Цыганские глаза

Тринадцатая глава

Арабелла и Роберт обвенчались в Марлден-Грин. Это было скромная и счастливая церемония, тем более счастливая, что она проводилась в храме священником, а не мировым судьей, как во времена междуцарствия.

На следующий день вся семья отправилась в Лондон. Беспокоясь о здоровье дяди, Верити настояла, чтобы они с Томасом остановились у ее тетки в Лонг-Эйке. К счастью, Томас позволил своей младшей сестре погостить у тети Джулии, искренне обрадовавшейся ее возвращению. Кузина Мэри, будучи уже на сносях, радовалась гораздо меньше, но, не теряя времени, потребовала, чтобы Пруденс помогла ей присматривать за детьми. Арабелла и Роберт временно поселились у отца Роберта, поскольку их дом в Верхнем Холборне еще не был достроен.

В Мэйтленд-Хаузе ничего не изменилось, а горшки и кадки во внутреннем дворике были полны цветов. По утрам к Пруденс заходила Верити, и они вместе отправлялись за покупками, а после обеда появлялась Арабелла и отвозила сестру и тетю Джулию в своей карете на прогулку. Через несколько дней они побывали в одном из недавно открывшихся театров и получили от пьесы огромное удовольствие.

Томас и Верити ходили на балы, пиры и маскарады в королевский дворец на Уайтхолле. Пруденс с восхищением выслушивала их рассказы о попойках, скандалах и интригах, бывших неотъемлемой частью жизни при дворе. Она поражалась безрассудству некоторых придворных и их дам.

При виде ужаса и явного любопытства на лице Пруденс, Томас весело рассмеялся и пообещал, что очень скоро она увидит все это своими глазами. Он объяснил ей, что король, соскучившийся по развлечениям и желающий поскорее забыть тоскливые годы изгнания, смотрит на проступки придворных сквозь пальцы.

Томас запретил сестре выходить из дома в одиночестве, и поэтому в питомник мистера Роуэна ее сопровождала одна из служанок тети Джулии. Молли, как обычно брызжущая весельем, была очень рада встрече с подругой. Пруденс поинтересовалась судьбой Уилла Прайса и вовсе не удивилась, узнав, что он уволился на следующее утро после возвращения короля Карла. Пруденс понимала, что его исчезновение связано с ней, но предпочла умолчать об этом. В любом случае его отношения с Джеффри Фоксом оставались загадкой.

Лукас не выходил у нее из головы, и она сама удивлялась, что скучает по нему так сильно. Даже на свадьбе Арабеллы Пруденс думала о нем, пытаясь представить себя рядом с ним у алтаря. По ночам ей снились его объятия, его шепот и страстные поцелуи, от которых захватывало дыхание, и его ласки, разжигающие в ней пламя и заставляющие забыть о запретах.

Воспоминания о нем преследовали ее на пути в Лондон. Перед ее глазами стояло его улыбающееся загорелое лицо, иссиня-черные волосы, падающие на лоб, и его нежный взгляд. У нее теплело на душе от мысли о том, с какой трогательной искренностью Лукас просил прощения за свое опрометчивое предложение, и она вновь и вновь восстанавливала в памяти их занимательную беседу в день ее рождения.

Он жестокий и самоуверенный мужчина с властным характером… и при этом нежный, заботливый и любящий. Пруденс влюбилась в него без памяти, да и он наверняка не равнодушен к ней, раз предпочел ее всем прочим женщинам.

Прогулявшись с Молли у реки и всласть наговорившись, Пруденс отправилась домой. Тетя Джулия встретила ее радостным сообщением.

– Тут к тебе гость приходил, Пруденс. Джентльмен подождал немного, но ты все не возвращалась, и он ушел.

– Гость? Кто?

– Лорд Фокс, – с лукавой улыбкой ответила Джулия. – Он велел передать, что еще зайдет.

У Пруденс бешено забилось сердце. Она сама не знала, почему так удивилась его приходу, ведь он сам обещал встретиться с ней в Лондоне. У девушки голова пошла кругом, она уставилась на тетю, затаив дыхание. Как жаль, что они разминулись.

– Правда? Когда он придет? Сегодня, завтра… послезавтра? Когда же?

Джулия улыбнулась.

– Завтра после обеда.

Пруденс растерянно взглянула на тетю.

– Ой, но я ведь обещала съездить к Мэри. Она же вот-вот родит, я должна привезти сюда Джейн. – Трехлетняя Джейн была младшей из детей Мэри и вечным источником беспокойства. Она изводила Мэри своими капризами и слезами. Джулия сжалилась над дочкой и пообещала ей присмотреть за малышкой.

– Если выедешь пораньше, то у тебя будет куча времени, чтобы добраться до Епископских ворот и вернуться до появления лорда Фокса.

– Надеюсь.

Джулия окинула ее понимающим взглядом.

– Я тоже.

Пруденс посмотрела на тетю.

– Что вы имеете в виду, тетя Джулия?

– Лишь то, моя дорогая, что это из-за лорда Фокса ты так изменилась.

– Изменилась? Разве я изменилась?

– Конечно. Ты вся светишься. Вижу, он произвел на тебя впечатление.

Пруденс просияла.

– Разве от вас хоть что-нибудь скроешь? Лукас не мог не произвести на меня впечатление. Он очень впечатляющий человек.

– Заметно, – хихикнула тетя.

– Ой, тетя Джулия. Я так счастлива… и в то же время боюсь своих чувств к нему.

Джулия улыбнулась.

– Надеюсь, это приятные чувства.

Пруденс вспыхнула.

– О, да. Я… я не хотела ничего говорить до встречи с ним, но он… он хочет на мне жениться, – выпалила она. – Он этого и добивался, я только сейчас поняла… и мне хочется кричать это всему миру.

– А как ты относишься к нему? Ты готова выйти замуж за лорда Фокса, Пруденс?

Глаза девушки стали задумчивыми. Пруденс знала лишь, что вопреки всему… вопреки репутации развратника и раздражающей самоуверенности Лукаса Фокса, любит его всем сердцем и мечтает о взаимности. Ей до боли хотелось взглянуть в его обожаемое лицо, хотелось, чтобы он ее обнял, и сила этого желания пугала ее.

– Я наивно мечтала остаться в Уиллоу-Хаузе, кататься верхом и ухаживать за садом, – прошептала Пруденс. – Теперь мои иллюзии развеялись. Как я могла быть такой глупой?

– Ты приняла предложение лорда Фокса?

На ее щеках появились ямочки.

– Еще нет. Но приму. Мне потребовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах, но теперь я знаю, что люблю его отчаянно. Скажите, что вы счастливы за меня, тетушка.

Джулия радостно улыбнулась. Она обняла племянницу и даже всплакнула от избытка чувств.

– Исполнилось мое самое заветное желание. Если бы твой папа был жив. Он был бы счастлив узнать, что ты нашла такого прекрасного жениха, и радовался бы объединению двух семей.

Сердце Пруденс наполнилось гордостью.

– Я знаю. Сначала мне не хотелось льстить Лукасу своим признанием и тешить его самомнение, потому что он был слишком самоуверен и считал, что я сама брошусь к его ногам. Он ни на миг не сомневался, что я выйду за него замуж, а я пыталась доказать ему, что не терплю принуждения. Я хотела, чтобы он как следует помучился, дожидаясь ответа на свое подлое предложение.

– Подлое?

Пруденс торопливо рассказала тете о сделке, которую Лукас заключил с Томасом, и о своей обиде.

Джулия выслушала очень внимательно и тихо рассмеялась в ответ.

– Должно быть, лорд Фокс не ожидал сопротивления… особенно от такой юной девушки, как ты. Значит, ты больше не собираешься томить его ожиданием?

Глаза девушки заискрились весельем. Она с улыбкой хлопнула в ладоши.

– О, нет. Лукас умеет быть очень убедительным. Я так по нему скучаю, тетя Джулия. Не могу дождаться, когда же увижу его снова.

Джулия вздохнула.

– Наконец-то ты повзрослела, – сказала она, и это была правда. Пруденс и сама чувствовала перемену в себе. Однажды, возможно, в ту самую ночь в Марлден-Холле, наивная юная девушка исчезла навсегда. От той невинной Пруденс Фейрворти, питавшей детскую любовь к Адаму Лингарду, осталось очень мало.

На следующий день Пруденс не суждено было встретиться с Лукасом. По дороге к Епископским воротам у кареты отвалилось колесо; пока нашли новое колесо, пока его установили… в результате Пруденс вернулась в Мэйтленд-Хауз уже после наступления темноты.

Лукас, безуспешно прождавший больше часа, выглядел таким разочарованным, что Джулия даже его пожалела. К несчастью, маленькая Джейн раскапризничалась, и ее никак не удавалось успокоить без мамы. Девочка плакала без умолку, и, испугавшись, что ребенок может заболеть, взрослые решили отвезти ее обратно. Волнуясь за дочь, Джулия собралась съездить к Епископским воротам сама, но Джейн висла на Пруденс и начинала орать каждый раз, когда ее пытался взять на руки кто-нибудь другой. В итоге Пруденс и Джулия решили поехать вместе.

Когда они подъехали к дому, на пороге их встретила взволнованная служанка.

– Что случилось? – встревожилась Джулия. – Что-то с Мэри?

– У нее схватки начались три часа назад. Я отправила весточку ее мужу на Биржу, и послала за миссис Банди, повитухой, но она все никак не идет. Я хотела сама идти ее разыскивать… у хозяйки уже и воды отошли.

– Да, иди. А пока я сама позабочусь о Мэри. – Войдя в дом, Джулия испуганно взглянула на Пруденс. – Господи, я так надеюсь, что все обойдется. Ее прошлые роды были такими тяжелыми…

Джулия и Пруденс, несущая на руках дремлющую Джейн, поднялись по лестнице. Уложив девочку в кроватку, Пруденс вошла вслед за тетей в спальню. Мэри стонала, скорчившись на кресле. Ее волосы слипшимися прядями падали на плечи, а искаженное от боли лицо было цвета свернувшегося молока.

– Слава богу, ты пришла, мама, – тяжело дыша, прошептала Мэри, схватив мать за руку. – Малыш скоро родится… я уже чувствую.

Джулия тут же приступила к делу. Пруденс, впервые присутствующая при родах, отошла в сторону, потрясенная увиденным. Кресло для роженицы казалось ей похожим на орудие пытки. Осмотрев свою дочь, и убедившись, что все идет своим чередом, Джулия взглянула на племянницу и улыбнулась при виде ее побледневшего лица и огромных испуганных глаз.

– Не волнуйся так, Пруденс. Пока все в порядке. К несчастью, о детях этого не скажешь, судя по их воплям. Ступай в детскую и успокой их. Я справлюсь до прихода повитухи… хотя, скорее всего, она и не понадобится. Похоже, ребенок появится раньше, чем миссис Банди.

Пруденс была только рада поскорее уйти из спальни. Огорчало ее лишь то, что она вновь не сможет встретиться с Лукасом.

Лукас ехал из Мэйтленд-Хауза к Уайтхоллу, ничего не замечая вокруг. Не застав Пруденс дома вот уже в очередной раз, он ощутил такое разочарование, какое не испытывал никогда в жизни.

Он жалел, что не заключил с ней помолвку перед отъездом из Марлден-Грин. При всем своем упрямстве и своеволии она вполне могла снова заартачиться из-за того соглашения, заключенного с Томасом. Пруденс не равнодушна к нему и сама поняла бы это, если бы не была такой молодой и строптивой.

Лукас нахмурился, решив, что Пруденс избегает его нарочно. Когда вчера она уехала к Епископским воротам, зная о его намерении прийти, почему даже записки не оставила? А сегодня все повторилось. В Мэйтленд-Хаузе целая армия слуг, так почему именно Пруденс и леди Джулии понадобилось отвозить этого ребенка? Очевидно, Пруденс не хочет его видеть. Лукас был так зол на нее, что сразу же отбросил сомнения. Он свернул к Лонг-Эйку и направился прямиком к Томасу.

Окинув Лукаса взглядом, Томас заявил:

– Ты, дружище, выглядишь ужасно.

– Спасибо, Томас, – сухо ответил Лукас. – Я тоже рад тебя видеть.

Томас протянул ему кубок с вином.

– Возьми, тебе не помешает.

Лукас с каменным лицом осушил кубок.

– А теперь скажи, что привело тебя в Лонг-Эйк, мрачного, как грозовая туча? – Терпеливо выслушав его рассказ, Томас рассмеялся. – Господи, Лукас! Пруденс умирает от желания увидеться с тобой, это я точно знаю.

Лукас окинул друга неприязненным взглядом.

– Я уверен, что если бы твоя сестра хотела со мной увидеться, она ждала бы меня дома. Я же предупреждал ее, что приду и вчера, и сегодня.

– Этому есть объяснение. Мэри вот-вот родит, а Пруденс обещала ей присмотреть за детьми. Я понятия не имею, что там происходит в Мэйтленд-Хаузе, но раз уж тебя это так волнует, сам навещу Пруденс. Но, должен признаться, я удивлен. Если тебе так не терпится ее увидеть, почему ты не съездишь к Епископским воротам?

– Я бы съездил, но у меня нет времени. Я приехал в Лондон, чтобы разыскать кузена, – спокойным тоном ответил Лукас, – но он где-то скрывается. Пока что ему удавалось не попадаться мне на глаза, но я его выслежу.

Томас пристально взглянул на мрачное лицо друга.

– И все-таки мне хотелось бы выслушать рассказ о том, что случилось с тобой после нашего расставания во Франции.

– Я обещал, что когда-нибудь расскажу.

– Да? А почему не сейчас? – робко спросил Томас.

Лукас пожал плечами.

– Почему бы и нет?

– Отправившись на юг, ты повстречался с Джеффри?

– Да… в Марселе. Я намеревался сесть на судно, идущее в Александрию. Корабль Джеффри стоял в порту, и мы встретились. Потом случилась беда: на меня напали, и я едва не расстался с жизнью, – тихо сказал Лукас дрогнувшим голосом. – Я на два года был лишен свободы и чудом не сошел с ума. В глубине души я знал, что за всем этим стоит Джеффри, и был уверен, что найду доказательства.

Томас был поражен.

– Боже мой! Я ничего не знал. Я не знаком с твоим кузеном, но мне трудно поверить, что он способен на такое. Ты же никогда не был мстительным, – воскликнул он, встревоженный намерениями друга.

– Это правда, Томас. Я не стремился бы к мести, но меня преследуют воспоминания о том, что я пережил по его вине.

– Откуда ты знаешь, что именно Джеффри пытался тебя убить?

– Потому что моя смерть была ему выгодна. Я знаю, что он хотел бросить свое занятие и осесть на берегу. А где же ему поселиться, как не в Марлден-Холле, который его отец присвоил с благословения Кромвеля?

– И на таком незначительном основании ты обвиняешь своего кузена в покушении на убийство?

– Нет. Не заблуждайся на его счет, Джеффри – опасный враг. Мы ненавидели друг друга с детства. И за прошедшие годы наша вражда усилилась, но я не верил, что у него хватит духу пойти на убийство. Именно в Марселе я узнал, что мой кузен способен на любую низость, лишь бы завладеть моим состоянием. Чтобы избавиться от меня, Джеффри нанял двух головорезов. К несчастью, эти люди решили удвоить свой заработок и продали меня алжирскому пирату. Очнулся я на галере Муслима. Следующие два года своей жизни я был прикован к веслу. Смерть угрожала мне каждую минуту. Только моя ненависть к кузену и желание выжить помогли мне избежать гибели и сохранить рассудок.

– Теперь я понимаю, почему тебе так важно докопаться до истины, – тихо сказал Томас.

– Да. И я решил, что никогда больше не подвергнусь подобному унижению… и не окажусь таким беспомощным.

– Но если твои подозрения верны, и Джеффри действительно пытался тебя убить, как ты думаешь, почему он не повторил свою попытку?

– Повторил. В день нашего возвращения в Лондон. – Лукас коротко пересказал другу события той ночи.

– Господи! – ужаснулся Томас. – Я понятия не имел.

– Откуда ты мог узнать? Я никому не рассказывал. Джеффри – безжалостный человек. На борту корабля его власть безгранична. Любой, кто выступит против него, сразу же окажется на дне океана с перерезанным горлом. Узнав, что его план провалился, Джеффри обозлился еще сильнее. Я знаю своего кузена, Томас. Чем дольше он лелеет свою обиду, тем более страшным врагом становится.

– Тогда осторожнее, Лукас. Будь очень внимательным. Я не хочу, чтобы ты, пережив Вустер и десятилетнее изгнание, пал жертвой наемного убийцы. Как ты его найдешь?

– У меня есть связи… и мои люди уже прочесывают пристани и таверны. Они используют любую возможность, чтобы собрать сведения о нем.

– Не проще ли было бы поискать в гавани его корабль?

– Оказывается, его корабль затонул в Гибралтаре, и поэтому я не дождался его в гавани в свой последний приезд в Лондон. Дядя Джордж надеялся отплыть в Америку вместе с Джеффри, но я узнал, что он уже отбыл на другом судне. – Лицо Лукаса помрачнело. – Джеффри здесь, Томас. Я это чувствую. Даже если мне придется перевернуть вверх тормашками весь Лондон, я его найду.

– Но хоть кто-нибудь его видел?

Лукас окинул своего друга пристальным взглядом.

– Да. Пруденс встречалась и разговаривала с ним два раза.

Томас остолбенел.

– Пруденс? Ты наверняка ошибаешься. Как она могла? Где?

Рассказав о встречах Пруденс и Джеффри, Лукас ушел. Томас был вне себя от гнева. Он был настолько зол на сестру, что не смог даже придумать ей достойного наказания, но решил завтра же разыскать ее, где бы она ни была.

Мэри благополучно родила еще одну девочку, тетя Джулия осталась у нее, чтобы присмотреть за детьми, а Пруденс на следующий день вернулась в Мэйтленд-Хауз. Она была совершенно не готова к встрече с братом. Судя по его напряженному лицу и сурово поджатым губам, он был чем-то очень рассержен. Пруденс бросилась к нему.

– Томас! Я…

– Вот ты где, – резко перебил ее брат. – Могу я узнать, что здесь происходит? Лукас вчера сказал, что заходил к тебе несколько раз, но тебя не было дома.

– Знаю. Мне очень жаль, Томас, но я могу все объяснить. Он очень злился?

– Ему было неприятно. Пруденс, ты нарочно его избегаешь?

– Конечно, нет. – Девушка испуганно взглянула на брата. – О, Томас… я надеялась, что Лукас не подумает так обо мне. Когда он заходил в прошлый раз, я ездила к Епископским воротам, чтобы забрать Джейн. – Она торопливо пересказала ему последние события и объяснила, почему ей пришлось вернуть ребенка матери на следующий день.

– Неужели ее не мог отвезти кто-нибудь из слуг или сама тетя Джулия? – возразил Томас.

– Джейн висла на мне, и если бы я передала ее кому-нибудь из слуг, она бы разревелась еще сильнее. К счастью, тетя Джулия поехала со мной, а когда мы добрались туда, Мэри уже рожала. Я вернулась в Мэйтленд-Хауз сегодня утром.

– А Мэри?

– Родила девочку.

– Отлично. Филипп будет рад.

– Да… и тетя Джулия тоже. Она счастлива, что все уже позади. Но… расскажи мне про Лукаса, Томас. Он был очень расстроен, что не застал меня?

– Да уж, – подтвердил Томас. – Ты могла хотя бы оставить ему записку. Он ожидал, что ты это сделаешь.

Пруденс рассвирепела.

– Да мне это и в голову не пришло. А твой Лукас слишком многого от меня ожидает.

– Просто он любит тебя, глупышка.

– Правда? – прошептала девушка, обезоруженная этой новостью.

– Конечно. Надеюсь, ты не откажешься выйти за него замуж?

– Я… я… – Пруденс хотела признаться, что это самое заветное ее желание, но от волнения утратила дар речи.

Томас неправильно расценил ее заминку. Его лицо помрачнело. Он схватил сестру за плечи и яростно встряхнул.

– Я с самого начала обещал ни к чему тебя не принуждать, но почему ты так не хочешь стать женой Лукаса? Почему? – спросил он с перекошенным от злости лицом. – Мне казалось, ты изменила свое мнение.

Чуть не плача, Пруденс молча покачала головой. Она ни разу не видела Томаса в таком состоянии и не понимала причину его гнева.

– Ты отказываешься наотрез? Значит, ты все еще увлечена Адамом Лингардом?

– Нет, – выдохнула Пруденс. – Конечно, нет. Прошу тебя, поверь, Адам ничего для меня не значит. Я вообще не думаю о нем… никогда.

– Рад слышать. Выходит, ты влюблена в кого-нибудь другого? В какого-нибудь юношу из Марлден-Грин? – Внезапно в его глазах мелькнуло подозрение. – Или в Джеффри Фокса?

Она опешила.

– При чем тут Джеффри Фокс?

Томас окинул ее яростным взглядом.

– Я знаю о твоих встречах с этим мерзавцем. Они могли быть и случайными, но ты обязана была поставить меня в известность.

– Я… я не думала, что это важно. И сейчас так не считаю. Но, судя по твоему тону, ты относишься к капитану Фоксу так же, как Лукас.

– Да. Лукас часто говорил, что по его кузену веревка плачет, и будь я проклят, если не верю, что это чистая правда.

– Может, ты и прав. Я ничего не могу сказать, потому что не знаю его… и не хочу знать. В нем есть что-то зловещее, и меня это тревожит. Но лично мне его не в чем упрекнуть. Он был очень любезен и помог мне при обеих наших встречах.

– Помог? – прорычал Томас с побагровевшим от ярости лицом. – А Лукас не говорил тебе, почему он такого плохого мнения о своем кузене? Не рассказывал о зле, которое он ему причинил?

Пруденс покачала головой, чувствуя себя полной дурой.

– Тогда позволь мне просветить тебя, – произнес брат с жестоким блеском в глазах. – Лукас рассердится на меня за этот рассказ, но, по-моему, ты обязана это знать. Джеффри Фокс так ненавидит Лукаса, что нанял убийц, чтобы расправиться с ним. Но эти злодеи решили подзаработать и продали Лукаса алжирскому пирату, жестокому и кровожадному варвару, известному своей свирепостью по всему Средиземноморью. Лукас два года был прикован к пятнадцатифутовому веслу на пиратской галере. Он несколько раз оказывался на волоске от гибели, и только воля и решимость… а также ненависть к кузену… помогли ему пережить эти ужасные годы. Пиратское судно вышло невредимым из схваток с правительственными кораблями, но, в конце концов, было атаковано собратом по ремеслу. После яростного и кровавого сражения у берегов Мальты галера была потоплена, а большинство рабов захвачены в плен. Лукаса вместе с остальными отвезли в Алжир и продали турецкому паше.

Пруденс слушала брата молча, с полными ужаса глазами. Она вспомнила, как рассказала Лукасу о своей встрече с его кузеном. Только теперь она поняла, что Лукас в гневе упоминал о тех страшных годах, но не могла себе представить, что он пережил столь чудовищное испытание.

Побледнев, девушка медленно покачала головой.

– Нет, – прошептала она. – Нет, – воскликнула она снова, охваченная леденящим ужасом. – О, Боже.

Пруденс покачала головой. Она не могла говорить из-за душивших ее слез. Ее сердце наполнилось жалостью к человеку, чьи страдания были невыносимы.

– О, Томас… я… я не знала. Я не знала.

Ее рыдания смягчили гнев Томаса, и он обнял сестру, крепко прижав ее к себе. Успокоившись, Пруденс взглянула на него заплаканными глазами.

– Я должна увидеться с ним, Томас.

Он ответил ей с добродушным сочувствием.

– Конечно, должна. Прости, Пруденс, я не хотел тебя расстраивать.

– Я рад, что ты это сделал. Лукас рассказывал мне о Стамбуле, о том, как он был рабом султана…

– Надо же? – Томас мрачно улыбнулся. – А мне он этого не говорил.

– Но он пропустил эти два страшных года. – Пруденс вздрогнула. – Теперь я знаю причину. Я должна идти к нему. Я очень хочу его увидеть… объяснить, почему меня не было, когда он приходил. Я попрошу у него прощения, – прошептала она. – Но если он меня не простит, я этого не вынесу.

Томас удивленно взглянул в ее глаза, блестящие от слез.

– Ты хочешь сказать, что любишь Лукаса? – В ответ на ее кивок он лишь недоверчиво ахнул. – И ты не откажешься выйти за него?

Пруденс ослепительно улыбнулась.

– Ни за что на свете.

Томас расхохотался, чуть не задушив ее в объятиях.

– Дерзкая девчонка. Вы двое стоите друг друга. Ты чертенок, Пруденс… но умеешь быть очаровательной, если захочешь. Попробуй применить свои чары к моему несчастному другу, и он окончательно потеряет голову.