Девушка для победителя

7

Сандра мечтала раствориться в Йене, в его нежных ласках, возбуждающих прикосновениях. Она открывала для себя, что значит заниматься любовью, а не подвергаться насилию. Ей нравилось, как его умелые руки гладят ее, доставляя наслаждение, а не причиняя боль. Она с восторгом ощущала касания его губ — страстных и осторожных одновременно.

— Я боюсь сделать тебе больно, — прошептал Йен, горячо дыша ей в волосы. — Прости, я не подумал…

— Ты просто не можешь сделать мне больно, — забормотала Сандра. — Только не ты!

Но он покачал головой, отстраняясь от нее.

— Я не сопротивлялась, — простонала она, надеясь, что он поймет ее и не будет больше упрямиться. — Никогда не сопротивлялась. О боже мой! — Сандра протянула к нему руки в немой мольбе. — Не напоминай мне о нем! Не хочу, чтобы он оказался между нами. Только не между нами. Он снова победит!

И она дрожащими руками принялась расстегивать рубашку Йена. Его широкая мускулистая грудь тяжело вздымалась под легкими прикосновениями ее пальцев. Несмотря на отсутствие эффектных мышечных бугров, Йен выглядел более мужественным, чем Рудолф. Он был настоящим, обладающим реальной силой. Такой мужчина способен не только постоять за себя, но и защитить любимую женщину.

Но сейчас она не хотела, чтобы ее защищали. Она хотела, чтобы ее любили. Неужели он до сих пор не понял этого? Сандра замерла, вцепившись пальцами в воротник его рубашки и опасаясь, что он сейчас оттолкнет ее. Йен накрыл ее ладони своими и завел их ей за спину, словно намереваясь полностью подчинить ее себе.

Или наоборот?

С отчаянной мольбой Сандра взглянула ему в лицо — помрачневшее, с нахмуренными темными бровями. Карие глаза стали почти черного цвета.

— Ты уверена? — спросил он, как будто ему не составляло труда сдерживать бушующий внутри пожар.

С ее плеч словно свалился тяжеленный груз: он не отказывается, а предоставляет ей право соглашаться или нет. Совсем не так, как Рудолф.

— Уверена! — страстно выдохнула она и, не давая ему времени передумать, зашептала: — Я хочу тебя, Йен! Ты нужен мне!

Йена снедали сомнения, но отказаться от нее сейчас он уже не мог. Она казалась такой одинокой и слабой, что он не в силах был ее оттолкнуть. Оставалось надеяться, что после этой ночи все пойдет своим чередом, без непредвиденных осложнений. Тем более что сам Йен так давно мечтал об этом мгновении, что уже почти отчаялся.

Он поднял ее тонкие руки и положил себе на грудь, чтобы она чувствовала биение его сердца, охваченного страстью. Изо всех сил стараясь делать все неторопливо, чтобы не спугнуть ее, не причинить боли, он гладил ее плечи, наслаждаясь ощущением шелковистой кожи и вдыхая тонкий и свежий аромат духов. Йен не хотел выглядеть несдержанным или напористым, у Сандры должен оставаться шанс сказать «нет», если она вдруг передумает и решит, что они зашли слишком далеко.

Он запрещал себе думать о собственном удовольствии — пусть сегодня наслаждается Сандра. Его ласки помогут ей забыть об унижении, пережитом в доме Рудолфа, они сотрут воспоминания о грубых руках мужа.

Йен хотел подарить ей новую надежду, надежду на лучшее будущее. Пусть она знает, что не все мужчины одинаковы, не все думают только о себе, как тот мерзавец, за которого она вышла замуж. Слава богу, что в такую трудную минуту рядом с ней оказался он, а не человек, способный воспользоваться женской слабостью.

Йен почти не сомневался, что является для Сандры всего лишь минутным увлечением, но ради любви к ней готов был стерпеть подобное отношение. И все же, если на самом деле она испытывает к нему нечто более серьезное, если действительно тосковала по нему все эти годы… тогда эта ночь имеет глубокий смысл.

И Йену очень хотелось в это верить.

Медленно-медленно он провел руками по ее плечам, обнажив молочно-белую кожу. Сандра сделала легкое, почти незаметное движение — и рубашка бесшумно скользнула вниз, к ногам молодой женщины. Йен восхитился их длиной и прекрасной формой. Она стояла совершенно неподвижно, только веки чуть-чуть вздрагивали, замершая от нетерпения — или страха? — и жаждала его прикосновений.

Йен тоже скинул рубашку, и они оказались в равном положении. Не совсем, конечно, потому что рядом с сильным и высоким мужчиной женщина казалась еще более хрупкой и беззащитной. Впрочем, так оно и должно быть. Йен снова взял ее руки и начал медленно поглаживать пальцы, ладони, поднимаясь выше. Сандра не противилась, позволяла делать то, что он считает нужным. Значит, она доверяла ему.

Тогда все в порядке.

Он ласкал ее нежнейшими прикосновениями, восхищенно любуясь совершенством стройного, соблазнительного тела. Шелковистая кожа жемчужно белела в темноте, которая уже не казалась кромешной, как в начале. Темные волосы рассыпались по плечам и спине, придавая ей вид таинственный, даже сказочный. Как будто королева фей спустилась в мир людей и решила подарить простому смертному мгновения неземного счастья.

Йен прикоснулся к ее округлой мягкой груди, и даже в сумраке стало видно, что зрачки Сандры расширились от страсти, а дыхание заметно участилось. Она медленно загоралась от его близости, словно его огонь передавался ей.

Больше всего Йен опасался, что сейчас Сандра попросит его остановиться. Но она молчала, с ее губ не срывалось слов протеста, напротив, она приоткрыла рот и тихо простонала:

— Я тоже хочу видеть тебя, Йен…

Он сразу понял, что она имеет в виду, и с радостью сбросил остатки одежды. Затем притянул ее к себе, чтобы лучше почувствовать друг друга.

Сандра прижалась к нему, обняла руками за шею и подняла лицо для поцелуя. Йен легонько касался губами ее век, висков, щек, нежно гладил спину и плечи. Он ни в коем случае не хотел торопить ее — пусть привыкнет к его близости. Сандра отвечала на его ласки с некоторой робостью, но без страха. Чувственность еще не проснулась в ней, в то время как Йен уже давно сгорал от желания и ему требовались нечеловеческие усилия, чтобы вожделение не прорвалось наружу.

Надо было убедиться, что она тоже готова, а не просто изучает свои ощущения во время близости с новым мужчиной. Йен крепко обнял ее, подхватил на руки и бережно опустил на кровать. Сам сел рядом, опасаясь пока переходить к более решительным действиям.

Он целовал ее шею, грудь, а руки в это время ласкали округлые бедра. И Сандра постепенно оживала в его объятиях. Она прикоснулась к его плечам, провела пальцами по твердым мускулам, и взъерошила короткие темные волосы. Когда Йен слегка прикусил напрягшийся сосок, Сандра тихонько застонала, изогнулась и приникла к нему всем телом. Дышала она часто и тяжело, в ложбинке между грудями появились капельки пота.

Йен приподнялся на руках и принялся целовать ее грудь, потом живот, медленно приближаясь к средоточию ее женственности. Используя весь свой опыт, он стремился подарить ей высочайшее наслаждение, чтобы она наконец ощутила себя желанной. Женщине необходимо знать, на что способно ее тело, какие ощущения оно может испытать в умелых руках.

Сандра сладко постанывала, изгибаясь все сильнее, чутко отзываясь на его ласки. Она уже жаждала пережить с ним момент теснейшей близости, какой только бывает между мужчиной и женщиной. Она притянула его за плечи, желая слиться с ним.

— Хватит, хватит… Пожалуйста, Йен, я хочу тебя…

Он больше не колебался. Одним сильным движением он вошел в нее, исторгнув из припухшего рта мучительно-сладкий стон, когда она наконец ощутила в себе всю его мощь.

Губы их слились в поцелуе. Йен как будто спрашивал у нее, все ли в порядке, потому что теперь они дошли до точки, откуда нет возврата. Но Сандра не проявляла ни малейших признаков недовольства, ее губы и язык включились в начатый им страстный танец, проявляя изобретательность и нежность.

Этого доказательства было достаточно. Более чем достаточно.

Никогда еще Йену не было так хорошо. Их тела изумительно подходили друг другу, они двигались в одном ритме. Ее ноги словно подгоняли его, заставляя учащать движения и еще полнее сливаться с ней. Близость с Сандрой пьянила его, он ликовал от мысли, что желанен ей.

Они добрались до вершины наслаждения одновременно, и это еще сильнее сблизило их…

Обессиленная Сандра прошептала что-то неразборчивое и тут же провалилась в сон. Йен успел подумать, что вот он, самый счастливый миг его жизни, и тоже уснул.