Цыганские глаза

Седьмая глава

Пруденс стояла перед Лукасом, глядя в его глаза, полные ледяной ярости, и не могла понять, чем же она заслужила столь суровое обращение.

– Чего ты надеялась добиться своим дурацким кокетством? – поинтересовался он.

Растеряв всю дерзость и безрассудство, Пруденс в замешательстве смотрела на своего грозного собеседника.

– Ты не задумывалась о том, что вешаться на шею мужчинам слишком опасно? У меня за пятнадцать лет столько связей было, что тебе и не сосчитать, но я никогда не волочился за невинными девственницами. Я терпеть не могу таких игр, особенно когда мне строит глазки нахальная девчонка, совершенно неискренняя, вся цель которой – пробудить ревность в другом мужчине.

– Вы чудовище, – огрызнулась Пруденс, злая, смущенная и униженная его едкими обвинениями.

– Ты не умеешь притворяться, Пруденс, и всем вокруг было ясно, что причиной твоей развязности было выпитое вино. При дворе короля Карла есть множество женщин, столь же бесстыдных и откровенных, как мужчины, с которыми они заигрывают. Тебе стоило бы у них поучиться. Ты затеяла свои детские игры не с тем человеком. Меня вокруг пальца не обведешь.

– О! Как вы смеете? – со злостью и обидой воскликнула Пруденс. Возможно, упрек Лукаса, касающийся ее поведения, был справедлив, но все остальное – нет. Подбоченившись, она окинула его возмущенным взглядом. – За кого вы себя принимаете? Вы не имеете права обращаться со мной, словно ревнивый муж. Только Томас может меня упрекать.

– Ты не с Томасом заигрывала, а со мной, – со жгучей иронией возразил Лукас. – И я имею полное право обвинить тебя в том, что ты использовала меня, чтобы разжечь ревность другого мужчины.

Пруденс заносчиво вскинула голову.

– Не понимаю, о чем вы.

– Разве? Тогда позволь объяснить, – произнес он угрожающим голосом, подойдя к девушке еще ближе и буквально склонившись над ней.

Пруденс собралась с духом.

– Я знаю все о твоем увлечении Адамом Лингардом, и о том, что ты надеялась после его возвращения выйти за него замуж. Я понял это, когда ты вручила ему свой букет. Ты разочарована тем, что он не разделяет свои чувства, что он даже не замечает тебя. Ты обижаешься, злишься, и не можешь видеть, как он выражает свою любовь другой женщине. Поэтому ты заигрывала со мной, чтобы вызвать в нем ревность? Но тебе придется уяснить, милая Пру, что если мужчина не любит тебя, он не станет и ревновать.

Холодная ирония и сердитый взгляд Лукаса разрывали ей сердце.

– Вы жестоки, – прошептала она с полными слез глазами.

– Согласен, и предупреждаю тебя, Пруденс, хотя ты можешь назвать это обычным советом. Если ты еще хоть раз попытаешься воспользоваться мной, то убедишься, каким я могу быть жестоким. И тебе это не понравится. – Он пристально взглянул на нее. – Обещаешь, что не будешь делать этого больше?

Пруденс судорожно сглотнула.

– Да, – прошептала она.

– Я не выношу, когда меня держат за дурачка. Тебе это ясно?

– Я не пыталась заставить Адама ревновать, – возразила Пруденс, едва не плача от злости и унижения. – Но думайте, что хотите. Меня это не волнует. Вы ничего обо мне не знаете.

– Нет, знаю. Ты упряма, своенравна, и сегодня вела себя как плохо воспитанная, глупая девчонка. – Заметив, что ее глаза блестят от слез, Лукас смягчился. – А еще очень красива. Я нахожу тебя очаровательной и хочу познакомиться с тобой поближе.

– Уж лучше я буду дружить со змеей, – огрызнулась Пруденс.

Лукас глядел на насмешливую юную красотку, готовую выцарапать ему глаза. В теплом пламени свечей ее волосы блестели, как медь, синяя ткань платья оттеняла румянец и подчеркивала удивительный цвет глаз. Он сдержал улыбку.

– Вижу, ты очень злишься на меня.

Девушка кивнула.

– Да.

– Но еще сильнее злишься на себя, – тихо добавил он.

Пруденс опустила глаза. Лукас прав. Теперь она стыдилась своего глупого поведения. Встретившись с ним взглядом, она увидела сочувствие и тревожный огонек в глубине его глаз.

– Я сержусь на себя, – севшим голосом призналась девушка. – Я вела себя глупо и по-детски. Прошу прощения и обещаю, что это больше не повторится.

Лукас кивнул, восхищаясь ее искренностью и умением признать свою вину. Скрестив руки на груди, он присел на край дубового столика, глядя на нее с любопытством и намеренно отрезав ей путь к отступлению.

– Теперь, когда самый неприятный момент остался позади, – произнес он с нахальной улыбкой, – может, продолжим то, что началось в столовой? После всех твоих попыток меня соблазнить, мы могли бы перейти к более интимному общению… раз уж оказались наедине. Итак, чего ты ждешь от меня? Или предпочтешь действовать сама?

Пруденс взглянула на него с испугом и невольно попятилась.

– Что вы имеете в виду?

– Я не буду возражать, если ты меня поцелуешь. – Лукас не сомневался, что его слова разбудят дремлющий вулкан. И он не был разочарован.

Гнев Пруденс вспыхнул с новой силой.

– Вы, тщеславный осел. Поцеловать вас? Зачем мне это надо? Я лучше мула поцелую.

– Уверяю, тебе это понравится гораздо меньше, – беззлобно рассмеялся он. – Мул – животное бесполое, и не ответит на твой поцелуй.

– Чем больше я узнаю вас, тем меньше вы мне нравитесь. Я нахожу вас невероятно тщеславным и высокомерным. О ваших любовных похождениях ходят легенды. Вы совратили всех дам при дворе короля Карла, и готовы даже младенца в люльке соблазнить.

Лукас невозмутимо любовался ее прелестным, возмущенным личиком.

– Ты закончила?

– Да, но могу и продолжить.

– Тогда не останавливайся. Я понятия не имел, что мои подвиги так широко известны. Но тебе не стоит верить сплетням, Пру. И ты должна дать мне возможность оправдаться. Для начала, это огромное преувеличение. В первые четыре года изгнания я сражался во французской армии. Пару раз у меня случались романы с женщинами, но не чаще, чем у остальных.

– А следующие пять лет?

В его глазах появился холод.

– Они были далеко не столь приятными.

Пруденс взглянула на него с любопытством.

– Вы очень таинственны, милорд. Я слышала, вы путешествовали по востоку?

– Да.

Ответ Лукаса был кратким, с его лица сползла улыбка. Девушка воздержалась от дальнейших расспросов.

– Вы не понравились мне при первой встрече и не нравитесь до сих пор, – холодно заявила она. Это было не совсем так, но Пруденс не собиралась с ним откровенничать.

– Мне очень жаль, что ты испытываешь ко мне подобные чувства, – тихо пробормотал Лукас, глядя на нее с невероятной нежностью, – потому что, когда я увидел тебя впервые, ты показалась мне прекраснейшим созданием на земле. И в тот момент, когда ты находилась в моих объятиях… когда я целовал твои горячие губы… у меня сложилось впечатление, что тебе это нравится.

Пруденс удивленно уставилась на него. Она искала насмешку в его глазах и не находила.

– Вы… вы тогда застали меня врасплох.

Лукас криво усмехнулся.

– Но тебе ведь понравилось?

Она лихорадочно пыталась подобрать верные слова.

– Меня… меня это… взволновало.

– И меня. Хочешь, попробуем снова?

– Я что, по-вашему, с ума сошла?

– Пока нет. Но можешь. Кто знает, что из этого выйдет?

– Ничего не выйдет, потому что я не собираюсь целоваться с вами. Кроме того, вы будете разочарованы. Я далеко не так опытна, как вы, – с иронией добавила Пруденс.

– Надо же когда-нибудь учиться.

– И вы претендуете на роль учителя?

– Не возражаю, и буду счастлив поделиться с тобой опытом. Я выпущу тебя из этой комнаты только в обмен на поцелуй, так что можешь начинать. После такого бесстыдного заигрывания, ты моя должница.

Его слова были настолько наглыми, что Пруденс чуть не рассмеялась.

– Я ничего вам не должна.

– Нет, должна, – и, не дав ей возможности возразить, Лукас схватил ее и прижал к груди.

Пруденс ахнула.

– Отпустите меня, – воскликнула она, извиваясь в его объятиях и не замечая, что страсть Лукаса возрастает с каждым ее движением.

– Ты слишком гордая и слишком глупенькая, милашка, – пробормотал Лукас. Он знал, что своим поступком может разжечь в ней ненависть, но понадеялся найти отклик в ее сердце и ее теле. – Я должен изменить твое мнение обо мне.

Он принялся целовать ее со жгучей страстью, с безжалостной настойчивостью, раня ее чувства. Пруденс пыталась вырваться, но его руки были крепкими, как тиски, и чем отчаяннее она боролась, тем более жестокими становились его губы.

Только когда она замерла, дрожа и уступив его напору, Лукас отстранился и взглянул в ее полные ярости глаза.

– Это, малышка, – прошептал он, согревая ее своим дыханием, – был твой первый урок. Но я знаю, что ты способна на большее.

Пруденс глядела на него, затаив дыхание, борясь с клокочущими в груди чувствами.

И тогда он поцеловал ее совершенно иначе. Теперь его руки обнимали девушку с нежностью, лишившей ее всякой способности к сопротивлению. Он целовал ее крепко и страстно, разжигая в ней пламя. Пруденс уступила ему, покорившись дерзким ласкам его ладоней и губ.

Лукас ощутил взрыв желания, почувствовав, что девушка отвечает на его поцелуй с неожиданным пылом. Услышав ее стон, он поднял голову, поняв, что ему грозит опасность превратиться из соблазнителя в соблазненного. Обняв тонкую талию Пруденс, он взглянул в ее раскрасневшееся лицо, вдыхая аромат ее волос. Она открыла глаза, растерянные, потемневшие от возбуждения, и Лукас улыбнулся, убедившись, что его поцелуй произвел желаемое впечатление.

– А это, моя прелесть, – пробормотал он низким и хриплым голосом, – был твой второй урок.

Пруденс, словно в тумане, взглянула на чувственные, красивые губы, целовавшие ее со жгучей страстью, и, обессилев, прижалась к Лукасу, не в силах сдержать сердцебиение и бурю чувств, поднявшуюся в ее душе.

– Нам еще не пора вернуться к гостям? – прошептала она. Охваченная стыдом и смущением, девушка поверить не могла, что предавалась столь распутным ласкам.

– Торопиться некуда, – возразил Лукас. – Я же обещал показать тебе дом.

– Но это было сто лет назад.

– У меня большой дом, – пробормотал он. Склонив голову, он легонько коснулся ее губ, восхищаясь ее чистотой, не в силах поверить, что восемнадцатилетняя невинная девушка едва не заставила его потерять голову.

Приведя Пруденс в эту комнату, Лукас намеревался всего лишь отчитать ее за неподобающее поведение в столовой, но она оказалась столь соблазнительной, а ее аромат был таким пьянящим, что он не смог удержаться. В прошлом он предпочитал иметь дело с искушенными в любви женщинами – страстными, чувственными созданиями, умеющими и бесстыдно дарить наслаждение, и получать его, тогда как Пруденс была девственницей, а в кругах, где вращался Лукас, это встречалось чрезвычайно редко.

Казалось, в ней есть все, что Лукас ценил в женщинах. У него закипала кровь при мысли о том, что он станет ее мужем, разбудит в ней желание и научит ее выражать свою любовь такими способами, о которых она не может и мечтать. Пруденс обладает яркой, необычной красотой и пробуждает в нем такую нежность, о существовании которой он даже не подозревал.

– Ты все еще думаешь об Адаме?

Пруденс покачала головой.

– Я не пыталась заставить его ревновать, клянусь, – призналась она сдавленным шепотом. – Но я чувствовала себя несчастной, а вино помогло мне развеселиться.

– Я верю. Но завтра утром ты проснешься с адской головной болью, – поделился Лукас своей житейской мудростью. – Ты больше не влюблена в него?

– Нет, – ответила Пруденс честно и без малейших сожалений, удивляясь, что так быстро выбросила Адама из головы. Когда Томас сообщил о его женитьбе, ее увлечение развеялось вместе с детскими мечтами. Но симпатия и уважение к нему остались. Он такой порядочный человек… и так любит свою жену. – После его возвращения я поняла, что мы не подходим друг другу.

– А после моего поцелуя тебе не кажется, что мы подходим друг другу гораздо лучше?

Девушка мгновенно насторожилась.

– Конечно, нет.

– Я знаю, что Адам никогда не пробудил бы в тебе таких чувств, как я своим поцелуем.

Пруденс вскинула голову.

– Вы слишком самоуверенны. Откуда вам знать?

Лукас усмехнулся.

– Я знаю Адама, знаю его пристрастия. – Кроме того, Лукас был убежден, что Пруденс, выйдя замуж за Адама Лингарда, была бы разочарована. К окончанию медового месяца она познала бы любовные удовольствия, но осталась бы неудовлетворенной. – У меня достаточно опыта, Пру, чтобы понимать: когда ты отвечала на мой поцелуй, Адаму Лингарду не было места в твоем сердце.

– Может и так, но Адам – джентльмен, а вы нет, – надменно ответила девушка. – Если бы он не был женат и любил меня, он никогда не стал бы целовать меня так, как вы.

Лукас усмехнулся.

– А зря, – мягко сказал он, глядя на ее губы. – Ты из тех женщин, которых нужно целовать… и как можно чаще. Судя по твоим словам и недовольному личику, я понял, что в будущем ты намерена избегать романтических отношений между нами?

Пруденс наконец-то пришла в себя; чары, которые наложил на нее Лукас, начали рассеиваться. Она отвернулась, гневная и пристыженная. Ее охватила уверенность, что его единственной целью было пополнить список своих побед; она не сомневалась, что нечто подобное Лукас проделывал с сотнями других женщин, и не собиралась входить в их число.

– Да. Мы не подходим друг другу. Я уверена, что вы знаете множество женщин, умеющих целоваться лучше меня.

– Вовсе нет, – ответил Лукас, с улыбкой глядя на ее роскошные волосы и соблазнительную фигуру. – Не волнуйся, малышка. У нас впереди достаточно времени, чтобы научить тебя любви.

Потрясенная до глубины души, Пруденс отпрянула, вырвавшись из его объятий. Теперь она убедилась, что Лукас хотел лишь оскорбить ее и унизить. Его несокрушимая уверенность в собственной неотразимости и полнейшее равнодушие к ее словам и чувствам выводили из себя. Пруденс пришла в ярость. Если бы не эта ярость, она сгорела бы со стыда.

– Не рассчитывайте на это… вы… распутный, безнравственный грубиян. Ваша варварская попытка соблазнить меня никогда больше не повторится. Я этого не допущу. Я ненавижу вас… и если вы прикоснетесь ко мне снова, клянусь, я вас убью.

– Любопытно, что из этого выйдет, милашка, – пробормотал Лукас. Наклонившись, он нежно погладил ее по щеке кончиками пальцев и усмехнулся, когда девушка попятилась и отвернулась. – Можешь заигрывать со мной, сколько угодно, но лишь при условии, что ты будешь искренней. А теперь идем. Пора возвращаться к гостям, пока Томас не явился требовать объяснений. И не будь такой мрачной. Улыбнись, малыш, а не то твои родственники что-нибудь заподозрят.

Изобразив на лице натянутую улыбку, Пруденс пулей вылетела из комнаты, но в гостиной ее ждало очередное испытание: Арабелла засыпала ее вопросами о Марлден-Холле.

Густой румянец и блестящие глаза Пруденс не укрылись от внимания Арабеллы. Лорд Фокс не скрывал своего влечения к ее сестре, но способен ли он воспользоваться ее невинностью? Арабелла вовсе не стремилась враждовать с приятелем Томаса, но в будущем решила не оставлять его с Пруденс наедине.

Когда семейство Фейрворти вернулось в Уиллоу-Хауз, в груди Пруденс бушевали самые противоречивые чувства, в том числе злость, унижение и уязвленная гордость. Но одно из них преобладало над всеми – не нашедшее выхода чувственное желание. Теперь девушка убедилась, что все слышанные ею сплетни о Лукасе Фоксе справедливы, поскольку целовал ее человек, искушенный в искусстве любви. Он прекрасно знал, как довести ее до вершины возбуждения.

Со стыдом и горечью Пруденс признала ужасную правду. Она не способна противостоять ни его улыбке, ни его поцелую.

На следующее утро за завтраком Верити упомянула о намерении Томаса представить Пруденс ко двору. Она хотела добавить: «чтобы поскорее найти ей мужа», но из осторожности промолчала. Верити считала свою младшую золовку невероятно упрямой девушкой, к тому же не умеющей скрывать свои чувства. Присутствие Пруденс в доме и в ее упорядоченной жизни было помехой, от которой следовало избавиться. К счастью, девушка позавтракала раньше и с рассвета пропадала в саду, так что ничто не мешало Верити затронуть эту тему.

– По-моему, Пруденс вовсе не горит желанием быть представленной ко двору, – возразила Арабелла, зная, что ее младшая сестра не терпит, когда ей навязывают чужую волю.

– Я вынуждена признаться, что меня беспокоит ее будущее, – спокойно сказала Верити, окинув Арабеллу хмурым взглядом.

– Не сомневаюсь, но ей совершенно нечего надеть, – заметила Арабелла, надеясь, что это положит конец обсуждению.

Но Верити не отступала.

– Ничего страшного. Раз уж мы с Томасом решили отвезти Пруденс в Лондон после твоей свадьбы, там мы и закажем ей несколько новых платьев.

– Платья, о которых ты говоришь, стоят целое состояние, Верити. А мы сейчас очень нуждаемся в деньгах.

– Предоставь решать это мне и Томасу, – заявила Верити. – В любом случае, сейчас такие заказы делаются в кредит. Для Пруденс это откроет огромные возможности. При дворе она сможет познакомиться со многими выдающимися людьми, а со временем найдет и мужа… богатого, если ей повезет.

Арабелла скомкала салфетку, которую держала в руке.

– В настоящее время я знаю, что Пруденс не испытывает ни малейшего желания участвовать в придворных интригах… а тем более, искать себе мужа. А что касается опеки над ней, так это Томасу решать, представить ее ко двору или нет. Не так ли, Томас? – обратилась она к брату, погруженному в глубокую задумчивость.

Арабелла знала, какое огромное влияние Верити оказывает на мужа. При всей твердости, проявляемой им в деловых вопросах, с женой он не был строг и с радостью передал ей бразды правления в доме. В Верити Томас души не чаял. Он считал все ее решения безупречными. К сожалению, Арабелла не разделяла его убежденность.

Желая увести разговор от придворной темы, она завела речь о наболевшем – о том, что Томас позволил Пруденс провести полчаса наедине с лордом Фоксом. Она обвинила Томаса в пренебрежении своими обязанностями опекуна, и бурно выразила свое негодование.

Томас взглянул на сестру и без уверток рассказал ей о своей договоренности с Лукасом.

– Я не хотел говорить тебе, Арабелла. Нужно было подождать и посмотреть, как воспримет Пруденс ухаживания Лукаса. Я надеюсь, что со временем она его полюбит и согласится стать его женой.

– Но она терпеть не может этого мужчину. Неужели ты заставишь нашу сестру выйти замуж за нелюбимого человека? – возмутилась Арабелла.

Томас нахмурился.

– Поверь, я не намерен принуждать Пруденс к браку с Лукасом. Я убежден, что она пойдет за него по собственной воле. Познакомившись с ним поближе, она изменит свое мнение о нем. – Неожиданно он улыбнулся. – Женщины не могут устоять перед обаянием Лукаса, и, думаю, наша сестра не станет исключением.

– Значит, лорд Фокс намерен на ней жениться?

– Да, и я не вижу более подходящего жениха для Пруденс. Он очарован ею. Наверняка ты это заметила. К тому же, он готов взять ее без приданого.

– Как благородно с его стороны, – съязвила Арабелла.

– Я не ожидал, что ты будешь так яростно противиться их браку.

– Конечно, я возражаю. Пруденс – восемнадцатилетняя девушка, сущий младенец в сравнении с лордом Фоксом. Может, тебе напомнить о его заслуженной репутации развратника? Я не говорю, что мне не нравится лорд Фокс, как раз наоборот. Он обаятелен, и его манеры безупречны. Уверена, что для кого-то он может стать хорошим мужем, но только не для Пруденс. При всем своем упрямстве она верная и искренняя, и обладает любящим и пылким сердцем. Она не согласится выйти замуж не по любви. Она отдаст своему мужу всю себя, и потребует от него того же. Не могу представить лорда Фокса в роли однолюба, а ты, Томас?

Судя по выражению лица, брат не разделял ее мнения.

– Ты ошибаешься в нем и напрасно беспокоишься, Арабелла. Лукас хороший человек… честно говоря, я не знаю никого лучше… и самый верный друг, о котором только можно мечтать. Я не мог бы найти для сестры лучшего мужа. Поверь, он вовсе не так распущен, как о нем говорят. Вопреки своей репутации, Лукас очень чувствителен и способен быть очень нежным.

Злость и недоверие на лице Арабеллы сменились выражением неуверенности.

– О, Томас, как бы я хотела верить тебе… ради нашей сестры.

Томас был рад, что Арабелла смягчилась и даже несколько успокоилась. Он считал ее разумной женщиной, хотя и слишком снисходительной к Пруденс, и был уверен, что она поймет все преимущества подобного брака.

– Но меня он пугает, – продолжила Арабелла. – Может, он действительно такой, как ты говоришь, но я чувствую в нем жестокость и вспыльчивость. По-моему, если он захочет чего-нибудь добиться, то не перед чем ни остановится. Я убедилась в этом прошлым вечером, когда он увел Пруденс с собой. Я боялась, что он ее обидит.

– Он бы не обидел. Лукас предан ей до глубины души.

– Откуда такая уверенность?

– От того, что я знаю Лукаса. Ты права, он жесток и обладает вспыльчивым нравом, но обычно держит себя в руках. Он не волнуется о том, что думают о нем люди, и делает лишь то, что хочет, плюя на последствия. Сначала я был противником всяческих отношений между ними… я даже велел Лукасу держаться от нее подальше. Но когда я узнал, что он намерен жениться на ней, я начал понимать, что все не так уж плохо. Честно говоря, Пруденс очень своевольна. Брак с таким серьезным человеком, как Лукас, может сгладить ее упрямство.

– Если он еще сумеет ее обуздать, – с иронией заметила Арабелла.

– Сумеет. Пруденс ему подчинится.

– Значит ли это, что ты не станешь представлять ее ко двору, как предложила Верити?

– Если Пруденс выйдет за Лукаса, он сделает это сам. Он уважаемый и очень влиятельный человек, Арабелла. Его род очень древний, а сам он богаче большинства роялистов, вернувшихся вместе с королем. Сестре не на что будет жаловаться. Перед тем, как встретиться с ним в Бреде в апреле, я не видел его пять лет. Что с ним случилось за эти годы, он не рассказывал. Но мне кажется, он пережил какое-то жестокое испытание и сильно страдал. Вернулся он совершенно другим человеком.

– Тогда, наверное, ты прав, и лорд Фокс действительно готов остепениться.

– Лукас пожелал, чтобы Пруденс не знала о его намерениях до тех пор, пока он не завоюет ее расположение. Я дал ему слово.

– Значит, и нам с Верити придется молчать. Но мне это не нравится. Пруденс сильно разозлится. Когда она узнает, что ты пообещал ее руку лорду Фоксу без ее ведома… мне просто страшно делается.

Но Верити не боялась. Склонившись над тарелкой, она улыбалась своим мыслям. Похоже, все складывается даже лучше, чем она ожидала, и не будет стоить им ни гроша.