Глава 13

* * *

Вышли до рассвета. Эвмен повёл их по знакомому маршруту, поясняя:

— Если они движутся по направлению к границе, то нам стоит их подождать в укрытии. Им всегда пользовались наши разведчики, а когда война закончилась, не стали рассекречивать перед бывшим врагом. Там есть всё, что нужно: столы, лежанки, одеяла, запасы еды и даже источник питьевой воды. Александр наверняка ведёт девушку в это место. Оттуда до границы меньше суток ходьбы, а вокруг ни одного населённого пункта. Даже полей и садов там нет, только лес. Деревни и хутора начинаются лиг на двадцать дальше вглубь империи.

Дейдра кивала, слушая его а потом спросила:

— Думаешь, они туда доберутся?

— Надеюсь, — пожал плечами Эвмен, — Александру хватит силы, опыта и знаний, чтобы довести девушку туда. Не знаю только, как у них с едой. Но три-четыре дня поголодать сможет даже ваша Адель. Продержится, а уж там мы накормим, напоим, подлечим и уведём в Сальвинию.

Дейдра сердито зафыркала, вспомнив, в каком состоянии они нашли девшку после нескольких дней голодания, но затем сообразила, что в местных лесах не водится чёрный камень, и успокоилась. Её больше интересовал другой вопрос:

— А их не поймают? Если они пришли туда ранее молчавшим порталом, то магический всплеск должен был быть впечатляющим. Если, как ты говорил, в империи за этим следят…

— Тут ты права, — ответил сальвинец, — они нашумели. Но место это находится далеко от годов и деревень, так что могли и не обратить внимания. Не целыми же днями они пялятся в свои амулеты. Если бы так было, ни один наш рейд не завершился бы успешно. А мы ходили на их территорию не раз и не два. Думаю, Александру хватит сноровки справиться с такой ситуацией.

— Жалко, мы не знаем точно, где ни находятся, — вздохнула ведьма, — а поисковые чары выпускать — засветить себя. Хотя… Алан, — окликнула она магистра, — та карта у тебя с собой?

— Она тебе нужна? — вопросом на вопрос ответил Алан.

— Ещё как! Мы уже пересекли границу? — спросила она Эвемена.

Тот признался, что до границы топать ещё примерно час.

Тогда Дейдра скомандовала остановку.

— На полчаса, — сказала она, — наложу на карту одно полезное заклинаньице, и дальше пойдём. Тогда мы сможем отслеживать местоположение наших друзей прямо по карте и при этом не трогать общий магический фон: пассивные чары на нём не отражаются.

Пока она говорила, Алан разложил перед ней карту. Дей опустилась на корточки и принялась колдовать. Вскоре карта запестрела слабо светящимися точками.

— Я задала размер, — пробурчала увлечённая ведьма, — так что смотрите. Вот эти, грязно-жёлтые — скорее всего крупные животные. Кто здесь водится, Эвмен?

— В основном олени, хищников тут нет, давно повывелись, — прокомментировал сальвинец, — ещё скотина: коровы там, лошади.

— Ага, — Дей сделала себе пометку, — олени, значит. Или лошади, не суть. Вот такие, голубоватые — обычные люди. А те, что покрупнее и поярче, совсем белые — маги. В нужном нам секторе я таких вижу четыре штуки, — она ткнула пальцем, — Как по-вашему, кто их них наши друзья?

Генрих просунул голову над её плечом.

— Очевидно вот эти два, — сказал он, — Другие сидят себе на месте, а эти подвижные. Насколько я понял, принц Александр — сильный маг, его звёздочка самая яркая. Рядом с ним другая, послабее, это скорее всего Адель. И двигаются они по подходящему маршруту. Хотя, стоп! По совсем неподходящему!

Тут и Алан сунулся к карте.

Он действительно сразу сумел выхватить глазом то, на что указывал Генрих. Две сияющие белым светом звезды, одна побольше, другая поменьше. Вот только двигались они не в сторону границы, а от неё. Медленно, но верно. У Алана сердце упало. Что случилось?

Пока он глядел, не отводя глаз от карты, скорость, с которой удалялись от них Адель с Александром, увеличилась. Как будто они пеший ход сменили на конскую рысь. Он пригляделся. О боги! Вокруг двух ярких звёздочек крутились ещё примерно двенадцать блекло-голубых и несколько жёлтых. Просто яркая аура Александра бросала на них засветы и не позволяла заметить сразу.

— Кажется, их поймали, — неживым голосом произнёс магистр, — Поймали и теперь перевозят куда-то. Видите: вон лошади, а вот и люди.

— А у нас ещё конь не валялся! — воскликнула в сердцах Дейдра и грязно выругалась.

— Грустно, — констатировал Эвмен, — очень грустно. Нашей группы явно будет маловато для того, чтобы отбить их у имперской стражи. Придётся звать на помощь прямо сейчас.

— Куда их, по-твоему, повезут? — спросил Генрих.

Эвмен почесал в затылке.

— Если мне не изменяет память, то сюда, — он ткнул пальцем в точку на карте, — это ближайший к границе город, в котором есть антимагическая камера. Если их поймали, то поместят в неё, тут даже гадать не приходится. Вариантов особых нет. Главное — не паникуйте, ребята. Мы туда доберёмся дней за пять самое большее. Если то, что я успел узнать о боевых ведьмах, до сих пор в силе, то мы их освободим тут нет двух мнений. Труднее будет уйти.

— Портал, — сказала Дейдра задумчиво.

До сих пор она машинально крутила в руках амулет связи, прикидывая: прямо сейчас всё рассказать Элиастену или подождать до вечера. Но на слова Эвмена о том, что уйти будет затруднительно, отреагировала.

— Портал? — переспросил сальвинский маг, — Что ты хочешь этим сказать?

— Ровно то, что сказала, — ответила ему ведьма, — Адель с Александром попали в Империю не просто так, а через портал древних. Мы уже убедились, что они вполне живые и рабочие. Так зачем тащиться до границы, рискуя в любой момент подвергнуться нападению? Я, конечно, отобьюсь, вы мне поможете, но смысл? Вот ты, Генрих, — она наставила на него указательный палец, — в порталах сечёшь?

Тот встрепенулся и ответил так, как будто его, новобранца, спрашивал генерал:

— Активировать готовый смогу. Заклинание знаю, сил хватит. А вот рассчитать…

— Рассчитывать есть кому, — успокоила его ведьма, — если, конечно, Адель освободим. Так что я предлагаю не бежать сломя голову к границе, где нас ждать будут, а прямиком чесать туда, куда выбросило наших друзей. Они должны помнить дорогу. Тут два плюса: это место должно быть недалеко от того самого города и нас там никто не ждёт. Кстати, Эвмен, почему ты думаешь, что они нас дождутся? Их же за это время могут отправить в другое место. В столицу, например.

Эвмен тяжело вздохнул.

— Не знаешь ты имперцев, — сказал он уныло, — Они магов боятся, поэтому у них на каждый чих есть инструкция. Там точно прописано, что делать в том или ином случае. Естественно, копия давно лежит в нашем архиве и я её даже читал. Так вот, по инструкции переправлять магов порталами категорически запрещено. В антимагических кандалах их туда не засунешь, а свободный в своих действиях маг может не только удрать, но и портал испортит. Примеры бывали. Необходимо дождаться, когда за пленниками из столицы пришлют специальную защищённую повозку с обученным персоналом. Это пара декад, не меньше. Так что время у нас есть.

Слова Эвмена лились на скрючившуюся от боли душу Алана как масло и расправляли её. Если всё так, как говорит этот сальвинец, то у них есть шанс. Он спасёт свою девочку, вырвет её из лап жадных до чужого имперцев. Никому не позволит встать между ними: ни закону, ни людям. Ни, тем более, этому наглому Генриху. Пусть валит к своей ведьме и не суётся к любимой Алана!

Дейдра между тем связалась с Элиастеном и, как только Эвмен закончил свои объяснения, спросила:

— Ты слышал?

Дарсианец подтвердил: слышал и понял. Адель с Александром в гораздо большей беде, чем они надеялись. Сейчас все соберутся и выдвинутся следом за основной группой. Надо только условиться о встрече.

— Ну что, — спросила Дей, — будем их ждать или пусть догоняют?

— Догоняют, — в один голос сказали Алан и Генрих, а Эвмен добавил:

— Ты не забыла, я говорил об укрытии? Идём прямо туда, а они подтянутся. Давай, я объясню твоем другу, куда идти, а ближе к делу встречу?

Этот план устроил всех и был принят большинством голосов. Мужчины воодушевились, предвкушая схватку. Только Алан никак не мог прийти в себя. Он всё время пытался представить, как там Адель, и очень боялся, что ей успеют сделать что-нибудь плохое. Она такая красивая, а люди такие злые, тем более военные, стражники.

Так что он шёл среди своей группы, не отставая, но и не опережая других, и молил богов защитить его любимую. Дейдра заметила, что он не здесь, не с ними, хоть и присутствует телесно, поняла, что происходит с парнем, и потихоньку прикрывала его от Генриха и Эвмена, не давая этим двоим докапываться до бедняги магистра.

Как пересекали границу, Алан не заметил. Её, видимо, охраняли, но где-то в другом месте. Магическая защита и система оповещения тоже имелись, но Эвмен несколькими пассами их отключил, а затем включил заново. Но, так как он, по указанию Дейдры, шёл первым, то задумавшийся Алан понял, что они уже в Империи, только тогда, когда услышал, как парни переговариваются и Генрих восхищается лёгкостью, с которой сальвинец преодолел на редкость заковыристый магический барьер. На что Эвмен ему ответил:

— Ерунда! Если что-то делаешь регулярно, то, даже если оно очень сложное, просто привыкаешь и уже даже не задумываешься.

Из этого можно было сделать вывод, что сальвинские спецслужбы шляются в империю и обратно, как сельский любовник к соседке через окно.

К вечеру они дошли до укрытия.

* * *

Я пришла в себя уже в антимагической камере. Что это она, гадать не пришлось. Чем другим может быть помещение без окон с тёмно-серыми стенами? Да и состояние было очень похоже на то, как я себя чувствовала в переходах драконьих пещер. Слабость и тянущее чувство в груди. А ещё ощущение полной беззащитности.

Пока я валялась без сознания, меня притащили сюда и сгрузили на широкую деревянную лавку, прикрытую набитым соломой тюфяком. Заодно стянули с шеи все имевшиеся там амулеты. Ничего особо ценного, но кое-какие были мне дороги. Особенно те, которые подарил Алан. Особенно один: он прикрыл бы меня от воздействия стен из драконьего камня хотя бы частично. Но чего нет, того нет.

Села и огляделась. На полу, на куче прелой соломы, лежал здоровенный свёрток из старых попон. В первый момент я не поняла, что это, зато во второй сообразила: Александра поместили сюда вместе со мной. Видимо, антимагическая камера у них всего одна.

Как ни странно, это радовало. Я пока не забыла взгляд здешнего начальника и его поползновения в мою строну. Была бы я тут одна, его бы ничто не остановило. А вот присутствие пленника вряд ли порадует. Александр не позволит меня изнасиловать, станет защищать как только проснётся. В этой камере у принца нет возможности пользоваться магией, но его ловкость и физическую силу никто не отнимет. С начальником стражи они тут будут на равных и что-то мне подсказывает, что молодость Александра даст ему существенное преимущество.

Да и вообще драки скорее всего не будет. Не станет здешний начальник мараться ради минутного и весьма сомнительного удовольствия. Если его писарь успел доложить о пойманных магах, то и этому сластолюбивому типу придётся действовать по инструкции. Иначе получит по шее и лишится своего тёпленького местечка. А я очень сомневаюсь, что ему разрешается овладевать пленными магичками против их воли.

Про инструкции мне рассказал Александр. В империи они существовали на все случаи жизни, по крайней мере для военных и чиновников так уж точно. Любое отклонение по идее каралось, но инструкция не могла предусмотреть всех возможных ситуаций. Иногда возникало нечто непредусмотренное, и тогда у тех, кто с этим столкнулся, глаза на лоб лезли. Во-первых от удивления, а во-вторых, от напряжения мысли. Им надо было сообразить, под какую инструкцию подвести тот или иной факт, чтобы как-то оправдать свои действия и не получить по шее.

Я так поняла, что пленную селянку, случайно забредшую через границу, инструкция позволяла ему использовать по своему желанию и разумению. И, если бы он мог отговориться тем, что не знал о моём даре, меня бы ничто не спасло. Конечно, если бы меня доставили не в антимагическую камеру, а в его спальню, я могла бы отбиться. На пару несложных, но весьма эффективных заклинаний вроде "воздушного лезвия" меня бы хватило. Но вряд ли здешний закон разрешает убивать или калечить облечённых властью военных или чиновников. Насколько я помню из школьного курса, за такое в империи одна кара — смерть. И никого не интересует, что ты отбивалась от насильника.

Так что Александр сейчас — моя единственная надежда и защита.

Я сползла с высокой лавки, села на корточки рядом с ним и принялась освобождать его голову от попон. Пусть хоть дышит свободно. Провозилась довольно долго: тяжёлое тело придавило ткань и я никак не могла вытащить её из-под лежащего колодой принца. Я и тянула, и толкала его, но сдвинуть не могла. Удалось проделать только узенькую щёлку и убедиться, что принц спит как младенец, причмокивая во сне.

Такой мирный сон даёт зелье, но отнюдь не заклинание. Да и зелье знакомо каждому, кто прошёл хотя бы начальный курс зельеварения. Если прикинуть время, вес принца и стандартную дозу, получается, что ещё примерно час и он проснётся сам.

А там приведу его в чувство и расскажу, что произошло. Да, и про Симона тоже.

Только вот есть ли у меня этот час?

Больше всего я боялась, что местный главный явится ко мне, пока Александр спит. Со страху решила держаться поближе к своему товарищу. На полу, так на полу. Лавку сдвинуть не удалось, она была привинчена к стене. Зато переложить тюфяк ничего не стоило. Я пристроилась на полу, отгородившись от двери мощным торсом нашего принца. За ним меня не сразу можно было разглядеть. Это даст мне шанс потянуть время, если за мной придут до того, как принц проснётся.

Все эти меры предосторожности оказались излишними. Никто так и не пришёл. Я даже задремала и пропустила момент, когда Александр наконец продрал глаза.

Он тоже не сразу понял, что произошло и попытался зажечь светлячок, чтобы оглядеться. Ничего не вышло и принц выругался вслух, чем меня и разбудил. Я села и сказала то, что и так было очевидно:

— Нас поймали, мы в тюрьме. В антимагической камере.

Александр снова выругался, ещё более заковыристо, чем в прошлый раз. Затем спросил:

— Что я пропустил?

Хороший вопрос. Главное, уместный. Я тут же вывалила ему своё видение происшедшего. Рассказала про Симона, про то, что его нам заслали, и мы оба пожалели, что так мягко с ним обошлись. Пристукнули бы ещё в горах — и горя бы не знали. Да, гуманизм по отношению к злодеям иногда слишком дорого обходится всем остальным. Но что делать, если у всех такая больная на голову совесть?

А потом я сообщила принцу, как расправился с Симоном начальник местного гарнизона. Саблей — раз! И голову долой. Никто даже не успел ничего понять.

Александр сказал, что с удовольствием пожал бы руку этому достойному человеку. Тот сделал-таки то, на что мы не могли решиться. Тогда я передала ему и другую информацию. Про желание господина начальника сделать меня своей помимо моей воли. Он, видите ли, считает девушку с конфетной коробки идеалом и всю жизнь мечтал именно о такой.

И опять аберрация сознания. Не мог он всю жизнь мечтать обо мне, такие конфеты всего десять дет как существуют. Но где-то в головах людей засело, что гремонская красавица существовала всегда, и они в это верят как в догматы Доброй Матери.

Принц, кстати, думал точно так же, как здешний главный. Сказал, что понимает его, потому что для него я тоже являюсь воплощением этого идеала красоты. Только девица на картинке явно кроткая и послушная, чего во мне нет ни на гран. Но начальник-то об этом не знает и для него я должна казаться совершенством. Естественно, что он обо мне мечтает. Вот только мечты мечтами и останутся. Принц меня ему не отдаст.

Наверное мы слишком громко разговаривали, потому что за окошком нашей камеры вдруг зажёгся свет, затопали несколько пар ног и загремели ключи. Я думала, что пришёл начальник гарнизона по мои тело и душу, но вместо него появился тот самый умный писарь в сопровождении служителя, который внёс за ним в камеру складные столик и стул.

— Раз вы оба не спите, — сказал писарь, — я, пожалуй, сниму с вас показания для отчёта. Первый вопрос: вы маги?

Врать было бесполезно, они уже зафиксировали этот факт своим амулетом. Я хотела было открыть рот и признаться, но принц сделал мне знак молчать и заговорил сам. Вместо ответа он задал встречный вопрос:

— Что в вашей табели о рангах имеет более высокий статус: титул или магия?

Парень не стал врать, сказал спокойно:

— Титул, разумеется.

А потом насмешливо спросил:

— Вы собираетесь утверждать, что являетесь высокородным господином? Или, может быть, эта женщина не маг, а принцесса?

— Именно, — широко улыбнулся принц, — Я — принц, а она — моя невеста. То есть будущая принцесса.

И, видя, что писарь смотрит на него с недоверием, добавил:

— Я — племянник короля Сальвинии Феофана, старший сын его младшего брата. А Аделина Мансель — моя невеста и лиатинская дворянка.

— У неё есть титул? — удивился писарь.

— Виконтесса? — прищурился на меня Александр, — да, точно, виконтесса. Но какую это может играть роль? Мы отправились с ней в экспедицию за драконьими сокровищами, а на обратном пути наш портал сбился из-за действий вора и бродяги, который пожелал воспользоваться им бесплатно и без нашего ведома. Так нас и занесло на вашу территорию. Мы решили, никого не беспокоя, пробираться на мою родину, где нас ждут, но по дороге нас похитили и заточили в эту омерзительную камеру. Как мне кажется, в результате происков того самого вора и бродяги.

Если не считать моего нежданного титула и звания невесты, он не соврал ни словом. Просто создал неверное впечатление. Молодец, не зря его дипломатии учили.

— Выходит, вы знатные путешественники, попавшие в беду и не подпадаете под действие закона о магах на территории империи? — с большим сомнением произнёс писарь.

— Да, всё так и есть, вы верно всё сформулировали, — подтвердил Александр.

Чиновник обратился уже ко мне.

— А вы, благородная госпожа, подтверждаете слова вашего жениха?

* * *

Александр впился взглядом в лицо Адели. Как она отреагирует?

Он понимал, что это их шанс. Знатные люди, жених и невеста — это одно. А принц и безродная магичка — совсем другое. Если она не подтвердит его слова, их разделят и одни боги знают, чем это для неё может кончиться.

Девушка не торопилась с ответом, молчала, держала паузу. Вот о чём она сейчас думает?!

С одной стороны Александр радовался, что по красивому и всегда спокойному лицу Адели трудно прочитать её чувства. Имперскому чиновнику она их не выдаст. С другой… Он сам тоже ничего не может понять.

— Да, — произнесла наконец Адель с непередаваемым достоинством, — я подтверждаю.

Принца отпустило настолько, что он чудом сам себя не выдал. Ему хотелось смеяться, целовать благоразумную девушку, схватить её, поднять и закружить на радостях. Даже писарь с невыразительным, стёртым лицом сейчас казался ему симпатичным.

А тот продолжил задавать вопросы, обращаясь теперь к девушке:

— Ваше полное имя?

Она твёрдо ответила:

— Аделина Гертруда Мансель.

Потом помолчала и добавила:

— Виконтесса Мансель.

Писарь не унимался, он явно желал её разоблачить и получить в свои руки хоть одного мага. Награду за поимку ещё никто не отменял, а виконтессы Мансель в Сальвинии быть просто не могло.

— Вы подданная Сальвинии? — хищно спросил чиновник.

— Нет, — холодно удивилась Адель, — Лиатина.

Кажется, Александр сказал уже, что Адель — лиатинка. Чиновник явно хотел её смутить и запутать, но не тут-то было.

Она замечательно играла свою роль, просто потрясающе. Сейчас никто бы не усомнился в её высоком рождении. Хотя…она всегда была такой. Александр не видел, чтобы она держалась как-то иначе. Видимо, ей от природы досталась эта повадка истинной аристократки, сейчас это просто бросалось в глаза. Эта прямая и в то же время гибкая спина, этот поворот головы, эта полная достоинства манера… И как он просмотрел, как не понял с самого начала! С первой же минуты знакомства испортил с ней отношения и позволил какому-то задрипанному магистру завладеть этим бесценным сокровищем.

— Лиатинская виконтесса? — с сомнением произнёс писарь, — Но тогда перед вашей фамилией должна быть приставка фар, как у всей лиатинской знати.

— Вы ошибаетесь, — хладнокровно ответила Адель, — пришельцы из Гремона действительно носят такую приставку, а природная знать Лиатина обходится без этих добавлений.

Великолепное представление на тему: мы бедные, но гордые. Действительно, старые семьи, потерявшие большую часть земель и всё значение после того, как древний Лиатин захватили младшие и незаконные дети гремонских родов, жили небогато, но зато гордились чистотой родословной. Сам принц знал это, так как пару раз ездил в Лиатин с официальным визитом. Тогда к их делегации прикрепили сопровождающего, безземельного и бесправного, но очень гордого барона Ульберна. Принц заинтересовался, где его приставка фар, тот и объяснил про старую и новую знать. Но эти сведения не являются общим местом, безродные вряд ли могут вникать в подобные тонкости. Откуда тогда это известно Адели? И как ей удаётся так держаться? Может быть, она и впрямь наследница старой знати? Что он вообще о ней знает?

— Я проверю ваши слова, — пригрозил писарь.

— Проверяйте, — безразлично бросила она.

Чиновнику это явно пришлось не по душе. Он поднялся, сложил свои писчие принадлежности и заявил:

— Должен вас предупредить: этот допрос — предварительный. Всё, что вы оба сейчас сказали, мною запротоколировано. Сегодня же эта информация поступит в тайную канцелярию и будет тщательнейшим образом проверена. Скоро сюда прибудет дознаватель из столицы. И не стоит питать иллюзий: невеста — не жена, а титул, не подтверждённый владениями, ничего не стоит. Всё зависит от того, как на это посмотрят в столице. Но в целом, по моему мнению, госпожа Аделина Мансель подпадает под действие закона о магах-иностранцах. Империя заинтересована в её силе и знаниях.

Александр прижал к себе Адель как мать, защищающее единственное дитя, и выдал:

— Я её не отдам, так и знайте. Пусть ваше столичное начальство подумает, нужны ли ему военные действия на южной границе.

Писарь, до сих пор выглядевший как застиранная тряпка, вдруг поднял голову и сверкнул глазами:

— Не надо меня запугивать, ваша светлость.

— Высочество, — возразил Александр.

— Хорошо, ваше высочество, не надо меня пугать. Сальвиния тоже не заинтересована в войне, это мне доподлинно известно. Вы всего лишь королевский племянник, но я верю: король Феофан за вас вступится, а вот девица ему никто. И никакая она вам не невеста, так, любовница. Конечно, очень здорово демонстрировать свою любовь и преданность девчонке, но это всего лишь игра, вы и сами это знаете.

Потом он обратился к Адели и добавил:

— А вам, милая, я советую пораскинуть мозгами. В империи идут большие изменения. С каждым годом для магов делаются послабления. С вашей красотой, да при наличии дара вы сможете сделать такую карьеру, о какой и не мечтали в своём Лиатине.

— Я не просила давать мне советы и не интересуюсь вашим мнением, — ледяным тоном произнесла Адель, — Идите, делайте своё дело. Только, умоляю, держите подальше этого солдафона, вашего начальника. Иначе это плохо кончится. Для всех.

Писарь хмыкнул. В его планы явно не входил контакт заключённых с начальником гарнизона. Александр знал по опыту, что они представляют разные ведомства и грозный вояка скорее всего боится, ну хорошо, не боится, но побаивается своего писаря, которого к нему приставила тайная канцелярия. В каждой крепости начальник — царь и бог, но его власть ограничена вот таким застиранным субъектом, который строчит доносы в столицу напрямую и подчиняется своему шефу лишь номинально.

Поэтому он скорее всего последует доброму совету Адели.

Потому что если этот солдафон попробует войти в камеру и распустить руки — тут ему и конец. Александр — не нежная ромашка, а опытный воин. Пусть здесь магия ему не помощница, он и голыми руками уделает наглеца, осмелившегося посягнуть на его женщину.

Стоп! Адель — не его женщина. Она не скрывала, что выбрала себе этого магистра Алана Баррского и что их отношения давно перестали быть дружескими. Она смотрела на это ничтожество так, как будто перед ней самый прекрасный мужчина в мироздании. Она спала с ним! От этой мысли стало больно. Чем он хуже? Тем, что не магистр, а принц?

Ну как их вообще можно сравнивать? Конечно, Адель не из тех девушек, которые всегда вешались на Александра гроздьями. Большинству из них довольно было, что он принц, остальным — того, что красавец.

Она девушка серьёзная и отношений ищет серьёзных. Но уж тут-то принца не сравнить с нищим магистром. Особенно с таким, как Алан, путешественником, который мотается по экспедициям. Что он может дать своей избраннице? Вечную нужду и постоянное собственное отсутствие?

Хорошо, в этот раз Алан должен был неплохо заработать на драконьих сокровищах. Но ведь он спустит всё на новые экспедиции, вместо того, чтобы предоставить своей женщине дом и спокойную жизнь в достатке. Детей ей тоже придётся поднимать в одиночку: от такого отца как Алан проку немного.

В то время как Александр может дать ей всё, о чём мечтает женщина.

Он даже жениться готов! Самым настоящим магическим браком! И плевать, что по этому поводу скажет Феофан!

Писарь давно ушёл, а принц все гонял в голове один и те же мысли, постепенно приходя к выводу, что пора познакомить Адель с некоторыми из них. Не с тем, что он думает о магистре, а с другими. О браке.

Это их шанс!

Если они прямо сейчас заключат магический брак, который не требует ни бумаг, ни свидетелей, то их никто уже не сможет разлучить. Она по факту станет сальвинской принцессой, а дядя, хоть станет потом ругаться, вынужден будет вытаскивать обоих. А потом она останется с ним, ведь такой союз — это на всю жизнь. Но об этом он ей напоминать не станет.

Загрузка...