Девушка брата

Глава 29

Богдан о чем-то долго говорил с Владом, выйдя во двор «посмотреть беху», но по возвращении оба не выглядели напряженными. Дома Влад отмахнулся от вопросов, и я решила не лезть.

Сам Богдан позвал меня на обед в среду. Без обиняков заявил, что навел справки.

— Потом начнешь возмущаться, принцесса. Извини, но ты моя дочь, и я люблю тебя.

По его словам, впаяли Владу по полной программе, причем есть ощущение, что к уровню строгости наказания кто-то приложил руку. Узнал Богдан и об участии Влада в нелегальных боях в настоящем.

— Мы ж с тобой друг друга поняли, да? Продолжит если, вскоре расстанетесь. Причем не я заставлю, а он быстро и плохо закончит.

Я заверила, что с ними покончено. Богдан — в том, что в таком случае, если Влад «будет умницей» и когда-нибудь попросит моей руки, они с мамой против не будут. Радоваться мне предстояло еще ровно пять дней.

Каждое утро Влад надевал выглаженную мною рубашку, костюм и отправлялся в офис. Возвращался около семи, напряженный, уставший, но ощутимо собой довольный. Я все же занялась доведением до ума набросков программы тренировок. Так и время быстрее проходило, и… Почему б не попробовать воплотить давно лелеемый план?

С моими темпами, совсем скоро можно будет уже запускать продажи. Учитывая популярность моего профиля, все вполне могло и получиться.

Глеб неделю пребывал на островах — якобы на отдыхе, но больше затем, чтоб «неудачная шутка Нелли» чуток подзабылась.

А в понедельник все изменилось. Влад вернулся с работы, сгреб меня в охапку и повалил на пол. Это не странно, он так всегда. А вот сбитые костяшки, замеченные мною, едва я немного пришла в себя после ласк, не всегда.

— Я никого не бил, — и больше ни слова.

Обработала, забинтовала. Ужином накормила. Смысла расспрашивать нет, и так понятно, в чем дело.

На следующий день Глеб явился собственной персоной. Выходить во двор я не собиралась, а когда он поднялся на этаж, начала звонить в полицию. Но все же предложила — сильно надо поговорить, так пусть это будет в кофейне, в обеденное время. Он согласился. Может быть, я и совершила ошибку, придя на эту встречу. Но нам в любом случае предстояло сталкиваться…

Короче, в час дня, одетая в белую футболку, фиолетовые брюки и босоножки без каблука, с макияжем, призванным скрыть бледность, я входила в одно из дорогущих столичных заведений.

Загорелый, посвежевший и самодовольный Глеб, галантно поднялся из-за стола при виде меня. Оскалился на все тридцать два винира. Со стороны — ни дать, ни взять — счастливый мужчина, дождавшийся на свидание любимую женщину. А в близи — металл в полных презрения глазах, глядящих с угрозой. Она же во всей позе его затянутой в белое фигуре.

— Тебе латте, как всегда? — нарочно прошептал в ухо, отодвигая мне стул.

— Да, спасибо, — проигнорировала, ответив, как ни в чем ни бывало.

Так странно, близость, запах никак не волновали. Никаких чувств от этого. Вообще. Будто совсем чужие люди. Хотя, а разве мы такими не были, причем всегда? Просто до Влада, я не понимала, насколько…

— Что дальше, Глеб? — я положила локти на стол, — угрозы? Оскорбления? Или поговорим как цивилизованные люди?

— Да я пытался — как цивилизованные, приехал вон к тебе домой. А ты не захотела, — нарочито огорченно протянул.

— К одной недавно уже съездил. Я так же не хочу, — прервалась, когда официантка принесла кофе.

— Не могу поверить, что ты повелась на это…

Поморщившись, он разочарованно покачал головой. Позер.

— Фотка с разбитым лицом появилась через несколько часов после того, как ты узнал, что она скинула мне ваше милое утреннее видео, — я отпила напиток. — Уверена, если б остальные знали об этом, то у них тоже бы возникли сомнения…

— Да бро-ось, ты же не такая дура, — насмешливо перебил мужчина.

— У Нелли есть родители и старший брат. Ее проблемы — их забота, не моя.

Ну а правда, что я могла сделать? Пойти в полицию? Курам на смех, тем более учитывая, что сама жертва претензий не имеет.

— А себе ты, смотрю, проблемы создаешь своими же руками? — скривился Глеб. — Трахаться с этим чмошником мне в отместку? Серьезно?

— Если тебе приятнее думать именно так — право твое, — я отставила чашку.

— А что, не так? Ты ударилась головой и решила променять тонну бабла и будущее, о котором и мечтать не могла до нашей встречи на потрахушки с господином «никто и звать никак».

Изо всех сил вонзив ногти в ладони, я сумела сдержаться. Не послала его куда подальше, не залепила пощечину.

Скрестив руки, навалилась на локти, придвигаясь к Глебу.

— Глебушка, а скажи-ка, пожалуйста, когда это я брала у тебя хоть копеечку? — медленно спросила, прищурившись.

Он открыл рот для ответа, но не произнес ни слова.

— Что до будущего — ты прав. Стать женщиной без имени и своего мнения, которой изменяют, которая полностью безразлична и выполняет роль аксессуара, вроде дорогих часов или цепочки, при мужчине, к тому же способном, как минимум опуститься до мелкой мести вроде увольнения с работы и, как максимум, хоть я и не уверена, что ты не способен и на худшие вещи — до избиения, я не могла мечтать.

То, как исказилось его лицо, было бальзамом на душу.

— Стыдно, конечно, что я узнала тебя не сразу. Но лучше поздно, чем никогда, — снова глотнула напиток, смочить пересохшее горло. — И, да, я сначала рассталась с тобой и только потом вступила в новые отношения. Как все нормальные люди.

— Если не забыла, то видео было после…

— Ты мне не изменял? — перебила я, упершись взглядом. — Просто пошел утешиться сразу после того, как я ушла?

— Да, — сказал, глядя в глаза пустым взглядом.

Солгал? Нет? Почему мне все равно? Даже уязвленная гордость больше не саднит и не болит.

— Я не изменяла тебе, ты — по твоим словам — не изменял мне. Я ушла, ты сделал так, чтоб меня уволили. Мы квиты.

— Приятно, что ты мне веришь, — с очевидным удовольствием осклабился мужчина.

— Гле-еб, мне просто безразлично, понимаешь? Изменял или нет — все равно. Я люблю Влада и счастлива с ним.

— Не. Верю, — янтарные глаза насмешливо полыхнули.

— Твое право.

Я порылась в сумке, выудила бумажник, а из него — сотку и бросила на стол. Набросила ремешок на плечо, вышла из-за стола, намереваясь уйти.

— Подожди, — он схватил меня за запястье.

— Глеб, ты бы отпустил, а? Камеры вокруг, люди смотрят, — стараясь не поморщиться от боли и не выдать голосом испуг от резкого жеста, сказала я.

— Он никогда не сможет дать тебе то, что могу я. Рожденному ползать, никогда не полететь, сколько бы смехотворных попыток он не совершал. И очень скоро, когда он снова сядет за решетку или даже сдохнет, например, во время очередного боя — ты приползешь ко мне. Будешь умолять разрешить снова выполнять при мне роль аксессуара — но не очень дорогого, не льсти себе…. И, может быть, я даже позволю.

Он отпустил. Правда, сжав напоследок кожу так, что я едва не вскрикнула. Точнее, отбросил даже. Только не хватало брезгливо отряхнуть руки.

— Мечтай об этом, Глеб. В твоем случае, будущее со мной возможно только в этом виде.

Широко улыбнувшись в скривившееся от этих слов лицо, я направилась к выходу.