Цыганские глаза

Двенадцатая глава

Томас был в ярости. Он прекрасно знал, куда помчалась Пруденс, и уже намеревался отправиться за ней, несмотря на грозу, когда приехал Соломон. В присланной с ним записке Лукас подробно объяснил происшедшее и предложил, чтобы Пруденс переждала у него бурю. Если к вечеру погода не улучшится, она может остаться у него на ночь. В доме столько прислуги, что этого вполне достаточно для соблюдения приличий.

– То есть, достаточно, чтобы ее защитить, – съязвила Арабелла, когда Томас передал ей письмо. Мысль о том, что Пруденс не будет ночевать дома, привела ее в ужас. – Лорд Фокс пишет, что отправит ее обратно, как только гроза закончится, но ты послушай, Томас, – воскликнула она, как только дом сотрясся от очередного громового раската. – Буря стихнет не скоро, и Пруденс вынуждена будет переночевать у него. Но она не может остаться в Марлден-Холле с ним наедине. Это скандал, которого нельзя допустить. Ничего другого не остается. Я поеду туда вместе с Соломоном.

– Нет, Арабелла, – возразил Томас. – Мы поступим так, как советует Лукас. Он знает, что делает. Может, после некоторого времени, проведенного вместе с моим другом, и некоторых ухаживаний с его стороны, – он улыбнулся, – наша сестра не сможет устоять перед его обаянием.

Арабелла с недоверием взглянула на брата.

– Я не доверяю его способам ухаживания. Пруденс понятия не имеет, как вести себя с ним. В сравнении с лордом Фоксом наша сестра сущий младенец.

– Вовсе нет, Арабелла, – хмыкнул Томас. – Пруденс сумеет постоять за себя, уж в этом я уверен.

– Но это может испортить ей репутацию.

– Да она и так помчалась в гости к Лукасу, наплевав на мой запрет. Теперь уже поздно беспокоиться о репутации.

– И ты считаешь, что лорд Фокс не причинит ей вреда… не обесчестит ее?

– Конечно. Поверь, Арабелла, Пруденс ничто не угрожает. Лукас дал мне слово.

Миссис Уайтем, вернувшаяся за мокрой одеждой, принесла теплое душистое питье.

– Это отгонит простуду, – пояснила она, когда Пруденс поднесла чашку ко рту и поморщилась от резкого запаха. – Хозяин велел, чтобы я заварила это для вас. На вкус гораздо приятнее, чем на запах, можете мне поверить.

Девушка покорно выпила отвар, понятия не имея, из чего он приготовлен, но понадеявшись, что это не какое-нибудь восточное зелье, способное воспламенить ее чувственность и сделать беззащитной перед чарами Лукаса.

Соломон вернулся из Уиллоу-Хауза с ее одеждой, но без Арабеллы. Пруденс была глубоко разочарована. Она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы… хотя на самом деле судьба вмешалась в ее жизнь в то самое мгновение, когда она увидела в королевской процессии надменного Лукаса Фокса, разряженного в пух и прах и обвешанного драгоценностями.

К счастью, сестра очень удачно выбрала для нее платье. Сиреневое и довольно скромное, с неглубоким квадратным вырезом, длинными рукавами и пышной юбкой. Пруденс высушила и расчесала волосы, но не успела их уложить. Миссис Уайтем сообщила ей, что его светлость ждет ее к ужину.

Желая поскорее увидеть Лукаса, девушка глубоко вздохнула и, набравшись храбрости, спустилась вниз. Один из лакеев провел ее в маленькую столовую.

Остановившись в дверях, Пруденс подождала, пока Лукас ее заметит. Он стоял к ней спиной в дальнем углу комнаты, положив руку на каминную полку и любуясь пляшущими лепестками пламени. Камзола на нем не было, и девушка видела, как заиграли его мышцы под белой батистовой рубашкой, когда он выпрямился, поднял руку и провел пальцами по темным волосам.

В позе Лукаса чувствовалась какая-то печаль, и девушка попыталась понять, о чем же он думает. Она не уставала удивляться яркой красоте этого человека, желающего сделать ее своей женой. Он был именно таким, каким и должен быть настоящий мужчина. Пруденс чувствовала исходящее от него ощущение силы, сквозящее и в его повелительном голосе, и в каждом его шаге.

Словно почувствовав ее появление, Лукас повернулся к ней с улыбкой. Подойдя к ней, он взял ее за руку и ввел в комнату, плотно захлопнув дверь. Девушка чувствовала на себе его взгляд, не упускающий ни единой мелочи. Она робко посмотрела на него и вздрогнула, заметив мерцающий блеск его глаз.

– Я восхищен. Ты очаровательна, Пру… хотя мое сердце уже принадлежит миленькой маленькой бродяжке, попросившей у меня убежища от непогоды. – Он рассмеялся, заметив ее порозовевшие щеки. – Идем к столу. Я уже испугался, что мне придется ужинать в одиночестве. Надеюсь, ты проголодалась.

– Да. Я очень голодна, – призналась Пруденс, стараясь не замечать его притягательного взгляда.

Лукас наполнил вином два серебряных кубка и протянул один из них ей.

– Вижу, ты волнуешься. – В его глазах появился озорной блеск. – Это вино однажды уже помогло поднять тебе настроение.

Пруденс вспыхнула, вспомнив званый вечер в Марлден-Холле. Она не собиралась повторять свою ошибку, но, чувствуя необходимость избавиться от страха, поднесла кубок к губам и выпила.

– Надеюсь, ты хорошо отдохнула? – невинно поинтересовался Лукас.

– Да… спасибо. Хотя мне было неловко, когда я поняла, что ты поместил меня в свою комнату.

– Причина, по которой миссис Уайтем приготовила тебе ванну именно в моей спальне, очень проста. Ты промокла до нитки. Я видел, что ты замерзла и можешь простудиться. Это была единственная комната в доме, в которой горел камин. Было бы глупо с моей стороны отправить тебя в не отапливаемое помещение.

Пруденс покачала головой и взглянула на него с улыбкой.

– Очень умно, Лукас. Но почему же мне не верится в твои добрые намерения? Откуда мне было знать, что ты не сделал это нарочно?

Лукас разрывался между желанием рассмеяться и поцеловать ее, поскольку она видела его насквозь.

– Если тебя это напугало, я вынужден напомнить, что на двери был замок, которым ты могла воспользоваться. А теперь давай ужинать.

Он придвинул кресло к маленькому столику, рассчитанному на четырех человек. Присев на краешек, словно пташка, готовая вот-вот взлететь, Пруденс внезапно почувствовала себя неловко под его пристальным взглядом. Она могла думать лишь о том, как бы пережить эту ночь. Лукас, сидящий напротив, видел взволнованный блеск ее глаз и чувствовал ее страх, возникший в то мгновение, когда она осталась с ним наедине.

– Попытайся успокоиться, – пробормотал он, благоразумно подавив желание взять ее за руку.

– Раз уж мне придется остаться, – взволнованно сказала Пруденс, – я буду очень благодарна, если ты согласишься соблюдать приличия.

Лукас снисходительно улыбнулся.

– Если ты боишься повторения моих прошлых поступков, я тебя утешу. Я голоден, и пока мой аппетит не будет утолен, ты в полной безопасности.

Пруденс, покраснев, окинула его испуганным взглядом.

– А потом?

Его глаза весело заблестели.

– Поживем, увидим.

Девушка уже собиралась огрызнуться, но ей помешал слуга, вошедший в комнату с подносом. Еда была отменной, а повар постарался на славу. Пруденс, не проглотившая ни крошки с самого утра, с жадностью набросилась на угощение. Покончив с ужином, они с Лукасом уселись возле камина, чтобы дать возможность слугам убрать со стола.

– Моя спальня в полном твоем распоряжении, но раз уж тебе в ней неуютно, я попрошу миссис Уайтем приготовить другую комнату, – произнес Лукас, откинувшись на спинку кресла с кубком в руке.

– Спасибо. Было очень любезно с твоей стороны предоставить мне твою спальню, – тихо сказала Пруденс, – но я бы предпочла спать где-нибудь в другом месте… желательно, у себя дома.

– К несчастью, буря лишила тебя этой возможности. Похоже, она затянется на целую ночь.

– Ты мог бы отправить меня в Уиллоу-Хауз в карете, – с надеждой предложила девушка.

– Это было бы неразумно. От сильного дождя река разлилась. Соломон еле успел проехать. Теперь мост уже наверняка скрылся под водой. И Томас в своем письме сообщает, что ждет тебя к утру.

Пруденс заметила странный взгляд молоденькой горничной, собирающей грязную посуду, и поняла, что завтра о ней начнет судачить все население деревни.

– Надеюсь, твои слуги достаточно благоразумны. Мне не хотелось бы, чтобы обо мне сплетничали в Марлден-Грин. Если люди узнают, что я провела ночь в твоем доме, моя репутация будет испорчена.

Лукас равнодушно пожал плечами.

– Как будущая леди Фокс ты можешь себе это позволить.

Пруденс, естественно, возмутилась.

– Не будь таким самонадеянным, Лукас. Я еще ничего не решила.

– Решишь ведь когда-нибудь. Зачем противиться неизбежному? – Лукас поднял кубок. – За наше счастье, – произнес он и залпом выпил.

Пруденс опешила, ошеломленная его невероятной наглостью.

– Я же сказала, ничего еще не решено. Ты должен ждать моего ответа.

– Надеюсь, ожидание будет недолгим. К тому же, ты вряд ли уживешься с Верити. Когда вы останетесь вдвоем в Уиллоу-Хаузе, твоего терпения хватит ненадолго, и ты с радостью помчишься под венец, лишь бы избавиться от нее.

Пруденс опустила глаза. Есть ли хоть что-нибудь, чего бы не знал этот ужасный человек? Он прав: они с Верити смотрят на мир по-разному, и Пруденс знала, что ее невестка не успокоится, пока не станет в Уиллоу-Хаузе полновластной хозяйкой. Но это слишком незначительное затруднение, чтобы решать его с помощью брака.

– Почему-то до встречи с тобой у меня не было никаких неприятностей, – тихо заметила Пруденс. – А если нам с Верити и трудно поладить, замужество вряд ли поможет. К тому же, если жизнь в Уиллоу-Хаузе станет для меня невыносимой, я всегда могу уехать в Лондон к тете Джулии. Буду жить неподалеку от Арабеллы. Ты ведь знаешь, что у нее свадьба через неделю, и мы всей семьей собираемся в Лондон.

– Я и сам намереваюсь съездить в Лондон, так что мы обязательно встретимся.

– Правда?

– Да. Я не отступлю, Пруденс, – решительно заявил Лукас, не допуская даже мысли о поражении.

– Даже если я не хочу выходить за тебя?

Он выгнул бровь, окинув девушку оценивающим взглядом.

– Не хочешь? Можно подумать, ты не хотела моих объятий, радость моя. Я не передумаю.

Пруденс вспыхнула.

– Но… ты же знал сотни красивых, утонченных и опытных женщин. Почему я?

– Потому что мне не нужна опытная жена. Мне нужна ты, Пру. Ни один мужчина не сможет устоять перед таким искушением. Ты очаровала меня, и я теряю голову от желания.

Он не отводил глаз, пылающих страстью. Пруденс смущенно потупилась. Ей слишком хорошо была знакома сила его улыбки.

– Это преувеличение, – сказала она наконец. – Лукас, ты не сможешь жениться на мне против моей воли. Даже если ты силой притащишь меня к алтарю, я никогда не скажу тебе «да».

– Силой тащить не придется. Когда ты станешь моей женой, я засыплю тебя подарками. Не лишай меня этого удовольствия.

– А что… ты сделаешь с пятьюдесятью акрами земли, если я не соглашусь за тебя выйти? – робко спросила Пруденс.

Бровь выгнулась снова.

– Если не согласишься? Так ты еще сомневаешься?

Она чувствовала себя все неуютнее под проницательным взглядом Лукаса.

– Просто… я… я… замужество – очень важный шаг, и к нему нельзя относиться легкомысленно. Конечно, я сомневаюсь.

– В таком случае я попрошу Томаса увести свой скот с моей земли, – спокойно сообщил Лукас.

– А ты не можешь продать ему эту землю?

– Есть только один способ вернуть эту землю твоей семье. Если ты любишь своего брата и знаешь, как он мечтает об этом, то тебе трудно будет жить в Уиллоу-Хаузе с мыслью о том, что он лишился этого участка по твоей вине. Но если ты не разделаешь желание твоего брата обладать этой землей и не будешь испытывать угрызений совести, то и беспокоиться не о чем.

После этого заявления Пруденс почувствовала себя виноватой и еще более несчастной. Но не подала виду.

Пожелав Лукасу спокойной ночи, Пруденс поднялась в выделенную для нее спальню и переоделась ко сну. Гроза стихла, но дождь продолжал идти. Девушка легла и, несмотря на волнение, вскоре уснула.

Через некоторое время после полуночи что-то ее разбудило. Открыв глаза, Пруденс, к своему ужасу, увидела в дверях спальни мужской силуэт. Она приподнялась на кровати, натянув одеяло до самого подбородка. В полумраке к ней приближалась призрачная фигура, огромная и угрожающая. От страха девушка не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Ей не надо было видеть лицо мужчины, чтобы понять, кто он. Это был Лукас.

Он был в огненно-алом халате, который Пруденс надевала чуть раньше. Девушка догадывалась, что под халатом на нем ничего нет, и могла представить себе его стройное, сильное тело, блеск его загорелой кожи. Она смотрела на него, как кролик смотрит на приближающуюся лису, ощущая его присутствие каждой частичкой своего существования, и, несмотря на испуг, по ее телу разлилось приятное тепло, смывающее тревогу.

– Ты боишься? – спросил он низким и хриплым голосом.

Пруденс растерянно взглянула на него, неожиданно вспомнив о собственной уязвимости и беспомощности.

– Нет… но, прошу тебя, уходи, Лукас, – в отчаянии прошептала она, пытаясь отодвинуться как можно дальше.

Лукас сел на кровать. Пруденс заметила на его лице странное выражение, которого никогда не видела раньше. Он взял ее руку, сжимавшую край одеяла, и нежно поцеловал пальцы. Сердце Пруденс бешено забилось. Она сидела, ни жива, ни мертва, безуспешно пытаясь придумать какой-нибудь выход.

– Лукас… пожалуйста, я…

– Пру, – пробормотал он, – молчи. – Глядя ей в глаза и лаская губами ее пальцы, Лукас чувствовал, как она млеет от его прикосновений.

– Но я…

Он остановил ее, приложив палец ей к губам.

– Молчи.

Его голос был таким мягким и манящим, что в первое безумное мгновение Пруденс готова была подчиниться. Она дрожала от желания, но не могла позволить ему сделать следующий шаг.

– Ты не посмеешь.

Лукас привлек девушку к себе, заключив в страстные объятия. Он наслаждался видом ее нежной кремовой кожи и блеском волос, рассыпавшихся по плечам и постели. Сладкий аромат ее тела будоражил его чувства, наполняя его болезненной жаждой обладания.

– Посмею, – прошептал он. – Мы так долго подавляли наше влечение друг к другу, любимая. Думаю, нам надо достичь согласия, прежде чем настанет утро, и ты покинешь мой дом.

– Нам нечего достигать, – возразила Пруденс, испуганная страстным блеском его глаз.

– Нет, есть, любовь моя, – хриплым шепотом произнес Лукас. – Позволь, я покажу тебе.

Сладость его поцелуя заставила Пруденс забыть обо всем. Тлеющие угли ее негодования сгорели в пламени страсти, возмущение переросло в вожделение. Поцелуй был настолько возбуждающим, что она растеряла последние крупицы здравого смысла, охваченная дымкой опасной, пугающей чувственности.

Сначала она отвечала ему робко, с невинной неуверенностью, но затем ее отклик поразил Лукаса. Крепко его обняв, она запрокинула голову и изогнулась всем телом, подставляя его поцелуям свою нежную шею.

Лукас нетерпеливо расстегнул мелкие пуговицы ночной рубашки и стянул ее с плеч девушки до самой талии. Пруденс ахнула, прикрыв грудь ладонями, и попыталась оттолкнуть Лукаса, но он ей не позволил. Лукас хотел, чтобы она подчинилась его желанию, чтобы сама умоляла его о запретной близости.

Чувствуя жидкий огонь, растекающийся по жилам, Лукас вновь уложил ее на подушки и лег рядом, захватив ее обе руки. Пруденс зажмурилась, позволив ему ласкать губами ее груди, покусывать и теребить твердые розовые бутоны, доводя ее до вершины наслаждения.

Вновь отыскав ее губы, Лукас отбросил одеяло и запустил руку под ее ночную рубашку, прикоснувшись к ее обнаженной атласной коже, желая исследовать каждую частичку ее плоти, желая сделать ее своей.

Пруденс горела, как в огне. С жалобным стоном она прильнула к нему, чувствуя давление его тела, свидетельствующее о силе его желания. Страсть, которую пробудил в ней Лукас, была такой сильной, что когда его рука ласкала самые потаенные части ее тела, ее бедра содрогнулись и затрепетали, и на нее, одна за другой, нахлынули волны немыслимого наслаждения.

Пруденс робко раскрыла глаза, слыша лишь бешеный стук своего сердца. Она хотела Лукаса. Она жаждала близости и обнимала его с безрассудством неопытной девушки. Но вдруг выражение его лица изменилось, и он снова прикрыл ее стройные ноги подолом ночной рубашки.

Подавив неистовое желание, Лукас склонился над ней и взял в ладони ее лицо, глядя в ее блестящие от страсти глаза, понимая, что она готова отдать ему свою девственность. С самого первого мгновения он знал о ее желании. Она слишком молода и неопытна, чтобы скрывать свои чувства, и слишком искренна, чтобы хотя бы попытаться.

– Боже, Пру. Ты так прекрасна, – пробормотал он. – Ты само искушение, ангел и куртизанка в одном лице. Больше всего на свете я хочу остаться с тобой на ночь и лишить тебя девственности. Ты изводишь меня. Я умираю от желания. Ты довела меня до того, что я чуть не забыл о клятве, данной твоему брату.

Пруденс смотрела на него в изумлении. Она была потрясена силой своего желания и не на шутку испугалась, что покроет позором и себя, и свою семью.

Лукас нежно поцеловал ее в губы.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, но еще сильнее желаю, чтобы ты просыпалась рядом со мной каждое утро. Спокойной ночи, малышка, – прошептал он, соскользнул с кровати и вышел, оставив ее в одиночестве.

Открыв глаза в холодном свете дня, Пруденс почувствовала себя совершенно другим человеком. Лукас пробудил в ней такие ощущения, о существовании которых она даже не подозревала. Теперь она была уже не юной наивной девушкой, а женщиной, с женскими страстями и желаниями, удовлетворить которые может только один человек.

Ее нежная и чистая любовь к Адаму была совершенно иной. А о природе своих чувств к Лукасу Пруденс не решалась даже задуматься. Это непонятная, загадочная и всепоглощающая смесь страха и возбуждения. Прошлой ночью Лукас пришел в ее комнату, чтобы соблазнить ее, и добился своей цели. Пруденс густо покраснела, вспоминая, как лежала с ним рядом и целовала его, позволяя ему прикасаться к самым укромным участкам своего тела. Больше всего на свете ей хотелось предаться любви с Лукасом (и он это знал). Она хочет этого и сейчас (и он это тоже знает).

– Боже мой, – прошептала Пруденс, закрыв лицо ладонями и плотно зажмурив глаза. Что она натворила? Никогда больше она не станет недооценивать силу и страсть Лукаса. В ее ушах до сих пор звучал его голос, сильный и звучный; она до сих пор чувствовала прикосновения его рук, исследующих тайны ее тела с уверенностью опытного и умелого любовника. Его ускользающий запах все еще висел в воздухе, а ее губы помнили вкус его поцелуев.

Вместо того чтобы пытаться подавить эти чувства, Пруденс наслаждалась ими. Даже в самых безумных мечтах она представить себе не могла, что мужчина способен сотворить такое чудо с ее телом, и вряд ли это смог бы сделать кто-нибудь другой, кроме Лукаса Фокса. Он обладает особым чутьем и создан для того, чтобы дарить любовь.

Но может ли она выйти за него замуж? Ее сердце, этот крохотный кусочек трепещущей плоти, которое всегда было сильнее рассудка и вовлекало ее во всяческие беды, шептало: «да… возможно». Пруденс слезла с кровати и начала одеваться, но как ни пыталась она забыть объятия Лукаса, ее не оставляла мысль о том, что она могла бы наслаждаться его объятиями каждую ночь.

Когда миссис Уайтем сообщила, что лорд Фокс спустился к завтраку и предлагает ей присоединиться к нему, Пруденс охватили дурные предчувствия. Как она сможет притворяться спокойной и невозмутимой, если в ее памяти намертво отпечаталось все, что они вытворяли ночью?

Спустившись вниз, она остановилась и огляделась по сторонам, не зная, куда идти.

– Пруденс, – окликнул ее Лукас из дверей комнаты, в которой они ужинали накануне.

Девушка обернулась, не в силах унять сердцебиение. Почему все так изменилось со вчерашнего дня? Почему она не может забыть его ласки и его поцелуи? Она медленно направилась к Лукасу. Сегодня он казался особенно высоким и широкоплечим, а его лицо было еще красивее, чем раньше.

Лукас смотрел на нее с улыбкой, но в его взгляде не было прежнего разбойничьего блеска, от которого ее так часто бросало в краску.

Он пропустил ее в комнату и закрыл дверь.

– Ты хорошо выспалась? – тихо спросил он.

Пруденс посмотрела на него своими огромными влажными глазами, надеясь, что он не станет упоминать о своем полуночном визите.

– Да, – ответила девушка, с радостью обнаружив, что ее голос не изменился. Она взглянула на накрытый стол. – Ты уже позавтракал?

– Еще нет, – ответил Лукас, не сводя глаз с очаровательной юной женщины. – Я ждал тебя.

– Не надо было. Я… я предпочла бы вернуться домой.

– Как только поешь, я тебя отвезу.

Поняв, что спорить бесполезно, Пруденс села и, пока Лукас расправлялся с обильным завтраком, отпила немного горячего шоколада и съела кусочек хлеба с маслом.

Перед самым отъездом Пруденс постояла на крыльце Марлден-Холла, дожидаясь, пока Лукас выведет из конюшни лошадей. Буря стихла, и мокрая земля блестела под солнечными лучами. Когда девушка увидела Лукаса, у нее перехватило дыхание. Она даже стыдилась своего восторга, охватившего ее при виде этого красавца-мужчины.

Приподняв юбки, Пруденс сбежала по лестнице и остановилась перед Лукасом. Он смотрел на нее вопросительно.

– Ты все еще хочешь вернуть Лисичку?

Охваченная сомнением, Пруденс взглянула на свою обожаемую кобылу и вздохнула.

– Пруденс, ты злишься на меня, а вовсе не на лошадь. Что бы ни случилось между нами, просто прими ее в качестве моего подарка. Кроме того, – добавил Лукас, поглаживая гриву кобылы, – она так привязалась к тебе, что будет без тебя тосковать. Она может даже не вынести разлуки с тобой.

Лисичка шевельнула ушами и, повернув морду к хозяйке, заржала, требуя внимания. Пруденс не удержалась и прижалась щекой к ее теплой шее, уверенная, что Лукас и Лисичку уговорил ему подыграть. В ее глазах блестели слезы.

– Черт бы тебя подрал, Лукас Фокс. Ты знаешь, что я не могу отказаться.

Она чмокнула кобылу в нос, не заметив полную нежности улыбку Лукаса.

На обратном пути в Уиллоу-Хауз оба молчали. Дорога раскисла от дождя и требовала осторожности. Проехав по мосту, Пруденс обнаружила, что уровень воды вовсе не так высок, как утверждал вчера Лукас. Она хоть и окинула его сердитым взглядом, но улыбку скрыть не смогла. Девушка прекрасно понимала, зачем ему понадобилась эта ложь.

Лукас остановился на лужайке в некотором отдалении от дома и схватил ее поводья.

– В чем дело? Почему ты остановился? – спросила Пруденс.

– Прежде чем ты встретишься с братом, я хочу поговорить с тобой.

– О! О чем же?

– Пруденс, мы не можем и дальше молчать о том, что случилось ночью.

Она повернулась к нему, пылая негодованием.

– Я не приглашала тебя в свою комнату, Лукас… ты сам мне навязался.

Лукас насмешливо выгнул бровь.

– Нет, Пруденс. Может, я и вошел без приглашения, но что-то не припомню, чтобы я тебе навязывался. Честно говоря, я был удивлен твоим пылом. Ты оказала мне более чем радушный прием. Но я не жалуюсь, – мягко добавил он. – Признаюсь, мне было приятно. Никакие твои слова и поступки не могут изменить того, что произошло между нами. Ты хочешь меня, Пруденс, – заявил он с хитрой улыбкой. – Ты не можешь это отрицать.

Пруденс судорожно сглотнула и уставилась на него, вспоминая то, что он сделал с ней, вспоминая его страсть, его нежность и самообладание… а кроме того вспоминая собственное необузданное желание, готовность отдать ему свою девственность. Она уже собиралась все опровергнуть, ей хотелось обидеть его, унизить, но здравый смысл заставил ее смолчать. Она гордилась любовью Лукаса и не сумела бы убедить его в обратном.

– Да… да, я желаю тебя, – с жаром воскликнула она. – Но разве ты не понимаешь, что я не хочу тебя желать? Я ненавижу себя за то удовольствие, которое испытала прошлой ночью. Это невыносимо.

Лукас протянул руку и нежно погладил ее по щеке.

– Бедная маленькая Пру. Все может быть по-другому, стоит только захотеть.

Что-то в его голосе, а вовсе не в словах, тронуло девушку.

– Я знаю, – с дрожью прошептала Пруденс.

– Тогда не противься мне, малышка. Ты же сама себя мучаешь, – сказал Лукас. – В конце концов, ты подчинишься зову сердца и перестанешь сражаться со мной.

Пруденс глубоко вздохнула.

– Ты так уверен в этом, Лукас? Какой же ты высокомерный. Разве ты не устал от распутства, от своих попыток завоевать всех встречных женщин, и добиться от них любви и преклонения? Я не хочу быть такой, как они.

Лукас улыбнулся, но затем его улыбка сникла. Он пристально взглянул на девушку.

– Ты и не будешь такой. Признаюсь, в моей жизни было много женщин, но я всегда был одиночкой. Ты единственная девушка, которой я сделал предложение. Ты та женщина, с которой я хочу провести остаток своих дней, и я не успокоюсь, пока не получу тебя. Хоть как-то это должно отразиться на твоем отношении ко мне?

Пруденс, смутившись, отвела взгляд.

– Да… да, конечно.

– Я совершил ошибку, попытавшись заключить сделку с твоим братом, не поговорив с тобой… и ты восприняла это так, как и должна была воспринять гордая, непокорная, прекрасная женщина. Пру, я прошу у тебя прощения, – тихо сказал Лукас. – Я поступил неправильно. Я заслужил твой гнев… но не ненависть.

У Пруденс слезы выступили на глазах.

– Но я не ненавижу тебя, – прошептала она. – Не надо так думать обо мне.

– Я знаю, – с чувством произнес Лукас.

Когда они вместе вошли в дом, Арабелла сразу же потащила Пруденс в ее спальню, намереваясь устроить ей головомойку. Томас глубоко вздохнул, на его лице была написана досада.

– Клянусь, эта девчонка сведет меня в могилу, Лукас. Моему терпению приходит конец. – Он взглянул на друга. – Надеюсь, ты вел себя хорошо?

Лукас усмехнулся.

– Тебе не на что жаловаться, Томас. Я вел себя, как джентльмен. Можешь увозить Пруденс в Лондон, как намеревался, а там я с тобой встречусь. – Его глаза хитро заблестели. – Похоже, мы с ней нашли общий язык.