День игры

1

НОВА

ЖЕНИСЬ НА МНЕ, КЛЭЙ!

Женщина рядом со мной в зале прилета кричит это так громко, что у меня звенит в ушах.

Для девушки, выросшей в трейлере с этюдником, я люблю толпу. Быть частью единого целого — того, где каждый человек разделяет общую мечту, дышит одним воздухом, — это захватывающе.

Именно этого я ожидала, когда ехала сюда сегодня: несколько преданных фанатов с усталыми глазами расположились в палатке, чтобы встретить баскетбольную команду «Денвер Кодиакс», прибывшую рано утром.

Вместо этого в аэропорту я оказалась локоть к локтю с сотнями обезумевших Кодашьян, сжимающих в руках «Старбакс», телефоны и плакаты.

Не похоже на «Тед Лассо», скорее на «Голодные игры».

(Прим. «Тед Лассо» (англ. Ted Lasso) — американский спортивный комедийно-драматический телесериал, созданный Джейсоном Судейкисом, Биллом Лоуренсом, Бренданом Хантом и Джо Келли. Сериал рассказывает о Теде Лассо, тренере по американскому футболу, который становится наставником английской футбольной команды из-за желания владелицы клуба досадить своему бывшему мужу. Лассо, не имеющий опыта в европейском футболе, пытается завоевать симпатии скептически настроенных английских болельщиков своим народным и оптимистичным поведением.).

Я сглатываю хихиканье. Я буду смеяться над этим всегда.

Если выживу.

Стеклянные двери из зоны прилета с грохотом распахиваются, и толпа ожидающих на этой стороне сталкивается друг с другом, как взволнованные шарики для пинг-понга.

— Это не они, — говорит друг крикуна, кивая в сторону группы высоких парней в костюмах.

Разочарование волной обрушивается на зал, маниакальные лица падают от уныния.

Женщина, которая выкрикивала свое предложение, опускает свой соответствующий знак.

Мужчины большие, но они не те, ради кого все здесь собрались.

Легенды.

Чемпионы.

Когда самолет команды, задержавшийся из-за шторма, приземлится после предсезонного турне, должно было стать известно всем, но каждый болельщик в городе — возможно, каждый взрослый в Колорадо — здесь, чтобы поприветствовать их.

Я поправляю свою простую белую кепку, убирая под нее свои розовые волосы, когда в кармане раздается звонок моего телефона.

Брук: Ты уже жалеешь об этой идее?

Я поднимаю телефон, прижимая локти к бокам из-за толпы, и набираю ответ.

Нова: Спроси меня еще раз, если меня затопчут в ближайший час.

За тявканьем у моих ног следует французский бульдог, пробирающийся между моих ног, пока я не запутаюсь в его поводке.

— Вафля! Не заставляй меня жалеть о том, что я взяла тебя с собой, — бормочу я, пристраивая ноги по обе стороны от его тела, чтобы защитить его — и чтобы я могла в любой момент подхватить его, если что-то пойдет не так.

Его звуки стихают до хныканья, но он все еще вибрирует от возбуждения.

Я знаю, что он чувствует. Я хотела приехать сегодня не только для того, чтобы вернуть Майлзу пса, который остался у меня на неделю, потому что его постоянная няня заболела, но и чтобы поприветствовать Клэя, когда он вернется в Денвер.

Клэйтон Уэйд.

Звезда всех звезд.

Самый ценный игрок.

По состоянию на три недели назад, мой жених.

Человек, который научил меня верить в себя, несмотря ни на что.

Я полюбила его с того момента, как увидела его огромное, стоическое великолепие, и если он говорит правду, то сам влюбился чертовски быстро.

Я чертовски скучаю по нему. Несколько дней без его грозного присутствия, и я начинаю чувствовать себя ворчуньей.

Брук: Если эти Кодашьяны нападут на тебя, я приду за ними.

Нова: Только не садись за убийство по моей вине.

Брук: Оправданное убийство. Для этого и нужны друзья.

Крики разлетаются по залу прибытия.

— Они здесь!!! По-настоящему! — Первая женщина подпрыгивает на носках.

Из дверей зала прибытия появляются еще несколько высоких мужчин, и мне не нужно узнавать их лица, чтобы понять, что это они.

Толпа устремляется к команде Кодиак, а охрана пытается их сдержать.

Плакат «Женись на мне, Клэй!» был брошен, как только первая женщина увидела парня своей мечты.

Другая женщина снова и снова повторяет «О Боже».

Еще одна срывает с себя рубашку.

О, Боже.

Я не умру в куче сапог на высоких каблуках и клатчей.

Срабатывает самосохранение. Я хватаю Вафлю и прижимаю его к себе, когда нас волной толкает к дверям.

Я мельком смотрю на толпу.

Атлас первый. Самый высокий из парней, с гудящей головой и наушниками Beats.

Затем Майлз, его фирменная наглая ухмылка вспыхивает, когда он что-то говорит через плечо Джею, который неохотно смеется.

Потом я вижу его.

На нем перевернутая кепка и серая толстовка, через одно плечо перекинута черная сумка LV, которую я выбрала для него в тон своей. У меня в груди замирает дыхание. Не только потому, что здесь едва хватает места для дыхания, но и потому, что его присутствие и интенсивность высасывают кислород из всего зала прилета.

Ворчливый игрок, которого я встретила и полюбила в самолете два года назад.

По дороге на свадьбу сестры у меня случился приступ паники, и он спас меня.

Я думала, что мы больше никогда не увидимся, но оказалось, что он был в команде моего деверя.

Нам пришлось держать это в секрете, но каждая секунда была захватывающей. Сексуальной. Невероятной.

Как и сам Клэй.

Он осматривает толпу, ища что-то.

Или кого-то.

— Клэй! — кричу я, но сотни других фанатов делают то же самое.

Я делаю шаг назад, но не ради себя, а потому что у Вафли маленькие лапки, и я никогда не прощу себе, если он поранится.

Клэй меня не слышит. Он хмурится и продолжает свой путь.

— Черт побери, — ругаюсь я. Я хотела быть первой, кто поприветствует его дома.

Миссия провалилась, я начинаю набирать текст для Брук.

Как раз в тот момент, когда я пытаюсь перевести дыхание, толпа расступается.

И тут появляется он.

Шесть футов и пять дюймов мужского роста, отточенного для разрушения на баскетбольной площадке. Черные татуировки проступают из-под рукавов, обвиваясь вокруг запястий, как будто даже чернила не могут насытиться.

Его глаза встречаются с моими, и он идет ко мне, не обращая внимания на толпу фанатов и щелкающие фотоаппараты.

Фанаты кричат все громче, руки судорожно хватаются за телефоны и пытаются сделать идеальное селфи.

Легкие шаги Клэя сокращают расстояние между нами. Охрана идет за ним по пятам, но Клэю все равно.

Рядом со мной начинает плакать женщина, прикрывая рот рукой, словно она близка к тому, чтобы прикоснуться к Матери Терезе.

Если бы у Матери Терезы были мускулы, а в финале она делала по двадцать пять бросков за игру.

Он останавливается передо мной, и из зала прилета словно высасывают весь кислород.

Мое сердце колотится так, словно мы никогда не были так близки. Как будто я всю жизнь ждала, что он посмотрит на меня так, будто я — дом, в котором он так отчаянно нуждается.

— Ты пришла. — Его глаза морщатся в уголках.

— Сюрприз. Я хотела принести текилу, но у меня не хватило рук, — говорю я.

Клэй тянется к моей кепке и снимает ее, позволяя моим розовым волосам рассыпаться по плечам.

— У меня есть все, что нужно, прямо здесь.

Он поднимает меня на цыпочки. Его твердые губы прижимаются к моим, и все мысли в моей голове испаряются от его прикосновения.

Он целует меня так, будто считает дни, часы, минуты до того момента, когда я снова окажусь в его объятиях.

Сезон может обрушиться на нас, но в этот момент все это не имеет значения. Я никогда не чувствую себя такой живой, такой настоящей, такой яркой, как в его объятиях. Как будто я — приз, ради которого он работал каждый день.

Вафля извивается в моих руках, и я неохотно отстраняюсь.

Клэй наклоняется ближе, губы касаются моего уха. — Ты кому-нибудь рассказала о нашем плане?

Я качаю головой, и меня пробирает дрожь. — Никому.

Он прижимается губами к моему лбу и переплетает свои пальцы с моими.

Вывеска «Женись на мне, Клэй!» исчезает под моими ногами, и мы вместе направляемся к дверям.