Десять дней счастья

9

Прогнозы Джулс оправдались: Оливия, вернувшись от Ника, принялась снимать макияж, потом заявила, что она обязательно должна умыться, долго гремела флакончиками в ванной, и к трем часам ночи подруги наконец-то улеглись. Поэтому когда в семь утра зазвонил будильник, поставленный Джулс, она услышала не слишком лестные отзывы о себе, своем телефоне и ранних подъемах. Но ее это совершенно не смутило, и в половине восьмого утра хмурые и заспанные подруги уже сидели в ресторане на палубе и пытались позавтракать.

Джулс изо всех сил старалась завязать разговор, но Оливия и Эстель отвечали односложно и постоянно зевали, чем доводили Джулс до исступления. В конце концов она не выдержала, махнула на подруг рукой и начала любоваться чудесным видом, открывающимся по мере приближения лайнера к Чивитавеккье.

Из легкой дымки у побережья медленно вырастали стены крепости, построенной в шестнадцатом веке. Суровые и неприступные когда-то, в новом тысячелетии под ласковым солнцем Средиземноморья они казались игрушечными.

Джулс почувствовала, что открывающаяся картина вновь наводит ее на философские размышления о скоротечности жизни и о конечной победе времени надо всем и вся. Она поспешила отогнать не слишком веселые размышления, эту мысль можно будет додумать как-нибудь в другой раз. Например, с бокалом хорошего вина в уютном кресле-качалке у камина ненастным зимним вечером. А весеннее солнце, отражающееся в водах Тирренского моря, требовало веселых мыслей и улыбок на лицах.

– А может быть, все же позовем их с собой? – робко предложила Эстель. – Мало ли… Вдруг их кто-нибудь перехватит? Все же видные мужчины…

Джулс сразу очнулась и сурово посмотрела на подругу.

– Мы ведь договорились! – возмутилась она. – Да и потом, разве ты сомневаешься в них? И вообще, зачем эти мужчины нужны! Ты посмотри только, какая красота вокруг! Если рядом не будет представителей мужского пола, ты сможешь спокойно любоваться великолепием природы и мастерством человека и не думать о том, не размазалась ли у тебя косметика и все ли в порядке с прической.

– Когда я с ним, я не думаю о прическе, – ворчливо заметила Эстель, но продолжать спор не решилась.

А вот Джулс сделала для себя пометку: вернуться к этому разговору и выяснить точно, кого имела в виду Эстель. Ей очень хотелось верить, что она говорила о Нике. Впрочем, поцелуй с Джеком был всего лишь маленькой местью, кажется, о нем Эстель не задумалась ни разу с тех самых пор, как узнала Ника. Только вот интересно было бы знать, с кем Оливия чувствует себя совершенно свободно…

– Привет, девчонки. Как настроение? – поинтересовался Стенли, подходя к их столику. – Могу я к вам присоединиться?

– Конечно, – улыбнувшись, ответила Джулс.

Подруги воззрились на нее с недоумением.

– Бросьте! – махнула она рукой. – Стенли вполне может к нам присоединиться. Я даже подумываю, не выдать ли ему свидетельство самого устойчивого мужчины в радиусе пяти миль…

– Ага, и звание четвертой подружки, – поддакнул Стенли. – А в чем проблема? Если вам нужно посекретничать, я могу уйти.

– Нет, никаких секретов, – успокоила его Оливия. – Просто мы решили провести этот день без мужчин.

Стенли рассмеялся.

– Значит, Джулс меня в разряд мужчин не зачисляет? Даже и не знаю: радоваться или огорчаться?

Все три подруги удивленно посмотрели на него.

– Может быть, объяснишь? – попросила Эстель.

– Все просто: огорчаться я могу потому, что Джулс не считает меня мужчиной, согласитесь, все же как-то обидно, а радость мне доставляет мысль, что я снискал полное ваше доверие. Приятно, когда три очаровательных женщины легко и непринужденно принимают тебя в свою компанию, даже в День Без Мужчин – все с большой буквы.

– Ладно тебе, мужчина! – фыркнула Джулс. – Не хочешь – не присоединяйся!

– Ну уж нет! Ни за что не упущу возможности целый день наслаждаться вашим обществом и не делить его ни с кем другим. Кстати, Ник и Джек в курсе того, что вы решили обойтись без них сегодня?

– Да, Оливия им сообщила. Лучше скажи мне, когда нам ожидать твоего триптиха? – поинтересовалась Джулс.

– Ну для начала я должен сойти на берег и увидеть свой мольберт. Потом должно прийти вдохновение…

– А как часто оно к тебе приходит? – спросила Оливия.

Ей всегда было интересно, каким образом творческие люди работают.

– С девяти утра до шести вечера с часовым перерывом на ланч ежедневно, кроме праздничных дней.

– Какое пунктуальное! – хмыкнула Эстель. – И наверняка знает трудовое законодательство.

– Ты говоришь так, будто это работа! – наставив на Стенли обвиняющий перст, сказала Оливия.

– А это и есть работа. Если каждый день не тренироваться, руки могут забыть, как держать кисть. Во всем должен быть порядок, даже в творчестве. Иногда, конечно, бывает, что я вскакиваю в три часа ночи и бросаюсь к мольберту. А бывает наоборот: я день-деньской торчу в своей мастерской, рисую, стараюсь, но ничего толкового не получается.

– Так почему бы не подождать, когда тебе захочется вскочить и нестись к мольберту?

– Человек – существо очень ленивое. Дай ему волю, и он вообще ничего делать не будет, – вклинилась в разговор Джулс. – Мне иногда тоже до ужаса не хочется писать. Ну так что же?

– Что? – хором спросили все.

– Я усаживаю себя за компьютер и буквально насилую свой мозг. Конечно, в этом случае я пишу гораздо медленнее, больше потом приходится править, но, с другой стороны, если бы я себя не заставляла, не было бы вообще ничего! А иногда просто чувствую зуд в кончиках пальцев, так мне хочется что-нибудь написать.

– Ты не показатель! – отмахнулась от нее Оливия.

– Это еще почему?

– Журналистика – ремесло. В журналистику идут неудавшиеся писатели. Я отказываюсь признавать тебя творческой личностью.

– Ну и подумаешь! – Джулс всерьез обиделась. Это Оливия-то, которая за всю свою жизнь не написала ни одного приличного эссе, говорит, что она не творческая личность!

– У меня то же самое, – поспешил заметить Стенли. – Джулс говорит истинную правду. Нужно работать каждый день, если ты хочешь добиться чего-то в деле, которому посвятил жизнь. И совершенно безразлично, что это: живопись, журналистика, финансовые операции или руководство ночным клубом. Ты ведь тоже не по наитию работаешь?

– Конечно же нет! – возмутилась она. – Но ведь у меня совсем не творческая работа.

– Это как посмотреть. Впрочем, не стоит продолжать этот спор: мы ведь здесь отдыхаем. А на отдыхе все мысли о работе под строжайшим табу.

– Еще один вопрос! – потребовала настойчивая Оливия. – Если ты работаешь каждый день, кроме уик-энда, как же тогда ты на десять дней уехал в этот круиз без мольберта, кистей и красок?

– Я умею рисовать не только маслом, – усмехнулся Стенли. – Большую часть моего багажа составляют альбомы и карандаши. У меня собралось несколько просто удивительных набросков. Там и все вы есть. Хотите, покажу?

Все три девушки тут же оживились и закивали.

– Обязательно, но позже. Кажется, через пять минут у нас начнется экскурсия. Я бы не хотел пропустить Чивитавеккью даже ради ваших восторженных взглядов. Так вы идете? – Стенли встал из-за стола и подал руку Джулс.

– Ну и самомнение, – тихо шепнула Оливия Эстель.

– Подожди, может быть, это не самомнение, а здравая оценка, – предположила более рассудительная и осторожная подруга.

– Еще скажи, что из Джулс может получиться второй Диккенс!

Эстель задумалась. Она посмотрела на увлеченно болтающую о чем-то со Стенли подругу и покачала головой. Кажется, нужно становиться на сторону Джулс.

– Но ведь она никогда не пробовала писать романы.

– И не попробует. Ты ведь и сама прекрасно знаешь: Джулс – довольно ленива. Пусть она и утверждает, что каждый день работает, но ведь мы-то с тобой знаем, что она усаживается за компьютер каждый день только потому, что берет себе слишком много работы.

Эстель вздохнула и кивнула.

– Да и писать садится все время в последний момент. Но ведь люди с возрастом меняются.

– Ха-ха! Если Джулс изменится, станет ответственной и предсказуемой, я съем свои лучшие туфли!

– Смотри, тебя за язык никто не тянул, – предупредила подругу Эстель.

– Не беспокойся, этого никогда не случится. Слушай, а если мы встретим Ника и Джека? Что тогда делать-то?

Эстель лишь нервно пожала плечами. Она и сама задумывалась над этим, но найти ответ не могла.

– Слушай, тебе очень нравится Ник? – вдруг спросила Оливия.

Эстель удивленно посмотрела на подругу и поняла, что от ее честного ответа может зависеть ее будущее.

– Да, очень. Я еще не встречала мужчины, с которым мне было бы так комфортно.

– И это несмотря на то, что Ник – блондин?

– Знаешь, мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы обращать внимание в первую очередь на внешность. Нам было интересно вместе, мы много разговаривали, и ни разу речь не зашла о работе! Представляешь?

– Для тебя это показатель, – совершенно серьезно согласилась Оливия. – Я тут подумала… прости меня за ту выходку на танцплощадке. Не знаю, что на меня нашло.

Эстель улыбнулась и обняла подругу.

– Никогда бы не подумала, что решусь поссориться с тобой из-за мужчины, который даже не очень хорошо целуется! – всхлипывая, сказала Оливия.

– Ну перестань! – попросила ее Эстель. – На нас уже смотрят!

– Ну и что! Ты меня прощаешь?

– Конечно прощаю! Я на самом деле и не обижалась на тебя. Просто было очень неприятно, когда я думала, что ты намеренно соблазняешь Ника, только ради того, чтобы отомстить мне. Вообще-то это я должна просить у тебя прощения, ведь я первая нарушила наше правило.

– Глупое правило! – фыркнула Оливия. – Если вы с Ником понравились друг другу, я не имела никакого права вставать между вами.

– Тогда ты просто не могла знать, что мы понравимся друг другу.

– Эстель, прекрати, пожалуйста! – попросила Оливия. – Еще несколько таких фраз, и я начну думать, что была права.

– Все, замолкаю! – сразу же согласилась Эстель.

– Вот и отлично. Осталось только дождаться вечера…

– А разве мы не договорились с ними, что расстаемся на весь день?

– Я так и сказала: весь день. Про вечер речи не шло.

– Слушай, а если Ник решит выбрать тебя? – вдруг осенило Эстель. – Что же тогда делать?

– Ничего он меня не выберет! Кажется, я его настолько ошеломила своим поцелуем, что он теперь будет бегать от меня как черт от ладана! Во всяком случае, когда мы прогуливались по палубе после танцев, он держался в шаге от меня, а перед каютой пожал мне руку, совсем как Стенли.

Эстель рассмеялась.

– Джек был шокирован не столь сильно, но тоже целоваться со мной больше даже не пытался.

– А тебе понравилось, как Джек целуется? – поинтересовалась Оливия.

– Я вчера начала понимать, что ты имела в виду, когда говорила, что усатые мужчины плохо целуются.

– Ничего подобного, Джек отлично целуется! – возмутилась Оливия.

– И Ник хорошо целуется.

– Так, значит, вы целовались?!

– Всего один раз, на Корфу. Можно подумать, когда мы останавливались в Неаполе, вы вели философские беседы.

– А ты до сих пор ревнуешь его ко мне! – удовлетворенно заметила Оливия.

– Ничего подобного! – возмутилась Эстель. – Признавайся, ты же провела с ним весь день, вы потом еще появились такие довольные, уставшие…

– Попрошу без намеков! – обиделась Оливия. – Если тебе так уж хочется знать, Ник учил меня погружаться с аквалангом. А это занятие не позволяет целоваться и уж тем более заниматься тем, от чего люди быстро устают.

– Всего лишь погружались с аквалангом! – обрадовалась Эстель. – Честно говоря, мы с Джеком подумали бог знает что!

– А он тоже ревновал? – с замирающим сердцем спросила Оливия.

– Еще как! Видела бы ты его лицо, когда ты удалилась под ручку с Ником!

Оливия расцвела в довольной улыбке.

– Не могу дождаться вечера!

– Так хочется потанцевать? – поинтересовалась Джулс, которая отвлеклась от разговора со Стенли, чтобы узнать, о чем там шепчутся ее подруги.

– В том числе, – туманно ответила Оливия.

Они с Эстель обменялись выразительными взглядами и улыбнулись.

– Ну вот, Стенли, из-за тебя я пропустила что-то интересное… – сказала расстроенная Джулс.

После экскурсии по Чивитавеккье, обогатившей Стенли новыми впечатлениями до такой степени, что у него вновь зачесались руки творить, подруги отправили его за альбомом с карандашными набросками и зарисовками. Стенли уже успел заполнить три альбома и чувствовал, что за оставшиеся два дня круиза успеет сделать еще столько же. Ему бы только добавить в сутки еще пару часов!

Сейчас отдам девушкам альбомы, пусть смотрят, думал он, направляясь к своей каюте, а сам пока сделаю пару-тройку портретных набросков. Сейчас полдень – очень хорошее освещение. Эти наброски потом пригодятся мне для триптиха. Фотографии, конечно, передают внешнее сходство, но я предпочел бы зарисовать Джулс, Эстель и Оливию в профиль и анфас. Как все же Эстель хороша! Просто греческая богиня. Я даже немного завидую Нику. Нужно будет ему намекнуть, что такую добычу не может упустить ни один охотник.

– Ох, какой же ты забавный, Джек! – услышал Стенли и застыл в изумлении.

Открывшаяся перед его взором картина стоила того, чтобы остановиться: в шезлонгах у бассейна сидели Джек и Ник, а рядом с ними расположились две крашеные блондинки, очень похожие на идеальных женщин в представлении японских мультипликаторов.

Одна из девушек, в розовом купальнике – Стенли сразу же понял, что различать их он сможет только по цвету купальника, – уже вольготно разместилась на коленях у Ника, а вторая, в голубом, примеривалась, как бы усесться на Джека.

Вот она наклонилась, чтобы ласково потрепать его по волосам, и глазам изумленного Джека открылся потрясающий вид на прелести соблазнительницы. Он сглотнул и чуть ли не жалобно посмотрел на своего друга. Но Ник спасти его не мог, поскольку уже пребывал в прострации, так как его собственный нос находится в непосредственной близости от пышных форм блондинки в розовом.

Блондинка в голубом поняла, что уже почти выиграла эту битву, и удвоила усилия. Она прошлась розовым, как у котенка, язычком по тщательно накрашенным губам и, ослепительно улыбнувшись, заявила:

– Обожаю мужчин с усами: они потрясающе целуются!

Так как жертва была уже в состоянии полной беспомощности, блондинка в голубом уселась на колени к Джеку и принялась что-то ворковать ему на ушко.

Стенли покачал головой и постарался как можно быстрее исчезнуть с поля действий. Ему вовсе не хотелось видеть то, что будет происходить дальше.

Интересно, должен ли я рассказывать девочкам о том, что увидел? – напряженно думал он. Если я не расскажу, это будет не по-дружески, ведь Оливия и Эстель явно имеют какие-то виды на Ника и Джека. Но, с другой стороны, если расскажу, это будет нехорошо выглядеть, будто я подсматривал и подслушивал.

Он тяжело вздохнул и сам себе сказал: поздравлю, старик, ты влип по полной!

На обратном пути у бассейна все было уже спокойно: Ник, Джек и их соблазнительницы куда-то удалились. Стенли не знал, вместе они ушли или порознь, но искренне надеялся, что мужчины смогли найти в себе силы отбить эту атаку.

Не буду ничего рассказывать! – твердо решил он. В конце концов, это не мое дело.

Стенли сразу же повеселел и вернулся к своим приятельницам уже в отличном расположении духа.

– А вот и я! – возвестил он.

– Ну что так долго?! – возмутилась Джулс. – Мы уже с ума сходим от любопытства.

– Простите, дамы. – Стенли отвесил галантный поклон. – Мой путь был долог и полон трудностей. Но я все же принес вам волшебные картинки.

– Ну так давайте их сюда, храбрый рыцарь! – рассмеявшись, воскликнула Джулс. – И, может быть, вы заслужите награду.

– Какую же?

– Мой платочек.

– Ах боже мой, я и не мог о таком мечтать!

– Альбом давай! – потребовала Оливия, которой все эти куртуазные галантности уже порядком надоели.

Стенли улыбнулся и протянул ей альбомы. Девушки сразу же поделили их между собой и принялись рассматривать, то и дело восклицая:

– Это же базилика святого, как там его?! Скажи, Оливия, ты умеешь выговаривать это имя.

– А это Корфу, Мышиный остров, вид с лайнера!

– Ой как я хорошо получилась! Стенли, ты льстец.

– Всегда рад угодить дамам, – с шутовским поклоном отвечал он.

После очередного обмена любезностями Стенли поднял склоненную перед прекраснейшими из дам голову и опешил: прямо к ним, в обнимку с повисшими на них длинноногими красавицами, шли Джек и Ник.

Стенли тут же начал придумывать, как предотвратить эту встречу, но времени уже не оставалось. Эстель и Оливия, словно что-то почувствовав, одновременно подняли головы.

– Девочки, а это мы все танцуем! – восторженно сообщила Джулс и тоже подняла голову, чтобы выяснить, почему притихли ее подруги. – Ох ты черт… – пробормотала она.

– Ник?

– Эстель?

– Джек?

– Оливия?

– Что это значит?

– Понимаешь, мы просто…

– Да совсем просто!

– Оливия, послушай…

– Даже слышать ничего не хочу!

– Да ведь мы всего лишь…

– И ты называешь это «всего лишь»?!

– Эстель, ты ошибаешься.

– Ты – моя ошибка!

– Ну послушай же ты наконец!

– Лучше молчи!

Джулс и Стенли удивленно поворачивали головы то в одну, то в другую сторону, будто наблюдали за игрой в пинг-понг. Но они понимали, что в этом соревновании победителей не будет.

– Больше даже не смей ко мне приближаться!

– Неужели ты меня не выслушаешь?

– С этой шваброй на плече?! Нет, конечно!

– Это кто здесь швабра?

– Прости, конечно, я, у меня ведь не шестой размер груди! – фыркнула Оливия.

– Но, по крайней мере, натуральный цвет волос, – поддержала ее Эстель. – Пойдем отсюда, я и не думала, что общаюсь с мужчиной, обладающим таким дурным вкусом!

С деревянными спинами они развернулись и пошли прочь.

– Ребята, вы не правы! – Лицо Джулс было как никогда серьезным.

– Да отцепись ты! – не выдержал Джек и сбросил со своего плеча руку блондинки в голубом.

Она расширила глаза от удивления: ей казалось, что этот бой выигран и отличные мужчины уже у них в кармане. Подруги переглянулись, пожали плечами и отправились продолжать охоту на более сговорчивую дичь.

– Джулс, мы искали вас, чтобы отвязаться от этих, – пояснил Ник.

– Нашли? Молодцы! – фыркнула Джулс. – Между прочим, Оливия и Эстель наконец-то разобрались в своих взаимных обидах и собирались больше не делать глупостей. Они с нетерпением ждали вечера, чтобы провести его с вами. Я уже хотела просить Стенли приютить меня на эту ночь в его каюте. Надо же подругам окончить круиз как полагается. Так нет! – Джулс сердито сверкнула глазами. – Оливия и Эстель глупости делать перестали. Зато теперь эстафету приняли вы.

Джек и Ник виновато, словно нашкодившие школьники, опустили головы. Стенли с удивлением смотрел на Джулс. Он и не ожидал, что его новая веселая и беззаботная подруга так страшна в гневе.

– Если бы не мои особенные обстоятельства, я бы в тебя влюбился! – восхищенно признался он.

– Все же с девчонок шампанское! – довольно пробормотала Джулс, и Стенли улыбнулся.

Джек тут же решил воспользоваться улучшением ее настроения.

– Джулс, миленькая, что нам теперь делать? – чуть не плача спросил он.

– А я откуда знаю? – удивилась она. – Фрэнк, конечно, тоже не сахар, но таких сюрпризов он мне никогда не преподносил! Признаться, вы смогли меня потрясти.

– Ты поможешь нам? – прямо спросил Ник.

Джулс тяжело вздохнула и ворчливо сказала:

– Ладно, что с вами сделаешь. Только я вас умоляю: постарайтесь до вечера не найти себе по страстной брюнетке!