведь не предохранялись те полгода, что жили вместе. Оба хотели детей, «по крайней мере десятерых», как пообещал Ралф сразу же по окончании свадебной церемонии. Да и почему нет, при здоровье-то Ралфа и достатке!

Какая странная штука жизнь. Всего за несколько месяцев я столкнулась с абсолютными противоположностями: всепоглощающей любовью Ралфа и дикой ненавистью Мегги. Но первое осталось в прошлом.

— Похоже, у тебя начинаются судороги.

— Что? — Линда от неожиданности вздрогнула.

Ралф внимательно посмотрел на нее, затем снова сосредоточился на дороге.

— Ты чересчур напряжена. Расслабься.

Таким голосом впору передавать прогноз погоды, усмехнулась про себя Линда, но, когда опустила глаза и увидела побелевшие суставы своих сжатых в кулак пальцев, вынуждена была согласиться. Болело все тело, каждый мускул.

Больше Ралф не произнес ни слова. Они в молчании ехали по узкой дороге, по обочинам которой тянулись живые изгороди коттеджей, затем пересекли мощеную булыжником рыночную площадь, проехали вдоль заросшей аллеи, мимо стоящего особняком дома из светлого камня, а гнетущая напряженная тишина в машине ни разу не нарушилась.

День величаво угасал, и мягкие золотистые сумерки сгущались с каждой минутой. Когда Ралф затормозил у коттеджа миссис Хьюстон и заглушил мотор, у Линды ком подступил к горлу.

— Спасибо.

Выходя из машины, она заглянула мужу в лицо, но оно было непроницаемо. Едва Линда захлопнула дверцу, Ралф тут же рванул машину с места, будто за ним черти гнались.

А Линда долго стояла в саду, прислонившись к стволу старой яблони. Глаза ее были закрыты. Даже теперь случившееся казалось совершенно невозможным: мы живем врозь, мы чужие друг другу, и нет никакой надежды на примирение.

А все было так замечательно, множество приятных мелочей, дополняя друг друга, составляли одно прекрасное целое. Ралф принял и понял все ее страхи и сомнения, все ее комплексы, тем более что и у него детство было далеко не безоблачным.

Когда родители Ралфа поженились, его отец имел троих детей от первого брака. И детство запечатлелось в памяти Ралфа как годы унизительной бедности.

— У нас никогда не было лишнего цента даже на самую дешевую игрушку ко дню рождения, — спокойно рассказывал Ралф. — Но моим сводным братьям стоило лишь заикнуться о чем-либо, как они немедленно получали это от отца. Мы с Тедди принимали неравенство как должное. Мама трудилась сутки напролет, чтобы заработать какие-то жалкие гроши, которых всегда не хватало. Они с отцом постоянно ссорились, но мама так и не решилась уйти от него, как это сделала его первая жена. Тедди умер. — Ралф помрачнел. — Менингит. А отец будто и не заметил. Именно тогда мама восстала, кажется, впервые осознав, что он все еще любит Мелани, свою первую жену, а мы все стали случайным приложением к Мелани и ее детям. — Ралф помолчал, в его черных глазах плескалась боль. — Ну а потом — несчастный случай на шахте, и отца не стало. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и много лет я жил с чувством вины, что не испытал после смерти отца ничего, кроме облегчения. Мне казалось, как только постоянные ссоры прекратятся, мама обретет наконец покой. Она умерла шесть лет спустя. Я только-только начал зарабатывать приличные деньги и мог обеспечить ей достойную жизнь. Но теперь беды в прошлом. — Он нежно обнял Линду. — Теперь у меня есть ты, и пусть ушедшие почивают с миром.

А сейчас? Линда поежилась. Раньше или позже он забудет меня и станет дышать, спать, жить без меня. Все в ней воспротивилось этому. Мы по-прежнему будем ходить по одной земле, но я никогда не узнаю, чем он взволнован, опечален или обрадован. Мне уже не придется делать ему массаж, чтобы снять напряжение тяжелого дня, смеяться или подтрунивать над его маленькими слабостями, лежать рядом в уютной кровати…

Линда беспомощно закрыла лицо руками, пальцы стали влажными от слез. Я люблю его, люблю больше всего на свете, и боль разлуки невыносима. Но придется выдержать.

Мечты редко сбываются. Начало жизни Ралфа было нелегким, он работал как проклятый, чтобы добиться успеха. Пусть же Ралф живет той жизнью, которая ему нравится, а не чувствует себя виноватым за каждый миг удовольствия без меня, и если он кого-нибудь встретит, что ж…

Линда опустилась на мягкую траву, обхватила руками колени. Ей предстоит мучительное ожидание, она ведь знает наверняка, что бомба рано или поздно взорвется, и это знание отравляло ей жизнь. И никаких детей.

— Я права. Я права. — Эти два слова обрекали ее на полное одиночество до конца дней.