День игры

12

НОВА

Два дня до свадьбы

— Ты знаешь, что они планировали? — спрашиваю я, выплевывая зубную пасту в раковину.

Клэй вытирает полотенцем волосы позади меня. — Ни малейшего понятия. Пытался выбить это из Новичка на площадке, но он стал жестче за последний год.

Сегодня утро мальчишника и девичника, и мы готовимся к этому дню. Мой жених выглядит как всегда привлекательно, его темные татуировки вьются по рукам и груди. Он стоит в дверях нашей ванной комнаты, полотенце обернуто вокруг его бедер.

Мое внимание приковано к каждому сантиметру его крепкого тела. Все, о чем я могу думать, — это о том, как хорошо он чувствует себя рядом со мной. Как через пару недель я останусь без него на несколько дней, а иногда и недель подряд.

Клэй подходит ближе, его взгляд скользит по моему лицу к губам, как будто он думает о том же. — Ты хотела меня о чем-то спросить?

С тех пор как Майлз намекнул, что Клэй работает над секретным проектом, я так и не нашла подходящего момента, чтобы спросить его.

У меня огромный список дел на сегодня — начиная с тренировки для него, — но я не могу пошевелить ногами. Или любой другой частью меня.

— Ты не жалеешь, что мы не поедем в Париж? — спрашиваю я.

Когда мы заговорили о побеге, мы обсуждали самые разные места. Париж был первым в нашем списке, потому что я люблю искусство, и Клэй тоже, учитывая все его татуировки. Уличное искусство и граффити просто невероятны.

— Я отвезу тебя в любое время, когда захочешь.

Он имеет в виду, за исключением сезона, который на нас надвигается.

— Я хотела показать это тебе. Ты так много мне показываешь, что это было бы как ответная услуга.

— Ты мне ничего не должна, Нова. Ты дышишь, и я тебе благодарен. Понимаешь?

На мне пижама, и интенсивность его выражения заставляет меня внезапно осознать пространство между нами. Мои соски затвердели под тканью, а напряжение между бедрами заставило меня сжать ноги вместе. Я резко вдыхаю, когда он наклоняется ближе, и пространство между нами исчезает с каждым дюймом.

Клэй шепчет: — У тебя здесь зубная паста. Вот. — Его большой палец проводит по уголку моего рта.

— Черт возьми. — Я кручусь и полощу рот.

Когда я выпрямляюсь, он прижимает меня бедрами к туалетному столику. — Ты такая милая.

— С зубной пастой, прилипшей к моему лицу? — с иронией спрашиваю я.

— Мне все нравится.

Сердце замирает, когда мои глаза встречаются с его глазами в зеркале.

Это то, чего я хочу. Время с ним.

— Клэй, мы можем…

Из соседней комнаты доносится мелодия звонка.

— Это мои родители. — Я хочу сказать ему, чтобы он не обращал внимания, но он отвечает. — Привет. — Слушает минуту, потом передает трубку. — Это тебя.

Я хмурюсь, забирая у него телефон.

Из динамика доносится голос его матери.

— Нова, я подумала, не могли бы мы встретиться сегодня.

Она делает над собой усилие.

Мой разум говорит мне сказать «нет», но под пристальным взглядом Клэя я хочу хотя бы попытаться.

— У меня примерка платья, но…

— Я присоединюсь к тебе.

Вот так, час спустя, я сижу на диване в бутике и жду, когда принесут мое платье. Мои колени поджаты, руки скрючены. Я нервничаю не столько из-за платья, сколько из-за женщины, которая находится рядом со мной. Сегодня она одета в брючный костюм темно-синего цвета, как будто собирается на заседание совета директоров.

— Клэй сказал, что у него сегодня утром тренировка, — говорит Сэнди, пока мы ждем.

Я киваю, разглаживая платье-свитер.

— Даже свадьба не может остановить предсезонку.

Она изящно присаживается рядом со мной, скрестив одну лодыжку над другой.

— Мое платье было кремовым. — Ее глаза сияют, когда она вспоминает. — Я едва могла в нем сидеть, потому что… ну, скажем так, ткань была неумолима.

— Держу пари, оно было красивым.

Ее губы смягчаются.

Я хочу понравиться родителям Клэя, но особенно Сэнди. Не только потому, что моей мамы здесь больше нет и я хочу, чтобы кто-то улыбался мне с одобрением и восхищением, когда я пойду к алтарю, но и потому, что у нас обоих есть отношения с Клэем и мы оба его любим.

— У вас был девичник? — спрашиваю я.

— Нет. Все, что касается нашей свадьбы, происходило быстро.

По ее тону понятно, что быстро — это равносильно плохо.

— Я понимаю, что наша свадьба может показаться возникшей из ниоткуда, — начинаю я, — но иногда жизнь движется быстро, и кажется, что мы едва успеваем за ней. Это не умаляет того, как сильно мы заботимся друг о друге. И мы оба очень рады, что ты пришла.

Она наклоняет голову.

— Клэйтон — наш единственный сын. Он значит для нас весь мир.

Искренность в ее голосе похожа на оливковую ветвь. Я хватаюсь за нее.

— Он и для меня значит весь мир.

На мгновение между нами наступает момент, когда я чувствую, что между нами есть связь. В моей груди зарождается искра надежды.

Кивнув, она поднимается с сидения и направляется к одной из стоек с платьями. Бутик заполнен белым всех оттенков: кремовым и бежевым, шантильи и экрю. От ковра до стен и платьев — все чистое и мягкое.

— Невесты перебарщивают с этими многослойными чудовищами, — говорит она, поглаживая слой тафты. Она говорит тихо, как будто доверяет мне и не хочет, чтобы продавец услышал. — Они похожи на украшения для торта, тебе не кажется?

— Спасибо за терпение! — кричит продавщица, когда из подсобки выносят огромный пакет с одеждой.

Она и еще одна продавщица вместе расстегивают молнию и достают платье. У меня снова перехватывает дыхание, когда я вижу приталенный верх, нежные кружевные аппликации на лифе и тонкие бретельки, перекинутые через плечи. Как талия распускается слоями тюля.

Я прохожу за занавеску, чтобы раздеться, и они помогают мне облачиться в платье.

Первое, что я замечаю, это то, как оно ощущается. Оно мягкое и пышное, каждый сантиметр прилегает к моему телу. Оно легкое и воздушное, но когда я выхожу из-за занавеса на помост, юбка развевается вокруг меня. Мне нравится, как я выгляжу.

— Что вы думаете? — спрашивает одна из продавщиц, но она уже улыбается.

— Оно прекрасно, — бормочу я, поворачиваясь и любуясь им со стороны. Заглядывая через плечо, я вижу низкий вырез на спине.

Я чувствую себя принцессой.

Нет, королевой.

— Мама невесты, что вы думаете?

— Мама жениха, — поправляет Сэнди, поворачиваясь и оценивающе глядя на нее.

Выражение ее лица меняется, прежде чем она останавливается на одном.

Она его ненавидит. Ее губы сжаты, как будто ей требуется все, чтобы не произнести эти слова.

— Что ты сделаешь со своими волосами? — наконец спрашивает она.

— Я думала о том, чтобы одну половину собрать, а другую опустить.

— Я имела в виду цвет. Ты же не собираешься идти к алтарю с розовыми волосами!

Сэнди говорит это так, будто утверждает то, что совершенно очевидно для любого здравомыслящего человека. Но когда я ничего не отвечаю, ее смех затихает.

Замечание о моих волосах выводит меня из равновесия.

Я прижимаю руки к лицу. Именно поэтому люди сбегают.

— Прости?

Я открываю глаза и вижу, что она в шоке.

Ее шок переходит в мой, когда я понимаю, что сказала это вслух.

Этого уже не вернуть. Никакой шутки.

Я сглатываю.

— Мы собирались сбежать. Со всеми этими сложностями… — Я осекаюсь.

Может, и стоило.

По ее выражению лица ясно, что она мысленно закончила мое предложение.

Она крутанулась на каблуке и выскочила за дверь, позволив ей удариться о раму на выходе. Она исчезает за углом, прежде чем я падаю на диван и смаргиваю слезы.

Чувство вины и поражения сталкиваются в моей груди. Я так старалась наладить отношения с мамой Клэя, но каким-то образом только усугубила ситуацию.

Я могла бы позвонить ему, но он занят своими делами.

На мой телефон приходит сообщение.

Брук: Привет, мисс Невеста. Ты готова к ночи, которую никогда не забудешь?! А может, и забудешь…

Я пишу ответное сообщение, мои пальцы летают по клавиатуре.

Нова: Это значит, что будет алкоголь?

Брук: Больше, чем ты можешь мечтать.

Я тяжело выдохнула.

Нова: Тогда да, это так.

— Не подглядывать! — говорит Мари.

— Это легко, потому что ты завязала мне глаза, — говорю я. Черная атласная ткань скрывает любой намек на свет или на то, где мы находимся.

— И никаких телефонов. Никаких контактов с внешним миром. — Брук выхватывает телефон из моих пальцев. — Ты сказала, что примерка платья прошла отлично, так что нет причин разговаривать по телефону.

— Платье выглядит великолепно, — говорю я.

— Но…?

— Но маме Клэя оно не понравилось, и я сказала кое-что, что ее расстроило. — Я складываю руки и поворачиваюсь к окну, хотя снаружи ничего не видно.

Разочарование накапливалось до тех пор, пока моя подруга не постучала в мою дверь, чтобы устроить засаду.

— Злые свекрови — это обряд посвящения, — заявила Брук. — Сегодня ты можешь забыть обо всем этом. Никаких родителей. Никаких камер. Только девочки.

— Куда именно мы идем? — спрашиваю я в пятый раз, просовывая голову на переднее сиденье. — И почему вы сказали мне надеть спортивный лифчик?

Они не отвечают, пока мы не останавливаемся. Они помогают мне выйти из машины и подняться по лестнице. Хриплые голоса снаружи сменяются знакомыми.

— Кэт, это ты? — зову я, размахивая руками в воздухе.

— Я здесь, — весело отвечает она.

— Кто еще?

— Хлоя.

Они позволяют мне снять повязку, и я кружусь по комнате.

— Подождите, мы в стрип-клубе?

Помещение наполнено пульсирующими огнями. Из скрытых динамиков доносится низкий бас. Кроме того, половину помещения занимает возвышающаяся сцена. Но вместо одного шеста в центре сцены — шесть шестов, расположенных на равном расстоянии друг от друга.

Девушки стоят вокруг, одетые в различные виды спортивной одежды. От элегантного черного костюма Мари до золотистого кроп-топа и шорт Брук, от штанов для йоги и танка Кэт до наряда с леопардовым принтом Хлои.

— У нас будет занятия на шесте, женушка, — объявляет Брук.

Волнение смывает все неприятные ощущения, которые были раньше. Я люблю танцевать, и идея выплеснуть свое разочарование очень привлекательна. Тем не менее шесты скользкие и серебристые, и все, что я могу себе представить, — это Джей Ло, которая делает перевернутые сплиты на полпути вверх благодаря какой-то магической силе, недоступной нам, простым смертным.

— Я предупреждала тебя — у Новы проблемы с координацией. — Мари смеется.

— Я двигаюсь в своем собственном ритме, — отвечаю я.

Моя сестра положила руки на бедра.

— А как насчет того случая, когда ты споткнулась, бегая по ровному тротуару, когда тебе было десять лет?

— В тысячный раз повторяю: там что-то лежало поперек дороги.

— Прозрачные инопланетяне? Невидимые дорожные животные? — говорит Мари.

— Давай сделаем это, — решаю я. Мне нужно на что-то выплеснуть свою энергию. Мне нравится идея качаться вокруг шеста изящными кругами, даже если я не представляю, как я туда попаду. — Но можно я сначала выпью?

Девушки одобрительно закивали, и все было решено.

Бармен приносит нам «Маргариту» — или «Невестариту», как он их называет, — и мы произносим тост. Я делаю большой глоток, а затем ставлю остатки на кофейный столик перед диваном, стоящим напротив сцены.

Преподаватель подходит и представляется Анной. Ее светлые волосы собраны в хвост, а сильные, подтянутые ноги облачены в шорты для йоги.

— В течение следующих девяноста минут мы будем веселиться и чертовски хорошо тренироваться, а в конце нас ждет приз для того, кто лучше всех выполнит упражнение.

Брук хлопает в ладоши.

— Я люблю призы, — заявляет Кэт.

— Но сначала вам нужна соответствующая форма. — Анна берет с угла корзину, полную боа из перьев, и раздает их нам.

— Не задушите себя, — предупреждает Хлоя.

— Они сломаются, если на них навалиться, — уверяет нас Анна.

Инструктор начинает с движения вокруг шеста, обхватывает его рукой и переходит в прогиб назад.

— Я слишком стара для этого, — жалуется Мари, ее волосы расчесывают пол.

— Может, ты просто слишком замужем, — поддразнивает Хлоя. — Твоя мотивация снизилась. Харлан влюбился по уши, а развод стоит дорого.

Моя сестра бросает в Хлою боа, которое трепещет на полу на полпути к своей цели.

— Хорошая работа, дамы. Это становится все труднее. — Анна включает музыку, басы проникают мне под кожу, и я чувствую, что становлюсь их частью.

Моя сестра бросает тренеровку и идет за своей «Маргаритой».

— Что, ты закончила? — жалуюсь я.

Она со вздохом удовлетворения опускается на диван напротив столбов.

— Я восстанавливаю силы. Прошлой ночью я провела три часа с закрытыми глазами. Регрессия сна — реальная вещь. — Она делает долгий глоток своего напитка и машет Хлое, которая заканчивает свое движение и присоединяется к Мар.

Остальные бросаются в движения все большей сложности. Перевернутый сплит Джей Ло не удается, хотя Брук впечатляюще близка к этому.

Я окликаю ее.

— Майлз видел эти движения?

Она пытается отмахнуться от меня, но со своей позиции не может.

— Кто такой Майлз? — спрашивает Кэт, ухмыляясь.

— Он из «Кодиаков», — говорю я, наслаждаясь своей ролью подстрекателя для разнообразия. — Играет с Клэем. И с братом Брук, Джеем.

— Подожди, твой брат в команде? — спрашивает Кэт.

Брук кивает.

— И тебе нравится этот парень, Майлз?

— Нет.

Я беру свой напиток и делаю глоток.

— В приемной я видела иное.

На этот раз Брук действительно отшивает меня.

Остальное время пролетает незаметно. Танцы невероятно сложны, но в то же время приятны. Все просто, когда есть только вы и металлическая барная стойка.

А еще проще, когда вы выпиваете одну «Маргариту», а на место пустого бокала тут же ставится второй.

— Кто готов к танцам? — спрашивает Анна, когда мы останавливаемся, чтобы передохнуть и выпить стакан воды. — Это ваша собственная оригинальная хореография, и вы сами выбираете песню. У вас есть пять минут на подготовку.

Когда пришло время выходить, Кэт начинает. Она выбирает Bloodhound Gang, и мы кричим о своем одобрении. Она сильная и спортивная, и хотя они с Клэем выглядят по-разному, кажется, что в их семье есть ген атлетизма.

Затем наступает очередь Брук, и она выступает еще лучше.

Затем наступает моя очередь, и я исполняю свой танец под Backstreet Boys.

Я начинаю с простых стоек, готовясь к большому завершению, где я раскачиваюсь вокруг шеста.

К концу крики выходят из-под контроля.

— Нова — победительница! — объявляет Анна, и я поднимаю руки и боа в воздух.

Бармен доливает нам напитки, и Брук приносит пакет.

— Это тебе.

У победы есть свои плюсы. Я роюсь в папиросной бумаге, но там не так уж много. Наконец мои пальцы обхватывают что-то похожее на кружево. Я вытаскиваю руку и беру в руки самые крошечные в мире трусики-стринги.

— Это был специальный заказ, — говорит Брук.

— Из чего, из зубной нити?

Мари задыхается, Хлоя фыркает вместе с Кэт, а Брук горделиво ухмыляется. Я переворачиваю его и вижу, что на клочке кружева что-то вышито.

Номер футболки Клэя.

— Там еще и бюстгальтер есть.

Я берусь за него, натягивая едва ли не больше ниток, чем раньше. На одной груди написано «Миссис», а на другой — «Уэйд».

— Это твой наряд «да, мэм». У каждой девушки должен быть такой. Тот, который заставляет парня сказать «да» всему, что она захочет.

— Этот конкурс явно подстроен, — решаю я.

— Никогда, — говорит Брук, насмешливо обидевшись.

Мне приятно быть здесь с друзьями, чувствовать, что меня принимают, любят и радуются этой свадьбе.

— Не странно ли говорить о своем брате так? — спрашиваю я Кэт после того, как кладу подарок на стол поверх груды наших вещей.

— Абсолютно. Но я рада, что это ты. — Она сжимает мою руку.

Ее слова значат для меня весь мир, но они также напоминают мне, что Кэт тоже выросла с родителями Клэя.

— Я не уверена, что нравлюсь твоей маме.

— А, Нова. — Кэт фыркнула, ее глаза стали добрыми. — Добро пожаловать в семью. Она всех ненавидит.

— Она не ненавидит Клэя. — Честно говоря, я не могу понять, зачем человеку постоянно быть таким осуждающим.

Она вздыхает.

— Это сложно, но я скажу тебе, что она была беременна Клэем, когда выходила замуж. Я не уверена, что она выбрала бы моего отца, если бы не обстоятельства. Они никогда не были дико влюблены или что-то в этом роде, но они всегда могли объединиться вокруг одной цели. Клэй был их изначальной целью, и тот факт, что он их самый лучший, лишний раз напоминает о том, что она сделала правильный выбор.

Моя грудь сжимается от сострадания. Думаю, я понимаю, почему она предостерегает нас от принятия быстрого решения.

— Что ты делаешь? — спрашивает Брук у меня за спиной.

— Это подарок-прикол. Ты же не думаешь, что она его когда-нибудь наденет, — насмехается моя сестра.

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

У меня открывается рот, когда я вижу, как Мари держит нижнюю часть моего подарка над мусорным ведром в углу, а Брук пытается отобрать у моей сестры верхнюю часть.

— ЭЙ, ВЫ! — кричу я.

Они замирают. Это было бы комично, если бы не напряженность на их лицах.

Я иду к ним, зная, что Кэт и Хлоя стоят позади нас, но меня это не волнует.

Мы все друзья, или должны быть ими.

— Я не знаю, что происходит на этой неделе, но я люблю вас обеих. — Мое внимание переключается на мою сестру, ее лицо раскраснелось. — Мари, никто и никогда не заменит тебя как мою единственную и неповторимую сестру. — Я поворачиваюсь к подруге, которая тяжело дышит, а треугольный топ все еще сжимает в руке. — Брук, ты тот друг, который мне всегда был нужен, и я так благодарна, что ты появилась в моей жизни.

Они виновато смотрят друг на друга.

— Я просто хотела, чтобы все было идеально, — говорит мне Мари.

— Ты заслуживаешь потрясающей свадьбы, — добавляет Брук.

— Самая главная причина, по которой я хотела провести свадьбу здесь, — это то, что я могу разделить ее с вами обеими, — настаиваю я. — Так что прекратите ссориться, потому что я ненавижу кричать на двух моих любимых людей.

Я обхватываю каждую из них и притягиваю к себе для группового объятия.

— Я просто избавлялась от того, что ты никогда не наденешь, — пробормотала Мари, прижимаясь к моему плечу.

— Я знаю. — Я выхватываю нижнюю одежду из ее рук и передаю ее Брук за спину.

— Я положу их в твою сумку, — шепчет она, когда моя сестра отходит. Я показываю ей большой палец вверх.

Внезапная музыка заставляет всех нас поднять глаза.

— Время для настоящего приза! — объявляет бармен. Он снимает верхнюю часть своего костюма и поднимается на сцену.

Я хватаю Брук за руку, другая летит к моему лицу, когда я задыхаюсь. Крики сменяются благодарными возгласами, когда он танцует. Мы смотрим, смеемся и танцуем сами.

— Интересно, чем занимаются парни, — говорит Хлоя сквозь музыку.

Выражение лица Брук становится самодовольным, как будто она сидит на золотой жиле информации.

— Насколько сильно ты хочешь знать?