Цыганские глаза

Десятая глава

На обратном пути Пруденс молчала. Лукас объяснил это усталостью от прогулки, но он ошибался. Выехав из Марлден-Холла, Пруденс погрузилась в размышления. Ей хотелось понять, какую женщину имел в виду Лукас, говоря о своем намерении жениться. Возможно, она из какой-нибудь знатной семьи, живущей неподалеку.

Но еще сильнее ее тревожили признания Лукаса, сделанные у ручья. Она жалела, что не рассказала ему о своей встрече в Доркинге с Джеффри.

Когда они подъехали к конюшне в Уиллоу-Хаузе, вокруг не было ни души. Расседлав Лисичку, Лукас, нахмурившись, повернулся к своей спутнице.

– Что-то ты притихла, Пру. Что-нибудь не так? Ты чем-то расстроена?

Она нервно рассмеялась.

– Нет… что могло меня расстроить? Я с удовольствием слушала твои рассказы и прекрасно провела день. Спасибо. Теперь можешь ступать к Томасу. Я дождусь конюха и накормлю Лисичку.

Лукас кивнул, окинув девушку долгим взглядом. Когда он повернулся к двери, она его окликнула.

– Лукас, подожди.

Он оглянулся. Пруденс стояла, заломив руки.

– Есть кое-что, о чем я должна была рассказать тебе, но мне… мне это казалось незначительным.

Лукас медленно подошел к ней.

– Что? – Теперь в его голосе не было прежней нежности.

Девушка облизала пересохшие губы.

– Раньше… когда… когда ты говорил о своем кузене… Джеффри…

Он застыл на месте. Пруденс видела, как страшно побледнело его загорелое лицо.

– Джеффри? Что с ним, Пру?

Пруденс судорожно сглотнула, чувствуя, что их непрочному перемирию вот-вот придет конец. Она робко взглянула на Лукаса.

– Я… я его видела, – пробормотала она.

– Где? Где ты его видела? – спросил Лукас, схватив ее за плечи.

– В Доркинге, когда ездила за покупками с Арабеллой. Я… я возвращалась к карете одна и рассыпала свертки. Он… он помог мне их собрать.

Все еще сжимая ее плечи, Лукас долго глядел ей в глаза, и его взгляд был холодным и твердым, как сталь.

– Откуда ты знаешь, что это был Джеффри?

– Он… он сам сказал. Я встречала его и раньше в день королевской процессии… перед тем, как ты… ну… – Пруденс опустила глаза, смущенная воспоминанием о его поцелуе. – Он растолкал толпу, чтобы я могла пройти.

Девушка видела, как разительно изменилось настроение Лукаса, вся его веселая беззаботность улетучилась, взгляд стал жестоким, губы сурово сжались. Она не понимала причину подобной перемены, но одно очевидно: сходство с кузеном исчезло. Этот человек был сильнее, опаснее, и сделан из другого теста.

– Он был там? Он был там в тот день?

В его голосе звучали угрожающие нотки. Пруденс кивнула, ее испуг начал перерастать в леденящий ужас. Она попыталась отбросить его руки, но пальцы Лукаса впились в ее плоть, словно зубья капкана.

– Я не знала, кто он такой… пока мы не встретились в Доркинге. Он… он был добрый и очень вежливый, правда.

Лукас взглянул на нее, как на сумасшедшую.

– Добрый? Вежливый? – прорычал он сквозь зубы. – Мой кузен самый подлый невежа из всех, кого я знаю, и никогда не делает добра. Ради бога, Пруденс, почему ты раньше не рассказала Томасу или мне о встрече с ним?

– Потому что не знала, что это так важно. Честно говоря, я до сих пор не слишком об этом задумывалась. Я знала, что он живет в Гемпшире, а Доркинг не очень далеко, так что в нашей встрече не было ничего необычного.

– Уже нет.

– Что?

– Мой дядя продал дом в Гемпшире, когда переехал в Марлден-Холл десять лет назад.

– Понятия не имела. Есть… есть еще кое-что. В Доркинге с ним был один человек… Уилл Прайс, – робко сказала она. – Ты помнишь Уилла?

– Еще бы, – ответил Лукас, безуспешно пытаясь понять, что же объединяет этих людей, но не сомневаясь, что это не к добру. Он был охвачен яростью. Раньше он представить себе не мог, что его ненависть к кузену может возобладать над здравым смыслом, но ошибался. Выбранный Джеффри способ помешать его возвращению в Англию был слишком жестоким.

До сего момента Лукас предполагал, что его кузен находится в море и непричастен к неудавшемуся покушению. Но и в этом он ошибался. Джеффри вполне мог натравить на него одного из своих головорезов. Кузен был здесь с самого начала, но не показывался ему на глаза.

Разжав руки, Лукас провел пальцами по волосам и отвернулся.

– Скажи, Пруденс. Ты всегда скрываешь, что делаешь и с кем встречаешься? – поинтересовался он с холодной неприязнью.

– Конечно, нет. Лукас… что случилось? Почему ты так разозлился? Что не так с твоим кузеном? Что он такого ужасного натворил? – спросила девушка, пытаясь скрыть удивление. Она чувствовала себя виноватой, но не понимала причины.

– Забудь, – буркнул Лукас.

– Он… он просил передать тебе привет… и сказал, что поздравляет тебя с выздоровлением.

Лукас повернулся к ней с белым от ярости лицом.

– Черта с два! – ответил он. – Не обманывайся, Пруденс. Годы пиратства и общение со всяким сбродом, плавающим по морям, сделали его таким напыщенным, грубым и жестоким, что у любого честного человека он не может вызвать ничего, кроме отвращения. Ты не должна больше встречаться с ним. Ты понятия не имеешь, на что он способен. Ты его не знаешь.

Пруденс взглянула на него со злостью и замешательством. До сих пор она не решалась постоять за себя из-за тревоги и удивления, но теперь ее охватил гнев. Какое он имеет право так обращаться с ней? Она рассказала ему о встрече с Джеффри потому, что чувствовала необходимость сделать это, и не ожидала упреков. Какой бы ни была причина ненависти между Лукасом и его кузеном, ее это не касается. В ее глазах вспыхнуло возмущение.

– Нет, его я не знаю и знать не хочу. Но тебя я не знаю тоже. Может, ты такой же негодяй и мерзавец, как он.

Глаза Лукаса превратились в осколки льда.

– Ты права, – рявкнул он. – Меня по-всякому называли. Я могу быть кем угодно. Я давно уже забыл о нравственности. Пять лет назад я испытал на себе самую страшную несправедливость и самое бесчеловечное обращение. Я был на волоске от смерти. Я думал лишь о том, как бы пережить эту минуту, этот час, этот день. Каким-то образом мне удавалось дожить до следующего рассвета, до следующего заката, надеясь, что завтра станет легче. Меня поддерживали лишь моя воля и моя гордость… и гордость, это все, что у меня осталось.

Его лицо было перекошено от ярости. Пруденс была напугана и сбита с толку этой вспышкой, но догадывалась, что его чувства сильно задеты. Она невольно пробудила в нем все скрытые свойства страстной натуры, которые он обычно таил в себе. Девушка попятилась и обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – прошептала она. Яснее, чем прежде, Пруденс поняла, что они совершенно чужие друг другу. Неожиданно она догадалась, что Лукас имеет в виду два года своей жизни, о которых не рассказывал никому. Девушка представила себе те ужасы, которые он пережил, и ее бросило в дрожь.

– Когда ты видела Джеффри? – Взгляд Лукаса пронзал, как нож. Молчание Пруденс окончательно вывело его из себя. – Я спрашиваю, когда ты его видела, – повторил он угрожающим голосом.

– Вск-коре после ужина в Марлден-Холле, – пробормотала она.

– И как он тебе понравился? – спросил Лукас, сообразив наконец, что пока он разыскивал Джеффри в Лондоне, тот находился в Суррее. Где же тогда его корабль? Что он замышляет?

– Я же сказала, он оба раза мне помог… и был очень вежлив.

– Вижу, мой кузен произвел на тебя впечатление. – Лукас оскалился, но девушка не поняла, звучала ли в его голосе насмешка или упрек. – Когда ты увидишь его в следующий раз, – произнес он тоном, не допускающим возражений, – я хочу узнать об этом немедленно. Ты поняла?

– Нет, не поняла. Я вообще ничего не понимаю, – храбро ответила Пруденс, упрямо отказываясь склониться перед его гневом и уступить его власти. Ее сердце разрывалось от обиды. – Ты ведешь себя так, будто я в чем-то провинилась… будто я сама искала встречи с твоим кузеном. Я всего лишь рассказала тебе, что произошло, и теперь жалею об этом. Почему я должна отчитываться перед тобой? Я же не какая-нибудь дурочка, которая делает лишь то, что ей велят.

– Не смей повышать на меня голос, – сурово осадил ее Лукас. – Я тебе не брат и не сестра.

– Конечно, нет, и я буду говорить с тобой так, как захочу. Ты не имеешь права мне приказывать. Или ты оспариваешь власть моего брата?

Их взгляды схлестнулись, и Лукас уступил первым.

– Хорошо. Тогда считай это советом.

– Советы обычно дают для того, чтобы убедить человека не делать того, что он хочет… или сделать то, чего не хочет, – упрямо заявила Пруденс.

Лукас сдвинул брови.

– Я прошу, чтобы ты поверила мне, Пруденс. Я не шучу. Крайне важно, чтобы после следующей встречи с Джеффри ты рассказала об этом мне или Томасу. Пру, не играй со мной. – Его голос смягчился.

Пруденс с дрожью перевела дыхание.

– Я и не играю, – прошептала она, пытаясь понять, что все это значит.

Лукас окинул ее долгим, пристальным взглядом, не в силах смириться с мыслью, что этот злодей Джеффри подобрался так близко к юной девушке, ставшей для него самым дорогим существом.

– Обещай, что если встретишься с ним снова, то сразу же расскажешь мне.

– Даю слово. – Она тяжело дышала. – Ты так говоришь, будто я нарочно скрыла встречу с твоим кузеном.

– Конечно, нет. – Заметив обиду и недоумение на выразительном лице Пруденс, Лукас понял, что нанес непоправимый вред их отношениям, которые пытался установить с ней на протяжении всего дня – счастливейшего дня в его жизни. Если бы он намеренно стремился пробудить в ней ненависть, то не смог бы действовать более успешно. Теперь Лукас презирал себя и жаждал вымолить ее прощение. Его гнев мгновенно схлынул, а когда он увидел боль в ее глазах, его сердце сжалось.

Сегодня он обнаружил в ней множество противоречивых качеств, и все они казались ему чрезвычайно привлекательными. Пруденс не только пылкая и вспыльчивая упрямица, но и умница с острым язычком и веселым нравом. Она не умеет притворяться и обладает природным изяществом… хотя сама считает себя простушкой. Он старше ее на десять лет и в тысячу раз опытнее, но все же ее восторженные глаза пробуждали в нем желание любить и защищать ее.

Неожиданно в его голосе появился оттенок, который Пруденс никогда не слышала раньше, а его взгляд наполнился пронзительной нежностью.

– Прости, малышка, – тихо сказал Лукас. – Я разозлился не на тебя… на себя, быть может, но не на тебя. Конечно, ты ни в чем не виновата. У меня сердце разрывается от мысли, что мой кузен мог причинить тебе зло. Ты простишь меня за эту обиду?

Пруденс взглянула на него, пытаясь разобраться в смешанных чувствах, которые он пробудил в ее душе.

– Мне было бы легче простить тебя, если бы ты рассказал, что такого ужасного совершил твой кузен.

Лукас медленно покачал головой, погладив ее по щеке.

– Ты слишком молода, чтобы посвящать тебя в причину нашей вражды. Сейчас не время говорить об этом.

Его прикосновение разожгло в ней огонь, и Пруденс почувствовала, что ее дыхание ускорилось. Когда она стояла рядом с Лукасом, что-то странное происходило с ее сердцем, что-то необъяснимое. Она могла лишь глядеть на него, охваченная бурей чувств. Неожиданно девушка вспомнила вечер в Марлден-Холле, поцелуй Лукаса, сломивший ее сопротивление, и собственную дрожь желания. Все это вернулось к ней сейчас, когда она увидела, как склоняется к ней лицо Лукаса, и замерла в предвкушении очередного поцелуя.

– Пру…

В следующее мгновение со двора донеслись голоса Томаса и Арабеллы.

– Пруденс? Лукас?

Чары рассеялись, и Пруденс отпрянула, смущенно опустив глаза. Лукас поймал ее за руку.

– Не сердись на меня, – прошептал он ей на ухо, вызвав в ее теле приятную дрожь. – Я вспылил и наговорил много лишнего. Прости меня, Пру.

– Я не сержусь, – ответила девушка, сжав его ладонь, но так и не повернувшись к нему. – Ты тоже прости меня, Лукас.

Он выпустил ее руку, и Пруденс выбежала во двор навстречу брату и сестре.

Пруденс остановилась на вершине холма. Ее взгляд был направлен на реку, лениво струящуюся по долине. Прохладный ветерок дул ей в лицо, и девушка наслаждалась его свежестью.

До свадьбы Арабеллы оставалась неделя. Роберт собирался приехать в Марлден-Грин накануне венчания. А на следующий день он увезет свою невесту в Лондон. Пруденс тоже поедет в Лондон вместе с Томасом и Верити. У Томаса там какие-то дела, а Верити хочет навестить дядю. Девушка с печальным вздохом похлопала Лисичку по шее, зная, что будет ужасно скучать по ней.

Сегодня утром Лукас должен был заехать к Томасу и, несомненно, захотел бы сопровождать ее во время прогулки. Не желая давать местным жителям пищу для пересудов… и не забывая о леди, на которой он хочет жениться, Пруденс нарочно выехала пораньше, чтобы избежать встречи. Что он скажет, когда не застанет ее? Дождется ее возвращения или сразу отправится домой? Возможно, Лукас поедет за ней в надежде, что она именно этого и хочет. К несчастью, Пруденс действительно хотела этого. Теперь ей нравилось быть с ним, чувствовать его рядом.

С тех пор, как неделю назад она рассталась с Лукасом в конюшне после поездки в Марлден-Холл, мысли о нем не давали ей покоя. Она постоянно вспоминала лицо Лукаса, его рассказы, прогулку по чудесным садам Марлден-Холла… и его поцелуи. Она, словно воочию, видела странное выражение его глаз. Что он хотел сказать тогда, в конюшне, перед тем, как ему помешали?

Со вздохом Пруденс развернула Лисичку к дому. Прямо на ее пути находилась ферма Неда Тримбла. Девушка подъехала к риге, которая в период сбора урожая превращалась в жужжащий муравейник. Это начиналось с созреванием зерна в августе, когда всем мужчинам, женщинам и детям из ближайших поселений приходилось вставать с первыми лучами солнца и работать до темноты.

Нед смазывал оси телеги густым и желтым колесным жиром. Скрипа он терпеть не мог. Пруденс остановилась рядом и рассказала ему, что коровы, которых недавно купил Томас, по-видимому, отыскали дырку в ограждении, поскольку она видела их у реки, на участке земли, проданном Джорджу Фоксу.

Нед прервал свое занятие и почесал в затылке, окинув девушку странным взглядом.

– Ничего страшного, мисс… и с изгородью все в порядке. Сэр Томас сам велел мне отправить их на то пастбище.

– Правда? Ой… ясно.

На самом деле ничего ясного не было. Пруденс знала, что Томас не выкупал эту землю. Возможно, Лукас согласился сдать ее в аренду.

Когда она вернулась, Томас и Арабелла сидели в гостиной. Верити в это время дня обычно отдыхала. Арабелла вышивала у окна, а Томас сидел в своем любимом кресле у камина. Он поднял глаза от книги и улыбнулся сестре.

– Приятная была прогулка, Пруденс?

– Очень, – ответила девушка, усевшись напротив. – А я и не знала, что ты взял в аренду пастбище, которое продал наш отец.

– Я этого не делал. Почему ты так говоришь?

Пруденс пожала плечами.

– Просто коровы, которых ты недавно купил, пасутся на земле лорда Фокса. Я думала, что они сами туда забрели, и предупредила Неда. А он сказал, что ты велел их туда отправить.

Томас заерзал в кресле и украдкой взглянул на Арабеллу, замершую с иглой в руке. Она пристально смотрела на брата. Пруденс поняла, что они что-то скрывают, но прежде чем успела задать вопрос, к ней обратилась Арабелла.

– Лорд Фокс приезжал к Томасу, Пруденс, пока тебя не было. Он очень жалел, что не застал тебя. Если бы ты подождала, он сопровождал бы тебя на прогулке.

– Знаю. Поэтому я и выехала пораньше, – тихо сказала девушка.

– Почему? Тебе не нравится его общество?

– Нет. Лорд Фокс собирается жениться, а значит, я не должна гулять с ним наедине.

И Томас, и Арабелла казались ошеломленными.

– Жениться! – в один голос воскликнули они.

– А вы не знали? – Пруденс пожала плечами. – Странно. Я думала, уж тебе, Томас, он точно сказал. Возможно, он еще не объяснился со своей избранницей, и поэтому предпочитает не распространяться о своих намерениях.

– А Лукас, кстати, не называл тебе имя этой леди? – поинтересовался Томас.

– Нет. Но он уверяет, что я с ней знакома. Как ты думаешь, кем она может быть, Томас? Наверное, она живет где-нибудь поблизости. – Пруденс с удивлением взглянула на ошарашенную Арабеллу. – Что стряслось, Арабелла?

– Да… определенно что-то стряслось, – ответила сестра, не замечая выразительных взглядов Томаса.

– Арабелла, – сдавленным голосом произнес он. – Молчи…

– Нет, Томас, – решительно заявила Арабелла. – Ты знаешь, что я с самого начала была противницей вашего заговора. Нечестно скрывать это от Пруденс. Ей надо сказать.

– Сказать? Что сказать? – недоуменно переспросила девушка.

– Что лорд Фокс собирается жениться на тебе.

В первое мгновение Пруденс вообще ничего не поняла. Она смотрела на брата и сестру в полнейшей растерянности. Осознав наконец смысл этих слов, она в ужасе вскочила с кресла. Ее глаза вспыхнули, а, когда она заговорила, ее голос дрожал от ярости.

– Этот тщеславный, подлый, низкий, коварный мошенник! – прошипела она, не находя слов, чтобы описать своего врага. – Как посмел Лукас Фокс играть со мной? Что он за человек? И когда же он собирался сказать мне? – воскликнула она, подбоченившись.

Томас ожидал от нее слез и обвинений, но столь бурное нападение оказалось для него неожиданным.

– Когда он завоюет твое расположение и дождется подходящего момента.

– Этот момент никогда не наступит. Я благодарна лорду Фоксу за его интерес ко мне, но не могу… нет… никогда не соглашусь выйти за него замуж. У этого человека нет сердца, и я поверить не могу, что сама согласилась поехать с ним на прогулку в мой день рождения. Я никогда не прощу себя за то, что оказалась такой дурой и поверила ему. И не заставляй меня выходить за него, Томас. Я для вас с Арабеллой на все готова, но только не на это. Я вовсе не чувствую себя польщенной его предложением.

Арабелла встала, подошла к ней и положила руки ей на плечи.

– Никто не собирается тебя принуждать, Пруденс. Правда, Томас? – обратилась она к брату за подтверждением.

На лице Томаса возникла разочарованная гримаса.

– Конечно, окончательное решение остается за тобой, Пруденс. Но не спеши отвергать Лукаса. Что плохого в его желании жениться на тебе? Этот брак откроет для тебя замечательные возможности. У Лукаса огромное поместье. Ты сможешь и дальше заниматься своими растениями и верховой ездой, а Лукас не станет тебе препятствовать. Он богатый человек… а кроме того…

Пруденс взглянула на Томаса с отвращением.

– Мне нет дела до этого человека и до его богатства, – заявила она с такой резкостью, с какой никогда прежде не обращалась к брату. – А теперь ты скажешь мне, что все уже решено?

– Естественно, я дал ему свое разрешение ухаживать за тобой. Лукас, знает, что я не возражаю против вашего брака. Лучшего жениха и быть не может. Лукас знавал и очень красивых, и очень богатых женщин, но это были лишь мимолетные увлечения, тогда как тебе он готов дать то, о чем все эти женщины только мечтали – свою руку и сердце. Он хороший человек, Пруденс, и у него множество достоинств.

– Господи, Томас, ты так говоришь, будто мне предлагают целое королевство. Я оскорблена и унижена его попыткой договориться о браке без моего ведома… его тщеславной уверенностью, что я подчинюсь его желанию. Возможно, его пыл остудит отсутствие приданого, – холодно заявила Пруденс.

– Лукас готов взять тебя и без приданого.

Пруденс опешила.

– И ты согласился? Ты согласился отдать меня человеку, которого я совершенно не знаю, не посоветовавшись со мной? О, Томас, как ты мог? Только не говори, что ты сам предложил меня ему.

– Нет, Пруденс, – мягко возразила Арабелла. – Лорд Фокс обратился к нему с просьбой отдать тебя ему в жены.

Пруденс с недоверием уставилась на сестру.

– Он? Арабелла, о чем ты говоришь? – Неожиданно перед ее глазами возникла ужасная и унизительная картина: роскошный зеленый луг и стадо коров, меланхолично жующих траву. – И насколько сильным было его желание жениться, Томас? Настолько, что он решил меня купить? – спросила девушка с застывшим лицом. В ее душе бурлили злость, стыд и невыносимая боль от мысли, что это может оказаться правдой. – Он пообещал вернуть тебе пятьдесят акров земли в обмен на мое согласие?

Томас неохотно кивнул.

– Он сделал такое предложение.

– Понятно, – ответила Пруденс, чувствуя себя более обиженной и униженной, чем готова была признать. – В таком случае ты поторопился выпустить коров на эту травку, Томас. Меня не купит ни один мужчина… а тем более Лукас Фокс. Он больше ничего тебе не обещал? – Как только этот вопрос слетел с ее губ, Пруденс поняла, что знает ответ. Ее охватило ужасное, леденящее кровь предчувствие. С ошеломляющей ясностью она поняла, что Лисичку, прекрасную гнедую кобылу, подарил ей Лукас, а вовсе не Томас с Арабеллой.

В наступившем молчании она с ужасом взглянула на брата.

– Это ведь Лукас купил Лисичку, да? – еле слышно прошептала она, сдерживая жгучие слезы.

– Да.

– Так я и знала. – Пруденс взглянула на брата, словно на злейшего врага. – О… как ты мог? – воскликнула она дрожащим от горечи и обиды голосом. – Я была наивной до глупости. Почему ты позволил мне поверить, будто ее подарил ты?

– Потому что ты отказалась бы принять подобный подарок от Лукаса.

– Ты прав. Я отказалась бы. И сейчас не поздно отказаться.

– О чем ты говоришь? – не понял Томас.

– Я верну ему Лисичку, – решительно заявила Пруденс. – Я ничего от него не хочу. Совершенно ничего, – севшим голосом повторила она, чувствуя собственную неискренность и злясь от этого еще больше. – Я не потерплю, чтобы меня продавали. У меня есть гордость, Томас, и я ценю себя гораздо выше, чем пятьдесят акров земли и лошадь.

Томас встал с кресла, едва сдерживая гнев.

– Довольно, Пруденс. Думай, что говоришь. Тебе следует пойти в свою комнату и остыть. Я знаю, что глупости и упрямства в тебе гораздо больше, чем здравого смысла, но все же попрошу тебя тщательно обдумать предложение Лукаса. Мы еще вернемся к этому разговору.

Со жгучей обидой в сердце Пруденс гордо вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь.

Томас и Арабелла переглянулись. Когда Арабелла повернулась, намереваясь догнать сестру, Томас остановил ее.

– Пускай остынет, Арабелла. Она одумается.