Детка, это не я

Глава 19

Стикс

— Ч-что? — проворчал я, мою челюсть уже заклинило, и питон сдавил горло, отнимая мой голос. Теперь я вынужден был жестикулировать, не мог говорить, когда гнев кипел внутри меня.

Кай закончил вытирать рукавом свое окровавленное лицо.

— Нацистское дерьмо никогда еще не было прямо рядом со мной. Не могу выкинуть это из головы.

«Почему? Враги и раньше были у наших ворот».

Он начал качать головой вперед-назад, пока не уперся спиной в стену лестничной клетки.

— Ты пошел за нациками в одиночку. — Напомнил он и посмотрел прямо на меня. — За что, кстати, я все еще намерен надрать тебе задницу. Но когда Мэй постучалась в мою комнату и сказала мне, что ты сделал, я проверил пленки охраны.

«Да. И что же?» — спросил я жестами.

Кай провел рукой по шее соответствующим жестом.

— Пустые. Многие из них. Некоторые ублюдки затерты с записей. Не удалось получить изображение внедорожника, тех мужчин. Ничего.

«Бл*дь!»

— С пленки вырезан час до того момента, как ты уехал за Кланом. — Он снова покачал головой. — Это было сделано кем-то своим. И я узнал, кто это сделал.

Мои руки беспокойно сжались, и я начал облизывать свое кольцо в губе. Мои новые шрамы вдруг начали пульсировать по всему телу от напряжения.

Крыса. Чертова крыса. Я это знал.

«Довольно стоять и красоваться передо мной. Кто, бл*дь, это?»

Кай вздохнул, прежде чем снова уставиться на меня прищуренными глазами.

— Пит.

Дерьмо.

— Я, черт подери, проверял его сам, Стикс. Брат все равно, что ребенок. Довольно худой, довольно невысокий, но у него стальные яйца, когда он в дороге и благословенная рука, когда он держит гаечный ключ. Моя детка никогда не ездила так хорошо, как после его обслуживания. Пару месяцев спустя он бы получил патч, без сомнений. Наверное, ему бы также дали и работу на полный рабочий день в мотомагазине.

Кай начал что-то вынимать из кармана.

— Но когда я что-то подозреваю, то начинаю копать, сам знаешь. У всех комнаты оказались чистыми. У всех, кроме него.

Кай передал небольшой диск и черный сотовый телефон.

— На диске отсутствующие кадры, плюс сообщения на телефоне, посланные на какой-то неизвестный приватный номер, где указаны место и время сделки с русскими, поездки на пикник и времени, когда ты будешь здесь на территории. Он не рассчитывал, что ты поедешь кататься с Мэй и первым найдешь Клан. Говнюк даже сообщил о том, что мы взяли нацика, который убил Лоис.

Мои руки сжались в кулаки, ломая тонкий серебристый диск. Кай выхватил телефон до того момента, как он тоже стал бы трухой.

«Где он?» — нетерпеливо обозначил я.

— Только что вызвал его. Прибудет через десять минут. Все остальные в баре. Они ничего не знают, пока.

Подойдя, я в благодарность хлопнул Кая по спине.

Схватив меня за руки, он оттолкнул меня.

— Ты в порядке?

Я кивнул. Вот и стало ясно, почему крыса той ночью пряталась в тени сарая, и он всегда стоял за барной стойкой… слушал всё, о чем говорили. Бл*дь!

— Что там, на хрен, произошло со скинхедами?

«Семерых уложил с помощью Узи. Потом меня схватили, пытали. Мне удалось достать свой Боуи из жилета, вырезать глаза оставшимся двум ублюдкам и заставить их сожрать свое дерьмо. Затем я просто разнес им черепа, просто для уверенности, перерезал глотки и проткнул ножом сердца».

— Черт, Стикс, — сказал Кай напряженным голосом и проглотил свою раздражительность. — Да ты и сам больной ублюдок. Впечатляющий, но больной.

«Я знаю».

— Так... ты и Мэй... — Он толкнул меня, поигрывая бровями. — Она хорошо ухаживала за тобой? Ты, наконец, добрался до этой паломнической киски?

Схватив его за воротник футболки с изображением Led Zeppelin, я приложил его об стену, мои руки оказались прямо перед его лицом.

«Никогда больше не говори так о ней, если, конечно, не хочешь потерять свой чертов язык. Понятно, брат?»

Он пытался перестать улыбаться, но ему не удалось.

— Пора, Стикс. Давно, бл*дь, пора.

Я посмотрел на улыбающееся лицо долбанутого Кая и покачал головой.

«Пойдем».

Сукин сын был реальной занозой в заднице.

Когда мы вошли в бар, психотрио подскочили на ноги.

— Черт возьми, През! — заорал Викинг, двигаясь ко мне, раскинув руки. — Пошел в логово нациков в одного и выжил, чтобы рассказать нам байку! — Викинг попытался схватить меня, но я стукнул рыжего кретина по животу.

АК закинул руку на мое плечо, а Флейм остановился передо мной, его мышцы подергивались.

— Ты убил их всех? — тут же спросил он.

Я кивнул, татуировки Флейма на шее задергались под его вздувшимися венами.

— Они мучились? — спросил он холодно, его черные как смоль глаза расширились от волнения. Брат выглядел как восставший демон, радужки такие темные, что сливаются со зрачками и становятся одним черным омутом на белом фоне.

«Сильно», — жестами показал я.

Флейм расплылся в широкой улыбке, приподнял голову и провел своими длинными ногтями вниз по руке.

— Бл*дь, да, — прошипел он, выступила кровь.

Один за другим, каждый брат клуба приветствовал меня, остался только Райдер в конце бара. Я встретился с ним взглядом. Он оглянулся, потом встал и подошел.

— Приятно видеть тебя в безопасности, През. — Он протянул мне руку для рукопожатия. Я сердито посмотрел на его протянутую руку и вспомнил, как он был в моей комнате, запрещая Мэй вымыть меня. Мои губы скривились от отвращения.

«Она моя женщина, мать твою».

— През, давай, брат. Я был неправ. Теперь я принял это. Она твоя, — сказал он так тихо, чтобы слышали только мы двое. Я неохотно потянулся, чтобы взять его руку. Мои глаза, сказал ему все.

«Отвали от Мэй, ублюдок, или у нас будут проблемы. Понял?»

Брат кивнул головой. Он знал, что я говорю.

— Ты трахал свою сучку? — сказал Викинг, стоя за мной и принюхиваясь. Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Я всегда чувствую запах новой киски, и ты пропах этим дерьмом, През! — громко рассмеялся он, чтобы все услышали.

Райдер отнял руку от моей и отшатнулся, упав на свое место, глаза потупились. Брата окружал мир боли.

Кай возник за моим плечом. Спустя секунду-другую, Викинг был нокаутирован и повалился на пол.

— Черт, Кай! — закричал Викинг с пола, потирая подбородок. — Завязывай, бл*дь, драться!

— Тогда давай уже, бл*дь, заткнись! — заорал Кай.

Я сигнализировал братьям собраться. Кай стоял рядом со мной, готовый переводить, когда братья выжидающе посмотрели на нас.

«Пит — крыса», — жестикулировал я, а голос Кая выдал информацию в комнату.

Гробовая тишина.

«Я думал, что у нас завелась крыса. Сегодня Кай нашел доказательства. Всему этому дерьму. Утечке сведений о сделке с русскими, стрельбе на пикнике, и практически состоявшейся попытке нациков напасть на лагерь сегодня».

— На кого он работает? На федералов? На другой мотоклуб? На мексиканцев? — спросил Викинг. Придурочный идиот исчез, вместо него появился хладнокровный убийца.

Я покачал головой.

«Не знаю. Кай вызвал Пита. Он должен быть здесь…» — звук въезжающего во двор мотоцикла заставил меня замереть. — «Прямо, мать твою, сейчас, стало быть».

Флейм зарычал и начал бить кулаком по другой руке.

— Он мой? Пожалуйста, скажи, что он мой. Хочу, чтобы он достался мне.

Дверь открылась, и Флейм рванул к Питу, невозможно было даже увидеть, как он ударил в первый раз… или во второй… или в третий. Флейм оторвал Пита от пола, ноги болтались, когда его придавило к стене.

— Ты чертов кусок дерьма! — выдавил Флейм сквозь стиснутые зубы. — Ты думаешь, что можешь переметнуться на другую сторону, и мы не узнаем? Не сдерем с тебя кожу, заставив сожрать свою плоть кусок за куском как барбекю?

Лицо Пита покраснело, и шок охватил черты его лица.

— Я... я не знаю, о чем ты говоришь! Флейм, я ничего не делал!

«Уведи его в сарай. Сейчас же», — Кай высказал мою команду.

Через несколько минут, мы все были в сарае на заднем дворе, Флейм и АК привязали Пита к стулу в центре комнаты.

Пит посмотрел в мою сторону.

— През, честно, поверь мне. Не знаю, что ты думаешь, я сделал, но я не крыса. Я свой. Этот клуб — вся моя жизнь. Больше ничего нет.

Кай подлетел к Питу и оперся руками в подлокотники кровавого стула.

— Мы нашли кое-какое дерьмо в твоей комнате, брат. Записи с охранного поста и телефон с сообщениями, где указаны даты всех сделок, место пикника — всё. Тэнк, Смайлер и Булл сейчас пытаются отследить номер получателя, но я думаю, что это пошло к федералам или сенатору Коллинзу. Я прав?

Пит побледнел.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! — закричал он. — Что за записи? Какой телефон? В моей комнате не было этого дерьма!

Я подошел к своему шкафу с ножами, чувствуя, как Пит все это время следит за мной глазами. Ублюдок лгал, его глаза обшаривали комнату.

— Стикс. Ты должен верить мне, пожалуйста... — умолял он.

Найдя свой Бундесверовский нож[43], я оказался перед ним, когда Флейм разорвал Питу рубашку, его худое тело будет весьма интересным для разделки. Меньше жира, труднее не задеть внутренние органы. Опять же, он, в любом случае, умрет сегодня вечером. Так стоит ли заботиться об этом дерьме?

Крутнув рукоятку в своих руках, я прижал острие к его грудине и повел вниз, запах меди заполнил комнату, крики Пита рикошетили от высоких стен.

Спустя несколько минут я отступил назад, любуясь своей подписью от Палачей — «П» — теперь навсегда запечатленной на его груди. Теперь все будут знать, кто сделал это с ним. Флейм вырвал нож из моей руки, вытирая кровь о свой обнаженный и украшенный шрамами торс, истерически смеясь.

Он врезал Питу по лицу.

— На кого ты работаешь?

Голова Пита откинулась в сторону, и его вырвало на пол. Флейм ухватил Пита за щеки и вернул в вертикальное положение.

— На кого ты работаешь, ублюдок!?

— Ни… ни на кого. Я… клянусь. КЛЯНУСЬ!

Двери сарая распахнулись: вошли Бул, Тэнк и Смайлер.

— Номер был отслежен… догадайся… — сказал Тэнк, впившись в Пита взглядом.

Закипев, я плюнул Питу под ноги.

— Великий гребаный сенатор Коллинз! Наш человек в офисе говорил мне, что несколько мужчин в костюмах приходили один раз в неделю в течение последних нескольких месяцев — «дела делать». Наш человек думает, что они связаны с ATF или, может быть, мафией, — сообщил Тэнк.

«Мафия?» — переспросил я.

Тэнк пожал плечами.

— Возможно, это объяснит изменение деятельности. Новая кровь. Новая тактика. Уверен, ничего такого, чего бы мы не видели раньше.

Шагнув к Питу, я взял нож у Флейма и приставил его к горлу Пита.

— През, это неправда, — прохрипел он. Сжав кулаки, я повернулся и бросил нож в стену.

Взглянув через плечо, я дал добро Каю распотрошить крысу. Один за другим, братья веселились, пока Пит не превратился в кучу окровавленного мяса на стуле.

Я посмотрел на Райдера, который стоял, прислонившись к стене, ярость мелькала в его глазах, когда он смотрел на Пита. Я поднял руку, чтобы остановить братьев.

Кай свистнул, и в комнате воцарилась тишина. Я повернулся к Питу, держа новый разделочный нож. Его зубы рассыпались по полу, глаза густо залиты кровью, руки и ребра разбиты на куски.

Обойдя стул с Питом, я не отрывал глаз от Райдера, который нервничал под моим неотрывным взглядом. Остановившись позади Пита, я поднял нож и вонзил его в правое плечо. Зачем? О подобном дерьме я читал у римлян.

«Освободите руки», — указал я жестами. — «Вот что происходит с братом, который переходит на другую сторону. Никто из братьев не является агентом под прикрытием от федералов или другого клуба... и ни один брат не зарится на собственность другого брата…»

Глаза Райдера расширились, но он остался недвижим — он уловил мой намек. Я сигнализировал Флейму передать мне еще один нож, и вонзил его в левое плечо Пита. Брат перестал двигаться, только слабые хрипы соскользнули с его губ.

Я достал свой нож, свой заветный немецкий клинок. Отошел от Пита на четыре шага и, поворачиваясь, запустил пятидюймовый клинок по дуге через шесть ярдов свободного пространства. Нож попал точно в цель, вонзившись туда, куда и предполагалось, прямо между гребаными глазами предателя Пита.

Пит, крысеныш, ушел к лодочнику без десятицентовиков на его глазах.

Братья, разинув рты, смотрели, как я вылетел из сарая. Никто не посмел пойти следом. Мой желудок скрутило от предательства Пита. Меня затошнило от мысли, что крыса следила за нами почти весь гребаный год. Он проник в мой клуб и поделился информацией о НАШЕМ бизнесе.

Я распахнул дверь своей комнаты и направился прямиком к кровати. Я замер. Мэй крепко спала, голая. Ее длинные прямые черные волосы разметались веером вокруг подушки.

Чертовски соблазнительно. И она была вся моя. Это, бл*дь, успокоило меня.

Мэй перевернулась во сне и длинные, стройные ноги выскользнули из-под простыни... ее тугая киска оказалась на обозрении. Я скинул с себя джинсы и пополз по ее расслабленному телу. Погладив бедро, я распахнул ее ноги. Всё еще спящая, она тихо застонала.

Усмехнувшись при мысли, что я собирался сделать, я проложил дорожку поцелуев от колена до бедра, проходя шрамы, которые когда-то заставили меня бежать. Мэй внезапно схватилась руками за мои волосы; когда она посмотрела вниз, ее полуприкрытые глаза были устремлены на мои изголодавшиеся по киске губы.

— Стикс... — простонала она сонным голосом.

Я не стал тратить время и облизал всё вдоль ее входа. Долгий стон Мэй сказал мне, насколько ей это понравилось. Я схватил ее за бедра и занырнул между ними, без устали сосал ее клитор, погружая палец в киску. Ее руки безумствовали в моих волосах в ответ на каждое лижущее движение языка, на каждое посасывание, каждый поцелуй, каждый толчок.

Моей женщине это чертовски нравилось.

Дыхание Мэй превратилось в тяжелые вздохи, и бедра напряглись вокруг моей головы. На мгновение она замерла; затем крик вырвался из ее горла. Мой язык стал выводить медленные ленивые круги, и я стянул ее вниз. Отклонившись назад, я улыбнулся ее раскрасневшемуся телу.

— Стикс... что это было...? — она замолчала, сжимая бедра и закатывая от удовольствия глаза. — Господи…

Я провел руками по ее телу вверх к ее голове и навис над ней всем своим телом.

— Тебе п-понравилось, детка? П-понравилось как я ел т-твою влажную киску?

— Да! Стикс... да! Но... — Ее взгляд упал на руки, закрывающие шрамы.

Я поцеловал ее в губы, отстранился и заявил:

— Ш-шрамы н-не имеют никакого з-значения.

Ее глаза наполнились слезами, и она притянула меня рядом с собой на кровать, а затем устроилась в моих руках. Мы долго молчали.

— Ты разобрался… разобрался со своими делами? — неуверенно спросила она.

— Разобрался, — коротко ответил я.

Мэй привстала на локтях и посмотрела на меня.

— Могу ли я спросить, какое было дело?

Я покачал головой, выказывая решительное «нет».

Мэй громко вздохнула, демонстрируя разочарование.

— Это к-клубное дело, д-детка. Старухи н-не ввязываются в клубное д-дерьмо. Это касается и т-тебя.

Она, приуныв, рухнула на кровать.

— Хорошо.

Я провел рукой вверх и вниз по ее позвоночнику, уставившись невидящим взглядом на коричневый потолок, просто размышляя о всяком дерьме, когда Мэй сказала:

— Сыграй мне песню, Стикс. Спой мне.

Я улыбнулся и, опустил ногу с матраса, взяв свою Фендер. Я протянул гитару своей женщине, чтобы она взяла. Ее брови и нос дернулись. Подавив стон, я поместил гитару ей в руки.

— И-играй.

— Ты продолжишь учить меня? — спросила она с чертовски обезоруживающей улыбкой.

Я сел на матрас рядом с Mэй, и кивнул.

Я научу ее играть.