Держи меня крепче

Глава 24

Дима

Держа Тимку на руках захожу на кухню. Аня с Антониной Михайловной суетятся, готовя еду на новогодний стол. Пока они обсуждают какой еще салат нарезать, тихонько стаскиваю со стола кусочек мяса, за что тут же получаю по рукам. Ну, конечно, весь этот тазик оливье и куча других блюд только для праздничного стола. А сейчас ходи вокруг да около и пускай слюни. В отместку щипаю Аню за бок и сразу же получаю легкий пинок по щиколотке. Антонина Михайловна деликатно отворачивается и делает вид, что очень занята маринованием курочки. Когда мы вернулись с нашего маленького отпуска, то решили не афишировать наши отношения. Это были самые прекрасные дни в моей жизни. Я снова знакомился с достопримечательностями Питера, глядя на них глазами Ани. А ночью не давал ей отдохнуть после долгих прогулок, сжимая в своих обьятиях и любуясь ее оргазмами. И сейчас мы оберегаем наше счастье, словно боимся, что нашу идиллию может что-то или кто-то нарушить. Но судя по хитрым улыбочкам и смешкам Антонины Михайловны, она видимо все-таки о чем-то догадывается. Трудно, наверное, не догадаться, видя мою поплывшую от счастья рожу. Да и Аня хороша. Постоянно кутает шею и грудь в шарфики или в ворот свитера. Мне уже не раз прилетело от нее за то, что ставлю ей засосы, но тут я ничего не могу поделать. Мне иногда не то что засос поставить, мне ее скушать хочется, настолько она сладкая.

В итоге нас с Тимой выгоняют из кухни, и мы идем в гостиную разбираться с новой игрушкой. Из Питера мы привезли всем кучу подарков и особенно много, конечно, досталось Тимону. Мы не стали все сразу ему показывать, а машинку на радиоуправлении оставили на праздник. Аня все посмеивается, что я ее для себя купил, а Тима еще маленький для таких сложных игрушек. Но мы с Тимой категорически против таких несправедливых заявлений. Я считаю, что никогда не рано мужика к технике приучать. Когда машинка в очередной раз с шумом врезается в стену, в квартире раздается звонок. Вздрагиваю от неожиданности, потому что точно не ждал никого сегодня в гости. Беру Тиму на руки и иду открывать дверь. Не додумываюсь предварительно посмотреть в глазной замок и широко распахиваю дверь. И в ту же секунду жалею, что так беспечно отнесся к достижениям современных средств безопасности. За порогом стоит человек, которому я бы никогда не открыл дверь будучи в трезвом уме. С высоты своих высоченных шпилек и запредельного самолюбия передо мной предстает Вероника. Первую секунду не могу и слова произнести, пребывая в шоке от ее эффектного появления. Практически вся одежда, которая сейчас на ней — это шикарная белая шуба, накинутая на плечи. Под ней кружевной набор белья и чулки, а в руках бутылка шампанского.

— С Новым Гоооодом!!! — Вероника выпячивает грудь и явно собирается продолжить свою речь, как вдруг замолкает и переводит глаза на Тиму, который с любопытством разглядывает такую интересную и громкую тетю. Ну, если с техникой я не против его ознакомить, думаю с сексуальным образованием мы с ним все-таки повременим.

— Закройся, ребенок смотрит.

— Не поняла, а это что? — с ее натюнгованного лица медленно сползает улыбка и она указывает кивком на Тимура. При этом ее лицо обезображивает брезгливое выражение, с которым она смотрит на пацана.

— Ты поздравить хотела? Ну вот поздравила и до свидания, — пытаюсь закрыть дверь, но Вероника не дает, вовремя подставив свою туфлю в проем. Я вынужден приоткрыть дверь, и Вероника сразу этим пользуется, буквально тараном втискиваясь в квартиру. При этом даже не думает закрыть полы шубы, демонстрируя себя во всей красе. В это же время слышу торопливые шаги и голосок Ани.

— Дима, кто-то пришел? — она подбегает ко мне и выглядывает из-за спины.

— Это еще кто такая? — теперь все лицо Вероники выражает крайнюю степень брезгливости, — И ребенок… Это что твой? Подожди ка, получается пока мы с тобой встречались, ты вот с этой… Ах ты козел, и еще про меня что-то говорил?

Вероника начинает истерично орать, переходя на какой-то противный визг, от которого меня передергивает.

— Ну Димочка, не ожидала я от тебя. И ты еще про верность мне говорил? А ребенка себе на стороне завел! Поэтому и не хотел да со мной разговаривать? И где ты вообще этот колхоз нашел? — она снова брезгливо морщит лицо и осматривает Аню сверху вниз. Чувствую, как Аня судорожно хватается за мою футболку и замирает.

— Во-первых, тебя это уже давно не касается. И я никогда не изменял тебе. И про ребенка не стал бы скрывать.

— Подожди, это что получается не твой ребенок? Только не говори, что с работы ее притащил, — она смотрит несколько секунд, а потом начинает хохотать, — ну дожился ты Димочка, это как же надо отчаяться, чтобы с работы себе девку с ребёнком притащить.

Это становится последней каплей. Я в принципе не обязан перед ней отчитываться, да и вообще ее никто и не звал в гости. Поворачиваюсь и отдаю Тиму на руки Ане. Мельком замечаю в ее глазах испуг и удивление. Ну, ничего, это мы потом с ней обсудим. Хватаю Веронику за локоть и вытаскиваю за порог.

— Тебя тоже с праздником Вероника. И забудь уже сюда дорогу.

— Ты что, пить начал? Или у тебя крыша поехала?

— Вероника, я кажется уже сказал, что это не твое дело. И не смей оскорблять Аню! Ты ее мизинца не стоишь!

— Ну да, конечно, куда мне да ее страшного мизинца с заусенцами. Она про маникюр то вообще знает? И кстати, а твой отец и брат знают о твоем неожиданном семейном счастье? — Вероника понижает голос и с подозрением смотрит на меня.

— Вероника, тебе не кажется, что я уже достаточно взрослый мужик, чтобы не отчитываться перед другими? Даже перед отцом.

— Не знают значит, ну-ну, — Вероника ухмыляется и плотно запахивает шубу.

Не считаю нужным дальше продолжать наш разговор, поворачиваюсь и захожу в квартиру. Закрываю дверь и, обернувшись, вижу Аню и Антонину Михайловну. Обе стоят, округлив глаза и молчат. Даже Тимка притих на руках Ани и испуганно на меня таращится.

— Так, а ну ка отбой. Вероника просто истеричка, или просто пьяная. Вперед на кухню, я есть хочу. Пол дня что-то там режете, да маринуете, а я голодный сижу. Я до вашего праздничного стола не доживу.

С этими словами беру Тиму снова на руки и иду в зал. Слышу, как на кухне снова все оживает, и работа начинает кипеть. Аня начинает накрывать на стол, поглядывая на меня исподлобья с обидой. Пока Антонина Михайловна укладывает Тиму спать, я подходу к ней и мягко прижимаю к себе.

— Анют, ты что обиделась, да?

— Нет, — ну да, конечно, а сама губки сжала и в глаза мне не смотрит.

— Ань, я взрослый мужчина. И конечно я не жил евнухом, и отношения я пытался создать. Но сейчас зачем мне кто-то еще, когда рядом такая красавица.

— Ну да, конечно, красавица. В хэбэшных трусах, — хмурит лоб и обиженно выдает мне аргумент, от которого я на секунду просто офигеваю. Не выдерживаю и начинаю хохотать.

— Ань, глупышка ты. Если хочешь, накупим тебе комплектиков. Я не против на тебя в каком-нибудь кружевном наборе полюбоваться. Хотя мне больше нравится, когда на тебе вообще ничего нет, — урчу ей в ушко и вижу, как краснеет и покрывается мурашками ее кожа. Никогда не знаешь, что может быть на уме у женщины. Из всего, что произошло, ее видите ли белье на Веронике сильнее всего задело. Вообще никогда не думал, что там на Ане. Она для меня даже в мешке из-под картошки будет самой желанной и красивой.

Наконец то добираемся до праздничного стола, и я с особым удовольствием приговариваю половину курочки. Придется после праздников в зал идти, или бегать по утрам. С Аниными деликатесами пропускать тренировки видимо уже не получится.

Ближе к полуночи Антонина Михайловна начинает отчаянно зевать.

— Ой, дорогие мои, я Новый год встречу и к Тиме спать пойду. А вы погуляйте.

Куранты бьют двенадцать, мы с радостью чокаемся бокалами и желаем друг другу нового года и нового счастья. Чувствую себя неловко, потому что хрен его знает, как все эти праздники отмечать и что желать. Мне стыдно признаться, но я никогда не отмечал Новый год. Когда был маленьким, то мы ужинали с отцом и братом едой из ресторана. Потом брат уходил к своим друзьям, и я неделю мог его не видеть. А отец уезжал в клуб или просто ложился спать. Я же оставался один и с тоской сидел на подоконнике своей комнаты, наблюдая за фейерверками, которые запускали наши соседи. А когда вырос, то в принципе перестал отмечать этот праздник. По возможности просился выйти на смену, чему все сотрудники больницы очень радовались. И в этом году крайне удивились, и расстроились, когда я сказал, что лафа для них закончилась.

— Ань, пойдем на улицу. Там сейчас фейерверки будут запускать.

Мы, держась за руки и смеясь выбегаем на улицу, когда вокруг уже царит полный хаос. Фейерверки со свистом летят в небо и там разлетаются на миллионы мелких звезд. Мимо нас, прижав уши, проносится какая-то дворняжка. Я обнимаю Аню и прижимаю ее к себе. На ее волосы падает снег, длинные реснички покрываются инеем. Она нежно мне улыбается и трепетно ластится. Мы стоим под фейерверками, но кажется не слышим никакого шума. Мы смотрим только друг на друга и видим глаза, в которых отражается ответ на все наши немые вопросы.

— С новым годом! — хмурится, потому что на ресницы падают снежинки.

— С новым счастьем моя радость.