Девиантная принцесса

ГЛАВА 16 Тео

В ту секунду, когда за мной захлопывается дверь, я позволяю себе развалиться на части.

— АХ, — рычу я, убирая содержимое буфета в прихожей, слушая, как он стучит и разбивается о деревянный пол. Боль пронзает мою грудь, заставляя меня задуматься, не разорвалась ли она.

Направляясь в гостиную номера, который я забронировала для нас, чтобы провести ночь, я переворачиваю кофейный столик, сбивая цветы, которые стояли на нем, прежде чем я поворачиваюсь, чтобы найти что-нибудь еще, что я могу уничтожить. Что угодно. Мне нужно чувствовать что угодно, кроме предательства, которое разрывает меня надвое.

— ЧЕРТ, — кричу я, ударяя кулаком по зеркалу и наблюдая, как оно разбивается передо мной, как и моя гребаная жизнь.

Как она могла это сделать?

Как физически, так и буквально. Как?

— Черт. Черт. Черт. — Мой кулак снова и снова ударяет по разбитому стеклу, костяшки пальцев трескаются, но это ничто по сравнению с болью в груди.

Кровь сочится из костяшек моих пальцев, когда я прижимаю ладони к стене и опускаю голову, пытаясь отдышаться, когда образ того, как она разрывает это между нами, повторяется снова и снова.

Она, блядь, предала меня. После всего. После прошлой ночи.

Она сделала одну вещь, которую я боялся, что она сделает, и сбежала при первой возможности.

— Глупо. Блять. Пиздец, — я выдавливаю из себя гигантский комок эмоций, который забивает мне горло.

Я облажался.

Я облажался и разрушил единственное, что у меня есть хорошего в моей жизни.

Она бросила меня. Как я и предполагал, она это сделает.

Она ушла с моим чертовым сердцем на ладони, оставив меня истекать кровью по всему гребаному полу.

— Вау, братан. Успокойся, черт возьми. — Сильные руки обхватывают меня сзади, и я оттаскиваю назад.

— Она, блядь, ушла, — бормочу я, едва в состоянии поверить словам, которые слетают с моих губ. — Она выбрала их.

Боль продолжает приходить, как безжалостный шторм. Каждый раз, когда это поражает меня, это сильнее, мучительнее.

— Черт, чувак. Мне жаль.

Мы вдвоем стоим посреди этого гребаного хаоса, который я устроил. Долгое время слышен только звук моего тяжелого дыхания.

— Ты в порядке? — Себ наконец спрашивает. Решив, что меня можно отпустить, он отпускает руки и поворачивает меня к себе лицом.

Он держит меня за плечи и смотрит на меня, сочувствие сочится из его глаз.

Однажды он потерял Стеллу. Он единственный человек, который мог бы понять, каково это сейчас.

Образы из состояния, в котором он был, когда обнаружил, что она прыгнула в самолет и покинула страну, чтобы убежать от него, мелькают в моей голове.

Он был жалким. Я жалок.

— Что там произошло?

— Я не знаю. Но… — Он делает паузу, выглядя неуверенным в своих следующих словах. — Ты поступил правильно.

— Черт, — рявкаю я, вырываясь из его хватки. — Как, черт возьми, было правильно отпустить ее?

— Послушай, чувак, я не знаю подробностей о том, что произошло между вами двумя, но с этим драматическим уходом и твоими навязчивыми манерами я складываю два и два.

Меня охватывает гнев, потому что он думает, что знает что-то о том, что произошло между мной и Эмми.

Я бросаюсь вперед, ударяя ладонями по его груди.

— Ты ничего не знаешь, Себ.

— Ты прав, — говорит он, поднимая руки. — Я не знаю, что произошло между вами двумя, но я знаю тебя, Тео. Я знаю, как долго ты сдерживался с ней. Я знаю, как сильно ты хотел ее, хотя по какой-то дурацкой причине ты отказался позволить себе ее. Затем внезапно она переехала в твою квартиру. Давай, чувак. Я не гребаный идиот. Вы не можете так быстро перейти от нуля к сотне. И все это без упоминания одной огромной чертовой бомбы, которую она только что сбросила. Брак?

Отталкиваясь от него, я провожу руками по лицу, прежде чем убрать волосы со лба.

— Это была шутка, верно? Это кольцо не было…

— Она моя жена, — заявляю я, наблюдая, как на лице Себа появляется недоверие.

— Она… она твоя…

— Жена. Мы женаты. Юридически и все остальное дерьмо.

Его маниакальный смех наполняет комнату. — Мне жаль, мне жаль, — говорит он, несмотря на то, что он смеется. — Как, черт возьми, ты заставил ее согласиться на это?

— Я этого не делал. Это устроили мой отец и ее дед. Я понятия не имел, пока несколько недель назад мне не сунули в лицо свидетельство о браке.

— Несколько недель назад. Какого хрена, чувак?

Глубоко вздохнув, я падаю на диван и откидываю голову назад, уставившись в потолок.

— Это сложно.

— И, блядь, не говори.

По всему номеру раздается сильный стук, когда кто-то барабанит в дверь.

— Как ты сюда попал? — Я спрашиваю, все еще не глядя на него.

— Дверь была приоткрыта.

— Конечно, это было, черт возьми, — бормочу я. — Я даже не смог успешно удержать тебя.

— Разве ты не рад? Представь, в каком состоянии было бы это место, если бы я тебя не остановил.

Я просто смотрю на него, когда снова раздается стук.

— Тогда я открою, хорошо? — Спрашивает он, когда я не делаю никаких движений, чтобы сделать это.

— Я не хочу ни с кем разговаривать.

— Да, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной. — Удачи с этим.

Дверь открывается, и тяжелые шаги говорят мне, что Себ впустил кого бы то ни было.

— Он здесь?

— Да.

— Босс хочет его видеть, — говорит знакомый голос.

Я не хочу, чтобы этот голос был где-то рядом со мной.

Я вскакиваю на ноги, прежде чем в комнату входит Деймон, а за ним по пятам следует Себ.

— Ты, — кричу я, бросаясь вперед и прижимая его к стене. — Это был ты, — предполагаю я, прижимая его к месту предплечьем к его горлу.

Он не предпринимает ответных действий, не то чтобы я шокирован. Деймон на самом деле не боец, но это больше потому, что я знаю, что он виновен.

Он единственный, кто знал. Он единственный, кто мог бы помочь ей выбраться из этого.

— Какого хрена ты это сделал?

Его холодные, ничего не выражающие глаза смотрят в мои.

— Отвали от меня нахуй, Тео, — говорит он низким и смертельно опасным голосом.

— Гребаная пизда. Я собираюсь уничтожить тебя за это.

Я подхожу прямо к его лицу, мой нос почти касается его.

— Она сделала это сама. Перестань пытаться обвинять кого-то другого, когда ты тот, от кого она хотела сбежать.

— Она моя жена.

— Она была твоей пленницей. У нее есть выбор.

— Чушь собачья. Она была там, где ей суждено было быть.

— Говори за себя. Она наполовину Жнец, наполовину Чирилло. Куда она упадет, зависит от нее, а не от тебя.

— Подожди, — говорит Себ где-то позади меня. — Эмми — Чирилло?

В комнате воцаряется тишина.

— Засранец, — шиплю я на Деймона, чьи губы кривятся в самодовольной ухмылке.

— Почему бы тебе не спросить Тео, о чем еще он лгал в последнее время. — Он приподнимает бровь, переводя взгляд с меня на моего лучшего друга через мое плечо.

— Тео?

Отпуская Деймона, я делаю огромный шаг назад и делаю глубокий вдох.

— Она твоя двоюродная сестра, ясно?

Его глаза расширяются. — М-моя двоюродная сестра?

— Твой дедушка был братом ее дедушки.

Его губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но он не находит слов в течение долгих, напряженных секунд.

— И ты думал, мне не нужно это знать?

— Я собирался рассказать тебе, как только со всем разберусь.

— Что такое «все»? — Он гремит.

Деймон смеется. — О, это должно быть интересно.

— Заткнись нахуй, — огрызаюсь я.

— Дэмиен посадил маму Эмми за кражу. Мама Эмми обвинила в этом Эмми, и в наказание она оказалась замужем за этим засранцем.

— Какого хрена на самом деле?

— Это еще не все, но сейчас у нас действительно нет времени. Босс хочет тебя видеть, — говорит Деймон, поворачиваясь ко мне.

— Пошел он. Все это его вина, — огрызаюсь я.

— Ты хочешь сказать это ему в лицо? — Деймон язвит. — Тебе, наверное, тоже стоит по дороге найти пластырь для этого. — Он кивает на мою руку, о которой я совершенно забыл.

В ту секунду, когда я смотрю вниз и наблюдаю, как капля крови падает с моего пальца, меня пронзает боль.

— Ублюдок.

— Поехали. Чем скорее мы разберемся с этим дерьмом, тем лучше.

Я неохотно делаю шаг, чтобы последовать за Деймоном, но Себ остается на месте.

— Я буду ждать. Я думаю, у нас есть несколько вещей, которые нам нужно обсудить, когда ты вернешься, не так ли, братан?

— Отлично.

Я выхожу вслед за Деймоном из номера и направляюсь к лифту, едва сдерживаясь, чтобы не закончить то, что я начал, и не ударить его другой рукой по лицу.

Тишина наполняет лифт, пока мы поднимаемся по зданию, выше, чем могут подняться клиенты отеля.

В комнате охраны тише, чем обычно. Почти все мужчины, которые обычно сидят за компьютерами внизу, все еще развлекаются или смеются за мой счет.

Мои кулаки сжимаются при мысли о том, что все там, внизу, обсуждают мои дела. Мой брак. Мою жизнь.

Я не утруждаю себя стуком после того, как обгоняю Деймона и врываюсь в папин кабинет. В конце концов, он ждет меня.

— Сынок, что, черт возьми, было…

— Твоя вина. Во всем этом была твоя гребаная вина, — плюю я в него. — Почему ты даже на секунду подумал, что все это было хорошей идеей? Ты просто посмешище. Гребаная шутка.

Папа сидит за своим столом такой же невозмутимый, как всегда, и смотрит на меня так, словно я потерял свой вечно любящий разум. Я имею в виду, если честно, я мог бы это сделать.

— Она ушла. С ними. Из-за тебя.

Игнорируя мою проблему с тем фактом, что моя девушка только что эффектно ушла от меня, он поворачивается к Деймону.

— Как им удалось проникнуть сюда незамеченными?

— Я не знаю, босс. Мы изучаем это.

— Иисус, блядь, Христос, Теодор. Это была наша ночь. Ты позорище, — издевается он.

— Как все это было моим…

— У тебя была одна работа. Выясни, что она знает. Тебе не сказано было влюбиться в нее.

— Что? — я рычу. — Я, блядь, не влюблялся в…

И папа, и Деймон смотрят на меня с одинаково пустыми выражениями.

— Что? У меня этого нет. И я сделал свою работу. Она ничего не знает. Понятия не имела, что Кора вообще работает на тебя или торгует какими-либо наркотиками. Она не тот козел отпущения, которого ты ищешь. Ваш заключенный — единственный, у кого здесь есть ответы. Не. Моя. Жена.

Выражение папиного лица не меняется.

— Исправь это. Верни ее обратно. Получи то, что мне нужно.

— Как насчет того, чтобы трахнуть себя, пап? Как насчет того, чтобы ты хоть раз пошел и сам сделал свою грязную работу?

Пульсирующая вена на его виске — единственный признак того, что он вот-вот взорвется, поэтому я поступаю разумно и отступаю к двери.

— Теодор, это не то, чего я ожидаю от… — Я не собираюсь выслушивать его насмешки. Я позволяю двери захлопнуться за мной и направляюсь к лифту с твердым намерением мчаться по городу, пока не найду свою девушку.

Только, похоже, придурки в моей жизни знают меня лучше, чем я думаю, и когда двери лифта открываются, я нахожу не только очень разозленного Себа, но и Алекса, Нико и Тоби.

— Давай, залезай. Мы собираемся напоить тебя как следует, — говорит Нико, отступая в сторону, чтобы выпустить меня.

Я оглядываюсь через плечо, кратко обдумывая свои варианты. Иди сюда с этими придурками или терпеть моего отца.

Да, я не идиот.

В ту секунду, когда я захожу в лифт, Алекс нажимает рукой на кнопку моего номера люкс — буквально гребаного последнего места в мире, где я хотел бы быть прямо сейчас, — и мы снова спускаемся по зданию.

Ничего не сказано, пока мы не стоим за дверью гостиничного номера. Я засовываю свою не кровоточащую руку в карман, чтобы достать ключ, но вскоре обнаруживаю, что в этом нет необходимости. Один стук, и она открывается, являя бледнолицую Калли, когда ее взгляд опускается на мою руку.

— Срань господня, что ты… Я пресекаю ее беспокойство, проносясь мимо нее в номер, который удивительно выглядит почти так же, как тогда, когда я впервые увидел его.

Мой взгляд останавливается на голом участке стены, где было разбитое зеркало, прежде чем я замечаю кого-то еще уголком глаза.

Стелла.

И она выглядит чертовски убийственно.

— Ты гребаный мудак, — кипит она, летя через всю комнату ко мне.

Я знал, что она смертельна, но, черт возьми, я совершенно недооцениваю силу ее удара. Я отшатываюсь назад, когда боль взрывается в моей глазнице.

Но дикой чертовке этого недостаточно, потому что она возвращается ко мне, ее крошечные кулачки врезаются в меня с жестокой силой, которую я ожидал бы от одного из парней. Парни, которые стоят и, блядь, смотрят, как она обрушивает на меня адский дождь.

Я стою там долгие, мучительные минуты, не двигаясь и не делая никаких попыток блокировать ее удары — в конце концов, я их заслужил, — прежде чем Себ, наконец, вмешивается.

— Ладно, Чертовка. Я думаю, ты высказала свою точку зрения.

— Я позволю себе не согласиться, — выдыхает она, когда он тянет ее назад, обхватив руками ее тело. — Он все еще, блядь, дышит. Говорила тебе, что ты должен был позволить мне взять мой нож сегодня вечером.

— Детка, остынь. Все будет хорошо.

Она делает несколько впечатляющих движений телом, которые заставляют мой опухший глаз гореть, когда он расширяется от шока, освобождаясь от хватки Себа.

— Ничто в этом, блядь, не нормально, — выплевывает она, снова сокращая расстояние между нами.

Она тычет меня в грудь. Это менее жестоко, чем ее последнее нападение, но я не могу отрицать, что это все еще больно.

— Я предупреждала тебя, — тихо кипит она. — Я предупреждала тебя, что если ты причинишь ей боль…

— Я не хотел причинять ей боль, Стелла. Я не хочу причинять ей боль.

— Ты, блядь, женат на ней. Ты не можешь стоять там и говорить мне, что она была в курсе и смирилась с этим.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, но я должен был защитить ее.

— Единственный человек, от которого она нуждается в защите, — это ты, — плюет Стелла мне в лицо.

— Нет, — возражаю я. — Я присматривал за ней. Обращался с ней правильно. Как она того заслуживала.

Стелла усмехается и вскидывает руки в знак поражения, возвращаясь к Себу.

— Он бредит. Совершенно не в своем уме.

Себ наклоняет губы к ее уху и шепчет что-то, что заставляет ее немного расслабиться, прежде чем он хватает ее за горло и целует так, как будто они единственные двое в комнате.

Я бесстыдно наблюдаю за ними, боль разрывает мою грудь, заставляя каждый вдох даваться мне с трудом.

У меня это было.

И я все испортил.

Я даже не знаю, почему я удивлен.

— Черт, — шиплю я, падая обратно на диван и уронив голову на руки.

— Вот, — говорит Нико, ставя передо мной бутылку Джека и стакан.

— Это, блядь, лучшее, что ты мог найти? — Я усмехаюсь, с отвращением разглядывая зловещую янтарную жидкость.

— Ты заслуживаешь чего-нибудь получше?

— Перестань быть мудаком, — перебивает Калли. — Я уверена, что за этим кроется нечто большее, чем мы осознаем. — Она передает мне бутылку «Грей Гуз» и садится рядом со мной. Ее сострадание и вера в меня, несмотря на то, что я только что обманул одну из ее самых близких подруг, вдохновляют меня.

— Спасибо, малышка Си.

— Не заставляйте меня сожалеть об этом, — предупреждает она, бросая взгляд на остальных.

— Она права, — соглашается Тоби, опускаясь на диван, напротив. — Расскажи нам все, и тогда мы решим, хотим ли мы помочь тебе вернуть ее или нет.